Текст книги "Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем"

В то время как поиск по запросу «белая пара» покажет среди первых пяти изображений смешанную пару и смешанную гей-пару, а затем – белую пару, родившую темнокожих детей путем использования эмбрионов темнокожих, поиск по запросу «азиатская пара» покажет пользователю именно то, что тот ищет. Поиск по запросу «азиатская пара» попросту выдает ряд фотографий с запечатленными на них азиатскими парами. Однако уже на четвертом ряду среди фотографий будет одна, на которой азиатка запечатлена вместе с темнокожим мужчиной. Есть еще одно похожее фото, однако практически все остальные фото изображают азиатские пары. Никто не пытается добавить гей-пары. Гей-пар среди результатов поиска нет вовсе.

Это очень загадочно. Если к поиску применяется только МОС, то поиск гетеросексуальных белых пар может показать несколько гей-пар. Но он не станет приоритизировать изображения пар, которые не являются ни гетеросексуальными, ни белыми. Похоже, здесь было применено умышленное усилие – в отдельных случаях – добавить изображения пар, которые не соответствовали запросу.

Кажется, будто происходящее – это наслоение поверх МОС чего-то еще: это МОС плюс участие человека. И это участие человека, похоже, направлено на то, чтобы впихнуть все это тем людям, по отношению к которым программисты или компания ощущают гнев. Это может объяснить то, почему поиск темнокожих пар или гей-пар приведет вас именно к тому, что вы искали, в то время как поиск белых пар или гетеросексуальных пар будет преимущественно наполнен противоположными результатами. Это объясняет то, почему люди, которые ищут фото азиатских пар, не должны быть «переучены», а те, кто ищут «белые пары», должны. Аналогичным образом гетеросексуальным людям азиатского происхождения не обязательно показывать «разнообразие» смешанных пар или рассказывать о том, что такие пары не просто нормальны, а даже более нормальны, чем любые другие; им также не нужно подсовывать фото гей-пар. Если человек хочет увидеть азиатскую пару, ему покажут множество фотографий счастливых азиатских гетегосексуальных пар – молодых и старых. И Google не попытается изменить их взгляды на то, что такое «пара» или что из себя представляют обычные романтические отношения.

В то же время где-то на уровне кода существует вполне умышленная попытка расстроить, отбросить, дезориентировать или разозлить людей, ищущих конкретные вещи. Похоже, что Google готов предоставить свои услуги некоторым людям – но не тем, кто ищет гетеронормативные или европеоидные пары; такие люди, очевидно, уже являют собой проблему, и им должно быть отказано в доступе к материалам, которые они ищут. Им нужно показать огромный технологический средний палец. В интересах справедливости, разумеется. Это – то же, что делает «The New York Times» со своими бесконечными историями о геях-бизнесменах и геях-танцорах балета. Но в Кремниевой Долине это делается на столь постоянной основе и с такой скоростью, что это гораздо труднее отрицать.

Поиск по запросу «темнокожая семья» выдаст вам множество улыбающихся темнокожих семей, среди которых не будет даже смешанных пар. С другой стороны, поиск по запросу «белая семья» выдаст уже в первом ряду картинки, три из пяти среди которых будут показывать либо темнокожие, либо смешанные семьи. Еще чуть ниже – и высвечиваются уже темнокожая семья за темнокожей семьей.

Похоже, для того, чтобы лишить компьютеры той разновидности предубеждений, от которой страдают люди, им пришлось создать новый тип антипредубеждений. Однако этот тип оказался искаженной версией истории с наложенным на него слоем ангажированности, предумышленно введенным в систему, и сделано это людьми, намеревающимися атаковать носителей, как им кажется, определенных предубеждений. Ради избавления от человеческих предубеждений люди отравили всю систему другими предубеждениями.

