Текст книги "Обряды, праздники и обычаи наших предков"

Семицкая неделя

Семицкая неделя бывает на седьмой неделе после Пасхи и получила такое народное название от Семика. Заканчивается она Троицыным днем. Эта неделя в старину известна была под именем «семиковой», «русальной», «зеленой», «гряной», особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родительская суббота; Троица – воскресенье, 50-й день после Пасхи.

Русские величают Семик честным (благородным), подобно Масленице.

Семик – седьмой четверг после Пасхи – считался очень большим праздником. «В сорокадневном периоде весенних праздников особенно замечателен Семик, любимый народный, или, лучше сказать, девичий, праздник, по содержанию своему схожий со Святками. Он приходится на седьмой четверг по Пасхе – на седмицу Святых Отцов, которая у простолюдинов известна под именем семицкой (а в Малороссии – клепальной, от клечанья – разного рода древесных ветвей, особенно кленовых, какими там украшаются дворы и покои). От седьмой седмицы обыкновенно и производят название Семик». С него начинался сложный комплекс обрядов, знаменующих прощание с весной и встречу лета.

Дни семицкой недели народ называл особенными именами: вторник – задушными поминками, четверг – семиком, субботу – печальным днем, семицкие ночи называются воробьиными.

На Семицкой неделе отправлялись разные обряды: Задушные поминки, Семик, Кукушки, Моргостье, завивание венков, пелись особенные семицкие и троицкие песни.

То, что Семик почитался одним из трех главных праздников летних, подтверждают слова старинной костромской песни:

 
Как у нас в году три праздника:
Первый праздник – Семик честной,
Другой праздник – Троицын день,
А третий праздник – Купальница.
 

Как правило, Семик с незапамятных времен отправляется народом в четверг в рощах, лесах, на берегах рек и прудов. К этому дню рубят березки, красят яйца в желтую краску, пекут караваи, сдобники, дрочены и яичницы.

Селения в это время буквально преображались: дома и улицы украшались срезанными березками, ветками, цветами.

А как разнообразно справлялись обряды в разных местах!

Каждая губерния и даже деревня имела свой набор и последовательность действий, свой обязательный песенный репертуар, но основные элементы обряда сохранялись: выбор и украшение дерева, совместная трапеза под ним, завивание венков, кумление, срубание дерева с последующим уничтожением его, хороводные песни и игры под ним, гадание на венках, брошенных в воду. Обратимся к «Церковно-народному месяцеслову» И. П. Калинского.

В среду девушки отправляются выбирать – «заламывать» березки, а на другой день, в семицкий четверг, или же в субботу, с яичницей и пивом идут завивать выбранные березки. При завивании венков пели известную песню «Ай во поле липонька!..» Содержание ее следующее. Красная девица сидит в белом шатре под зеленою липою, вьет венок из цветов, украшая его дорогим яхонтом, и говорит со вздохом: «Кому этот венок носить? Ужели старому? Нет! Старый не будет носить! Старый не отрада, не защита моей молодости. Пусть же носит его мой милый друг!» Обвивая плакучие березы лентами, нитками, привязывают венки к ветвям, а из ветвей делают один венок. Подходя к венку, целуются и приговаривают: «Здравствуй, кум и кума, березку завивши! Покумимся, кума, Покумимся! Нам с тобою не браниться, Вечно дружиться».

После этого обвивают березу поясом и лентами и поют песни. Каждая приносила с собой глазок яичницы. После того как все березки завиты, яичницы размещались вокруг одной березки, а девушки, взявшись за руки, водили хоровод.

В некоторых селах и деревнях начала пекли козули – круглые лепешки с яйцами в виде венка. С ними девушки ходили в лес, где с песнями завивали ленточки, бумажки и нитки на березе, на которой завязывали еще ветки венками.

А вот и песни, с которыми завивали березки.

 
Благослови, Троица,
Богородица,
Нам в лес пойти,
Нам венки завивати.
Ай Дидо, ай Ладо,
Нам венки завивати
И цветы соривати…
 

* * *

 
Благослови, Троица,
Богородица,
Нам в лес пойти,
Венок сплести!
Ай Дид, ай Ладо!
 

