Текст книги "Безупречный враг"

Глава 13

Падение оказалось долгим и дало время, чтобы сделать несколько наблюдений. Первое: акулы услышали зов Гооза и буквально сошли с ума, ощутив кровавый жемчуг. Второе: морские няньки Риоми тоже не теряли времени даром.

Внизу творилось нечто невообразимое. Вода кипела, розовая пена плыла по ней, расползаясь широким кольцом. Крид извернулся, удивляясь себе, и ловко нырнул в узкий прогал между крупными рыбьими телами. Без плеска вошел в море, просто идеально, снова изогнулся, уклоняясь от встречи с близким дном. Рявкнул на наглую акулу. Пузырь воздуха ушел к поверхности, унося одно из любимых выражений Юго.

Вторую акулу Крид огрел кулаком по носу, третью застращал жестом, памятным по старому сну, – накинул на хвост незримую петлю. Подействовало! Рядом рассмеялся знакомый дельфин-проводник и запищал новые пояснения. Все ясно, старая белая акула сожрала ракушку и уходит в глубину. Тэльр метнулся за нянькой Риоми, взявшимся показать дорогу.

Когда бухта осталась далеко позади, а поверхность удалилась настолько, что перестала различаться вверху, принц наконец понял, насколько необычно происходящее. Спать-то он точно не спит! Может, Гооз напоследок ушиб сознание голосом? Или папино задание все же удалось исполнить? Он разыскал на островах единственного настоящего русала? Н-да, вряд ли его высочество Мирош Гравр ожидал от посольских трудов сына чего-то подобного!

Дельфин ушел в сторону и отстал, пожелав на прощание удачи. Крид лишь досадливо дернул головой: он уже смог рассмотреть далеко внизу акулу и изо всех сил старался ее настичь. Акула не просто шла ко дну – она падала, словно проглотила не маленькую ракушку, а огромный камень.

Крид заработал хвостом вдвое усерднее, нехотя признав наличие этого самого хвоста. Прижал руки к телу, устроил у бедра гарпун и поплыл точно так, как во сне. Знакомая стена все круче уходила вниз, ограничивая глубины океана с севера. И если там, на дне, найдется яркая белая скала, принц решил, что тоже не станет удивляться.

Нашлась.

Акула с трудом протащила брюхо по камням, разворачиваясь к врагу мощным носом. Продемонстрировала бессчетные зубы, способные вызвать непомерную зависть у Пэи, лишившегося значительной части своих.

Большая акула готова была дать бой. Но драться с камнем в брюхе трудно, двурукий хищник с гарпуном слишком быстр, стальное острие слишком длинно и опасно, и с каждым его ударом силы убывают, подвижность снижается, боль разрывает сознание и все плотнее затаптывает, гасит огонек злобы, напетый кем-то неведомым, требующий рвать, убивать и не уступать даже русалу, повелителю вод, с которым не спорит ни одна морская тварь в здравом уме…

Когда акула затихла, вытянувшись в мутном облаке донного ила и крови, Крид привычно отсалютовал и опустил гарпун. Усмехнулся: такой дуэли на его памяти еще не случалось. Подобная стойкость достойна уважения. Интересный враг, сильный. И, увы, тоже обманутый Гоозом. Если быть честным, акула не враг даже, она последняя жертва Гооза. Потому что Риоми надо обязательно спасти.

Рубить гарпуном брюхо оказалось совершенно неудобно, но тэльр старался. Молча, торопливо, обдирая руки о толстую шершавую кожу акулы. Дело двигалось кое-как, принц ощущал, как азарт боя уходит и накапливается усталость, как надежда обрастает коркой сомнений… Он толком не знал, где рубить и искать, но старался изо всех сил. И поэтому очень удивился и даже вздрогнул, когда его, ничего не замечающего вокруг, бережно подвинули в сторонку. Там Крид, обездвиженный от изумления, и остался висеть, постепенно сползая ко дну.

Двое русалов!

Молодой гигант сложения Уло кивнул, длинные волосы чернее мрака поплыли в волне… Крид присмотрелся: собраны в хвост и украшены жемчужинами невероятной красоты, фиолетовыми, крупными, ровными. Принц ответно кивнул и глянул на второго русала. Это был более взрослый и стройный мужчина с относительно светлой кожей, его волосы оказались острижены коротко и имели пепельный цвет. Никаких украшений. Только на шее золотое ожерелье с одной центральной жемчужиной у ключичной ямки. Крид перебрал руками по гарпуну, стирая с него кровь. Такой камешек на шее таскать можно лишь в воде! Весит немало, а уж стоит… Да ничего он не стоит, такое не продают.

