Текст книги "Безупречный враг"
Автор книги: Оксана Демченко
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 30 (всего у книги 48 страниц)
– Здесь есть непригодный для больших лодок проход, – указал рукой Олуо, объясняя Риоми. – Надо лишь перекатиться через скальный уступ. Сможешь?
– Постараюсь, – устало и тихо пообещала девушка. – Но лучше держите крепко нужные вещи. Если что, лишимся лодки, а вас самих я как-нибудь вытащу.
Уступ, как описал его беспечный рулевой, оказался самым обычным рифом при входе в канал. Щель, годная для движения лодки, шириной превышала расстояние между бортами в лучшем случае на ладонь. Тонкие борта взвизгнули, израненные камнями, но выдержали. Лодочка пролетела на пелене пены, почти без слоя воды, юркнула в канал, застонала, стесывая борт о камни, и на общем выдохе медленно вплыла во внутренний порт острова, где вода была тихой. Резко сбросила ход, клюнула носом, закачалась и стала тонуть. Точнее, распадаться на отдельные мелкие обломки-скорлупки, разрозненно дрожащие на ряби поверхности.
Люди приготовились спасать вещи и плыть, но оказались стоящими по пояс в воде, на удобной песчаной отмели.
– Когда найдем твою маму, божественная Риоми, – с отчетливой дрожью в голосе пообещал Олуо, – я осмелюсь попросить ее заново обучить тебя работе с лодками. Я водил суда на волнах, созданных всеми четырьмя взрослыми сиринами. И никто не пытался угробить меня столь основательно. Слишком быстро и резко. Больше не делайте так.
– Она меня ничему не учила, – беззаботно улыбнулась Риоми. – Я вообще в первый раз вижу океан с борта своей лодки, оседлавшей волну.
– Спасибо, что не сказала раньше, – искренне поклонился сирена Дио, включаясь в разговор. – И так еле живы, но мы ведь думали, ты знаешь, что делаешь.
– Теперь знаю, – кивнула Риоми.
– Обратно пойдем на веслах, – подытожил общее настроение Уло.
Риоми надула губы и отвернулась, но ее капризной обиды хватило на пару мгновений. Потом девушка на удивление покладисто извинилась и обещала впредь действовать осторожнее.
Мужчины выловили в мелкой воде груз, разложили его на берегу и сели, приводя в порядок мысли и распаковывая оружие. Один из стражей бросил коротко:
– Гляну, – и исчез в скалах.
Уло кивнул и пояснил прочим:
– Он местный, остров знает наизусть, а лодка Элиис должна быть рядом, тут на южном берегу всего-то одна удобная бухточка.
Когда Крид закончил осмотр сабель, затянул пояс и получил из рук Уло свою часть груза в заплечном мешке, страж вернулся с разведки. Хмуро указал на восточный склон. Там, за пригорком, разбит лагерь на месте пустующего селения оримэо. Засада, араави прав, была подготовлена и полностью удалась. Подойти незаметно невозможно, все люди в охране – северяне, с ними островитянина и в ночи не перепутать. Говорят на наречии тэльров.
Страж искоса глянул на девушку, мнущую в пальцах платок. Продолжил, не позволяя себе ничего утаивать, даже во имя спокойствия божественной Риоми:
– Пленники в большом общинном доме, у кромки зарослей. Сирин Элиис содержится отдельно, я сразу понял. Потому что в стороне стоит десяток бывших стражей, а в их кольце – сирена с жезлом.
Самого сладкоголосого страж не видел, там натянута ткань, зато отчетливо ощутил звучание. Сирена поет.
– На сиринов не действует наш голос, – нахмурился Дио.
– А вместе с дымом порошка ош? – поморщился страж. – Давно поет, голос слабый и прерывистый, пока ничего не выходит. Но это ведь вопрос времени.
Дио кивнул.
Риоми всхлипнула и обернулась к Криду. Ей казалось, что человек, спасший ее из плена глубин, и тут справится. «Приятно, когда в тебя так верят», – нехотя признался себе тэльр. И трудно. Ведь он просто обязан не обмануть ожиданий. Перед Элиис и ее дочерью у рода Тэль-Коста и так огромный долг.
