Текст книги "Теория и история политических институтов"

Контрольные вопросы

1. Какими обстоятельствами обусловлено влияние политики на религию и религии на политику?

2. В чем заключается феномен создания христианско-демократических партий?

3. Каковы основные направления влияния религии на политику?

4. В чем заключается особенность деятельности католической церкви в XXI в.?

5. Охарактеризуйте группы стран по степени интегрированности ислама и государства.

6. Какие функции выполняет религия по отношению к политике?

7. В чем заключается феномен «религиозного ренессанса» XX в.?

8. Каковы прямые и косвенные, непосредственные и отдаленные эффекты «религиозного ренессанса» XX в.?

9. Как соотносятся феномены политизации религии и политической мобилизации масс?

10. Какую функцию выполняют альтернативные общественные институты, возникающие вследствие политизации различных религий?

11. Какова роль института религии в распаде ряда государств и создании новых государственных образований в XX в.?

12. В каких светских государствах в XXI в. институт религии продолжает играть значительную роль в политической жизни страны?

13. Какие модели взаимоотношений институтов религии и государства существуют в современных европейских странах?

14. Что такое церковное гражданское право?

15. Какими документами регламентируются взаимоотношения современного Российского государства и РПЦ?

16. Каковы основные направления социальной концепции РПЦ?

Основная рекомендуемая литература

Государство и церковь в ХХ веке: эволюция взаимоотношений, политический и социокультурный аспекты. Опыт России и Европы / отв. ред. А. И. Филимонова. – 2-е изд. – М.: ЛИБРОКОМ, 2013. – 464 с.

Православная церковь при новом патриархе / под ред. А. Малашенко, С. Филатова. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – 415 с.

Семедов С. А. Ислам в политике: идеология и практика / С. А. Семедов. – М.: Экон-Информ, 2009. – 180 с.

Мчедлова М. М. Религия и политические императивы: социокультурные реалии современности / М. М. Мчедлова. – М.: Изд-во РУДН, 2011. – 229 с.

Элбакян Е. С. Обзор религиозно-конфессиональной ситуации в странах постсоветского пространства и Восточной Европы: в 2 ч. / Е. С. Элбакян. – М.: АТИСО, 2012. – Ч. 1. – 400 с. – Ч. 2. – 239 с.

Дополнительная рекомендуемая литература

Ашхамахова А. А. Этнос. Религия. Политика / А. А. Ашхамахова, И. А. Яко венко. – Краснодар: ЮИМ, 2012. – 160 с.

Исламский фундаментализм: исторические истоки и современные проявления / К. П. Захаров [и др.]. – Владивосток: Изд. дом Дальневосточного федер. ун-та, 2012. – 151 с.

Королева Л. А. Русская православная церковь в России в конце XX века / Л. А. Королева, А. А. Королев, О. В. Мельниченко. – М.: ИНФРА-М, 2013. – 224 с.

Мусульманские праздники и святыни / сост. М. Ю. Козырева. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2013. – 304 с.

Ситников А. В. Православие, институты власти и гражданского общества в России / А. В. Ситников. – СПб.: Алетейя, 2012. – 248 с.

Станкевич Г. В. Религиозный фактор современного политического процесса / Г. В. Станкевич. – Ставрополь: Ставролит, 2012. – 268 с.

Haynes J. Religion in global politics / J. Haynes. – L.; NY: Longman, 1998. – 312 p.

Tibi В. The Challenge of Fundamentalism. Political Islam and the New World Disorder / В. Tibi. – Berkeley: University of California Press, 1998. – 159 p.

Norris P. Sacred and Secular. Religion and Politics Worldwide / P. Norris, R. Inglehart. – Cambridge: Cambridge University Press, 2006. – 329 p.

Глава 9. Гражданское общество и местное самоуправление

В главе раскрывается понятие «гражданское общество», определены его характеристики, показана динамика изменений. Анализируется феномен глобального гражданского общества с точки зрения активистского, неолиберального и постмодернистского подходов. Рассмотрены понятия «самоуправление», «местная власть», «местное сообщество». Описываются некоторые исторические формы институтов самоуправления. Обосновывается положение о том, что местное самоуправление выступает самостоятельным политическим институтом общества, который наряду с универсальными функциями исполняет также специализированные. Выделены критерии эффективности различных форм реализации самоуправления в современных государствах.

