Текст книги "Иная"

– Патриция? – не своим голосом спросил Вольдемар Кляйн.

Я повернулась. Преподаватель был потрясен. Нет, даже не так. Он был ошарашен. Кроме взволнованности, смятения, изумления, ошеломленности и тревожности, от него веяло недоверием и заинтересованностью. И было от чего. Белая, как первый снег, Патриция в недоумении хлопала длинными белыми ресницами, уставившись на Кляйна янтарными глазами. Вот это я нафеячила, черные квадратики! Сама в шоке.

В следующую секунду Патриции стало плохо, она пошатнулась. Ей на помощь подскочили рядом сидящие девушки, Кляйн тоже направился к ним. А я быстренько переключила зрение с обычного на энергетическое и уставилась на ауры своих подопытных кроликов, вернее крольчих. Равнодушная и хейтка неподвижно сидели на своих местах, никак не реагируя на случившийся переполох.

И что я вижу? Только то, что в области головы, в верхней ее части, в ауре хейтки появились некоторые новые элементы в виде небольших темноватых пятнышек. Могу предположить, что она испытывает небольшую головную боль. Но это не точно, я все–таки не целитель. Аура равнодушной вроде без изменений.

Что там с полуЭЛ? Ага, бросилась на помощь Патриции, оказавшись совсем рядом с Кляйном. Ее аура, как и аура хейтки, отреагировала на эмоции преподавателя. Совсем чуть–чуть, но реакция есть. Аура в области головы изменила цвет на более темный.

Все, переключаю зрение обратно, иначе я тоже рухну в обморок. Как же все кружится, однако.

– Виталина? – находясь словно под водой, услышала обеспокоенный голос Карима.

Кажется, я положила свою буйную голову на его грудь. Да, я остро чувствую чудесный запах, который ни с чем другим не перепутать. Запах радости. Мандарины, корица, мята и что–то еще, до чертиков приятное.

– Виталина, что с тобой? – снова голос Карима, моего рыцаря, но я снова слышу его словно из–под огромной толщи воды.

– Устала, – прошептала одними губами и провалилась в темноту.

Очнулась я в объятиях Карима. Это стало понятно сразу же по запаху радости, исходившему от теплого источника, к которому я самым бессовестным образом прижалась щекой. Приоткрыла один глаз, заметила знакомые золотистые локоны и попыталась улыбнуться.

– Рада тебя видеть, – прошептала беззвучно и, как мне показалось, не спеша, но, видимо, на это ушли все мои силы, потому что я снова потеряла связь с реальностью.

Второй раз я очнулась, потому что замерзла. Меня прямо колотило от холода. Открыла глаза и увидела белый потолок. Попыталась приподняться – не получилось. Кажется, силы решили пока не возвращаться. Пошевелить головой тоже не удалось. Вращение глазами ни к чему новому не привело – вокруг меня незнакомое белое пространство. Прислушалась. Тишина. Неприятная такая, белая, как это пространство вокруг. Где я?

Меня заколотило еще сильнее. Теперь к ощущению жуткого холода добавилось чувство подступающего панического страха. Рано мне еще покидать свой мир, у меня планов много и дел незаконченных. И Айштару я нужна, и…

– Витошка, – раздался тихий голос, после чего на меня уставились встревоженные голубые глаза.

– Холодно, – выдавила я, клацая зубами.

Карим. Значит, я жива, просто сплю. Бояться не нужно, скоро я проснусь, и все будет хорошо. И тепло.

– Сейчас согреешься, малышка, – меня укутали в мягкий черный свитер, очень знакомый свитер, кстати.

Ну, конечно, это же свитер Карима! А вот и он сам, склонился надо мной и внимательно разглядывает. На нем надета футболка цвета морской волны. Она мне очень нравится. Приятная на ощупь, и эффектно подчеркивает красивые голубые глаза.

– Где я? – спросила, затаив дыхание в ожидании ответа.

– Ты в медблоке, в вита–камере, – Карим улыбнулся и ласково провел рукой по моей щеке. – Сканирование выявило у тебя эмоциональное истощение, так что постарайся не разговаривать. Тебе нужно поспать.

– А Патриция? – не могла не спросить я.

