Текст книги "Дуэль (сборник)"

– Ну, если тебя зовут Малоун, мы подумали, что тебя стоит доставить к твоим друзьям в замок… Ну, а если ты – не он, отвезем тебя в деревню. Там у нас есть небольшая больница.

– Я Малоун, – заверяю я мужчину и снова закрываю глаза, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

Возможно, все это было лишь сном?

Чем-то нереальным?

К тому моменту, когда фургон сворачивает на мощеную подъездную дорожку, ведущую к замку, вновь озаренному ярким электрическим светом, я уже сижу и пью из фляги, которой обмениваюсь со своими спасителями.

– Арчи Макандерс, поставщик свежей дичи, – говорит мне мужчина, дружески похлопав по боку мертвого кабана. – Мы с моим парнем направлялись в замок, когда увидели, как ты бредешь из пустошей. Сначала я подумал, что ты напился, но потом вспомнил, что мистер Чабб показывал мне твое фото, когда мы вчера привозили фазанов.

– Они… меня искали?

– О да. Когда они нашли Нецкого, или как там его, на болотах с пулей в груди, пошли clishmaclaver[28]28
  Болтовня, сплетни (шотл.).


[Закрыть] отсюда до Инвернесса. Когда они обнаружили разные вещи в его карманах, то подумали, что ты…

– Вещи? – спросил я. – Какие вещи?

– О, я точно не знаю, но там вроде были куски слоновой кости или иконы… Что такое икона, Роб? – громко спрашивает он, обращаясь к кабине. – Что было у того русского?

– Драгоценные камни, так говорили, – слышу я голос Роба, перекричавшего шум мотора.

Фляжка возвращается в мои руки.

– Выпей еще… Кажется, мертвеца звали вовсе не Нецкий. Он был из Восточной Европы. Полиция его знала.

Я делаю еще пару глотков из фляжки. Разговор о Кузнецове заставляет меня подумать об исчезнувшем гримуаре, найденном мной в нише под камнем. Потом я оставил его в лодке. Я протягиваю руку за спину, но книги там нет.

Фургон останавливается, и задняя дверца открывается.

Голубое небо над головой обещает новое начало.

Я возвращаюсь в замок Ардсмур.

* * *

Вопросы следуют один за другим, но я считаю, что лучше солгать, чем говорить, что я провалился на 262 года в прошлое. Кроме того, я не уверен, что все эти события вообще произошли со мной. Однако Кузнецов совершенно точно мертв, и ничто не связывает меня с его гибелью. Очевидно, мой пистолет не нашли. Так что лучше всего прикинуться сержантом Шульцем[29]29
  Персонаж американского сериала «Герои Хогана» (1965).


[Закрыть]. Я ничего не видел. Я ничего не слышал. Я ничего не знаю.

– Вам совсем нечего сказать? – деловито спрашивает местный полицейский. – Вы вообще не видели русского?

Я качаю головой.

– И не знаете, как его убили?

Мы возвращаемся к этому вопросу уже в четвертый раз, но я знаю, как делаются подобные вещи. Нужно заставить человека повторять одно и то же, пока он не совершит ошибку.

– Я уже говорил: я понятия не имею, что с ним случилось.

– Детектив-инспектор, – вмешивается Малькольм Чабб. – Мой друг измучен. Он почти два дня провел в пустошах без пищи. Ради бога, посмотрите на него. Неужели нельзя подождать до завтра?

Тон Чабба не допускает дальнейших дискуссий, и полицейский выглядит недовольным.

– Да, на сегодня достаточно. Но позже я обязательно вернусь.

Инспектор выходит из гостиной.

– Не хотите привести себя в порядок, дружище? – спрашивает Чабб. – Я организовал сэндвичи и кофе, но если вы скажете «да», то вам принесут бифштекс с яичницей или омлет.

– Сэндвичи с кофе меня вполне устроят.

Приносят обещанное, и я принимаюсь за еду. По сравнению с вересковыми пустошами гостиная выглядит настоящим оазисом уюта. В камине потрескивает огонь, удобное кресло, спокойное тепло… Чабб сидит рядом и дружелюбно наблюдает за мной.

