Текст книги "Дом на холме"

– Точно так, – кивнула мисс Уиквилд. – А когда девочка обзаведется там собственным закутком, один старый болван отправится на пенсию с чувством выполненного долга.

На короткое мгновение она ощутила, что крепко пожалеет об этих словах, но желчная ирония так и струилась по венам. Связной устало отмахнулся и вышел вон. Праздновать победу как-то вдруг расхотелось. Может быть, из-за пристального взгляда проницательных желтых глаз? Глупо рассчитывать на то, что мадам Александра не догадалась, о каких «сказках» речь.

Разговор никак не сдвигался с мертвой точки. Дайна старательно делала вид, что жутко интересуется деловитыми прохожими и собственным кофе.

– Я была там однажды, – небрежно бросила Алекс.

– Где? – мисс Уиквилд чуть не захлебнулась.

– В лабиринте. – Сердце Дайны оборвалось. – Вот после этого меня и начали называть убийцей.

– Это та самая история? – язык прилип к небу. – Все произошло там?

– Оправдать себя перед собой же труднее всего. – Леди Бонмонт с неподдельным удовольствием приступила к еде. – Ты ведь осведомлена, для чего нужен Вестник и почему он всего один?

«Естественно, и подобное знание сильно мешает жить», – ответ, отпечатавшийся на лице. Вестник – обладатель редкого, отвратительного дара. Оставалось надеяться, что подобное никогда не пригодится.

– На войне нет убийц… только долг, – Альхен поймала испуганный взгляд. – А долг таких как мы, помимо всего прочего – найти и уничтожить предателя среди своих, если потребуется. Вот так связной Найджел Борджес потерял свою первую Тень. Непохоже, чтобы он собирался простить меня.

– Ты дружила с Помоной Томпсон? – У мисс Уиквилд перехватило дыхание.

– Да, – кивнула блондинка. – И единственная знала ее тайну, как мне казалось. Знала и не смогла уберечь. К счастью, закон обратной силы не имеет.

Последние события заставляли глубоко задуматься.

– Могу узнать детали? – окончательно перенимая манеру собеседницы, осведомилась Дайна. – С некоторых пор судьба той Тени меня весьма занимает.

– Дело сдано в архив, – пожала плечами Леди Бонмонт. – Продолжи я свои речи, получится, выводы будут навязаны – а зачем тебе тогда голова и пропуск? Сходишь, почитаешь, решишь. Одно меня смущает…

– Что именно? – оживилась мисс Уиквилд.

– Зачем тебе понадобилось посещать богом забытое место?

Вопрос поставил в тупик. Доверие, оно начинается с малого. Дайна медлила. Она чувствовала кожей ускользающие мгновения. Нужно было рассказать правду хоть кому-нибудь. Танцор должен полагаться только на себя и доверять исключительно фактам. Пусть так. Неразумно идти против человеческой природы, как бы сильно она ни была исковеркана.

– Я хотела видеть вечного узника, – легкий ветерок сорвался с губ на грани возможностей слуха.

– Видела? – коротко уточнила Алекс с ангельской безмятежностью на ледяном лице.

– Да, – громче было бы просто кивнуть.

– Хороший ответ. Но «для чего» и «зачем» – разные вопросы. – Женщина-загадка позволила себе слегка нахмуриться.

– Я ждала большего, – неожиданно горячо произнесла мисс Уиквилд. – Но не увидела ничего, кроме тощего самодовольного старика.

– Вот как?.. – ничего не значащая фраза маскировала замешательство. – Старика?

– Да, – подтвердила она.

– Я бы тоже взглянула не него еще раз, но кобольды меня ненавидят, – призналась Леди Александра и вдруг добавила: – Знаешь, это неправильное место для подобных бесед. Верно?

Дайна согласилась, и обе Тени продолжили завтракать.

* * *

В качестве воспитательной меры «заточение» в своей комнате вряд ли можно было назвать приятным времяпровождением. Но и в таком положении вещей при желании отыскивались плюсы: «арестантку» не навещали, никто не приставал, из окна можно было смотреть на пирс, еду доставляли наверх … Вот сейчас завтрак ждал Эмилию на письменном столе.

Основным плюсом девочка считала отсутствие необходимости рядиться в платье с колючими манжетами и воротничком – все одно любоваться на нее некому. Эмили молча лежала с закрытыми глазами и делала вид, что крепко спит. В действительности, она просто оставляла добывайкам лишний шанс «наследить».

