Текст книги "Вышивальщица. Книга вторая. Копье Вагузи"

Шром не изменил своего нрава, отоспавшись в глубинах: он шёл вверх на хвосте, полным ходом. Он вырвался из воды и взлетел на три сажени вопреки тяжести массивного тела. Так Шром дал рассмотреть себя во всей красе сразу и друзьям, и погоне.

Несравненный боец отмелей рухнул в воду плашмя и поднял целое озеро брызг! Волна окатила всех на палубах двух кораблей! А Шром уже ушёл вглубь, сделал круг, привыкая к условиям поверхности и давая отдых кровотоку. Скоро он снова вынырнул. Спокойно лёг на поверхности.

– И этого разнесло, – с удовольствием отметил Ларна. – Пора зачехлять топор, точно… Шром, приветствую!

Примерно то же кричали и гудели все вокруг, голоса тонули в общем шуме.

Шром вытянул глаза на стеблях и оглядел встречающих. Расправил по воде лапы, руки, клешни. Позволили всем убедиться: он перелинял. Изменился разительно, и теперь пребывает в панцире второго возраста. Таком же воронёном, с оттенком глубокой стальной синевы. За минувшее время Шром подрос в длину на пол локтя, его хвост сильно уширился и стал толще, теперь он был оторочен густо-синими двойными пластинами боковой защиты. Облик выра второго возраста не имел привычных всем клешней, на их месте росли панцирные клинки двойного сгибания. Перекусить врага такими нельзя, – усмехнулся Ларна, изучая перемены, – но пусть этот враг подберётся, если новое оружие, как складной нож с двумя суставами, вытягиваясь на всю длину, достаёт злодея и в двух саженях от головогруди! Шром расправил клинки целиком, с двумя звучными щелчками освобождая сгибы, плотно удерживающие природное оружие в сборе, прижатым к головогруди.

– Как я рад вам, да, – прогудел он, когда шум приветствия пошёл на убыль. – Как я рад солнцу… Ещё не осень? Я не пропустил лето, да?

– Травень начнётся через день, – отозвался Юта. – Ты перелинял! Будет сомга. Настоящий сезон, а не тоска по прошлому.

– Будет сомга, – согласился Шром. – Эти тоже встречают меня? Спешат-то как. Ар-Карса? Весь флот, парадом?

– Мы тут, на поверхности, воюем, – с усмешкой сообщил Ларна. – Ар-Карса сказали многим глупым стражам, что ты и есть их кланд. Что Шрон предал тебя, а я, и это звучит весьма достоверно, пытался зарубить.

Шром булькнул от удивления, в два движения развернулся к кораблям ар-Карса, замедляющим ход: вороненого выра уже заметили и опознали все. Стражи, нанятые его именем и присягавшие кланду Шрому, во все лапы гребли, чтобы приблизиться и повторно присягать, уже лично.

Само собой, им хотелось поскорее обрести счастье касания о панцирь второго возраста, пусть хоть кончиком уса. Часть стражей ар-Карса спешила следом, напрочь забыв о погоне и её причинах. Остальные во всю паниковали и совещались, внезапно и без большого настоящего боя – проиграв…

– Стражи ар-Бахта остаются здесь, мы разберёмся с пленными, – громко сообщил капитан Траг. – Дать знак кораблям: всем в дрейф, вырам лечь на воду и ждать стражей.

– А мы вернёмся в порт близ замка ар-Карса, – отозвался Ларна. – Как только разберёмся более-менее, кого мять, а кого просто ругать и прощать…

Ночь уже спустилась на воду, когда выры закончили гудеть и разбираться. Оторвали руки и лапы тем, кого надлежало судить в столице и казнить там же. Отрядили погоню за двумя ар-Карса, сбежавшими, едва показался на поверхности Шром.

Ларна зачехлил топор, плотно перетянул тело тканью, убедил себя, что ребра целы, а дышать так больно исключительно от избытка радости… Помогло, пусть и временно. Капитан на чистом упрямстве не слёг, начал резать Гра всех видов, какие позволяла создать добытая рыба. Выры желали немедленно праздновать всплытие Шрома. Люди не возражали.

Корабли выстроились парадом и пошли в порт Ар-Карса, быстро, но без излишней спешки.

Лишь к утру праздник сменился сытостью и отдыхом. Ларна, до полусмерти уставший резать гра, свалился под борт на носу корабля. Туда же немедленно прибыл Шром. Капитан отдышался, благодарно принял плошку с водой. Выпил, устроился удобнее, сберегая больной бок.

Люди команды спали. Выры шли на малой глубине и неспешно тянули канаты. Хол был за бортом и помогал держать курс, так что беседа получилась вполне тайной.