Как это – постарайся не разговаривать? Мой мозг активно трудится, генерируя вопросы один за другим, а я – постарайся не разговаривать? К тому же выяснилось, что я жива, почти здорова и совсем не сплю.

– В соседнем боксе, уже пришла в себя. Отец решил сам отвезти ее в медцентр на скрининг для подтверждения нового эмоционального статуса и внесения изменений в личные данные. Обалдеть, второй человек за последние два дня!

Голубые глаза забавно расширились, а я улыбнулась. У меня снова получилось, это хорошо. Вот только на это ушел почти весь резерв, это плохо. Надо над этим срочно поработать.

– Как Кляйн? – продолжила озвучивать труды своего генератора вопросов, который никак не желал угомониться.

– Кляйн в шоке, – Карим хохотнул. – Сама сейчас увидишь. Он с отцом у Патриции и Софи, думаю, с минуты на минуту заглянут к нам. Что я говорил? Вспомни, э-э, хороших человеков, они и появятся.

Карим исчез с поля моего зрения, но в нем сразу же нарисовалась темноволосая девушка в зеленом медицинском халате с такими же голубыми глазами, как у Карима.

– Виталина, добрый день, – мягким голосом произнесла девушка и улыбнулась. – Меня зовут Мари Красс, я врач. Как Вы себя чувствуете? Замерзли?

– Все хорошо, спасибо, – постаралась как можно бодрее ответить я. – Замерзла, да.

Получилось не очень. Медленно и невнятно, но, кажется, меня поняли.

– Сейчас запущу программу восстановления организма, и Вы согреетесь. Отдыхайте, Виталина. У Вас эмоциональное истощение, Вам нужно хорошо выспаться. Договорились?

Я моргнула, давая понять, что полностью согласна. Кажется, я слегка перестаралась с экспериментами, теперь вот даже кивок головой за гранью моих возможностей. Хорошо хоть язык кое–как шевелится.

Снова уставилась в белый потолок, наблюдая за тем, как плавно приподнимаются боковые стенки вита–камеры, образуя вокруг меня прозрачный кокон с открытым узким верхом. Приятные звуки, имитирующие шум морского прибоя, и легкий аромат смеси эфирных масел заполнили камеру, расслабляя и погружая в мир гармонии и баланса. Я сразу же ощутила прилив энергии, теплыми потоками растекающейся по всему телу, и чуть не расплакалась от счастья. Как же здорово чувствовать себя живой!

Медленно повернула голову в сторону двери.

– Артемий, девочка в порядке, – девушка–врач стояла ко мне спиной, обращаясь к ректору. – Поспит пару часиков и будет как новенькая.

– Спасибо, Мари, – ректор расплылся в улыбке. – Что бы я без Вас делал?

Пока ректор и врач обменивались любезностями, я с едва скрываемой улыбкой сквозь стеклянную стенку кокона разглядывала Вольдемара Кляйна.

Кляйн в шоке – это слишком мягко сказано. Кляйн в глубочайшем обалдении, я бы это так назвала. Растрепанная шевелюра, отвисшая челюсть, ошалелый взгляд, красненькие щечки. Красота! Нет, ну приятно ведь видеть человека небезучастного, живого, эмоционального? Приятно. Вот я и говорю: красота!

– Поделитесь информацией, Вольдемар, – обратился ректор к Кляйну, поворачиваясь к выходу и открывая перед ним дверь. – Чем Вы так сильно впечатлили моих студенток, что трое из них оказались в медблоке? Причем, прошу заметить, одна – с эмоциональным истощением, другая – с эмоциональным пробуждением, а третья – с головной болью.

– Так о красоте я говорил, Артемий, о красоте в творчестве, – растерянно пробормотал Кляйн, покидая мой блок.

– Красота – дело тонкое, Вольдемар, – сказал ректор, после чего дверь за ними закрылась.

Софи. Если не ошибаюсь, именно так зовут короткостриженую блондинку полуЭЛ, аура которой потемнела в области головы.

– Карим, я буду у себя, – раздался издалека приятный голос девушки–врача. – Зовите, если понадоблюсь.

– Конечно, Мари. Спасибо.