Одеждой русалам служила довольно плотная сетка-рубашка из незнакомых цветных нитей, украшенная перламутром и кораллами. На широких двойных поясах – ремень на талии и второй ниже, на хвосте, – крепились гарпуны и ножи. Последние теперь как раз и использовались с достойным восхищения изяществом подлинных мастеров. Тушу незнакомцы разделали в несколько движений. Обернулись к ошарашенному Криду. Тот сидел на дне, подогнув хвост. Кстати, удобная поза, чтобы пережить новую порцию изумления. У русалов глаза были синие, с мерцающей игрой волн океана, возможной – тэльр это твердо верил – лишь во взгляде сиринов.

– Чшто исщем, морииль? – поинтересовался на искаженном эмоори старший, не отвлекаясь от дела.

Крид уже привык к языку островов и разобрал вопрос без труда. Охотно принял помощь, чуть сипло отзываясь и благодаря. Впрочем, долго пребывать в растерянности принц не умел. Как мог, объяснил:

– Важно отыскать ракушку, закрытую, не особенно большую. Ее съели недавно.

Оба кивнули и в считаные мгновения достали искомое. Принц осмотрел добычу, придирчиво очистил от грязи. Прополоскал и с удивлением обнаружил светлое сияющее облачко, выпорхнувшее из-под сомкнутых створок и растворившееся, истаявшее в воде. Впрочем, жемчуг по-прежнему внутри, бьется о створки. Крид счастливо улыбнулся, плотнее сжал ракушку и вежливо поблагодарил незнакомцев.

– Нелейпо, – рассмеялся старший, снова кланяясь. – Мориили поттанных не опясаны плаготарит. Мыи вас невосмошно толко жтаали. Мыи счатиливы.

– Но мне надо наверх, до рассвета, – смутился Крид.

– Та, конешно, – закивал старший. – Толко вам и восмошно нас вывести. Но потоом венутса, зтесь ваш нароот.

Крид развел руками – мол, не так резко, ребята! Его поняли и снова рассмеялись. Важно кивнули, указывая руками в сторону белой скалы. Где, оказывается, уже трепетал хвостом еще один русал. Совсем молоденький, розовый от смущения и гордости. Он приплыл с одеждами и очередным камнем, способным утопить своим весом. Тэльр охотно натянул симпатичную сетку и попытался увильнуть от ношения тяжкого ярма морииля, но был не особенно любезно изловлен за хвост и награжден-таки золотым хомутом, как он сам обозвал украшение, отбиваясь от подданных. Кстати, ничем не уступающих Уло в умении бороться. Принц перевел дух, поправил толстые звенья ожерелья, удобного и – надо же! – довольно легкого. Он ненадолго задумался. Неплохой тут «нароот», если разобраться. Веселый – где бы еще своего морииля столь азартно таскали за хвост? Не в Дэлькосте и не на Древе, уж точно!

Из мрака за скалой уже плыли новые русалы, трое, по сложению все подобные любителю фиолетовых жемчужин. Последней скользила русалка. Тонкая, стройная и замечательная. Крид заулыбался – пожалуй, ради такой кое-кто наверху может и корабль затопить, сознательно и вполне добровольно. Волнистые темные волосы непомерной длины, мешающие работать хвостом. Грация лучших храмовых танцовщиц, красота полукровки-оримэо, подобной обладала в полной мере, наверное, лишь Авэи, когда ей было лет восемнадцать.

Подплывшие подданные кивнули мориилю без намека на излишние церемонии.

– Яа точь наместиника Толли, – сообщила русалка, указав рукой на старшего из помогавших Криду. – Зовусь Тилл, яа васша хранитиельниса. Клавнаяа, есще они четвире, – указала на своих спутников и на «брата-близнеца» Уло. – Мыи готовы слетовать за вами.

– Допрыгался, – обреченно вздохнул Крид. – Как теперь драться, вы ж не дадите!

– Почейму? – удивилась девушка. – Пудем слетить за правилами. И сэрэнами, они есть наверху, опасныйе. Как яа.

– Ладно, – обрадовался драчливой охране принц. – Поплыли.

Тилл махнула рукой отцу и пристроилась рядом с тэльром; русалы двинулись, чуть отстав, с четырех сторон, как подобает бдительному и торжественному эскорту. Крид торопился и не хотел тратить силы на болтовню, но не удержался от вопроса:

– А велик ли ваш нароот?

