Текст книги "Безупречный враг"

– В-вы примете мои изви-инения? – с запинками выдавил незнакомые слова Яоол. – Я считал вполне допустимым пленение женщины для давления на храм. Я непростительно для газура ошибся в выборе союзников.

– У вас, жемчужный, есть уникальный и нежданный для меня дар, – поклонился араави. – Вы способны признавать ошибки. Это хорошее начало строительства моста нашего взаимопонимания, не так ли? Разве я могу исказить его форму своими обидами?

– И что дальше? – спросил Яоол, радуясь сомнительной похвале. – Песок кончился, а вечер только начинается. Вы умеете добиваться желаемого.

– Избавьтесь от подсылов Гооза, – пожал плечами араави. – И не держите людей в числе своих доверенных только из-за их знатности или умения быть временно полезными. Войны нам не избежать, по крайней мере ее первой фазы. Эти корабли будут стоять в бухте Гоотро, прежними острова и их обычаи не останутся. Изменения коснутся и храма, и дворца. Но мы можем сократить потери и достичь чего-то нового и неожиданного.

Газур кивнул и сел на мраморный пол у столика с картой бухты. Задумчиво тронул борт чужого корабля. Прозрачный переливчатый опал выглядел восхитительно, но не передавал ни настоящих особенностей материала, ни конструкции корпусов. Араави и это понял. Он достал последний сверток, поставил на пол и осторожно убрал ткань. Корабль оказался деревянным, модель поражала тонкостью деталей.

– Корабль привезли из Дэлькоста, заказали в лучшей мастерской столицы. Точная копия флагмана, – пояснил Граат.

Помолчав немного, владыка принялся рассказывать, как действует чужой флот, описывая корабли по их типам, возможностям и месту в походных и боевых порядках. Слушать было интересно и очень грустно.

– Нас подвела наша замкнутость, – кивнул Эраи. – Они развивались, а мы оставались прежними, поколение за поколением. Древо становилось для нас тесным, но мы не искали нового… И, отвечая на ваш вопрос, жемчужный повелитель, я должен признать: сейчас нам нужен молодой газур, способный принять и распространить перемены. Я принес вам полный свод законов Дэлькоста, это может быть полезно.

– Заранее привыкать жить по законам победителя? – усмехнулся Яоол. – Не вижу смысла. Когда погибнет флот и сгорит город, газур тоже уйдет. Как у них называется правитель? Король?

– Население Дэлькоста превышает наше в десятки раз, но живет по большей части мирно, распространяя свое влияние на многие соседние земли. Там сохранены привилегии древних семей, уклад жизни и вера. Соглашения называются по-разному и возникали в разных условиях. Иногда они нарушаются и вспыхивает война, но между соседями всякое бывает… Онэи жила на севере пять лет, проделывая довольно тихую, неяркую и сложную работу: собирая книги и свитки, традиции управления и законы, – мягко сказал Эраи. – Сто пятьдесят лет назад частью королевства стали земли княжества Даргмир, их нынешняя княгиня – мать наследника короны. За полтора века число горцев выросло вдвое, и они довольны своим положением.

– Вы имеете в виду, что скоро у нас не останется сиринов, пригодных для одоления Волны, тогда и война не понадобится, чтобы разрушить мою столицу и все Древо, – вздохнул газур. – Знаю. Гооз говорил, мы одолеем северян и уйдем на берег. Я верил. Это было влияние меда его голоса?

– Онэи? – обернулся араави.

– Я внимательно слушала дворец и эхо его стен, прежде этим же занимался Дио, – кивнула девушка. – Здесь пели много, пользовались и ядом, и медом. Полагаю, привести залы в состояние покоя будет трудно. Три сильные сирены и семь-восемь дней на первичную очистку. Я напела для нашего повелителя амулет, как вы велели, владыка. Пока камень цел и не имеет трещин, сознание свободно.