Глаза слипались, жутко хотелось спать. Карим присел в кресло рядом с камерой, в которой я лежала, и о чем–то задумался. Собравшись с силами, я спросила:

– А как же лекции?

– Ну какие тебе сейчас лекции, Витошка? – Карим улыбнулся. – Отец освободил нас с тобой, Патрицию и Софи от лекций на весь день, так что спи спокойно. А я рядом посижу, в виртуальной библиотеке Академии покопаюсь. Договорились?

– Угу, – промычала я, закрывая глаза и зарываясь носом в свитер, пахнущий радостью.

Хорошо–то как. Тепленько. И запах обалденный.

Глава 21

Тимур Али

– Свят, что скажешь? – спросил у хейта, как только он просмотрел видеофайл.

– Похоже на подготовку к диверсии, – после некоторого молчания сказал Святослав, в глубокой задумчивости прикрыв глаза. – На тренировку перед операцией.

– А ребята оказались случайными свидетелями, которых попытались убрать, – мрачно произнес я, глядя в серое небо. – Странная подготовка к диверсии, тебе не кажется?

– Кажется, – хейт внимательно посмотрел на меня. – Они не продолжили преследование после исчезновения противника на мониторе, значит, управление этими двумя скайерами осуществлялось вручную.

– Верно, – подхватил я мысль Свята, – и не связались с базой дистанционного управления для уточнения координат противника.

– У них нет всей информации о принципе работы системы, – опередил меня хейт.

– Пилотировали точно не земляне, – завершил я логическую цепочку.

– Тимур, покажи это нашим воздушникам, – Святослав кивнул в сторону корпуса факультета Авиации. – Пусть изучат и доложат, куда следует.

– Понял, сделаю. У тебя сейчас что?

– Тактика, потом психология подготовки к бою.

– Ясно, – поморщился я после слова «психология». – Удачи, увидимся в тренажерке.

Свят хлопнул меня по плечу и спокойной уверенной походкой направился в сторону серого двухэтажного учебного корпуса, принадлежащего факультету Военной разведки. Я же развернулся в противоположную сторону и, поежившись от холода, почти бегом припустил к пятиэтажному зеленому зданию факультета Внутренних войск. Через десять минут начнется занятие по самообороне. В случае опоздания придется делать двести отжиманий на кулаках, так что факультет Авиации подождет.

Диверсия. Я об этом тоже подумал. Еще вчера ночью, когда просмотрел файл, но надеялся, что Свят опровергнет мои подозрения. А он их подтвердил. Значит, информация о готовящемся нападении рантаров на Землю не фейк. И участившиеся боевые учения вовсе не прихоть Штаба Обороны, а необходимость. Но кто тогда стоит за массовым истреблением равнодушных? Рантар или… Правительство Земли? Выгодно обоим.

Чуть не споткнулся на ступеньках, когда в памяти всплыл образ девушки с черными заплаканными глазами, спасшей детей Детского Дома в Линтоне. Вспомнил, как она обожженными руками прижимала к груди младенца–равнодушного. Для нее не имел значения статус ребенка, в малыше она видела маленькую жизнь, которую взрослые здоровые мужики хотели уничтожить, не имея на это никакого права. Не они дали ребенку жизнь, не им ее и отнимать.

– Что думает Свят? – спросил Дамир, как только я очутился в спортивном зале и, отыскав глазами товарища, подошел к нему.

– То же, что и мы, – угрюмо ответил я, доставая из рюкзака защитную экипировку: жилет, щитки–полуфуты, щитки для предплечий и перчатки для рукопашного боя.

– Понятно. Полагаю, имеет смысл навестить ректора факультета Авиации.

– Свят сказал то же самое, – хмыкнул я, закрепляя щитки–полуфуты. – После самообороны смотаюсь. Составишь компанию?

– Без проблем, – Дамир стал в боевую стойку и, ткнув меня кулаком в плечо, довольно улыбнулся. – Давно хотел посмотреть, как воздушники живут.

– Приветствую, бойцы! – прервал нашу беседу басистый голос генерал–майора Ника Уильямса, высоченного лысого хейта, преподавателя самообороны. – Не скучаем, разбиваемся на тройки. В течение первого часа работаем по схеме: двое нападают, один обороняется. Каждые десять минут смена ролей. Запрещенные удары и удары в пах исключены. Вопросы?

