Текст книги "Проблемные регионы ресурсного типа. Азиатская часть России"

Глава 5
Социальная стратегия развития восточной части России

Густое население на восточных окраинах Империи закрепит их за Россией более, чем трехсоттысячная армия и дорогостоящие крепости

А. Г. Щербатов, 1910

Для Азиатской России первоочередными проблемами являются создание стимулов для вовлечения в производственную сферу имеющегося трудового потенциала…повышения квалификации рабочих, закрепления кадров научных, образовательных и проектных организаций. Острыми остаются проблемы регулируемой и нерегулируемой и, особенно, «ползучей иностранной» миграции.

М. К. Бандман, 2001

Духовное единение нации, психологическая мобилизация населения во все времена являлись определяющими факторами положительного перелома хода событий как в мирной жизни, так и в периоды военного лихолетья. В настоящее время такой идеей может явиться возрождение экономики Российской Федерации с восстановлением базовых показателей дореформенного уровня производства и обеспечение его дальнейшего роста. Во многом должны восстановиться традиционные взаимоотношения между сырьевыми и промышленными центрами, между грузообразующими и грузопоглощающими регионами, кооперационные связи смежников. Такая задача не просто важна, но исторически совершенно необходима на данном этапе существования страны. Для обеспечения роста показателей уровня жизни высокий темп развития экономики должен поддерживаться, как минимум, в течение 10–20 лет, т. е. до 2025 г. Решение данных задач создает возможность укрепления России в ряду великих держав мира.

Целевыми установками при реализации названных задач являются также кардинальное повышение качества жизни народа, защита национальных ценностей от возможных угроз извне, перевод страны на новый, более высокий технологический уклад, интенсивное наращивание экономического потенциала и оборонной мощи государства. В конечном итоге это значит, что страна возвращается к проверенной веками стратегии регионального и мирового лидерства. Лидерства в смысле сохранения роли уважаемого партнера (не господства) в политической, экономической, технологической, военной, валютной, демографической, социальной сферах.

Стратегия должна формироваться на национальной научной основе. Последнее десятилетие в очередной раз подтвердило очевидность того, что мировые конкуренты не дают друг другу полезных рекомендаций – «в политике нет друзей, постоянны лишь интересы». Стратегия мирового лидерства должна определить все сферы жизнедеятельности России: управление, экономику, финансовую деятельность, технологическую и производственную дисциплину, нравственность. Без жестких подходов страну ждут растаскивание ресурсов, дестабилизация управления, рост сепаратизма и в итоге пучина хаоса и распад.

Несмотря на существующие трудности и потери, Россия имеет значительный вес в политической структуре и экономической системе мира. У нее есть объективные основания, чтобы оставаться одним из мировых лидеров. Существует четыре базовых показателя, определяющих мировой статус любого государства: 1) жизненное пространство, 2) природные ресурсы, 3) научно-промышленный потенциал и 4) квалификационный уровень кадров. По ним Россия входит в число трех сверхдержав наряду с Китаем и США.

По первому показателю – территории – она значительно превосходит своих конкурентов: Соединенные Штаты и Китай. Полоса плодородия в России тянется с запада на восток от границ с Белоруссией и Украиной до Охотского моря. Ширина полосы – 750 км в европейской части и 500 км в Сибири. Это огромное жизненное пространство. То, что эти земные просторы недостаточно освоены, продовольственная отдача с них ниже их возможностей, говорит об огромном продовольственном резерве России.

Второй показатель – природные ресурсы. Разведанные природные ресурсы России в 7 раз превышают показатели Соединенных Штатов, в 3,5 раза – Китая.

Третьим показателем является научно-промышленный потенциал. Здесь Россия сохраняет высокое место (в 1991 г. – второе место в мире), несмотря на то, что мы отстаем по ряду гражданских отраслей. По отдельным важнейшим показателям, особенно касающимся военно-промышленного комплекса, который в состоянии воспроизводить двойные технологии, мы имеем мировой уровень. Этот парадокс явился следствием непродуманной инновационной политики государства и нашим тормозом, но одновременно он показывает, насколько велик незадействованный потенциал России.

