Текст книги "Теория и история политических институтов"

10.4. Влияние институциональных норм на индивидуальные партийные предпочтения

Институциональные нормы способны влиять на партийные предпочтения гражданина, имеющего право голоса, т. е. оказать влияние на выбор электората и в конечном итоге – на партийную систему. М. Дюверже в работе «Политические партии» (1951 г.) проанализировал механический и психологический факторы влияния избирательных систем. В политическую науку его теоретические выкладки вошли под названием «Законы Дюверже» («социологические законы Дюверже»).

Мажоритарная система в один тур (правило простого большинства) способствует становлению двухпартийной системы с чередованием у власти крупных, стабильных, независимых политических партий. В этом случае избиратель учитывает наряду со своими политическими предпочтениями общие шансы кандидатов на победу.

Мажоритарное голосование в два тура способствует объединению многих независимых партий в две устойчивые политические коалиции. Но связь избирательной и партийной систем не является механической. Сам по себе тип избирательной системы не формирует с необходимостью заданное число партий, но лишь задает тенденцию. Пропорциональная система выборов способствует формированию партийной системы с многочисленными независимыми друг от друга партиями. Возможно и обратное влияние партийной системы на избирательную: с большой долей вероятности двухпартийная система будет способствовать закреплению мажоритарной избирательной системы в один тур.

Пропорциональная и мажоритарная система абсолютного большинства способствует присутствию малых партий в законодательных органах власти как отдельных единиц (в первом случае), так и в составе коалиций (во втором случае). Если выборы проводятся в один тур, конкуренция между партиями – более жесткая, а острой критике подвергаются даже близкие по идеологическим установкам партии. В мажоритарной системе абсолютного большинства при голосовании в два тура коалиции обычно заключаются перед началом второго тура между идеологически близкими организациями.

«Законы Дюверже» основывались на анализе большого массива эмпирических данных. Главным оппонентом «Законов Дюверже» считается Д. Рае, который в работе «Политические последствия электоральных законов» описал результаты 121 выбора в 20 странах и нашел два примера, противоречащие выводам Дюверже: в Канаде и Индии существовала система простого большинства (мажоритарное голосование в один тур) при существовании более чем двух партий. Объяснение Рае заключалось в существовании сильных местных партий в этих странах. В итоге Рае все же пришел к подтверждению «Законов Дюверже», но не смог определить, устанавливает ли закон детерминацию или носит вероятностный характер [Rae, 1971, p. 95].

Институциональные нормы регламентируют правовое электоральное поле. Рациональный избиратель может выбрать только ту партию, которая представлена на выборах. В данном случае не рассматриваются альтернативы отказа от голосования или выбор партии, принадлежащей внесистемной оппозиции. В двухпартийных системах – достаточно простое отношение между партийными предпочтениями и электоральным выбором, если избиратель участвует в выборах. В этом случае считается нерациональным голосование за партию, которую избиратель не поддерживал с самого начала.

Наиболее трудным решением для избирателя в двухпартийных системах считается принятие решения об участии в голосовании. Речь идет о так называемом парадоксе избирательной системы, когда ожидаемая польза от участия в выборах индивида, ориентирующегося на партию-аутсайдера на конкретных выборах, кажется минимальной или вообще не существующей, поскольку голос отдельного избирателя не может иметь решающего влияния на итоги голосования; затраты избирателя – временные и информационные – очевидны, а результат не соответствует ожиданию победы «своей» партии.

Рациональный выбор даже в трехпартийной системе не может рассматриваться как простая редукция практик двухпартийных систем. В этом случае рациональным будет голосование за партию, которая стоит на втором месте в предпочтениях избирателя, если наиболее близкая для него партия не имеет шансов на успех. В многопартийных системах с коалиционным правительством, если партии до начала выборов не объявляют о своих коалиционных стратегиях, избиратели (это особенно актуально для так называемых «избирателей-вкладчиков») вынуждены ориентироваться только на партийные предпочтения.

