Текст книги "Иная"

Святослав Шахин

Снова она. Желанная и недосягаемая. Та, что для меня под запретом.

Целый месяц в каждой встречной я искал ее черты и, не находя, приходил в ярость. Девчонка лишила меня покоя, стала моим наваждением. Желание обладать ее телом было настолько сильным, что от одной мысли об этом в висках судорожно стучала кровь, а глаза застилала пелена вожделения.

Не помогали и визиты в Центр Удовольствия, с помощью которых я пытался сбросить напряжение. Выбирал девушек с похожим цветом волос или глаз и молча выплескивал накопившуюся злость. Разрядка наступала, а облегчение нет. «Жрицы любви» не были в восторге от моих действий, но я же хейт, мне плевать. Не обращая внимания на их слова, просьбы и претензии, я искал способ хоть на время успокоить бушующую кровь. Я должен был победить свою зависимость и вернуть былой контроль над разумом.

Мне потребовался целый месяц, чтобы забыть зеленые глаза и пухлые губы. Целый месяц борьбы со своими желаниями и с самим собой. Хорошо, что хейтам не снятся сны, иначе я сошел бы с ума. Моим спасением стал тренажерный зал. Только там я мог не думать о Виталине. Предупреждений тренера не слушал. Выкладывался по полной, стараясь заглушить сексуальное влечение и навязчивые мысли.

Девочка не моя и никогда не станет моей. Потому что у нас разные статусы, и она под защитой Тимура. Да, я могу взять ее силой, но я не моральный урод, я военный. Мой долг защищать женщин, а не пользоваться их слабостью. Да и перспектива провести остаток жизни в резервации немного, но охлаждала мой пыл. Время сделало свое дело, и, наконец, я сумел взять себя в руки.

Абсолютно спокойно смотрел, как она танцует. Реакция тела на нее никуда не делась, но я научился себя контролировать. Так же, как и зашкаливающие эмоции, возникающие от мысли, что эта девочка будет принадлежать другому.

Так я думал до тех пор, пока к Виталине не приблизился марсианин. В глазах потемнело, когда он стал целовать ее руки. Сжав пальцы в кулаки, я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Мозг со скоростью света рассчитывал варианты уничтожения глупца, посмевшего позариться на мою девочку. Нет, не мою.

С трудом сдержался, чтобы не зарычать. Запястье пронзила острая боль, помогая справиться с эмоциями. Ледяные стрелы пулеметной очередью полетели в разбушевавшийся мозг, успокаивая и охлаждая.

Подействовало. Когда я открыл глаза, девчонки уже не было, марсианина тоже. Нужно сосредоточиться, поскольку остаток дня она будет рядом. Тимур просил, не хочу показаться слабым в его глазах. Буду держаться от нее на расстоянии и думать об устройстве автомата. Должно сработать.

Свежий воздух окончательно привел меня в чувство, вернув на место здравый рассудок и хладнокровие. Поэтому без труда разглядел в оступившейся девушке плохо замаскированную под хейтку полуЭЛ. Зачем ей это понадобилось? И от кого она бежит? Лжехейтка не сумела скрыть свой страх после того, как я обратил внимание на цвет ее глаз. И боялась она не меня. Она испугалась, что ее могут разоблачить, а возможно, и узнать. Не знаю для чего, но я постарался как можно лучше разглядеть и запомнить лицо незнакомки. Что–то мне подсказывает, что мы еще увидимся.

А потом оступилась она. Моя реакция была инстинктивной, охотник не должен упускать свою добычу. И только когда девочка оказалась в моих руках, а тело моментально напряглось, я с новой силой испытал то, что старался забыть целый месяц. Неутолимую жажду сделать ее своей.

Во всей красе представил, как наброшусь на мягкие губы, как буду яростно сминать ее округлости, как сорву с нее одежду и, словно изголодавшийся зверь, с диким рыком овладею желанным телом…

От сумасшедших мыслей закружилась голова, болезненно запульсировало в паху, но внезапно прозвучало тихое «Спасибо», и я пришел в себя. Чтобы не упасть, медленно поставил девочку на землю. Попытался восстановить резкость в глазах, с трудом удерживая равновесие. Слова Тимура отрезвили окончательно, выкачав весь воздух из легких:

– Прекрасный выбор, Свят, но… Прости, друг.