– Вопросов нет! – в один голос ответили тридцать три студента, уже сгруппировавшиеся по трое и приготовившиеся к выполнению задания.

– Работаем! – прозвучала команда начинать.

– Нападайте, – подал я знак рукой Ильдару и Дамиру и принял оборонительную стойку.

Выпад Дамира, блокировать, удар Ильдара справа, отклониться. Блок, уход, еще блок, отразить удар.

В который раз за утро мысли вернулись к Кариму. Он не так прост, как кажется. Сумел взять управление скайером–автопилотником в свои руки, уйти от двух преследователей, включив «режим призрака», еще и данные с визеров скайера скопировать ухитрился. Не каждый выпускник Военной Академии на такое способен, а первокурсник Академии Искусств справился. Интересный паренек, однако. Хорошо, что он был рядом с Виталиной. Если бы она летела одна…

Вздрогнув от этой мысли, пропустил боковой удар Ильдара. Нужно сконцентрироваться, а то Уильямс начнет язвить. У него своеобразная манера шутить, с издевками и ехидством. И откуда у хейта вообще взялось чувство юмора? Блок, отразить удар, уклон, снова блок, оттяжка.

Стоит признать, что Карим – неплохая партия для девочки. Виталина ему нравится, он не скрывает этого. Да и малышка вроде не против его ухаживаний. Насколько сильны их чувства и насколько серьезны намерения Карима, вот в чем вопрос. Потому что обидеть девочку я ему не позволю. Ни ему, ни кому бы то ни было.

– В облаках витаем, Тимур? – раздался за спиной голос Ника Уильямса после того, как я пропустил еще один боковой удар Ильдара. – Мечтательность в бою заставит землю целовать, а не девушку. Внимание, бойцы! Поменялись!

В оборонительную стойку стал Дамир, сделав нам с Ильдаром знак нападать. Бой продолжился. Боковой удар, прямой удар, подсечка, удар с разворота, снова боковой удар. Дамир, молодец, отличная защита и четкое маневрирование. В маневрировании ему нет равных, это факт.

– Это запрещенный удар, Геральд! Сто отжиманий за пределами тренировочной площадки! Напарники контролируют и приседают, выполнять!

– Расслабься, Карен, расслабься! Напрягаться будешь в другом месте. Это всех касается! Тело в бою должно быть расслаблено! В напряжении вы не успеете отреагировать на атакующие действия противника. Спокойствие, собранность и внимательность! Никаких эмоций и чувств, никакого страха и злости, ничто не должно отвлекать ваше сознание.

– Виктор, расслабиться не значит расхлябаться! Соберись! Ты не с красоткой на танцполе!

– Помните, что защищаться лучше в левосторонней стойке, при правосторонней у вас уязвима печень. Кто не освоил левостороннюю стойку, закрывает печень правым локтем.

– Стойку в бою сохраняем всегда, Карен! Запомните все: в бою нестояние чревато последствиями.

– Удары короче, Ильдар! Без замаха!

– Не забывайте, что в случае прямой атаки руками проще сделать шаг влево. Если вы в правосторонней стойке, то вправо. Уход с линии атаки – лучший способ провалить атаку противника и контратаковать.

– Светалика, удар ногой нужно готовить! Неподготовленный удар наказывается захватом с проведением подножки и укладыванием спиной в пол. В бою спиной в пол – невыгодная позиция, мадам.

– Тимур, в рубку не вступать! Повторяю! Лучше сделать шаг в сторону, уйти с линии атаки и сразу контратаковать.

– Внимание, бойцы! Поменялись!

К концу первого часа занятия я выглядел так, будто меня прополоскали в бассейне, а выжать забыли. Пот стекал даже с ресниц.

– Перерыв десять минут! – объявил преподаватель и покинул спортивный зал.

Как только за ним закрылась дверь, изможденно–мокрые студенты упали на пол там, где стояли, раскинув руки и ноги в стороны. И тишина. Блаженная и почти абсолютная, если не принимать во внимание учащенное дыхание полуживых неподвижных тел в количестве тридцати трех штук.