Она достала из складок одежды прозрачный камень в тонкой золотой оправе и протянула Эраи. Тот покачал головой и указал на стол. Посидел, задумчиво глядя на мрачного правителя. Не такой уж он и плохой человек, тут и мудрецу запутаться легко, а этот пока молод и, увы, даже теперь полон предрассудков. Смотрит на камень с недоверием.

– Что вынуждает вас мстить? Ведь это сугубо личное решение – похитить мою жену, – осторожно сказал араави. – Я готов передать общение с дворцом в любые иные руки, если нет надежды на примирение.

– Одиннадцать лет назад погиб мой отец, – нехотя бросил газур. Он резко поднялся и вернулся на свое ложе. – Был шторм, никто не выжил. Ни он, ни братья, ни даже стражи, умевшие плавать едва ли не лучше рыб. Но прибывшие на помощь все же нашли одного, почти мертвого, он успел сказать, что видел за кормой лодку со знаком храма. Гооз твердил, что вы не нашли с отцом общего языка. Я больше не верю ему, но разве от этого должен начать верить вам?

– Как раз тогда мы потеряли хорошего человека, моего друга, араави юга, он пытался разобраться в том крушении и внезапно умер, – кивнул араави. – Может быть, мне следовало сразу поспешить во дворец, но тогда вы никого не принимали. Если называть вещи своими именами – от вашего имени правил торговый ваур… Я пробовал вас повидать, прибыл на Гоотро и сам едва выжил после покушения. До сих пор не знаю, ваши были сирены или его, но действовали они умело.

– Мои. И они после встречи с вами не уцелели, сила вашего посоха потрясла меня и заставила насторожиться.

– Я какое-то время болел, а позже не был достаточно настойчив в попытках примириться, каюсь. Нас захлестнула война. Затем мятеж сирен и голод на срединных островах. Вы тоже были… заняты и, в общем-то, тем же.

Газур кивнул. Его сестра, мечтавшая о власти, до сих пор заперта в своем поместье. Вторая сестра, совсем малышка, спрятана от араави, а заодно и от Гооза…

Яоол сел плотнее в самой глубине ракушки, щурясь и переводя взгляд с одного лица на другое. Трудно никому не верить. Но попытаться поверить, он теперь отчетливо это ощущал, еще сложнее. Араави вздохнул и поманил Онэи, усадил рядом, обнял за плечи и погладил по голове, как маленькую испуганную девочку. Ясно видно – ей очень плохо.

– Там действительно была лодка храма. Только ни меня с посохом, ни сирина, к сожалению, на ней в тот день не оказалось. Наша лодка, точнее, один из ее тооло, держалась на воде долго, обломок отнесло к югу. Очень далеко. Спасала людей сирин по имени Роо, искала трое суток. Выжили из всех моих людей двое. Страж Уло, тогда еще совсем мальчишка. От него было не слишком много пользы на веслах, и ему приказали беречь сирену. Уло справился. На берегу он быстро восстановил силы, а вот сирена долго болела. В пятнадцать так тяжело принять взрослую ответственность и непосильное для голоса испытание: спор с обладателем жезла… Я отослал девочку сперва в храм энэи Авэи, на обучение. Затем и вовсе направил в Дэлькост, чтобы отдохнула от моря. Волны шептали о смерти слишком страшные подробности, мешали спать. Возможно, Онэи согласится хотя бы теперь описать то, что видела и слышала. Она наверняка уступит просьбе человека, потерявшего там родных.

– Ты? – недоверчиво выдохнул газур.

Яоол был так потрясен, что окончательно забыл про этикет. Девушка судорожно кивнула, нырнула в складки мантии араави и спряталась там от прошлого, от своих снов, от ужаса трех суток борьбы за жизнь с взбесившимся океаном, который она привыкла считать другом и даже родичем.