Какого черта! Вспыхнувшая злость тут же откликнулась уколом фриза и серией ледяных толчков в голову.

«Она не моя», – набатом прогремели в висках мои же слова, которые я, как мантру, повторял себе целый месяц изо дня в день, пытаясь вернуться к прежней жизни и не совершить непоправимого. Вернуться к той жизни, в которой я не знал ее.

Автомат Калашникова модернизированный, АКМ. Состоит из следующих основных частей и механизмов: ствол со ствольной коробкой, прицельным приспособлением и прикладом, компенсатор, крышка ствольной коробки, затворная рама с газовым поршнем, затвор, возвратный механизм, газовая трубка со ствольной накладкой, ударно–спусковой механизм, цевье, магазин, штык–нож. В комплект АКМ входят: шомпол и пенал с принадлежностью (протирка, ершик, отвертка, выколотка, шпилька, масленка), ремень и сумка для переноски магазинов.

Пока мысленно перечислял составляющие АКМ, знание которых пригодится на экзамене на зимней сессии, мы поднялись в лифтовой кабинке на девятый этаж общежития и очутились в маленькой комнате. Ее комнате.

Парням было велено устраиваться в любых понравившихся местах, пока девчонки накрывают на стол. Я сразу занял место на кровати, подальше от всех, чтобы немного остыть. Ее запах, которым пропиталась постель, будоражил кровь. Но, как ни странно, спустя всего несколько минут я успокоился. И даже расслабился.

Виталина Мерц

Все время, пока мы с Доминикой накрывали на стол, я украдкой поглядывала на парней, занявших почти все свободное пространство моей небольшой комнаты. Ребята так изменились! Прошло всего четыре недели, а их уже сложно узнать. Возмужали и повзрослели, что ли. Нет, они и раньше были красавчиками, мускулистыми и сильными, но теперь превратились в добрых молодцев из сказки. Загляденье!

Особенно Святослав. Перехватило дыхание, когда я в очередной раз мельком взглянула на исполинскую, атлетически сложенную фигуру, удобно устроившуюся на моей кровати. Он потрясающе красив! Или дело вовсе не в красоте, а во врожденном обаянии, которым обладают все хейты? Не знаю. Мои восхищенные полушарики не хотят это анализировать, они расслабились и получают эстетическое наслаждение.

Святослав уже успел снять куртку, оставшись в футболке темно–синего цвета, плотно облегающей рельефное тело. Сразу вспомнилось, как перекатывались мышцы под тонкой тканью одежды, когда он нес меня на руках по ступенькам общежития, крепко прижимая к груди. А мое тело, находясь во власти сильных рук, отозвалось мелкой дрожью.

Уже не в первый раз я испытываю подобное, находясь рядом со Святославом. Мозг не стал осторожничать и любезно подбросил еще одно воспоминание. День нашего знакомства у Тимура дома. Я панически боялась этого хейта, не сводящего с меня глаз, поэтому, когда он пригласил меня на танец, была готова упасть в обморок. От страха и властных рук на моей талии кружилась голова, и почти сразу под тихую мелодию в полумраке я почувствовала, как пол уходит из–под ног. Я выпала из реальности, потеряв ощущение времени и пространства, а очнувшись, поняла, что все еще танцую с хейтом. Он прижимает меня к своему телу, а я дрожу, сама не знаю почему. Но не от страха, это точно. В тот момент страха не было.

От хейта исходила такая мощная энергия, что хотелось покорно сдаться. Свернуться в клубочек в его стальных объятиях, спрятаться за его широкой спиной, почувствовать себя маленькой, слабой и беззащитной. А он защитит, убережет от всех несчастий и избавит от любых проблем, в этом я почему–то не сомневалась. Ни тогда, ни сегодня, оказавшись в сильных руках.

Его манящие, четко очерченные губы. И то, как он произнес: «Я успел». От воспоминаний об этом по телу снова пробежала приятная дрожь, а коленки стали ватными. Но я тут же спохватилась, решительно отогнав от себя эти мысли. Вот дожилась! Он же хейт и не способен на чувства. Да, безумно красивый хейт. Умный и сильный. Но нам не по пути, поэтому я должна немедленно перестать о нем думать.