Вместе с тем в партийных системах с тремя и большим количеством организаций отнюдь не гарантировано наличие у избирателя твердой системы последовательных предпочтений. Так, если транзитивность строгих партийных предпочтений характерна более чем для 90 % немецких избирателей, то для других многопартийных стран этот показатель не превышает 50 %. В многопартийных системах избиратели ориентируются на суммарные показатели ретроспективной оценки деятельности правительства и позиций партий по отдельным вопросам. В реальной политической практике мотивация голосования за партию не сводится к рациональной модели поведения избирателя.

Контрольные вопросы

1. Раскройте содержание понятия «природа политических партий».

2. Когда появляются политические партии?

3. Какие существуют типы политических партий?

4. На основе каких принципов строится организационная структура партий?

5. Существуют ли партийная иерархия и олигархия?

6. Каковы основные политические ориентации партий?

7. Какие существуют партийные системы?

8. Как происходит институционализация современных политических партий?

9. Каковы основные функции, реализуемые институтом выборов?

10. В чем заключается содержание основных принципов демократических выборов?

11. Какие существуют преимущества и недостатки у мажоритарной избирательной системы?

12. Что такое система наибольшего остатка?

13. Как взаимосвязаны избирательная и партийная системы?

14. Какие существуют модификации электоральных формул?

15. Как структура бюллетеней может повлиять на голосование избирателей?

Основная рекомендуемая литература

Гречишников С. Е. Избирательные технологии / С. Е. Гречишников. – М.: Канон+, Реабилитация, 2011. – 224 с.

Забурдаева Е. В. Политическая кампания. Стратегии и технологии / Е. В. Забурдаева. – М.: Аспект Пресс, 2012. – 343 с.

Кынев А. В. Партия и выборы в современной России. Эволюция и деволюция / А. В. Кынев, А. Е. Любарев. – М.: Либеральная миссия, 2011. – 792 с.

Петрова Е. Ю. Elections Through and Through. Выборы от А до Я / Е. Ю. Петрова. – М.: Тезаурус, 2012. – 92 с.

Политическая наука. – 2010. – № 4. – Вып. «Политические партии, демократия и качество государственного управления». – 232 с.

Праворадикальные политические партии и движения современной Европы / И. Н. Барыгин [и др.]; под ред. И. Н. Барыгина. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2011. – 692 с.

Япония: полвека правления либерал-демократов / Э. В. Молодякова [и др.]. – М: АИРО-XXI, 2010. – 284 с.

Farrell D. M. Electoral systems: a comparative introduction / D. M. Far rell. – Houndmills, Basingstoke, Hampshire, UK; NY: Palgrave Macmillan, 2011. – 288 p.

Galvin D. Presidential party building: Dwight D. Eisenhower to George W. Bush / D. Galvin. – Princeton, NJ: Princeton University Press, 2010. – 352 p.

Janda K. The Social Bases of Political Parties: Democrats and Repub licans, 1952–2012 and 2032 / K. Janda. – NY, 2012. – 110 p.

Stonecash J.M. Understanding American political parties: democratic ideals, political uncertainty and strategic positioning / J.M. Stonecash. – NY: Routledge, 2012. – 144 p.

Дополнительная рекомендуемая литература

Большаков В. Анти-выборы 2012. Технология дестабилизации России / В. Большаков. – М.: Эксмо, 2011. – 560 с.

Буров А. Н. Партийное доминирование в российской политической стратегии / А. Н. Буров, М. В. Петренко. – Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2010. – 256 с.

Гаврилова М. В. Анализ программ российских политических партий начала XX и XXI веков (лингвистический аспект) / М. В. Гаврилова. – СПб.: Изд-во Невского ин-та яз. и культуры, 2011. – 244 с.

Гуторова А. Н. Политические партии в системе народного представительства / А. Н. Гуторова. – Курск: Изд-во Юго-Западного гос. ун-та, 2010. – 163 с.

Исраелян В. Б. Выборы и референдум в городе Москве / В. Б. Исраелян. – М.: Юркомпани, 2012. – 136 с.

Кинзерская И. Л. Изменения института выборов и электоральных практик России в начале XXI века / И. Л. Кинзерская // Политический анализ: доклады Центра эмпирических политических исследований; под ред. О. В. Поповой. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010. Вып. 10. – С. 92–106.