Крид тряхнул головой, прочесал пятерней волосы от лба к затылку, сердито дернул их, словно надеясь выдать хоть одну толковую мысль из стонущего от усталости сознания.
Тэльры – это плохо для всех, кроме него, араави прав.
– Как одеты северяне в общинном доме?
– Темно-зеленые рубахи и штаны, – обстоятельно взялся описывать памятливый и внимательный страж. – Оружие подобно твоему, сабля. В паре с ней кинжал. Плащи тоном светлее с изнанки, верх почти черный. На рубахах вышивка, животное… не корова, тоже с рогами, но тяжелее. Темное.
– Черный зубр. Вверху корона? Или под зубром поле в два тона?
– Нет, такой вот шов вокруг, звезда вверху с внешнего края, вроде как над спиной зверя, и ничего более. – Страж показал гербовый шит с острым верхом.
– Не понимаю. – Крид даже сел. – Они-то тут что делают?
– Сидят и стерегут пленных стражей, обходят дозором поляну, присматривают за морем, изучают горизонт. Усердные, вплотную не подойти, – уныло уточнил разведчик. – Числом до трех десятков. Кланяются время от времени пустому креслу. В нем глиняная фигурка в кулак, не более, поделка грубой лепки.
– Они полагают, что в кресле – их славный энэи, – уточнил Дио. – Работа сирен, обычная для нас обманка. Достаточно один раз крепко задурить человеку с военным укладом голову, и потом можно месяцами без усилий и дара приказывать, стоя за обманкой. Одурманенные будут слышать голос того, кому служат. Чтобы рассеять туман сознания, нужен подлинный высокий энэи. Тот, кто вылеплен из глины, или равный ему по праву распоряжаться стражами. Увидят, услышат, только тогда начнут приходить в себя. Иначе никак.
Риоми обняла руками плечи и зябко съежилась.
Крид, наоборот, кивнул и усмехнулся. Советник ненавидит отца, поскольку не добился влияния на его сознание. Поэтому советник мстит: личная охрана дома Гравр теперь ворует сирина. Затем, надо думать, зубры совершат нечто худшее. В итоге на них и спишут войну, которая станет неизбежной. «Интересно, – задумался Крид, – кому гнусный тип пообещал корону, раз члены семьи Тэль-Коста крови Гравр избраны на роль злодеев?» Остается по крайней мере пять претендентов. Богатый выбор! На чьей стороне Альбер Лгос? Помогал ли он одурманить зубров отца? Ведь кто-то выманил их из замка, на то должна быть бумага. Кроме подписи Мироша годится лишь одна – королевская… Крид встряхнулся. Ладно, пусть в политике материка разбирается папа Мирош, а вот вернуть разум его людям способен и старший сын, имеющий равное с отцом право распоряжаться охраной.
Крид еще раз проверил клинки, снял заплечный мешок и попросил стража помочь добраться до места.
В общинный дом вел удобный ход от зарослей, Крид пошел по нему, не думая таиться. Наблюдатель внешнего круга охнул и чуть не упал, кланяясь и шало озираясь. Покорно двинулся следом, повинуясь короткому жесту.
Под крышей из широких листьев оказалось не слишком душно и шумно.
У слабенькой стены, сплетенной из веточек в палец толщиной, стоял обожаемый Мирошем гардэр Гокс и рычал. Так, как умеет лишь он, сам Юго заслушался бы. Гокс выражался внятно, не особенно громко и удивительно складно. Главное, Гокс может так говорить часами, не повторяясь. Поэтому, сопровождая принца, он неизменно гоняет во рту и жует сухую веточку вишни, у него в запасе целый мешочек подобных палок-молчалок. Видимо, местные веточки не особенно вкусны…
Обычно свою «затычку для слов» гардэр выплевывал с отвращением, едва добравшись до казарм, где и высказывал наболевшее. Перебить никто не смел. Особенно стараются не злить отцова телохранителя, когда Гокс ходит, глядя поверх голов, скалится и не убирает саблю в ножны. Как теперь. Ростом гардэра боги не обидели, силой и скоростью тоже, всю сознательную жизнь третий сын нищего рода, покинувший дом в ранней юности, извел на бои и припортовые драки, полагаясь в более сложных обстоятельствах, когда сабля бесполезна, на ум господина Мироша.
