Текст книги "Дом на холме"

Глава 12. Сон и явь

Сидя за кухонным столом, мисс Уиквилд отрешенно помешивала основательно остывший кофе. Позвякивание ложечки успокаивало. Ожидание новостей от Смита и мадам Александры свело на нет действие средства от бессонницы.

Интересно, если Найджел уже догадался, что положение его шаткое, как он станет теперь себя вести? Вызвать Борджеса на откровенный разговор давно пора, только как это сделать? Нападение дивных – достаточный повод. Всяко лучше, чем просто сидеть и мучиться.

– Найджел, ко мне! – приложив руку к эмблеме Ордена на форме, скомандовала Дайна.

Оставив проклятый кофе в покое, она закрыла глаза. Едва ли придется ждать долго: прямой приказ – не шутки. И действительно. Не прошло и минуты, как знакомый голос деликатно откашлялся совсем рядом.

– Что-то ты пропал, дружок, – протянула Дайна. – Такое ощущение, будто у меня связного нет вовсе.

– Прости, – мужчина уселся напротив. – Думал, тут тишь да гладь. Детишки, школа… новая подружка.

– А тут дивные шалят. – В голове кружился хоровод вопросов один неприятней другого.

– Дивные? – Найджел потер колючую щеку.

– Они, – мисс Уиквилд выпрямилась и пристально посмотрела в круглое опухшее лицо. – Странно, что ты не слышал. Я лично доставила тело смотрящим в ночь.

– А раньше ты бы поручила это мне… – грустно заметил тот. – Может, тебе и впрямь связной не нужен.

– Может быть, – ехидно согласилась Дайна.

Невыносимо хотелось вывалить на плешивую макушку Борджеса все скопом и посмотреть, как он станет извиваться. Только мисс Уиквилд по-своему любила Найджела. Правда, любовь выражала замысловато. Борджес всегда был готов свернуть горы для Дайны. Пожелай она звезду, тот достал бы ее к обеду, не позже. Тени же хотелось, чтобы ее связной вернул себе человеческий облик. Оставил прошлое в прошлом и шагнул в будущее. Или для начала побрился и избавился от похмелья.

– Видел статью в газете? – Имело смысл подобраться издалека, но терпение отказало.

– Ее все видели, – Найджел отвернулся. – Хотел я сказать дурашке Руфусу про пленку. Но сколько ходил, ни разу его не застал. Не успел, значит.

Еще одна версия в общую копилку: пекущийся о репутации своего Танцора связной безрезультатно пытается вынудить другого Танцора уничтожить компрометирующие материалы. Красиво и… реалистично до жути.

– Ага, – энергично закивала Дайна. – Учитывая, что газетенка оказалась поддельной.

– Как? – Борджес побледнел.

– Это моя реплика, – картинно обиделась Тень. – Статья, которой нет, состоявшийся факт для тебя. Что мне думать? Ты замешан. Остается выяснить, в чем именно. Говори. И не лги, предупреждаю.

Загнанный в угол Найджел выглядел жалко. Он потел и мямлил что-то себе под нос, разминая пальцами сальную кепку.

– Не верю, что ты предатель, – мотнула головой Дайна. – Помоги мне найти этому оправдания для себя самой.

– Меня… подставили, – выдавил Борджес. – Сказали, что статья будет, потому что информация просочилась. Я пытался поймать Руфуса, чтобы тот проверил пленку. Не вламываться же к нему в кабинет?

– Кто? – Она прищурилась.

– Другой Танцор. – Руки Найджела тряслись.

– Назови его, – как можно ласковее попросила Дайна.

– Нет, – запротестовал несчастный. – Глупость еще какую-нибудь сделаешь. К тому же, нет уверенности, что все так, как кажется. Но я на твоей стороне. Где бы она ни оказалась.

Связной говорил искренне.

– Моя сторона там, где учтены интересы Ордена, – спокойно ответила Дайна.

– Слишком пафосно, – вздохнул Борджес. – Вероятно, нас с тобой просто проверяют. Насколько мы сильны духом. Ты справишься. Ну, и я постараюсь.

– Справлюсь, – заверила Тень. – И как бы ты ни относился к Леди Бонмонт, она мне помогает.