Онэи молчала долго, так долго, что никто уже не надеялся услышать хоть слово о прошлом. Газур, устав метаться вокруг своей парчово-золотой ракушки, нашел кувшин с водой и кубок. Наполнил, выпил, наполнил снова, поставил. Взял второй, плеснул в него воды и протянул араави. Чуть не выронил, потому что Онэи заговорила, очень тихо, запинаясь и всхлипывая:

– Наша лодка шла на юг к большому рифу, одной из сирен храма там почудилось эхо.

Решившись заговорить, Онэи побледнела до пепельного оттенка кожи. Она снова замолчала, кое-как вытолкнув несколько слов. Сирена часто дышала, пытаясь продолжить рассказ, араави же тем временем пояснил газуру значение незнакомого слова. Есть такое понятие у обладателей капли божьей – «эхо», и оно обозначает состояние, близкое к наитию: кто-то использовал или скоро применит голос так, что море воспротивится. Это похоже на ужас человека перед Волной или неодолимым штормом. То ли явно ощущается некий звук, то ли мельчайшая дрожь испуганного воздуха. Именно эхо поднимает дыбом загривок собак, сводит с ума лошадей и мулов, заставляет горных коз взбираться по кручам на самые высокие карнизы в поисках спасения.

Онэи кивнула и заговорила вновь. Было сильное эхо, его услышала старая опытная сирена. Она определила место возможного зарождения беды и попросила проверить. Сирины оказались далеко: двое были вообще на севере, близ Дэлькоста. Нет, ничего тайного, просто большой шторм застиг в пути торговый караван Древа. Еще пятнадцать лет назад араави завел порядок, требующий наблюдения за безопасностью групп лодок, значительных по числу. Газур от удивления даже потряс головой – ничего-то он, оказывается, не знает…

– Оставшиеся сирины пребывали на островах, – продолжила Онэи, – но в их северной части. Никто не предполагал застать в южном пустом океане нуждающийся в защите корабль, поэтому к источнику эха пошла всего одна лодка, ближняя, стоявшая в готовности у причалов храма Поути. Лодка была небольшая – десять гребцов, два ученика стражей, рулевой и я, молоденькая сирена, недавно окончившая обучение.

Онэи закашлялась, выпила воды и медленно, через силу выталкивая каждое слово, продолжила рассказ. Лодка двигалась к рифу по тихой воде, ничто не обещало бури. Онэи первой заметила роскошный корабль газура и сразу почуяла неладное. Не бывает таких случайностей! Сирена попыталась сообщить об увиденном араави и позвать старших детей моря – сиринов, но так и не знает, слышали ли ее. Песнь неизвестного обладателя медового голоса, сжимающего в руках похищенный перламутровый жезл, была убийственной для газура, она догнала обе лодки почти одновременно. Но только сирена слышала песнь в грохоте рухнувшего на тихую воду шквала. Лодка храма была гораздо дальше от рифа, а песнь ею не интересовалась, нацелившись на багряный с золотом парус газура. Брошенный на скалы кораблик лопнул мелким крошевом, как орех под молотком, Онэи видела все в деталях, словно мгновения стали длинными, а зрение приблизило катастрофу. Слышала, как рулевой попытался в последние мгновения сбросить парус, как приказал повернуть, и в следующий миг уже никого не было. Поднятая вихрем волна стерла семь десятков жизней так же легко, как тряпка стирает пыль с полированного мрамора. Онэи выпрямилась и показала, как улетел парус, взмыл над бурей и преодолел риф, а потом ветер вцепился в него зубами и рвал, пока не раздергал по ниточке.

Девушка смотрела остановившимся взглядом вдаль, снова провожая парус. Араави плотнее прижал ее, погладил по голове и напоил.

– Не было шторма, – тихо закончила рассказ Онэи. – Но был еще один шквал, потому что я пробовала смягчить удар по большой лодке и нас заметили. Во второй раз тот сирена прицелился и ударил по нашей лодке. Он был где-то недалеко. Уло понял, просил гребцов бросить весла и вплавь двигаться куда угодно в сторону от лодки, лишь бы подальше, а они отказались, хотели спасти людей с разбитого корабля. Тогда Уло снял с лодки один тооло, забрал меня и уплыл. Он сказал, что надо спасать сирену, это первейшая забота стража и так его учил Тоими. И добавил, что после удара перламутрового жезла не бывает выживших.