Нельзя также забывать, что Россия пока обладает наиболее квалифицированными национальными кадрами, общий и специальный образовательные уровни в России весьма высоки. Россия до сих пор является интеллектуальным донором, в том числе для Европы и США. Данный потенциал должен быть эффективно использован внутри страны. Именно он в итоге будет определять ускоренную модернизацию экономики России.

В чем Россия действительно сильно уступает конкурентам, так это по демографическому показателю: в 8,5 раза – Китаю и почти в 2 раза – Соединенным Штатам. Более того, за последнее десятилетие демографическая обстановка значительно осложнилась. Тенденция увеличения численности населения сменилась на противоположную – от стабильного прироста к убыли (табл. 5.1).

Таблица 5.1 Динамика численности населения России XX в., млн чел.

Сейчас речь идет о критически низкой численности населения, не соответствующей масштабам и возможностям России, более того, недостаточной для удержания территории страны. Остроту проблемы и необходимость незамедлительного исправления ситуации подчеркивает контраст величины территории и численности населения восточных регионов. Так, на территории Сибирского федерального округа, площадь которого составляет 5,1 млн км² (29,9 % территории России), проживает 20,8 млн жителей (14,2 % населения России). Территория, занимаемая Дальневосточным федеральным округом, самая обширная в стране – 6,2 млн км² (36,3 % территории РФ). На ней проживает 7 млн чел., что составляет 4,9 % численности населения России.

Ситуация усугубляется еще и тем, что за последние годы численность населения восточных, приграничных с КНР регионов страны сократилась почти на 1 млн чел. Сокращение российского населения в приграничных регионах происходит одновременно с процессом пока нелегального демографического давления на наши границы и эмиссии на эти земли китайских граждан. В ряде населенных пунктов Приморья число китайцев уже превысило российское население.

В последнее время довольно часто в СМИ обсуждается, вероятно, для проверки мнения общественности, идея решения демографической проблемы с помощью легализации иммиграции, в частности, из Китая [Сагалаев, 2003]. Все-таки хочется уточнить, для решения какой задачи? Для экономической – очевидно, можно с помощью китайцев очень дешево и быстро увеличить темпы роста производства (и численности, но уже не нашего населения) и даже общие доходы граждан, но это не решение внутренней социальной задачи – стабилизации демографического потенциала, например, уменьшающегося славянского этноса. Кроме того, как отмечают некоторые исследователи (см., например, [Соболева, 2002]) при юго-восточной иммиграции возникает острая проблема этнокультурной безопасности России.

Наши внутренние вопросы не могут решаться иностранцами, так как с их помощью решаются лишь экономические задачи. Иностранцы, естественно, преследуют свои цели, усугубляя наши социальные проблемы. Об этом говорит опыт Франции, Германии и даже консервативной Англии, где миграция последних десятилетий арабского и турецкого населения смягчила демографические проблемы, но породила социальные и этнические. Мы очень доверчивы и наивны в отношениях с Китаем, обладающим давним опытом сохранения государственности, ведения тонкой территориальной экспансии, традициями эффективной торговли и выживаемости в тяжелых условиях. Образно говоря, мы часто оказываемся в роли неопытного покупателя, у которого продавец запрашивает цену трехгорбого верблюда, будучи уверен, что сторгуется до одногорбого, ведь этот результат ему и нужен. Надо понимать, что идет жесткая борьба за выживание 1,5-миллиардного националистически настроенного населения нашего ближайшего соседа, которому не хватает территории и природных ресурсов. На эту «мирную войну» Китай может на много лет «выплеснуть» за свои пределы 100–200 млн чел., готовых нелегально работать дольше и за мизерную заработную плату, с проживанием в неприспособленных антисанитарных условиях, с нарушениями законодательства об охране труда и т. п. У них часто и нет другого выхода, как быть готовыми даже погибнуть ради закрепления нового пространства жизни, разоряя конкурирующие с ними предприятия других стран. Эмигранты занимают рабочие места, представляя для наших предпринимателей более выгодную рабочую силу, по сравнению с местной, и постепенно вполне легально вытесняют исконное население стран, куда они прибыли пока временно[21]21
  По аналогичному сценарию проходило вытеснение сербского населения из югославской провинции.