Ключевые слова: Нормативный анализ гражданского общества, теоретико-аналитическая концепция, политический концепт гражданского общества, самоуправление, местная власть, местное сообщество, муниципальная политика. Концепции местного самоуправления: общественного выбора, дуалистическая, социальных отношений, локалистская.

В результате освоения данной главы студент должен:

знать основные теории и методологические подходы к анализу гражданского общества и институтов самоуправления;

уметь анализировать процессы развития гражданского общества органов МСУ и особенности их взаимодействия с органами государственной власти и иными политическими акторами в различных странах, оценивать роль глобального гражданского общества в условиях глобализации;

владеть базовыми навыками сравнительного анализа концепций МСУ и практик функционирования различных форм местного самоуправления в различных государствах.

9.1. Теории гражданского общества

Понятие «гражданское общество» в современной политической науке понимается как: а) нормативная концепция, определяющая идеал социального порядка и место в нем гражданина; б) аналитическая концепция, объясняющая закономерности становления и развития гражданских объединений, общественных движений и гражданских институтов; в) политический инструмент общественных и политических движений и партий, способствующий политической мобилизации масс.

Идея гражданского общества связана с описанием полиса Аристотеля (Koinonia politike), societas civilis Цицерона и нормами естественного права. Согласно Аристотелю, истинное гражданство существует только там, где верховная власть действует в интересах всеобщего блага, и возможно только с появлением гражданина как самостоятельного, сознающего себя таковым, индивидуального члена общества, наделенного комплексом прав и свобод, но одновременно несущего перед обществом ответственность за свои поступки [Аристотель, 1983, с. 412]. Представление об особых правах и обязанностях гражданина как лично свободного человека, не иностранца, было развито и закреплено в законах Римской империи. Римлянин имел определенные гражданские обязанности – служить в армии, участвовать в народных собраниях, государственных структурах, иметь права и привилегии.

В середине XVII в. Т. Гоббс изложил концепцию гражданского общества, возникающего при переходе от природного (естественного) состояния страстей, всеобщей вражды и страха смерти к упорядоченному культурному обществу, граждане которого дисциплинированы властью государства, устанавливающего в стране мир и порядок. Меняется сам человек, он становится гражданином уже не только по признаку подданства. Гражданское общество – это «союз индивидуальностей», коллектив, в котором его члены обретают высокие человеческие качества. Впоследствии концепция гражданского общества (с акцентом на проблемы свободы, права, долга, морали, собственности и др.) разрабатывалась многими видными мыслителями – Дж. Локком, Ж.-Ж. Руссо, И. Кантом и др. Основная идея гражданского общества основана на соединении представлений о принципах совместной жизни людей в обществе и развитии личности, которая выходит из мира всеобщей вражды и необузданной свободы. Понятие «гражданское общество» основано на идее непрерывности развития коллектива, индивида и власти к более развитому и цивилизованному состоянию. Эта идея была отражена Руссо в «Общественном договоре», где он писал о принципах властных отношений между обществом и государством, об их взаимных правах, свободах и обязанностях.

Для Гегеля гражданское общество представляло собой определенную стадию в диалектическом развитии от семьи к государству. Государство на определенном этапе своего развития вступает в противоречие с теми формами организации жизни, которые преобладали в микрообщности людей и должны были быть преодолены на уровне макрообщности политически независимой нации. Жизнь гражданского общества существенно отличается от норм жизни государства; общественная жизнь включает рыночную экономику, социальные группы, корпорации, институты, в сферу деятельности которых входят обеспечение жизнеспособности общества и реализация гражданского права. Гегель считал, что «гражданское общество есть дифференциация, которая выступает между семьей и государством, хотя развитие гражданского общества наступает позднее, чем развитие государства, ибо в качестве дифференциации оно предполагает государство, которое оно, чтобы пребывать, должно иметь перед собой нечто самостоятельное… Если государство представляют как единство различных лиц, как единство, которое есть лишь общность, то имеют в виду лишь определение гражданского общества» [Гегель, 1990, с. 228].