Проблема состоит не в том, что люди не получают от поисковых систем то, что ищут. Люди уже привыкли к такой медиа-обстановке. Читая «The New York Times» или «The Guardian», вы знаете, в какую сторону ангажированы или не ангажированы эти газеты, и можете выбирать, стоит вам их читать или нет. Точно так же, читая «The Daily Telegraph», «The Economist» или «The New York Post», вы знаете, каких взглядов может придерживаться та или иная газета, ее редакторы, спонсоры и, возможно, даже владельцы. Даже если вы не разделяете их взглядов и мировоззрения, читатель, знакомый с газетой, может выбрать из нее то, что полезно ему или ей и прочитать, поскольку знает, к какой позиции тяготеет та или иная публикация.

Но вплоть до недавнего времени поисковые системы считались «нейтральным» пространством. Они иногда могли вести себя странно, но они не придерживались редакционной политики – не говоря уже о редакционной политике, крайне ангажированной в конкретных направлениях. Как если бы какая-нибудь газета была достоверна в своем освещении зарубежных новостей, невероятно ангажирована в освещении внутренней политики, а в разделе «Спорт» давала понять, что каждый, кому нравится спорт, должен быть наказан, а его ошибочные взгляды должны быть исправлены.

Конечно, возможно такое, что люди станут мудрее в своих отношениях с социальными медиа и в итоге будут использовать поисковые системы, выкроенные специально под их нужды – так же, как они склонны предпочитать средства массовой информации, созвучные с их потребностями и существующим взглядом на мир. Или, возможно, технологические компании будут успешны до какой-то степени, и их мировоззрение станет повсеместно и целиком общепринятым. Будет ли так уж плохо, если поколение или два спустя школьники будут думать, что их страна всегда выглядела так, как она выглядит сейчас? И что темнокожие и белокожие люди были довольно равномерно распределены по Европе XVII века? Будет ли какой-то вред от того, чтобы гетеросексуалы чувствовали большее расположение к гомосексуалам, включая изображения того, как те проявляют свои чувства друг к другу? Будет ли плохо, если молодые гетеросексуалы станут думать, что примерно 50 % или больше среди людей – геи? Вы можете увидеть, как легко соскользнуть в эти убеждения. Если бы действительно была возможность уменьшить долю расизма, сексизма и гомофобии, кто бы не хотел воплотить ее при помощи любых возможных инструментов и механизмов?

Одна непреодолимая проблема, связанная с этой позицией, заключается в том, что она приносит правду в жертву политической цели. Более того, считается, что правда – это часть проблемы, препятствие, которое необходимо преодолеть. Проблему тех периодов прошлого, где разнообразия и репрезентации не хватало, можно легко решить при помощи изменения этого прошлого. Кто-то из пользователей самой популярной в мире поисковой системы заметит кое-что из происходящего. Кто-то заметит все это. Но большинство людей на повседневном уровне, используют ли они Google, Twitter или любой другой крупный технологический продукт, будет просто ощущать, что происходит что-то странное, что им дают вещи, о которых они не просили, что они участвуют в проекте, на участие в котором они не подписывались – в стремлении к цели, которая может быть им не нужна.

3. Раса

Когда Мартин Лютер Кинг-младший обратился к толпе со ступеней мемориала Линкольну в Вашингтоне, округ Колумбия, 28 августа 1963 года, он апеллировал не только к основам справедливости в фундаментальных традициях и принципах Америки; он также сделал самое красноречивое заявление всех времен о том, как правильно обращаться с другими людьми. Он говорил это не только спустя сотни лет, в течение которых чернокожие американцы были рабами и людьми второго сорта, но и в эпоху, во время которой расистские положения все еще находились в законодательстве американских штатов. Законы о расовой сегрегации и законы, запрещающие смешение рас, работали и могли наказывать смешанные пары влюбленных.

Центральным и величайшим нравственным озарением Кинга было то, что в будущем, о котором он мечтал, его дети могли «однажды жить в нации, где о них будут судить не по цвету кожи, а по их личности». Несмотря на то, что многие люди предприняли попытку жить в соответствии с этим представлением – и многим это удалось, – в последние годы развилось коварное течение, которое решило отвергнуть мечту Кинга и настаивать на том, что личность – ничто по сравнению с цветом чьей-то кожи. Оно решило, что цвет кожи – это все.