– Шром, я извёлся, – шепотом сообщил капитан. – Ты почему всплыл один? Где твоя жена или кто там ещё… Вся история с погружением в глубины затевалась ради поиска ваших баб, ведь так?

– Не совсем, – так же тихо отозвался Шром. – Видишь ли, тема сложная, да. Мы со Шроном так и не решили, как подать её людям бережно, без ошибки.

– На мне проверь, – предложил Ларна. – Я выдержу, даже и небережно… Где бабы, Шром? Что, опять надо искать их и топить тебя, сшив новый пояс?

– Да как тебе сказать… Мы не выкармливаем детей. Не выращиваем и не…

– Это я уже слышал.

– Нет у нас никаких женщин. Совсем нет. Но теперь среди нас есть один выр второго возраста, это как раз я.

– Тоже наслышан.

– Ларна, ты же мудр, да… – огорчился Шром. – Ты бы должен был сам понять. Вот хоть креветки… Не все, но некоторые. Мы похожи на них чуток, да.

– Вы покрупнее, – прищурился Ларна.

– Молодняк у них живёт в тёплой воде, – продолжил Шром. – Когда приходит время линять во второй возраст, они спускаются в глубину, где холодно и закон иной… А всплывают уже полные икринок. Для нас линька второго возраста возможна от тысячи саженей глубины и ниже. Так написано в золотых книгах. Никак невозможно обойти закон! После войны наши и по озерам залегали, и в реках горных – не нашли годного способа. Только солёное море и глубина. Ты чего кашляешь?

– Всё же одно ребро мне сломали, – просипел Ларна. – Или не одно? Не важно. Как я ахнул, так оно и отозвалось… Шром, я давно усвоил, что вы не люди. Что семьи у вас иные, и всё вообще по другому, да вдобавок и три возраста. Но поясни снова, внятно. Ты теперь что, набит личинками?

– Если ты назовёшь меня бабой, я сомну тебе ещё одно ребро. Или не одно, – строго предупредил Шром. – Набит… Как грубо! К осени – да, вот там, за сдвоенными пластинами хвоста, будет до трёх тысяч готовых проклюнуться личинок. Начнётся сомга, всё по древнему закону, а сомга в нашем наречии есть почётный нерест. Златоусый станет читать список. Мы распределим икру по лапам достойных боевых выров первого возраста, они сделают должное, а затем отпустят личинок в море. Думаю, Шрон уже убедил все семьи не устраивать нерест в столичной бухте, там шумно и грязно. Проведём праздник близ замка ар-Бахта. Для того и были придуманы исконно замки: чтобы за чистыми и тихим бухтами пригляд иметь.

– С точки зрения людей все детишки будут ар-Бахтами и твоим прямым потомством, – задумался Ларна.

– Глупости! Юта вот-вот нырнёт. Года через три ещё перелиняют выры, у кого пять сердец и есть сила для глубин. Всё пойдёт по древнему порядку. Кого из подросших сажаешь на хвост, тот ар-Бахта. Или рэм-Бахта.

– Но вы звали Шарги матерью рода!

– Да. Звали. Мы все – личинки одного нереста. К тому же ар, ара – это и есть вежливое обращение к старшим, кто имеет право сажать на хвост. А сажают только ары второго возраста и старики третьего.

– Ладно, это я проглотил. Но погоди, что же, каждый год три тысячи личинок? – поразился Ларна.

– Раз в пять лет, и я втолковывал тебе: до праздника ангры обычно доживает один-два малька из тысячи… – солидно поправил Шром. – Мы ведь отпустим их в море, по древнему закону. Конец бассейнам, не станет звания хранителя в его нынешнем понимании. Будут только ары – те, кто выбирает в свой род мальков. Нет матерей и отцов, нет семьи. Есть молодняк, ары-наставники и мудрецы третьего возраста. Ты всё выяснил? Ты не огорчился? Ты не передумал быть рем-Бахтой?

– Тинка умная, она в таких случаях говорит: тьфу на тебя! – возмутился Ларна. – А сразу объяснить?

– Мы объяснили прошлый раз, ничего не утаили, – грустно прогудел Шром. – Вы поняли. Закрыли нам путь в глубины и обрекли нас на смерть, да. Теперь видишь причину войны?

– Теперь люди знают и её бессмысленность, и её последствия. Опять же, с вышивками стало посложнее, но этоу у Кима лучше уточнить. Ладно, не сказал и не надо. Главное – ты здесь.

– Вы с Тинкой ещё не завели мальков? – уточнил Шром, пытаясь вежливо сменить тему.