– Естественно, мы отложили аукцион после того, как нашли Кузнецова – или как там на самом деле его звали, – говорит он. – Гости должны были остаться для допросов, а поскольку все решилось, полиция согласилась, чтобы мы провели аукцион завтра. Если вы все еще интересуетесь тем древним гримуаром…

Я запиваю последний сэндвич с ветчиной первой чашкой из второго кофейника.

Наступает время признаний.

Но прежде, чем я открываю рот, Чабб продолжает:

– Судя по всему, это единственное, что Кузнецов не украл. Мы перевернули весь замок вверх дном, стараясь не привлекать к обыскам внимания, и уже начали обдумывать, как задавать вопросы гостям, когда стало известно, что обнаружено тело Кузнецова. И все отправилось к чертям.

Я жду дальнейших объяснений.

– Вы же знаете, как бывает, когда вы что-то теряете… Вы постоянно возвращаетесь к одному и тому же месту, не веря, что вещи там нет. – Чабб кивает в сторону застекленных витрин. – И будь я проклят, но книга снова лежит там. Можете взглянуть. Я сам не мог бы в это поверить, но проклятая штука вернулась на прежнее место.

Я встаю и подхожу к шкафам.

Чабб отпирает замок, распахивает стеклянную дверцу, надевает белые перчатки и осторожно достает книгу, держа ее как реликвию. Я в изумлении смотрю на нее. Это та самая инкунабула, гримуар XV века, украденный Кузнецовым; именно ее я нашел у камней, а потом книга отправилась вместе со мной в 1755 год.

Эту книгу я оставил в лодке.

У меня по спине пробегает холодок.

Как такое возможно? А потом я понимаю. «Книга многие поколения хранилась в моей семье». Так сказала Элеонор Леблан. «В конце восемнадцатого века мой разорившийся предок ее продал».

Хранилась?..

Чабб закрывает стеклянную дверцу; он явно доволен тем, как все завершилось.

Мне в голову приходит цитата из Шекспира: «К чему былое было лишь прологом»[30]30
  У. Шекспир «Буря», пер. Г. Кружкова.


[Закрыть].

Похоже, инкунабула попала к Мелисанде Робишо случайно. Ее оставил в лодке мужчина, который отвез ее на остров селки, а затем гримуар передавали от поколения к поколению в течение столетий, пока она не оказалась здесь. Чепуха. Смехотворно. Все это сон. Пропавшая книга просто нашлась в замке, как сказал Чабб.

Хозяин замка наливает мне щедрую порцию виски, и тишину, воцарившуюся в гостиной, нарушает звон бутылки о край бокала.

– Вы уверены, что с вами всё в порядке, дружище?

– Я в норме, – говорю я, понимая, что теперь могу никому ничего не рассказывать.

Беру стакан и с наслаждением делаю глоток. У виски тот самый торфяной солодовый вкус, который очищает разум от безумных снов.

Именно то, что мне сейчас нужно.

Но тут мне в голову приходит новая мысль. Кремневый пистолет в лодке. Я протягиваю руку и открываю висящий на поясе спорран.

Внутри лежат пыж и пуля.

Я улыбаюсь.

Нет, не сон.

Интересно, попадут ли когда-нибудь ржавые обломки моих часов и пистолета к какому-нибудь коллекционеру?

Вспоминая Рэмбо
Гейл Линдс и Дэвид Моррелл
(Лиз Сансборо и Джон Рэмбо)

Гейл и Дэвид вместе основали Международную ассоциацию авторов триллеров, поэтому вполне логично, что они объединились для создания рассказа для этой антологии.

Персонаж Гейл, Лиз Сансборо, появляется в ее первом романе «Операция “Маскарад”» (1996). История о пожилой женщине, наемной убийце, пытающейся вернуться к обычной жизни, была отвергнута около тридцати раз – главным образом из-за того, что издатели не видели перспектив в международных шпионских триллерах, умерших после окончания холодной войны. К тому же имелась еще одна проблема – Гейл была женщиной, а один из издателей сказал ее агенту: «Ни одна женщина не могла написать эту книгу» – ведь взрывная сеть приключений и геополитическая история размахом с целую планету всегда являлись полем деятельности мужчин. Тем не менее роман «Операция “Маскарад”» попал в первую десятку бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и «Паблишерс уикли» всех времен.