– Себе она помогает! – вдруг сорвался Найджел, но осекся. – Пойми, я знаю эту… женщину, лучше, чем ты. Когда-то даже считал ее другом. Она как Коллоу. Играет в свои игры. И с ней лучше не играть. Потому что кроме Бонмонт там все пешки.

– За что ты так ненавидишь ее? – Сердце сжалось. – У Вестников гадкая работа. Убивать Танцоров. Попади я на ее место тогда, меня бы тоже ненавидел?

Борджес поднял взгляд. Его глаза поблескивали в свете фонаря, пробивавшемся сквозь щель в занавесках. Вот так смотрит старая собака, способная понять что угодно, но не способная донести.

– Ты не она, – наконец, произнес Найджел. – Не она – и точка.

– Но у нас много общего. А еще я видела зеркало, – призналась Дайна. – Мое зеркало. Оно показало Помону Томпсон. Вернее, как та перестала быть собой.

– О чем ты? – Борджес закашлялся.

– О том, что мое зеркало хранило событие, от которого до сих пор по телу мурашки, – пояснила Тень. – Я наблюдала, как Танцора превратили в послушную куклу, в оболочку. Это случилось в тот день, когда Леди Помона погибла, а ты нет. Не заметил в ней перемен?

– Вот до чего опустилась, кошка драная, – пробормотал Найджел. – До дешевых фокусов. Зеркало тебе отдал я. Помона бы так хотела. Ничего особенного в нем нет.

Диалог споткнулся. Борджес бессвязно клял Леди Александру, а Дайна слушала, надеясь выудить из мутного потока рациональное зерно. Вывод напрашивался сам собой. Найджел – простак, каких поискать. Следовало держать его поближе, чтобы не позволить нечаянно мелькнуть еще где-нибудь. Во что, во что, а в проверку она верила полностью. С газетой или без, обморок был. За одно это Тень легко становилась предметом пристального внимания.

– Ты мне понадобишься. Завтра. В начале двенадцатого. – Мисс Уиквилд отхлебнула холодную пакость из чашечки. – Мне нужно попасть к смотрящим за результатами допроса.

– Всегда к твоим услугам. – Борджес положил свои покрытые мозолями руки на стол ладонями вверх.

– Кроме того, без тебя мой образ тут получается плоским, – продолжила она деловым тоном. – Для школьного сторожа и всех прочих ты мой сильно пьющий отец. А зовут меня Хоуп Ди’Анно. Мы недавно переехали. Ты пока безработный. Навестишь меня. Запомнил?

– «Хоуп Ди’Анно» и… я твой отец, – повторил тот.

– Сильно пьющий, – поправила Дайна и мысленно поставила себе галочку предупредить Каспара утром.

– Чего проще! – отмахнулся Найджел.

– Не подведи меня. – Просьба больше напоминала приказ.

Само собой, Борджес завел старую песню под названием «А я тебя разве подводил?». Глядя в водянистые глазки, мисс Уиквилд мысленно спрашивала их обладателя: «Что за тайны ты скрываешь?».

– Помнится, кто-то сетовал, что я мало интересуюсь им? – Дайна тщательно подбирала слова. – Расскажи мне, приятель, где тебя носило?

– Много где… – Либо Найджел не догадывается, к чему вопрос, либо собирается прикинуться поленом.

– Пфф… – обиженно скривилась Тень. – Можешь не говорить. Наблюдатели предоставят эту информацию по первому требованию.

– Вот даже как? – Он небрежно откинулся на спинке стула. – В таком случае, мне проще сознаться самому, верно?

По небритой физиономии расползлась кривая ухмылка. По всему выходило, что это самая маленькая из проблем, всплывших в разговоре.

– Ну, так я сознаюсь, – продолжил Найджел. – Сэру Коллоу понадобилась от меня «услуга» по старой памяти. Таким, как он, не отказывают. Я согласился. Не за здорово живешь, разумеется. Да, не забыл, сам тебя предупреждал, но тут ставки достаточно высоки, чтобы рискнуть. Сможешь проверить – проверяй.

– Хорошо, – процедила Дайна.

Однако все было с точностью до наоборот. Джулиус Коллоу ничего подтверждать или опровергать не станет. Пусть мисс Уиквилд хоть сто раз Вестник, требовать отчета от начальства она не в праве. О его планах в принципе лучше не знать. Остается получить расшифровку путеграмм от Смита и держать ухо востро. «Смахивает на намек. Мол, это Коллоу испытывает», – подумала Тень, но уточнять не стала.

