Текст книги "Дом на холме"

– Понятно. – Мужчина грустно улыбнулся. – В моем мире дети хотели стать врачами или, на худой конец, космонавтами. Но и те, и другие старались писать грамотно.

В его глазах промелькнула невыразимая удушающая тоска. Каспар Кроу взял из рук ребенка перо и принялся методично исправлять, вполголоса поясняя, что он делает и почему. Мисс Ди’Анно незаметно подплыла к Эмили и робко взглянула девочке через плечо.

– Можно? – ласково спросила она.

– Да, – глупо отказываться от помощи.

Эмили внимательно наблюдала за учительницей, пока та читала. По лицу Ди невозможно было понять, довольна она или нет. Неподвижные прямые, совсем как нарисованные, брови, губы с опущенными вниз уголками, будто замершие в одном положении, только серые глаза бегали туда-сюда по строчкам.

– Плохо? – Сдерживать волнение дольше оказалось невыполнимой задачей.

– Отчего же? – задумчиво отозвалась женщина. – Недочеты есть, но это скорее описки, чем ошибки. Просмотри и исправь.

Насколько большой ни казалась бы перемена, и она подошла к концу. Ребята собрали вещи, поблагодарили взрослых и поспешили на занятие. Обстоятельства сложились благоприятно, и потому Эмили никак не могла взять в толк, отчего Никодемас мрачнее тучи.

Заметив встревоженный взгляд, он поспешил внушить подруге, что все в порядке, даже зачем-то пообещал извиниться перед Робин.

– Эй, Рафли! – неприятно хихикнула Берта, поравнявшись с ребятами. – Что чувствует приговоренный к смерти?

– Понятия не имею, – огрызнулся в ответ тот и ускорил шаг.

* * *

Кроу старательно не замечал Дайну, пока та не упрекнула его за это. Тогда мужчина поднял на непрошенную гостью усталый взгляд и подчеркнуто безразлично спросил:

– У вас больше нет дел, мисс? – Ни единый мускул не дрогнул на худом смуглом лице.

– Представьте себе, – тем же манером подтвердила она.

– Жаль, – черные брови легко приподнялись, – у меня есть. Я провожу вас.

– Не стоит, вы и так слишком добры. – Дайна изящно поклонилась.

Назвать то, что творилось в душе, обидой у мисс Уиквилд не поворачивался язык: щеки горели, а в горле застрял горький ком. «Каждый заперт в своем маленьком одиночестве», – всплыло в сознании.

Та самая стеклянная коробочка грозила раздавить Дайну, не оставив и мокрого места. В Кроу таилось столько же пустоты, сколько и в ней самой. Возможно, две пустоты просто тянулись друг к другу. Чего общего у изгоя с Танцором? Прямо как у слона с табуретом. Только сердце не обманешь. Дайна чувствовала, что с этим человеком у нее больше точек соприкосновения, чем с тем же Руфусом.

Кстати сказать, Руф так и не ответил утром. Мисс Уиквилд надеялась получить внятные объяснения и новые факты.

Размышления грубо прервал скрип открываемой двери. В проеме вырос тонкий силуэт. Не узнать Каспара Кроу мог только слепой.

– Простите мою резкость, – глядя в пол, попросил он и, не дожидаясь ответа, поспешил прочь.

Не рассчитывавшая на подобный жест, Дайна еще какое-то время сидела неподвижно, в страхе вспугнуть удивительное ощущение. Так приятно находить подтверждения своей правоты. Казалась, кто-то добрый надул внутри нее воздушный шарик, невероятно цветной и красивый. Но увы…нельзя просидеть неподвижно целую вечность.

Старшеклассники небольшими группками проходили в темный класс и дисциплинированно занимали свободные стулья. Громким хлопком мисс Уиквилд зажгла над столами робкие лампы. Пусть неживой свет настраивал на рабочий ритм, сердце продолжало биться часто.

Захватить внимание этой аудитории оказалось почти так же просто, как и тех, что помладше. Стоило только иллюзорным картам раскрыться во всем их великолепии, дело пошло гораздо лучше. Если до того отдельные личности еще порывались заниматься своими делами, то спустя каких-то пять минут и их взоры оказались прикованы к Дайне, расположившейся в центре переливающейся паутины.

