Текст книги "Леший"

Учения

Машины опаздывали, сухой паёк почему-то до сих пор не привезли, командир, матерясь на чём стоит свет, куда-то ушёл.

– Ну, бардак! – возмущался Клавдий. Он привык, что в институте вся работа начинается чётко по звонку, что преподаватель не может опаздывать к началу занятий, что заканчивается лекция тоже чётко по звонку, а тут в армии царит полная неразбериха. Даже полковник из Генштаба не может навести порядок. Вместо того, чтобы как было объявлено, получить оружие, боеприпасы, снаряжение и продукты и выдвигаться на машинах к месту начала маршрута, они вот уже второй час сидят возле казармы в ожидании куда-то запропавшего прапорщика и тех самых машин из учебной дивизии, на базе которой развернулся их отряд.

Наконец, на рафике приехал прапорщик, два бойца из учебной дивизии начали выгружать прямо на плац какие-то коробки. Ещё через полчаса прибыли крытые брезентом грузовики, прапорщик начал раздачу продуктов.

Длилась эта канитель довольно долго. Второпях кому-то выдали не то, что положено, командиры начали меняться коробками с сухпайком, получать взрывпакеты и сигнальные ракеты. Снова кому-то прапорщик выдал одни красные, другому – только зелёные. Полковник при всех обматерил его как только мог, пообещав разобраться при разборе учений, и, чтобы не трепать себе нервы и в сердцах не наговорить ещё больше грубостей, ушёл от греха подальше в штаб.

Наконец всё утрясли, отряд построили, командирам групп выдали карты и задание, загрузились в машины и тронулись в путь.

Отъехав километров пятьдесят, высадили первую группу, через десять километров вторую, потом так же третью. Колонна двинулась дальше, а Клавдий с тоской посмотрел ей вслед, в отличие от большинства хорошо понимая, какое испытание начинается для них сейчас и что за задание выложит им Роман, их командир. Примерно по такому же сценарию проходили у них двухдневные учения под Кироваканом, когда за двое суток пришлось преодолеть по горам около шестидесяти километров.

– Так, парни, – совсем не по-уставному начал Роман. – Нам приказано выдвинуться вот в эту точку. – Он показал на карте обозначенное командованием место. – Это примерно двадцать километров. Это официальное место нашей днёвки. Из-за задержки мы выдвигаемся позднее, поэтому придётся двигаться в ускоренном темпе. Там в семь вечера нас проверяют независимые наблюдатели. Потом мы с наступлением темноты выдвигаемся вот в этот район, здесь есть охраняемая десантниками база ГСМ, мы должны её уничтожить, выдвинуться вот в этот район и здесь уничтожить ракетную базу противника. Она тоже, как вы понимаете, охраняется. Усложняют задачу два момента. Первое – десантникам объявлено, что тот, кто обнаружит группу диверсантов, то есть нас или какую другую нашу группу, получит десять суток отпуска. Сами понимаете, ради этого они не сомкнут глаз ни на минуту. Второе – на нашем пути есть река. Мост охраняется. Поэтому придётся форсировать вплавь. А потом ещё десять километров добираться до точки выполнения задания. В общем, нам за ночь надо пройти около тридцати километров, чтобы утром отметиться у наблюдателей на обозначенном для нас месте. Идти придётся лесами, потому что на дорогах есть засады и патрули. Побежали?

Группа свернула с дороги и бегом двинулась в сторону недалёкого леса. К назначенному месту, несмотря на двухчасовую задержку из-за нерасторопности прапорщика, успели вовремя. Отдохнули, поужинали и двинулись дальше, в сторону базы ГСМ, которую предстояло уничтожить. То есть забросать взрывпакетами.

– Ребята, может, мы какую машину тормознём? – предложил Борис. – Тогда не надо будет вплавь. Вода холодная, простынем на фиг.

– Я же сказал, что мосты охраняются патрулями, – повторил Роман.

– Ну, давай попробуем…

На дорогу вышел Альгис, первый же газик притормозил, после недолгого разговора с водителем махнул рукой. Легли вповалку на дно порожнего кузова, готовые в случае чего обстрелять охрану моста холостыми патронами, имитируя её уничтожение, «взорвать» сам мост и на машине проследовать ещё около десяти километров. Но гражданскую машину с открытым кузовом солдаты даже не остановили. Благополучно миновали водную преграду и, можно сказать, с комфортом, прокатили по шоссе почти до самой базы ГСМ.