Понимание гражданского общества как сообщества свободных ассоциаций граждан и индивидов, независимых от государства и контролирующих его деятельность с точки зрения гражданских свобод, принадлежит А. Токвилю. Он считал, что американской демократии значительно проще сформировать гражданское общество, так как она не была отягощена европейским феодальным наследием. В США гражданское общество формировалось путем создания свободных ассоциаций граждан. Свою роль в этой стране, согласно Токвилю, сыграли слабый опыт государственности, почти полное отсутствие «традиционных» форм бюрократии, постоянный рост территории.

По мере усиления государственной бюрократии бюрократические институты приспосабливались к налаживанию партнерских отношений с уже укоренившимися независимыми организациями граждан. Заметную роль в становлении гражданского общества сыграли ассоциации собственников, которые отстаивали свою независимость от государства и бюрократии.

Многие современные исследователи считают, что гражданское общество зарождается в конце XVIII – первой половине XIX в. в странах Западной Европы и Северной Америки в процессе промышленных и политических революций. Так, английский политолог Э. Блэк полагает, что становление гражданского общества в Европе происходило через развитие коллективистских структур, т. е. свободных городов, ремесленных гильдий, корпораций и коммун. Согласно Блэку, главные компоненты и основные ценности гражданского общества сложились в Европе в XVIII в. Они соединяли представления о нормах индивидуального существования и контрактных отношений между индивидами, а также между индивидом и группой, включали требование личной безопасности, право на частную жизнь, принцип равенства всех перед законом, признание индивидуальных различий, уважение другого человека [Теория и история…, 2008].

В современной научной литературе понятие «гражданское общество» определяется как сфера интеракции и коммуникации свободных автономных индивидов и общественных внегосударственных внеэкономических ассоциаций, а также частная сфера. Именно в них формируются ценности, идеалы, ориентации (Ю. Хабермас). По мнению Дж. Коэна и А. Арато, гражданское общество включает сферу «социальной интеракции между экономикой и государством», в том числе самого близкого общения (например, семьи), объединений, социальных движений, публичной коммуникации. Эти авторы специально подчеркивают различие гражданского и политического общества (второе связано с публичной сферой деятельности органов государственной власти, партий и иных политических организаций).

Согласно определению Ф. Шмиттера, в понимании гражданского общества важна система самоорганизующихся медиаторных (посреднических) групп, которые относительно независимы как от государства, так и от единиц производства и воспроизводства (корпораций и семей), способны планировать и осуществлять акции в общественных интересах, принимая уже сложившиеся гражданские и правовые нормы и не стремясь принимать на себя общие функции управления политией или подменять собой структуры государственной власти или частные институты производства/воспроизводства. Среди современных теоретиков продолжаются споры о включении/невключении партий, фирм и корпораций, а также семьи в структуры гражданского общества.

Государство как правовая форма организации и функционирования публичной власти связано с гражданским обществом. Но если гражданское общество – это область свободной и автономной активности преследующего свои частные интересы гражданина, а также ассоциаций и общественных образований, то государство – сфера публично-властных отношений, в которой аппарат власти выступает от имени общества и обязан действовать в его интересах. Противопоставление гражданского общества государству было присуще большинству теорий Нового времени. Вместе с тем гражданское общество не рассматривалось как феномен, возникающий самопроизвольно и развивающийся самодостаточно. И. Валлерстайн считает сильное государство, способное обеспечивать конституционные гарантии свободного развития всех членов общества, обязательным условием формирования ГО.

Достаточно часто исследователи склонны рассматривать отношения государства и гражданского общества как противоречивые и конфликтные. Считается, что гражданское общество пытается обеспечить политический, идеологический, культурный и нравственный контроль над государственными институтами власти. Государство в лице бюрократии, в свою очередь, стремится контролировать гражданское общество. Существование ГО возможно лишь при функционировании правового государства, ограничивающего свои притязания на полное подчинение общества государству и бюрократии. К условиям существования современного правового государства относятся такие демократические принципы, как всеобщее избирательное право, свобода слова, печати, право на образование партий и свободное присоединение к ним, конкуренция между партийными элитами за голоса избирателей и т. д. Государство выступает гарантом осуществления всеобщего интереса и субъектом его реализации. Признание самоценности личности, ее прав и свобод предполагает и ответственность личности перед отдельными индивидами, группами индивидов, обществом в целом [Теория и история…, 2008].