Она зажгла свет и отправила чайник на плиту.

– Вид у тебя какой-то серый, – забеспокоился Найджел. – Мешки под глазами похуже моих. Заболела?

– Сны, – отмахнулась Дайна.

– Фу ты! – утрированно-весело отозвался он. – Чего б серьезное, а то… сны. Пробовала не есть на ночь?

– Очень оригинально, – фыркнула она.

– Что хоть снится? – Борджес перестал шутить и посерьезнел.

– Чушь всякая. – Уклончивый ответ – тоже ответ.

Найджел пропал, а через пару минут появился снова с бумажным пакетом ароматных булочек с корицей наперевес. Запах горячей сдобы – самый домашний и самый приятный из всех. Борджес вживался в роль отца. Не того, которого нарисовала Дайна для конспирации, но так ей нравилось больше.

– Совсем-совсем «чушь»? – Найджел сощурился. – От чуши не тают, как свечки. Тебе приятней делиться со своей новой приятельницей, чем со мной?

– Мне приятней не делиться вообще. – Дайна не лгала.

– Опять «бирюзовый свет»? – догадался он.

– Все-то ты про меня знаешь.

Внутри сделалось легко. Словно Дайна волокла на плечах небо, а кто-то одолжил его подержать.

– Ты частенько жаловалась на такое, когда была маленькой, – неожиданно тепло сообщил Найджел. – Я навещал тебя в пансионе. Ты радостно выбегала мне навстречу… Забыла?

Ну как же она могла забыть? Скорее, отгородилась надуманной взрослостью. А сейчас воспоминания хлынули в душу рекой, сметающей глупые заслоны. Подарки на день рожденья и рождество, мудрые советы, катание в парке на пони. «Большая уже, и туда же», – бурчал владелец крохотной лошадки, а Найджел пообещал купить Дайне точно такую же. Только держать в пансионе пони не позволяли правила, и ей подарили канарейку, которую Баламут нечаянно выпустил.

Когда учителя бранили Дайну, Найджел всегда защищал ее, даже если та оказывалась неправа. Зимой он брал ручку Тени и клал себе в карман, чтобы согреть. Она часто забывала перчатки…

Мисс Уиквилд поднялась на ноги, повинуясь внутреннему порыву, и, обойдя стол, бросилась Найджелу на шею.

– Прости меня, – попросила она вполголоса.

– И ты меня. – Борджес осторожно похлопал Дайну по спине.

Им было, что вспомнить. Пусть Найджел не мог похвастать опрятностью и благообразностью Греты Вафэн, пусть вел он себя странно и неоднозначно, но не всякий связной станет дарить Танцору… детство.

* * *

Ни утром, ни в обед Смит так и не объявился. Собственно, это теперь не казалось важным. Участие в истории Мастера Тени автоматически объясняло любые странности. Вот уж для кого нет ничего невыполнимого.

Благодаря экспериментальному порошку Отто, мисс Ди’Анно-Уиквилд беспрепятственно следовала за Эмилией и компанией, где только возможно. Дети же вели себя на удивление образцово. Зато выяснилось, что они с Алекс не единственные, кто опекает друзей: Кроу ходил за ребятами по пятам, делая вид, что занят повседневной работой. Время от времени сталкиваясь с Дайной, он деликатно исчезал: терялся в толпе, сворачивал за ближайший угол – словом, всячески избегал общения.

Борджес прибыл, как условлено, и терпеливо дожидался начала большой перемены в холле. Его талант располагать к себе незнакомых людей подействовал на сторожа безотказно. Мисс Уиквилд чувствовала это по осуждающему взгляду Каспара, будто говорящего: «Не такое ваш отец и чудовище, каким вы его описали».

Дайна в сопровождении Найджела вошла в пустой темный кабинет истории. Заперев дверь изнутри, она кое-как доковыляла до стола, чтоб нащупать бутылочку с водой, открутить крышку и вылить ее содержимое себе на голову. Под простым мешковатым платьем обнаружилась форма, а через минуту мисс Уиквилд уже была готова к переходу.

– Возьмешь меня с собой? – вопрос прозвучал скорее как просьба.

– Почему нет? – пожала плечами она.