– …пальцем не тронет! – закончил очередную тираду телохранитель принца и обвел дом мутным бешеным взглядом.
Крид с удивлением обнаружил у самой стены, за спиной Гокса, маленькую женщину оримэо. Кажется, ту самую, которую пытался спасти сам Крид на берегу неоткупленных. У нее на шее характерный деревянный кошель с трещиной, да и шрам на плече знакомый, как и ссадина на щеке. Надо же, и тут ее защищают! А говорили, Гокс на женщин в большой обиде и не жалует их вниманием. То ли его кто-то бросил, то ли он кого-то – неведомо, но история была шумная, с кучей драк и парой очень неприятных трупов. Отец все уладил, разобрался с законниками и долгами.
– Поподробнее, – вмешался в разговор Крид, пока не хлынул новый поток не самых благородных слов.
– О, и ты тут, – не удивился Гокс, но обилия черных слов стал усердно избегать, щупая карман и досадуя на отсутствие палочек вишни. – Ради чего мы влезли в дерьмо выше макушки, хочу я вежливо спросить? И до чего докатимся, нахлебавшись дряни, если за попытку сбежать из этого дерьма предложено насмерть запороть девочку, которая и так на ногах не стоит? У твоего папаши неизлечимая мозговая горячка. Да, я многим обязан роду Тэль-Коста, но такой скотиной становиться не намерен. Хватит, наигрался.
Крид подошел к креслу, поднял глиняную фигурку повыше и наклонил ладонь. Черепки хрустнули о земляной пол глухо, без звона и радости. Плохая глина, зато вложена порция убеждения высшей пробы.
– И нечего говорить гадости о моем отце, – веско сообщил Крид, наблюдая тупое недоумение на лице Гокса. – Не то я тоже поделюсь своими, я кое-что новое выучил на островах: и про маму, и про иных родичей-идиотов, не способных отличить его светлость от куска сухой глины.
– Х…
– Дайте ему хоть какую веточку, – сокрушенно вздохнул Крид. – При женщине, как не совестно.
– Кому мы служим? – тихо и настороженно уточнил гардэр Тадош, до поры молчавший.
– Советнику.
– Ё… – Гокс пожал плечами и выломал прут из чуть просевшей от его усердия стены. Пожевал, скривился и загрустил.
Крид внимательно осмотрел дом изнутри, прошелся по узкому центральному коридору, заглянул за драные занавески, делящие его на «комнаты», и с радостью обнаружил храмовых стражей живыми и вполне здоровыми, связанными крепко, но без зверства. Явно отцовы зубры работали. Тадош шел следом и негромко докладывал. Да, есть группа незнакомых людей в числе прибывших на острова вместе с зубрами. Да, кое-кого из пленных допрашивают – рядом, в соседнем большом доме. Вроде бы четверых. Там отдельная иная охрана, пять островитян и сами дознаватели, их двое.
– Не наверняка, – обиделся зубр, – это как раз точно. Что мы, смотреть не умеем?
На вопрос, можно ли попасть туда, не вызвав подозрений, Тадош ответил утвердительно. Старший дознаватель объявил, что любой пленник должен быть немедленно доставлен, если изъявит такое желание. Что дознаватель говорил связанным, к сожалению, непонятно, язык чужой и речь быстрая.
Крид нащупал взглядом здоровенного стража, похожего на Уло. Как он понял на своей шкуре, эти – из внутреннего круга и особенно хороши, к тому же умны. Вынул кляп и спросил:
– Что от вас хотели?
– План лабиринта под храмом.
– Замечательно, – жизнерадостно сообщил Крид. – Вставай, сейчас веревки перевяжем бантиками, оружие поместим за пояс на спине – и вперед, предавать родину.
– Не понял, – как-то на редкость неприятно глянул на него страж.
– Тебя проводят Тадош и… предположим, Живс. Они берут на себя тамошнюю охрану, а ты дознавателей. Мы с Гоксом скоро начнем драться и шуметь. Вот те трое… а лучше пятеро, будут нас вроде бы старательно разнимать, но мы все равно сломаем стену и вообще отдохнем по полной. Так что идите себе, вы никого не заинтересуете, даже если перевернете домик крышей вниз.
