Текст книги "Иная"

Обвела глазами комнату в поисках знакомых золотых локонов и, обнаружив их шагах в десяти от себя, расслабилась, краем сознания уловив заливистый детский смех.

«Так–то лучше», – промелькнувшая приятная мысль заставила улыбнуться.

Карим Шульц

Я не понял, что произошло. Все случилось слишком быстро.

Пока Гертруда Фокс, элегантная женщина средних лет, она же директор Детского Дома «Ладошки», с энтузиазмом и без остановок рассказывала все, что считала нужным рассказать о возглавляемом ею заведении и его обитателях, включая сегодняшнее меню и подробный перечень запланированных мероприятий на следующий месяц, я старательно изображал самого внимательного слушателя, какого только можно было себе представить. В какой–то момент Виталина покинула нашу скромную компанию и направилась к одной из сотрудниц «Ладошек», держащей на руках совсем маленькую бледнолицую крошку. Не прошло и минуты, как нескончаемый поток слов Гертруды Фокс прервал звонкий детский смех. Короткое замыкание в мозгу, после которого я повернулся в сторону немыслимых для этого места звуков и остолбенел. Смеялась та самая бледнолицая крошка, хватая ручонками волосы улыбающейся Виталины. А еще через секунду я не сдержался и, лихорадочно перебирая в памяти все, что сегодня имел неосторожность выпить, съесть или понюхать, выпалил:

– Обалдеть!

Глаза ребенка были черными! Овоид меня побери, они были черными!

Еще несколько секунд я ошалело разглядывал представшую картину, затем неосознанно двинулся к Виталине. Ребенок продолжал весело смеяться, а сотрудница, которая его держала, оказавшаяся совсем молоденькой темноволосой девушкой, расплакалась.

– И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть, – с улыбкой проговорила Виталина и прислонилась к моему плечу.

Она выглядела бледной и сильно дрожала. Тоже в шоке, понятное дело.

Приобняв Виталину, я снова уставился на ребенка и темноволосую девушку. Два улыбающихся лица, две пары блестящих черных глаз.

– Ваша дочь? – спросил у девушки, заметив некоторое сходство с ребенком и то, с какой нежностью она целует крошечные пальчики.

– Племянница, – ответила та, улыбаясь сквозь слезы, и снова все внимание переключила на крошку, которая с нескрываемым детским любопытством, сопя и пыхтя, тактильными методами изучала лицо своей тети.

– Милана, как же это? – взволнованно и растерянно спросила подошедшая Гертруда Фокс, приложив руки к груди.

Девушка пожала плечами и тихонько всхлипнула.

– Все самое лучшее случается неожиданно, – философски проговорил я и подмигнул девушке: – Поздравляю, это прекрасный подарок Судьбы.

Виталина в это время наклонилась, подняла с пола розового слоненка и поднесла к малышке. Крошка сразу же потянулась к игрушке ручонками и снова звонко рассмеялась. Директриса пошатнулась и, похоже, собралась упасть в обморок. Пришлось ее подхватить и придержать во избежание несчастных случаев.

– Держитесь, пожалуйста, – я усмехнулся, – падшие, э-э, простите, упавшие женщины нам сейчас ни к чему.

– Это же настоящее чудо, Карим, – всхлипнула директриса, как завороженная, уставившись на смеющегося ребенка. – Высшие Силы не оставили эту славную девушку, они послали ей свою благодать. В пятницу Милана спасла семнадцать деток в Линтоне, спрятала в подвале Детского Дома, когда его подожгли. Их всех вечером переправили к нам. Прошло три дня и вот… Случилось чудо.

Как только директриса замолчала, Виталина подошла к девушке и молча ее обняла. Она плакала. Чего скрывать, я тоже прослезился. О чудовищных событиях в Линтоне слышали все, от такого невозможно не содрогнуться. Даже представить страшно, что пришлось пережить этой девушке, находившейся в самом пекле кровавого нечеловеческого безумия. Но она не растерялась, не струсила, не пыталась бежать. Она спасала детей.

Только сейчас я обратил внимание на ее руки, на которых виднелись следы от ожогов. Сильных ожогов, если судить по тому, что прошло три дня, а рубцы все еще красные.