Поскольку прибыли на пару часов раньше намеченного заданием срока, никто «диверсантов» ещё не ждал. Прапорщик с несколькими десантниками сидели вокруг костра и ужинали разогретыми в огне консервами. И вдруг со всех сторон к ним полетели взрывпакеты, несколько угодили прямо в костёр, разбрызгивая в разные стороны горящие угли и пепел.

– Какая группа? – заорал вскочивший на ноги прапорщик. – Я спрашиваю номер группы, раздолбаи!

– Догони, возьми в плен – узнаешь, – ответил ему из темноты Борис, и группа удалилась в ночь.

К резиновой ракете тоже пришли много раньше времени, обнаружили охрану, одного солдатика тихонько сняли, подползли к основанию «стратегического объекта», заложили «взрывчатку» с номером группы и тихонько удалились. Солдата отпустили в километре от охраняемого им объекта, он было кинулся в драку, но парню дали понять, что, даже если он и превосходит их по мастерству рукопашного боя, вдесятером ему накостыляют так, что помнить встречу с «партизанами» будет долго.

Для полного выполнения задания осталось только оказаться в намеченной точке к семи утра. Точка оказалась хутором.

Альгис сходил к соседям, которые, несмотря на ранний час, уже что-то делали в огороде. Вскоре он вернулся с целым ведром молодой картошки.

– Хозяева сказали, что можно варить прямо в этом ведре.

Развели костёр, сварили картошку, приправили её тушёнкой и впервые за последние сутки не спеша по-настоящему поели. Оттёрли песком и отмыли в протекающей рядом речушке копоть с ведра, высыпали в него все оставшиеся банки сухого пайка где были и завтрак туриста, рисовая и перловая каша с мясом, сверху положили нераспечатанные пачки галет, и Альгис отнёс армейскую снедь гостеприимным хозяевам хутора.

Поскольку наблюдатели к назначенному времени не появились, что снова вызвало раздражение не только у Клавдия, но и у остальных бойцов группы, выпустили в небо зелёную сигнальную ракету, отдали остальные хозяевам хутора и направились к трассе. Теперь скрываться больше не было нужды – репетиция заключительных учений завершилась. Они своё задание выполнили, зато, как потом узнали во время разборов, одна из групп чуть не наделала беды.

Ночью ребята подошли к складу ГСМ какого-то колхоза, который находился в паре километров от обозначенного на карте подлежащего «уничтожению» объекта. Посмотрели по карте, вроде немного не сходится, но вот они – цистерны, вот навес с какими-то бочками, удивило отсутствие охраны. Подкрались ближе и начали бросать взрывпакеты. Хорошо, что на складе был образцовый порядок, без привычных для такого объекта разливов топлива и различных масел. А то бы точно не миновать большой беды.

Но когда в деревне услышали взрывы на колхозном складе ГСМ, увидели пускаемые в небо ракеты, и встревоженные жители прибежали посреди ночи отстаивать народное добро, на которое посягнули неизвестные хулиганы, ребятам пришлось долго извиняться и оправдываться. И хотя «партизан» простили, тут же ночью председатель сообщил об инциденте в милицию, а те передали информацию военной комендатуре. Но ввиду отсутствия ущерба наказание никто не понёс.

Кто с добром придёт…

Уже в машине, когда с места сбора после выполнения заданий возвращались в часть, Клавдий ещё и ещё раз вспоминал гостеприимство хозяев хутора, их радушие.

«А ведь сколько слышал дома, что в Прибалтике русских не любят, считают оккупантами, – думал парень. – И вот на тебе». А ведь именно хуторяне должны бы быть как раз той категорией населения, представителей старшего возраста, что имела хоть какое-то моральное право относиться к пришельцам без особой любви.

Вспомнил и встречу с ровесниками в кафе Йонавы, когда в один из выходных ездили с ребятами просто поболтаться по райцентру, сменить обстановку. Тогда к ним за столик подсели изрядно выпившие местные. Тоже втроём. Сначала поздоровались по-литовски «Laba dena», ребята ответили по-русски.

– Можно к вам? – спросил один, тут же перейдя на русский.

– Да, конечно! Какой разговор? – ответил Борис и подвинул свой стул, чтобы дать гостям больше места.

Разговор был, по сути, ни о чём. Так, кто откуда, чем занимаются, надолго ли приехали в Йонаву. Узнав, что «партизаны», заказали по кружке пива.

– Парни, да мы и сами можем заплатить! – начал протестовать Борис.

– Можете, конечно, – возразил один из местных по имени Альгис. – Но вы наши гости, поэтому мы угощаем.

Потом угощали «партизаны», потом снова местные. Потом новые знакомые проводили до автобуса и расстались, как старые друзья.