– Понял.
– Араави не любит слово «ну», здорово он вас натаскал говорить коротко, – уважительно отметил Крид, пока стражу выдавали оружие и вязали саморазвязывающиеся узлы на запястья. – Готов?
Оримэо кивнул куда более охотно. Повели опасного пленника со всеми необходимыми предосторожностями, неспешно и чинно. Когда до тени у входа под внешний навес дома дознавателей осталось десять шагов, Крид бережно поднял хлипкий стул, осмотрелся и грохнул о такой же вяленький столик.
– Забыл, чье мясо жрешь, собака? – во всю глотку заорал он Гоксу. – Убью, раз сам не подавился! Тварь продажная!
Гокс осторожно усадил в уголок маленькую оримэо, передал ей свои только что выломанные палки-молчалки и заинтересовался вторым стулом, не забывая подробно излагать родословную собак, зубров, продажных тварей и собственно негодных светлостей, позорящих верного слугу. Прочие люди отца потихоньку развязывали стражей и помогали им разбирать оружие из кучи, в которую сами же его свалили утром. Девочка бережно замотала палочки в узелок, припрятала в своих лохмотьях и с неожиданным для всех спокойным усердием села возле раненого стража, перевязывать и лечить.
Крид уже ломал стену, кидая в нее Гокса или врезаясь своей собственной спиной. Все десять охранников-оримэо у ткани шатра, в котором пела сирена, смотрели на драку, забыв о деле. Еще бы! Лог учил Крида бороться и вообще двигаться, ставил технику. Гокс позже занимался с принцем сабельным и кулачным боем. Теперь он охотно продолжил уроки. Зубры выбрались в быстро возникший в стене широкий пролом, встали довольно плотным кругом и взялись нестройно, на много голосов, переговариваться. Со стороны могло показаться, что они решают, пора ли вмешиваться. Знакомый с речью и обычаем дома Тэль-Коста понял бы больше. Они ставили на бой, как обычно. Не на исход, а на тактику – кто кого положит в следующий раз, будет это игра или же «чистая победа», с основательным синяком и падением на обе лопатки.
Круг зевак топтался и постепенно смещался к охране шатра сирены.
Наконец, получив сигнал принца, молоденький зубр охнул и завопил, требуя срочно вмешаться, полез в драку сам и немедленно оттуда вылетел спиной вперед. Да так, что едва не сбил ближайшего островитянина! Второй попытался поймать руку принца, пока отвлекшийся Гокс рычал:
– Не лезь к взрослым, недоумок, всерьез зашибу нечаянно!
Почти сразу потасовка стала общей, и охранники шатра забеспокоились. Но ненадолго: их тоже включили в драку. Из зарослей уже спешил Уло, добрался мигом и нежно обнял крайнего к лесу охранника, одним движением уговорил рассмотреть собственную спину. Крид поплатился за невнимание – теперь синяк под глазом неизбежен, а такое безобразие требует немедленного и основательного возмездия…
Прошло довольно много времени, как показалось разгоряченному принцу, прежде чем на берег снизошла тишина. Стражи усердно стаскивали в общую кучу успокоенных веревками живых похитителей и сваливали рядом мертвых. Риоми сидела возле матери, устроенной у самой воды. Элиис пока не пришла в сознание, но Дио обещал, что с ней все будет хорошо. Сам ученик хранителя Боу ушел в единственное уцелевшее строение, которое прежде занимали дознаватели. Там же скрылась и бывшая неоткупленная: она сбегала на большую лодку и вернулась с коробом, сплетенным из коры, а может, и листа незнакомого Криду дерева. «Знахарка», – устало сообразил принц.
После драки голова гудела, дважды ему досталось вполне всерьез, от Гокса и повторно – от одного из охранников чужой сирены, певшей возле Элиис. Людей советника на берегу было немного, стражи и их внезапные сторонники никого в бою не потеряли.