Вспомнилась фраза, сказанная как–то отцом: «Не спрашивай, в чем нуждается мир, лучше спроси себя, что делает тебя живым. А потом иди и делай это, потому что миру нужны люди, наполненные жизнью».

Отличное высказывание, глубина которого по–настоящему открылась мне только сейчас. При виде этой темноволосой девушки с обожженными руками, прижимающей к себе чужого ребенка. Она не хотела совершать подвиг, спасая детские жизни и рискуя своей. Она просто делала то, без чего дальше не смогла бы жить. Вот в чем нуждается наш летящий в бездну мир. В тех, кому не все равно. В тех, для кого жизнь – это любовь и доброта.

– Вы чудесная девушка, Милана, – сказал я, все еще поддерживая за плечи Гертруду Фокс, так и норовящую то ли пошатнуться, то ли упасть. – Награда нашла своего героя. Теперь все будет хорошо и даже лучше.

Я улыбнулся смущенной девушке. Виталина тоже улыбнулась, вытирая рукавом слезы. Даже черноглазая крошка не сомневалась в моих словах. Она беззаботно размахивала руками и что–то с улыбкой лопотала на только ей понятном языке.

– Мы вынуждены откланяться, прошу нас простить, – обратился я к директрисе, которая не сводила заплаканных глаз с ребенка и, похоже, так до конца и не осознала, что произошло. – Благодарю за радушный прием. Свяжусь с Вами в самое ближайшее время.

– Спасибо, Карим. Да хранит тебя Всевышний за твои благодеяния.

Затем она наклонилась ко мне и так, чтобы слышал только я, проговорила:

– И девочку свою береги. Хорошая девочка, ты уж поверь моему опыту.

– Обязательно, – тихо сказал я и улыбнулся.

Глава 20

Виталина Мерц

Получилось! Получилось! Получилось! Мы уже были на полпути к Эль–Хаттару, а я все еще не верила в то, что у меня получилось. Я смогла осознанно применить свой Дар и пробудить эмоции ребенка! Теперь ясно, почему Айштар сказал эти странные слова: «Жги, птичка!» Он знал. Знал, что я готова и что у меня все получится. Вот хитрец!

Мои развеселые мысли прервал завибрировавший чаттер. Доминика, ну кто бы сомневался? Узнала о полете на Марс, не иначе. Итак, закрывайте уши, господа!

Приняла входящий звонок и маленькое летательное транспортное средство в виде двухместного скайера тут же заполнилось радостными визгами подруги:

– Виталина! Я не могу в это поверить! Мы летим на Марс! Это что–то нереальное! Как тебе удалось настолько очаровать марсианина? Три дня на Марсе, Витошка! С ума сойти можно! И полет на марсианском корабле! Все, я сегодня не усну, и завтра тоже! У меня взрыв эмоций!

Карим расхохотался, слушая восторженную тираду Доминики, в глазах которой бушевал восторг. Я тоже рассмеялась и увеличила голограмму, чтобы хоть как–то привлечь внимание взволнованной от счастья подруги и остановить поток ее эмоциональных слов. Не помогло.

– Витошка, нам нужно подумать, что взять с собой. Это же целых три дня! На Марсе! А мы ничего о них не знаем! Чем они питаются, какую одежду носят? Обалдеть, черные квадратики, кажется, у меня крыша сейчас поедет от всех этих мыслей!

Карим расхохотался еще громче, наблюдая за беспорядочными перемещениями Доминики по комнате в попытках успокоиться. Так, Карима, кажется, заметили. Секундная пауза.

– Карим, солнышко, рада тебя видеть! – голубые глаза слегка прищурились, затем снова заискрились, красиво взмахнув длинными ресницами. – Ребята, мы летим на Марс!

Доминика запрыгала от радости, а вместе с ней и голограмма, смазав изображение счастливого лица. Я уменьшила размер голограммы до обычного, с ладонь величиной, и посмотрела на веселящегося Карима.