[Закрыть]. Все это проходит без последствий для китайского этноса – демографическая база этого народа другая, более крепкая, чем нашего. По мнению А. Кисельникова, «если государство активно не вмешается в ближайшее время в демографическую ситуацию в Сибири, мы ее потеряем. Сначала – де-факто, потом – де-юре. В соседней провинции Хейлунцзян сейчас проживает 36 млн чел. Это “демографический котел”, который в любой момент может дать течь и… для избежания социальных катастроф ООН заставит нашу страну просто открыть границы» [Анютин, 2003].

Следует отметить еще одно важное обстоятельство – Китай осуществил прорыв в новых технологиях и продолжает наращивать данный потенциал. Этому способствует как сохраненный советский принцип государственной поддержки стратегических разработок и внедрения новой техники, так и собственные механизмы и структуры добывания, заимствования, «перекачки» технологических и информационных ресурсов из России, США, Европы и воспроизводства научных достижений. Для этого используется все – и нелегальные возможности китайских «хуацяо», вымывание за гроши достижений бывшего СССР в военной сфере, переселение миллионов образованных китайцев в страны АТР и Россию под видом либералов, «несогласных» или участвующих в гуманитарных конфликтах. Уже сейчас экономика Китая способна выдержать любую гонку вооружений, как без проблем выдержала глобальный финансовый кризис 1997–1998 гг., она обладает ядерным оружием и высокими технологиями. Это позволяет новому Китаю разговаривать с соседями с позиции силы – с позиции государства, способного к превентивным решениям под лозунгами «защиты интересов Китая и прав китайцев», проживающих в других странах [Малевич, 2001]. Переоценить геополитическую роль Китая на востоке России невозможно, а недооценивать неразумно.

Как отмечает директор Института политического и военного анализа А. Шаравин, в долгосрочной перспективе существует реальная и более чем серьезная угроза со стороны Китая. Слабо завуалированные претензии Китая на 1,5 млн км² российской территории на Дальнем Востоке (на картах Китая наши Сибирь и Дальний Восток закрашены в соответствующие цвета) в сочетании с концепцией «стратегических границ и жизненного пространства» не оставляют сомнений относительно намерения Пекина (многострадальный остров Доманский на Амуре в 1991 г. передан Китаю). Очень много выступлений среди политологов, ученых Китая, в которых содержатся прямые территориальные претензии к России. А учитывая жесткую политическую обстановку в Китае, когда ни один политолог не может сказать слова без разрешения высшего руководства, они отражают государственную политику [Кузменкин, 2001].

Отмеченная этническая угроза – не преувеличение. Если вспомнить последний чемпионат мира по футболу, многие европейские команды имеют «турецкое и арабо-африканское лицо». Нас это ждет! Пока мы только говорим о своей безопасности, в европейских странах проблемы ее сохранения – уже реальность. В Великобритании выходцы из Индии и Пакистана являются по статистике наиболее преуспевающей и социально жизнеспособной этнической прослойкой, доля врачей-азиатов вдвое больше, чем среди коренных англичан. В целом жизненный уровень индийцев и пакистанцев на 15 % выше, чем в среднем по стране. В США в Силиконовой долине (Калифорния) работает около 300 тыс. индийцев, среди которых 5 тыс. – миллионеры.

Нужно сказать, что мы – другая страна. Россия в последние столетия не формировалась как страна эмигрантов, а была образована народами, исторически долго проживающими на данной территории. Это определило как их общность, духовные ценности, так и своеобразие обычаев и контрастность культур. Несмотря на многообразие наших этносов, мы более мононациональны, чем США и современная Европа. На территории России живет 186 национальностей, и мы имеем право на сохранение нашего «своеобразного многообразия».

Безусловно, в создавшейся ситуации должна быть выработана новая государственная восточная политика. Представление, будто бы рынок сам расставит все на свои места, привело только к обострению социально-демографических проблем. Так уж устроен данный механизм, что жесткие условия рынка ставят на первое место экономический принцип в виде роста дохода и лишь на второе – социальный. Поэтому исключительно государственные меры в настоящее время могут быть на страже социальных сторон уровня жизни.