В последние годы мир оказался осведомлен об одном из все еще существующих подполий, где ведется опасная игра. Начиная с момента президентских выборов в Америке в 2016 году медиа уделяли большое внимание остаткам белого супремасизма и белого национализма, сохранявшихся в США и Европе. Но в целом общество выработало единое мнение относительно таких людей. Игры с темнейшими пятнами истории вызывают мало одобрения в обществе. Мнение практически всех медиа и политиков относительно людей, исповедующих белый этнонационализм, – это безоговорочное осуждение.

Однако отказ от мечты Кинга происходит не отсюда. Он исходит от людей, которые почти наверняка уверены, что следуют тем же путем, какой очертил Кинг, стоя на ступенях мемориала Линкольну в 1963 году. В стремлении к антирасизму эти люди превращают вопрос расы из одной из важных тем в нечто более важное, чем все остальное. В тот самый момент, когда вопрос расы мог наконец быть сочтен решенным, они вновь решили сделать его самым важным.

Академический мир

Как это было в случае с другими специализированными дисциплинами, рост «черных исследований» (black studies) в американских университетах пришелся на десятилетия после 1960-х годов. Как и в других областях исследований, изучающих групповые идентичности, целью этих курсов изначально были дестигматизация этой группы людей и обучение студентов важнейшим аспектам ее истории. Как и «квир-исследования» и «женские исследования», «черные исследования» были направлены на то, чтобы подчеркнуть особую версию истории, политики, культуры и литературы. Благодаря этому курсы по «литературе чернокожих» смогут рассказать о чернокожих писателях, которых обходили стороной на других курсах по литературе. Чернокожие политические фигуры, которые не рассматривались в более широком контексте эпохи или места, будут освещены в курсе по «истории чернокожих». В том, что такие области изучения выросли после того, как чернокожие авторы и политики появились во всех других предметных областях, была одна странность. Это означало, что, когда расовые различия стали уменьшаться, они неожиданно превратились в разрозненные специализированные секции: теперь «литература чернокожих», как и «гей-литература» и «литература женщин», обзавелась своим собственным отделом в книжных магазинах и библиотеках.

Как это было и в случае в феминизмом, после того, как «черные исследования» достигли, казалось бы, победы, в тот момент, когда расовое равенство было большим, чем когда-либо в истории, в дисциплину вошли новая пылкая риторика и новый набор идей. Точно так же, как популярная ветвь феминизма вместо прославления женщин обратилась к демонизации мужчин, часть «черных исследований» стала атаковать людей, цвет кожи которых не был темным. Дисциплина, направленная на дестигматизацию, начала стигматизировать. Расовый эквивалент феминизма четвертой волны появился с развитием «исследований белизны» – дисциплины, теперь преподающейся во всех университетах Лиги Плюща в США и в университетах от Англии до Австралии. Это ответвление критической расовой теории теперь есть и в Висконсинском университете в Мэдисоне – там ведется курс под названием «Проблема белизны», а в Мельбурнском университете в Австралии академики настояли на том, чтобы сделать «исследования белизны» обязательной частью обучения в совершенно не связанных областях. Каждый, кому уже навязывали учение об интерсекциональности, сразу узнает эту риторику.

Изданная Оксфордским университетом «Энциклопедия исследований» описывает «исследования белизны» так:

«Растущая область исследований, целью которой является обнаружение невидимых структур, воспроизводящих белый супремасизм и привилегии. Критические исследования белизны предполагают, что с белым супремасизмом связаны некоторые формы расизма».