В этот момент скайер тряхнуло. Мы с Каримом тут же бросились к монитору. Увиденное заставило похолодеть. Вокруг творился хаос. В воздушном пространстве беспорядочно двигалось несколько десятков скайеров и аэрокаров, сталкиваясь друг с другом. Некоторые летательные аппараты взрывались при столкновении, некоторые стремительно падали вниз.

– Перехожу к ручному управлению, – произнес Карим, молниеносно двигая пальцами по клавишам панели блока управления. – Есть! Витошка, держись, будет шатать.

Кажется, меня уже шатает. От непонимания и ужаса. Так, Виталина, соберись. Главное – не паниковать, Карим справится. А откуда это он знает, как управлять скайером–автопилотником? Надо будет спросить при случае.

Скайер снова тряхнуло. В этот раз сильнее, будто от удара. Я вжалась в сиденье, неотрывно глядя в монитор. Что происходит? Почему в воздухе столько скайеров? И почему они так странно себя ведут?

Словно издалека услышала обеспокоенный голос Доминики:

– Виталина, что у вас случилось? Где вы?

– Подлетаем к Эль–Хаттару, – дрожа всем телом, ответила я, взглянув на наши координаты, светящиеся на мониторе. – Доми, здесь какой–то апокалипсис. Вокруг куча скайеров, и они двигаются не по курсовым траекториям.

– Спокойно, Витошка, – лицо Доминики напряглось, глаза сузились. – Не отключайся, говори со мной. Описывай все, что видишь.

– Я ничего не понимаю, но такое впечатление, что скайеры вышли из–под контроля и решили уничтожить друг друга, – попыталась я собрать в кучу свои охваченные страхом мысли.

– Витошка, держись, – меня прервал Карим, – попробуем выбраться отсюда.

Скайер резко нырнул вниз, затем так же резко устремился вперед, набирая скорость. Хорошо, что я успела схватиться за поручни по бокам от сиденья, а то научилась бы летать, внепланово и принудительно.

– Еще чуть–чуть, – протянул Карим и направил скайер вверх, не снижая скорости, затем в сторону и снова вниз.

Я не отводила взгляд от монитора. Кариму удалось выскользнуть из самой гущи событий, но в воздухе мы были не одни. Два скайера неотрывно следовали за нами, пытаясь догнать. Что им нужно?

– Вы там как? – с нескрываемой тревогой в голосе спросила Доминика.

– Удираем, – машинально ответила я, продолжая наблюдать за действиями наших преследователей. – За нами увязались два скайера.

– Дичь какая–то, – Доминика в смятении схватилась за голову.

– Девочки, все будет хорошо, сейчас мы их немножко дезориентируем, – Карим снова с невероятной скоростью забегал пальцами по панели блока управления.

На мониторе высветились какие–то зеленые цифры, мигающие значки, нас закачало, после чего скайер развернулся на девяносто градусов вправо. Я непонимающе посмотрела на Карима, но он только подмигнул, надавил на рычажок слева от панели, и наш скайер исчез с картинки монитора.

– Как это? – только и смогла выдавить я.

Как ему это удалось? И откуда у моего рыцаря такие редкие таланты? Обязательно задам ему этот вопрос, как только выберемся отсюда и окажемся в безопасности.

– Удрать не получилось, пришлось спрятаться, – Карим усмехнулся и, неотрывно глядя в монитор, чуть снизил скорость. – Немного отклонимся от курса, потом вернемся.

Я тоже впилась взглядом в монитор. Наши преследователи остались позади, стремительно отдаляясь. С облегчением выдохнув, попыталась разжать заледеневшие пальцы, мертвой хваткой уцепившиеся за поручни.

– Доми, кажется, мы спасены, – тихо сказала я, с признательностью посмотрев на Карима.

Он довольно улыбнулся в ответ и, убедившись, что за нами никто не гонится, повернул скайер в сторону Эль–Хаттара.

– Ну и напугали же вы меня, – шумно выдохнула Доминика. – Сообщите, когда будете дома, ладно?

– Само собой, – хохотнул Карим, – полный отчет, как положено.

– Само собой, – поддразнила его Доминика. – Ребята, я буду ждать от вас известий.

Доминика отключила связь, голограмма тут же исчезла.