Страшно встать и обнаружить пустой лист. А именно это, вероятнее всего, предстояло. Девочка морально подготавливала себя к провалу эксперимента, мысленно зарекаясь повторять его снова и снова, если потребуется.

Наконец, любопытство взяло верх над страхом разочарования, и Эмилия рывком села в постели.

Утро давно настало, массивные часы на каминной полочке показывали без четверти одиннадцать! Еда остыла. В красивом зеркале отражались цветные пузырьки: вот глупое мятное масло, а чуть дальше – брошенная впопыхах чернильница.

Девочка подхватила поднос и застонала от разочарования. На столе красовалась записка следующего содержания: «На вашем месте, мисс, я бы не стала переводить чернила таким варварским способом. Они стоят денег». Без подписи ясно, что крупные худые буквы с завитками принадлежат Альхен.

Была бы Эмилия чуть менее воспитанной, она непременно сказала бы в сердцах пару фраз из тех, что вырываются у Люса или Патрика, когда они роняют себе на ноги что-нибудь тяжелое. Тем не менее, у девочки имелся собственный способ разрядки. Юная мисс Варлоу вела дневник.

«Бумага все стерпит», – сказал однажды папа, а через некоторое время Эмили уже не могла понять, как обходилась без своих тайных записей раньше.

Сегодня ей было, что написать, и в свободном времени с уединением недостатка девочка не испытывала. Завтрак мог легко подождать до обеда. Есть не хотелось. Прошлепав босыми ногами по полу, Эмили пристроила поднос на широком подоконнике.

На дне самого последнего запертого ящика письменного стола под ворохом старых рисунков покоилось вместилище детских секретов. Стоило девочке начать писать, как она уже не могла остановиться. В первый год Эмилии казалось, что ее мысли страшно умные, а слова удивительно красивые. Но спустя еще полгода все это не выглядело таким уж совершенным, а еще через полгода сделалось смешным и незначительным. Наверное, поэтому Эмили не переставала писать. Так острее можно было почувствовать, что растешь.

Тяжелый кожаный переплет напоминал книжный, выпуклый рисунок завораживал хитросплетением линий. В нем мерещились и ладьи, бороздящие далекие северные моря, которых Эмилия Варлоу никогда не видела; драконы, которых лучше б и не видеть; и одинокие башни. Словом, от простого прикосновения к дневнику в голове возникал рой образов.

Хитрый замочек негромко щелкнул, и на закрепленные зажимом листы лег мягкий свет. Последние дни девочку не тянуло открывать тяжелый кожаный переплет – скорее всего, из-за непривычной лавины событий, совершенно сбившей ее с толку: во-первых, Никодемас, появившийся из ниоткуда за изгородью, ночное небо на пирсе и странное падение; во-вторых, кричащий папа, живой Орин, школа, в-третьих, добывайки. По правде сказать, уже на «школьных новостях» у Эмили закончились пальцы – нужно было срочно браться за перо!

Вспоминая, где точно только что видела чернильницу, девочка стащила с волос сеточку.

– Сириус, где она? – вслух спросила мисс Варлоу.

Естественно, Эмили не могла даже представить, что у кристалла были свои предположения – вообще, и на эту тему, в частности. Несложно оценить ее удивление, когда амулет сделался ощутимо теплым и легонько подпрыгнул на груди. Дрожащими ручками девочка извлекла его из-под ночной рубашки и, придерживая цепочку двумя пальцами, позволила «осмотреться».

Ослепительно-голубой зайчик замер на краешке трюмо. Едва дыша, Эмили подкралась к заполоненному цветными пузатыми склянками столу. Но неожиданности на этом не кончились.

Мало того, что чернильница действительно преспокойненько стояла там, так еще и в следе капли, стекшей по ее боку ночью, красовалась клякса-ручка. Не веря глазам, девочка склонилась ниже. Сердце готово было просто выпрыгнуть наружу! Ни с чем не сравнимый азарт будоражил кровь.

Орин больше не испускал ярких игривых зайчиков, амулет упорно прикидывался обычной безделицей. От переизбытка чувств Эмилия горячо поцеловала каменного пса в лоб:

– Спасибо, – прошептала она.

Конечно, Орин ничего не ответил, но разве это важно? Тем более что девочка заметила длинный светлый волос, приставший к рукаву. Вполне возможно, он принадлежал Альхен, но проверка никому еще не вредила. Мисс Эмилия придирчиво осмотрела волос. Тот оказался крепким, почти как конский, но во много раз мягче. Девочка прислонила его к белоснежной оборке и негромко ахнула…

Ловко перепрыгнув через стул, Эмили одним махом достигла подоконника, там для пущей точности она присмотрелась внимательнее. Но и на свету, и на белой оборочке волос выглядел одинаково и был… розовым.