Рэмбо, естественно, появился в «Первой крови», которую Дэвид написал в 1972 году, и уже давно получил статус идола. Даже сейчас это слово остается актуальным для современного словаря. Лишь немногие вымышленные герои могут претендовать на такую славу. В течение более тридцати лет не выходило новых историй о Рэмбо. Дэвид заигрывал с многими идеями, но ни одна из них «не заговорила с ним», что является необходимым условием для начала очередного проекта. Когда мы предложили ему участвовать в создании антологии, у нас была надежда, что молчавший голос наконец зазвучит, – и, к счастью, так и произошло.

Эта история – настоящая совместная работа.

Дэвид и Гейл переписывались по электронной почте и множество раз разговаривали по телефону, обсуждая сюжет, вспоминая о том, как с 2004-го по 2006 год они создавали Международную ассоциацию авторов триллеров. Дэвид испытывал некоторую тревогу по поводу появления Рэмбо в коротком рассказе. Он беспокоился, что его будущее может быть скомпрометировано.

И тогда они с Гейл нашли остроумное решение.

Такое, которое удовлетворит всех.

Вспоминая Рэмбо.

Вспоминая Рэмбо

Голубой хребет

Округ Уоррен, штат Джорджия

Вдоль 55-й автострады двигались длинные утренние тени. Леса, одевшиеся в пурпурный и золотой наряд, с двух сторон смотрели на дорогу, по которой на пределе разрешенной скорости мчался пыльный пятилетний фургон, не привлекавший особого внимания. На передних сиденьях устроились водитель и пассажир – вооруженные и сосредоточенные – в темных очках и надвинутых на лбы бейсболках.

Из задней части машины послышался стон и кашель.

Пассажир посмотрел назад через плечо. Его звали Руди Войя, мускулистый мужчина тридцати пяти лет с широким бледным лицом и высокими славянскими скулами.

– Она приходит в себя, – доложил Руди, у которого в подплечной кобуре лежал «Смит-и-Вессон» калибра.40; у ног пристроился «АК-47». – Похоже, ты выбрал идеальную дозу, Макс.

– Ну, у нас хватает практики в таких делах. – Водитель, Макс Тарикски, кивнул.

Кузен Руди и его ровесник, крепкого сложения, но фунтов на сорок тяжелее, с круглым лицом и носом, напоминающим лыжный склон, в серых глазах застыл холод. Под плащом он носил «Браунинг» калибра 9 миллиметров.

Они похитили женщину, когда та бежала через Парк-Рок-Крик в Чеви-Чейз. Ее звали Лиз Сансборо, и она была профессором психологии в Джорджтауне. Едва ли ее следовало считать легкой целью, ведь в прошлом она являлась агентом ЦРУ и, по слухам, работала под прикрытием. Поэтому Руди не стал рисковать, сделал вид, что потерял контроль над велосипедом, врезался в нее и сбил на землю, а когда сидевший на скамейке Макс поспешил на помощь, сделал ей укол быстродействующего успокоительного средства. Они успели засунуть ее и велосипед в фургон прежде, чем кто-либо понял, что происходит.

Теперь она лежала на полу в задней части фургона, точно брошенная кожура от лимона.

Автострада резко свернула влево и поднялась на горный хребет. Когда внизу раскинулась горная долина, Макс притормозил. Рядом не было видно ни одного транспортного средства. Справа появилась асфальтовая дорога, он свернул на нее и остановился между деревьями. В десяти футах впереди высились мощные ворота с колючей проволокой наверху. По обе стороны от них шло проволочное заграждение, скрывавшееся в лесу. На воротах имелась надпись: ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ. ВХОД ЗАПРЕЩЕН.

Руди выскочил из фургона, поспешно подошел к воротам и нажал четыре цифры кода. К тому моменту, когда он вернулся к пассажирскому сиденью, стальные ворота уже отъехали в сторону. Как только Макс оказался внутри, ворота закрылись, и они оказались на территории частного владения площадью в сотни акров.

Почти две мили они ехали между дубами, соснами и тополями. В этой части Голубого хребта было довольно много охотничьих клубов. Семья владела одним из них в течение почти двадцати лет, а ее члены считались хорошими соседями. Из чего следовало, что они не совали нос в чужие дела. В сельской части округа Уоррен уединение ценилось наравне с благочестием.