– Я тебе верю, – вздохнул газур, присаживаясь на синюю парчу рядом с сиреной. – Но очень хотел бы услышать и слова Уло. Он страж и должен помнить больше о моем отце. Я столько сил истратил, пытаясь понять, почему вообще его лодка оказалась возле рифа. Мне интересны курс, команды, ход.

– Уло теперь на острове Доито, – задумчиво кивнул араави. – По возвращении пришлю к вам. Полагаю, мы можем считать, что вечер был полезен нам обоим.

– Да, – без радости согласился Яоол. – С благодарностью буду носить камень с песней Онэи и слышать то, что до́лжно, а не то, что пытаются внушить. И я наконец подарю тебе, самая добрая из сирен, остров, дворец и все иное, что пожелаешь. – Он поймал в ладони руку Онэи. – Только вот долго ли мои приказы будут тут что-то значить?.. Наши лодки не ведают того, что араави называет броней, усиливающей корпус… Ладно, что уж теперь. Оставайся во дворце. Раз владыка считает это важным, я буду слушать про законы Дэлькоста. Ты расскажешь своим дивным голосом, его звучание мне всегда приятно.

– Ловкий способ лишить храм лучшего голоса, – сварливо пробормотал араави. – Скоро полночь, наши с вами соглядатаи и стражи, о жемчужный повелитель, уже, наверное, перезнакомились и вместе гадают, что тут творится и кто еще жив. Я оставлю Онэи, аоори с десятком стражей для ее охраны, а завтра пришлю двух сирен, опытных в деле боевого пения. Старичков, чтобы вы и их не взялись задаривать.

Газур охотно согласился, со вздохом забрался на свое ложе, принял подобающий случаю скучающе-безразличный вид. Правда, руку сирены так и не отпустил. Потянулся к витому шнуру, но не коснулся его, подчиняясь жесту араави.

– Еще один вопрос, – попросил Эраи. – Мне нет покоя много лет. Пока правил ваш отец, храм получал помощь от неизвестного нам лица, знакомого с тайнами дворца. Записка, выманившая меня восемь лет назад из стен обители Сиирэл, подставившая под удар сирен-заговорщиков, была получена таким же способом. Это случайность или…

– Вы вынуждаете меня говорить то, что я предпочел забыть с его смертью, – сухо отметил Яоол. – Да, мы с отцом были скорее врагами, чем родственниками. Он казнил мою мать, и этим все сказано. Он позволил своему мяснику Тоиру уродовать и убивать моих родных по линии матери, оставив меня совершенно одиноким. Что ж, теперь могу признать и последнее: я искал случай его уничтожить.

– Вы сами не верите в сказанное, – тихо молвила Онэи. – Вы бы не сделали этого. Я сирена, я слышу в вашем голосе отрицание.

– С тех пор прошло много лет, – задумчиво вымолвил газур, благодарно улыбнувшись Онэи. – Я успел оценить сполна ужас утраты семьи. Даже примирился с тем, что любил отца вопреки его чудовищному норову. Я отсылал вам предупреждения, их доставлял Соал. Позже он служил мне вовсе не тем, что приносил одежду, он набрал для дворца отличнейших пловцов… Но отказался доставить обманное послание, мы повздорили, я был близок к тому, чтобы казнить строптивого деда. Не смог… Послание доставил кто-то из тайной службы.

– Не стоит обременять душу сомнением по поводу прежних заблуждений и ошибок, – предложил араави. – Увы, мы и без того живем в страшное время. Я рад, что обрел понимание. И готов сказать вам то, что не раскрыл бы прежде, находя в вашей неосведомленности временную пользу для храма.