Я посмотрела на монитор и ничего, кроме координат точки прибытия и самой точки прибытия, светившейся красным цветом, не увидела. Обалдеть! Мы летим в скайере–неведимке! Нет, наш скайер, конечно, не исчез в пространстве, он всего лишь пропал с экрана монитора. Но, насколько я понимаю, он пропал не только с нашего экрана, но и с экранов наших преследователей.

– Испугалась? – с улыбкой спросил Карим, положив свою руку поверх моей.

– Да, – тихо ответила я, чувствуя, как страх постепенно отступает. – Что это было, Карим?

– Хороший вопрос, – Карим мгновенно стал серьезным. – И с ним определенно имеет смысл разобраться.

Он приложил чаттер к микрочипу внизу панели управления и несколькими ловкими движениями пальцев по кнопкам панели скопировал данные.

– Где ты всему этому научился? – с восхищением спросила я, внимательно следя за каждым действием Карима.

– Увлекся скайерами, как только они появились. Изучал устройство и особенности управления. Потом папа познакомил с одним из своих друзей, военным летчиком, вот он и научил. Правда, учил на симуляторе, и я никогда не думал, что эти знания мне могут пригодиться. Но, как видишь, пригодились.

Заархивировав скачанный файл, Карим деактивировал чаттер и подмигнул.

– Надеюсь, я заслужил поцелуй своей леди?

– Э-э, – промычала я, растерявшись от столь неожиданного вопроса.

Пока я соображала, что ответить, лицо предприняло попытку трансформировать окраску, равняясь на маленький овощ цвета бордо, на свеклу в смысле. Попытка оказалась успешной, естественно.

– Обожаю, когда ты смущаешься, – Карим улыбнулся и снова подмигнул. – Прошу на выход.

Что значит на выход? Бросила взгляд на монитор и не поверила своим глазам: мы уже в Эль–Хаттаре, у центральных ворот Академии! И когда только успели приземлиться? Я даже снижения не заметила. А Карим потрясающий пилот, оказывается.

Поцелуй просить он не стал. Проводил меня до комнаты, приобнял, пожелал спокойной ночи и ушел, прошептав на прощание:

– Увидимся завтра, Витошка.

Я же набросала короткие сообщения Доминике и Тимуру, сообщив, что уже дома, все в порядке, собираюсь укладываться спать. И да, очень хотелось сделать приписку: «Не будить до весны», поскольку неожиданно выпал снег. Его я увидела, как только бросила взгляд в окно. Точнее, посмотрела я на айлинии, украшающие подоконник, но сразу же заметила крупные белые снежинки–бабочки, летающие за стеклом.

Двойным хлопком выключила свет и уселась на подоконник, наблюдая за тем, как первый снег застилает белым цветом серость и обыденность улиц. Ранний снег в этом году, сегодня только 13 октября. Он быстро растает и унесет с собой всю эту чистоту и светлость. Но на душе все равно свежо и радостно, потому что скоро зима. А значит, Новый год, подарки и исполнение желаний.

«С первым снегом, Витошка!» – получила я сообщения от Доминики и Тимура одновременно.

«С первым снегом! Не забудь загадать желание!» – ответила каждому из них.

Затем прикрыла глаза и быстро прошептала: «Хочу встретить настоящую любовь». Улыбнулась, подумав, что Айштар сейчас обязательно бы съязвил: «Девчонка!»

Пробежавшись кончиками пальцев по шелковистым лепесткам айлиний, отправилась к Кариму. Не знаю, что на меня нашло, но почему–то ужасно захотелось увидеть его прямо сейчас.

Остановившись у комнаты № 88, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, напоминая решительности, что она у меня все–таки имеется, и нажала на кнопку вызова. Дверь открылась мгновенно. Карим от удивления и растерянности не нашелся что сказать, только молча отошел в сторону, пропуская меня. Карим растерялся, кто бы мог подумать!

– Я только забежала поздравить тебя с первым снегом, – смущенно улыбаясь, пробормотала я, делая неуверенный шаг вперед.

Парень кивнул, продолжая молчать. Я сделала еще один шаг и остановилась, не решаясь продолжить путь.