– В таком случае, я к твоим услугам, – улыбнулся тот.

Давно Дайна не путешествовала так, пожалуй, с самого… детства. Как связной, Найджел мог перемещаться без посредников, прямо через Призму множеством способов. Отчасти это тоже дар, но только отчасти.

Мужчина подхватил мисс Уиквилд за талию одной рукой, а другую вытянул вперед. Как и тогда, в лицо ударил яркий свет, начинавшийся на кончиках его пальцев, и классная комната растворилась.

– Можешь открыть глаза, – сообщил Борджес.

Конечный пункт: белокаменный монастырь, окруженный неприступной стеной. Тяжелые ворота, доброжелательные монахи. Дайна знала это место. Уютный зеленый внутренний дворик с аккуратно подстриженными кустами, ухоженными деревьями и живописными мощеными дорожками пришлось оставить позади. Под головокружительными сводами вдали от мирских ужасов и смуты обитали те, кого официальные источники называли смотрящими в ночь.

Мисс Уиквилд всегда немного робела, ступая по церковной земле. Ни с чем не сравнимые покой и умиротворение разливались по ее телу. Может быть, после демобилизации стоит подумать о душе и покинуть суету?

Мерный стук каблуков по каменному полу, витражи, скамьи в два ряда по обе стороны… Почему Танцорам запрещена вера? Разве Бог не любит всех?

– Здравствуй, заблудшая дочь, – ласковый бархатный голос точно гладил.

– Я… э-э-э… сэр… э… господин… пастор… – слова рассыпались бессмысленным карточным домиком.

– Дайна, верно? – Плотный мужчина в сутане приблизился, помогая себе тонкой белой тросточкой. – Я знаю, зачем вы здесь. Более того, я тот, кто вам нужен.

– Вы? Но ваши глаза… – Она хотела сказать «ваша повязка», которой не было.

– Бог милосерден, – улыбнулся тот. – По счастью, я рожден слепым.

Только сейчас мисс Уиквилд заметила, что смотрит пастор вовсе не на нее, а куда-то в пустоту над ее правым ухом.

– Могу я получить документы? – собравшись с мыслями, поинтересовалась Дайна.

– Да, – кивнул мужчина, протягивая свиток, скрепленный красной сургучовой печатью. – Я буду молиться о вас.

– Спасибо… – К сожалению, задерживаться дольше мисс Уиквилд не могла.

Найджел мирно дремал на лавочке, скрестив руки на груди. Приветливое солнце отбрасывало на него причудливые отблески сквозь последнюю в этом году зелень. Не удержавшись, Дайна опустилась рядом.

– Почему Танцорам запрещена вера, разве Бог не любит всех? – тихо спросила она.

– Ммм? – Связной вздрогнул и проснулся.

– Не бери в голову… – реплика показалась глупой.

– Бог, конечно, любит всех… кто-то же должен, – мужчина потер глаза. – Просто Танцор обязан верить только в себя и полагаться на себя. Ты ведь веришь, что дивные – зло? Веришь в Очевидца, направляющего тебя? Это, на самом деле, тоже вера…

– Не путай, – оборвала речь Найджела Дайна. – Неужели ты не чувствуешь, как спокойно вокруг? Здесь течет иная жизнь… Здесь все по-другому. У нас со всем нашим Орденом нет ничего подобного.

– Зато у нас есть выбор. – Веский довод. – Например, мы можем сидеть здесь или вернуться в школу…

– Ой! – спохватилась мисс Уиквилд.

– Вот тебе и «ой», – усмехнулся тот, щелкнув Дайну по носу.

Вспышка и тьма.

* * *

За дверью класса шумели недоумевающие ученики. С первыми звуками сигнала к началу урока Ди’Анно-Уиквилд все же успела открыть. Она уныло слушала подготовленные старшеклассниками доклады, с тоской вспоминая залитый солнцем монастырский сад и удивительный исцеляющий покой. Время пролетело незаметно.

Дайна знала, что по расписанию сегодня она не встречается с шестыми классами в подвале. Снова осыпав себя гоблинским порошком, мисс Уиквилд вышла в коридор. Глазки-шпионы докладывали, что Эмили с друзьями снова в гостях у сторожа. Что ж…

На цыпочках Дайна прокралась к самой двери каморки Кроу и прислушалась.

– Кто заходил к Ди? – спросила девочка.