Процесс эволюции гражданского общества отличается существенной временнóй и пространственной вариативностью. Попытки «имплантации» даже «нормативно идеальных гражданских структур и институтов в еще не готовое или просто недостаточно созревшее для этого общество» [Гайнутдинова, 2009, с. 6] обречено на провал. Для формирования полноценного гражданского общества необходимо выполнение ряда условий, в частности: освобождение человека из-под жесткого контроля государства, потребность индивида в свободе, автономия государственных структур и гражданских ассоциаций, солидарность людей, их способность к коллективным действиям, сформированная гражданская культура. Современные исследователи подчеркивают создаваемые порой гражданским обществом сложности и противоречия (Р. Дарендорф, Л. Даймонд, Ф. Шмиттер), в том числе потенциальное ограничение легитимности демократических институтов вследствие более длительного процесса формирования большинства, расколы в распределении влияний в политическом пространстве, формирование непредвиденного политического курса или появления эффектов политических решений, которые стали следствием комплекса компромиссов, ориентация структур гражданского общества на сиюминутные выгоды и т. д.

9.2. Неформальные отношения публичной системы и общества

Институты делятся на формальные и неформальные. Формальные институты возникают в результате политического торга и обеспечиваются государственным принуждением, неформальные институты «выступают продуктом спонтанной эволюции общества или свободного выбора институциональных норм участниками сделки. Зачастую они основаны на религиозных, идеологических и эмоциональных факторах и обеспечиваются внутренними установками человека или неорганизованным контролем со стороны общества… неформальные институты определяют отношение индивидов к различным вариантам “формальных институтов”, предлагаемых государством» [Либман, 2006, с. 54–55].

Выделяются три основные модели неформальных институтов: 1) нормы, определяющие общее отношение к государству как таковому;

2) нормы, определяющие используемые людьми критерии оценки предлагаемых государством институтов, например: экономическая эффективность, социальная справедливость, свобода, экологическая безопасность и т. д.;

3) нормы, определяющие общественно допустимые ситуации нарушения как формальных предписаний, так и неформальных норм первой и второй групп.

«Возникая как средство координации устойчиво повторяющихся форм человеческого взаимодействия, неформальные правила: а) детализируют, трансформируют и развивают писаные нормы, которые заведомо не способны учесть все факторы социального процесса; б) служат социально санкционированными нормами поведения в сферах, не регулируемых формальными правилами; в) выступают в качестве внутренне обязательных для индивидов моральных принципов и максим» [Ткачев, 2006, с. 80].

Формальные и неформальные нормы выступают частью формальных институтов. Не всегда можно заранее просчитать, как в общественной жизни будут действовать нормы, представленные на бумаге (в конституциях, законах, постановлениях или распоряжениях). Неформальные «правила игры» могут существовать внутри и вне формальных институтов. Неформальный элемент политико-бюрократических и иных институтов представляет собой, с одной стороны, связующее звено между непредвиденными условиями ее функционирования и формальными принципами – принципами организационной деятельности, с другой – реакцию на формальные правила и процедуры, а также на особые обстоятельства, которые не предусмотрены общими правилами и требуют индивидуального подхода. Организационный эффект определяется традициями, ценностями, образом мыслей активной общественности. Он зависит и от форм социальной стратификации, интересов групп, положения индивида, качеств персонала – степени активности, уровня квалификации; общественных идеалов. Организационный эффект может быть обусловлен требованиями, связанными с сохранением целостности политического института (противоречащие ему правила либо не выполняются, либо выполняются частично), возникающими внутри элитарных структур и бюрократии разных центров интересов. Поэтому неформальные отношения способны временно корректировать недостатки функционирования социально-политических институтов [Теория и история…, 2008].

В контексте взаимоотношений формальных и неформальных структур государственных институтов важными являются такие понятия, как «коридоры власти», «клиентелизм», «коррупция», «теневая деятельность» и др. Термин «коридоры власти» характеризует область неинституциализированого взаимодействия властных структур при принятии политических решений. Дж. Гэлбрейт в свое время заметил, что только наивный реформатор или тупоумный консерватор может полагать, что бюрократический аппарат способен проводить какие-либо действия, противоречащие его интересам. «Коридоры власти» рассматриваются как канал перемещения политических лидеров («тоннельный эффект» или «эффект ротации» – движение по кругу). При помощи «коридоров власти» политики и администраторы пересаживаются из одного кресла в другое – из законодательных структур в исполнительные институты и наоборот и т. д.