Без сомнения, это «предполагается», однако автор этой статьи – профессор Сиракузского университета Барбара Эпплбаум – как и другие ученые, работающие в той же сфере, сделала из этого предположения источник своего дохода. В своей книге 2011 года «Быть белым, быть хорошим: соучастие белых, моральная ответственность белых и преподавание социальной справедливости» Эпплбаум объясняет, что даже те белые люди, которые открыто называют себя антирасистами, на самом деле могут быть расистами. Просто их расизм может проявляться теми способами, о которых они не догадываются. Среди прочего, Эпплбаум призывает белокожих студентов научиться слушать других людей, признать свое «соучастие» в расизме и научиться «создавать союзы». Ибо это, по-видимому, не просто исследовательская область. По мнению Эпплбаум – как пишет она в Оксфордской энциклопедии – это открытая кампания, несущая в себе знакомые нам признаки не образования, а перевоспитания. Как если бы «тест на неявные предубеждения» проводился кем-то, кто уже счел вас виновным.

Эпплбаум говорит о «повышении бдительности среди белых людей», об обучении их «значению белой привилегии», об обучении их тому, «как белая привилегия связана с соучастием в расизме». И, конечно, все это не существует просто в вакууме. Все это существует в ситуации, в которой расизм «угрожающ» и имеет «жестокие эффекты… как показали многочисленные акты расизма в медиа», – добавляет Эпплбаум с чуть меньшим энтузиазмом. Но Оксфордская энциклопедия все дает понять, какова цель этой дисциплины. В то время как «черные исследования» прославляют чернокожих писателей и «историю чернокожих», а «гей-исследования» выводят из тени истории фигуры гомосексуальных деятелей, «исследования белизны» далеки от статуса дисциплины, которая прославляет – если это вообще дисциплина. Цель «исследований белизны», как гордо утверждает Эпплбаум, заключается в том, что они «посвящены разрушению расизма посредством проблематизации белизны». Это должно быть сделано «в качестве исправления». Поэтому, в то время как любое другое поле исследований, посвященное расе, несет в себе дух прославления, целью «исследований белизны» является проблематизация сотен миллионов людей.

Цитируя наблюдение Уильяма Эдуарда Бёркхардта Дюбуа, датированное 1903 годом, о том, что «граница цвета» – это основополагающая характеристика американского общества, она пишет, что «До тех пор, пока белые люди не научатся осознавать, а не отрицать, что белые являются соучастниками в расизме, и пока белые люди не разовьют в себе осознание, подвергающее сомнению рамки истины и концепции «добра», посредством которых они понимают социальный мир, идея Дюбуа будет оставаться истинной».

Конечно, можно сказать: еще более истинным останется тот факт, что описание целой группы людей, их мнений, ошибок и моральных установок на основе только лишь их расовой принадлежности само по себе является явным примером расизма. Чтобы «проблематизировать» «белизну», нужно, чтобы белые люди были проблемой. Причем не только на абстрактном академическом уровне, но и в практическом повседневном деле осуждения людей. И довольно часто переход идеи из академического мира в остальные сферы жизни общества находит наиболее яркое воплощение в мире знаменитостей, который, как и другие области жизни, из безразличных к вопросам расы превратился в одержимый ими.

Проблематизация Арми Хаммера

Рассмотрим пример актера Арми Хаммера. Его популярность выросла после выхода в прокат романтического фильма об однополых отношениях «Назови меня своим именем» в 2017 году. К несчастью для его собственной репутации, сам Хаммер не является геем. Но он является белым мужчиной, поэтому, когда фильм, в котором он снялся, стал получать оценки критиков, он был беззащитен. Издание «Buzzfeed» опубликовало статью, состоящую из 6000 слов и называющуюся «Десять лет навязывания Арми Хаммера». Раса и расовая политика теперь могли использоваться как оружие и способ отравить абсолютно все. «Главный автор в области культуры» в издании «Buzzfeed» в своем подзаголовке писала: «Как много вторых шансов получит красивый белый мужчина-актер?» Согласно Энн Хелен Питерсен, у него были «рост, профиль и старомодный лоск, который заставлял режиссеров сравнивать его с Гэри Купером. Он также вел себя так, как ведут себя люди, выросшие в достатке: с уверенностью и харизмой, или, если говорить строже, немного как мудак». Автор продолжала насмехаться на другими фильмами, в которых снялся Хаммер, но которые провалились, получили не лучшие оценки или были отменены. После того, как он был утвержден на роль юного Брюса Уэйна в адаптации комикса DC «Лига справедливости: Смертные», проект был отменен: «Неожиданно его путь к мгновенной славе был окончен». С нескрываемым удовольствием Питерсен перечислила «провалившиеся вестерны», «схлопнувшийся блокбастер», «престижные картины», которым не хватало полноты», «один из величайших летних хитов всех времен» и отмеченный премией «Оскар» фильм, который был не более чем «вспышкой на радаре сезона вручения премий». Несмотря на все это, она жаловалась, что PR-команда Хаммера «никогда не переставала навязывать его нам».