Что–то в последнее время я неадекватно реагирую на присутствие парней рядом. Приводит в волнение обаяние Карима, сносит крышу от бархатного голоса Дархара, а теперь еще и коленки подгибаются от мыслей о хейте. Совсем с ума сошла. Расслабилась, наверное. Нужно собраться, выбросить из головы все эти глупости и сосредоточиться на учебе. И на укрощении Дара. И на самообороне.

От мысли о девушке с кислотой потемнело в глазах. Так, главное – спокойствие. Ее найдут, все будет хорошо. И вообще, некоторые люди как тучи: как только исчезнут, так сразу тако–о–ой отличный денек!

– Виталина, можно посмотреть? – спросил Карим, подойдя к мольберту, стоящему у окна, с наброшенной поверх него непрозрачной белой тканью.

– Можно, я как раз вчера закончила, – вынырнув из активного потока мыслерассуждений, ответила я.

Карим отложил ткань на диванчик и с нескрываемым восхищением принялся разглядывать мою работу. К нему присоединились Тимур и Дамир, до этого что–то бурно обсуждавшие, сидя на этом самом диванчике.

– Витошка, ты – талантище! – выдал Тимур, не сводя глаз с картины. – И как тебе это удается?

– Спасибо, – смущенно произнесла я, не отрываясь от раскладывания столовых приборов. – Я просто рисую, и все.

– Отличная работа, – Дамир подмигнул мне, а затем спросил: – Может, ты еще и играешь на каком–нибудь музыкальном инструменте?

– О нет, – рассмеялась я, – могу только на нервах.

Раздался дружный хохот. А я что? Я правду сказала. Этим мастерством все женщины владеют с самого рождения, так мама говорила.

– Что ты собираешься делать с картиной? – спросил Карим, внимательно посмотрев на меня. – Может, разместим ее в нашей художественной галерее? Если ты не против, конечно.

– Я не против, только не думаю, что это так просто. Насколько я знаю, картины для художественной галереи после рассмотрения заявки отбирает специальная комиссия в каком–то немыслимо гигантском составе, причем только два раза в год. Ума не приложу, как Доминике удалось провернуть такую авантюру.

– Легко, – хмыкнула Доминика, водружая блюдо с мясом на середину стола. – Ты же видела, в какую очередь выстраивались парни, чтобы поглазеть на русалку. А в художественной комиссии большинство – мужчины.

– Завтра же оформим заявку, Витошка, – Карим подошел ко мне и обнял за плечи. – Такие картины нельзя прятать, это просто непростительно.

Я улыбнулась. В его голосе было столько уверенности и оптимизма, что я не удержалась, привстала на цыпочки и чмокнула в щечку это голубоглазое солнышко. На что мне бесцеремонно подставили вторую и требовательно произнесли:

– Еще!

Вот же, наглый мальчишка! Ну да ладно, с меня не убудет. Чмокнула его во вторую щеку и погрозила пальцем. Но бояться меня никто не собирался. Это золотоволосое улыбающееся чудо закружило мою скромную и в конец смущенную персону по всей комнате, насвистывая какой–то веселый мотивчик. Ага, целиком и полностью игнорируя все мои попытки вырваться.

– Ужин готов, прошу к столу, – раздался тем временем звонкий голос Доминики.

Приятные запахи жареного мяса и тушеных овощей со специями, уже давно наполнившие комнату, не заставили никого уговаривать. Ребята дружной толпой двинулись к разложенному в полную величину столику в обеденной зоне, заставленному вкусной ароматной едой.

Горячие блюда доставила утром служба доставки, и я сразу же поместила их в мультиблок, установив режим ожидания, позволяющий сохранить температуру и свежесть приготовленной еды в течение двенадцати часов. К горячему я заказала сырые овощи, яблоки, ветчину, сыр и повидло. Ну повидло, понятное дело, специально для сладкоежки-Дамира к блинчикам, которые, кстати, мы с Доминикой сами готовили. Не знаю как, но ей удалось выпросить у ректора разрешение похозяйничать сегодня рано утром на кухне в студенческой столовой. И как результат – две горки ароматных блинчиков на нашем столе.