На мгновение в голову закралась странная мысль. Всматриваясь сквозь незамутненные глаза в души сидящих перед ней детей, не имеющих представления о том, что такое смерть и боль, открытых и чистых, как страницы ненаписанных книг, Дайна пыталась понять, на своем ли месте она ведет борьбу.

Статистика – неумолимая штука. Один из десяти обязательно попадет под влияние идеологии дивных, а ведь это можно предотвратить уже сейчас! Достаточно взять ребят под руки и показать верный путь, научить и направить…

– Ай! – вскрикнула белокурая девочка за первой партой, а в воздухе отчетливо запахло озоном.

– В чем дело? – войдя в роль учительницы окончательно, мисс Уиквилд метнула на бедняжку суровый взгляд.

– Простите, – пролепетала та. – Я не хотела.

– Класс. – Естественно, Дайна знала, что именно произошло. – Попрошу шутника или шутников выйти ко мне самостоятельно, чтоб не тратить общее время.

Комната ответила гробовой тишиной, в которой стук упавшего на пол и укатившегося крошечного предмета прозвучал, как громовой раскат.

– Спасибо и на этом. – Белесая палочка остановилась у самых ног. – Индекстрэ зубочистка.

Предмет подпрыгнул и лег на открытую ладонь. Ученики продолжали напряженно молчать, пока мисс Уиквилд-Ди’Анно вертела палочку перед глазами.

– Какая прелесть, – пренебрежительно начала она после паузы. – Слабейший заряд. Кому тут обратно в детский сад пора? Впрочем, можете не говорить, я сама узнаю, не сходя с этого места. Или все же хозяин милой штучки укомплектован не только сомнительным чувством юмора, но и некоторым количеством храбрости?

Взъерошенный мальчишка за последней партой заерзал, а его сосед прикинулся фонарным столбом. Без продолжительных расспросов ясно, кто виновен.

– Галерка, средний ряд, – растягивая слова, приказала Дайна. – Молодые люди? Я не привыкла повторять дважды.

– Мисс Ди’Анно, я сожалею, – взъерошенный выпрямился. – Нам осталось не так много времени. Совсем скоро все мы превратимся в студентов, и тогда шалости останутся в прошлом.

– Занятно. – Она скрестила руки на груди. – Вы не думали о карьере юриста или, быть может, политика? Уж очень складно несете чушь. Мой урок не предназначен для… как вы сказали?… «шалостей».

– Но мисс… – попытался возразить тот.

– Думаю, все со мной согласятся, – не обращая внимания на взъерошенного, продолжила Дайна, – что конца занятия «шалун» подождет за дверью. А после мы познакомимся поближе и немного прогуляемся. Нет, не под луной. Хотите составить компанию?

Сосед нарушителя порядка закрыл рот и сделал вид, что превратился в камень.

– Вещи забрать можно? – насупившись, уточнил взъерошенный.

– Нет, – покачала головой мисс Уиквилд.

Выдворив мальчишку вон, она поохладела к мысли о преподавании и его значимости. Сердце затосковало по форме Танцора. Совершенно точно стоило взять «шалуна» на заметку. Посмотреть, куда заведет такой длинный язык лет через десять.

* * *

Хоть сочинения и были успешно приняты, тревога не покидала Эмилию. Робин не появилась ни на предпоследнем уроке, ни на последнем.

– Что ты собираешься делать? – Никодемас старательно изображал жизнерадостность.

– Отправлюсь на поиски! – без колебаний отозвалась она.

– Здорово. – Друг не мигал и вообще походил на восковую фигуру.

– Ты со мной? – с надеждой в голосе спросила Эмили.

– Я всегда с тобой, – вздохнул тот.

– Тогда поищи ее в холле и во дворе, – предложила девочка. – А я посмотрю в уборных.

– Хорошо, – согласился Никодемас. – После встречаемся у входа на ступеньках.

Друзья разошлись в разные стороны: один отправился на первый этаж, другая – вглубь крыла.

Эмили спокойно шла, размышляя над тем, что именно скажет Роби и какими словами, чтоб все вернулось на свои места. Школа быстро пустела. Ученики второй смены не появлялись в этой части здания, а немногочисленные ребята, скорее всего, просто дежурные, спешащие в свои классы. Сложив руки рупором, девочка приготовилась крикнуть и уже набрала воздуху в грудь, но вовремя передумала.