* * *

 
Мы пойдем, девушки,
Во луга гуляти,
Ой маю, маю,
Маю зеленому.
Во луга гуляти,
Венки завивати,
Ой маю, маю,
Маю зеленому.
Мы завьем веночки,
Зеленые цветочки,
Ой маю, маю,
Маю зеленому.
Завьем зеленые,
Будем веселые,
Ой маю, маю,
Маю зеленому.
 

* * *

 
Березки, радуйтесь!
Зеленые, радуйтесь!
К вам девушки идут,
Молодешеньки идут,
Завивать венки идут!
 

* * *

 
– Честной Семик!
Позволь нам гулять,
Венки завивать!
Завью я веночек
На круглый годочек.
– Семик, Семик,
На чем ты приехал?
– На зеленом листочке,
На ржаном колосочке!
 

* * *

 
Завивайся, березка,
Завивайся, кудрява!
Мы к тебе идем,
Мы венки несем,
Каждому листочку —
По алому цветочку,
Каждой веточке —
По ленточке.
 

* * *

 
Не радуйтесь, дуб и клен!
Радуйся, белая береза!
К тебе девушки идут,
К тебе красные идут,
С яишницей, с куличком,
С пшеничным пирожком, —
Березку завивать,
Семик величать!
 

* * *

 
Береза моя, березынька,
Береза моя белая,
Береза моя кудреватая!
Стоишь ты, березынька,
Осередь долинушки.
На тебе, березынька,
Листья бумажные,
Под тобою, березынька,
Трава шелковая.
Близь тебя, березынька,
Красны девушки
В Семик поют,
Под тобой, березынька,
Красны девушки
Венок плетут.
 

* * *

 
Что не белая березынька
К земле клонится,
Не шелкова травынька
Под ней расстилается,
Не бумажны листочки
От ветру раздуваются, —
Под этой березынькой
С красной девицей
Молодец разговаривает.
 

* * *

 
Благослови, Троица,
Богородица,
Нам в лес пойти,
Нам венки завивать!
Ай Дидо! ой Ладо!
Нам венки завивать
И цветы сорывать.
Ай Дидо! ой Ладо!
А мы в лес пойдем
И цветов нарвем,
Мы цветов нарвем
И венок совьем.
Ай Дидо! ой Ладо!
Свекру-батюшке,
Свекрови-матушке,
Свекру-батюшке – малиновый,
Свекрови-матушке – калиновый.
Ай Дидо! ой Ладо!
Пойду ль я тишком
Лужком, бережком,
Сломлю ль с сыра дуба веточку,
Брошу на быструю реченьку,
Ай Дидо! ой Ладо!
Не тонет, не плывет
С сыра дуба веточка,
Не тужит по мне
Свекор-батюшка, свекровь-матушка.
Ай Дидо! ой Ладо!
 

* * *

 
Ой Дидо! ой Ладо! На кургане
Соловей гнездо завивает,
А иволга развивает;
Хоть ты вей, не вей, соловей,
Не бывать твоему гнезду свитому,
Не бывать твоим детям вывожатым,
Не летать им по дуброве,
Не клевать им яровой пшеницы.
Ой Ладо! ой Ладо! ой Дидо!
 

* * *

 
Ты не радуйся,
Дуб с горькою осиною!
Ты радуйся, белая береза!
К тебе девки идут,
К тебе красные идут,
С пирогами, со яишницей,
Со драченами.
 

* * *

 
Ходит колос по яри,
Что по белой по пшенице,
Из зерна-то – коврига,
Из полу зерна – пирог.
Где девушки шли,
Тут рожь густа;
Где бабы шли,
Там вымокла;
Где мужчины шли,
Там повыросла;
Где ребята шли,
Там повылегло.
 

