Текст книги "100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе"

Взлет и падение Зигги Стардаста

В истории рок-музыки есть переломные даты, про которые можно сказать, что они вызвали тектонические сдвиги в культуре. 6 июля 1972 года – как раз из таких. В этот день худосочный андрогин (или это было внеземное существо?) Дэвид Боуи в цветастом, расшитом костюме, с синей гитарой и с оранжевыми волосами выступил в телепередаче «Top Of The Pops» с песней «Starman». Боуи не был новичком на этом шоу. За три года до этого он выступал на телевидении с песней «Space Oddity». За пару недель и «Starman» дебютировала в детской телепередаче. Но шоу «Top Of The Pops» имело первостепенное значение и было рассчитано уже совсем не на детей: его смотрели 14 миллионов человек, которые были старше, любопытнее и умнее.

Когда песня подходит к припеву, у микрофона появляется гитарист Мик Ронсон, а Боуи по-свойски кладет руку ему на плечо. В этом жесте явно угадывался сексуальный подтекст! Сегодня то выступление выглядит вполне безобидным, но все было по-другому в 1972 году. Гомосексуальные отношения по взаимному согласию были узаконены за пять лет до этого. Даже самые похотливые таблоиды не решались открыто писать о геях, ограничиваясь намеками и подмигиванием. Университетские кампусы – целевая аудитория «Top Of The Pops» – попрежнему строго хранили свои однополые тайны. И тут внезапно явился Дэвид Боуи, который одним махом сорвал стыдливые покровы. Двое мужчин в обнимку на BBC: что дальше – оральный секс?

Дойдет и до этого. За неделю до знаменательной телепередачи в журнале Melody Maker появилась фотография восходящей звезды, где Боуи на концерте довольно двусмысленно наклоняется к гитаре своего гитариста, того же Мика Ронсона. И если кто-то еще сомневался в сексуальной ориентации Боуи, теперь все было ясно. Впрочем, сам скандалист ничего не скрывал: «Я гей и всегда им был, даже когда я был Дэвидом Джонсом», – признался Дэвид Боуи журналисту издания Melody Maker в 1972 году. Старшее поколение, которое в то время воспринимало гомосексуализм как однозначный разврат и подрыв устоев, было в возмущении. Молодежь, чье отношение едва ли было более терпимым, тем не менее приняла этого напомаженного развратника неопределенного пола в свои сердца.

Дэвид Боуи привлек к себе внимание публики, когда в июле 1969 года в хиты выбилась его песня «Space Oddity» о затерянном в космосе астронавте. После трех лет экспериментов он появился на публике в неожиданном новом облике. Провокатор Боуи перевоплотился в Зигги Стардаста – чудаковатого инопланетянина и транссексуала, который выступал в боа из перьев и цветастых, причудливых нарядах, порой с игривыми разрезами на бедрах. Выступление Дэвида Боуи в «Top Of The Pops» кого-то шокировало, но многих и вдохновило. Британские музыканты с теплотой вспоминают тот эфир, после которого одна за другой начали создаваться новые рок-группы. Гитарист Bauhaus Дэниэл Эш рассказывал: «На следующий день я пошел в город. Меня трясло, когда я шел покупать ту запись. Потому что я знал, что это изменит мою жизнь, но не был уверен, что хочу этих изменений».

Боуи не был первым, кто покрыл лицо макияжем перед выходом на сцену, как не был он и архитектором глэм-рока, переживавшего в то время свой расцвет. Эта честь принадлежит Марку Болану и его составу T. Rex, которые сотрясали своими нарядами «Top Of The Pops» весь 1971 год и чья популярность еще более возросла на следующий год. Группа Slade на своих безумно высоких каблуках лепила песни с названиями вроде «Coz I Luv You», повергая в ужас британских учителей словесности. T. Rex и Slade создали 10 хитов, попавших в верхнюю десятку хит-парада, и пять раз занимали первые места еще до того, как Боуи произвел фурор, выведя глэм-рок, основанный на бесстыдном нарциссизме, на новые горизонты. Британское телевидение только-только перешло на цветное вещание, что позволило поп-звездам блистать во всей красе, пресса для подростков переживала бум.