– Вы заблудились, мисс? – неподалеку из дверей кабинета с табличкой «Лаборантская» показалась блондинистая голова.

– Нет, вовсе нет, – смутилась Эмили. – Потеряла подругу.

– Вот как. – Чарли вышел в коридор. – Не хотите взглянуть на опыты?

– Конечно, хочу. – Сразу говорить «нет» как-то невежливо, лучше найти правильное «но».

– Тогда проходите, – предложил он.

– К сожалению, не сегодня. – Кокетливое сожаление давалось ей особенно удачно. – Говорю же, подругу потеряла.

– Может, подруга потерпит пару минут? – не отставал тот. – Окажите услугу. Ваш класс достанется мне на день самоуправления. А сегодня стало понятно, что я не очень-то справляюсь. Никто меня не слушал, кроме вас, юная леди.

Парень натужно старался «говорить красиво», но искренность взяла верх.

– Это мой единственный шанс выйти на отлично. Не силен в алхимии. Если урок пройдет хорошо, Солей обещала освободить от контрольной в конце четверти с высшим баллом за старания.

Тут-то в сердце шевельнулась настоящая жалость. Эмилия выпрямилась и посмотрела на Чарли так пристально, как обычно смотрит Альхен.

– Господи боже, ну помоги же мне! – почти взмолился Уэлш. – Будь хорошей девочкой. Ваш класс какой-то дикий, а ты новенькая. Ты пока вроде не с ними. Я это сразу заметил. Зайдешь?

Он сделал шаг навстречу. Эмили попятилась.

– Я не кусаюсь. – Только Чарли уже сообразил, что проиграл. – Тогда можно я буду смотреть на тебя на уроке, чтобы не сбиться и не напутать чего-нибудь?

– Смотрите лучше на Робин Бонни! – вдруг выпалила девочка. – Вы ей очень-очень нравитесь!

Пока оторопевший Уэлш не успел опомниться, Эмилия быстренько шмыгнула за ближайший поворот. Коридор показался знакомым, и волнение немного улеглось. Зачем она выдала часть страшной тайны, да еще и чужой? Вероятно, исключительно из благих побуждений. Зато неожиданная встреча подарила важный аргумент. Даже если Би не поверит, что такой красивый мальчик, как ее Золотой Чарли, может не вызывать у кого-то тех же восторгов, сам-то Уэлш точно не заинтересован в Эмили. Бедняга просто боится вести урок. Подумав хорошенько, мисс Варлоу согласилась с ним. Она бы умерла от волнения перед такой толпой. Раз настоящих учителей не всегда принимают, что говорить о старшеклассниках, прикидывающихся учителями.

«Сворачивать не туда» постепенно превращалось в традицию. Отчего мы задумываемся о необходимости карты только тогда, когда уже стоим неизвестно где? Мрачные стены, по обе стороны вереницы запертых дверей с порядковыми номерами на блестящих табличках, – обычная среда обитания для старшеклассников, как про них рассказывала Би.

Решив разорвать порочный круг, Эмили развернулась и двинулась назад, чтоб снова встретить Чарли и воспользоваться его помощью. Главным теперь было не пропустить нужный поворот.

Девочка и не представляла, что этих самых поворотов окажется не один и не два. Сохраняя присутствие духа, она возвращалась. Странный холодок скользнул по спине, заставив оглянуться, но коридор пустовал. Списав неприятное ощущение на волнение, Эмили собралась продолжить путь, как жуткий крик сотряс стены!

На испуг времени не осталось. Со всех ног девочка бросилась на голос, показавшийся знакомым.

Эмили была готова увидеть все что угодно, только не это. Робин сидела на полу, спрятав личико в ладони, а ничего не понимающий Никодемас пытался заставить ее подняться.

– Я… я… испугалась… – всхлипывала та.

– Чего ты, дуреха, испугалась?! – черные глаза метали искры. – Так орать!

Но Би не слушала. Она подобрала ноги и принялась медленно вдыхать и выдыхать, сцепив пальцы замочком. «Только кажется… только воображение», – едва слышно бубнила бедняжка.

– Что стряслось? – Бланка Мулиэр выросла у Эмили за спиной.

– Ничего… – Роби зажмурилась и стиснула пальцы так, что костяшки побелели. – Я решила напугать друзей и теперь очень сожалею.