Ларна второй раз закашлялся, выр заботливо подпихнул ему мягкое под бок.

И подумал, как порой сложно найти понимание с самыми хорошо знакомыми, дорогими людьми. Он нырнул и был уверен – эти двое давно всё решили. Оказывается, до сих пор топчутся и думают, сомневаются.

Люди… Другой у них закон жизни. Связывает пару на все возрасты. И приходится гадать, глядя на малька: а как перелиняет он или она? Сложится ли общий дом, срастутся ли нрав и привычки в то, что зовется у людей семьей? Да ещё признавать родными всех общих детей! Независимо от их ума, душевной близости и иных важных качеств. Вслепую признавать! Чтобы после пытаться вложить в эти личинки себя, и тем сделать их по-настоящему родными, воспитать. С точки зрения выра – ужасная, несправедливая морока… Надо сперва воспитывать всех детей! А после уж сознательно выбирать родню. Это удобнее и детям тоже! Не хочешь стать лоцманом ар-Ютром, плыви во все лапы к хранителям книг ар-Тадха или учись улаживать дела у переговорщиков ар-Сарна…

– Ар-Сарнов всех смяли? – запереживал Шром.

– Нет, Эгра у них теперь главный, он сказочник, – сонно буркнул Ларна.

– Прости. Отдыхай. Я пойду, побеседую с Кимом.

Ларна молча согласился, лёг удобнее и заснул.

В поздних сумерках его разбудила уже Тингали. По женской привычке она всхлипывала и жалела, даже толком не разобравшись, надо ли. Ведь цел, и почти здоров…

Новые выры – незнакомого вида, крупные и с двумя парами клешней – гудели и шумели. Вокруг них кружили в воде стражи, часто повторяя до смешного льстивое «как мудро!» или «вы во всём правы!». То есть, почуяв появление старших и умных, выставляли себя окончательными мальками… Явно намечался очередной праздник.

Ларна зевнул и погладил разделочный нож. Подумал: а не открыть ли трактир, в самом деле? Тогда хотя бы станет возможно сразу запивать пивом самые неожиданные новости.

В изменившейся, сильно выросшей в размерах, бухте удобно встали все корабли. Ларна заинтересованно глянул на берег. Мохнатые быки топтали плитки мостовых, рослые воины шумели, уже перекраивая город под свой вкус. Кого-то выселяли, кого-то двигали… Бывшая городская охрана убиралась на улицах, мыла плитки, пониженная в звании дальше некуда, до полотёров…

Новоявленный синеглазый князь севера всех встречал с полным возком рыбы, рядом топотал старый ар-Карса, ещё недавно такой же пленник вышивки ларца, как и сам Ларна – а теперь уже снова хозяин замка. Шром гудел и требовал смять ар-Багга, услужливые стражи поддерживали его в каждом его слове. И уже предлагали отдать замок ар-Ютрам: лоцманы, им давно пора заиметь свои владения.

– Не переношу я эту княжескую суету, – скривился Ларна. – Тинка, пошли вон туда, там тихо и выров нет. Я придумал новую сказку.

– Ох, ты теперь каждый день сказки плетёшь? – поразилась Тингали.

– Не каждый. Но это очень важная сказка.

Ларна уселся на край каменных перил набережной. Ещё раз сердито растёр бок. И когда он, проклятущий, пройдёт? Если бы ранили выра, указал бы срок точно, сколько он их вскрывал – всё знает про клешнятых…

– Слушай, – Ларна решительно отбросил ненужные теперь мысли. – Жили-были Ларна и Тингали, долго и счастливо, в доме на берегу, который я ещё не построил, потому что мне сломали ребро…

– Это сказка? – Тингали порозовела до самых ушей, едва сдерживая улыбку.

– Тинка, ты сама решай, сказка или не сказка, я всё сказал. Дом будет стоять над берегом. Чуть к северу от замка ар-Бахта. Мне там местечко сразу глянулось, ещё когда я гонял шааров прошлым летом. Ты внимательно слушала? Я в колдуны не пойду, быть князем тоже не желаю, галеру подарю Мальку, как только Шром выберет ему взрослое имя… Хотя чего уж, имя ему давно выбрано и даже названо. Помнишь историю выра Боштара? Очень её уважают и Шром, и Сорг… Хотя пока не стоит о них. У меня свои планы на жизнь. Я истёр твой поясок так, что уже точно знаю, что в нём зашито.

– Хорошая история, – похвалила Тингали, неуверенно двигаясь на шажок ближе. – И место мне нравится. Там сосны… Сильно бок болит?