Космический арт-лагерь Roxy Music мог похвастаться странным субъектом Брайаном Ино, Элис Купер нарисовал свои черные пятна вокруг глаз, и даже Род Стюарт начал краситься перед выходом на сцену. Через два месяца после выступления Боуи на «Top Of The Pops» состоялся дебют группы 1 °CC. По воспоминаниям басиста Грэма Гулдмана, ведущий Тони Блэкберн, глядя на их джинсы, в изумлении воскликнул: «Боже мой, вы нормальные!» Вероятно, они были единственными «нормальными» в том экстравагантном цирке, в который превратилась английская рок-музыка. Дэвид Боуи пошел еще дальше своих разодетых в пух и прах, раскрашенных и напомаженных коллег. Марк Болан и Slade явно опознавались как мужчины, хотя и донельзя эксцентричные и помешанные на своих диковинных гардеробах. Боуи же являл собой странное «оно».

Лу Рид, большой друг и протеже Дэвида Боуи, говорил: «Ты не можешь притвориться, что ты гей. Если кто-то говорит, что он гей, он должен заниматься любовью как гей, и большинство не способно принять это обязательство. Эти детишки могут представлять себя геями, но, когда доходит до дела, они ни на что не способны». В случае Дэвида Боуи не требовалось быть убедительным – надо было, чтобы сексуальная игра развлекала публику. И она развлекала: впервые сценическое шоу Зигги Стардаста было представлено публике 10 февраля 1972 года в пабе Toby Jug в Толворте. Шоу имело громовой успех. Следующие полгода Боуи колесил по Британии вместе со своим аккомпанирующим составом The Spiders From Mars («Пауки с Марса»): гитаристом Миком Ронсоном, басистом Тревором Болдером и барабанщиком Миком Вудманси.

Название группы проникло в название альбома «The Rise And Fall Of Ziggy Stardust And The Spiders From Mars» («Взлет и падение Зигги Стардаста и пауков с Марса»). Из этой пластинки мы и узнаем всю запутанную историю второго «я» Дэвида Боуи – марсианина, который пытается донести до человечества послание надежды в последние пять лет жизни Земли. На планете нет электричества, природные ресурсы стремительно исчерпываются, взрослые потеряли связь с реальностью, а дети предоставлены сами себе и могут брать все, что они захотят. Прибывший из космоса Зигги сексуально свободен, употребляет наркотики и исповедует философию мира и любви – настоящая рок-звезда. В итоге он разрушает себя излишествами и погибает на сцене, будучи разорванным на части пришельцами из загадочных черных дыр, которые прибыли для спасения Земли в район Нью-Йорка.

Дэвид Боуи придумал имя Зигги, когда шел мимо ателье с вывеской «Ziggy’s»: слово напоминало об Игги Попе, к тому же оно было связано с одеждой. Характер придуманного марсианина впитал несколько источников влияния. Во-первых, это британский рок-н-ролльный певец Винс Тейлор, который на почве употребления алкоголя и ЛСД начал считать себя кем-то вроде инопланетянина, а однажды провозгласил себя апостолом Матфеем. Во-вторых, это кантри-исполнитель Норман Карл Одэм по прозвищу The Legendary Stardust Cowboy (Боуи запишет его песню «I Took a Trip (On A Gemini Spaceship)» для альбома «Heathen»). В-третьих, это причудливые образы преступников из фильма «Заводной апельсин» и персонажи из студии Энди Уорхола, куда Дэвид наведывался собственной персоной. На образ Зигги повлиял и макияж театра кабуки: костюмы для шоу поставлял японский дизайнер Кансаи Ямамото. Он же придумал прическу, имитирующую гриву льва, которую Боуи незамедлительно перенял, выкрасив заодно волосы в ярко-красный цвет.

Появление персонажа Дэвида Боуи вызвало глубокие тектонические сдвиги в моде, шоу-бизнесе и рок-музыке своего времени, породив даже своеобразный культ. Недолгое царствование Зигги Стардаста принесло миру постоянное обновление, музыкальные инновации и яркий внешний вид. Альбом «The Rise And Fall Of Ziggy Stardust And The Spiders From Mars» оставался в хит-параде два года, в Англии в хиты выбились неальбомный сингл «John, I’m Only Dancing» и песня «All The Young Dudes», написанная Дэвидом Боуи для группы Mott The Hoople. Кроме того, Зигги-Боуи принял деятельное участие в создании прорывного сольного альбома Лу Рида «Transformer» (1972) и продюсировал альбом своего гитариста Мика Ронсона. Тур Зигги продолжился в США, и написанные на американских маршрутах песни составили следующую пластинку «Aladdin Sane» (1973), которая возглавила британский хит-парад.