– Подъем, бойцы! – басистый голос генерал–майора вывел из состояния нирваны. – Вторую часть занятия посвятим изучению удара мидл–кик. Разбиваемся по парам, смена каждые пять минут, через тридцать минут смена партнера. Карен, твоим партнером буду я.

Не повезло Карену. В прошлый раз партнером Уильямса был я, поэтому точно знаю – пацану не повезло, причем по–крупному. И не важно, что он мелкого роста. Уильямс никого не щадит.

– Итак, мидл–кик. Так называется косой удар с пролетом в корпус соперника. Желательно по ребрам. Становимся в боевую стойку. Левой ногой совершаем подшаг вперед влево. Сделали? Затем делаем такой же подшаг, только тело оставляем на месте. Шагать надо на пятку, Карен, у нас тут не балет. Сделали шаг, приподнимаемся на носок, выносим ногу так же, как и во время лоу–кика, по прямой, верхняя часть тела на месте, вперед двигаются только таз и нога. Затем, прокручиваясь на носке, поворачиваем таз. Разворачиваемся за счет движения таза на опорной ноге, колено опорной ноги жестко направлено наружу. Если вы все сделали верно, ваша ударная нога совершит в воздухе круговое движение, а вы повернетесь на триста шестьдесят градусов. Этим движением и совершаем удар. Удар должен быть мощным и сокрушительным, Карен. Поглаживания оставь для других случаев. Напоминаю, вы наносите удар всем телом, а не только ногой – это первое. И любой удар наносится с резким выдохом – это второе. Вопросы?

– Вопросов нет!

– Тимур, какой должна быть защита от ударов ногами по верхнему уровню?

– Блок внешними сторонами предплечий, сложенными вместе, – отчеканил я.

– Все слышали? Работаем! Карен, особого приглашения не будет.

Дамир наносит удары, я ставлю блоки. Через пять минут меняемся. И так полчаса. Потом еще полчаса с Ильдаром потренируюсь, он сейчас атакует слева от меня.

Лоу–кик мне больше нравится. Это вообще один из наиболее эффективных ударов, как мне кажется. Особенно, когда нужно, чтобы бой закончился, не начавшись. Наносится голенью по середине бедра, при точном попадании противник падает. И техника проще, чем в мидл–кик. Дамир, тетраэдр тебе в подмышку, по ребрам бьем, а не в пах! Хорошо, что «ракушку» не забыл надеть, а то удар оказался бы гораздо болезненнее и травмоопаснее.

– Тимур, как защищаться от ударов ногами по нижнему уровню? – спросил Ник Уильямс, как только я согнулся пополам.

– Отпрыгнуть или сменить стойку, – выдохнул я, разгибаясь. – От лоу–кика уход или уклон, в крайнем случае – жесткая блокировка, встречаем голень голенью «кость в кость».

– Почему твои слова расходятся с делом, боец? – судя по голосу, хейт прищурился.

Прищурившийся Уильямс может означать только одно – последует очередное язвительное словечко. И я даже знаю какое. Я не сильно расстраиваюсь по этому поводу, но предпочитаю не провоцировать.

– Виноват, исправлюсь! – ответил я, принимая боевую стойку.

– Если ты не пустомеля, соберись и сконцентрируйся! Дамир, сто отжиманий за пределами тренировочной площадки! Тимур контролирует и приседает, выполнять!

Так я и думал. Ник Уильямс оригинальностью не отличается. А нам с Дамиром ничего не остается, как бодро шагать в конец зала.

– Внимание, бойцы! Смена ролей!

Хуже всех сейчас будет Карену. Мелкому придется целых пять минут блокировать удары гиганта Уильямса. Пять минут, это если повезет, конечно.

– Поехали, – махнул рукой Дамир, бросая перчатки на пол и принимая упор лежа.

Мои перчатки шлепнулись рядом с перчатками друга, я стал в исходную позицию и начал отсчет.