– Запомните, это школа, а не зверинец, – бесцветная женщина-мышь поджала губы. – В этом крыле вам нечего делать, насколько мне известно. Потрудитесь найти выход.

– Да, мисс. – Би старалась не смотреть на фельдшерицу.

– Замечательно. – Бланка Мулиэр проводила ребят сердитым взглядом.

Робин виновато плелась вслед за друзьями, справедливо ожидавшими объяснений.

– Ты ничего не хочешь нам поведать? – не выдержал Никодемас.

– Неудачный розыгрыш, простите. – Увы, врать она, похоже, не умела совсем.

– Не верю, – предупредила Эмили.

– Ну и пожалуйста! – ощетинилась та.

– Почему бы не сказать правду? – предложил друг.

– Сам лучше скажи, какие у тебя дела со Стальными Бабочками? – ловко перевела тему виновница.

– Так ты все слышала? – Он резко остановился.

– Да, – с легкостью призналась Би. – Я же пряталась в саду.

– Стоп! – Эмили громко хлопнула в ладоши.

Нить событий, и без того постоянно ускользавшая, теперь потерялась окончательно. Альхен наверняка уже ждала свою маленькую леди в холле, но ситуация требовала немедленного разрешения.

– Что происходит? – сердито осведомилась Эмили. – Кто такие «стальные бабочки»?

– Сам расскажешь? – Роби слегка подтолкнула Никодемаса в бок.

Вместо ответа тот просто промолчал.

– Драки в школе запрещены, – начала она загадочным шепотом. – Но разве запретишь мальчишкам ссориться? Вот они и выясняют отношения через кружок по самообороне. Играют в героев. Вызовы друг дружке бросают. Можно ведь и по-простому, за углом, но эффект не тот.

– Никодемас, это правда? – осторожно спросила Эмили.

– Да, – он потупился. – Не знаю, что на меня нашло. Зачем мне калечить Уэлша?

Последняя фраза явно была добавлена зря.

– Чарли тебя в порошок сотрет, – фыркнула Робин. – Не забывай, ему тринадцать!

– Угу. Заболтает меня до смерти? Я от скуки засохну и рассыплюсь, – хмыкнул Никодемас.

– Достаточно! – Как же не хватало командного голоса мадам Александры. – Мы сейчас же идем к Уэлшу и отменяем весь этот бред!

– Еще чего! – запротестовал он. – Я не желаю опозориться.

– А в больницу угодить? – едко осведомилась Би.

– Слушай, я убью твоего ненаглядного Чарли, – черные глаза пылали нешуточной злобой.

– У-у-у… – протянула Робин. – А ты сам не болтун? Не говори о том, чего не сможешь сделать.

– Посмотрим! – огрызнулся Никодемас.

В холле действительно ждала Альхен – махнув дующимся друг на друга ребятам, Эмили погрузилась в собственные мысли.

Сегодня Альбоура подозрительно долго кружила над полями, аккуратными садиками и казавшимися с высоты игрушечными черепичными крышами незнакомых поселков.

– Почему мы еще не дома? – перекрикивая ветер, спросила девочка.

– Путаем след, – отозвалась мадам Александра.

Часто оставалось загадкой, говорит ли Альхен серьезно, или это очередная странная шуточка в ее духе. Но на сей раз затянувшийся полет вполне устраивал всех.

* * *

Уже к вечеру, когда с уроками было покончено, Эмили переоделась в простое платье и выбралась из своей комнаты. Кормить крошку-пегаса ужином, да еще в обществе Люса, – о чем еще мечтать?

У входа в подвал на столе расположилась масляная лампа, самодовольно поблескивавшая начищенными боками, рядом с которой девочка обнаружила аккуратно свернутый лист бумаги и накрытую белой салфеткой корзинку. «Экзэквор», – крупные худые буквы, небрежно брошенные легкой рукой, говорили о многом.

Во-первых, Альхен нет дома, иначе она сама бы проводила свою маленькую Леди. Во-вторых, Эмилии не придется в одиночку искать дорогу к бойлерной. Оставалось только отдать приказ, что она и сделала:

– Экзэквор! – результат не заставил долго ждать.

Зачарованный мадам Александрой светильник плавно оторвался от стола и повернулся к девочке ручкой так, чтоб та непременно за нее взялась. Пузатая лампа увлекала Эмилию все дальше и дальше за собой во влажную прохладную мглу.