Колеся по миру и давая интервью в качестве Зигги Стардаста, Боуи все с большим трудом выходил из образа – если вообще выходил: «Зигги не оставлял меня в покое в течение многих лет. Потом это начало прокисать. Вся моя личность была сломана, ситуация стала очень опасной. У меня появились сомнения по поводу моего рассудка». Полному погружению во второе «я» способствовала еще и привычка употреблять кокаин в неумеренных количествах. Боуи начал укрываться за «сумасшедшим зеркалом» персоны Зигги, не в силах столкнуться лицом к лицу с миром, будучи хронически застенчивым и, конечно, скучно гетеросексуальным человеком: «За сценой я робот, и лишь на сцене я могу добиться эмоций. Наверное, поэтому я предпочитаю одеваться как Зигги, для того чтобы быть Дэвидом».

Развязка наступила 3 июля 1973 года на сцене лондонского зала Hammersmith Odeon. Перед финальной песней «Rock ‘n’ Roll Suicide» Боуи объявил: «Это не только последнее шоу тура, но и последнее шоу из всех. Спасибо». Решение отправить в отставку такого успешного персонажа было неожиданностью даже для друзей и музыкантов Боуи (лишь Мик Ронсон был оповещен за несколько дней о роковом решении). Певец выбрал преднамеренно неоднозначную формулировку: большая часть публики и лондонских журналистов решила, что сам Боуи уходит из музыки. На самом деле он «убил» лишь изрядно надоевшего Зигги, но не свою музыкальную карьеру. Попрощавшись со своей группой, которая осталась без работы, Боуи временно прекратил выступать, а потом вернулся на сцену с новыми силами. Зигги Стардаст улетел на Марс, но это было далеко не последнее перевоплощение Дэвида Боуи.

Послушать

Davis Bowie «The Rise And Fall Of Ziggy Stardust And

The Spiders From Mars» (1972)

EMI

Если вы хотите держать в коллекции всего один альбом глэм-рока, то Ziggy Stardust от Дэвида Боуи будет идеальным выбором. Пластинка содержит в себе квинтэссенцию глэма и зерна того, во что он трансформируется в недалекой перспективе. На обложке – раскрашенная и слегка потусторонняя фотография вооруженного гитарой андрогинного пришельца с другой планеты, который рассказывает нам свою апокалипсическую историю. Это выдержанная концептуальная работа с кинематографическим флером: такие баллады, как «Five Years», «Lady Stardust» и «Rock ‘n’ Roll Suicide», вызывают ощущение поставленной драмы, доселе невиданное и неслыханное в рок-музыке. Цепляющие и в меру причудливые поп-песни обрамлены струнной секцией, синтезаторными клавишными и саксофоном. Ключевая роль в богатой и продуманной оркестровке альбома – у гитариста Мика Ронсона, который поработал над аранжировками и снабдил песни «Moonage Daydream» и «Suffragette City» парящими гитарными соло. Работа Ронсона вкупе с экстравагантной манерностью Боуи оказалась востребована генерацией панк-рокеров и представителей «новой волны». В 1972 году альбом звучал как взрыв из будущего, сегодня этот феномен ретрофутуризма не утратил своего обаяния и революционной силы.

Трансформер по имени Лу Рид

Творчество Лу Рида не поддается обобщению. Как и его приятель Дэвид Боуи, он много раз менял свой образ, побывав и театральным глэм-рокером, и загадочным наркоманом, и авангардным генератором шума, и простым рокером с простыми рок-песнями. После ухода из The Velvet Underground Лу Рид вступил в десятилетие, которое станет для него эпохой свершений и падений, мутаций и метаний. И в это же время он создаст свои основополагающие работы – продолжая рассуждать о рискованных и пугающих материях с невозмутимым видом, не пытаясь проповедовать или учить. Он не стремился почивать на лаврах, пел (а порой просто бормотал), о чем хотел, и ему было наплевать на коммерческий успех. Своей честностью, бескомпромиссностью и артистической смелостью Лу Рид снискал славу предшественника (и крестного отца) панка, но и до панка ему, по большому счету, не было никакого дела.