Руди проверил Лиз Сансборо и увидел, что она перевернулась на другой бок. Он смотрел на женщину в гладком желтом костюме для бега и на ее рыжие волосы, немного выбившиеся из «конского хвоста». Полные губы, широко расставленные глаза – она была хорошенькой. Сансборо поцарапала ладони, когда пыталась смягчить падение после того, как в нее врезался велосипед. В остальном на ней не осталось синяков или других следов.

«Скоро это изменится», – подумал Руди.

* * *

Веки Лиз затрепетали, и она услышала собственный стон.

У нее кружилась голова, и слегка подташнивало. Где она? Что случилось? Когда вонь выхлопных газов заставила ее поморщиться, она вспомнила – двое мужчин в парке, сбивший ее с ног велосипед, кто-то помогает подняться, затем укол… Перед тем как Лиз потеряла сознание, она поняла, что ее забрасывают в фургон… Фургон. Вот где она сейчас находится.

Машина остановилась. Двигатель смолк. Две двери распахнулись и захлопнулись.

Она с трудом сумела сесть, когда задняя дверца фургона открылась. На нее смотрели те самые мужчины, которые ее похитили. Один направил на Лиз «АК-47».

Потом они вытащили ее наружу.

Женщина уже немного пришла в себя и нанесла коленом удар хизагашира в живот того, что был выше ростом. Выругавшись, он швырнул ее на землю, и гравий оцарапал ей ладони. У нее снова закружилась голова. Лиз заставила себя подняться и огляделась по сторонам. Фургон остановился возле двухэтажного бревенчатого дома. Рядом находился участок, который использовали как стрельбище на открытом воздухе. Дальше она увидела бассейн, закрытый из-за холодной погоды.

«Что это за место?» – подумала Лиз, все еще чувствуя головокружение.

Один из мужчин направил на нее сотовый телефон. Он держал его так долго, что она поняла: он снимает ее на видео.

– Скажи что-нибудь, – приказал мужчина. – Скажи: «Помоги мне, Саймон».

Тело у нее ломило от боли, перед глазами все расплывалось.

– Иди к дьяволу.

Другой мужчина отвесил ей пощечину.

– Скажи.

Вспышка боли.

Он с размаху ударил ее по другой щеке.

Лиз упала, ощущая во рту вкус крови.

– Проклятье, говори.

Нужно…

Она закрыла глаза и почувствовала аромат сосен.

Спасение.

Услышала журчание воды.

Ручей?

Лес?

Какой-то лагерь?

Вашингтон, округ Колумбия

Саймон Чайлдс в десятый раз прочитал меню завтрака в ресторане. И снова посмотрел мимо официантки в сторону входа. Потом перевел взгляд на часы – классический «Ролекс», который Лиз, знавшая, что он ими восхищался, преподнесла ему в качестве предсвадебного подарка.

Без двадцати десять.

Они с Лиз договорились встретиться здесь, в Джорджтауне, в девять, чтобы позавтракать, а потом отправиться на встречу с поставщиком, который будет обслуживать их свадьбу. Саймон не понимал, почему она не позвонила и не предупредила его о том, что опоздает. Он сам звонил ей трижды, но всякий раз включалась голосовая почта. Чайлдс задумался под звон столовых приборов и гул негромких разговоров, когда чей-то голос оторвал его от размышлений. Он с удивлением поднял голову и обнаружил стоявшую перед ним официантку.

– Мистер Чайлдс, это прислали для вас.

Она протянула ему маленькую коробочку, завернутую в серебристую подарочную бумагу. Он нахмурился, увидев свое имя на прикрепленной к ней карточке.

– Это доставил курьер, – объяснила официантка. – Он указал на вас и попросил передать, что госпожа Сансборо приносит свои извинения из-за опоздания.

– Благодарю вас.

Когда она отошла, Саймон уловил слабое гудение в коробке, которую держал в руке. Она вибрировала. Он сразу понял, в чем дело. Сдернув ленточку, разорвал бумагу и открыл крышку коробки. Внутри лежал сотовый телефон. Саймон нажал на кнопку и поднес его к уху.

– Лиз? – спросил он.

– Она задерживается, – сказал женский голос.

Чайлдс напрягся.

– Что вы хотите сказать? С кем я говорю?