Крид больше всего боялся вмешательства хозяйки жезла. Его план по спасению Элиис и ее людей был дик, скоропалителен и наивен. Но любой более продуманный и солидный требовал времени, которое погубило бы Элиис и тех, кого увели в шатер на допрос: обоих сирен – хранителя и Роула.
Последнему, как самому малоценному, с точки зрения доступа к главным тайнам Древа, досталось меньше прочих. Его связали, отлупили для разминки не особенно сильно и бросили в углу ждать очереди на допрос. Теперь Роул сидел в тени сломанной стены и рассказывал, морщась от воспоминаний. Никто из доставленных на допрос выжить не должен был, так что говорили при пленных, не таясь.
Газур предоставил сиренам Гооза охрану, а также лодки, именно поэтому их не отследили сирины. Чужих судов, больших или малых, на Доито не было. Засаду устроили, используя кораблик сборщика податей. Остров давно присмотрели и обустроили под нужды мятежников, им пользовались как портом и местом отдыха при общении с Дэлькостом в обход храма и его наблюдателей.
Пустующую уже лет пять деревню, которую жители покинули после давнего большого шторма, заселили людьми газура и неоткупленными. Последним пообещали свободу за участие в важном для Древа деле, одобренном самим газуром. И даже сулили деньги на обустройство жизни, после того как поймают опасных злодеев с севера. Золото с посоха неизбежно привело бы сюда нужных людей. Гооз очень рассчитывал на то, что среди них будет сирин, он нуждался хотя бы в одной покорной «русалке». Северный берег не может до бесконечности верить в существ, которых никто не видел.
Наблюдение за морем было круглосуточным, во время шторма гостей высматривали особенно тщательно, зная, что эта погода покорна старшим детям океана.
Элиис встретили с подобающим почтением, предложили по обычаю Древа испить пальмового молока, угостили завтраком. Тем самым усыпили без боя и малейшего сопротивления и ее, и охрану. Некоторые стражи не пили, но их или убили сразу, или вынудили сложить оружие, угрожая зарезать Элиис. Один из сирен корабля работал на газура и сам воткнул иглу в горло собрата, лишая его голоса.
Хранитель Боу воду не пил, но с ним получилось и того хуже. Сирена, певшая над Элиис, являлась бывшей хранительницей законного владыки жезла крупного острова Муалу, где стоит один из главных храмов перламутровых араави. Этого год назад нашли мертвым, с обломком жезла в руке. Сирена была тяжело ранена, а потом исчезла во время набега «воров». Хранителю поведали легенду, придуманную Гоозом: дескать, жители деревни после шторма нашли на берегу Доито едва живую женщину. Израненную, больную, не способную ходить и даже громко говорить. Боу пошел выяснить обстоятельства и там попался. Эта часть плана была рассчитана именно на него, самого опасного из всех после сирина. Только Элиис хотели взять живой и увезти на север невредимой, а Боу требовалось лишь допросить.
Роул виновато вздохнул: до сих пор неизвестно, выживет ли хранитель.
Риоми подошла танцующей походкой и неуверенно улыбнулась: у нее все хорошо и сил расстраиваться нет совершенно.
– Привет, братец Роул, – просияла она. – Вас обоих зовет мама. Она очнулась!
– Ты выздоровела? – недоверчиво уточнил сирена. – Больше не нужны мои ракушки? А я привез на Гоотро еще пяток симпатичных, на такую глубину за ними нырял – Авэи меня потом чуть не убила, когда я оклемался. Зато цвет редкостный и крупные, как ты любишь.
– В них волны поют, – на ходу пояснила Риоми тэльру. – Мне без океана никак. И к воде нельзя, вот беда-то была!
– Я видел у тебя в комнате целую россыпь, – вспомнил Крид. – Темно было, я одну чуть не разбил.
– Крид Гравр Тэль-Коста, – негромко сказала Элиис, – у тебя фамильная способность втираться в доверие к девушкам! В какой это темноте, хотела бы я понять… – Она охнула, попытавшись сесть, и откинулась на охапку веток, прикрыв глаза. – Ладно, позже.
– Как это позже? – возмутилась теперь уже Риоми. – Я категорически против того, чтобы этот тип был мне братом! Он наглый драчливый негодяй без тени хороших манер, и невесть отчего все равно мне нравится, прошу это учесть.