«Народные суды», «криминальные суды», «трибуналы», «само суды» представляют собой неформальные образования, не включенные в официальную правовую систему. Они возникают, как правило, из-за вакуума власти и закона, действуя наряду с формальным правом и не обязательно конфликтуя с законом. Можно назвать немало жизненных ситуаций, когда частное, неформальное право не регулируется никакими законами, например: правила жизни в семье, школе, деятельность благотворительных организаций и т. д. Однако есть и неофициальные «суды», которые стоят вне закона. Деятельность и «правосудие» организованной и прочей преступности, надо полагать, никогда не станут официально признанными в нашем государстве и других странах.

Многие ученые рассматривают деятельность политических институтов как рыночный механизм, функцией которого является примирение или балансировка множества конфликтующих интересов, а процесс принятия решений – это процесс сделок, уступок и компромиссов, т. е. политический торг. Равновесие достигается, во-первых, за счет того, что система преобразует множество разнообразных требований в некую совокупность наиболее весомых правил; во-вторых, благодаря борьбе за голоса избирателей между организованными группами – группами интересов и группами давления, партиями и отдельными политиками, а также между гражданами за то или иное решение правительственных структур.

Одна из форм неформальных практик взаимодействия общества и государства – коррупция. Под коррупцией понимается использование неформальных связей и отношений в решении политических, государственных и муниципальных проблем в личных или корпоративных интересах. Процедуры решения таких задач нередко связываются с фаворитизмом и клиентелизмом, особенно в области принятия кадровых решений и последующего содействия деятельности получившим таким образом свои назначения должностным лицам [Римский, 2007, с. 177–189].

Сам термин «коррупция» имеет исторический характер, развивается во времени и существенно зависит от традиций той или иной страны. В политической истории России формами коррупции были мздоимство (получение сверх казенного жалованья вознаграждения за исполнение прямых служебных обязанностей) и лихоимство (вымогательство благ или вознаграждений за выполнение или невыполнение служебных обязанностей) [Макарин, 2001, с. 63]. Эти формы коррупции в современной России сохранились и дополнились новыми. Как социальное явление коррупция в России возникла и поддерживается на уровне неформальных социальных и политических связей на всех уровнях политики и управления обществом. Граждане прибегают к коррупции для решения разнообразных задач. Формы бытовой коррупции – взятки или использование в своих личных, семейных или клановых интересах различных благ. Коррупционные возможности у политиков и бюрократии намного больше, чем у рядовых граждан.

Коррупция стала системной проблемой государственного управления в России. Отечественная бюрократия заинтересована в собственном благополучии, достигаемом за счет распоряжения единым капиталом государственной власти и вымогательством ренты. «В такой ситуации становится практически невозможным реализация нормативного государственного управления… В общественном сознании такое положение бюрократии в государстве и обществе, как показывают многие социологические исследования, воспринимаются как нарушение социальной справедливости» [Римский, 2004, с. 68–79].

То обстоятельство, что бюрократия может по своему усмотрению изменять доступ к институциональным благам, не лишает просителя возможности манипулировать чиновником. Их отношения не следует сводить к простому проявлению «диктатуры бюрократии». Для обеих сторон характерна ситуация «неясности», одновременно риска, выгодная им, ибо в этой ситуации проще торговаться о степени строгости распоряжений и предписаний [Дезер, 2003]. Изменение социального капитала происходит de facto через посредство индивидов, а не только через соответствующие официальные институты: образуются замкнутые циклы обоюдности [Там же]. Основная тенденция в эволюции коррупции состоит в сокращении числа коррупционных проявлений, когда от потенциального получателя государственной услуги требуется или ожидается взятка, и в снижении готовности граждан России, попадающих в такие ситуации, эти взятки давать. Но прослеживается рост размера взяток. Подобная динамика – типичная реакция рынка коррупции на повышении опасности коррупционной деятельности.

Частные (неформальные) отношения правительственных структур реализуются скрытно, без афиширования и находятся практически вне какого-либо контроля со стороны гражданского общества. В большинстве демократических стран предпринимаются активные попытки ограничить влияние внутриправительственных, неправительственных неформальных институтов власти; в реальной жизни эти действия не всегда приводят к успеху. «Ирония ситуации заключается в том, что многие процедуры, основанные на скрытых системах правил, оказываются необходимыми для эффективности правления. Теория демократии подчас вступает в противоречие с запросами и нуждами демократической практики. Иногда законодательная власть вводит нормы, которые являются неприменимыми или неосуществимыми либо изначально предполагаются таковыми.