– С тем, кто обеспокоен благополучием вашей невесты, – продолжал женский голос, и Саймон уловил русский акцент и уверенность, характерную для тех, кто привык отдавать приказы. – Я посылаю вам видеоприложение. Чтобы не беспокоить сидящих рядом с вами людей, советую выйти наружу.

В трубке послышались короткие гудки.

Саймон быстро зашагал к двери, отступил в сторону, чтобы пропустить входящую пару, и поспешно направился к парковке. Не обращая внимания на холодный утренний воздух, он быстро отыскал видеоприложение и запустил его.

И увидел лежащую на гравии Лиз.

– Скажи что-нибудь, – приказал мужской голос. – Скажи: «Помоги мне, Саймон».

Лиз выглядела ошеломленной, словно после нокдауна. Тем не менее она сумела сказать:

– Иди к дьяволу.

Появилась рука с зигзагообразным шрамом, и ладонь обрушилась на щеку Лиз. Потом еще одна пощечина, по другой щеке; на губах у Лиз появилась кровь.

– Проклятье, скажи.

Затем картинка изменилась. Теперь Лиз лежала на обитой чем-то мягким скамье, ее запястья были стянуты пластиковыми наручниками, закрепленными на металлическом шесте. Обе щеки красные и распухшие, на носу и губах кровь.

Та же рука сжала ее разбитые щеки.

– Давай попробуем еще раз. Ты знаешь, чего я хочу. – Камера приблизилась, и окровавленное лицо Лиз заполнило весь экран. – Скажи это.

Рука сжалась так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Глаза Лиз широко раскрылись.

Она попыталась закричать, но рука сильнее сжала ее лицо.

Она сумела высвободиться и сказать:

– Помоги… мне… Саймон.

Видео закончилось.

Но перед глазами у него по-прежнему стояло разбитое лицо Лиз.

Телефон завибрировал.

Саймон ответил на звонок.

– Я найду тебя и убью, – сказал он.

– У тебя нет времени на бесполезные угрозы, – сказал женский голос. – Прошлой ночью в Вашингтоне ФБР арестовало моего напарника. Его зовут Ник Демидов. Я хочу, чтобы его освободили.

– Мы не имеем никакого отношения к ФБР.

Жесткий смех женщины напомнил ему русское выражение – идти по трупам.

– Ты – оперативник МИ-6, временно приписанный к специальному отделу ФБР для борьбы с русской мафией. А твоя невеста раньше работала на ЦРУ и, вероятно, до сих пор продолжает там работать. У тебя есть не более двенадцати часов на освобождение Ника, так что используй свое влияние. Попроси об услуге. Это будет несложно. Он не является серьезной фигурой. ФБР признает: они арестовали его только из-за того, что рассчитывали с его помощью выйти на кого-то важного.

– Если он не важен, зачем он тебе нужен?

– Он мой брат. Наша мама, как и я, огорчена. Бедняга Ник не слишком умен, что совершенно очевидно, раз он позволил себя арестовать. Но он – наша семья. Ты должен освободить его к девяти вечера.

– Но…

– Сохрани телефон, который я тебе прислала. В нем открытый микрофон. Даже если выключить телефон, он будет передавать все, что ты скажешь. Так что не вздумай предупредить своих друзей в ФБР о том, что происходит. Если у меня возникнут хотя бы малейшие подозрения, на следующем видео ты увидишь, как твоей невесте отрезают уши.

– Я хочу каждые полчаса получать видео, подтверждающее, что Лиз жива и здорова, – потребовал он.

– Каждые два часа подойдет. И помни: мир не остановится, если Ника выпустят на свободу. Но твой мир замрет, если этого не произойдет. Отдай мне брата. Или получишь изуродованный труп невесты.

* * *

Лиз очнулась от пульсирующей боли в лице. Не открывая глаз, она попыталась коснуться пальцами щеки, но обнаружила, что ее запястья к чему-то пристегнуты. Сансборо лежала на какой-то не очень жесткой поверхности. Пока она пыталась вспомнить, где находится, в ее затуманенный разум проникли голоса, и Лиз с ужасом поняла, что они принадлежат похитителям. Теряя сознание и снова приходя в себя, она слышала, как эти люди говорят друг с другом и с кем-то еще – женщиной, как показалось Ли, – по громкой связи. Одного из них женщина называла Руди, другого – Макс. Лиз старалась дышать глубоко, чтобы справиться с болью, и сосредоточилась на голосах.