Смысл этого подрывного эссе, написанного белой женщиной, похоже, заключался в том, чтобы атаковать Хаммера не только за то, что он неудачник, но и за то, что он белый – в частности, за «привилегии», которые Питерсен усмотрела на каждом их этапов карьеры Хаммера. Ее объяснение того, почему Хаммер все еще был востребован – несмотря на то, что разочаровал автора колонки в «Buzzfeed» – было связано с тем, что «Голливуд никогда не бросит такого красивого, такого высокого, такого белого мужчину с такой квадратной челюстью». И, опять же, «никто не получает второго шанса в Голливуде, в отличие от белых гетеросексуальных мужчин». И, опять же, «в конечном счете, проблема не в том, что Арми Хаммер получил столько шансов. Проблема в системе, которая гарантировала, что он получит их – как и те, которые получат многие другие белые мужчины – и при этом не давала второго шанса, свободы действий и веры тем, кто нуждается в них и извлек бы из них наибольшую пользу»[129]129
  Anne Helen Petersen, ‘Ten long years of trying to make Armie Hammer happen’, Buzzfeed, 26 November 2017.


[Закрыть].

Хаммер написал свой ответ в Twitter: «Вы верно описали хронологию, но ваше отношение ко мне жутко токсично. Может, я просто парень, который любит свою работу и отказывается делать что-либо кроме того, что любит?..» После чего он удалился из Twitter. Другие люди встали на его защиту. Один из пользователей сделал особый акцент на том, что Хаммер в последние два года продвигал «чернокожих и гей-режиссеров и их фильмы. Он – один из хороших парней». Но кино– и телекритик из журнала «Forbes» раскритиковал тех, кто вступился за Хаммера: «Спросите себя, защищаете ли вы так же активно цветных актеров и актрис. Если нет, то прошу вас заткнуться». Другие напоминали всем, что Лука Гуаданьино, режиссер фильма «Назови меня своим именем» (который как минимум является геем), ранее попал под шквал критики за то, что не снимал актеров-геев в роли героев-геев[130]130
  ‘Call Me By Your Name star Armie Hammer leaves Twitter after “ bitter ” Buzzfeed article’, Pink News, 28 November 2017.


[Закрыть]. В своем интервью Гуаданьино пытался объяснить, что хотел снимать тех актеров, между которыми на съемочной площадке возникнет «химия», а не тех, кто обладает «правильной» ориентацией. В свою собственную защиту он сказал, что «восхищен гендерной теорией» и что «очень долго» изучал работы американской исследовательницы в области гендера Джудит Батлер[131]131
  Ashley Lee, ‘Why Luca Guadagnino didn’t include gay actors or explicit sex scenes in “Call Me By Your Name” (Q&A)’, The Hollywood Reporter, 8 February 2017.


[Закрыть]. Похоже, это его и спасло. Но «проблематизация» одного белого актера оказалась очень распространенной ситуацией в наше время.