Никого с подобным цветом в доме нет, а для декоративного розового ворса этот волосок чересчур длинный. Значит, сейчас девочка держала в руках единственное вещественное доказательство существования добываек! Хотелось немедленно поделиться открытием, правда, едва ли кто-то кроме Люса оценит его по достоинству.

Эмили взобралась на подоконник с ногами и развернула поднос к себе. От неожиданных открытий проснулся волчий аппетит. В остывшем чае тоже было свое очарование, а булочка не стала менее вкусной и мягкой.

Тут-то в голове девочки и созрел дерзкий план побега. Можно отправиться в ванную комнату (это арестантке не возбранялось), а уже оттуда преспокойненько просочиться во двор. Само собой, следовало учесть ошибки предыдущей вылазки: перво-наперво, трезво рассчитать собственные силы. И почему Эмили не умела открывать замки так же лихо, как Никодемас? В любом случае, умывание никто не отменял.

Светлая мысль о побеге оказалась бесплодной: еще одна провинность могла закрыть девочке дорогу к друзьям на несколько дней. Именно это прочла она на лице матери, встретившей Эмилию в коридоре. Миссис Варлоу ничего не сказала дочери – картинно вздохнув, хрупкая фигура скрылась за дверью своей комнаты.

Под теплыми струями черный камень Орина из матового сделался глянцевым, а кристалл со всеми его гранями будто растворялся, исчезал, терялся среди тысяч таких же чистых капель, как и он сам. Крамольные мысли оставили, но вернулось желание сесть за дневник.

* * *

Дайна рассталась с Алекс на площади перед домом. Она о стольком хотела подумать, но посвятить размышлениям достаточное количество времени не удалось – стенное зеркало ожило:

– Реди Уиквирд. – Взгляд уперся в форменную мантию Синдо Симадзу, так и не избавившегося от акцента.

– К вашим услугам. – Дайна нехотя поднялась с кровати и поклонилась отражению.

Три года назад им пришлось познакомиться достаточно близко: лояльность Синдо не вызывала сомнений, но Трибунал рассудил иначе. Тогда мисс Уиквилд помогла Симадзу сохранить честное имя.

– Сотни рюдей под угрозой, – сообщил он. – Вооруженная группа удерживает здание. Время против нас. Нужен Вестник.

– Ясно, – кивнула Дайна. – Встречайте.

Новый повод доказать себе, что не просто так носишь на груди эмблему Ордена. Ту самую эмблему, с помощью которой мисс Уиквилд намеривалась попасть в нужное место:

– Найджел, на зов Синдо Симадзу, – приказала она, приложив руку к серебряному кругу.

Вспышка и тьма.

* * *

Солнце отчаянно жарило с невообразимо высокого голубого неба. Неподалеку под деревом Дайну уже ждали. Язык не поворачивался называть Симадзу «Сэром». Пускай у Теней нет ни родины, ни дома, но она точно знала, что сквозь маску смотрят раскосые черные глаза.

– Насерение эвакуировано, – вместо приветствия отрапортовал Синдо.

– Где захваченное здание? – единственный вопрос, который мог волновать в данной ситуации.

– Позади, – произнес тот, указывая куда-то ей за спину.

Мисс Уиквилд медленно обернулась. Представшая картина потрясала: между домами, над крышами виднелась гигантская золотая сфера!

– Что мы делаем так далеко? – резонно осведомилась мисс Уиквилд.

– Деро в том, что все зашро сришком дареко. Внутри зарожники. Переговоры в тупике. – Низкорослый Симадзу старался не задирать голову. – Когда я впущу вас за предеры корьца, у нас будет нескорько секунд… до взрыва. Который корьцо не удержит, даже есри мы успеем его восстановить.

Лоб Дайны покрылся испариной. Сможет ли она со своими черепашьими часами? Справится ли? От нее будут зависеть жизни многих…

Наверное, Синдо чувствовал неуверенность мисс Уиквилд. Он не торопил и не понукал, хотя имел на это полное право, ведь это его жизнь висела на волоске.

– Ведите, – выдохнула Дайна, прекрасно понимая, что если медлить и дальше, все погибнут и без ее участия – а так хотя бы будет шанс.