– Джон Джей выступал вчера по телевидению, – сказал Руди.

– Джон Джей? О чем ты говоришь? – спросил Макс.

– Джон Рэмбо. Ну, ты знаешь, «Первая кровь», – сказал Руди. – Когда я был маленьким и жил в Москве, то смотрел фильмы, чтобы улучшить свой английский.

Лиз заметила, что он слегка шипит, когда произносит «эс», что характерно для некоторых русских, когда они говорят по-английски.

– Рэмбо почти не говорил. Как можно было учить английский на таких фильмах? – осведомился Макс.

– Зато другие говорили.

– После того как в третьем фильме про Рэмбо показали русских, меня удивляет, что ты вообще их смотрел.

– Согласен, третий – не лучший фильм, но первый классный.

Из их беседы Лиз не узнала ничего полезного, поэтому открыла глаза и увидела, что лежит на скамье для занятий тяжелой атлетикой, стоящей рядом с массивной машиной «Наутилус»[31]31
  «Наутилус» – домашний тренажер для занятий фитнесом.


[Закрыть]. По мере того как в голове у нее прояснялось, она поняла, что пластиковые наручники на ее запястьях надеты на один из металлических поручней машины, и руки у нее подняты вверх. Туго натянутый пластик больно врезался в кожу. Лиз принялась изучать поручень и сам тренажер с блоками, рукоятями и грузами, пытаясь сообразить, есть ли у нее шанс высвободиться. Ситуация выглядела не слишком обнадеживающей, но даже если у нее и получится, ей все равно придется иметь дело с двумя ублюдками, которые ее похитили.

– Если ты хотел изучать английский с помощью Рэмбо, тебе стоило прочитать роман, – сказал Макс.

– А разве такой есть?

– В конце он умирает.

– Нет, в конце шеф полиции все еще двигается. Это можно увидеть, когда его укладывают на носилки.

– Но только не в романе, – сказал Макс.

– В книге шеф полиции умирает?

– И Рэмбо.

– Кончай вешать мне лапшу на уши.

Продолжая прислушиваться к их голосам, Лиз оглядела помещение и поняла, что это нечто вроде центра безопасности – двое мужчин сидели в середине длинного изогнутого письменного стола, а над ними и вокруг висели многочисленные мониторы, показывавшие стальные ворота, подъездную дорожку, внутреннюю часть бревенчатого дома и проволочную ограду. Лиз догадалась, что они находятся на территории поместья, занимающего большой участок леса.

Макс взял в руки чашку с кофе, повернул кресло и направился в маленькую кухню.

– Я тебе говорю еще раз, в романе Рэмбо убивают. Полковник Траутман.

– Нет, нет, нет. Рэмбо не может умереть.

– Это и говорил Сталлоне. Вот почему фильм закончился именно так. – Макс налил себе кофе.

– Тогда зачем Сталлоне написал такой конец? У тебя ничего не сходится.

– Сталлоне не писал роман.

– Ты начинаешь меня доставать.

– Я говорю как есть.

– Проклятье, кто же тогда написал роман?

– Я не помню, – сказал Макс, который вернулся к своему креслу и сел.

– Ты все придумал.

Пока они говорили, Лиз продолжала изучать комнату.

Слева стоял дорогой шкаф, где аккуратно выстроилась дюжина штурмовых винтовок «М4». На полках лежали коробки с патронами. Справа от нее находилась деревянная лестница, уходившая наверх. Все четыре стены были едиными бетонными блоками. Окна отсутствовали. У нее сложилось впечатление, что помещение находится под землей.

Лиз сосредоточилась на мужчинах, сидевших у большой консоли и смотревших на монитор, в два раза больше остальных. На экран была выведена сетка, вдоль одной из линий которой медленно двигалась зеленая точка.

– Он решил действовать, – сказал Макс.

Руди рассмеялся.

– И он не Рэмбо.

Где-то внутри помещения зазвонил телефон.

Макс нажал кнопку на компьютере, и из динамика послышался лишенный тела голос женщины:

– Мы посадили Саймона Чайлдса на поводок. Мне нужно, чтобы вы посылали мне видео с Сансборо каждые два часа – он должен сохранять мотивацию, пока нам не доставит посылку.