– Раз, два, три, – четко проговариваю, приседая на каждый счет, – четыре, пять…

Ник Уильямс с легкостью заметит халтуру и увеличит наказание вдвое, так что лучше выкладываться по полной. Тем более что это отличные упражнения для развития выносливости мышц. Я давно понял, что этот генерал–майор знает свое дело. Приседания стимулируют рост мышечной массы всего тела, улучшают координацию, разрабатывают коленные, тазобедренные, голеностопные суставы, а отжимания на кулаках укрепляют ударную поверхность кулака и хорошо прорабатывают ударные мышцы: плечевой пояс, трицепсы, грудь. Главное, придерживаться правильной техники и держать хвост пистолетом, как говорит Виталина. Не унывать и не падать духом то есть.

– Удар должен быть максимально резким, Виктор! – прервал мои мысли раскатистый голос Ника Уильямса. – Мы тут не танцами занимаемся! Светалика – твой противник, а не партнерша по танго.

– Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…

Витошка заметно изменилась за последнее время, стала смелее и увереннее. Общение с Айштаром и Каримом однозначно пошло малышке на пользу, да и занятия с Аликом вносят свою лепту. Вот бы еще Кудрявцев не мешался под ногами. И ту сумасшедшую с кислотой найти хотелось бы в конце концов.

– Семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять…

Снова всплыл в памяти образ черноглазой незнакомки из Линтона. Не могу забыть эту девушку, слишком уж сильное впечатление она на меня произвела. И поступком, и внешностью. Мне бы такую девушку. Что за мысли бродят в моей голове? Надо бы их приструнить маленько.

– Девяносто девять, сто, – громче, чем следовало бы, закончил я счет и выпрямился, встряхивая дрожащие ноги.

Дамиру пришлось намного хуже. Он встал, тяжело дыша, и, подхватив перчатки с пола, направился к тренировочной площадке, на ходу растирая затекшие кисти. Я молча последовал за ним. Разговоры запрещены во время занятия, так что все, что я могу в данной ситуации, так это выразить мысленное сочувствие и держать хвост пистолетом, само собой.

– Внимание, бойцы! Смена ролей! – разлетелась по залу команда Уильямса.

Карен на ногах? Респект и уважуха пацану, продержался все–таки! Выглядит не ахти, но держится. Вот уж поистине – сила духа делает воина непобедимым!

Снова Дамир наносит удары, а я ставлю блоки.

– Бойцы, всех касается! Нога летит в цель расслабленная, она напрягается в самый последний момент! Если нога напряжена изначально, вместо сокрушительного удара получится резкий толчок. Толчок не обладает достаточной разрушительной силой – это раз. От толчка легко уйти – это два.

Занятие подходит к концу и все мои удары напоминают толчки, только не резкие, а жалкие. Я уже с трудом на ногах стою, тело пошатывается, в очередной раз выстраивая грандиозный план, как бы это упасть и не шевелиться. Но вот что удивительно: как только на горизонте появляется эта зловредная мысль, ее тут же вытесняют слова, звучащие каждое утро на построении и намертво въевшиеся не только в мозг, но и в кожу:

– Вы – надежда нашей страны! Вы – будущее нашей планеты!

А затем всплывает образ Виталины и ее доверчиво–искреннее:

– Ты мой защитник, ты мой герой.

Поэтому я храбро держусь, отрабатывая толчки. Шучу, конечно. Косые удары с пролетом в корпус. Мидл–кик.

– Занятие окончено, бойцы! – прогремел наконец голос генерал–майора. – Увидимся завтра!

Хейт неторопливой походкой покинул спортивный зал, а мы дружной толпой поплелись в раздевалку на «5-минутку». Так студенты между собой называют процесс неподвижного сидения или лежания после изнурительной тренировки, чтобы отдышаться и собраться с силами. Настоящий кайф – на несколько минут распластаться на полу или на скамейке, стянув с себя защитный жилет и перчатки. Кто в состоянии, тот идет сразу в душ, но, как правило, среди первокурсников такие герои не встречаются.

– Светалика, крошка, помассируй спинку уставшему бойцу, – обратился Геральд к девушке, развалившись на скамейке и нахально пристроив руку на ее бедре.

Девушка никак не отреагировала. Она сидела, прислонившись спиной к стене, и не шевелилась.