– Учту, – возрадовался Крид. – Сказка, я Мирошу не родной сын, не переживай.
– А я что, слишком воспитанный и поэтому брат? – всплеснул руками Роул.
– От вашего шума болит голова, – пожаловалась Элиис, стараясь улыбнуться. – Дети, вам на сегодня драк не достаточно? Ох, приятная тишина, спасибо! Итак, Крид. Твой брат – единственный наследник по линии Тэль-Коста. И пока он жив, мечты прочих о короне не имеют должного подкрепления, чтобы воплотиться в действие. Предполагалось, что я надышусь дымом ош и попаду в полную зависимость от сирены и ее жезла. По указке затоплю корабль Элиша, твоего брата, во время военного парада. Так меня, ужасную русалку с Запретных островов, увидят все, и мое черное дело окажется равносильно объявлению войны. Потом выяснится, что Мииро причастен к грязному делу, я его бывшая жена, меня оберегают зубры. Род Гравр станет проклятым навсегда и к тому же мертвым.
– То есть…
– Да, – вздохнула Элиис. – Нам с тобой надо плыть в Дэлькост. Не думала, что попаду туда снова.
– И не попадешь, – угрожающе строго сообщила Риоми. – Тебе теперь лежать самое меньшее месяц! Дио сознался, я умею выспрашивать. И я сама разберусь, мальчики меня проводят. Это окончательное решение!
– Как я могла позволить Эраи избаловать тебя? – Элиис побледнела, огорченно признавая очевидное. – Не пущу.
– О-о, теперь я могу сбежать, сама видишь, не боюсь воды, – гордо крикнула Риоми, забираясь по колено в волны. – Океан выпустил меня на волю и охотно слушается. Я справлюсь.
– У меня три десятка людей личной охраны, у Роула голос и вполне крепкие дурные манеры, – присоединился к уговорам Крид. – Возьмем еще одного сирену, того же Дио, если можно. Я обещаю охранять Риоми, энэи Элиис. И никаких глупостей без вашего на то согласия. Верну драгоценную русалку живой и здоровой, а уж всякие просьбы стану излагать позже. Нельзя иначе, до парада осталось не более месяца.
Элиис сердито стерла слезинку со щеки, надолго задумалась и наконец неохотно кивнула. Конечно, у ее Эраи есть лазутчики на берегу, они работают, но с некоторых пор очень трудно с точностью утверждать, на кого именно. Газур имеет свой интерес и готов оплатить с полной щедростью вклад в сокращение влияния храма. Гооз мечтает стравить море и сушу, чтобы из крови и костей большой войны выстроить себе трон. Фамилии Дэлькоста заглядываются на лишенный прямого наследника трон и мечтают обогатиться за счет новых владений на юге. И все играют в большую игру, оплачивая голоса сирен и лояльность агентов, не скупясь.
Вот хотя бы прибытие тэльров. Элиис вздохнула, мельком глянув на охранников Крида. Их доставил один из торговцев оримэо, нет сомнений. Путеводные амулеты моря, открывающие проход к островам Древа сквозь туман, есть лишь у них. Создают такие амулеты только при содействии перламутровых жезлов. Значит, люди Гооза теперь свободны в перемещении по океану и определении путей. Эраи говорил ей еще год назад, но она не поверила. А еще муж нехотя отметил, что следствием пропажи части амулетов или их изготовления вне Древа станет война. Мол, однажды они увидят у берегов Гоотро флот Дэлькоста и ничего не смогут поделать…
Муж! Элиис улыбнулась. Шестнадцать лет назад у нее получился тот еще брак по выбору храма! Энэи Граат – тогда она еще звала его так – сам вывез малышку Риоми с острова Лоог. Араави приплыл на «похороны» ребенка сирина, на людях искренне сочувствовал, прочел в храме великолепную проповедь и удалился отдыхать. Девочку знакомить с владыкой привела Авэи. Малышка выдернула руку и сама побежала к чужаку, что для нее было очень необычно. Попросила показать кораблик и море. Эраи согласился, мягко пояснил, что он собирается плыть далеко; если девочка тоже готова странствовать, с мамой придется надолго проститься. Голубоглазая негодница хитро улыбнулась: годится, без мамы она таких капризов напридумывает и так одолеет дядей и тетей, не готовых к обороне, – те удивятся… Араави все понял и покорно протянул руку, девочка вложила в нее свою ладошку и побежала рядом, приспосабливаясь к быстрому шагу нового источника сказок и сладостей.