Лиз напряглась, услышав имя Саймона, и ее тело накрыла новая волна боли – она все вспомнила. Похитители заставили ее попросить Саймона о помощи. Значит, теперь он вовлечен в эту историю… и еще есть какая-то «посылка». Что может быть настолько важным, чтобы похитить ее и заставить Саймона выполнять их приказы?

– Никаких проблем, – сказал Руди, повернулся и улыбнулся Лиз. – Вы хотите, чтобы мы еще немного ее помучили?

– Пока – нет. Может быть, позднее.

Лиз не отводила взгляда от мерзавца, стараясь не показывать свой страх.

Однако они позволили ей увидеть свои лица.

Они не оставят ее в живых ни при каких обстоятельствах.

* * *

Пока Саймон смотрел на зажатый в руке телефон, сзади начали гудеть. Он повернул голову и обнаружил, что стоит на ресторанной парковке. У входа в здание остановилось такси, из него вышел пассажир. Саймон подбежал к машине, опередив пару, стоявшую рядом, и прыгнул на заднее сиденье.

– Здание Эдгара Гувера, – сказал он удивленному водителю.

Пока такси выезжало на улицу, Саймон принялся изучать телефон. Женщина сказала, что в нем есть включенный микрофон. В таком случае похитители Лиз должны знать, куда он едет. Однако ему предложили использовать свое влияние и связи – значит, их не насторожит то, куда он направляется.

Он надеялся.

Телефон показывал время 9.54.

Осталось менее двенадцати часов.

Они с Лиз собирались пожениться через десять дней, и, видит бог, он сделает все, чтобы так и произошло.

Штаб ФБР на Пенсильвания-авеню был выстроен из грубого бетона, чтобы производить впечатление доминирующей мощи. Но теперь, когда прошло более четырех десятилетий, бетон начал крошиться, и верхние этажи пришлось укрепить металлической сеткой, чтобы здание не разрушилось окончательно, а проходящим мимо пешеходам не грозила опасность от падающих обломков.

У Саймона появилось ощущение, что на него может что-то упасть, и он поспешно вошел в массивное здание. Стараясь не вызывать подозрений, терпеливо стоял в очереди к контрольно-пропускному пункту.

Еще одна очередь выстроилась к лифтам.

Часы на стене показывали 10.28, когда Саймон наконец вошел в офис на третьем этаже, где располагалась комиссия по борьбе с русской мафией. Специальный агент, женщина в очках по имени Кэссиди, быстро говорила по сотовому телефону, а широкоплечий мужчина, которого звали Грант, что-то печатал на клавиатуре компьютера.

Кэссиди закончила разговор и с недоумением посмотрела на Саймона.

– Я думала, вы с Лиз решаете оставшиеся проблемы, связанные со свадебной церемонией, – сказала она.

– Поставщик отложил встречу, – сказал Саймон, не осмелившийся поставить под сомнение, что телефон передает его разговоры.

Чайлдс подумал, что можно попытаться объяснить все письменно, но он не мог рисковать – ведь кто-то из его собеседников мог насторожить похитителей Лиз. Вместо этого он посмотрел на экран компьютера Гранта и указал на новое имя в списке.

– Кто такой Ник Демидов?

– Пока еще не понятно.

Грант кликнул на имя и открыл практически пустой документ с фотографией темноволосого мужчины лет сорока в черной кожаной спортивной куртке.

– Полиция задержала его прошлой ночью во время рейда на один из складов, где хранились украденные болеутоляющие, которые продают только по рецептам, – ответила Кэссиди. – У него водительские права штата Вирджиния, но он утверждает, что говорит только по-русски. У нас нет о нем никаких сведений. Однако в багажнике его машины мы нашли двести тысяч долларов. Сама машина куплена целых шесть лет назад. Если у него есть такие деньги, он должен ездить на автомобиле получше. Складывается впечатление, что он курьер.

– Мы послали за переводчиком, – сказал Грант. – Может быть, Демидов приведет нас к кому-то важному…

– Вы знаете, кажется, я о нем слышал, – солгал Саймон.

– Да? – спросила Кэссиди.