После опубликования материалов переписи населения уже не нужно доказывать, что Россия вступила в период депопуляции: смертность превышает рождаемость. Данную сложную проблему среди других аспектов следует рассматривать и с этнической, и с социально-экономической сторон. Они определяются требованиями внутренней государственной безопасности страны. В составе первой, менее исследуемой, тоже необходимо выделять внутреннее этническое движение в основных державообразующих нациях – русских, татар, украинцев. Необходимо изучать их численность в регионах, миграции и т. п. с целью своевременной реакции государственных органов на негативные процессы. В частности, и статистические данные это подтверждают, современное демографическое положение определяется тем, что основные славянские нации, составляющие больше 90 % населения, вступили в полосу коллапса.

Указанная проблема еще более обостряется, если рассматривать ее в региональном разрезе и особенно если учесть, что в прилегающих к Кавказу преимущественно мононациональных республиках, а также в Татарии, Башкирии и даже в Чечне, население растет на общем фоне сокращения всего населения России. Следовательно, демографическая динамика по остальной части населения, преимущественно славянского (по жизненному укладу) – негативная. Остроту проблеме придает еще и то, что последние группы населения ведут и более подвижный образ жизни – мигрируют[22]22
  Так, по данным Облкомстата по Новосибирской области, в 2001 г. доля славян составила 74 % от общей численности населения, 72 % – от всех прибывших, в 1994 г. – 89 % от прибывших.


[Закрыть]. Резкая же дифференциация уровня жизни по районам привела к активному оттоку жителей из северных и восточных регионов. В последние 10–12 лет массовая миграция населения в экономически более благополучные европейские районы выросла в крупнейшую проблему. Это поставило под угрозу поддержание в северных и восточных регионах жизни вообще, внешнюю безопасность этих территорий и может перечеркнуть многовековые усилия предшествующих поколений по освоению и закреплению данных российских земель. По образному выражению Н. Михеевой, «кому и для кого» придется реализовывать перспективные программы экономического развития, в частности, Дальнего Востока и Забайкалья [Михеева, 2002].

Нужно сказать, что для исследования указанных проблем полностью отсутствуют статистические данные, за исключением информации по малочисленным народам. Научные исследования по национальной демографической тематике даже осложнились в связи с отменой соответствующей регистрации при выдаче новых паспортов образца 20012003 гг. Важную запись о национальной принадлежности необходимо было сохранить хотя бы на условиях добровольного заполнения, иначе анализ национальных проблем ограничивается лишь периодами всеобщей переписи населения. Поэтому, рассматривая социально-экономическое развитие восточных районов, нам приходится лишь предполагать, что за ними стоят еще более контрастные национальные проблемы в отмеченном выше контексте.

Напомним о главной цели развития экономики, продвижение к которой и является критерием эффективности экономики в целом. Эта цель – достигаемый жизненный уровень населения страны. Его характеризует набор материальных, нематериальных, духовных и других неэкономических благ, позволяющий людям считать свой образ жизни достойным (благополучный стандарт и качество жизни). Для районов России вследствие разнообразия условий указанные нормативы благ разные. Например, из-за климата в северных районах нет возможности иметь дачные участки, которые для южных районов и средней полосы являются подспорьем и условием «активного отдыха». Поэтому для районов с менее благоприятным климатом экономические элементы стандарта жизни (заработная плата) имеют больший вес. Сходное положение учитывается и при определении регулярных границ уровня дифференциации нормативных потребительских благ для сельской и городской местности. Так, жители городов, особенно больших (как и жители Севера), не имеют возможности держать личное подворье или сильно в этом ограничены. Одной из важнейших социальных компонент качества жизни нашего времени было и остается количество детей в семье, а также возможность дать им образование, обеспечить надежные стартовые условия для самостоятельной жизни и т. д.