Пальцы похолодели. Чем ближе становилась золотая сфера, тем труднее оказывалось удержать в памяти стеклянный сосуд и тонкую искрящуюся струйку песка в нем. Симадзу переступал мягко, будто плыл, ее же ноги отказывали служить. Если бы мисс Уиквилд боялась смерти, но нет. В ней бесновалось самолюбие.

Наконец гигантский пузырь вырос перед Дайной во всей красе. У его подножья виднелось несколько неподвижных фигур: Тени стояли, раскинув руки. Мисс Уиквилд никого из них не встречала раньше, кроме Синдо. Страшная правда состояла в том, что все они погибнут, если Дайна оплошает.

– Готовы? – Симадзу оглянулся перед самой переливающейся кромкой.

– Да, – отступить сейчас означало бы неминуемое поражение.

Сердце замедлило ритм. Она уже не чувствовала палящего солнца, не видела чужого высокого неба. Ничего, кроме тяжелых песочных часов.

Шаг! Шар рухнул за спиной. Оглушительной волной накрыла тишина, заполняя собой все. Секунды шли, но взрыва не было… Мимо пронесся Синдо. Уже не волновало, что происходит. Дайна коченела. Мысли превратились в обрывки… ошметки…

Явственно различался только треск стекла. Казалось, ее песочные часы вот-вот рассыплются на миллион мельчайших песчинок.

Ненавистный бирюзовый свет полоснул ледяным клинком. Дыхание остановилось. Замолчало сердце. Думать в таких условиях невыносимо тяжело, а не думать – преступно! Нельзя снова потерять сознание! Любой ценой удержаться!..

– …сопротивляйся… – Дайна, превозмогая боль, сделала новый вдох.

Звук, эхом отдававшийся в мерзлом сознании, походил на все сразу: на шелест осеннего ветра, на шуршание щебня под ногами… на скрип сухого снега. Еще немного… еще чуть-чуть – и смерть покажется избавлением от страданий там, где умерло даже время.

– … сопротивляйся… – хрипел незнакомый бесцветный голос. – Не дай себя сломить… Дыши… скоро все закончится…

Одно и то же повторялось снова и снова. Незнакомец в голове не смолкал. А пока Дайна понимала, что слышит его – находилась на грани между зыбкой реальностью и беспамятством. Проклятый свет давно пропал. Липкий страх костлявыми пальцами подбирался к горлу. Сколько она еще продержится вот так?!

– Готово! – гаркнул над ухом Симадзу.

Тут на Дайну и свалилось понимание того, что нестерпимый холод – это, увы, жалкая прелюдия. Проклятый взрыв все же был, только не где-то далеко, а у нее внутри! Тысячи звонких острых кусочков разом впивались раскаленными иглами.

Вспышка и тьма…

* * *

Тело лихорадило! Страшные неуправляемые судороги накатывались бесконечными волнами. Дайна извивалась змеей и наверняка кричала от боли. Сквозь узенькие щели глаз несчастная видела темно-синий коврик.

Вдруг нечто ослепительно-белое метнулось зигзагом! Земля подпрыгнула. Голова запрокинулась, и из горла хлынул истерический хохот, от которого сводило челюсти.

Холодная стена встретила спину, зубы клацнули, а щеку обжег резкий короткий удар.

– Приди в себя! Немедленно! – прорычала Леди Александра, глядя на Дайну в упор.

* * *

Скула болела. Ладонь у этой женщины-загадки точно свинцовая. Количество вопросов заметно возросло. Мадам Бонмонт помогла добраться до кухни, где с настойчивостью врача заставила бедняжку выпить бренди. Цепкие жилистые руки действовали быстро и отрывисто.

– Что ты тут делаешь? – наконец подала голос Дайна.

– Не очень-то вежливо, – поцокала языком Алекс. – Если скажу, что прогуливалась неподалеку, ты мне поверишь? Не все ли равно? Не задавай вопросов. Я знаю, кто пытается слить тебя вот так грубо. Кто виноват. И он – моя проблема. Так что теперь я буду рядом.

– Мне точно не стоит знать имя? – Мисс Уиквилд все еще мелко тряслась.

– А Джулиус Коллоу – Мастер Тени? – фыркнула Леди Бонмонт.

На наличие врагов Дайна никак не рассчитывала. Да и откуда у нее враги, могущественные настолько, чтобы подстраивать невыполнимые при текущем состоянии вещей миссии. Собственно, почему невыполнимые? Леди Уиквилд прекрасно справлялась. Если бы высокое начальство знало, что Дайна сражается вопреки чьим-то проискам, оно бы непременно отметило ее.