А теперь давайте познакомимся с тем, как праздновался Семик у волжских жителей. Здесь все происходило как будто бы по сценарию, который написан был самой историей. Судите сами. Семик открывается хороводною песнею, которую поют, ходя около березы, из ветвей которой делают венки, украшая оные лентами:

 
Не дожжик березу обмывает,
Здесь в роще девок прибывает.
Скачите, пляшите, красны девки!
А вы, холостые, поглядите!
С гулянья вам девушек не взяти,
А взять ли, не взять ли с доброй воли,
По батюшкину повелению,
По матушкину благословлению,
По невестину рукоделию…
 

По окончании сей песни делают собою другой круг, в середине которого мужчина и женщина ходят и поют с прочими:

 
Ах во поле липынька стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Под липою был шатер,
В том шатре стол стоит,
За тем столом девица,
За тем сидит красная,
Шьет ширинку золотом,
Нижет узду жемчугом.
Ехал мимо молодец;
– Бог на помощь, девица,
Бог на помощь, красная,
Ширинку шить золотом,
Низать узду жемчугом!
 

Мужчины поют:

 
Не мне ли ширинка?
Не моему ли коню уздечка?
 

Женщины ответствуют:

 
Не по молодцу ширинка,
Не по твоем коне уздечка.
 

Последующую песню поют подобно предыдущей, только с тою разницею, что ходит в середине круга один мужчина, а потом женщина; по некоторым словам пляшут:

 
Царь по городу гуляет,
Царь царевны своей ищет.
 

Пляшут:

 
– Уж ты где, моя царевна,
Где княгиня молодая?
– Уж и вот твоя царевна,
Вот княгиня молодая!
По загороду гуляет,
Шелковым платком махает,
Златым перстнем освещает.
Растворяйтеся, ворота,
Растворяйтеся, широки,
Вы еще того пошире.
 

При этих словах одна сторона круга раздвигается и двое, подняв вверх руки, держат платок за оба конца, чтобы дать пройти сквозь сделанные таким образом ворота царевне, которая в то время была вне круга. Когда же пройдет царевна, продолжают петь:

 
Вы сойдитеся поближе!
Вы еще того поближе!
Поцелуйтесь помилее!
Вы еще тово милее!
 

Троицкая суббота, как правило, посвящалась умершим. Это очень древний обычай: он приходится на неделю поминания усопших пред Вселенскою Троицкою субботой и начинается благочестивым обычаем погребать и поминать несчастно умерших. В этот день поминают людей, покончивших жизнь самоубийством. Но поминовение составляет особенную часть, противоречащую содержанию и цели Семика, в коем гадание – столь же важный предмет, как в Коляде или на Святках. Ношение же и завивание березки, хороводы, семицкие игры и призывание мифических существ обнаруживают языческое происхождение Семика. В старину наши предки ходили встречать Семик на могилах родных, там они поминали родителей, съедая яичницы и дрочены. Воскресенье же вновь проводили в лесу, вокруг березки. После обедни девушки надевали лучшие платья, свежие березовые венки, переплетенные цветами, и шли в лес развивать березку. Придя в лес, они становились в кружок около завитой березки, срубали ее и устанавливали посреди кружка. Девушки украшали ее лентами и цветами. Затем они становились парами и обносили березку вокруг всей деревни. Потом втыкали березку в землю и начинали водить вокруг нее хороводы, и тут к ним присоединялись парни, и все хором пели. К вечеру снимали с деревца ленты и отламывали по прутику, вытаскивали его из земли и тащили к речке топить, бросая ее в воду с криком: «Тони, семик, топи сердитых мужей!», и березка плыла туда, куда ее несло течение воды.

А в других местах накануне Семика девушки рубили березку, украшали ее лентами, а в самый Семик они вместе с парнями, которые несли березку, ходили с ней по полю, распевали песни и потом бросали ее в рожь.

Не менее важный и увлекательный обычай семиковой, Троицкой недели – гадание по венкам.

В Троицын день вили венки с песнями:

 
Терень-ту зеленой,
Не расстался бы с тобой,
Я с тобою, с молодой,
С молодою со вдовою,
Там коляска ехала,
Во коляске девица,
На девице – веночек,
Лавровый цветочек.
«Что ты, девка, побледнела?» —
«Оттого я побледнела,
Что на молодца поглядела.
У молодца бело личико,
Бело личико, кругло личико.
Поплывем-ка мы с тобой,
Мой селезень белокосистый,
Белокосистый, воронистый».
 