23 августа 1970 года после последнего концерта с The Velvet Underground Лу Рид был подобран в нью-йоркском клубе Max’s Kansas City своими родителями. Он отправился в родительский дом на Лонг-Айленде, чтобы пойти на работу в фирму своего отца за 40 долларов в неделю. Измученный наркоман и хроникер изнанки ночной жизни Нью-Йорка по имени Лу Рид превратился в 28-летнего Льюиса Аллена Рида, непутевого сына налогового бухгалтера. Это не могло его устроить. Декадентская жизнь на «Фабрике» Энди Урхола явно не стыковалась с миром родителей, которые когда-то подвергли сына терапии электрошоком, пытаясь «вылечить» от гомосексуальных наклонностей. Скоро Лу Рид ушел из дома в последний раз, чтобы начать сольную карьеру. Но даже после четырех альбомов The Velvet Underground он не знал, какую музыку теперь придется играть.

В 1971 году Лу Рид подписал контракт с RCA и перебрался в Англию. Он сам не ожидал, что в Лондоне он будет встречен с распростертыми объятиями в качестве культового музыканта и отца-основателя культуры андеграунда. Он познакомился с Миком Джаггером, Дэвидом Боуи, Джимми Пейджем и приступил к записи дебютного сольного альбома «Lou Reed» (1972) с помощью команды британских сессионных музыкантов, включая ветеранов группы Элтона Джона, а также гитариста Стива Хоу и Рика Уэйкмана из Yes. Это были не самые подходящие кандидатуры для исполнения сумрачных песен The Velvet Underground: они просто не прочувствовали материал. Сам Лу Рид на своем дебюте практически ни на чем не играет. Несмотря на броский сингл «Wild Child», альбом обернулся привычным коммерческим провалом и не помог найти звучание, соответствующее лирическим амбициям Лу Рида.

К счастью, летом 1972 года давний фанат The Velvet Underground Дэвид Боуи предложил Лу Риду свою продюсерскую помощь и полный состав своей аккомпанирующей группы во время записи альбома «Transformer» (1972). Лейбл RCA был счастлив отдать угрюмого нью-йоркского поэта на попечение Зигги Стардасту, который умел смешивать рок-песни с театром, гермафродитизмом и блестками. В свою очередь, Лу Рид был готов перевоплотиться из угрюмого уличного барда в звезду глэма по имени Фантом рока, одетого в обтягивающую рубашку, густо размалеванного тушью для ресниц, угольно-черной помадой и соответствующим лаком для ногтей. Модная пластинка «Transformer» включала настоящий хит «Walk On The Wild Side». Она сделала из Лу Рида настоящую рок-звезду.

Следующий альбом «Berlin» (1973) продюсировал серьезный человек Боб Эзрин, который довел до кондиции группу Элиса Купера. Теперь с Лу Ридом играли на нем лучшие студийные музыканты того времени: басист Джек Брюс, джазовые братья Майкл и Рэнди Брэкеры (саксофонист и трубач), клавишник Стив Уинвуд. Сам Лу Рид появился на обложке в простой черной футболке и кожаной куртке, вернувшись к роли объективного летописца, которому «вообще все равно». Рассказывая об окровавленной постели, на которой женщина покончила с собой, он замечает: «Самое смешное, что я вовсе не грущу оттого, что на этом все закончилось». История сложной судьбы американки и немца (метафора Берлина в качестве разделенного города) наполнена грандиозными струнными и духовыми аранжировками, которые превратили песни о проституции, наркотиках и депрессии в претенциозную рок-оперу.

В некотором смысле «Berlin» был самым амбициозным альбомом Лу Рида, и автор был подавлен холодным приемом и коммерческим провалом. Он собрался на очередные гастроли, решив дать публике то, что она хотела, – простой рок, лишенный изысков богемного кабаре и гламурного упадка. С целью обновить старые песни в духе тяжелого металла Лу Ридом была нанята команда крепких музыкантов-профи, включая гитарных мастеров – Дика Вагнера и Стива Хантера из будущей группы Элиса Купера. Результаты можно оценить по великолепному концертному альбому «Rock ‘n’ Roll Animal» (1974), записанному в Нью-Йорке в декабре 1973 года. Странные творения The Velvet Underground, которые редко какое радио осмеливалось крутить, вдруг преобразились в привлекательные стадионные боевики. Помпезный рок с длинными соло на двух гитарах наконец-то сделал из Лу Рида поп-звезду.