В иных обстоятельствах тайные методы становятся неотъемлемой частью партийной системы либо результатом какой-либо неформальной политической сделки» [Рейсмен, 1988, с. 24]. Возможны различные варианты взаимодействия формальных и неформальных практик и институтов – подавление формальными институтами неформальных, конфликт между ними, доминирование неформальных институтов как механизмов регулирования и разрешения споров, подкрепление формальных институтов неформальными нормами и др.

Институты, при помощи которых выражаются интересы и осуществляется воздействие на публичную сферу, называются заинтересованными группами (аномические, ассоциативные, неассоциативные, институциональные, реверсивные и др.). Группами давления выступает политически активная и организованная часть институтов, способных оказывать влияние на политическую власть. Адресатами этих групп являются институты власти и институты участия.

К правовому взаимодействию правительства и групп интересов относят корпоративизм; консультации и соглашения; использование групп интересов в организации и артикуляции требований.

Необходимо обратить внимание на «патрон-клиентские» отношения – форму персональной или коллективной социальной зависимости, обусловленной неравномерным распределением ресурсов власти. Дж. Скотт считал, опираясь на исследования в Юго-Восточной Азии, что структура и динамика политического процесса в «странах третьего мира» подчиняется законам, которые диктуют неформальные группировки, ориентированные на своих лидеров клики, фракции и кланы [Scott, 1972]. Взаимоотношения внутри них подчинены «патрон-клиентским» отношениям.

Клиентелизм – это отношения обмена между индивидами, играющими разные социальные роли. Влияние, защита и материальные ресурсы патрона – человека высокого социально-экономического статуса – обмениваются на поддержку и помощь клиента, включая личную службу. Эти отношения асимметричны, однако взаимовыгодны и поэтому предельно устойчивы. «Патрон-клиентские» связи можно определить как устойчивую систему отношений субъектов, обладающих дифференцированной ресурсной обеспеченностью в результате принадлежности к группам с разным социальным статусом. Патрон опекает клиента за счет находящихся в его распоряжении ресурсов и получает «дань» в форме благодарности за опеку. В «патрон-клиентских» связях роль участников может быть ситуативной, стороны могут меняться местами, они взаимозависимы. Более, того, в некоторых ситуациях патрон вынужден действовать в интересах своих клиентов и ущемлять собственные интересы. Подобные отношения могут возникнуть в любой формальной или неформальной организации при условии ее иерархического строения. Клиентские структуры (сети) пронизывают распределительные механизмы широкого профиля – от распределения материальных благ, рабочих мест, земли до распределения меры ответственности и наказаний, поощрений и привилегий.

Многие исследователи, например К. Поланьи, отличают патрон-клиентские отношения от отношений реципрокности. Реципрокность – это взаимность, которая предполагает передачу продуктов или вещей в дар, подчиняясь заведенному порядку, в результате чего регулируемый социальными нормами дарообмен становится основным распределительным механизмом сообщества. Реципрокность определяется неформальными нормами и обязательствами, которые слабо связаны с формальными институтами. «Патрон-клиентские» отношения же существуют как неформальная коррекция формальных правил и зависят от них. Реципрокные отношения и связи персонифицированы, обмен «дарами» происходит на личностно окрашенных отношениях дружбы, родства, соседства. Отношения патрона и клиента строятся на основе неформальных договоров в рамках выполняемых индивидами функциональных ролей. Неформальные отношения, по крайней мере временно, корректируют существенные недостатки социально-политических институтов. Клиентелизм и коррупцию не следует сводить друг с другом, но коррупция как социальное явление нередко возникает и эволюционирует в условиях клиентелизма как одной из форм организации общества.

Главная опасность встраивания групп интересов (промышленно-финансовых и бюрократических) в неформальную систему власти и государственное управление заключается в том, что они деформируют механизмы социального представительства более широких слоев населения. Экономическая зависимость властей от корпораций стимулирует заинтересованность государства в проведении пропагандистских кампаний, оправдывающих их роль и влияние в обществе [Теория и история…, 2008].