– И напомнить, что нужно загадать желание, – продолжила, заглянув в красивые голубые глаза.

В них плескалась нежность. И радость. И немножко надежды.

– И вспомнила про поцелуй? – прищурившись, спросил Карим.

Я молниеносно скользнула к парню, чмокнула его в щечку и, улыбнувшись, произнесла:

– Спокойной ночи, мой рыцарь.

Не дав рыцарю опомниться, рванула в открытую дверь и помчалась к себе, взлетев по лестнице быстрее ветра. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и улыбнулась, дрожа всем телом и пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Рано мне еще о любви думать. Сначала нужно научиться с парнями разговаривать, а не бегать от них без оглядки, а потом уже любовь привлекать.

Немного отдышавшись, отправилась в ванную. Приняла душ, вымыла голову, надела свою любимую пижамку с енотиками и с чувством приличной усталости устроилась на кровати. Как там мой резерв, кстати? Чутка меньше половины. Нужно бы восстановиться, однако.

Взглянула на чаттер. 22.30. Поздновато, но так хочется снова услышать его голос. И заодно выяснить, какое отношение имеет Дархар к Правительству Марса. Я не сильна в вопросах политики и власти, да и марсиане не распространяются о своей системе правления, но теперь уже очевидно, что мой инопланетный друг не простой марсианин, коль смог так быстро организовать приглашение. А то, что я о своем марсианском друге ничегошеньки не знаю, так вообще очевиднее некуда. Пора бы внести в мои познания хоть какую–то ясность.

Долго не раздумывая, сжала в ладошке кулон с аквариллом и мысленно позвала: «Дархар».

– Виталина, – бархатный голос откликнулся приятным теплом в теле.

– Привет, – прошептала я. – Ты еще не спишь?

– Нет, жду тебя.

– Прости, что так поздно, – извиняющимся тоном проговорила я. – День был долгим и насыщенным. Но я не смогла бы уснуть, не пообщавшись с тобой.

– Я тебе рад и днем, и ночью, – тихо сказал марсианин.

Мягкие нотки в его голосе успокаивали и расслабляли. Я почувствовала, как скопившееся за день напряжение быстро уходит, оставляя после себя умиротворение и безмятежность.

– А как прошел твой день? – спросила я, уловив в эмоциях Дархара отголоски усталости и тоски.

– Продуктивно, – в голосе послышалась улыбка, и меня окутало вихрем бешеной радости и восторга.

– Спасибо за приглашение, Дархар, – произнесла я, продолжая с интересом считывать невероятно мощные эмоции марсианина. – Я и мои друзья на седьмом небе от счастья.

– Мне приятно это слышать. Вы уже выбрали день?

– Пока нет, но, думаю, будем готовы лететь в самое ближайшее время, если ты не против.

– Моя планета примет вас в любое время, – голос Дархара стал приглушенным, волнующим, отчего моя кожа приятно завибрировала.

Я уже знала, что будет дальше. Дархар попросит закрыть глаза, а я не стану сопротивляться его просьбе. Погружусь в блаженное состояние неги и внеземного удовольствия, меня окружит эйфория, и я буду парить в ней вместе с Дархаром. Мы соприкоснемся на уровне наших вибраций, так объяснил марсианин эти необыкновенные ощущения. А когда почувствую горячее дыхание на своей шее, я очнусь, вернувшись в реальность.

Подчиняясь нестерпимому желанию как можно скорее быть ближе к марсианину, почувствовать его рядом, я не стала дожидаться просьбы. Прикрыла глаза и расслабилась.

– Виталина, – бархатный голос затуманил мое сознание, увлекая за собой, в удивительное пространство наслаждения.

Очнувшись, я снова почувствовала гулкое биение марсианского сердца и горячую волну благодарности.

«Мне очень хорошо с тобой, Дархар», – подумала я, тут же спохватилась, но было уже поздно: мою мысль услышали.

– Мне тоже, – тихий шепот раздался над самым ухом.

– Как ты это делаешь, Дархар? – восхищенно выдохнула я, пытаясь утихомирить толпу мурашек, топающих по позвоночнику.