«Вот тебе и нелюбовь прибалтов к русским! – отметил мысленно Клавдий. – Хотя… А что, собственно, хотя? Пренебрежительное отношение к «партизанам» местных девиц? Так какие они местные? Все они из российской глубинки – наверняка из Псковской, Новгородской да Калининской областей, тех, что поближе. Может, из райцентров типа Вышний Волочёк, Валдай или Великие Луки, а то и из глухой деревни». По своему институту знает, как иногда деревенские могут выделяться высокомерием. Мол, вот они какие особенные: все мои одноклассницы бог весть, где и чем занимаются, а я вот такая вся из себя. А почему только в Прибалтике такое очень разное отношение? Не только. И Клавдий начал вспоминать свои сборы в горно-учебном центре в Армении.

Поехали они тогда на своём армейском грузовике из Кировакана в Ереван покупать билеты на обратную дорогу. Дата окончания сборов была известна, время летнее, желающих лететь много, тем более что как раз в это время и отпускники домой начинают возвращаться, так что билеты в дефиците.

Поехали человек десять. А то может, больше и не доведётся увидеть столицу братской республики. А тут повод хороший.

Командир ехать в гражданском запретил.

– Патрули? – переспросил он. – Так вы ведите себя, как подобает офицерам, и никакой патруль придираться не станет. Зато в кассе, я вам гарантирую, к вам, когда вы в форме, отношение будет уважительное.

Командир знал, о чём говорил. Дорога до Еревана и касс предварительной продажи билетов заняла больше четырёх часов. Зато, откинув в стороны брезент заднего борта, ребята любовались удивительными красотами Армении. Сидящему с самого края Клавдию эти красоты сначала оказались не по душе, особенно, когда грузовик лихо делал повороты по серпантину, где всего в нескольких метрах от кромки асфальта уходила далеко вниз отвесная стена ущелья.

– Ущелье реки Агстев, – сказал сопровождавший их капитан, когда на одной из площадок сделали остановку, чтобы перекурить и полюбоваться открывающейся картиной неповторимой природы.

Ребята столпились у самой кромки, подошёл было и Клавдий, но, когда глянул вниз, ноги сделались будто ватными, а внутри всё похолодело. Сорвись туда ненароком – костей не соберёшь.

– Было тут несколько лет назад ЧП, – будто прочитал мысли Клавдия капитан. – Лихач один на «копейке» вылетел. То ли тормоза отказали, то ли просто скорость не рассчитал. Ни от самих, ни от машины ничего не осталось, пока до дня ущелья падали да о выступы колотились. Говорят, по кусочку железки собирали. Хотели как раз на этой площадке своеобразный памятник лихачам поставить другим в назидание, да ничего от кузова не осталось.

Проехали ещё немного, и с вершин Севанского перевала открылась чудесная картина – альпийские луга, будто разноцветные ковры, покрывали склоны гор.

«Конечно, такого нигде больше не увидишь», – думал Клавдий. Но ему даже такая красота не мила – не привык к горам, больше равнина нравится. Как у бабушки в деревне, например. С берёзами, с речкой, с поющими по утрам петухами. А вот у жены бы тут восторгов было!

Жена. Как она там? Он о ней думал постоянно. И всё больше тревожило, даже терзало душу присутствие там соседа Сашки.

«Вот чего прицепился к молодой жене? – в сотый уже раз думал Клавдий. – Ну, что, там, в городе, девчонок, что ли, мало?»

Да по статистике, их даже намного больше, чем мужчин. Взять хотя бы их институт – парней от силы процентов двадцать наберётся. В основном на физмате. Ещё на историческом побольше, а на остальных – сплошь девчата. На дошфаке вообще всего несколько ребят на всех четырёх курсах. Так ведь нет же, обязательно надо к замужней клеиться! Сможет она его дождаться или уступит приставаниям соседа?

И ревность, так старательно отгоняемая, с новой силой овладела Клавдием. Он понимал, что надо бы успокоиться, но совладать с собой был не в силах.

В таком раздражении он и встал в очередь в кассу предварительной продажи билетов. Его да добряка Бориса ребята отправили первыми под предлогом, что всё равно не курят, а они с дороги сделают по паре затяжек. Если очередь будет двигаться медленно, их заменят.

Очередь не двигалась вообще. Точнее, за два часа не продвинулись ни на шаг стоящие почти рядом с окошечком ребята. Билеты продавались, но почему-то всё подходящим и подходящим местным. Именно у них брала документы кассирша, будто не замечая Клавдия с Борисом.