Меня к столику Карим отнес на руках, не переставая насвистывать. Этому мальчишке дай волю, так он все время меня на руках носить будет. Он, в общем–то, и не скрывает, что испытывает ко мне нечто большее, чем дружеские чувства. Карим с самого первого дня нашего знакомства открыто проявляет симпатию, а в его ясных голубых глазах таится надежда на взаимность с моей стороны. Прямо он пока ничего не говорит, думаю, пытается не торопить события, за что я ему очень благодарна. Не буду отрицать, мне приятны его ухаживания, я ценю и уважаю его чувства. Вот только в своих я не уверена. По крайней мере пока. А может, просто не готова. Всему свое время, как говорит Айштар.

Святослав, проходя мимо мольберта, остановился на секунду и посмотрел на картину, заострив внимание на ее названии в нижнем правом углу. Затем взглянул на меня, о чем–то задумавшись. Мне показалось, он хотел что–то сказать, но то ли передумал, то ли не решился. Молча, без единой эмоции на красивом бледном лице, подошел к собравшимся около стола ребятам, которые обсуждали, как бы это получше разместиться. Откидных сидений, располагающихся по бокам от столика, только два. Имеется еще кресло–трансформер, стоящий у письменного стола. Но нас ведь семеро.

Святослав посмотрел на Тимура, затем кивком головы указал на мягкий диванчик у стены. Тимур одобрительно кивнул, и, пока я удивлялась их способности понимать друг друга без слов, диванчик с легкостью был перенесен к обеденной зоне. Черные квадратики! Я бы его с места не сдвинула, а они даже глазом не моргнули. Богатыри!

Дамир, Доминика, я и Карим с комфортом разместились на диванчике, Тимур устроился справа от Карима в кресле, а Святославу и Ильдару достались откидные сиденья.

Некоторое время мы молча жевали, пытаясь успокоить урчащие от голода желудки. А минут через пять Дамир произнес:

– Девчонки, я готов сдаться вам в плен.

– И что же нам с тобой делать, медвежонок? – удивленно приподняла бровь Доминика.

– Любить, кормить и никому не отдавать, – с улыбкой отрапортовал Дамир, глядя девушке в глаза.

Тимур рассмеялся, а Карим поддержал Дамира, посмотрев в мою сторону:

– Я тоже готов. Хоть в плен, хоть в рабство.

Доминика захихикала, а я улыбнулась и опустила глаза, заметив, каким взглядом Святослав одарил Карима. Испепеляющим. Хорошо, что Карим не заметил.

У меня аж ладошки вспотели от этого взгляда. Что это с ним сегодня? Молчит все время, периодически уходит в себя, странно смотрит на Карима. Когда мы виделись в первый раз, Святослав поразил своей эрудированностью и необычной манерой разговора. Его рассказы по понятным причинам не сопровождались живой мимикой и яркими интонациями, но какая–то изюминка в голосе и стиле изложения заставляла слушать с открытым ртом. А сегодня парня совсем не узнать. Может, плохо себя чувствует?

Я попыталась считать исходящие от хейта эмоции, но ничего не получилось. Не смогла сосредоточиться. Более того, я растерялась. Энергия слишком мощная, мне с ней ни за что не справиться. Даже пытаться нечего. И вообще, я этому хейту в пупок дышу. Ага.

– Ну что ж, мальчики, – томным голосом произнесла Доминика, по–актерски хлопая длинными ресницами (ого, а я и не знала, что она так умеет!), – мы рассмотрим ваши предложения. Когда–нибудь. Наверное.

Тимур состроил забавную рожицу и выжидающе посмотрел на Дамира, мол, ну и что ты на это скажешь? Дамир же, ни капельки не растерявшись, подмигнул Кариму и произнес, копируя манеру Доминики:

– Ну что ж, девочки. Мы будем ждать вашего решения. Сколько потребуется. Не сомневайтесь.

Тимур хмыкнул, а Карим одобрительно кивнул, запихнул в рот блинчик, затем поднял вверх большой палец левой руки. То, что надо, то есть.