– Вряд ли она с ним встречается, он слишком старый и страшный, – отозвалась Робин Бонни.

– Это ее дедушка? – предположил мальчик.

Мисс Уиквилд не поверила своим ушам, но следующая реплика заставила бедняжку покраснеть:

– Прекратите немедленно, негодники, – пожурил ребят Каспар. – Джентльмен – ее отец. Я не позволю вам обсуждать мисс Ди’Анно… и… любого другого учителя.

– Это точно был не дедушка, – подытожила Робин.

Странный шорох донесся до Дайны слишком поздно: дверь открылась и на нее уставились огромные голубые глаза с веснушчатой физиономии.

– Здравствуйте, мисс Ди’Анно, – кивнула ученица. – Ваш дедушка простудился и грустит, потому что вы его давно не навещали?

– У меня нет… дедушки, – ошарашено прошептала Дайна.

Ничего умнее, чем просто развернуться на каблуках и удалиться, она не придумала.

Пользуясь свободным уроком, мисс Уиквилд заперлась в кабинете и мучительно обдумывала сказанное Робин. Скорее всего, это просто буйное воображение ребенка и ничего больше. Откуда глупышке знать о снах, не дающих покоя вот уже много дней? А если нет? Если она… знает? Тогда почему Бонни не в спецшколе?

С другой стороны, может, это просто какая-нибудь игра? Мисс Уиквилд подперла кулаком щеку и включила над своим столом лампу. На красной сургучовой печати проступало изображение тернового венца. Дайна развернула свиток и погрузилась в чтение.

Внезапно в дверь осторожно постучали.

– Кто там? – Мисс Уиквилд пожалела, что тени сейчас не подчиняются ей.

Но никакого ответа не последовало. Стук превратился в настойчивое царапанье. А открыв, Дайна обнаружила в коридоре большую белую кошку.

– Алекс? – шепотом спросила она.

Зверек коротко кивнул и шмыгнул в класс.

Кошка ловко вскочила на стол и, придавив передними лапами непослушный пергамент, быстро заводила мордочкой туда-сюда.

– Ты тоже заметила? – наконец, спросила она.

– Да, – призналась Дайна. – Судя по тексту, шпион всего один. Но я-то знаю, что это неправда!

– Обмануть смотрящих в ночь невозможно, – кошка-Алекс недовольно забила хвостом.

– Либо он смог, – мисс Уиквилд села на парту, – либо там, в лесу, вынюхивают не только дивные.

– Настораживает, верно? – задумчиво отозвалась та, осторожно подталкивая ластик лапкой к краю стола.

– Что ты делаешь? – удивилась Дайна.

– Играю. – Серый прямоугольник слетел на пол и укатился в проход, звонко подпрыгивая. – Иногда кажется, что ничего нет лучше…

Белая кошка одним прыжком догнала «беглеца» и вцепилась в него зубами, завалившись набок.

– Отдай. – Но просьба не была услышана. – Вот почему вас, аниморфов, считают чокнутыми.

– Мы ладно, а вот антропоморфы… – изогнувшись в попытке ударить ластик задними лапами, сообщила Алекс. – Только представь: забыть, как ты выглядишь на самом деле. Для меня-то варианта всего два… в принципе. Запутаться сложно.

– Я бы лучше подумала над тем, кто второй шпион, – мисс Уиквилд с трудом отобрала изрядно потрепанный бесформенный жеваный комок.

– Чего тут думать? – обиделась кошка. – Тут следить и выяснять нужно. Это, вообще, свои могут быть.

– Какие еще «свои»?! – Дайна выбросила изуродованный ластик в ведро. – Свои молниями не бьют.

– У-у-у… – протянула Алекс. – Свои не только молниями… бьют, моя наивная девочка. У таких, как мы, «своих» нет. Вспомни Гудкрафта, когда еще раз захочешь рассказать про «своих», хорошо? Промахнуться молнией по неподвижной мишени… недюжинный талант нужен. Здесь что-то другое.

– И что же? – речь прервал вполне настоящий стук.

– Ждешь кого-то? – шепотом спросила кошка.

Мисс Уиквилд отрицательно покачала головой.

– Впустите нас, пожалуйста, – попросил из-за двери Каспар Кроу. – Мы пришли извиниться.