Семицкие венки в одних местах сохранялись в избах до Троицына дня, а в других бросали их в воду с гаданием: потонет ли венок или нет? На одном ли месте он остановится или поплывет в сторону? Чей венок плывет впереди и чей остается позади? Подруги бросали свои венки вместе. Нередко случалось, что влюбленные бросали свои венки вместе и при сближении таких венков на воде нередко угадывали о близкой свадьбе. Бывали случаи, что семицкие венки топли в воде на виду у всех. Это означало, что такие люди или скоро умирали, или спивались. Ленты, которыми наши бабушки перевивали семицкие венки, сохранялись всю жизнь. Если они в этот же год выходили замуж, ими связывали венчальные свечи.

Одно и то же «поведение» венков в разных местах понималось по-разному. Так, потонувший венок мог означать смерть, измену или конец любви, а также противоположное – свидетельствовать о том, что милый помнит и тоскует. Без сомнения, и гадание на воде есть остаток от древнего языческого обряда.

В «Истории Христианской Церкви» читаем следующее. «Святой Дух сошел на апостолов в десятый день по Вознесении Господнем. Это был день один из больших еврейских праздников – Пятидесятницы – и в то же время воскресный день. С раннего утра апостолы собирались вместе и молились. Здесь была и Пресвятая Матерь Божия.

В девятом часу… [утра] послышался шум с неба – как бы от сильного ветра – и наполнил весь дом, где находились апостолы. Вслед за шумом появились им как бы разделяющиеся огненные языки и почили по одному на каждом из них. И все апостолы исполнились Святого Духа и всенародно стали проповедовать о величии Божием на разных языках».

Далее мы читаем: «Между тем по случаю шума над домом, где были апостолы, много иудеев собрались к ним и стали дивиться, что апостолы говорят на разных языках. Но Св. Апостол Петр объяснил собравшимся: это произошло оттого, что на них снизошел Дух Святой, обещанный от Бога Отца Тем самым Иисусом, Которого распяли и Который есть истинный Спаситель мира. «Он, – говорил Св. Апостол, – приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы видите и слышите».

Слышавшие это умилились сердцем и спрашивали: «Что нам делать?» Апостол Петр сказал им: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа». И в этот день крестилось около трех тысяч человек.

В Православной Церкви существует обычай украшать в праздник Пятидесятницы храмы Божии и жилища древесными зелеными ветвями, травами и цветами. Это обыкновение произошло из примера церкви ветхозаветной: иудеи в праздник Пятидесятницы украшали синагоги и дома древесными ветвями, травою и цветами в память того, что Закон дан был им в то время, когда близ горы все зеленело и цвело, и притом во время странствования их по пустыне, когда и сами они должны были жить в кущах из древесных ветвей.

Сионская горница, где Дух Святой сошел на апостолов в день Пятидесятницы, вероятно, по обычаю ветхозаветному, также была украшена древесными ветвями и цветами. Кроме того, в церкви ветхозаветной был также священный обычай приносить в праздник Пятидесятницы первые плоды жатвы, которая в Палестине оканчивалась к этому времени. И в праздник христианской Пятидесятницы ветви и цветы приносятся как начатки Богу от весны, обновляющейся силою Духа Зиждителя. В мистическом плане они указуют также духовное плодоносие церкви Христовой.

Ниспослание Духа Святого на Землю есть дар столь великий, что в нем заключается для христианина все. Без просвещения от Духа Святого мы не получили бы и ясного познания о действиях Самого Сына Божия на Земле. Без содействия Духа Святого проповедь евангельская не распространилась бы так быстро в мире – при множестве препятствий, непреодолимых для обыкновенных сил человека. Без оживотворения Духа Святого и верующие во имя Иисуса Христа были бы мертвы духовно. Мы имеем слово Божие потому, что Дух Святой глаголал в пророках и апостолах. На Земле открыто доступное для всех селение Божества – Церковь. Каждый, вступающий в это святое общество, получает возрождение к новой, духовной жизни, потому что Дух Святой, однажды излившись, неотлучно пребывает в Церкви Иисуса Христа.