Доминика не нашлась, что на это ответить. Я мысленно улыбнулась и украдкой взглянула на Святослава. Хейт спокойно ел, глядя в свою тарелку, и не обращал ни на кого внимания. С таким же равнодушным видом обедал Ильдар. Он сегодня вообще ни слова не проронил, как будто и нет его вовсе.

– Девчонки, я, само собой, на стороне парней, – от лучистого взгляда Тимура на душе стало тепло и радостно. – Вы – лучше всех, так что, нравится вам это или нет, но мы вас никому не отдадим.

Доминика многозначительно приподняла бровь, а Дамир обратился ко мне:

– Кстати, Витошка, хочу восхвалить твой танцевальный талант, ты обалденно танцуешь. Даже марсианин на ногах не устоял, на колени бухнулся.

Он подмигнул, с нескрываемым удовольствием намазывая фруктовое повидло на очередной блинчик. Сластена, не зря Доминика его медвежонком называет.

– Это точно, – согласился с ним сияющий Карим, приобняв меня за талию, что не осталось незамеченным Тимуром, – танцуешь ты обалденно. Я, конечно, ожидал ярких впечатлений, но даже представить не мог, насколько они будут незабываемыми. Теперь я буду видеть тебя в самых лучших своих снах.

– Да ну тебя, – смутилась я, заливаясь краской.

А Карим наклонился к моему уху и так, чтобы никто не слышал, прошептал: «Обожаю, когда ты смущаешься».

Вот наглый мальчишка! Я хорошенько толкнула его в бок, на что он только улыбнулся. Но руку с моей талии все же убрал, и на том спасибо.

– Виталина, а сегодняшний марсианин – это тот же, что в прошлый раз тебе цветы подарил, или уже другой? – поинтересовалась Доминика.

– Тот же, – не раздумывая, ответила я. – Его зовут Дархар Джи Тан.

После моих слов в комнате установилась абсолютная тишина. Совсем–совсем абсолютная. Шесть пар глаз уставились на меня, перестав жевать. Даже Ильдар поднял голову, скользя по моему лицу безжизненным взглядом. Вот это да! И чего это они?

– Он назвал свое полное имя? – после некоторого молчания уточнил Тимур.

– Ну да, еще в прошлый раз, на Дне открытых дверей, когда цветы подарил, – я стала объяснять, уже в который раз за вечер заливаясь краской от столь пристального внимания к моей скромной и застенчивой персоне, попутно недоумевая, отчего все так странно на меня смотрят. – А в этот раз кулон. Вот.

Я вытащила кулон с аквариллом поверх блузки и показала ребятам. Увидев отвисшие челюсти, решила, что не буду шокировать их сообщением о том, что Дархар предложил мне свою дружбу и что с помощью этого самого кулона я могу с ним мысленно общаться. Пусть это останется нашей с Дархаром маленькой тайной. По крайней мере, пока.

– Красота, – выдохнула Доминика, прикоснувшись к камню. – Слушай, Витошка, похоже, этот субъект не на шутку тобой увлекся. Марсиане не дарят подарки и уж тем более не раскрывают свое полное имя без особых на то причин. Этих правил они придерживаются с представителями всех планет, с которыми контактируют. С твоим марсианином что–то не так.

С моим марсианином что–то не так. Может быть. Только он не мой марсианин. Он мой друг.

– Ребята, берегите Виталину, как бы нашу звездочку инопланетянин не похитил, – хихикнула Доминика, приобняв меня за плечи.

– Еще чего, – фыркнул Карим. – Наша звездочка нам самим нужна, а он пусть поищет себе другую, поближе к Марсу.

– Вот именно, – Доминика выпустила меня из теплых объятий и повернулась к Кариму. – Карим, солнышко, ты с Виталиной больше всех времени проводишь. Назначаю тебя ответственным за безопасность девочки. Смотри, глаз с нее не спускай, ни днем, ни ночью.

– Э-э… – я попыталась подобрать слова, но как–то не получилось.

От последней фразы подруги мой мозг растерялся. Хотя нет. Он не просто растерялся, он упал в обморок!