– Нам грозит не только война, – догадался газур.

– К сожалению, так. Когда моя дочь едва не погибла три года назад, я долго был и сам на грани жизни и смерти. От одного сезона дождей до второго посохом распоряжался втайне от всех мой хранитель Боу.

– Надежный человек, раз не употребил власть во благо себе одному, – отметил газур.

Араави согласно кивнул.

– Год спустя я почувствовал себя лучше и дал хранителю отдых, он был безмерно утомлен. Ваши заговоры, непрерывные стычки с людьми Гооза, моя болезнь… Не было времени создать свой дом.

– Я знаю, что младшей дочери вашего Боу исполнился год, – кивнул газур. – Хоть это мои вауры выведали. Отдых пошел хранителю на пользу… И храму тоже. Мне доложили: у девочки синие глаза сирина.

– Все так, – грустно согласился араави. – Полагаю, имело значение общение Боу с коралловым посохом. Ютэо младенец, однако она может позвать дельфинов, чтобы поиграть с ними. Слышит штормы. Но, увы… море ей не отвечает. Капля божья оросила душу малышки Ютэо, однако силы в той капле более нет. Я заподозрил неладное, мои люди попробовали выяснить подробности. Пока нет полной картины. Но есть подозрения, и они ужасны.

– Сиирэл отвернулась от нас, – вздрогнул газур.

– Похоже на то. Риоми – последний сирин, ее сила удивительна, мы совсем недавно смогли убедиться в этом. Но продолжения не будет. Теперь, повелитель, вы знаете действительно все.

– Что же нам делать?

– Для начала – искать древнейшие книги. Не могу поверить, что мы первыми задумались о подобном исходе. Мы уже стряхиваем пыль со свитков, есть некоторые успехи. Онэи знает и расскажет.

– Обязательно, – оживился Яоол, крепче сжимая запястье сирены. – Останется и расскажет. Библиотека дворца огромна, есть еще и закрытые залы, целые уровни. Тут работы – на долгие месяцы. И она на благо храма.

Не дав никому возразить, газур дернул шнурок, вызывая слуг. Створки дверей распахнулись. Онэи с трудом сдержала смешок. Бордовые и синие одежды очень плотно перемешались, все стражи смотрели с одинаковым недоумением, шепот прервался на полуслове. Эраи с улыбкой припомнил, как его хранитель Боу познакомился с вауром тайной службы, весьма толковым таором из числа бедных и рьяных в работе, преданных повелителю без оглядки. Тот сам пришел в храм и с тоской изложил требования, больше похожие на просьбу. Газур за последний год по крайней мере дважды сбегал из собственного дворца, и оба раза охране не удавалось уследить за правителем. Знает ли об этом храм? Да, и стражи тайком сопровождали его жемчужное великолепие. Ваур тяжело вздохнул и вежливо попросил и впредь прилагать усердие в обеспечении безопасности драгоценного беглеца! Боу кивнул, вызвал одного из аоори, велел дать отчет о том, куда ходил газур, и в будущем приглядывать за ним с удвоенным старанием! Воин древней крови поклялся, приложив руку к груди. Когда «великолепие» в третий раз покинуло бордовые ковры, стражи дали знать людям ваура и за гуляющим по городу Яоолом следили вместе. Ночь и еще день газур бродил по порту, с интересом изучал рынок, приценялся к обедам и ночлегу в разных ориимах. А бордовые и синие сидели рядом, толкались за спиной, переодевшись торговцами, портовыми грузчиками, рыбаками. Перезнакомились они уже тогда и изменили мнение о «вражеской» тайной службе в лучшую сторону.

Но теперь, при таких-то больших людях, будут усердно делать вид, что незнакомы. Дрогнули, расступились, образуя коридор. Все по правилам: одна стена красная, вторая – синяя, никто ни с кем не общается.