Но в ответ раздался только звонкий смех, заставивший мурашек топать в обратном направлении. Похоже, есть вещи, которые мне знать не положено. Ну и правильно. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. Кстати, о сне. Уже поздно, и нам обоим нужно отдохнуть.

– Спокойной ночи, Дархар, – прошептала я, пересиливая желание остаться на связи и еще немного поболтать.

– Спокойной ночи, – в бархатном голосе снова скользила улыбка, а в эмоциях – легкая грусть. – До завтра, Виталина. Я буду ждать.

«До завтра, мой загадочный марсианин», – подумала я, разжимая ладонь.

Не знаю, успел Дархар услышать мою последнюю мысль или нет, но волну тепла в ответ я получила. Улыбнулась и попыталась сфокусировать взгляд на голубоватом свечении акварилла. Не получилось. Кажется, я забыла спросить у марсианина что–то важное. Только что? Эх, чувствую себя склеротиком. Рановато, черные квадратики.

От накатившей усталости разум стремительно уплывал в неизвестном направлении. Веки слипались, комната кружилась, и я, пристроив голову на подушку, уплыла вслед за своими мыслями. В неизвестность.

Карим Шульц

Ну и денек выдался, однако. Столько новостей и событий, обалдеть. Появление в моей жизни одной симпатичной девчонки очень круто изменило эту самую жизнь. Из скучной и однообразной она превратилась в веселую и непредсказуемую. И местами опасную, кстати.

«Салют, лови видосик. Думаю, тебе будет интересно», – написал сообщение и отправил его Тимуру вместе с файлом, содержащим видеозапись нашего с Виталиной полета.

Ребятам Военной Академии известно больше, чем остальным, пусть развлекаются. Может, и с нами поделятся некоторыми мыслишками на этот счет. В выход из строя системы дистанционного управления воздушным общественным транспортом я не верю, само собой. Да и видеофайл это подтвердит, так что пусть хорошенько подумают над ситуацией.

«Салют! Файл принял. Сейчас на работе, посмотрю позже. С первым снегом, кстати», – ответил Тимур.

Повернул голову в сторону окна. Точно снег. Надо же.

Внезапно раздался звуковой сигнал входной двери. Снова Виктория? Однако всплывшая голограмма отобразила не бывшую одноклассницу, а смущенную Виталину.

Что–то случилось? Подскочил и в одно мгновение оказался у двери. От резкого движения и приятной неожиданности не смог произнести ни слова, лишь отошел на шаг в сторону, позволяя девочке войти.

– Я только забежала поздравить тебя с первым снегом, – робко сказала Виталина, покрываясь восхитительным румянцем.

Все в порядке, она просто пришла ко мне. Какая же она трогательная в своей нерешительности! И безумно красивая. Я мечтал об этом моменте каждый день. Не веря своему счастью, молча кивнул.

– И напомнить, что нужно загадать желание, – продолжила смущенная девочка и подняла на меня свои большие зеленые глаза.

От этой невинности стало жарко. С трудом сдержался, чтобы не наброситься на нее и не зацеловать. Испугается и сбежит, чего доброго.

– И вспомнила про поцелуй? – спросил, не в силах отвести взгляд от манящих пухлых губ.

– Спокойной ночи, мой рыцарь, – прошептала Виталина, чмокнула в щеку и убежала.

Я даже рот не успел открыть, чтобы возмутиться, а ее уже и след простыл.

– Вот стрекоза, – улыбаясь, закрыл дверь.

Сбежала все–таки. Ну ничего, подожду. Я умею ждать.

Виталина Мерц

– Ну что, малыш, почудим сегодня? – спросила я у розового пушистика, молчаливо уставившегося на меня своими огромными синими глазенками.

Но малыш не ответил. Он свою работу уже сделал – меня разбудил, заставив, как обычно, сделать обход комнаты, поползать под столом и под кроватью, а заодно попрактиковаться в сквернословообразовании по ходу дела. С применением пунктуации и культуры речи, естественно. Нет, не подумайте ничего такого. Я безумно люблю своего утреннего монстрика, поэтому мой словарный запас ограничивается выражениями типа «мерзопакостный вредный гаденыш» или «неугомонное синеглазое чудище». Ну а когда я почти проснутая, проснувшаяся то есть, то я вообще ласково величаю это шустрое создание маленькой симпатичной мерзостью. Вот.

Чмокнув Клокки в милые глазки, улыбнулась и, поставив пушистика на стол, подошла к окну. Снег растаял, как и ожидалось. Но он успел посеять в сердце радость и веру в то, что все будет хорошо. Поцеловала душистые айлинии и отправилась в ванную, напевая под нос веселую песенку. Ну и замышляя что–нибудь эдакое, необычное. Я же теперь почти фея, так почему бы мне и не пофеячить?

Для начала удивим светлого эльфика, Карима то есть, явившегося ни свет ни заря в надежде на совместный завтрак. Прямо с порога улыбнемся и наградим его поцелуем в щечку. Просто так. Что там с реакцией?

– Витошка, сегодня какой–то особенный день?

Настороженный взгляд, слегка растерянный вид, но довольный и счастливый эмоциональный отклик. Вот и чудненько.

– Да? И какой же? – округлила я глаза.

Мой вопросительный тон и брови, стремящиеся к затылку, усилили эффект. Так, главное – не нервничать, не смущаться и не паниковать. Виталина, ты справишься.

– Отличный! – радостно воскликнул Карим, чмокнул меня в щеку в ответ и направился в столовую зону, на ходу поинтересовавшись: – Тебе, как обычно, бутерброд с сыром и какао?

– Ага, – ответила я, улыбнувшись своей маленькой победе и промелькнувшей приятной мысли.

А мысль была о том, что Айштар, если бы увидел меня сейчас, обязательно сказал бы: «Вот это по–нашему, растешь на глазах!»

Скучаю я без него. Ну да ладно, грусть в сторону. Что там у нас дальше по плану? Ага, позавтракать и бежать на лекции, первая из которых – философия творчества. То есть на сегодня запланирована встреча с вампиром. Не совсем с вампиром, конечно, а с преподавателем философии творчества Вольдемаром Кляйном, истинной сущностью которого является вампир. Прекрасно! Есть у меня одна мыслишка по этому поводу. И даже не одна.

– Ты опять глаз не сводишь с Вольдемара Кляйна? – изобразив на лице негодующий вид, шептал на ухо Карим через полчаса, нарушив мою сосредоточенную внимательность в проведении скромных экспериментов. – Не провоцируй меня на совершение необдуманного поступка на фоне глубочайшей ревности.

– Карим, – закатила я глаза и с улыбкой прошептала, – интересно ведь рассказывает.

А что там, кстати, вещает Вольдемар Кляйн?

– Благодаря творчеству человек воспроизводит красоту мира в картинах, литературных и музыкальных произведениях. Мир прекрасен во всех своих проявлениях, а красота является внешним, материальным выражением в этом мире идеальных понятий – добра и истины. Красота по своей внутренней природе – это форма истины и добра. И такое взаимопроникновение идеального и материального начал свидетельствует о всеобщей солидарности и положительном всеединстве. Цель мира – достигнуть этого абсолютного единства. Однако красота физического мира не совершенна и не идеальна. Она недостаточно хорошо выражена и поверхностна. Она недолговечна, многие красивые явления со временем разрушаются. Задача творчества – преодолеть это несовершенство красоты мира. В произведениях искусства красота мира подчеркнута, четко выражена, в них квинтэссенция красоты. Благодаря творчеству не до конца выраженная красота мира может быть выявлена, одухотворена и увековечена. Таким образом, творчество является продолжением создания и совершенствования мира. Благодаря творчеству возможно создание абсолютной красоты, которая невозможна в природе.

Пока все понятно, кроме слова «квинтэссенция». С ним потом разберусь, а пока можно продолжить свои эксперименты. На чем я остановилась? Ага, на эмоциональном слое ауры Кляйна. Нужно понаблюдать, как реагируют ауры окружающих на эмоции человека с сущностью вампира, чтобы окончательно убедиться в том, что так называемые «кровососы» на деле таковыми не являются.

Я уже успела проверить, что скорость поглощения моей энергии аурой Кляйна (а он ЭЛ с вампирской сущностью) и аурой девушки–равнодушной, сидящей у окна в первом ряду (кажется, ее имя Патриция), примерно одинакова. Эмоциональное облачко долетает до их аур и впитывается эмоциональным слоем. Разница только в том, что у Кляйна этот слой серо–голубого цвета, а у девушки вместо эмоционального слоя – пустота. И в нем тоже есть мерцающие капельки, как у малышки Санни, кстати. Они есть только у этой девушки, у одной из всех присутствующих равнодушных, а их в аудитории я насчитала девять. Нужно будет у Айштара спросить, что означают эти капельки.

Еще я убедилась в том, что, как только облачко с эмоциями достигает аур равнодушных и хейтов, в их глазах действительно появляется тот самый едва заметный мимолетный огонек, который я частенько видела во время своих танцевальных выступлений. При этом ауры равнодушных никак не реагируют на проникновение чужой энергии, а вот у хейтов помимо огонька в глазах еще и в эмоциональном слое аур появляется кратковременная вспышка света. И чем сильнее эмоции в облачке, тем вспышка ярче. Так что тут еще вопрос, кого нужно относить к кровососам. Вот так.

Ладно, вернемся к нашему вампиру и к аурам студенток. Итак, возьмем для эксперимента этих двух красоток в первом ряду. Равнодушная и хейтка. У обеих первый слой ауры тонкий с разрывами и затемненными пятнами в районе шеи и живота. Пятна не черные, смертельного ничего нет, но затемнения явно свидетельствуют о каких–то нарушениях или болезненных ощущениях. По идее, так как ауры травмированные, то присутствие вампира должно отразиться на девушках не самым лучшим образом. Эх, жаль, что считать эмоции хейтки не получится, слишком много людей в аудитории. Ну ничего, сейчас меня не совсем это интересует. О, а вот и полуЭЛ с поврежденной аурой. Вон та блондиночка с короткой стрижкой во втором ряду. Шикарненько, полный набор.

– Патриция, – обратился тем временем Кляйн к одной из студенток, к той самой, что сидит у окна в первом ряду, – как вы считаете, действительность, данная в житейском опыте, и идеал жизни, который познает художник через вдохновение, отличаются друг от друга?

Чудесный момент, самый подходящий. Сейчас мы и выясним правду. Сконцентрировались, еще немного, поехали.

И я, что есть сил, стала вливать энергию в Патрицию. Это оказалось сложно. Очень сложно. Совсем не так, как с малышкой Санни. Я не могла заглянуть прямо в глаза равнодушной, поскольку ее взгляд был направлен на преподавателя, поэтому целилась и посылала энергетические потоки со стороны. Зеленые лучики, выпущенные из глаз, ярко переливались, непрерывно и стремительно насыщая энергией ауру равнодушной и так же стремительно опустошая мой резерв. Жутко закружилась голова, резерв почти на нуле, а результата все нет и нет. Что делать? Прервать процесс? Но ведь так хочется, чтобы получилось. Давай, Виталина, еще чуть–чуть. Давай же, черные квадратики, ну. Есть!

Глаза девушки на мгновение вспыхнули, она зажмурилась от боли, я тоже. И сразу же переключила зрение с энергетического на обычное. Тратить энергию понапрасну сейчас нельзя. Резерв немного пополнится, тогда и переключим, чтобы посмотреть результат эксперимента.

– Витошка, что с тобой? – Карим схватил меня за плечи и повернул к себе, заметив, как я тру руками глаза.

– Все в порядке, – поспешила успокоить его я, – что–то в глаз попало.

– В оба? Одновременно?

– Угу, – промычала я, затем с облегчением выдохнула и попыталась с улыбкой четко произнести несколько коротких слов. – Все. Все прошло, не волнуйся.

– Уверена? – Карим аккуратно приподнял пальцем мой подбородок и внимательно посмотрел в глаза. – Ты бледная.

Я продолжала молча улыбаться, боясь, чтобы голос не выдал моего не самого лучшего состояния. Голова сильно кружится, подташнивает, но я из последних сил стараюсь держать себя в руках.