Доминика, увидев мой очумелый вид, захихикала:

– Ладно–ладно, шучу. Ночью не надо. Но днем от Витошки чтоб ни на шаг. Смотри мне, я проверю.

Она пригрозила Кариму изящным пальчиком, а тот на радостях расплылся в улыбке, как Чеширский Кот.

– Эй, а меня спросить забыли? – возмутилась я такой бесцеремонности. – Я, вообще–то, уже взрослая девочка, могли бы и моим мнением поинтересоваться, что ли.

– А ты против? – приобнял меня за плечи Карим. – Я буду твоим рыцарем, буду защищать тебя, оберегать. А ты меня блинчиками баловать иногда. Ну как, идет?

Я взглянула на Тимура, с интересом прислушивающегося к нашему разговору. Он одобрительно кивнул, отчего привел меня в состояние ступора. Они все, что, сговорились, что ли? Зачем это меня защищать?

Я уже было открыла рот, чтобы бурно воспротивиться такому беспределу, но память услужливо подбросила образ хейтки в черном плаще с флакончиком кислоты в руках. Вздрогнув от жуткого воспоминания, я тихо ответила:

– Идет.

Пусть защищает, взамен ведь ничего не просит. Блинчики, так это всегда пожалуйста. И блинчики, и пирожки, и пиццу. Я вообще много чего готовить умею, особенно из вкусняшек. Меня мама учила, а она готовит так, что пальчики оближешь.

Да и вообще, ничего же не изменится. Мы и так почти все время проводим вместе, кроме выходных, разумеется. На лекциях мы сидим рядом, в перерывах тоже не расстаемся, вместе посещаем занятия йогой по вторникам и четвергам. Да, Карим, как только узнал о моих занятиях йогой, сразу же присоединился. А на следующей неделе начнутся еще и дополнительные занятия по самообороне, о которых договорился ректор специально для нас двоих. Карим даже в Найрат меня сопровождает дважды в неделю, на индивидуальные занятия танцами.

Оказывается, Академия Искусств решила взять шефство над Детским Домом «Ладошки», расположенным в моем родном городе. Там живут до достижения возраста семи лет детки со статусом «равнодушный», ставшие сиротами, и так называемые «отказнички» – те, от которых отказались родители. Семилеток переводят в Образовательный Центр Ширана в Эль–Хаттаре, где воспитывают ребят всех статусов от семи до шестнадцати лет.

Так вот, пока я танцую, Карим занимается сбором и подписанием необходимых документов для дальнейшего сотрудничества с «Ладошками» и решает возникающие по ходу дела организационные вопросы. Он обещал, что, как только со всеми формальностями будет покончено, мы сможем навещать детишек. Сможем общаться с ними, дарить подарки, устраивать игровые и концертные программы с участием студентов нашей Академии. Карим – настоящее солнышко, готовое согреть любого, кто нуждается в заботе и тепле.

Признаться честно, общество Карима мне безумно нравится. Он добрый, веселый, обходительный, умный, интересный. С ним комфортно и не скучно. И даже шопинг не страшен. Кстати, нужно будет напомнить своему личному рыцарю о его обещании сопроводить меня на поиски подарка для Доминики. У нее день рождения 2 ноября, и лучше подготовиться к нему заранее.

– О чем задумалась, Витошка? – Карим внимательно изучал выражение моего лица, продолжая придерживать за плечи. – Я не обижу тебя, ты же знаешь. Я просто буду рядом.

– Я знаю, – попыталась я улыбнуться, заметив обеспокоенность в голубых глазах, – и верю.

Карим с облегчением выдохнул и крепко меня обнял, прошептав на ушко: «Спасибо». Прижавшись к нему, я снова подумала о том, как же мне повезло иметь таких замечательных друзей. Меня любят, обо мне заботятся, за меня переживают. Это так приятно.

– Обижать тебя рискнет только полный идиот, – со смешком проговорил Дамир. – Тимур голову свернет любому, не раздумывая, а мы ему в этом поможем. Правда, Свят?

– Правда, – раздался холодный голос хейта.