Девочка держала источник света и «путеводную нить» высоко над головой, воображая себя храброй принцессой, запертой в жутком лабиринте. Правда, «лабиринт» довольно быстро закончился. Чем ближе становился шумный зал, тем отчетливее теплел воздух. Эмили, все еще не расставаясь со своим любимым образом, робко постучала в дверь бойлерной.

– Открыто, – отозвался Люс.

Жар пахнул в лицо, и чары Альхен рассеялись. Люсьен сидел на полу почти совсем рядом с кольчужной подстилкой, на которой грустно клевал носом Ветерок. Заметив девочку, малютка захлопал крыльями.

– Он рад тебя видеть, – улыбнулся Люс.

– А ты не рад? – Эмили сурово сдвинула брови.

– Рад, но было бы еще лучше, если бы ты догадалась принести мне немного воды, – признался тот.

– Посмотри, может, тут найдется что-нибудь похожее, – предложила девочка, протягивая Люсьену корзинку.

А пока тот изучал ее содержимое, Эмили подошла к подстилке, чтоб потрепать крошку-пегаса по пушистой челке.

– Что-то ты хмурая. – Обманывать старого друга занятие бесполезное.

– Есть немного, – призналась девочка. – Сегодня все разом спятили.

– Не говори так, – усмехнулся Люс. – Не все. Мы с тобой еще в своем уме. И вообще, откуда такая уверенность?

Ветерок пил молоко из бутылочки, а Эмили пересказывала последние события, стараясь ничего не упустить. Она верила, что когда с историей будет покончено, Люсьен запросто подскажет, как выпутаться из всего этого.

– Хм… – наморщил лоб тот. – Мы с тобой люди взрослые и понимаем, что единого рецепта нет.

– Так и нет? – Девочка убрала опустошенную бутылочку обратно в корзинку.

– Увы, – подтвердил Люс. – Но не отчаивайся. Понять причину – уже половина дела.

– Робин совершенно точно влюблена в Чарли, – подхватила мысль Эмили. – Если Никодемас влюблен в нее, то при чем тут я?

– Смотри глубже, – предостерег Люсьен.

– В каком смысле? – еще не озвученные рассуждения рассыпались прахом.

Она страшно боялась показаться глупой, поэтому готова была вывернуть свои мозги наизнанку, лишь бы не ударить лицом в грязь.

– Видишь ли, – друг потер лоб кончиками пальцев, – если бы все так просто… просто любовь, просто ревность. Но в жизни оно немного иначе. У человека полно всяких разных качеств. Помимо прочего имеется жадность…

– При чем тут она? – удивилась Эмили.

– Одни не хотят делиться игрушками или конфетами, другие никому не дают денег в долг. – Люс будто рассказывал сказку. – А есть те, кто не хочет делиться друзьями. Жадина боится, что ему самому не хватит. Понимаешь ход мысли?

Лукавые огоньки загорелись в мечтательных серых глазах.

– Получается, жадине нужно объяснить, что дружба – не конфета?

– Верно, – согласился Люсьен. – Тут с точностью до наоборот: чем больше друзей, тем больше дружба, если друзья настоящие.

– То есть, нужно найти способ подружить Уэлша и Рафли? – предположила она.

– Этот Никодемас упрям, как наша Сашхен, – возразил тот. – Мальчишки все равно столкнутся, или я ничего не смыслю в людях. Важно, какой урок они оба извлекут. Честно? На месте старшеклассника я бы просто не обратил внимания. Встретился бы и объяснил ребенку, как взрослый, что он тратит силы в пустоту.

Внезапно Эмилию осенило:

– А… ты? – осторожно спросила она.

– Что я? – не понял Люс.

– Ты не обижаешься, что теперь у меня есть Роби и Никодемас? – спросила и сама испугалась.

– Конечно, нет! Это здорово, – рассмеялся он. – Я из тех, кто не жаден от природы. А вот твоему отцу впору на тебя не то что обижаться – сердиться.

– Почему? – изумилась Эмили.

– Не догадываешься? – заговорщически подмигнул Люс.

Девочка отрицательно покачала головой.