Макарин А. В. «Партии власти» в современной России / А. В. Макарин // Политический анализ: доклады Центра эмпирических политических исследований; под ред. О. В. Поповой. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010. – Вып. 10. – С. 75–91.

Разгневанные наблюдатели: Фальсификации парламентских выборов глазами очевидцев / ред. – сост. И. Берлянд, М. Ступакова. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 272 с.

Шашкова Я. Ю. Российская партийная система в условиях трансформации политического режима (конец XX – начало XXI в.) / Я. Ю. Шашкова. – Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2009. – 180 с.

Treadway J. M. Elections in Pennsylvania: A Century of Partisan Confl ict in the Keystone State / J. M. Treadway. – NY, 2012. – 320 p.

Глава 11. Группы интересов и СМИ как политические лоббисты

В главе рассмотрены место и роль групп интересов в современном политическом процессе. Определены группы интересов, обозначены их функции, отмечено увеличение роли групп интересов в политическом процессе, приведена их типология. Прослежена история лоббизма и его трансформация. Обозначены основные характеристики современного лоббизма, дан сравнительный анализ использования методов лоббизма в различных политических системах. Показана сущность информационной власти и власти информации в современном политическом процессе, а также основные политические технологии использования информации и работы в условиях информационного общества.

Ключевые слова: Группы интересов, плюрализм, корпоративизм, лоббизм, прямой лоббизм, непрямой лоббизм, СМИ, информационная власть, информация, информационные технологии.

В результате освоения данной главы студент должен:

знать основные модели представительства интересов и важнейшие методы лоббирования, роль СМИ в политическом процессе, современные политические технологии в информационном обществе;

уметь интерпретировать роль групп интересов в политике и СМИ, анализировать социальную роль и организационные основы лоббизма, объяснять различия в использовании тех или иных методов лоббизма в разных странах, анализировать эффекты использования политическими акторами информационной политики в отношении различных социально-демографических групп;

владеть базовыми навыками типологического анализа групп интересов и СМИ, исследования роли современных СМИ в формировании общественного мнения.

11.1. Группы интересов: понятие и роль в принятии политических решений

Группы интересов представляют собой социальные группы, объединенные общим интересом. Интерес выступает в качестве такого свойства указанных групп, которое объединяет группу, отделяя ее от других, и обусловливает цель данной группы, которая заключается в реализации общего интереса. Именно интерес, будучи конституирующим группу признаком, формирует у ее членов схожую направленность поведения, связанную со стремлением к оптимальному удовлетворению своих потребностей в заданных социальных условиях, позиционируя представителей группы в обществе, определяя их деятельное отношение к иным группам и всей совокупности социально-политических институтов.

Имеет место множественная групповая идентификация индивидов, поскольку отдельные аспекты жизни человека «охватываются» разными группами, начиная от семейных и религиозных и заканчивая профессиональными и политическими. Индивиды воспринимают сложный набор интересов как взаимодополняющих, так и противоречащих между собой. Сознание и поведение индивидов определяется равнодействующей влияния конгломерата разнородных интересов, обусловленного одновременной принадлежностью к большому количеству социальных групп.

Политика представляет собой арену борьбы различных социальных интересов, где группы интересов выполняют функцию посредника между государством и обществом. Значение групп интересов в политической системе заключается в том, что, выражая, оформляя, сосредоточивая и переводя различные социальные интересы в пространство политики, группы интересов выступают в качестве своеобразного фильтра политической системы, определяя повестку дня и процесс формирования властно-управленческих решений.

Помимо групп интересов указанную медиаторную функцию в системе социально-политических отношений выполняют политические партии. И одни и другие осуществляют представительство социальных интересов в политической сфере, обеспечивая взаимосвязь между обществом и государственными институтами. Несмотря на схожие позиции в политической системе и некоторую функциональную эквивалентность, партии и группы интересов имеют существенные различия в принципах организации и особенностях деятельности.

Играя значимую роль в процессах формирования государственной политики, группы интересов по-разному выполняют медиаторную функцию в различных политических системах. Существует две качественно отличные модели взаимодействия государства и групп интересов: плюралистическая и корпоративистская.