– Сильно, – сознался Ларна, подгребая вышивальщицу под руку. – Но к осени я построю дом. Не думаю, что мы совеем забросим странствия. Шитьё всё одно, миру в пользу. Да и котят голодных полно…

***

Осенью, в разгуляй, когда лист сух и ярок, когда он танцует на ветру и валится наземь, словно отгулял на всех свадьбах и крепко перепил бражной настойки, Ларна сидел на пороге своего дома. Два выра из молодых быстро и уверенно строили ограду, третий, не крупнее сажени длиною, в шесть рук без роздыху крыл крышу. Голос Тингали доносился из сада: она кому-то поясняла, где в точности следует сажать черенки яблони и почему их никак нельзя поливать соленой морской водой.

Ларна острым рабочим ножом снял последнюю стружечку с доски и полюбовался делом своих рук. Неделю он изготавливал вывеску. И она того стоит!

Князей много, жизнь их скучна: наполнена нудными разбирательствами жалоб, поиском союзников и раскрытием заговоров…

Колдуны живут на юге, там сухо и уклад жизни чуждый.

Место ар-клари не даёт зачехлить топор, да и привязывает к одному городу или краю, лишая права свободно странствовать, буде появится желание.

Трактиров, которые содержат выры, уже три. Да и готовить он хочет лишь для друзей, но никак не для гостей и за деньги.

Глупости все это, чужой удел.

Его дело уникально, его имя и его непререкаемы и неподражаемы… Его всегда так звали. И проще измениться самому, чем отучить от этого прозвища весь свет. Так может, стоит вложить новый смысл в известное всем слово? Он попробовал – и преуспел. К нему записываются на год вперед, вон – опять ползут от берега, всей семьей… очень кстати. Самое время вешать вывеску. Как раз помогут.

Ларна убрал нож, стряхнул с коленей стружку и гордо глянул на вывеску:

 
Ларна рэм-Бахта, выродёр. Подготовка к боям на отмелях. Восстановление после боев
Удаление поврежденных лап, правка формы клешней, удлинение усов. Исправление отклонений развития панциря. Внеочередная принудительная линька. И все иные виды лечения.
Имеются полное одобрение старых и тросн златоусого
 

Пояснения

Сезоны и месяцы в наречии Горнивы и вырьем счёте

Зима: можвель, хвойник.

Весна: вырий сезон выхода мальков на берег (14 дней) – ангра, прель, травень.

Лето: лугоцвет, марень, страдник.

Осень: вырий сезон красного окуня – сомга (14 дней), разгуляй, хмарник

Искажение длительности сезонов связано с тем, что холода в этом мире «зашиты» в древности. И зима для большиснтва территорий – это не сезон больших холодов, а скорее время затяжных дождей и слякотной непогоды.

Ар – вежливое обращение к любому выру в нынешнее время, в древности так называли только выров второго возраста и тех, кого приравнивали к ним в уважении. Также «Ар» – приставка перед именем вырьего рода. Если в тот род принимают названым братом человека, для него приставка меняется на «рэм».

Ар-клари – военный советник на службе семьи выров; с приходом к власти златоусого толкуется шире и стало общеприятым для обозначения высшего чина службы дознания и поддержания порядка в городах и областях. Может применяться и для людей, и для выров.

Ар-тиал – управляющий имения выров, распорядитель дел семьи. Может быть и выром, и человеком при новом законе.

Брэми – вежливое обращение к человеку в нынешнее время. В древности так обращались к знати, но это забылось. Вполне возможно, с появлением выров второго и третьего возраста «брэми» станет обычным обращением и для молодых выров.

Варса – мудрец третьего возраста у выров, причём не каждый, а только избранный, легендарный.

Кланд – военный вождь выров или же (в мирное время) первый боец отмелей. В древности избирался из числа выров первого возраста. Позже слово стало использоваться в значении, близком к человечскому «князь». Были предприяты попытки сделать власть наследной и закрепить за одной семьёй – ар-Сарна. Фактичски же по итогам боев на отмелях кланд выров во время всех событий – Шром ар-Бахта, а после (если они всё же смогут выяснить первенство в бою) – Юта ар-Рафт или же Ронга ар-Раг.

Тагга – любимый напиток выров. Различают белую, зелёню и чёрную. Последняя имеет близкое к наркотичскому действие и запрещена почти повсеместно. Ряд входящих в её состав трав и вытяжек используется у выров для обезболивания.

Шаар – правитель одной или нескольких областей в пределах той или иной страны (земли под управлением выров). Также именуются и градоправители. Шаары оычно люди. Хотя в общем-то нет в новом законе запрета и выру быть шааром.