Светалика – симпатичная блондинка полуЭЛ со светло–серыми глазами, единственная девушка на нашем факультете. Она из тех, которых в народе называют «доходящими». Эмоции есть, но их очень мало, и они слабовыраженные, практически не видны. На последнем издыхании, как говорится. Бывают моменты, когда Светалика «включается» на некоторое время. Начинает улыбаться, шутить и вести себя, почти как обычная девушка полуЭЛ. Бывает, что злится и раздраженно ругается, напоминая хейтку. Но такие вспышки крайне редки и непродолжительны. По большей части она ведет себя как равнодушная, чем, собственно, и пользуются парни в своих интересах, кто на что горазд.

– Не издевайся над девушкой, Геральд, – лежа на полу с закрытыми глазами, лениво проговорил Дамир, пытаясь утихомирить наглого ЭЛ.

Геральд – тот еще фрукт. Беспринципный прожигатель жизни, считающий себя центром Вселенной и заставляющий всех, кто послабее, плясать под свою дудку. Вот только смелостью он не отличается и с более сильными ребятами предпочитает не конфликтовать.

– Только не говори, что тебе ее жалко, Дамир, – язвительно протянул Геральд, скользя рукой под футболку безучастной Светалики. – Эта киска холодна, как труп. Можешь сам убедиться, она не станет противиться, а я, так и быть, сегодня уступлю тебе право быть первым.

Послышалось несколько смешков.

– Такой наглости я еще не видел, – присвистнул Виктор, приподнявшись на локте и с горящими глазами наблюдая за действиями Геральда.

– Ну так посмотри, пацан, – с издевкой проговорил Геральд, задирая футболку Светалики и сдавливая рукой обнаженную грудь девушки.

– Не испытывай мое терпение, Геральд, – рыкнул Дамир, продолжая неподвижно лежать на полу.

Я решил пока не вмешиваться, зная, что бахвальство трусливого ЭЛ рассыплется в пух и прах после предостережения Дамира. Геральд не настолько крут, чтобы ввязываться в разборки с моим товарищем. Дамир уложит его одной левой, не моргнув при этом ни одним глазом.

– Все, все, я понял, – с кривой улыбкой сказал Геральд, убирая руку с груди девушки и хлопнув ее по бедру. – Сегодня она твоя, чувак.

– Не приближайся к этой девушке, Геральд, – спокойно проговорил Дамир, приоткрывая один глаз, – ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Забудь о ней на ближайшие три года.

– Э-э, мы так не договаривались, чувак, – дернулся Геральд, напрочь позабыв об усталости. – Не я один развлекаюсь с этой кисой, так что присвоить ее себе у тебя вряд ли получится. Можешь попользоваться, конечно, пока не надоест. Что с ней станется?

– Ты меня слышал, Геральд, – тем же тоном сказал Дамир, поднимаясь и направляясь в душ, на ходу стягивая щитки для предплечий. – Два раза я не повторяю.

Геральд сжал кулаки, чуть ли зубами не заскрежетал, но промолчал, окинув Светалику пренебрежительным взглядом.

Никто из присутствующих не стал встревать в разговор. Правильно, здоровье дороже.

– Что будем делать с планами на воскресенье? – как ни в чем не бывало, с улыбкой во весь рот, спросил Дамир, как только я догнал его возле душевой.

– Идея с квестом мне нравится, – задумчиво протянул я, – и появилась кое–какая мысль.

– Отличная мысль, – Дамир хлопнул меня по плечу и подмигнул: – Светалика идет с нами.

Карим Шульц

Прошло четыре часа. Виталина все еще спит, а я зависаю в виртуальной библиотеке Академии, время от времени отрываясь от коммуникатора и поглядывая на безмятежное лицо за стеклом вита–камеры. Малышка до одури красива, а я по уши влюблен.

Однако мне не дает покоя какое–то смутное тревожное чувство. В голове бродят непонятные мысли, никак не желающие оформиться в четкую логическую цепочку.

«Прошу заметить, одна – с эмоциональным истощением, другая – с эмоциональным пробуждением», – крутятся в памяти слова отца.

Что–то здесь не так. Виталина утром выглядела веселой и жизнерадостной, а спустя два часа у нее диагностируют эмоциональное истощение. Одновременно с этим в равнодушной Патриции вдруг просыпаются эмоции.

