Текст книги "Обряды, праздники и обычаи наших предков"

Вей (Вай)

Покровительствовал человеку после 72 лет. От его имени происходит сохранившееся скандинавское слово «фея» – мудрая, вечная и всегда молодая волшебница. К 72 годам человек достигал не только мудрости, но и творческого совершенства. Об этом говорит сохранившийся китайский глагол «вэи», означающий «творить», «созидать». С именем Вей связаны древнерусские слова: «веко» (старое слово «вейко») и «век» – продолжительность жизни, хотя существует ряд мнений, что они возникли позже, когда люди стали жить менее ста лет. Более древние слова, связанные с этим богом, – «веять» и «ветер», от них происходит имя индусского бога ветра – Вата. Но борейский Вей не связан с воздушной стихией, поскольку завершает четверку богов возрастных периодов и относится к водной стихии.

О Bee существуют только фольклорные данные. К силам тьмы Вей не имеет никакого отношения. Наиболее вероятный его облик – юный волшебник, как это сохранилось у скандинавов в описании фей.

Вею в римской мифологии соответствует Вейовис – бог подземного мира. Такая трактовка деятельности этого бога возникла после того, как продолжительность жизни людей сократилась до 70 лет, и фактически этот бог мог покровительствовать человеку только на том свете. И это можно сопоставить с существованием в литовской мифологии проводника душ по имени Совий.

С Веем связано древнерусское слово «совет», от которого, видимо, происходит считающееся греческим слово «софия» – мудрость, обычно употребляемое как эпитет к греческой богини мудрости – Афине. Для возрастного периода, которому покровительствует Вей, характерна была деятельность, связанная с изготовлением скульптур и строительством жилья, поскольку в русском языке сохранился глагол, образованный от его имени «ваяние», откуда – «изваяние», то есть скульптура, и «ваять», которое употреб ляется также в смысле строить что-то очень красивое.

От Вея происходят слова «весь» и «ведун», последнее имеет связь со словом «вода», а Вей, как уже говорилось, тоже относится к водной стихии. С весями тесно по смыслу связано и другое слово – «купец» от имени богини Купалы. Поскольку торговля у человечества появилась сравнительно недавно, надо думать, что слова «купец» и «ведун» раньше означали одно и то же и связаны с древней традицией обмывания новых вещей, полученных от волхвов или праведников, и использование потом этой воды с целебными и другими целями.

В каждом возрастном периоде человек достигал универсальности в соответствующих видах искусства.

В период покровительства Хорса – в области кулинарии, траволечения, то есть во всех сферах, связанных с самосохранением человека.

В период покровительства Велеса – универсальности в крестьянском хозяйстве, которое способствовало ему сохранить семью.

В период покровительства Свентовита – универсальности и мастерства во всех существующих видах ремесел, но прежде всего как портной, которые помогали ему сохранить свой Род.

В период покровительства Вея – в ваянии (строительстве) и своей деятельностью способствовал сохранению племени, общины и всех других высших структур общества.

Но существуют еще четыре бога, которые встречаются в древних легендах и писаниях, как в женском, так и в мужском роде: Пирун – Перыня, Лад – Лада, Map – Мара, Род – Рожана. Можно только предположить, что эти боги отвечали за различные царства.

Перун (Пирун)

Многообразие поверий, преданий и обрядов свидетельствует о древнейшем поклонении славян небесным громам и молниям. Торжественно-могучее явление грозы, покоряющее воздушное пространство, олицетворялось ими в божественном образе Перуна-Сварожича, сына прабога Неба; молнии были его оружие – меч и стрелы; радуга – его лук; тучи – одежда или борода и кудри; гром – далекозвучащее слово, раскатывающееся далеко вокруг; ветры и бури – дыхание; дожди – оплодотворяющее семя. Как творец небесного пламени, рождаемого в громах, Перун признавался и богом земного огня, принесенного им с небес в дар смертным; как владыка дождевых облаков, издревле сравнивавшихся с «водными источниками», считался богом морей и рек, а как верховный распорядитель вихрей и бурь, сопровождающих грозу, считался богом ветров. Вначале эти различные названия использовались лишь как эпитеты, характеризующие стихию его деятельности, но по прошествии долгих лет обратились в имена собственные; по мере утраты древнейших представлений, они распались в народном сознании на отдельные божеские лица, и единый владыка грозы раздробился на властелинов стихий: богов грома и молний (Перун), огня (Сварожич), воды (Морской царь) и ветров (Стрибог).