Св. Златоуст говорит: «За десять дней пред этим естество наше взошло на Царский Престол, а ныне Дух Святой сошел к нашему естеству. Господь вознес начаток наш и ниспослал нам Святого Духа, Который есть Господь, разделяющий дары Свои; ибо и Дух есть Господь, и бывшее о нас строение совершили вместе Отец, Сын и Дух Святой».

Троицын день с незапамятных времен является одним из любимейших праздников русского народа. С ним связано и до сих пор много народных обычаев и обрядов, справляемых помимо церковного торжества. В стародавнюю пору, когда еще свежа была на Руси память языческого прошлого, с Троицею, или Семицкою неделею, было связано столько самобытных проявлений народного суеверия, как ни с одним другим праздником (кроме Святок). Эта неделя, посвященная богине Весны, победившей демонов Зимы, издавна отмечалась шумными общенародными игрищами. Конец мая и начало июня, на которые приходится Троицын день, особенно подходят к чествованию весеннего возрождения земли, покрывающейся к этому времени наиболее пышной растительностью, еще не успевшею утратить своей обаятельной свежести.

На Троицу прихожане шли к обедне в церковь с букетами полевых цветов, а пол в храме устилался свежей травой. Этот обычай сохранился и до настоящего времени. С утра приготовляли в виде снопа травы: зорю, калуфер, мяту, связывали их веревкой, а в средину ставили тройную свечу. С этими травами отправлялись в церковь. Травы берегли для лечения болезней, а свеча сохранялась для умирающих.

Этот благочестивый обычай получил у нас особенную силу. Еще в дохристианской Руси, как и у других народов древности, древесные ветви и цветы служили украшением храмов в праздничные дни во время торжественных жертвоприношений; древесными ветвями также сопровождались важнейшие церемонии. В древние времена были общеизвестные символы: масличная ветвь – мира, лавровая – победы и славы, дубовая – мужества. Береза, которая получила у нас на праздник Святой Троицы преимущественное значение, была символом весны.

Зелень и цветы и теперь составляют отличительные признаки Троицына дня: повсюду на Руси церкви и дома украшаются в этот день ветками березок – как в деревнях, так и в городах. В старину же этому обычаю придавалось особое значение – как связи двух миров, языческого и христианского. Существует поверье, что славянские нимфы и наяды – русалки, живущие в омутах рек, – в эту неделю выходят из воды. Накануне Троицына дня, по малоросскому поверью, убегают они в поля и заводят свои ночные игры. «Бух! Бух! Соломенный дух! – будто бы кричат они. – Мене мати породила, некрещену положила!» Русалки, по народному представлению, тоскующие души младенцев, родившихся мертвыми или умерших некрещеными. Они, начиная с Зеленых Святок до Петрова дня, живут в лесах, ауканьем и смехом зазывая к себе путников, которых защекочивают до смерти. На Зеленой Русальной неделе на Руси никто не купается – из опасения попасть к ним в руки; Семик слывет здесь «Великим днем русалок». Предохранительным средством от русалочьих чар считается полынь и трава заря.

Духов день

Пятьдесят первый день после Пасхи, или первый понедельник после Троицы.

Духов день в народном календаре очень трудно отделить от предшествующей ему Семицкой недели. Именно к Духову дню в некоторых местах приурочивалось развивание венков. С этим днем связаны старинные поверья и обряды вокруг русалок, а весь период с понедельника на Троицкой неделе до понедельника следующей недели назывался «русальной неделей», «грязной» и считался временем, когда русалки выходят из воды, играют, качаются на деревьях и заманивают прохожих, чтобы их защекотать.

Русалки – это души утопленниц или детей, умерших некрещеными.

Вот как происходило празднование этого дня в Пензенской губернии. Здесь, «хотя ряженых бывает немного, но, – как пишет исследователь, на которого ссылается И. П. Калинский в своем «Месяцеслове», – все умеют быть веселыми и стараются быть забавными. Один наряжается козлом, другой надевает на руки и на ноги валяные женские сапоги и изображает собой свинью (самая трудная роль), третий шагает на высоких ходулях, четвертый наряжается лошадью» или просто насаживает на длинную палку лошадиный череп, а саму палку окручивает тканью и веревкой, один конец которой остается свободным. «За этот повод уздечки берется ловкий молодец, изображающий вожака и руководящий скачками и пляской упрямой, норовистой лошади. Она брыкается, разгоняя хохочущую толпу девчонок и мальчишек, а тут же, рядом с ней, бодается козел, постукивая деревянными челюстями и позванивая подвязанным колокольчиком… Все имеющиеся налицо музыкальные инструменты принесены сюда: заливаются гармошки, трынкают балалайки, пищит скрипка, и, для полного восторга провожающих весну, раздаются громкие и звонкие звуки от ударов в печные заслонки и сковороды… Самая процессия проводов весны совершается так: впереди идут с лошадью русальщики, за ними бегут вприскочку перепачканные ребятки (это «помелешники» или «кочерыжники»), которые подгоняют кнутами передних. В поле, за деревней, делают несколько холостых выстрелов из ружей, а в честь русалок выделяется бойкая девушка, которая с палками в руках скачет взад и вперед. Затем лошадиную голову бросают в яму до будущего года – это и есть проводы русалки и прощание с весной».

В других же местах проводы русалок устраивали «на заговенье перед Петровым постом», то есть через неделю после Троицы. Здесь в обряде участвовали главным образом старухи; «они берут ржаной сноп, приделывают руки, обряжают по-бабьи, кладут на носилки, вопят и несут чучело-русалку в ржаное поле, где оставляют на меже. Во время шествия с чучелом-русалкой несколько раз поют песню:

 
Уж ты свет моя Кострома,
Государыня Костромушка была,
Не Костромушка, кумушка моя!
Не покинула при нужди ты меня,
При нужди, при старости».
 

За русалкиным заговеньем начинался Петровский пост, затем шли сами Петровки – сенокос с его работой и молодежными гуляньями и, наконец, Иван Купала – большой праздник, завершающий весенне-летние обряды, знаменующий день летнего солнцестояния и подготовку к самой важной страде – уборке урожая.

Для знакомства с этим праздником вновь обратимся к одному из талантливейших знатоков народного творчества – А. А. Коринфскому: «Речист русский народ-пахарь, тароват на всякое слово красное. Многое множество таких слов сделалось крылатыми – не то что из года в год, а из века в век перелетающими. Не обойден народным красным словцом и Духов день, как именуется в народе следующий за праздником Троицы-Пятидесятницы понедельник. “До Свята Духа не снимай кожуха!” – говорит деревенская Русь. Выдаются местами действительно такие непогожие весны, что только к этому времени и перестает знобить мужика холодом. Особенно близко относится приведенное присловье к русскому Северу, где зима-Морана долго еще дает о себе знать, несмотря на теплые ласки Лады-весны. Только после этого праздника и можно позабыть о морозах-утренниках вплоть до самой осени – на всем неоглядном просторе Земли Русской.

“Не верь теплу до Духова дня”, “Придет Свят Духов день – будет на дворе, как на печке”, “И сиверок холоден до Духова дня”, “Зябка девица-рассада, а и та просит у Бога холодку после Духова дня”, “Свят-Дух весь белый свет согреет”, “Доживи до Троицы-Духова дня, а тепло будет!” – приговаривает дождавшийся лета православный честной люд. По обычаю старины, во многих местах с этого праздника начинают выбираться на летний ночлег из душной избы в более прохладные сени-клети.

Троица – праздник цветов и березок. На Духов день березки красуются как возле хат, так и в хатах. Цветы, вместе с травой устилавшие церковный пол во время троицкой Божественной службы, подбираются богомольцами, приносятся домой и тщательно сберегаются под божницею; с давних времен их используют вперемешку с другим кормом для лечения больных домашних животных (коров – в особенности). Набожные старухи сушат и толкут в ступе принесенные от духовской обедни цветы и бережно хранят порошок на случай болезни кого-нибудь в семье. Достаточно, по их словам, вовремя окурить больного благовонным дымом этого порошка из “освященного цвета”, чтобы человек пошел на поправку. Этим же дымом-“духом”, знающие всякое слово и всякое зелье берутся изгонять бесов из одержимых (“порченых”, “кликуш”).