Руководство RCA немедленно отправило Лу Рида обратно в студию закреплять успех. Чтобы убедиться, что неподатливый артист не создаст еще один «Berlin», к нему был приставлен продюсер и гитарист Blood Sweat & Tears Стив Кац. Лу Рид едва участвовал в записи пластинки «Sally Can’t Dance» (1974), проводя время в наркотических злоупотреблениях и в отношениях с трансвеститом по имени Рэйчел. Тем временем Стив Кац создавал рыхлое ритм-энд-блюзовое звучание, которое Лу Рид просто ненавидел. Ужаснее было то, что альбом – впервые не включавший старых песен The Velvet Underground и записанный в США, а не в Англии – добрался до верхней десятки американского хит-парада. В интервью Лу Рид горько сетовал: «Кажется, чем меньше я вмешиваюсь в запись, тем успешнее она становится. Если я вообще не буду участвовать, следующий альбом будет Номером 1!»

Тем временем поведение Лу Рида в турне становилось все более непредсказуемым. Опасно исхудавший певец с шокирующими обесцвеченными волосами и окрашенными ногтями часто пытался резать свои руки микрофонным шнуром и имитировал инъекции на сцене. Однажды в Германии Лу Рид рухнул на пол прямо перед шоу и был не в состоянии выступать, так что одному из участников группы пришлось надеть темные очки и весь вечер имитировать вокалиста у микрофона. Когда несколько студийных сессий не дали результата, руководство RCA вызвало ярость Лу Рида, выпустив еще один концертный диск – «Lou Reed Live» (1975), собранный из песен с того же концерта, который попал в «Rock ‘n’ Roll Animal». Под самый конец выступления можно расслышать выкрик из зала: «Lou Reed sucks!» («Лу Рид – отстой!») Сам создатель пластинки настоял на том, чтобы этот крик остался на альбоме. Он был согласен с этим мнением и больше не играл подобных шоу.

Тем не менее руководители RCA настаивали, чтобы Лу Рид выполнил свой контракт и выдал еще один студийный альбом. Артист не терпел подобного давления – но альбом он выдал. Это был двойной альбом «Metal Machine Music» (1975) – час гитарной перегрузки и нагромождения электронных шумов. Свой авангардный манифест Лу Рид записал за одну ночь. В одном из интервью он провозгласил, что где-то в этой какофонии спрятаны аллюзии на две симфонии Бетховена, но где – так и осталось загадкой. Одни сочли «Metal Machine Music» художественным высказыванием, другие – пощечиной для буржуазной общественности, третьи – издевательством над контрактными обязательствами. Но по всем параметрам это было коммерческое самоубийство. Лу Рид заявил: «Я не собираюсь ни перед кем извиняться! Они должны быть благодарны, что я выпустил эту вещь, а если им не нравится, они могут есть крысиное дерьмо».

Впрочем, не стоит недооценивать «Metal Machine Music», который вышел на территории авангарда в духе Ламонте Янга. Ныне это культовая классика авангардного рока. В Японии «Metal Machine Music» был настолько популярен, что его включали в аэропортах. Лу Рид вдохновил целую генерацию звуковых камикадзе во главе с безумно плодовитым японским мастером нойза Merzbow (который в 2000 году выпустил коробку с 50 дисками невыносимого шума!). Альтернативные рокеры, деятели индастриала и авангардные безумцы тоже оказались под впечатлением от гитарных наслоений Лу Рида. В 2002 году немецкий саксофонист Ульрих Кригер даже умудрился исполнить «Metal Machine Music» живьем с ансамблем Zeitkratzer из десяти человек. Лу Рид был польщен до такой степени, что выступил с ними в Берлине.

Споры о «Metal Machine Music» еще не утихли, как Лу Рид вошел в студию, чтобы записать милый альбом «Coney Island Baby» (1976). Певец был вовлечен в иск против менеджера, ел амфетамины в студии – и записывал степенную пластинку в духе «взрослого» рока 70-х, центральное место в которой отведено любовной поэме о Рэйчел. Здесь даже нашлось место свадебным колоколам! Альбом расходился достаточно бойко, чтобы дать возможность RCA выпустить сборник Лу Рида, чей конверт украсили черно-белые фотографии Лу и Рэйчел. К тому времени артист уже подписал новый контракт с фирмой Arista и выпустил посредственный альбом «Rock & Roll Heart» (1976). Казалось, он хочет доставить своим новым спонсорам удовольствие этими легкими песнями с куплетами и припевами. Критики уже были готовы написать некролог вдохновению Лу Рида, как вдруг случился панк.