– Может, вы всё-таки очередь соблюдать станете? – не выдержал уже вконец раздражённый Клавдий.

– Какой очередь? Ты стоишь в очередь? – огрызнулась немолодая кассирша. – Вот и стой себе спокойно, не мешай работать.

И снова взяла паспорт у только что подошедшего земляка. А на Клавдия зашумели другие, что тоже продвигались к окну кассы с противоположной стороны, нагло оттирая его подальше от заветного окошечка. Клавдий окончательно потерял самообладание и срывающимся от гнева голосом пообещал пойти жаловаться начальству.

– Ти что тут самый умный, да? – начал напирать один из местных. – Жаловаться хочишь, да? Так иди, жалуйся! А я билет куплять хочу. Иди-иди жалуйся, свободи место у кассы, другим не мешай, да!

– Я за парнями схожу, – шепнул, наклонившись к Клавдию, Борис и вышел на улицу.

Увидев, что Клавдий остался один, горячие кавказские парни уже совсем нагло стали оттирать его от стойки. И тут в зал вошли остальные, вежливо, но настойчиво проложили в толпе дорогу к кассе, блокировали тех, что лезли без очереди.

– Ти что тут свой порядок наводишь, а? – возмутился тот, который больше всех напирал на Клавдия. – В очередь встань, панимаишь. – Он грубо взял за плечо Славку.

– Руки убери! – спокойно скала тот, едва повернувшись.

– Сам убери! – заартачился спесивый сын гор и уже с силой дёрнул Славку за руку.

Тот повернулся и коротким ударом ткнул чернявого в живот. Прямо под дых.

Обстановка накалялась. Сопровождающий капитан что-то шепнул одному из местных, тот на весь зал что-то прокричал своим на армянском, но Клавдий хорошо расслышал слово «спецназ». Толпа моментально рассосалась. Через пятнадцать минут билеты были куплены, но после инцидента гулять по столичному городу никому уже не хотелось. Сопровождающий капитан предложил сделать небольшую экскурсию, сказал старшему машины – прапорщику из учебной дивизии, которой принадлежала машина, места остановок, забрались в кузов и поехали.

– Ребята, – сказал капитан, – когда выпрыгнули из кузова на первой остановке. – На грузовике туда нельзя, поэтому я советую вам немного прогуляться. Небольшой сюрприз. Метров двести пешочком пройдём, честное слово, не пожалеете. – Он привёл на центральную площадь перед зданием ЦК компартии Армении, предложил внимательно осмотреть всё вокруг.

– Красиво, конечно, а в чём сюрприз? – спросил Борис.

– Никто ничего не замечает? – спросил капитан.

Все недоуменно пожали плечами.

– А вы портреты членов Политбюро ЦК КПСС видели?

– Так вон же они. Как не увидеть?

– А теперь вы на лица членов Политбюро внимательно посмотрите.

И едва он закончил фразу, как раздался дружный смех. У всех членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС, включая и самого Брежнева, были ярко выраженные черты жителей Кавказа. Особенно выделялся у всех крупный с небольшой горбинкой нос. Если в отношении Алиева это ещё было понятно, то Кириленко и Романов, с их чисто славянской внешностью, смотрелись в таком видении художника очень даже комично.

Это посещение галереи портретов сняло напряжение и нехороший осадок, что возник в кассе предварительной продажи билетов. А когда на выезде из столицы остановились у кафе, которое капитан рекомендовал как одно из лучших, встретили радушного хозяина и насытились действительно очень вкусными шашлыками, запивая их холодным пивом, весь негатив быстро улетучился.

С хозяином кафе прощались, как с закадычным другом, обещая непременно заехать к нему снова, как только появится такая возможность.

Но Клавдий в этом кафе больше не бывал, зато буквально через несколько дней во время очередной прогулки, как их называл инструктор по альпинизму, совсем обессиленные возвращались «партизаны» в свой лагерь по заросшей травой дорожке. За поворотом увидели впереди большое скопление народа.

Были там и старики, и дети, мужчины и женщины.

«Будто какой-то деревенский праздник», – подумал Клавдий.

– Обойдём чуть выше, – сказал командир.

– Только не очень выше, – враз заговорили остальные. – Сил уже никаких нет. Обойдём сторонкой, и всё.

Клавдий сразу же вспомнил инцидент в кассе. Но там все были трезвые, и то чуть до большой драки не дошло, а тут, если выпившие, кулаками помахать придётся. Только бы никого не покалечили, ведь у каждого на шее автоматы, хоть и с пустыми рожками, так что если дойдёт до рукопашной, без крови не обойдётся.