Почему–то вспомнился разговор между Виталиной и ее доктором Германом Фертом. В тот день, когда Тимур вызвал меня в Синтон, чтобы вырвать малышку из лап профессора Кудрявцева, я не вникал в суть диалога, а сейчас понимаю, что он вызывает много вопросов.

– А кто такой Виктор Хант? Кудрявцев спрашивал, не знакома ли я с ним.

– Виктор Хант – пациент Кудрявцева. Он стал вторым после Тимура Али, сменившим эмоциональный статус.

– И Кудрявцев решил, что я могу быть к этому причастна?

– Возможно.

Как Виталина может быть причастна к смене статуса некоего Виктора Ханта? Тем более что, судя по разговору, она с ним незнакома. И зачем она вообще посещает НИЛЗ? Да еще и регулярно?

Определенно, есть что–то, чего я не знаю, но что знает Тимур. Неспроста он, как только мы покинули Синтон, предупредил: «Все, что произошло сегодня, нужно забыть. Придет время, узнаешь».

Что я должен узнать? И когда придет для этого время?

И еще. Та крошка в «Ладошках». Когда у нее появились эмоции, Виталина не была удивлена. Она резко побледнела, так же, как сегодня в аудитории, но удивления на ее лице не было. На нее это совсем непохоже. Лицо Виталины как открытая книга, на нем отражаются все испытываемые эмоции. Но девушка была спокойна, я это хорошо помню. А ведь равнодушные не каждый день перестают быть равнодушными. Это крайне редкое явление, которому невозможно не удивиться.

– И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть, – так она тогда сказала и улыбнулась.

Не мешало бы пообщаться с Тимуром и задать ему все эти вопросы. Но, с другой стороны, и он, и Виталина доверяют мне, и, если не считают нужным посвящать в некоторые секреты, значит, на то есть свои причины. Пожалуй, не буду торопить события, пусть все идет своим чередом. По крайней мере пока.

– Карим? – мои сумбурные мысли прервал тихий голос Виталины.

– Я здесь, – подскочил к малышке. – Ты как?

– Отлично, – Виталина села, взглянула на чаттер, потом на меня. – Выспалась на неделю вперед. Очень кушать хочется, готова съесть маленького слоника. Составишь компанию? А как там Патриция, кстати? И помоги мне выбраться на свободу, а?

В зеленых глазах не было ни капельки усталости. В них кипела энергия и готовность к бурной деятельности. Уверен, если бы не корпус вита–камеры, то эта стрекоза уже тащила бы меня за руку далеко за пределами медблока.

– Патриция теперь полуЭЛ, – начал было я, но в этот момент открылась дверь и в бокс вошла улыбающаяся Мари Красс.

– Вижу, восстановление прошло успешно, – Мари коснулась панели управления вита–камерой, опуская стенки корпуса вниз. – Виталина, Вы можете идти. И обязательно плотно пообедайте.

– Спасибо, – смущенно произнесла Виталина, спрыгнула на пол и радостно подскочила ко мне.

– Спасибо Вам, Мари, – поблагодарил я врача и, приобняв Виталину за плечи, подмигнул, направляясь к выходу. – Я за ней присмотрю.

– Берегите себя, молодые люди, – улыбнулась Мари.

И понеслось. Восстановление прошло не просто успешно, оно прошло бесподобно. С необычными побочными эффектами к тому же. У этой стрекозы выросли крылья. Не в прямом смысле, само собой, но ходить она разучилась. И пробудился зверский аппетит, так что хвала Высшим Силам, что слоны в Ширане по улицам не гуляют. Ибо охотиться на столь крупную живность – себе дороже.

Сначала мы полетели к Виталине перекусить, если можно назвать перекусом двойной обед, порцию сырного суфле и две чашки какао. Каждому, естественно.

Потом полчаса балдели, устроившись на диванчике животами кверху, и слушали пропущенную часть второй лекции философии творчества. В сокращенном варианте, правда, но не суть. Кляйн весьма организован, однако. Учебный день еще не закончился, а тезисы сегодняшних лекций уже отправлены из базы на коммуникаторы студентов. Респект преподу!