Глаза Александры округлились. Она сделала несколько шагов к буфету.

– А я тебя в архив посылала… – Блондинка подцепила с полки благополучно забытый сверток. – Позволишь?

– Сколько угодно. – Она сделала еще глоток из фляжки.

Плотная коричневая бумага, покрытая печатями, легко поддалась, открывая взглядам пухлую пожелтевшую папку. Алекс улыбалась ветхим страницам, как старым знакомым. Но вот в общей кипе мелькнули значительно более светлые листы.

– Знаешь, что это? – через плечо осведомилась она.

– То самое закрытое дело? – предположила Дайна.

– Начинаешь приходить в себя, – довольно кивнула женщина-загадка. – Это какое-то лоскутное одеяло из всех дел против меня. Советую обращаться с ним поосторожнее. Не думаю, что подлинники документов больше архиву не нужны. Ничего конкретного, но представление о моих «злодеяниях» составить можно.

Мисс Уиквилд поморщилась.

– Не стоит. Здесь есть полезная информация. – Лукавые огоньки зажглись в уголках нечеловеческих глаз. – Вот, например, заключение о моем неполном… кхм… психическом здоровье. Милейшее чтиво! Только послушай!

– Нет, спасибо, – попыталась отшутиться Дайна, но не тут-то было.

– «…Таким образом, проанализировав показания подозреваемой» (это меня, значит), – за напускной веселостью скрывалась едва уловимая тоска, – «…мы можем сделать вывод о попытке симулировать нервное расстройство». Собирались напакостить, а выходит, что и помогли! «Хотя состояние самой подозреваемой вполне может являться следствием физической травмы, мы не беремся с уверенностью заявить об отсутствии у мисс Бонмонт каких-либо других отклонений, не имеющих отношения к заявленному». Должны были обследовать…

– Но не стали? – вырвалось само собой.

– Не стали, – подтвердила та. – Джулс помог, правда цена… Но не будем о грустном. Мне удалось доказать ему свою правоту, а он избавил меня от необходимости доказывать это остальным. Зато таскали по судам больше пяти лет.

– И что же полезного в старых обрывочных фактах? – мисс Уиквилд принялась разрабатывать отчаянно хрустевшую шею.

Альхен молча перебирала пальцами собственную жизнь. События семьдесят девятого года по чьей-то прихоти практически не сохранились в ее памяти, поэтому архивные бумаги вызывали живейший интерес.

– Я пошпионила за тобой немножко, не сердись, – блондинка щелкнула пальцами и крошечный «глазок» выглянул из-под стола. – Если бы не он, меня б тут не было. Не знала бы, где тебя искать.

– Стыд и позор… – Бедняжка так гордилась чутьем!

– Не бери в голову. – Алекс обезоруживающе улыбнулась. – Реши за нами следить, скажем, Сэр Коллоу, даже моего опыта не хватило бы.

Слабое утешение – тоже утешение.

– Мои часы! Песочные чесы! – вдруг спохватилась Дайна. – Разбиты! Шелестящий голос в голове! Больше не владею своим арканом?

– Какие глупости! – всплеснула руками та. – Никаких часов нет. Ты их для себя выдумала. Теперь выдумала, что они разбились, потому что очень сильно старалась. Кому-то нужно овеществлять время, кому-то нет. У меня, к примеру, никогда и не было часов. А вот голос – это поинтереснее. На моей памяти с Танцором уже случалось нечто подобное. Только вот эту «память» избирательно отредактировали, как прилежный ученик убирает ластиком пометки на полях.

– И это значит?.. – без особого энтузиазма спросила она.

– Ровным счетом ничего, – отмахнулась мадам Александра. – Если нельзя вспомнить, можно выяснить.

– И как? – брови поползли вверх.

– С чем с чем, а с мозгами у меня все в порядке, – блондинка посерьезнела. – Коль скоро я взялась «симулировать»… Видишь ли, мне до сегодняшнего дня казалось, что экспертизы вменяемости не было вообще, а она была.

– Другими словами, под психическое расстройство замаскирован «ключ». – Казалось бы, чего проще?

– Зная меня, не «ключ», а подсказка, как его найти, – блондинка горько усмехнулась. – Ерунда? Скорее всего. Может, тогда это и выглядело простым и наглядным, но сейчас…

Дайна с готовностью поверила бы в то, что у Бонмонт «не все дома». Разномастные загадки сыпались из нее, точно из рога изобилия!