Не успела группа поравняться с отдыхающими, как от неё наперерез бросились со всех ног несколько пацанов. Запыхавшись, они, перебивая друг друга, заговорили, что дедушка приглашает их в гости.

– Парни, надо идти, – сказал инструктор. – Отказаться – значит оскорбить.

Дедушка вышел вперёд и с сильным акцентом поздоровался, потом рассказал, что они отмечают день рождения внука Манука, махнул призывно рукой, и к старику подбежал один из мальчишек.

– А это наша семья, – показал дед на стоящих полукругом людей самого разного возраста. – Вот мой старший сын – Самвел, вот второй – Вазген, вот третий – Тигран, четвёртый – Ваган, это их жёны и дети. Сегодня у нас большой праздник, приглашаю вас разделить с нами наше торжество.

– Спасибо! Спасибо! – наперебой заговорили «партизаны», – только нам в часть надо.

– Спасибо, отец, – перебил инструктор. – Мы с большим удовольствием разделим ваше торжество. Мира вам и крепкого здоровья! И тебе, отец, и твоим сынам, и внукам, и всем вашим родным.

Группа уселась на траву, и тут же каждому подали по глубокой миске с плавающими в бульоне жирными кусками мяса. Клавдий жир не любил, но из боязни обидеть гостеприимных хозяев съел всё без остатка. Едва справились с первым блюдом, подали плов.

– Извините, – сказал старик, – у нас сегодня детский праздник, поэтому чачи не взяли.

– Да что вы! – тут же воскликнул капитан. – Мы на службе, нам бы всё равно нельзя было спиртное.

– Вы к нам просто так в гости заходите. Мы вот за этой горой живём. Деревня небольшая, любого спросите, как дом деда Ашота найти. Каждый проводит. Там я вас и шашлыком угощу, и чачей, и чем бог послал.

– Спасибо, отец, большое спасибо! – наперебой заговорили ребята. – Вот только плов нам уже не осилить.

– А вы не торопитесь. Посидим, поговорим, потом чаю попьём. Скажите, откуда в наши края приехали, как там жизнь идёт?

– Я из Ленинграда, – представился Генка. – Геннадием звать.

– Слышал про Ленинград, – закивал головой старик. – Говорят, очень красивый город. А вот сам не бывал. Хотя в войну неподалёку быть пришлось. Говорят, сильно немцы разрушили город.

– Ну, теперь уже всё восстановлено. Почти всё. В некоторых царских дворцах реставрация ещё продолжается.

– Восстановите, – заверил дед. – Красоту надо восстанавливать, надо беречь. Вот их, – показал на внуков, – красотой надо воспитывать.

– Я из Воркуты. Я из Петрозаводска… – представлялись по очереди ребята.

– Знаю, слышал про такие города, только вот бывать не бывал. Я ведь только в войну из дома уезжал. На фронт. А так всё здесь живу. Хорошо у нас здесь. Тихо, мирно. Ваши только что-то там взрывают иногда, войну напоминают. А так – тихо.

– Да это у нас инженерная подготовка. Наверное, и стрельбу слышно?

– Нет, выстрелов не слышно, нас гора хорошо закрывает. Тихо у нас, приходите в гости.

– Спасибо большое, отец! Крепкого вам здоровья.

Провожая группу, вся семья встала, а ребятишки, которым дали возможность подержать в руках автоматы и даже показали, как его разбирать и собирать, шли рядом до самого поворота.

– Так почему настолько разное отношение людей друг к другу? – продолжал размышлять Клавдий. – И в Прибалтике, и в Армении одни настроены агрессивно, другие более чем дружественно. Даже, можно сказать, по-братски. И ведь общаясь на хуторе здесь, и с празднующей семьёй в Армении они были в военной форме и с оружием. То есть самые что ни на есть «оккупанты». Значит, если ты хоть к кому с добром пришёл, то и к тебе с добром отнесутся. Ведь люди же, по сути своей, добрые, миролюбивые, только не надо их провоцировать. Ну, в кассе – понятно. Там каждый боится, что ему не достанется билета, и будь в очереди люди одной национальности, конфликт тоже мог бы возникнуть очень быстро из-за любого пустяка. Так, может быть, там вовсе не из-за национальной принадлежности стычка была? А так, вон, даже в дикой природе самцы выясняют, кто сильнее, кто верховодить должен? Кстати, о самцах…

И мысли Клавдия снова переключились на оставленную дома молодую жену, к которой проявляет нездоровый интерес холостой сосед.