– Когда я работал в европейском отделе, он занимался распределением денег для одного типа, который отмывал их для русских. Если я поговорю с ним, он может перестать делать вид, что не знает английского, и расскажет мне, что делает в округе Колумбия. Где вы его держите?

* * *

Лиз тошнило.

У нее болели голова и лицо. Хуже того, снотворное, которое ей вкололи Руди и Макс, все еще затуманивало разум.

«Проклятье, перестань ныть, – сказала она себе, – сосредоточься».

– Где вы его держите? – услышала она голос Саймона.

Лиз сразу открыла глаза и сообразила, что голос доносится из динамика компьютера, стоявшего на письменном столе в дальней части комнаты. Рядом с ним был установлен большой монитор, и по нему двигалась зеленая точка, на которую она в прошлый раз смотрела.

Сейчас точка застыла на месте.

Они отслеживают передвижения Саймона.

Из динамика послышался еще один голос, отвечающий ее жениху.

– Демидов находится на конспиративной квартире, возле Тайсонс-Корнер. Вот адрес.

Лиз услышала, как кто-то пишет на листке бумаги, потом вырывает его из блокнота.

Сидевший в кресле Макс ухмыльнулся.

– Как я люблю, когда план срабатывает… Мы вытащим Демидова из ФБР до того, как они поймут, кто он такой. Я напишу по электронной почте Марте, на случай если та это пропустила.

– Я буду на связи.

Снова голос Саймона.

Лиз услышала, как мужчина и женщина попрощались с ним, остался лишь звук шагов и удаляющиеся голоса.

Макс рассмеялся, откинулся на спинку кресла и переплел пальцы за головой.

– Этому Саймону далеко до Рэмбо.

Руди направился к «Наутилусу».

– Первый фильм о Рэмбо хорош, но второй мне нравится больше.

Он сделал несколько растяжек для спины.

– Когда он возвращается во Вьетнам? – спросил Макс. – Ты, наверное, шутишь. В том фильме русские также выглядели как идиоты.

– Эй, тогда была холодная война. Но в фильме могут быть сюжетные преувеличения… Как ты думаешь, сколько Сталлоне жмет в положении лежа?

– Больше тебя.

Руди пожал плечами, уселся на тренажер, взялся за две рукояти, выдохнул и выбросил обе руки вперед.

Гири поднялись.

Вместе с ними вверх дернулись запястья Лиз, которые застряли в механизме.

Руди заметил это и рассмеялся.

Сделал глубокий вдох, вернулся в исходное положение и снова выкинул вперед руки.

Лиз посмотрела на наручники и поняла, что их зажало. Она пошевелила руками, чтобы замок оказался между ее запястьями, и стиснула зубы, когда Руди стал повторять упражнение.

– Помнишь сцену, где Рэмбо привязали к пружинам кровати? – спросил Руди. – А потом русские следователи пропускали электрический ток по металлическим пружинам и пытали его…

– Интересно, где они нашли пружинную кровать в джунглях? – спросил Макс.

– Ты начинаешь действовать мне на нервы. Я же говорил тебе: авторы должны иметь право на сюжетные преувеличения. И вот, Рэмбо дергается от пропущенного через него тока, пружины стучат, парни, пытавшие его, начинают понимать, что происходит, Рэмбо совершенно обезумел от боли, и тут он…

В этот момент из динамиков компьютера послышался звук открывающейся двери автомобиля.

– Тайсонс-Корнер, – сказал кому-то голос Саймона.

* * *

Такси свернуло в сторону, чтобы уйти от напряженного движения на 495-й автостраде. Объехав торговые центры и корпоративные здания, которыми знаменит Тайсонс-Корнер, оно оказалось на тихой улице с красивыми домами и дорогим озеленением. Ощущая быстроту течения времени, Саймон заставил себя следовать протоколу и назвал адрес в двух кварталах от нужного ему дома. Наблюдатель посчитает подозрительным, если он подъедет к входной двери на такси, не сбросив возможный «хвост» пешком. Саймон расплатился с водителем и подождал, когда машина скроется за углом.

Темные тучи грозили дождем, но он вытащил подброшенный ему телефон и поспешил к цели. Саймон продолжал считать, что все сказанное им будет услышано похитителями, поэтому не стал набирать номер из памяти телефона, а просто поднес его к губам и заговорил в темный экран: