Текст книги "Иная"

– За Вашей спиной поднимается сиденье. Сядьте удобно, высота подстроится под Вас. Стопы расположите на педали, их зафиксируют сенсорные накладки. Руками обхватите поручни, плечи опущены, мышцы расслаблены. Вы можете крутить педали в тишине либо коснуться панели управления для активации режима музыкального сопровождения. Поехали!

Уговорил, активирую сопровождение. Зазвучала веселенькая композиция, и я надавила на педали. Мелодия все ускорялась и ускорялась, а я, со счастливой улыбкой на губах, старалась не отставать, выкладываясь по полной. Красотища–то какая!

– Осталось двадцать секунд, – приободрил голосовой помощник.

Музыка остановилась, сенсорные накладки освободили мои стопы, и я осторожно соскользнула с сиденья. Оно тут же аккуратно опустилось вниз, отъехало в сторону и сложилось, спрятавшись под платформу. Педали сдвинулись вперед и плотно прижались к стойке.

– Станьте прямо, вдохните и поднимите руки вверх. Потянитесь, максимально напрягая все тело. Задержитесь на четыре счета, затем выдохните, опуская руки вниз и расслабляясь. Повторяйте упражнение под счет, количество повторений – десять. Начали! Вдох – руки вверх, напряглись, еще, еще, выдох – руки вниз, расслабились…

Люблю «потягушки». Просто и эффективно.

– Тренировка закончена! Вы сожгли четыреста восемьдесят килокалорий, сделав еще один шаг навстречу телу своей мечты! Удачного Вам дня и бодрого настроения!

– Спасибо, бодик! – с улыбкой поблагодарила я и соскочила с платформы, которая в то же мгновение бесшумно сложилась и приняла свой первоначальный вид.

Панель подмигнула, подсветив яркую надпись: «До скорых встреч!», и плавно потухла. Я же, сияя от счастья, закружилась по комнате. Потом разложила вещи и настроила охранную систему входа в комнату, выбрав режим отпечатка левой ладони. Теперь сюда беспрепятственно смогу войти только я и ректор Академии. Чуть позже добавлю в систему доступ на вход Доминике.

Номер моей комнаты, кстати, девяносто семь, и находится она на девятом этаже. Вот это удача, девять – моя любимая цифра! Все комнаты в общежитии Академии Искусств рассчитаны на одного студента, что очень удобно, так как занятия творчеством, как правило, требуют уединения и тишины.

Ну что ж, самое время побродить по территории Академии, чтобы немного познакомиться с обстановкой, а заодно выяснить расписание занятий на завтра. Здание общежития 12-этажное, на первом этаже находятся столовая и конференц–зал, на втором – информационный центр, четыре комнаты для активного отдыха, тренажерный зал, бассейн. На всех остальных этажах размещаются жилые блоки. Это все я уже знала из рассказов Доминики, поэтому сразу отправилась на улицу.

Четыре 7-этажных учебных корпуса располагаются полукругом по обе стороны от общежития, по два с каждой стороны, образуя так называемый студенческий городок. Каждый корпус предназначен для отдельного факультета – «Музыкальное искусство», «Актерское искусство», «Живопись и графика», «Архитектура и скульптура». Вступительный экзамен, кстати, проходил в гостях у будущих архитекторов, на первом этаже. Мой факультет – «Дизайн и прикладное искусство» – находится в главном корпусе, который размещается чуть впереди студенческого городка напротив центральных ворот. Здание также 7-этажное, но намного внушительнее и масштабнее, чем остальные корпуса. Именно здесь, в главном корпусе Академии Искусств, три дня назад я танцевала на праздничном концерте. Здесь же, в гостевой части парадного холла, моя картина украшает художественную галерею. Сюда я и отправлюсь на поиски расписания.

Переступив порог огромного здания, я замерла, в восхищении открыв рот.

– Ух ты, желтые подсолнухи! – выдохнула после нескольких секунд молчаливого созерцания.

В прошлый раз я так сильно волновалась, что не замечала ничего вокруг. А теперь стояла столбиком и искренне недоумевала, как можно было пройти мимо такой красоты? И то, что в этой части холла я не была, никак не оправдывает моей невнимательности, ибо лестницу–то я должна была увидеть! Хотя бы мельком!

Широкие ступени из белого мрамора в обрамлении позолоченных перил начинаются в самом центре невероятных размеров помещения и плавной спиралью уходят наверх, чуть отклоняясь влево. Круглые колонны по бокам от лестницы отделаны причудливой лепниной, о которой я много читала, но никогда не видела вживую. Пол и стены выложены художественной и декоративной мраморной мозаикой, составленной в замысловатые композиции и панно. Впечатляюще высокий потолок со множеством встроенных светильников сплошь разрисован витиеватыми золотистыми узорами. И довершает интерьер огромная старинная люстра с хрустальными сережками и бусами, придающая обстановке величие и торжественность.

Обалдеть! Как в сказочном замке очутилась! Осталось принца дождаться!

Пока я вглядывалась в мозаичные изображения, холл наполнился студентами. Они передвигались в основном парами, маленькими кучками или большими компаниями. Некоторые шумно галдели, некоторые тихо переговаривались. Были и студенты–одиночки. Почти как в школе, только возраст другой. А еще здесь равнодушных немного, и мужчины – редкие экземпляры. Пожалуй, с принцем будет сложновато.

Ладно, нужно выяснить расписание и возвращаться в комнату. Неуютно себя чувствую в таком скоплении народа.

Заметив на высоком стенде огромное информационное табло, у которого уже столпилось немало студентов, отправилась туда же. Подойдя поближе, пробежала глазами сообщения, без труда отыскав то, что нужно мне.

«Уважаемые первокурсники! Выдача индивидуальных коммуникаторов осуществляется в кабинете № 200 (второй этаж главного корпуса). На коммуникатор сразу же после активации каждому лично будет отправлена необходимая первичная информация: расписание занятий, перечень изучаемых предметов, список преподавателей, карта и структура Академии, навигатор, правила внутреннего распорядка и доступ в виртуальную библиотеку. В дальнейшем на него же будут регулярно поступать данные, содержащие пройденный учебный материал, домашние задания, результаты вашей учебной деятельности, личные достижения и успехи, запланированные Академией мероприятия и другие сведения, необходимые в процессе обучения. Добро пожаловать в Академию Искусств!»

Чудненько, значит, бегом на второй этаж за коммуникатором. Вприпрыжку по шикарной лестнице. А мне здесь определенно нравится!

Приподнятое настроение не испортила и большая, а точнее, ну о–о–очень большая очередь в кабинет № 200, в которой пришлось постоять не менее получаса. Зато, получив личный коммуникатор, я по той же шикарной лестнице так же вприпрыжку поскакала в общежитие. И, увлекшись, с размаху наскочила на невысокого мужчину с редкой сединой в темных волосах в строгом темно–синем костюме.

Упс… Кажется, я сбила с ног преподавателя. Хорошо, что на ногах мы все–таки устояли, а не полетели кубарем со ступенек. Правда, я оказалась в его крепких объятиях.

От стыда у меня, наверное, даже пятки покраснели. Я отскочила в сторону и, глядя под ноги, растерянно пробормотала:

– Здравствуйте, простите, я нечаянно.

Ну вот, студентка Академии Искусств, а манеры оставляют желать лучшего. Как маленький ребенок по ступенькам прыгаю. Но вместо упрека я услышала добродушно–мягкое с ехидной улыбкой:

– Добрый день. Вы не ушиблись?

Подняв голову, наткнулась на насмешливый взгляд синих глаз с веселыми золотыми искорками. Еще больше растерявшись от такого лучистого взгляда, выдала:

– Нет, а Вы?

Ну все, теперь точно разозлится. От неожиданности я еще и не такое могу ляпнуть.

Но в следующее мгновение мужчина звонко расхохотался. Я, окончательно смутившись, с лицом цвета бордо, не иначе, решила его добить:

– Я больше так не буду, – и снова уставилась в пол.

Теперь смеялся не только этот синеглазый весельчак. Смешки послышались с разных сторон. А через несколько секунд я и вовсе чуть сквозь землю не провалилась, услышав:

– Рад познакомиться с Вами лично, Виталина. Позвольте представиться: Артемий Кассан – ректор Академии Искусств.

Ох ты ж, черные квадратики… Сердце отозвалось грохотом барабанов. Мне показалось, что оглушающие удары слышны даже на улице. В памяти всплыли часто повторяемые мамой слова: «Никому не дается второй шанс произвести первое впечатление». Это точно.

И отчего я такая «везучая»? Подумала о принце, а наскочила на короля. Правильно, чего мелочиться? Если уж вляпываться во что–нибудь эдакое, так по полной. Вот, пожалуйста, Виталина, получи и распишись.

А ректору хоть бы что. Улыбаясь, пожал мне руку, пожелал хорошего дня и отправился по своим делам. Ну а я по своим отправилась, аккуратно спустившись по ступеням чудесной лестницы. Ага, аккуратно. На сегодня приключений достаточно. И вообще, в гостевой части парадного холла, в левом углу, имеется лифтовая кабинка, на которой мы с Доминикой спускались в картинную галерею. Вот ею и нужно пользоваться, а не сбивать с ног мужчин, бегая по шикарным лестницам.

Оказавшись в своей комнате, постаралась выбросить случившееся из головы. Справилась на отлично, коммуникатор помог. Как только я его активировала и ввела личные данные, тут же получила кучу файлов для ознакомления и изучения. Подсоединила устройство к визуальной панели, решив, что удобнее будет читать на большом мониторе, чем на дисплее, размер которого чуть больше ладони. И приступила к поглощению информации.

Первым делом просмотрела перечень предметов, которые предстоит изучать на первом курсе. Их будет восемь: семь основных и один дополнительный – физическая активность. Для физической активности предлагалось сделать выбор из семнадцати спортивных секций. Неплохо.

Пробежала глазами список и, долго не раздумывая, выбрала йогу. Кардионагрузок мне достаточно на занятиях танцами, которые я планирую продолжать. Кстати, нужно будет не забыть согласовать расписание занятий с тренером. Еще у меня есть чудо–бодик, танцам в помощь. Силовые нагрузки обеспечит самооборона – обязательный предмет в любом учебном заведении. Полагаю, Академия Искусств не станет исключением. А вот гибкость, спокойствие и силу духа развивать не помешает, и йога для этого – лучший вариант. К тому же йога учит справляться с эмоциями, расслабляет и омолаживает организм. То, что нужно.

Итак, занятия йогой во вторник и четверг в 16.30 в малом спортивном зале, второй этаж главного корпуса. Отлично. И не забыть про лифтовую кабинку. Ага.

Основные предметы: самооборона (кто бы сомневался), этикет, психология межличностных отношений, философия творчества, история дизайна, рисунок и декоративная живопись, колористика. Да уж, скучать не придется. И совсем нет самопознания? В школе этот предмет был каждый год ежедневно. Видимо, все, что нужно, уже познали.

Ладно, посмотрим расписание занятий на завтра. История дизайна, колористика и этикет. По всем предметам теория, номера аудиторий и фамилии преподавателей указаны. Каждое занятие длится два часа с перерывами между ними по двадцать пять минут. Начало лекций в девять утра, окончание в 15.50. И до следующего утра я совершенно свободна. Красота!

Так, а что там у нас с экзаменами? Зимней сессии в Академии Искусств нет, это Доминика мне сразу сказала. Есть только каникулы, две недели, начиная с 30 декабря. А вот летняя сессия имеется, и экзамены тоже. Целых три: рисунок, история дизайна и колористика. Вот и славненько, на эти предметы и поднажмем.

В приподнятом настроении, совершенно позабыв об утреннем происшествии, почитала правила внутреннего распорядка, а потом заглянула в виртуальную библиотеку в поисках чего–нибудь интересненького. Обнаружив раздел «Сказки», пропала в нем, полагаю, часиков на несколько.

Прервал меня сигнал чаттера, оповестивший о входящем сообщении. Пробежала глазами написанное: «Виталина, Вам необходимо сегодня посетить своего доктора. Время приема – с 12.00 до 22.00».

Понятно, Научно–исследовательская Лаборатория Земли без меня соскучилась. Но почему сегодня? Плановый прием только через две недели. Дело ясное, что дело срочное. Ладно, навестим славный город Синтон. Сейчас полдень, самое время отправляться, чтобы вернуться обратно до закрытия общежития. Не хочется нарушать правила Академии еще до начала учебного года.

Глава 4

Виталина Мерц

– Добрый день, с чем связан мой внеплановый визит? – спросила я, как только переступила порог знакомого, ставшего почти родным кабинета с номером 103.

Ну да, без малого семнадцать лет с завидной регулярностью, а точнее, каждые три месяца, навещаю Германа Ферта в этом самом кабинете. Не по причине болезни, а в связи со своим эмоциональным статусом, который сделал из меня пожизненного подопытного кролика.

Ферта я называю своим доктором, а он и не против, хотя прямого отношения к врачебной практике не имеет. Научный сотрудник НИЛЗ, доктор наук, профессор нейропсихологии. Он курирует мою историю, сам лично проводит все процедуры и эксперименты, направленные на изучение моих эмоций. Замечательный 40-летний полуЭЛ с тонким чувством юмора, тактичный, приятный в общении и профессионал своего дела.

Мне нравятся наши встречи. Сначала я рассказываю о наиболее ярких моментах предыдущих трех месяцев, доктор вносит данные в мою электронную медицинскую карту, заполняет какие–то таблицы, изучает построившиеся на основе полученных данных графики. Затем мы спускаемся в подземный сектор в его личную лабораторию, где несколько часов он меня исследует и изучает. Ну точнее, не меня, а мою сверхэмоциональность. Обвешивает датчиками и приборчиками, задает разные вопросы, иногда совершенно, на мой взгляд, странные и бессмысленные. Частенько просит что–нибудь вспомнить, а потом описать воспоминания. Иногда мне нужно смотреть видеоролики, прослушивать аудиозаписи, читать какой–нибудь текст. Потом мы разглядываем разноцветные изображения эмоциональных колебаний, зарегистрированных датчиками и отображенных на огромной визуальной панели. Разглядываю, конечно, я, а Ферт изучает и снова заполняет свои файлы.

Периодически мы путешествуем по другим лабораториям НИЛЗ, где меня помещают в специальные камеры, вызывающие проявление разных эмоций и фиксирующие их активность и силу.

Я побывала в разных камерах: звуконепроницаемых, светонепроницаемых, лимфодренажных, вакуумных, ультразвуковых, спектральных и еще много в каких. Некоторые названия мне сложно выговорить, не то что запомнить. Вот в камерах чувствую себя по–разному, не всегда комфортно. Иногда бывает очень страшно или очень холодно. Но, как говорит мой доктор, «для спасения целой планеты можно и потерпеть». Спасать планету я, конечно, не собираюсь, но от помощи в научных исследованиях не отказываюсь. Тем более что от меня многого не требуется.

– Виталина, добрый день. Спасибо, что сразу откликнулась. Присаживайся, в ногах правды нет.

Профессор улыбнулся, оторвавшись от созерцания странных рисунков на визуальной панели, занимающей полстены слева от окна, и указал на мягкое кресло для посетителей. Затем подошел к столу и уселся в кресло напротив. Симпатичный, темноволосый, голубоглазый, слегка взволнованный и, как мне показалось, немного уставший.

– Постараюсь коротко обрисовать ситуацию. В Лаборатории случился переполох в связи с новостью о появлении эмоций у равнодушного. Редчайший случай, в моей практике первый. Думаю, ты помнишь, мы обсуждали эту тему. Подобное событие произошло в 2277 году.

Я кивнула. Ферт продолжил:

– Молодой человек из Найрата, зарегистрированный ранее как равнодушный, сегодня проходил эмоциональный скрининг в одном из медицинских центров Эль–Хаттара. После интерпретации теста прежний статус парня был изменен на новый – ЭЛ. Его личные данные в Единой Базе Населения Земли уже обновлены. Как только нам сообщили, мы сразу же принялись за работу. По горячим следам, так сказать.

– А меня Вы пригласили, потому что этот молодой человек – мой сосед? – решила прояснить ситуацию я.

– Отчасти, да, – профессор одобрительно кивнул. – И не просто сосед, а друг. Ты лучше других знаешь Тимура Али и можешь помочь в описании его привычек и образа жизни. Возможно, это упростит дальнейшие исследования и облегчит поиск причины, вызвавшей возникновение эмоций у равнодушного. Ученые умы бьются над этим почти столетие, нельзя упускать такой удачный шанс приблизиться к истине.

– Понимаю. Постараюсь помочь.

– Есть еще кое–что. Нужно проверить одну гипотезу, над которой я работаю уже несколько лет. Сейчас самый подходящий случай. Идеальный, я бы сказал. Давай спустимся в лабораторию, там расскажу подробнее.

После непродолжительного спуска лифтовой кабинки на подземный уровень мы оказались в знакомом запутанном коридоре, по обеим сторонам которого размещаются лаборатории НИЛЗ. Внутреннее содержание некоторых я, как всегда, попыталась разглядеть сквозь стеклянные стены, и, как всегда, ничего не получилось: стекла искажают пространство. Большая часть лабораторий по–прежнему наглухо заперта массивными железными дверями с предупреждающими надписями «Не входить!» или «Вход только для участников эксперимента».

– Так что за гипотеза? – спросила я, усаживаясь в указанное доктором кресло.

– Существует так называемый феномен «эмоционального заражения», – приступил к объяснению Ферт, ныряя в сейф и выуживая оттуда ящик с измерительными приборами. – Эмоции, проявленные одной личностью, вызывают сходные эмоции у другой личности, которая эти эмоции наблюдает. Этот эффект известен уже давно, он был неплохо изучен на примере поведения толпы. Ты, наверное, замечала, что в окружении жизнерадостных людей непроизвольно поднимается настроение. А еще улучшается самочувствие, проблемы перестают казаться неразрешимыми, на жизнь начинаешь смотреть веселее и проще. Как говорится, улыбайся чаще и чаща улыбнется тебе.

На последней фразе мое лицо накрыла прохладная маска–пленка с аккуратными отверстиями для глаз, носа и рта. Я улыбнулась, доктор ответил тем же.

– Примерно так, – кивнул он и принялся навешивать на мою голову приборчики и датчики. – Считается, что во время взаимодействия двух людей настроение и эмоции передаются от более экспрессивного человека тому, кто пассивнее. Причем независимо от валентности эмоций, то есть не важно положительные эмоции или отрицательные. Значение имеет только их сила. Чем сильнее эмоции передающего, тем заметнее их проявление у принимающего. Увидеть это невооруженным глазом не всегда удается, особенно когда эмоциональный обмен проходит на тонком, почти незаметном уровне. Зато электронные датчики позволяют фиксировать даже малейшие признаки эмоциональных проявлений.

Я читала об этом феномене несколько лет назад. А потом очень надеялась, что с его помощью смогу вызвать эмоции у Тимура. Похоже, мой доктор мыслит в таком же направлении.

Закрепив на моем виске собранную конструкцию, Ферт продолжил:

– Сила твоих эмоций огромна, особенно в моменты глубоких переживаний. Ты сама видела, как система сходит с ума, пытаясь сделать расчет, когда показатели превышают установленный для оборудования предел.

Я хихикнула, вспомнив, как лет пять назад при просмотре видеоролика об убегающем от огромного грязного волка белом зайчике я плакала навзрыд, когда мне показалось, что волку удалось поймать пушистика. А в следующее мгновение я выпрыгнула из кресла от радости, увидев, что зайка, живой и невредимый, выскользнул и убежал. При этом я упала на пол и так больно ударилась своей пятой точкой, что потом несколько дней эта самая точка ощущалась очень даже не точкой, а приличных размеров областью, на которой было больно сидеть.

Пока я на полу сияла от счастья, приборы издавали ужасные пронзительные звуки, лампочки сенсоров мигали красным светом и громко пищали. Эксперимент пришлось прекратить, так как несколько датчиков вышли из строя. Помню, как профессор сделал большие удивленные глаза и спросил: «Виталина, эмоции отправили тебя в полет?»

Ферт, видимо, тоже во всех красках вспомнил ту ситуацию. Мы переглянулись и рассмеялись. Да уж, летать я тогда не научилась, зато лабораторию моего доктора оснастили самым мощным на тот момент оборудованием в области измерения эмоций.

– Фингер–кроссы? – с улыбкой спросил профессор, ставя небольшую платформу у моих ног.

– Ага, – кивнула я, снимая туфли.

Эта платформа – как раз одна из тех инновационных технологических разработок последнего поколения, что досталась Ферту после нашего улетного эксперимента.

Как только стопы коснулись прохладного, приятного на ощупь материала, он мгновенно стал теплым и подвижным. Через три секунды мои ножки оказались в плену чего–то ярко–зеленого желеобразного, напоминающего со стороны кроссовки с пальцами. Ну и немножко лягушачьи лапки. Вот это нечто мы с профессором и прозвали фингер–кроссами.

– Так вот, неоднократно во время твоих визитов я проверял на себе «эмоциональное заражение», – продолжил он развивать свою мысль. – Всякий раз, когда твои эмоции демонстрировали прилив бодрости, установленные на мне электронные датчики фиксировали усиление аналогичных эмоций у меня. Незначительное усиление, но оно было всегда. Такой же эксперимент с участием вместо тебя ЭЛ и полуЭЛ дал лишь несколько положительных результатов, причем показания датчиков были ничтожно малы.

– То есть Вы предположили, что причиной активации эмоций у Тимура могу быть я?

– Да, – подтвердил мою догадку доктор, настраивая связь фингер–кроссов с монитором, стоящим на столе. – Есть вероятность, что сила твоих эмоций настолько велика, что в момент эмоционального всплеска может не только усилить эмоции находящихся рядом ЭЛ или полуЭЛ, но и активировать эмоции равнодушных. Я почти уверен, что генетически эмоции у них присутствуют, просто находятся в неактивном состоянии, в так называемом «спящем» режиме. Точных доказательств пока нет, работа в этом направлении еще ведется. Я беседовал с парнем, и, если верить его воспоминаниям и ощущениям в тот день, эмоции у него могли активироваться либо во время твоего танца, либо во время просмотра картин в галерее.

Вспомнилась секундная резь в глазах, которой никогда раньше не было, и рассказ Тимура о том, что он тоже почувствовал нечто подобное. Сказал ли он об этом Ферту? Однако спросила я о другом.

– Если активация эмоций произошла в момент моего танца путем «эмоционального заражения», то почему тогда этого не произошло раньше? Тимур присутствовал почти на всех моих выступлениях, а их было немало. Кроме того, в детстве мы общались гораздо больше, чем сейчас. Значит, и шансов «заразиться» было больше, ведь эмоции у детей выражены сильнее, чем у взрослых. Разве нет?

– Не совсем, – Ферт улыбнулся. – Дети открыто выражают свои эмоции, они не пытаются и не умеют их скрывать, в отличие от взрослых. Но это не означает, что сила эмоций у детей больше. Как показывает практика, сила эмоций на протяжении жизни в большинстве случаев находится в одном и том же диапазоне.

Я вопросительно уставилась на доктора.

– Сейчас объясню, – Ферт присел на подлокотник кресла и потер переносицу. – Когда у трехлетнего малыша закатывается мячик под кровать, он переживает не больше и не меньше, чем когда у него же, скажем лет в шестнадцать, уводит девушку лучший друг. Глубина проблем глобально разная, но сила эмоций примерно одинакова. Пульс и сердцебиение учащаются примерно одинаково, физические реакции беспокойства очень похожи. Удивительно, да? Но это доказанный факт. С возрастом меняется лишь внешнее проявление эмоций в сторону снижения. Люди с годами преуспевают в умении «держать лицо», натянув на себя маску безразличия. Только вот реакция организма остается прежней, тело не обманешь. Вот так.

Ферт улыбнулся. Потом встал, подошел ко мне и принялся аккуратно фиксировать сенсоры на запястьях. Я же обдумывала услышанное и параллельно представляла зареванного карапуза, потерявшего любимую игрушку, и убитого горем парня, потерявшего девушку. Они испытывают одинаковые эмоции? Верится с трудом.

– Повторюсь, Виталина. То, что спусковым крючком для запуска эмоций у Тимура могла быть ты – это только моя гипотеза, которая требует тщательной проверки. Точного ответа на вопрос: «Почему активация не произошла раньше?» у меня тоже пока нет. Но есть некоторые предположения. Во–первых, возможно, сила твоих эмоций в этот раз значительно превзошла силу тех эмоций, которые ты испытывала ранее, предел ведь нам неизвестен. Не создали еще приборов для эмоций твоего уровня. Н-да. Но мы попытаемся что–нибудь прояснить. Именно поэтому потребовалось твое присутствие как можно раньше, пока воспоминания еще свежи.

– А во–вторых? – спросила я после того, как доктор замолчал, что–то внимательно разглядывая на одном из сенсоров.

– А во–вторых, – сказал доктор, продолжая что–то разглядывать, – вполне вероятно, что для активации эмоций у равнодушного требуется некоторое время, возможно, даже годы. Для подготовки его вегетативной нервной системы, ее «созревания» для более легкого возбуждения, так сказать. В этом случае нужно разобраться с возможными предпосылками такого «созревания». И не исключено, что именно тесное общение с СЭЛ в течение многих лет стало одной из таких предпосылок. Ведь, как известно, не только эмоции могут вызывать непроизвольную мимику, но и произвольная мимика инициирует появление эмоций. Ты же знаешь, что человек, пытающийся изобразить эмоцию на своем лице и в своем поведении, начинает в той или иной степени на самом деле ее испытывать.

Это я хорошо знала с самого детства. Папа научил корчить рожицы в зеркало, после чего даже самое грустное настроение заметно улучшалось. Я улыбнулась приятным воспоминаниям.

Тем временем доктор приступил к закреплению и настраиванию последнего приборчика на моей руке, не останавливая при этом свою речь:

– Это стало одной из причин принятия 57 лет назад единого для всех жителей Земли Закона «Об обязательном посещении культурно–массовых мероприятий на базе историко–культурных учреждений, спорткомплексов, в помещениях учреждений образования и под открытым небом». Благодаря этому закону стало активно развиваться творчество, возрождаться искусство. А люди, вынужденные как минимум два раза в месяц погружаться в социальную среду и живое общение в праздничной атмосфере, стали больше контактировать друг с другом, испытывать более яркие эмоции, делиться ими.

– И благодарить Правительство за бесплатный общественный транспорт, – добавила я, посмотрев на профессора.

– Точно, – в голубых глазах промелькнул огонек. – Кстати, после введения этих мер рождаемость равнодушных в случае, когда статус обоих родителей полуЭЛ или ЭЛ, снизилась на 7%. Показатель невысокий, но это уже маленькая победа. Так вот, к чему весь этот разговор. Полагаю, общаясь с тобой, Тимур неосознанно пытался подражать мимике и жестам, сопутствующим твоим эмоциям. Это подготовило его нервную систему для запуска реагирования на «эмоциональное заражение», что в конечном итоге поспособствовало появлению у него эмоций. Вот так. Все дороги ведут к тебе, Виталина. И нам с тобой предстоит очень тщательно проверить мои гипотезы.

Наконец, закончив приготовления, Ферт оглядел меня с ног до головы, улыбнулся и спросил:

– Готова?

Да уж, глядя на меня, даже мертвый полуЭЛ улыбнется. Красавица, слов нет. На лицо натянута плотная черная маска, как вторая кожа. Из такого же материала перчатки на руках. На запястьях браслеты с причудливыми узелочками и петельками до самых локтевых суставов. На голове венок из разноцветных проводов с датчиками и приборчиками. Ноги в зеленых фингер–кроссах. И все это мигает, светится, выпускает лучики. Новогодняя елка с лягушачьими лапками. Жаль, Доминика не видит, вот уж хохотала бы до упаду.

– Готова. Что нужно делать?

– Расслабиться и постараться вспомнить тот знаменательный день, начиная с выхода на сцену и заканчивая моментом, когда ты увидела глаза Тимура. Медленно, посекундно, как бы проживая заново. Как обычно, во время смены действий нажимай на клавишу контроллера, чтобы мы могли потом правильно соотнести эмоции с событиями, их вызвавшими. Контроллер в твоей правой руке.

Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Но неожиданно вспомнила слова доктора, на которые сразу внимания не обратила. Он сказал, что беседовал с Тимуром.

– Тимур был в НИЛЗ? – спросила, открыв глаза.

– Да, несколько часов назад. Его историю взялся курировать профессор Кудрявцев, так что поговорить обстоятельно нам не удалось. Но я успел задать несколько вопросов.

– Возможно, он все еще здесь, – озвучила я проскочившую мысль.

– Не думаю. Парень стал обычным ЭЛ, даже кожа приобрела смуглый оттенок. Ничего особенного в его поведении нет, не вижу смысла в каких–то особых процедурах. Для первичного обследования со всеми необходимыми замерами часа более чем достаточно, а дальнейшее уточнение деталей может быть и виртуальным. Хотя Кудрявцев – это Кудрявцев, он может и до утра продержать. Тем более что уже завтра у Тимура начинаются занятия, и он не сможет покидать столицу. Вероятность, что руководство Военной Академии позволит парню посещать НИЛЗ для исследований, невелика. Даже несмотря на беспрецедентный случай.

– А какой статус у этого Кудрявцева? – спросила я, догадываясь, каким будет ответ.

– Хейт, – не оправдал мою догадку доктор. – Правда, не совсем обычный хейт. У него полный спектр нейтральных эмоций, причем их интенсивность выше, чем интенсивность отрицательных. Плюс ко всему лидирует интерес. Поэтому, пока Кудрявцев не найдет ответы на все свои вопросы, он будет их искать, не обращая внимания ни на что. Совесть его не замучает, если парень ночь без сна проведет, а потом на занятия отправится, потому что хейту не ведомо, что такое совесть.

– Никогда бы не подумала, что хейт может работать в сфере психологии, – обескураженно произнесла я.

– Он единственный хейт в этой сфере в НИЛЗ, все остальные ЭЛ и полуЭЛ. И он не ведет приемы без ассистента, так что не волнуйся, с Тимуром ничего не случится.

– Но он же хейт! Как хейт может исследовать эмоции ЭЛ?

– Кудрявцев – один из лучших сотрудников НИЛЗ, – с улыбкой проговорил Ферт, похлопав меня по плечу. – Статус не помешал ему окончить Центральную Медицинскую Академию Земли с отличием и, несмотря на молодой возраст, стать автором нескольких научных открытий в области дифференциальной психологии. В аналитике и интерпретации данных ему нет равных, а в паре с ассистентом он и вовсе творит чудеса.

– Будем надеяться, что любопытный профессор хейт Тимура сегодня не замучает, – вздохнула я. – Давайте начинать, доктор. Я готова.

Профессор хмыкнул, я же погрузилась в воспоминания.

Дикое волнение и леденящий страх перед выступлением, облегчение при появлении Доминики. Сковывающее напряжение, сменившееся погружением в приятные звуки музыки, постепенное расслабление, эйфория. Неприятная мимолетная резь в глазах, слабость, головокружение. Затем цветы от марсианина, его приятный бархатный голос и короткая фраза: «Я очарован». Удивление, восхищение, смущение и одновременно вспыхнувшая радость. Сообщение Доминики об открытии картинной галереи и присутствии там моей работы. Приятное изумление, недоверие, затем снова сильное волнение, но уже без страха, а с нотками радостного предвкушения. Страстное желание как можно скорее убедиться в реальности слов Доминики, увидеть собственными глазами, чтобы окончательно поверить в осуществление своей мечты. Нетерпеливая возбужденность. Восторг, ликование и тихая гордость при виде своей картины рядом с картинами известных художников. Охватившая тело слабость, потом чувство глубокого удовлетворения. Радость от встречи с Тимуром, наши теплые объятия. Настороженность, непонимание, потрясение от увиденного, шок. Мои слова: «Твои глаза… Они… карие».