Высвободившись из объятий Карима, я вопросительно уставилась на ухмыляющегося Дамира, который с довольным видом сытого кота поглаживал живот. От меня не укрылись кроваво–красные глаза Святослава, сверлившие моего новоиспеченного личного рыцаря. Правда, он тут же перевел их на Ильдара, сидящего напротив с отрешенным лицом.

Чем же хейту так не понравился Карим? Вторая попытка считать эмоции Святослава оказалась такой же неудачной, как и первая. Слишком сильные у него эмоции, подавляющие и запутанные. Да уж, мои возможности явно оставляют желать лучшего, надо больше тренироваться.

Зато эмоции всех остальных в этой комнате я хорошо различаю. У Тимура – удовлетворенность, дружелюбие, уважение. У Дамира – нежность, восхищение и надежда. Впрочем, не удивительно, он вон как смотрит на грудь Доминики, как на блинчик с толстым слоем повидла. У Доминики – удовольствие и симпатия. Нравится, значит, взгляд Дамира. Угу. Да и он сам нравится. Попалась, подружка. Вот и славненько, Дамир – отличный парень.

Карим. От него исходит волнение, признательность, радость, дружелюбие, уважение. Ого, как много всего! У Ильдара ничего, ну это понятно.

Так, Святослав, попробую еще раз. Целая буря эмоций, настолько сильных, что голова кругом идет. Злость, раздражение, досада, отчаяние, ревность. Вот же, черные квадратики, ревность–то откуда? Есть еще. Боль, гнев, страсть. Страсть? Что же происходит с этим хейтом? Уф, аж в глазах потемнело. Пожалуй, стоит сначала набраться сил и опыта, а потом уже пытаться сканировать хейтов. С ними все не так просто.

Пытаясь восстановить дыхание, я на мгновение взглянула на лицо Святослава, и в этот момент наши взгляды встретились. Ярко–красные глаза хейта на долю секунды вспыхнули золотом, после чего окрасились в багряный цвет. Тут же меня окружили чужие эмоции. Страсть и боль. Невообразимая смесь! Дикая душевная боль на грани потери сознания и безумная страсть, сдерживаемая нечеловеческой силой воли. Я отчетливо чувствую эти эмоции, сомнений нет. Я задыхаюсь, погружаясь в них. Как же он терпит такую невыносимую боль? Как живет с этой разрывающей душу страстью?

«Я должна ему помочь!» – мысль вихрем пронеслась в голове. Только как? Не знаю, но попробую сделать хоть что–нибудь. Айштар говорил, что самое главное – это расслабиться и сосредоточиться, а нужная картинка сама придет.

Сконцентрировавшись, представила водопад со стремительными потоками прохладной горной воды. Это живая вода. Она наполнена кристально чистой энергией, сила которой безгранична. И она способна исцелять любые душевные раны.

Мысленно набрав в ладошки целебной светящейся жидкости, я уже собралась напитать ее своей энергией и вылить на Святослава, как услышала громкое:

– Виталина, нет!

Краем сознания я узнала этот голос. Айштар, мой маленький пришелец–вундеркинд. Он здесь?

С трудом пересиливая нереальное притяжение глаз хейта, я выскользнула из водоворота его исступленных эмоций, отвела взгляд и посмотрела в сторону окна. У подоконника с вытянутыми вперед руками стоял сильно взволнованный Айштар и, чуть не плача, мотал головой из стороны в сторону.

– Тебе не справиться с хейтом, Виталина. Ты не готова. Контролировать энергию ты пока не умеешь, и резерв почти пуст. Ты не можешь рисковать своей аурой, своим Даром. Не сейчас, пожалуйста.

– Прости, – одними губами прошептала я, понимая, что мальчика никто не видит, и, если я начну разговаривать вслух, меня сочтут сумасшедшей.

Айштар с нескрываемым облегчением выдохнул и опустил руки.

– Я читаю мысли, вообще–то, – его голос звучал тихо, едва слышно.

«Я просто хотела помочь», – извиняясь, уже мысленно произнесла я.

– Знаю, – ответил пришелец, с грустью глядя на меня, – но сейчас ты не готова. И ему не поможешь, и себе навредишь.