– Кто «мы»? – изобразив обиду, осведомилась она.

– Робин, Эмили, Никодемас и я, – мужчина ощутимо волновался. – Впу стите?

Алекс схватила Дайну зубами за подол и потянула в сторону выхода.

– Да, конечно, – замок щелкнул язычком.

– А я все думал, чья она… – кинув рассеянный взгляд на кошку, промямлил сторож.

– Кажется, кто-то пришел извиняться? – напомнила мисс Ди’Анно-Уиквилд.

Кроу откашлялся:

– Простите нас, пожалуйста, – начал он.

– Да, простите, – подхватила Робин. – Я иногда не понимаю, что говорю. Не обижайтесь на глупую шутку.

– Мы больше не будем, – коронная фраза Никодемаса.

– Никогда-никогда, – Эмили сделала грустные глаза.

– Я не сержусь, – улыбнулась Дайна. – Но все равно, очень мило с вашей стороны принести извинения. Только почему вы не на уроке?

– У нас труды, – пояснил мальчик. – Я справился с заданием.

– А девочек разбили на группы, – вставила Бонни. – Наша очередь еще не настала.

Более чем исчерпывающий ответ.

– Не думаю, что разгуливать по школе разумно. – Мисс Уиквилд хотела вернуться к изучению протокола.

– А я что говорил? – Каспар сердито посмотрел на детей, но даже так мужчина напоминал наседку над гнездом.

– Значит, вы были недостаточно убедительны, – Дайна старалась загородить собой разложенный на столе свиток.

– Возможно… Мне привычней общаться со… студентами… было привычней… – Он запнулся и часто заморгал. – Что-то попало в глаз.

– Позвольте, я взгляну? – мисс Уиквилд сделала шаг вперед.

– Не стоит, – мужчина протестующе замахал руками. – Меня ждут дела.

Кроу выскользнул за дверь, Алекс прошмыгнула за ним. Так неудачно прерванная дискуссия о «своих» не получила должного завершения и теперь грозила крепко засесть в голове, подпитываемая профессиональной паранойей.

Дайна не помнила, что рассказывала на последнем уроке и кому. Лица учеников смешались в гремучее зелье. Выходные… На что их можно потратить? Едва ли мадам Александра нуждается в помощи на своей территории. Целых два свободных дня. Два дня на раздумья и поиск ответов – много это или мало? Станет ясно в понедельник.

Оказавшись за школьными воротами, она тоскливо оглянулась… Счастливые родители вели своих драгоценных чад за руки, слушая бесконечный веселый щебет, а на заднем плане встрепанный Дерек вдохновенно о чем-то рассказывал симпатичной девочке с длинной косой пшеничного цвета.

На мгновение сделалось тошно. Дайне некого будет водить за руку… никто не будет весело щебетать ей под ухом… никогда. А для Танцора «никогда» – это слишком долго.

* * *

С каким нетерпением Эмили ожидала субботнее утро! Бедняжка подскочила засветло, спустилась в подвал, растолкала Падди и покормила Ветерка. Грета собрала в дорогу корзинку с пирожками. Шутка ли? До города без помощи Альбоуры гораздо дольше, чем с ней.

Патрик безропотно приготовился к путешествию. Под чутким руководством Альхен все сборы не продлились больше получаса. И вот, тяжелые ворота поползли в стороны, выпуская на мощеную дорогу экипаж, запряженный четверкой вполне себе заурядных бескрылых лошадей, которых Падди держал как раз для таких случаев. Пожалуй, эту традицию мама любила больше всего и ни за что бы от нее не отказалась.

– Куда ехать-то? – громко спросил он.

– Сначала до города доберись, – рассмеялась мадам Александра, не в пример добродушная сегодня.

Эмили предвкушала целых два дня и одну ночь в компании друзей, мысленно планируя развлечения, начиная от крошки-Ветерка и заканчивая громадным деревом в библиотеке, на которое определенно стоило посмотреть.

Экипаж перестало потряхивать – камни кончились, и начался обычный проселок. Вскоре закончился и лес. По обе стороны раскинулись поля, время от времени попадались коренастые фермерские домики. На обочине белели седыми головками одуванчики и трепетали крылышками последние бабочки.

Альхен делала вид, что дремлет, а девочка не была настроена на разговоры настолько, чтоб настойчиво требовать к себе внимания. Она с удовольствием смотрела в окно, любовалась мерно плывущими, достаточно однообразными пейзажами.