Пирун был богом богов. На это указывает санскритское слово «пуруша», что значит духовная природа (природа вообще на санскрите – «пракрита»). Пирун стоял во главе киевского Пантеона, учрежденного князем Владимиром, что также позволяет говорить о нем как о боге, возглавлявшем царство богов. Именно по этой причине к нему чаще обращались, чем к другим богам, а поскольку с течением времени военный промысел сделался чуть ли не основной формой существования государства, Пирун стал основным богом у дружинников, и после принятия христианства подвергся особому вытравлению из памяти и сознания народа. След его имени остался в современном русском языке разве что в слове «первый».

Большинство ученых истолковывают его однозначно как бога грозы (громовника), культ которого был общим для всех славян. Действительно, корень «пер» означает гром, а «ун» – его производителя. Но «пер» – это не просто дождевой гром, это гром «среди ясного неба», что и должно быть свойственно богу, способному демонстрировать чудеса. Многие из нас были свидетелями такого грома, который подтверждает, что Пирун вовсе не умер, хотя христиане и попытались утопить его в Днепре.

Сохранившееся в русском языке слово «перст» тоже указывает на гром, а «ст» – место (пространство), то есть гром пальцев. Даже сегодня встречаются очень сильные экстрасенсы, у которых между пальцами проскакивают искры и слышны характерные щелчки – «перы».

В некоторых местах все же сохранились названия с его именем: Перунич, Перунович, Перуницка Глава, Перуний Верх, Перунья весь, река Перыня, Перунова дубрава. Однако корень «пер» достаточно широко представлен в индоевропейских языках в словах, по смыслу связанных с божественностью: например, латинское «перкуссия» («постукивание») – слово, указывающее на способ общения с духами, применяемый в современном спиритизме, «перпетуум» – «вечность», но дословно можно перевести как «бог предков».

Культ Пируна индоевропейские народы сохранить не смогли. А вот в персидской мифологии сохранилось представление о Пери – прекрасной, доброй, крылатой женщине, охраняющей людей от злых духов, что также можно сказать и о древнерусской Перынье.

У египтян Книга мертвых, по общепризнанному мнению египтологов, называется «Пер-м-рху», что можно перевести как «мать духов Пера», а по славянским легендам в царстве мертвых человека встречает Перынья. Санскритские священные книги пураны переводятся как «древние». Даже книга Бытия в Библии начинается с еврейского слова «персита», которое некоторые исследователи переводят как «в начале», но по древним корням оно может быть переведено как «творящий дух». Все это доказывает, что Пирун когда-то был у перечисленных народов, как и у русских, главным богом.

Лада (Ладо, Лад)

От ее имени происходят такие слова, как «лад» и «ладить», что указывает на особые гармонические формы человеческих взаимоотношений, за которые была ответственна Лада. Но ее функции этим не ограничивались. Она была богиней царства людей и прародительницей человеческого рода. Этот вывод следует из того, что слова «Лада» и «люди» близки по своему звучанию.

Лада изображалась простой женщиной, одетой в обычный старинный сарафан и женский кокошник. Кокошник в женском одеянии мог появиться как отражение нимба над головой. Никаких других отличительных знаков она не имела. Иногда Ладу путают с Макошью. Но у Макоши, как правило, в руках были колосья или еще какая-либо атрибутика Земли.

О значимости Лады у славян и русских говорят имена собственные – Лада, Владимир, Владислав, то есть «в ладах с миром», «в ладах со славой», «в ладах с людьми». Глагол «владеть», с которым связывают два последних слова, происходит от «ладить» и отражает древнюю мудрость: «Ладить – значит владеть». Н. К. Рерих, искавший и нашедший ее культ в различных религиозных системах других народов, предложил называть ее «Матерью Мира», хотя, скорее всего, древние называли ее «Матерь царства людей».

Род

Вопрос об этом боге до сих пор оставался открытым, поскольку о нем вообще не сохранилось никаких сведений. Наиболее вероятно, что он имел облик лесного человека и, подобно греческому Пану, его сопровождала свита лесных обитателей, потому что он был богом, отвечающим за царство жизни.

Мара (Мар)

Она была главной богиней в царстве духов. На это указывает, что в ведической традиции Мара владел преисподней и был братом Индры (но по логике вещей Мара должна была иметь женский пол). Встречаются и другие ее названия, например Морена или Моржана. С Марой связаны слова: «хмара», «марево», «мерзнуть», «море». Последнее слово означало ее принадлежность к водной стихии, а слово «мерзнуть» говорит о том, что ее праздник мог приходиться на осенне-зимний период. От ее имени происходят слова «мор», «морить», «амрита» (напиток бессмертных). Такой же корень имеет римский бог войны Марс. Но эта богиня не была богиней смерти, тем более войны. Наоборот, она защищала человека от злых духов, которых на закате древней веры называли «навии». Через богиню Мару происходило управление всем Навьим миром. Если бы Мара (Map) несла в себе отрицательный смысл, то в честь нее не было бы столько имен, а мы знаем широко распространенные по всему миру Марина, Марья (Мария), Марфа, Марыся, Марица.

Человеку естественно чувствовать привязанность к жизни и страх к смерти. С закатом дневного светила на западе как бы приостанавливается вечная деятельность природы, молчаливая ночь охватывает мир, облекая его в свои темные покровы, и все погружается в крепкий сон – знамение навсегда усыпляющей смерти; с угасанием ярких лучей солнца начинаются стужи и морозы, небо перестает блистать молниями и посылать дожди, земная жизнь замирает. Для выживания человек должен строить жилище, селиться у домашнего очага, заготавливать пищу и теплую одежду. И вот так у первобытных племен сложилось убеждение, что мрак в холод, враждебные божествам света и тепла, творятся другою могучею силою – нечистою, злою и разрушительною. И здесь возникает двойственность в религиозных верованиях.

Со светлыми, белыми божествами древний наш предок чувствовал свое родство, ибо они посылали дары плодородия, которыми поддерживалось существование всего живого на земле; с ними связывались идеи о высшей справедливости и благе.

Напротив, с темною силою природы, с черными божествами связывалось все старое, безобразное, лукавое и злое; они были враждебны жизни и ее нравственным основам. Черная душа означает человека бесчестного, криводушного; мрась – негодяй; черный день – день бедствия, несчастья.

Все чары, при совершении которых призываются злые духи, и собирание волшебных зелий на пагубу людей и животных совершаются в полночь.

Между богами света и тьмы, тепла и холода происходит вечная, нескончаемая борьба за владычество над миром. День и Ночь первобытным народам представлялись высшими, бессмертными существами; День – верховное божество света – солнце, Ночь – божество мрака. Согласно с древнегреческому мифу о рождении восходящего Солнца из темных недр Ночи, День родился от Ночи. Показываясь ранним утром на краю неба, одетого ночною пеленою, Солнце казалось как бы рождающимся из тьмы; наоборот, захождение его вечером сравнивалось со смертью: скрываясь на западе, оно отдавалось во власть Морены, богини ночи и смерти…

У славян День и Ночь, согласно мужскому роду одного слова и женскому другого, олицетворялись как брат и сестра. Народная загадка, означающая «год», произносится так: «Я стар, от меня родилось двенадцать сыновей (месяцы), у каждого из них по тридцати сыновей красных, по тридцати дочерей черных (дни и ночи)»; другая загадка: «Сестра к брату в гости идет, а брат от сестры в лес прячется».

В черных тучах признавали нечистую силу, закрывающую ясный лик солнца и задерживающую дожди; подобно ночи, туча в народных сказаниях является эмблемой печали, горя и вражды… В раскатах грома древний человек слышал удары, наносимые Перуном демонам-тучам, в молниях видел блеск его несокрушимой палицы и летучих стрел, в шуме бури – воинственные клики сражающихся. По древнему поверью, черти бьются на кулачных боях в полночь, то есть нечистая сила борется во мраке туч, подобных черной ночи. Бог-громовник поражает ее своими огненными стрелами и, торжествуя победу, возжигает светильник солнца, погашенный лукавыми демонами (туманами и облаками).

Солнечные и лунные затмения объяснялись той же борьбой светлых богов с темными, как и небесные грозы. Эти чрезвычайно редкие явления, к которым не мог привыкнуть человек, как он привык к ежедневному захождению солнца, постоянно возбуждали тревожное чувство страха: нечистая сила нападала на божественное светило, захватывала его в свою пасть и готовилась сожрать на глазах смущенных людей. «Погибе, съедаемо солнце!» – вот обычное выражение, с которым старинные летописцы относились к солнечному затмению. В затмениях солнца и луны до настоящего времени видели и видят «недобрые знамения».

Такое двойственное воззрение на природу, в царстве которой действуют и добрые и злые силы, вполне естественно наложило свою неизгладимую печать на все религиозные представления. Поклоняясь стихийным божествам, человек одни и те же явления различал по степени участия их в создании и разрушении мировой жизни, по степени ближайшей или отдаленнейшей связи их с элементами света и тепла: зимние вьюги и опустошительные бури считались порождением нечистой силы и сравнивались с рыщущими по полям бесами, а весенние ветры, пригоняющие дождевые облака и очищающие воздух от вредных испарений, наоборот, считались благодатными спутниками Перуна, его помощниками в битвах со злыми духами.

Подводя итог, можно сделать вывод, что наши предки выделяли четыре царства: богов, людей, жизни и духов. Современное понятие о том, что мир состоит из трех царств: животных, растений и минералов (что у древних составляло одно царство жизни, так как минералы тоже считались живыми), – неполно, поскольку не отражает существование тонких миров. И к счастью, в последнее время наука все же начала признавать их существование, хотя делает это весьма неохотно.

Какой же вывод можно сделать из всего сказанного? Конечно же древняя религия – это далеко не такое примитивное явление, как кажется. Она помогала людям совершенствоваться и реализовать общий божественный план. Благодаря ей до наших времен дошли древние легенды, благодаря ей происходило развитие общества. И если бы не те крайности, в которые оно бросалось в процессе своей эволюции, уничтожая бесценные сокровища наших предков, мы с вами узнали бы намного больше и, возможно, были бы намного добрее. Но ведь все познается в сравнении. Так давайте же сделаем соответственный вывод.

Заклинания и приговоры в календарных обрядах

Заклинания, скорее всего, были исконным, древнейшим видом обрядового фольклора. Их место и значение в обряде было определено их сущностью. Они имели тот же смысл, что и весь обряд в целом, и цель их заключалась в том, чтобы оказать влияние на окружающий мир, вызвать желательное явление. Слово воспринималось как дело, органически сливаясь с действием, поясняло и как бы закрепляло его.

Термины «заклинания» и «приговоры» условны, и четкой границы между ними нет. Однако заклинание имело отчетливо выраженную магическую функцию и произносилось с целью вызвать желаемый результат, приговорам же, также сопровождавшим обряд, особого значения уже не придавалось, они исполнялись по традиции, выражали пожелания, а на поздней стадии существования обрядов они приобретали и шутливый, развлекательный характер.

Общий основной смысл всех заклинаний обусловил близость словесного оформления разных их типов. Все они выражали требование, пожелание или просьбу, были обращены к кому-то или к чему-то. Это потребовало употребления сказуемого-глагола в повелительном наклонении, хотя тональность заклинаний была разная – от приказания до просьбы, мольбы. В основе заклинательные формулы – очень краткие, но в них очень четко выражена основная мысль, однако они могут развиваться, дополняться разными деталями. Заклинания различаются по принципам их построения в зависимости от характера обрядовых действий.

Как и любой фольклорный жанр, заклинания находились в тесном взаимодействии с другими жанрами – обрядовыми и необрядовыми, прежде всего с возникшими на их основе заговорами. Связь просматривается также с обрядовыми песнями обходов дворов, основой которых также служат заклинания, в более поздней стадии существования обрядов – с шутливыми приговорами, потешками и детскими песенками.

Простейший и наиболее древний первоначальный вид заклинаний – непосредственное обращение к объекту, на который хотели воздействовать. Русский народ пытался воздействовать на весь окружающий мир, на явления природы; к ним обращались, как к живым существам. Обращения, как правило, имели характер требования, приказа. Это могли быть отдельные выкрики, вроде тех, какими прогоняли зиму, уничтожая при этом чучело Масленицы: «Уходи, зима, с морозами!» или «Убирайся вон, рваная старуха, грязная! Убирайся вон, пока цела!». Хозяйка, выгоняя первый раз в поле корову, заставляла ее переступить через положенную в воротах клюшку, а потом, ударяя ее этой клюшкой, приговаривала: «Тели телок, тели телок!» Чтобы жатва была обильной, жница, нажав первый сноп, говорила: «Стань, мой сноп, на тысячу коп!» Подобные заклинания были обращены и к солнцу: «Солнышко, ведрышко, выгляни в окошко!»; к дождю: «Дождик, дождик, пуще!» или «Дождик, дождик, перестань!»; «Расти, расти трава к лесу, а рожь к овину». Первым сжатым снопом, который вносили в дом, выгоняли мух, тараканов и пр.: «Первый сноп в дом, а клопы, тараканы вон» или: «Мухи, гады, вон, идет хозяин в дом».

Заклинания, обращенные непосредственно к объекту воздействия, отличал повелительный тон: уходи вон, перестань, принеси, расти и т. п. Их начальная, наиболее устойчивая формула – обращение-требование, нередко составляющая все заклинание. Затем, со временем, заклинания развивались и уточняли дополнительные детали. Например, требуя, чтобы пошел дождь, указывали ему, что он должен полить, и притом полить обильно:

 
Дождь, дождь!
На бабкину рожь,
На дедову пшеницу,
На девкин лен
Поливай ведром.
 

Окончив жатву, женщины катались по сжатой ниве и просили ее вернуть им силу: «Нива, нива, отдай мою силу!», а затем подчеркивали, что потеряли силу, когда жали, а она им нужна, чтобы сжать еще яровые, и на другие работы:

 
Нивка, нивка,
Отдай мою силку,
Ну я тебя жала,
Свою силу потеряла!
Жнивка, жнивка,
Отдай мою силку
На яровину,
На овес, на гречиху,
На конопельки!
Чтобы мне постараться,
Конопелек набраться!
 

Или: «Жнивка, отдай мою силку на пест, на мешок, на колотило, на молотило и на криво веретено».

Со временем приговоры постепенно стали утрачивать магическое значение, в них стали появляться бытовые картинки.

 
Жаворонушки,
Прилетите к нам!
Принесите нам
Красно летечко.
Нам зима-то надоела,
Хлеб и соль-то всю поела,
Всю кудельку перепряла,
На базары пертаскала.
 
 
Хлеба ни крошки,
Дров ни полена,
Горя по колено!
(или: Воды по колено).
Жаворонки, прилетите,
Красно лето принесите!
 

Так стали появляться заклинания-просьбы, когда в сознании человека сложились представления о духах-хозяевах, повелителях стихий. На этот тип заклинаний сильное влияние оказало христианское мировоззрение; вместо обращения к первоначальным стихийным божествам стали обращаться к Богу, Богородице, святым, а само обращение стало звучать как церковная молитва. Сильные люди часто способны видеть силу духов, а такие всегда были на Руси. Это меняло тональность заклинания, из повелительного оно становилось просительным.

Заклинание-мольба могло быть очень кратким и состоять только из обращения-просьбы: «Дай, боже, нам урожаю»; «Егорий Храбрый, береги мою скотинку», «Покров, Покров, Покрой землю снежком, а меня женишком!».

На Покров скармливали скоту сжатый последним сноп овса и говорили: «Покров, Покров, покрой нашу избушку теплом, а хозяина животом».

У всех восточнославянских народов бытовало заклинание-просьба: «Роди, боже, жито, пшеницу, всякую пашницу!»

 
Пошли, господи, милость свою
На всякую долю,
На нищую долю,
На сиротскую долю,
На птиц небесных,
На свое семейство.
 

Заговоры не являлись как таковым обрядовым жанром и в составе календарных обрядов встречаются редко. Но их знали и достаточно широко ими пользовались пастухи; почти всегда они произносили их весной при первом выгоне скота. Это и оказало влияние на приговоры, с которыми хозяева отправляли в поле свою скотинушку. Следует отметить, что почти все заговоры, зафиксированные в календарных обрядах, связаны со скотом.

Очень разнообразны были эти заклинания: здесь и простые ласковые обращения к своей животинушке, и молитвенные обращения (чаще к Егорию) с просьбой сохранить скотинку, и заклинания, переходящие в заговоры, а обряды, в которые входили эти заклинания, были разные. Когда вера в магическую силу действий и слова утрачивалась, хозяйка уже просто напутствовала свою корову: «Ходи, бог с тобой, кормись да домой не торопись. Впереди коров не бегай и позади не оставайся».

Заклинания, возникшие в глубокой древности и являвшиеся по сути обрядовым жанром народного словесного творчества, сохранялись очень долго. Со временем они, естественно, изменялись, пополнялись новыми произведениями, взаимодействовали с близкими им жанрами – заговорами календарных обходов дворов. Менялась и словесная структура заклинаний – от простой фразы, кратко выражавшей пожелание или требование, до рифмованных поэтических формул типа коротеньких прибауток и присказок. Но всегда они сохраняли свои основные особенности и назначение. С их утратой они теряли смысл и переставали существовать, исчезали вместе с обрядами, и тогда вера в магическую силу особых действий и слов утрачивалась.