Через соседнюю дверь беззвучно проникли в зал дворцовый распорядитель и вауры. Все церемонно склонились, внимая приказу газура:

– Владыку проводить, сирене приготовить покои, ее охрану разместить рядом, завтрашние планы полностью отменить. – Яоол перевел дух и закончил фразу: – И, само собой, передать во владение семьи означенной сирены остров Тиио со всеми постройками, пирсами и лодками.

Лицо распорядителя едва приметно дрогнуло, но выдержка не подвела. Вплоть до следующего распоряжения повелителя:

– Вауру тайной службы принять хранителя владыки и передать ему все запрошенные сведения.

Яоол сделал паузу, с живым интересом наблюдая за вауром. Цвет его лица, подобно коже спрута, изменился от золотисто-коричневого до синюшного и обратно. Распорядитель выдохнул, переварив неоспариваемый приказ, согнувший его, словно приступ желудочной боли. А затем ваур снова начал синеть и бледнеть, поскольку ему, оказывается, следовало еще и принять от хранителя сведения: его служба ничего толком не знает про северный берег, а знать надо.

– Мы довольны приемом, – звучно изрек финальную протокольную фразу газур и добавил: – Впредь наши пирсы открыты для лодок храма.

– Мы счастливы, что радость посетила правителя, – ритуально откликнулся араави. – Любые сведения, не подлежащие изложению вне стен храма, мы будем готовы сообщить жемчужному повелителю, стоит ему вступить во внутренний предел. Сирена Онэи проводит.

Теперь уже второй хранитель араави изменился в лице, радуя и газура, и его ваура тайной службы. Секретами делиться никто не любит. Пускать в свои владения того, кто и теперь возглавляет список целей наблюдения, вдвойне неприятно. Поди покажи его жемчужному великолепию записи, в которых он значится как «красноперка». Хранитель жалобно глядел вслед двинувшемуся в коридор владыке: неужели теперь начисто все переписывать? И первого хранителя Боу нет рядом, тот бы знал, как следует поступить.

Араави слышал стонущие вздохи за спиной и откровенно ими забавлялся. В конце концов он тоже человек и имеет право на небольшое развлечение. Боу полагает, что этот мальчик уже достоин места второго хранителя. У юноши яркий голос, великолепная техника боя, он предан храму, обожает нынешнего араави, преклоняется перед Элиис и боготворит своего учителя Боу. Только это не все, чего ждет владыка от хранителя. Эраи не слишком хотел признаваться даже себе, но факт есть факт: он отдал бы без больших сомнений место за левым плечом наглому северянину, умудрившемуся похитить Риоми с ее полного согласия. Вот уж кто умеет быстро принимать решения, непонятным образом выворачиваться из неразрешимых ситуаций, а также выбирать друзей и союзников мгновенно и, как показывают минувшие дни, безошибочно.

Владыка спустился к воде, прошел по лодке и устроился в кресле на корме. Недоуменно передернул плечами. Понять бы еще, как мальчишка вытащил Риоми из кошмара ее сновидений. Все книги жизни едины в указании: подобное невозможно. Сирин, который прошел ритуал, принадлежит глубинам, к людям он не вернется. Значит, надо усерднее изучать самые старые архивы! Стеллажи передвинуть, простучать стены, вызвать сиринов и прослушать подземные пласты и прибрежные воды в поисках тайника.

В одной из книг Эраи нашел смутные слова, намекающие на то, что число сиринов в мире известно и ограничено. Древний автор сравнивает их с россыпью жемчуга: «…и легли капли в песок береговой, и каждая сияла светом, и ведомо мудрым их число…» Каждый, кто погибает или проходит ритуал, больше не возвращается: «…впитаются они в песок и снова вольются в соленую кровь морей, и однажды уйдет последний, осиротив мир…» Эраи всегда полагал, что запись – лишь копия с более старого оригинала, утраченного или спрятанного. И теперь твердо решил, что займется поисками всерьез. Есть ведь и дворцовая библиотека, газур сам распахнул ее двери перед Онэи.