Плюралистическая модель основывается на признании существования множества свободно образуемых политических, экономических, религиозных, этнических и других групп интересов, которые конкурируют друг с другом и борются за общественное и политическое влияние. Ф. Шмиттер дал определение плюрализму как «системе представительства интересов, в которой составляющие ее элементы организованы в неопределенное множество сложных, добровольных, конкурирующих, неиерархичных и самоопределяющихся (как отно сительно типа, так и сферы интересов) образований, которые специ ально не лицензируются, не признаются, не субсидируются или каким-либо образом не контролируются в отношении выбора лидерства или выражения интересов государством и которые не стремятся к монополии репрезентационной активности среди соответствующих образований» [Schmitter, 1979, p. 15].

Процесс выработки политических решений в плюралистической модели определяется равнодействующей влияния групп интересов, каждая из которых оказывает давление, но ни одна не обладает монопольной властью, чтобы навязать свою волю; другие группы играют роль сдерживающего фактора, но если политический потенциал отдельных групп непропорционально возрастает, то остальные участники социально-политического процесса мобилизуют свое давление на органы власти, содействуя формированию равновесного политического курса. Роль государства сводится к функции независимого и незаинтересованного арбитра, призванного обеспечивать различным группам равный доступ к процессам определения политики, поддерживать «правила игры» и фиксировать в своих решениях достигнутый баланс интересов.

Корпоративистская модель строится на признании существования ограниченного числа функционально упорядоченных и выстроенных по иерархическому принципу групп с монопольным правом представительства определенных интересов. Ф. Шмиттер дал определение корпоративизму как «системе представительства интересов, составные части которой организованы в несколько особых, принудительных, неконкурентных, иерархически упорядоченных, функционально различных разрядов, официально признанных или разрешенных (а то и просто созданных) государством, наделяющим их монополией на представительство в своей области в обмен на известный контроль за подбором лидеров и артикуляцией требований и приверженностей» [Шмиттер, 1997, с. 15].

Процесс выработки политических решений в корпоративистской модели происходит в результате сложного институционализированного, ориентированного на консенсус взаимодействия между государством и ограниченным числом крупных агрегированных групп интересов. Сильное направляющее государство инкорпорирует группы интересов в политико-административную систему. Группы интересов оказываются прочно вписанными в правительственный процесс и участвуют в формировании политики на основе монопольного представительства и своеобразного функционального разделения труда. В рамках взаимодействия с группами интересов государство выступает не столько в роли арбитра, призванного поддерживать «правила игры» и фиксировать достигнутый баланс интересов, сколько в качестве доминирующего актора, решающим образом влияющего как на процессы, так и на результат выработки политики.

И плюрализм, и корпоративизм признают сложную структурную дифференциацию и присутствие различных групповых интересов в обществе, однако свойственные им принципы репрезентации интересов отличаются: в плюралистических системах множество конкури рующих между собой групп интересов влияют на формирование и проведение политического курса, а в корпоративистских системах ограниченное число неконкурирующих, иерархически организованных и находящихся под контролем государства групп реально участвуют в процессах выработки и реализации государственной политики. Противопоставление плюрализма и корпоративизма носит идеально-типический характер, а в большинстве государств процессы формирования политики основываются на сочетании принципов этих моделей. В современном мире существуют страны с ярко выраженными плюралистическими (США, Канада) и корпоративистскими (Австрия, Норвегия, Швеция) системами формирования политики.

11.2. Типология групп интересов

Группы интересов многообразны. Их классическая интерпретация в политической науке предполагает наличие таких признаков, как четкая цель, формальная организация, неправительственный и некоммерческий статус, отсутствие стремлений к вхождению во власть, добровольное индивидуальное членство, коллективная солидарность, внутренняя демократия, стабильность состава и субсидирование за счет членов группы. Перечисленные свойства присущи незначительной части групп интересов, а подавляющее большинство существенно отличается от описанного стандарта. Речь идет как о традиционных и наиболее влиятельных группах интересов (крупный бизнес, бюрократические структуры), так и о многочисленных новых субъектах публичной политики – проблемных ассоциациях, университетах, аналитических центрах и т. д.