Я обреченно опустила голову. Айштар прав. А я глупая и самонадеянная девчонка. Еще мгновение, и случилось бы непоправимое. Резервом управлять я не умею, к тому же он почти пуст. Только что я чуть было не лишила себя Дара, а эмина надежды. Нет, хуже. Только что я чуть не лишила два мира шанса на спасение. Мои глаза стали влажными от слез.

Айштар, убедившись, что я поняла свою ошибку и не собираюсь делать ничего необдуманного, запрыгнул на подоконник и, как обычно болтая ногами, произнес:

– Привет, Тимур. Челюсть не урони. Да, это я, Айштар – наследник Сумеречного мира.

Я повернулась к Тимуру, который стоял, широко открыв рот, и смотрел на подоконник округлившимися глазами.

Он что, видит Айштара? А все остальные? Я обвела взглядом друзей, но они вели себя как обычно. Дамир общался с Каримом. Доминика откинулась на мягкую спинку диванчика и о чем–то задумалась. Святослав погрузился в чаттер. Ильдар молча смотрел по сторонам, разглядывая комнату.

– Кроме вас двоих меня никто не видит и не слышит. Да, Виталина, с Тимуром мы знакомы, виделись один раз. В тот день, когда ты пробудила его эмоции. И, да, он меня видит и слышит. Почему, не знаю. Наверное, когда произошел спонтанный выброс твоей энергии, у Тимура не только эмоции пробудились, но и передалась способность видеть эминов. Очуметь, подождите, не думайте одновременно! Тимур, кто такие эмины, тебе как–нибудь расскажет Виталина. Виталина, эминов могут видеть не только одаренные, но и люди с очень сильной энергетикой, так же, как и ауру. Точнее, первые два слоя ауры, остальные открыты только для одаренных. В вашем мире таких людей называют экстрасенсами, медиумами или ясновидцами. Сможешь, Тимур, первый слой могут видеть все люди, для этого не нужно быть экстрасенсом. Насчет второго слоя, пока не знаю, попробуем потренироваться. Да, Виталина, любой СЭЛ может стать экстрасенсом. Для этого нужна только практика. И желание, конечно.

– Очуметь, – выдохнул Тимур.

– Вы там что, привидение увидели? – со смешком спросил Карим, положив руку мне на плечо.

Ну да, вопрос вполне логичный. Отвернулись от всех и пялимся в окно. И да, привидение. Не совсем, но очень близко.

Айштар захихикал. Читает мысли и забавляется, вот же мальчик–хулиганчик.

– Сумерки, – задумчиво произнесла я. – Люблю это время суток.

– Пойдем прогуляемся? – спросила Доминика. – Погода чудесная, сухо и тепло.

– Конечно, – встал из–за стола Дамир. – Девчонки, спасибо за ужин. Я испытал неописуемое гурманское наслаждение.

Ребята присоединились к Дамиру, рассыпаясь в искренних благодарностях. Даже Ильдар не остался в стороне и произнес короткое: «Спасибо, девчонки».

Пока мы с Доминикой убирали со стола, парни вернули диванчик на место. Айштар же тем временем дал короткое указание Тимуру, которое я, конечно же, подслушала:

– Проследи за этой егозой, Тимур. Пусть погуляет, подышит воздухом, а потом выспится как следует. Ей нужно хорошо отдохнуть, чтобы восстановить резерв. Все вопросы потом. Мне пора. Виталина, увидимся завтра.

И мальчик исчез, по обыкновению помахав худенькой ручонкой на прощание.

Тимур оторопело смотрел на то место, где только что сидел пришелец, видимо пытаясь осмыслить происходящее. Подошел к подоконнику, провел по нему рукой. Я улыбнулась, вспомнив свои ощущения после знакомства с Айштаром. Приблизившись к другу, шепнула:

– Все в порядке, я тебе потом все объясню.

Он молча повернулся, обнял меня, нежно прижал к своей груди. Так мы и стояли некоторое время, обнявшись и думая каждый о своем.

– Эй, красавчики, мы вас ждем, – стоя на пороге комнаты, позвала Доминика.

– Мы уже, уже, – отозвался Тимур, чмокнул меня в макушку и легонько подтолкнул к выходу.