– Возможно, ему тоже есть, что сказать тебе, – пояснил тот. – А кто-то (не будем показывать пальцем) не торопится поделиться с ним своими тревогами. Мне бы на месте Ханса сделалось очень грустно. Ты же не моя дочь, а его. Он всегда поймет тебя лучше.

– И что делать? – спохватилась Эмили.

– Вот тут я способен ответить точно. – Люсьен поднял с пола свою лампу. – Оставь нас с пегасом вдвоем и отправляйся наверх. Экзэквор!

* * *

– Я глупая? – прямо спросила Дайна, внимательно всматриваясь в янтарные глаза.

– Вовсе нет. – Гостья отхлебнула чай и добавила: – Но я дала бы неплохие деньги, чтоб увидеть твое лицо, когда тьма вышла из подчинения.

– Злая шутка. – Мисс Уиквилд поежилась. – Все способности как отрезало.

– Почему же? – Блондинка извлекла из кармана собственную табакерку. – Очень удачный порошок. Каюсь, стоило сказать о нем больше. Или хоть намекнуть.

– Стоило сказать о нем хоть что-нибудь. – Сейчас Дайна могла сколько угодно иронизировать по поводу случившегося. – Хоть в инструкции написать!

– Стоп, – нахмурилась женщина-загадка. – Ты хоть представляешь, что произойдет, попади табакерка с инструкцией не в те руки? Нет? Тогда я поясню.

– Потрудись, пожалуйста, – обиделась Тень.

Разного рода пакостные шуточки в свое время стали камнем преткновения между Руфусом и Дайной. Для Баламута розыгрыши на грани фола являлись чем-то вроде правосудия. Его пара же всегда предпочитала более цивилизованные методы.

– По личной просьбе Коллоу наш гоблин пытался найти лекарство от самой неприятной из профессиональных болезней Танцоров, – мученически вздохнула Бонмонт. – Никто не знал и не знает о существовании этого препарата, поскольку эксперимент провалился. Порошок не лечит. Он всего лишь снимает симптомы. Защищает Теней от них же самих.

– Лишая силы? – не поверила Дайна. – Вот так услуга! Дивные с ума сойдут от счастья.

– Верно подмечено, – кивнула блондинка. – Но драматизировать не стоит. Наши силы не ограничиваются особенностями природы. Странно полагаться исключительно на них. Это как выламывать дверь вместо того, чтобы вспомнить, чему учили, и открыть замок. Знания аркана никак не зависят от связи с тьмой.

– Об этом я как-то не подумала. – Признание далось нелегко. – Да я вообще ни о чем не думала. Просто испугалась.

– Пугаться – зло, – подытожила леди Александра. – Иной раз несколько секунд могут погубить или спасти чью-то жизнь. Принимать обстоятельства как есть и действовать. Именно так должно поступать Танцору. На испуг времени нет.

Дайна жалела, что не встретила эту женщину раньше. Сколькому бы Бонмонт научила ее, если бы Орден отдал маленьких Руфуса и Айни ей вместо Маркуса!

– Ты, кажется, звала за чем-то конкретным? Ближе к делу, – настойчиво попросила бывшая Тень. – Я все же лелею надежду уснуть в собственной постели.

За окном давно сгустились влажные сумерки. Руфус дал слово – а вот сдержит ли? Задернув штору, хозяйка дома вернулась к столу.

– Мое имя, – начала она. – Что в нем?

– Кто-то не учитывает «профессиональные проблемы с памятью», – фыркнула мадам Бонмонт.

– «Уиквилд». – Испытующий взгляд грозил просверлить гостью насквозь.

– «Уиквилд», – повторила та и умолкла.

Когда пауза затянулась, и начало казаться, что женщина-загадка просто-напросто издевается, странная улыбка расплылась по острому лицу:

– Никак предостережение? – Желтые глаза вспыхнули. – С меня станется. Что у тебя с…

Блондинка звонко хлопнула себя по лбу, подскочила и заметалась по кухне.

– Где? Где она? Где папка? – Вопрос ставил в тупик. – Надеюсь, еще не в архиве?

– Нет, – нашлась Дайна. – Папка в спальне.

– Отлично! Если я пойму движение собственных мыслей, пойму и где искать ответы. – Блондинка выскользнула из комнаты, а через несколько мгновений что-то глухо грохнуло на первом этаже.

Не успев взвесить все, как следует, мисс Уиквилд бросилась туда.