Эмилии не разрешалось высовывать голову из экипажа: во-первых, это крайне неприлично, во-вторых, опасно… если представить, что девочка может выпасть. Поэтому она только слышала, как Патрик поздоровался с человеком на колченогой тощей лошадке, вынырнувшим откуда-то сбоку.

– Бог в помощь, – голос незнакомца дребезжал. – В город?

– Туда, – загудел в ответ Падди. – Катаю нашу мисс.

– А я к соседу… – доверительно проблеял тот.

– Должок отдать, а, Нил? – Мужчины явно были знакомы.

– Ничего, везучий черт. Скоро и я отыграюсь, – лошаденка снова свернула с дороги и вскоре скрылась вместе с наездником, махнувшим Патрику на прощанье рукой.

Девочка заметила, что мадам Александра пристально смотрит туда, где скрылся Нил.

– Тебя что-то беспокоит? – сочла нужным спросить Эмили.

– И да, и нет, – женщина снова зажмурилась.

Остаток пути прошел, ничем особенно не отмеченный. Забавно, конечно, было увидеть те места, над которыми они с Альбоурой столько раз пролетали, но и это быстро надоело. От скуки Эмили даже съела два пирожка, почти безо всякого удовольствия.

Но вот, наконец, показался город. Альхен позволила девочке объяснить Патрику, куда ехать. Он отлично знал, что где, поэтому без труда прибыл к первому пункту: флигелю при призматической подстанции.

Именно здесь жили Робин с матерью. Эмили протянула руку и помогла подруге устроиться на сидении рядом с пирожками, пока Патрик принимал у симпатичной женщины в больших очках с толстыми стеклами вещи Би.

Мадам Александра решила, что непременно должна выйти и принять участие в процессе погрузки.

– Зачем столько? – бубнил Падди, поднимая круглые и прямоугольные коробки на крышу.

– … для безопасности… – брякнула Роби.

Эмили краем глаза заметила, как Альхен о чем-то толкует с мамой Робин, причем так, будто это разговор учителя и провинившегося ученика. Странный холодок пробежал по спине. Неприятный, но очень знакомый. Так бывает, когда кто-то чужой смотрит в спину.

Женщина в очках долго стояла за низеньким белым заборчиком, провожая взглядом дочь.

Девочки весело щебетали, подкрепляя радость встречи вкусными пирожками. Би рассказывала о том, что не смогла уснуть от волнения этой ночью.

Когда экипаж замер перед домом Рафли, Эмилия очень удивилась, но как девочка воспитанная сделала это молча. Высокий каменный забор, больше похожий на крепостную стену, массивные ворота, распахнувшиеся далеко не сразу, – только начало. За воротами буйствовал мрачный неухоженный сад. Казалось, кусты специально выскакивали на дорожки, чтоб напугать одним своим диким видом.

В глубине растянулся длинный двухэтажный дом, такой же неухоженный и мрачный, как сам сад. Окна закрывали бархатные темно-бордовые занавеси, а сквозь камни ступеней парадной лестницы пробивался плющ.

Девочка без труда узнала неприятную женщину в зеленом, недовольное от природы лицо которой силилось удержать доброжелательную маску. Рядом с теткой стоял и Никодемас, только выглядел он как-то странно: обычно взъерошенные черные волосы зализаны назад, на шее галстук-бабочка… Эмили зажала рот ладошкой, чтоб не рассмеяться.

Друг с мученическим видом выслушал от зеленой женщины последние наставления и почти вприпрыжку бросился к экипажу.

– Брр! – скривился Никодемас. – Тетка все утро была тошнотворно ласкова. Не знаю, что и хуже…

– Жутковатое местечко, – шепотом призналась Робин, протягивая мальчику пирожок.

– Согласен, – кивнул тот. – При бабушке и дедушке тут было здорово… но не теперь. Инфесте плевать на все, кроме себя.

Мальчик вздохнул с облегчением после того, как тяжелые ворота закрылись. Эмили начинала понимать, от кого или от чего убегал друг. Тетка дала ему с собой легкую сумку и кулон, который тот швырнул в придорожную траву при первом удобном случае.