Группы интересов являются одним из наименее однородных общественных институтов. Их отличают структура, размеры, порядок управления, база поддержки и множество других параметров. Существует множество подходов к классификации групп интересов. Наиболее ценные – типологии Ж. Блонделя и М. Дюверже.

Классификация Ж. Блонделя противопоставляет два идеальных типа групп интересов: общинные и ассоциативные. Общинные группы интересов присущи традиционным социумам. Их члены связаны между собой принадлежностью к некоторому сообществу, а уже затем – своими мыслями и стремлениями. Человек рождается, будучи членом общинной группы, отношения с которой являются всеохватывающими и полностью предопределяют его социальное положение. Примеры общинных групп – каста, семья, племя, этнос, нахождение в которых всецело определяет жизнь людей в традиционных социумах. В отличие от общинных, ассоциативные группы свойственны современным обществам и создаются сознательно для реализации конкретных ограниченных интересов. Членство в них охватывает незначительную часть личности индивида, примером чему является участие в профессиональных союзах, деловых ассоциациях и спортивных клубах.

Реальные группы интересов Ж. Блондель размещает в промежутке между двумя «чистыми типами», по мере удаления от одного и приближения к другому полюсу:

• группы «по обычаю» часто встречаются в странах третьего мира, где политики и бюрократы рассматривают профессию как средство обеспечения своих родных и близких доходными местами, привилегиями и т. д. Группы «по обычаю» предпочитают действовать в обход официальных институтов, прибегая к личным контактам с носителями власти;

• институциональные группы базируются на формальных организациях внутри государственного аппарата – в политико-бюрократических структурах, армии и полиции. Влияние институциональных групп обусловлено их близостью к процессу принятия решений и контролем над силовой составляющей государства;

• группы «защиты» часто встречаются и особенно влиятельны в странах зрелой либеральной демократии. Указанные группы (профсоюзы, предпринимательские ассоциации и т. д.) призваны отстаивать материальные интересы своих сторонников;

• группы «поддержки» стремятся к достижению определенных, строго ограниченных общественных целей (экологические движения, антивоенные организации и т. д.). Иногда группы «поддержки» создаются для того, чтобы добиться решения конкретной задачи (например, закрытия военной базы), после чего они распадаются. Организационная структура таких групп аморфна, членство не фиксируется, руководство определяется спонтанно.

М. Дюверже предложил подход к типологизации групп интересов и определению моделей их политического влияния на основе организационного анализа. Исходя из структурных особенностей и по аналогии с ранее установленными различиями между кадровыми и массовыми политическими партиями, Дюверже выделил два типа:

1) традиционные группы интересов стремятся не к количеству, а к качеству и ориентируются на социально значимых людей – элиту. Иногда организация на узкой основе является следствием тщательного подбора: предпочтительнее привлечь лиц определенной категории, а не представителей основной массы населения (интеллектуальные общества, политические клубы). Другим группам приходится принимать элитарную структуру вследствие самой природы индивидов, которых они желают объединить (объединения высокопоставленных государственных служащих, союзы писателей, поэтов и художников); 2) массовые группы интересов пытаются объединить максимально возможное число членов, так как их сила определяется численностью. Размер большой группы требует сильной иерархической организации. Развитие рабочего класса стало основой для появления массовых организаций как в форме политических партий (социалистические, лейбористские партии), так и в виде групп интересов (профсоюзы). Впоследствии внутреннюю структуру массовых групп интересов переняли фермерские объединения, ассоциации среднего класса, молодежные движения, союзы ветеранов, культурные и спортивные общества.

Названные типологии формируют базовое представление о различиях в направленности и организации групп интересов. Группы интересов, обладая общим функциональным свойством – стремлением к защите интересов своих членов посредством давления на органы публичной власти и иных участников социально-политического процесса, – весьма многообразны. Четкая классификация групп интересов на основе ключевых параметров может дать важную информацию о природе конкретных групп интересов и их социально-политическом положении.