В 1976 году Лу Рид начал посещать новый нью-йоркский клуб CBGB на Бликер-стрит и с удивлением обнаружил появление панк-сцены. От кожаных курток и джинсов The Ramones до изысканных стихов Патти Смит – влияние Лу Рида на панк было огромно. Группы из CBGB культивировали образ апатичных юнцов, не уважающих старших, и лишь для Лу Рида было сделано исключение. Выступления некоторых групп ветеран сцены начал записывать на магнитофон, и для любого коллектива это была большая честь – попасть в коллекцию «крестного отца панка». На обложке первого выпуска журнала Punk красовалась карикатура на Лу Рида. Когда Сид Вишес из Sex Pistols умер от героиновой передозировки в ожидании суда за нанесение смертельных ножевых ранений своей подруге, у Джонни Роттена не было сомнений, на ком лежала вина: «Виной всему – слишком много альбомов Лу Рида».

Хотя Лу Рид немало времени провел с панками в CBGB, он в итоге отказался от титула «крестного отца панка». По его словам, он был слишком образованным, чтобы примкнуть к движению. Тем не менее панковская эстетика с ее гитарной агрессией и предельной прямотой дала старому ворчуну импульс к созданию пластинки «Street Hassle» (1978) о жизни нью-йоркских панков, наркодельцов и наркоманов, на котором Лу Рид наконец выяснил, как правильно записывать альбомы Лу Рида. За этим последовал один из самых странных концертных альбомов всех времен «Take No Prisoners» (1978), на котором больше юмористических монологов, чем, собственно, музыки, причем публика смеется напряженно, а музыкантам дано строгое указание: «Не показывайте страсти. Если вы покажете эмоции, я вас уволю».

После еще двух разочаровывающих студийных альбомов Лу Рид ответил на творческий тупик одним из самых шокирующих переворотов карьеры. После многих лет борьбы с Китом Ричардсом за роль рок-звезды, которая должна умереть со дня на день из-за опасных привычек, Лу Рид внезапно бросил наркотики и алкоголь. Более того, он объявил, что отныне его интересуют только женщины и вообще он собирается жениться. Трезвость и умеренность дали жизнь замечательной трилогии альбомов. Новое десятилетие началось для Лу Рида с попытки выяснить, в чем ценность брака и как адаптироваться к взрослой жизни, и продолжилось увлечением политикой, съемками в рекламе мотороллеров и многолетним сотрудничеством с международной организацией «Международная амнистия».

В свои 70 лет Лу Риду уже не нужно ничего доказывать. Он был героем многочисленных книг, выиграл множество наград, в 1990 году записал вместе с Джоном Кейлом концептуальный альбом в память об умершем Энди Уорхоле, а в 2011 году – альбом с Metallica. И хотя некоторые фанаты-металлисты начали угрожать Лу Риду расправой, ему не привыкать: «Своих фанатов у меня нет. После «Metal Machine Music» все разбежались. Ну и что? Я всем этим занялся просто ради развлечения». На протяжении всей своей карьеры он сознательно шел против течения и не раз вызывал неоднозначную реакцию своими песнями на темы извращенного секса, наркотиков и суицида, хотя теперь уже точно и не скажешь, где стареющий нью-йоркский поэт был серьезен, а где шутил. В конце концов, рок-н-ролл служит ему лишь средством выражения циничного взгляда на мир.

Послушать

Lou Reed «Transformer» (1972)

RCA

Название альбома «Transformer» вместе с его обложкой (на обороте можно увидеть фото Лу Рида, смотрящегося в зеркало, отражающее красивую женщину) сразу задавало тему сексуальных странностей и перверсий, гедонизма и нарциссизма. Никто в начале 70-х годов не играл с половыми стереотипами искуснее Дэвида Боуи, который на пике своей славы предложил столь необходимую Лу Риду помощь в карьере, которая застопорилась после одного сольного альбома. Хотя наброски мрачноватых картин городской жизни от автора The Velvet Underground не слишком вязались с ярким пафосом глэм-рока, Дэвид Боуи сумел расшевелить самоуглубленного заокеанского поэта на создание набора ярких мелодий, которые Мик Ронсон преподал в самом выгодном свете. Он добавил яркую гитарную неопрятность в рок-н-роллы «Vicious» и «Hangin’ Round», отлакировал струнную аранжировку для нежной баллады «Perfect Day» и с помощью контрабаса и соло на саксофоне превратил в мировой хит ироничное повествование о нью-йоркских отверженных, трансвеститах и проститутках «Walk On The Wild Side». Боуи и Ронсон дали своему герою новую жизнь – декадентский альбом, звук и стиль которого во многом определит карьеру Лу Рида 70-х, даже когда он отвергнет глэм и проведет остаток десятилетия в поисках альтернативы.