Океан ей понравился безмерно. А человек, умеющий рассказывать о нем сколько угодно и отвечать на любые вопросы, – еще больше.
Уже через месяц в храме на Гоотро настали трудные новые времена. При проверках хранитель араави то и дело выуживал из кошелей строгих стражей внутреннего круга ракушки, цветы и ленты. Подобные маскам лица плавились до нежной улыбки, когда воины древней крови видели маленькую Риоми. Воровато озираясь, сирены крались по коридорам, вступив в общий заговор, чтобы учить Риоми петь или играть на флейте, хотя араави полагал, что ей надо больше гулять и рано укладываться спать. А еще Риоми желала танцевать в большом храме на праздниках, рисовать море, носить не только синие платья, но и голубые, и белые, и даже зеленые… Хотя на островах цвет одежды – признак положения в обществе и принадлежности к храму или иному месту службы.
Риоми с первого взгляда всей душой привязалась к араави, а он так растерялся, что позволил ей это. Полтора года нянчил девочку, укрыв в пещерах храма, куда и газуру входа нет. Потом необходимые бумаги оказались готовы, о ребенке сирина забыли, Риоми могла жить спокойно, называясь своим именем и для тех, кто непричастен к небольшому заговору, оставаясь дочерью одного из таоров, удалившейся в храм по воле отца. На Гоотро наконец-то смогла прибыть измученная разлукой мама.
Был вечер, араави рассказывал сказку о летающих рыбах и их дружбе с маленькой девочкой, когда Элиис вошла в комнату. Риоми улыбнулась, села и важно сообщила, что этот папа – наилучший из всех возможных, так что пусть мама серьезно подумает и остается в храме. Затем голубоглазая коварно надула губы, захныкала и пригрозила, что в далекую крепость сирина мама поедет одна! Элиис дождалась, пока дочь заснет, и вместе с «папой» устроились в покоях араави. Эраи Граат непривычно виновато, а совсем не сухо и язвительно, извинялся. Да, избаловал, но она ведь умница, не капризная, просто очень хорошенькая, добрая и славная, ее тут все обожают. И потакают ей тоже… Нет, он ничего такого не говорил и не думал, он сам удивлен.
Через два месяца состоялась официальная церемония. Риоми смотрела с закрытого балкона, куда ее усадили вдвоем с Роулом, чтобы ограничить площадь опасных шалостей до минимума. Дети росли вместе с младенчества и честно полагали себя братом и сестрой, ведь у них мамы – лучшие подруги. И внешность у полукровок особенная, они отличаются от прочих детей.
Элиис снова улыбнулась. Только став женой араави, она поняла, как ей не хватало такого вот совершенно надежного и сильного человека рядом. И как хорошо с ним спорить, если не считать сухой тон и колкие шутки попыткой унизить и подчинить. Ему ведь, если разобраться, тоже не с кем поговорить. Самых верных порой перекупают, несговорчивым напевают в уши ложь сладкими голосами. А ее нельзя ни купить, ни уговорить слушать ложь.
Риоми жила на Гоотро весьма свободно, чему способствовал и ее характер, не признающий ограничений, и особое отношение к ней Граата. Долго, очень долго араави верил, что гибель ребенка сирина принята всеми всерьез и Риоми ничто не угрожает. Эту уверенность позже он не мог себе простить…
Обряд над голубоглазой провели в бухте храма, девушка сама согласилась участвовать в шутке. Молоденький сирена учил дочь араави пению и наверняка тайно любил ее, но именно он исполнил чужую волю и обрек девушку на гибель, полагая свое дело благом для Риоми. Описание на ветхом листке представлялось юноше древним и редким способом улучшения голоса, весьма сильным: не зря наставник передал лист и шепнул на ухо, что именно так несравненная Онэи обрела полноту доступного ей в музыке… Араави ощутил беду через коралловый посох, но ничего не успел изменить. Сирену привели к владыке, юноша повинился и сам передал листок. Он недоумевал, отчего все так встревожены. Все еще не желая себе верить, Граат прочел запись, спустился в старую библиотеку и отыскал подлинный полный текст. Пометки на полях уточняли смысл обряда.