Открывшаяся взору картина живо напоминала дурной сон: почти в самом центре темной комнаты белесой призрачной фигурой замерла Алекс, у ее ног ковром лежали исписанные протокольные листы. Взгляд женщины был прикован к старому зеркалу.

– Что прои…? – навалившаяся внезапно тишина обезоруживала.

– Не сейчас! – оборвала Бонмонт, походившая на полоумную.

Блондинка крепко вцепилась Дайне в запястье. Пытаться высвободиться из стальной хватки – заведомо бесполезно, оставалось ждать.

Звериным прыжком чокнутая преодолела остаток расстояния до стены, волоча за собой ничего не понимающую «жертву». Дрожащими пальцами леди Александра коснулась гладкой темной поверхности стекла.

– Экзэквор, – голос прозвучал надрывно и хрипло.

Несколько секунд, показавшихся вечностью, все оставалось как есть.

– Мне больно! – Но чокнутая грубо заломила руку Дайны за спину и, особо не церемонясь, зажала бедняжке рот, впившись когтями в щеку.

Внезапно отражение стало меняться. По ту сторону зеркала открывались чужие стены и серый силуэт, постепенно обретавшие формы.

Вот уже можно было различить осунувшееся женское лицо. Незнакомка выглядела, как живая покойница: отсутствующий взгляд мутных глаз, бескровные тонкие губы, выпирающие скулы, обтянутые бледной кожей… Темные спутанные волосы колючим кустом торчали в разные стороны. Женщина вцепилась в раму зеркала со своей стороны.

– Алекс, мне страшно. Это начинается. И это не сон. Останови меня, – прошептала она.

Женщина за стеклом уронила голову на грудь. Узкие плечи неестественно дернулись, а когда незнакомка вновь подняла лицо, Дайна крепко пожалела, что не зажмурилась. Те же черты, но совершенно другой человек. Нездоровый блеск в мертвых глазах и улыбка, похожая скорее на звериный оскал.

Существо в отражении будто видело себя впервые. Оно придирчиво изучало собственную внешность, ощупывало голову и шею, а под конец зашлось истерическим хохотом, от которого кровь стыла в венах.

Вдруг что-то насторожило незнакомку. Она смежила веки и выпрямилась, явно прислушиваясь. В глубине комнаты скользнула крошечная тень.

– Ты не успеешь, – шепот прозвучал, как змеиное шипение. – Най-джел…

Зеркало стремительно темнело, а место жуткой незнакомки занимало лишенное эмоций лицо леди Александры с широко распахнутыми глазами.

Удерживать Дайну дольше не было смысла, так что Бонмонт разжала пальцы. Вязкая тишина обволакивала, странное чувство камнем давило на грудь, мешая дышать.

– Что ты стоишь? – Кровь колотилась в висках. – Там происходит что-то ужасное. Нужно успеть!

– Я и успела. – Леди Александра бессильно опустила руки, не обращая внимания на глупую девочку, заметавшуюся по комнате, что твоя птичка в клетке.

У мисс Уиквилд не нашлось слов. Ошеломленная, она только и могла, что вопрошающе смотреть в спину гостье. Щека и запястье саднили, но это не имело значения.

– Вот уж не ожидала, – процедила сквозь зубы Бонмонт и, опустившись на колено, принялась собирать разбросанные бумаги.

Дайна молча села на кровать, все пытаясь избавиться от камня на сердце. Взгляд «женщины из-за стекла» оставил глубокий след где-то внутри.

– Что с моим зеркалом? – наконец выдавила она.

– Твоим? Ничего ровным счетом, – не оборачиваясь, ответила блондинка. – Ты познакомилась с его прежней владелицей.

– Это был ментальный захват? – Дайна скорее констатировала, чем спрашивала.

– Он самый. – Женщина-загадка шумно выдохнула. – Моя память хранила воспоминания о предмете, с виду безобидные, а на поверку… Да ты все сама видела.

Александра Бонмонт снова разметала по полу едва собранное. С минуту она ползала на четвереньках в поисках нужного листка, но так ничего и не обнаружила.

– Здесь нет заключения смотрящих в ночь, – не скрывая досады, сообщила Алекс. – Протокола посмертной экспертизы Помоны Томсон.

– Так это… – мисс Уиквилд зажала себе рот обеими руками, чтоб не вскрикнуть.