В народе с давних пор бытует убеждение, что Духова дня как огня страшится бродящая по земле нечисть. По старинному преданию, на этот праздник – во время Божественной службы – сходит с неба священный огонь, испепеляющий всех злых духов. “И бегут беси огня-духа, и мещут ся злые духи в бездны подземныя. И в бездне настигает их сила сил земных. Слышит вопль бесовский в сей день Господень заря утренняя, и полдень внемлет ему, и вечер – свете-тихий, – такожде до полунощи… Погибают огнем негасимым беси, их же тьма тем… И не токмо силу бесовскую, разит огонь небесный всяку душу грешную, посягающу на Духа Свята дерзновением от лукавствия”, – так описывают действие этого священного огня старинные предания.

В старину в Духов день по селам и даже городам устраивались особые, к этому празднику приуроченные игрища.

Для сбора участников игрища накануне вечером заранее избранная “большуха” рассылала девчат-послов по всем красным девицам, звала-позывала их с матерями и всеми родственницами собираться после обеда на Духов день в заранее определенное место близ села. В урочный час сходились гостьи, званые-прошеные, становились в кружок и запевали песни, положенные для этого игрища. Кроме “большухи”, выбирались всеми присутствующими две девушки, которых и обступали хороводом. Они стояли посередине, по окончании одной игры отдавали всем поклоны и снова становились в кружок, а на их место выбирались две другие. Очередь при выборе соблюдалась по старшинству лет: младшая пара не должна была выбираться раньше старшей.

Песни игрались до вечера; перед стадами (возвращением скота с пастбища) все расходились по дворам, чтобы ночью снова сойтись на том же месте для новых игр, хороводных песен, продолжавшихся до самой полуночи.

Все эти песни имеют отголосок свадебных. Вот, например, одна из них, которую и теперь еще можно слышать во многих уголках деревенской Руси:

 
Уж ты, улица, улица,
Уж ты, улица широкая,
Трава-мурава шелковая!
Изукрашена улица
Все гудками, все скрипицами,
Молодцами да молодицами,
Душами красными девицами.
Не велика птичка-пташечка
Сине море перелетывала,
Садилася птичка-пташечка
Середи моря на камушек.
Слышит, слышит птичка-пташечка —
Поет, пляшет красна девица,
Идучи она за младого замуж:
– Уж ты, млад муж, взвеселитель мой,
Взвеселил мою головушку,
Всю девичию красотушку!..
 

Иногда последний куплет этой песни изменяется так: “Слышит, слышит птичка-пташечка – Плачет, плачет красна девица, Идучи она за старого замуж: – Ах ты, стар муж, погубитель мой! Погубил мою головушку, всю девичию красотушку!”

В некоторых местах и сейчас еще сохранился обычай, по которому девушки “завивают березки” на Духов день, приготовляя столько венков, сколько у каждой “завивающей” близких-дорогих людей на Божьем свете: для родимых отца с матерью, для братьев с сестрами, для милых-любезных сердцу девичьему. По этим венкам они загадывают о судьбе.

До настоящего времени есть места, где сохранилось старинное предание о том, что перед восходом Солнца на Духов день Мать Сыра Земля открывает все свои тайны. И некоторые люди, желая узнать эти сокровенные тайны, так же, как в иных местах в ночь под Ивана Купалу (с 23 на 24 июня), – ходят “слушать клады”, помолясь пред тем Святому Духу, припадая ухом ко груди земной. И открывается им “вся несказанная” недр земных и подземных. Но это только в том случае, если кладоискатель ведет богобоязненно-праведную жизнь. С первыми лучами Солнца Красного умолкает вещая речь Земли, которая может раз и навсегда обогатить человека.

Духов день начинает собой на богатой преданиями русской земле Всесвятскую неделю, отмеченную в суеверной народной памяти своеобразными обрядами-обычаями, связанными с празднествами в честь древнеязыческого Ярилы (Солнца)».