Несмотря на то, что найдутся люди, которые скажут, что такой актер, как Хаммер, это переживет и что, если он и не находится среди наиболее известных представителей свой профессии, он все же достиг большего успеха, чем большинство коллег, и зарабатывает неплохие деньги, – существует проблема того, что «проблематизация белизны» означает «проблематизацию белых людей». Вместо того, чтобы снять растущее напряжение, похоже, что, когда расовые игры вроде этой становятся повсеместными, они усугубляют ситуацию – и тогда все определяется не просто через термины «расы», но через наиболее агрессивные расистские термины.

Даже антирасизм становится расистским. Одним из основных принципов антирасизма в предыдущие десятилетия была идея «слепоты к цвету» – идея, о которой мечтал Мартин Лютер Кинг в 1963 году. Эта идея заключалась в том, что цвет кожи является настолько незначительной частью идентичности человека, что ее можно полностью игнорировать – возвыситься над понятием расы, и это, возможно, было единственным способом (как и красивой концепцией) избежать влияния расы на каждый аспект любых человеческих взаимодействий в будущем. Однако даже эта идея была раскритикована в последние годы. К примеру, Эдуардо Бонилла-Сильва, президент Американской социологической ассоциации, который также является профессором в Дьюкском университете, сказал, что сама идея «слепоты к цвету» – это часть проблемы. В рамках войны, которую он ведет против концепции «слепоты к цвету», Бонилла-Сильвия заявил, что само понятие «слепоты к цвету» является актом расизма. В своей книге «Расизм без расистов», вышедшей в 2003 году и с тех пор переизданной четыре раза, Бонилла-Сильвия даже опубликовал придуманный им термин «слепой к цвету расизм». Другие академики продолжили его мысль.

К 2018 году сотни преподавателей в Великобритании были вынуждены посетить мастер-классы, в рамках которых они должны были осознать свою «белую привилегию» и понять, как белый цвет кожи может сделать их расистами, хотя они могут даже не осознавать этого. В университетах по всей стране им предлагали согласиться с тем, что белым людям выпало удовольствие наслаждаться незаслуженными преимуществами из-за их цвета кожи, в то время как чернокожий персонал, студенты и коллеги подвергались дискриминации на постоянной основе. Лектор на одном таком занятии, которое проводилось Консультативной группой по чернокожим, азиатским и этническим меньшинствам в Бристольском университете, пообещал, что его Консультативная группа будет приглашать университетских преподавателей для того, чтобы те «проанализировали и осознали деструктивную роль белокожести»[132]132
  “White privilege” lessons for lecturers’, The Sunday Times, 11 March 2018.


[Закрыть]. Подобные идеи зародились в Америке, в которой была совершенно иная история взаимоотношений между расами. Однако одной из самых удивительных вещей в расизме антирасистов является то, что они считают, что состояние взаимоотношений рас везде и всегда одинаково и что институции, которые, наверное, являются наименее расистскими в истории, на самом деле стоят на пороге расового геноцида.

Как писали Грег Лукьянов и Джонатан Хайдт в своей книге 2018 года «Пеленание американского сознания», драматизация и преувеличение стали одними из отличительных черт современности. Точно так же, как женщинам могли сказать, что мы живем обществе, настолько переполненным насилия, что его можно справедливо назвать «культурой изнасилования», многие люди ведут себя так, словно живут в обществе, балансирующем на грани фашизма. Странность обоих этих случаев состоит в том, что самые экстремальные заявления на этот счет звучат в местах, в которых подобные катаклизмы маловероятны. В то время как в мире существуют страны, культура которых могла бы быть описана словами «культура изнасилования» (это страны, в которых изнасилование не наказывается и санкционируется законом), западные демократии не могут быть обвинены в том, что находятся в их числе. Точно так же, хоть в мире и есть страны, в которых распространен расизм, и общества, способные вот-вот свалиться в расистское безумие, местом, которое с наименьшей вероятностью ударится в расовые чистки в стиле Германии 1930-х, скорее всего, и является какой-нибудь гуманитарный колледж в одном из либеральных штатов США. Странно, но именно в таких местах звучат наиболее экстремальные заявления и наблюдается наиболее экстремальное поведение.