– Да, моя дорогая, – тон не предвещал ничего хорошего. – Женщина, которую мы видели – Танцор. Многие считают мою предусмотрительность паранойей, но она, как показывает практика, весьма полезна.

– Простейшая чара для неодушевленных предметов «исполнить отложенное действие», – запоздало удивилась Дайна.

– Угу, – кивнула блондинка. – Домоводство. Школьная программа.

Внезапно оживший дверной колокольчик прервал беседу на самом интересном. Мисс Уиквилд, ничуть не сомневавшаяся в личности очередного гостя, открыла без лишних вопросов.

– Айни, на тебе лица нет! – Баламут взял подругу за плечи и легонько встряхнул.

– Перестань, – попросила Дайна. – Лучше выкладывай все, что разузнал.

– А тут незадача. – Руфус шагал за хозяйкой дома по лестнице в кухню.

– Без предисловий, – оборвала его Тень.

– Что ж, – пожал плечами Баламут. – Конфискованная пленка цела. Более того, ничего похожего на тот кадр на ней нет.

– Провокация? – Внутреннее равновесие начало восстанавливаться.

– Фальшивка, как и сама газета, – подтвердил Тангл. – Ничего подобного в тот день не печаталось. Тебе попал в руки единственный экземпляр.

– Еще одна деталь в нашей головоломке. – Бонмонт стояла у окна спиной к вошедшим. – Доброй ночи, молодой человек, приятно познакомиться с вами поближе.

Руфус замер, как вкопанный, не в силах вымолвить ни слова.

– Что она здесь делает? – справившись с собой, возмутился он.

– Ты дал слово, помнишь? – одернула Баламута Дайна.

– Да, – нехотя согласился тот. – Доброй ночи и вам, Леди.

Блондинка развернулась на каблуках, подняла янтарный взгляд и, громко хлопнув в ладоши, заговорила:

– Три головы лучше, чем две, – утверждение, с которым трудно поспорить. – Давайте подумаем вместе.

Пока мисс Уиквилд готовила крепкий кофе, Александра Бонмонт вводила Руфуса в курс дела. В глубине души Дайна надеялась, что Баламуту понравится эксцентричная блондинка с кучей занятных странностей.

Спустя некоторое время все трое с кофейными чашечками наперевес горячо обсуждали открывшиеся факты. Руфу, не видевшему существо за стеклом своими глазами, с трудом верилось в то, что волей Танцора можно манипулировать так просто. К несчастью, зеркало не могло повторить все, что называется, на бис. Чары рассеялись, как только заложенное много лет назад действие было выполнено.

– Как нелепая фотография в липовой газетенке связана с расследованием пятнадцатилетней давности? – чашечка Баламута звякнула о блюдце.

– Никак. Или самым прямым образом. Если бы знать наверняка, – фыркнула мадам Бонмонт.

– Как ваше зеркало вообще попало сюда? – продолжил он. – Мистика.

– Во-первых, не мое оно, – возразила леди Александра. – Во-вторых, никакой мистики. Но когда я придумаю приз за самый правильный вопрос, непременно вручу его тебе.

– Хорошо, – не унимался Руф. – Какая связь между Тенью, совершившей самую большую ошибку из возможных, и Дайной? Если это вообще предостережение. Айни, у тебя ведь детей нет?

– Откуда им взяться? – Она густо покраснела.

– Ну вот. – Щеки Тангла тоже отчетливо порозовели. – Получается, раз предмет нашелся у Дайны, тот, кто его оставил, знал что-то о ее прошлом. О ее семье. О том, что семья способна стать брешью в защите. А это уже почти нарушение Декрета Секретности. И главный вопрос. Это вы подарили Дайне зеркало?

Бывшая Тень болезненно поморщилась.

– Искореженная память дает сбои, – призналась она. – Могу доподлинно воспроизвести события, произошедшие сто лет назад, и не вспомнить, что случилось на прошлой неделе.

– Покрасьте меня в зеленый! – Руфус хлопнул себя по лбу. – Как мило.

– Хотела бы я посмотреть на тебя, сопляк, на моем месте. – Леди Алекс нависла над столом. – Когда ты писался и сучил пухлыми ножками, меня взрывом разорвало на части. Самой крупной и самой целой оказалась голова. Попрошу воздержаться от едких комментариев.