Пение сирены и Риоми, стоящих по колено в воде, не влияло на развитие голоса. Оно умаляло дар, делая понимание моря почти невозможным до наступления двадцати одного года – полного совершеннолетия сирина. Обряд использовали для детей, лишенных рассудка или необузданно злых, опасных в своей непомерной силе. И только для них! Потому что океан, помня песню сирены и сплетенный с нею голос сирина, стремился забрать того, кто пожелал уйти с берега насовсем.
– Я усмирила шторм и этим погубила брата Гооза, – шепнула Элиис, глядя на взрослую дочь. – Он отомстил мне, отдав глубинам тебя…
– Но я ведь здесь, – рассмеялась Риоми. – Крид меня так дернул за руку, что я вынырнула.
– Это невозможно, – всплеснула руками Элиис, с новым интересом глядя на принца. – Соленая вода отнимает того, кто обещан ей, едва повзрослевший ребенок касается моря. Мы укрывали Риоми во внутренних ярусах храма, но даже так она уходила от нас – постепенно, шаг за шагом, ночь за ночью. Глубины звали и манили мою дочь, посылая сны, со временем выросшие в навязчивый кошмар. Рано или поздно Риоми не выдержала бы и отказалась жить в мире людей, став полноценным существом из глубин. Уходила она медленно и трудно, я смотрела и плакала, но Эраи было еще хуже.
Риоми кивнула. Она лучше других знала, как отец упрямо, раз за разом, обращался к коралловому посоху и просил о помощи. Получал отсрочку и сам оставался едва живым после непосильного для себя воззвания к Сиирэл. Год назад араави лежал в беспамятстве почти месяц, а посох не желал брать в руки до конца года. Многое за это время разладилось на островах без внимательного присмотра мудрого владыки…
– И вот какой-то северянин умудрился разрешить проблему одним махом, даже не понимая бессмысленности любых своих действий, их обреченности на неудачу, – пробормотала Элиис. Устало прикрыла глаза и улыбнулась, позволив себе поверить в лучшее: – Может, потому ты и справился, Крид, что не знал о невыполнимости затеянного? Или вас с Риоми связывает нечто более тонкое, чем сделанный мною до твоего рождения выбор имени – «играющий с волнами»?
Элиис глянула в веселые серые глаза. Да уж, кое в чем младший Тэль-Коста не в приемного отца. Он не стал мучительно сомневаться: любовь им движет или увлечение. Не пытался долго думать, на что стоит пойти ради Риоми. Мнение знатных господ с материка о происхождении девушки тоже едва ли обеспокоит нахального юнца. Как и могущество сирина, которым обладает Риоми.
Так стоит ли запрещать поездку на север? Элиис тяжело вздохнула, достала из сумочки на поясе браслет с сапфирами, давний подарок Мироша, и, удивляясь легкости решения, отдала дочери:
– Передай это Мииро. Все же по крови он тебе отец, пусть знает, что я не держу зла и вполне счастлива. И возвращайся скорее, мы с папой очень за тебя боимся.
– Меня будут оберегать, – уверенно сообщила Риоми. – Отдыхай, я пойду пошепчу волнам, чтобы папа за тобой приглядывал и не давал утомляться.
Элиис улеглась поудобнее. Рядом беззвучно возник страж, воткнул в песок несколько огромных листьев, создавая тень для сирина, сел, устроив понадежнее кувшин с водой, чашку и найденные в доме дознавателей фрукты.
Потом подошла неоткупленная, поклонилась, встала на колени и замерла, ожидая разрешения заговорить. Крид порылся в кошеле, Роул глянул на надпись на деревянном шейном бочоночке с замком и огласил сумму. Поместили в прорезь, сняли, сломав запор. Девушка удивленно проследила за их действиями и окончательно смутилась. Страж принял бочонок, обещал передать сборщику податей и законно решить дело.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.