Теоретически возможен экономический рост без увеличения благосостояния: накопление ради накопления, рост производства ради увеличения экспорта при неадекватном (заниженном) импорте, чрезмерные поставки в форме помощи другим странам и т. п. В таких случаях можно говорить о неэффективном экономическом росте с точки зрения жизненного уровня, хотя данная оценка неоднозначна. Увеличение оборонных расходов увеличивает рост производства, и при этом действительно могут уменьшаться экономические компоненты жизненного уровня, т. е. снижаться текущие реальные доходы населения в целом. Однако рост расходов на оборону обеспечивает внешнюю безопасность страны, внешняя помощь увеличивает число дружественных стран, следовательно, несмотря на уменьшение экономических элементов жизненного уровня, указанные затраты формируют и положительно влияют на другие его важные неэкономические составляющие – безопасность.

Реальный опыт нашего развития показывает: есть основание считать, что в определенных исторических промежутках политика «эгоистического» промышленного роста при интенсивном изымании ресурсов из сельскохозяйственной сферы с замалчиванием эффекта в жизненных благах; политические установки, определявшие чрезмерную помощь другим странам; инвестиции в хозяйственное развитие окраин страны с длительным сроком окупаемости и т. д. подавляли демографические ценности, воспитывали другие, хотя и патриотические и общечеловеческие, с точки зрения всего мира, ориентиры. Но сложность ситуации в том, что существуют определенные перегибы – осознанные и неосознанные – в предпочтении тех или иных названных ориентиров. В частности, между демографическими и образовательными целевыми установками тоже наблюдаются достаточно конфликтные отношения. Они в комплексе с другими причинами постепенно усилили остроту текущей демографической ситуации. Например, сегодня получение высшего образования рассматривается подавляющим большинством населения как благо, поскольку обеспечивает доступ к культурным ценностям, позволяет получить престижную городскую специальность, место в жизни и доходы в будущем.

Однако практика показывает, что семьи с высшим образованием, как правило, малодетны. Молодые люди учатся именно в том необходимом фертильном возрасте, и заводить детей в этот период не совсем «удобно», поскольку они мешают учебе и получению специальности. Процесс создания семьи откладывается на будущее, минимум на пять лет, а если после получения высшего образования учеба продолжается в аспирантуре – то еще на 3–4 года.

Современные государственные меры пока еще не решают данную проблему. Очевидно, пора учитывать специфику нашей страны, не закрывая пути рационального (экономного) получения специальности благородными призывами к всеобщему длительному образованию[23]23
  На этом фоне выглядят неуместными эксперименты по увеличению сроков школьного образования, тогда как в ряде стран Европы наблюдаются тенденции к их сокращению [Обсуждение проблемы…, 2001]. Да и нельзя механически применять опыт других стран – слишком разные условия. Действительно, в западных странах период обучения длиннее. Однако там такие же, если не острее, проблемы народонаселения, несмотря на более высокий уровень общего социального обеспечения. Указанные процессы усиливает и аморфная, не целевая, не учитывающая реальности, государственная политика бесплатного образования.


[Закрыть]. Вероятно, следовало бы разработать особые меры по стимулированию рождаемости в первую очередь у образованной части населения. Прямое ограничение числа обучающихся в вузах – слишком резкая мера, хотя такое плановое квотирование давно назрело. Можно, по крайней мере, предоставлять бесплатное обучение только тому количеству молодых людей, какое целесообразно нашей стране на текущий момент для поддержания современного технологического уровня. Сейчас же число студентов, обучающихся бесплатно, в России растет самыми быстрыми темпами среди всех развитых стран. Так как запретить тягу к знаниям невозможно, и она активно эксплуатируется образовательным бизнесом, то обучение населения сверх государственных квот должно быть платным с возмещением учащимися полных издержек, связанных с процессом получения образования. Это хотя бы немного ограничит неуправляемый процесс выкачивания молодежи из социально значимых сфер сельского хозяйства, малых и средних городов и т. д. Платным должно быть и среднее образование сверх обычного 10-летнего. Если родителей и учащихся по каким-либо причинам данный государственный 10-летний школьный стандарт не устраивает, то дополнительное образование может быть передано частным классам или школам.