* * *

Может, сон, а может, явь… Дайна чувствовала себя разбитой на миллион кусочков. Свинцовые веки не желали подниматься. Всю ночь ее изводили кошмары. Но не привычные сырые тюремные переходы, а сухой жаркий подвал. Пол устилали белесые кости, а в воздухе витала смерть.

Дайна долго пыталась найти выход, но в конце лестницы оказалась лишь крохотная комнатка, заваленная старыми ящиками почти до потолка, за которой начинался длинный зал с высокими окнами, лишенными стекол. Вместо того чтоб немедленно покинуть странный дом, она отправилась вверх по покрытым ковром мягкой пыли широким ступеням.

На следующем этаже царило точно такое же унылое запустение. Картины на стенах, скрытые от Дайны ветхими, некогда белыми тряпками, манили, как пламя манит мотылька. Ткань рвалась под пальцами мгновенно, почти рассыпаясь в прах. На холсте рабочий кабинет кого-то большого и важного: письменный стол, изящные струйки дыма от оставленной в пепельнице сигары поднимаются над стопками исписанной бумаги, но кресло с высокой спинкой свободно. На соседней картине библиотека, но тоже ни намека на присутствие людей. Рядом – сад…

Мисс Уиквилд сломя голову бежала, срывая серые от старости тряпки с покинутых картин. В какой-то момент показалось, будто скрипнула дверь. Дайна толкнула плечом первую попавшуюся и, войдя, обнаружила пустую стену. Очертания большой прямоугольной рамы угадывались достаточно хорошо. Напротив – обитое алым бархатом изящное кресло…

Неприятное чувство словно похлопало по плечу ледяной рукой. Мисс Уиквилд резко развернулась, но никого не обнаружила. Тем не менее, холодок становился все отчетливее, превращаясь в пристальный взгляд.

Дайна завертелась волчком. Или это сам дом пришел в движение? Безжизненные серые глаза выплыли из ниоткуда…

От их сумасшедшего блеска она и пришла в себя.

После душа и завтрака мисс Уиквилд отметила отсутствие обещанных Смитом бумаг. Едва ли они были так нужны – скорее всего, в Дайне проснулись природные дотошность и педантичность.

– Джон Смит, младший наблюдатель главного зала Призмы, – скомандовала зеркалу она.

Негромкий щелчок – и стеклянную поверхность подернула привычная рябь, в которой постепенно проявлялось худое заплаканное женское лицо.

– Джон Смит, младший наблюдатель главного зала Призмы, – повторила Дайна, немного растерявшись.

Незнакомка на том конце тихонько взвыла. Когда начало казаться, будто дурной сон до сих пор не закончился, женщина справилась с собой и осипшим от рыданий голосом выговорила, с трудом сдерживая слезы:

– Мой муж в больнице. – В красных глазах застыла боль.

– Что произошло? – серьезно осведомилась Дайна.

– Я уже все рассказала вашему коллеге. – Миссис Смит прерывисто вдохнула.

– Простите, если вам тяжело говорить… – Удивление уступило место настороженности: информацию нужно было получить, и точка. – Сейчас я частное лицо. Мне небезразлична судьба вашего мужа. Я хочу помочь.

В подтверждение своих слов она легким движением смахнула с лица черную ткань. Прием произвел необходимое впечатление, и Дайне удалось выяснить следующее: позавчера по дороге домой на беднягу Смита вроде как напали неизвестные, ограбили и крепко избили. Сразу встревожило то обстоятельство, что жену не пускают навестить мужа… Мисс Уиквилд записала адрес клиники и номер палаты, в которой сейчас находится несчастный.

Она прекрасно помнила речи Алекс о «своих»… Тени и их страшные тайны. Если наблюдатель и пострадал, так исключительно из-за бумаг, приготовленных к отправке. Что такого мог нарыть Смит? Мало кому хватит власти определить человека в клинику Ордена, да так, чтобы ничего подозрений не вызывало. Неужели непосредственный начальник – предатель и дивный?! Так не бывает! С другой стороны, невообразимая власть сведет с ума кого угодно, даже живую легенду. Как бы страшно это ни звучало, исключать такую возможность нельзя, а долг Вестника – вычислить и уничтожить.

Явившийся на зов Найджел отправил ее к Улью Центрального Управления без лишних вопросов. Покрутившись там пару часов для вида, Дайна покинула здание и двинулась в город.