Оказалось, что нет: всего несколько поселков, не более тысячи хвостов вместе с младенцами и стариками. Счет вызвал у жителя верхнего мира смех, Тилл грустно кивнула. Раньше русалок было куда больше, они общались с людьми, роднились с ними. Год отводится для того, чтобы решить, какому миру желаешь принадлежать – воде или суше. В течение года можно ходить по суше, удаляясь от берега на любые расстояния, плавать в самые сокровенные глубины вод. А потом надо выбрать, и большинство в древности выбирало жизнь моря. Русалки почти не болеют, старятся медленнее людей и сохраняют право сменить хвост на ноги, чтобы гостить у родных. Вот только уйти далеко от побережья невозможно, океан не отпустит. Выбравшие жизнь на суше сохранят каплю морской души и обретут то, что непонятно в глубинах. Могущество сирина, дающее власть и поклонение…

Крид тоже загрустил и коротко обрисовал, во что выродилось могущество: сиринов заточают в башне, а позже они гибнут от очередной Волны. И добавил:

– Сирины на берегу больше не рождаются, так сказал араави.

Тилл снова кивнула. Сирины – дети тех, в чьих жилах есть достаточно крови русалок, а где ее взять, если свод глубин разделил народы? Прежде русалки ходили по суше, плавали по поверхности вод, им нравилось солнышко. Теперь никто не знает, что это такое. И что значит «ходить», тоже малопонятно. Вверху – неодолимые течения, дикие непокорные кракены и непроницаемый купол, который нельзя ни разбить, ни уговорить голосом. Принц – а точнее, морииль – кивнул и признался, что ему уже говорила о таких бедах девушка во сне. Но все оказалось не опасно.

Тилл улыбнулась. Он – прямой потомок русалок, оказавшихся на берегу и сохранивших море в своей глубинной, скрытой памяти. Прошлое стучалось и выплескивалось оттуда во снах. Крида наверняка тянуло заняться рыбалкой, рисовать озера или встать к штурвалу корабля.

Древнее пророчество гласит: купол можно пробить, но только сверху. Беда в том, что некому. Но если русалка вспомнит себя, признает сон настоящим и не испугается сделать его былью, если к тому времени кровь Сиирэл вернется в воды океана, миры снова объединятся по воле возрождающейся богини. И он, Крид, нырнул на самое дно, стараясь спасти в яви девушку, однажды спасенную во сне. Ведь так?

Знакомый кракен в подтверждение слов махнул щупальцем и пристроился в хвост эскорта, розовея от своей важности. Свод глубин, в который во сне упирались руки, в реальности отсутствовал вовсе. Поверхность распахнулась перед потрясенными жителями океана во всем своем предрассветном великолепии. Они вынырнули так стремительно, что взлетели в воздух целиком и снова ушли под волну, изогнув хвосты, в воде ставшие ногами. Тилл завизжала от восторга. И принялась, щурясь от яркого для нее света, осматривать бухту, которую заметно портили трупы акул, усеявшие дно, прибитые к берегу, застрявшие на скальных пиках. Крид нахмурился – куда хуже видеть тела дельфинов. Кракен выглянул из воды и взволновался: завтрак! Живые дельфины сообщили свое мнение, но спруту, сиреневому от нагулянного аппетита, вполне хватало и акул, к общему удовольствию.

– Оставайтесь тут, вам придется учиться ходить, так что поосторожнее с берегом, я пришлю хороших людей в синих одеждах, они помогут, – торопливо объяснил Крид. – Да, увидите лодку с красным парусом и золотым узором – знайте, что это газур, повелитель. Молодой, симпатичный парень, рядом наверняка будет хорошенькая добрая сирена. Его следует звать «ваше великолепие».

– Мыи умеем хотить, но латно, спеши, – милостиво кивнула Тилл, изучая берег. – Утачи, морииль, штём тут.

Веревка висела и тоже ждала тэльра. Боу всегда делал важные дела основательно. Поднимали в три приема: до первого окна, с помощью второй веревки – до верха основного здания, затем на саму башню.

На знакомой верхней площадке сидел араави, бледный и сгорбленный. Рука была перевязана, пустые глаза неотрывно смотрели на Риоми. Элиис устроилась у плеча мужа и тоже молчала, испуганно замерев. Боу, само собой, сказал им, что торопыга тэльр нырнул за какой-то ценной ракушкой. Что обещал вернуться и вылечить Риоми. С тем, мол, сиганул вниз, в кишащую акулами бухту, и больше на поверхности не появлялся. История мало обнадеживала…

Но Граат, выслушав, вздохнул и твердо обещал жене:

– Северянин умеет притягивать чужие неприятности и отделываться синяками. Все обойдется.

Сам он в сказанное почти не верил, но до рассвета обещал надеяться. И теперь очень старался. Когда внизу стали тянуть веревки, весело переговариваясь, араави недоверчиво вздрогнул. Обернулся, проследил за Уло и стражами под его началом, тянущими тэльра без видимых усилий и обменивающимися впечатлениями. Погладил Элиис по голове.

Крид переступил парапет, резко выдохнул. Восток светел, но солнышко еще не подглядывает из-под шторы предзорья. Успел? Он торопливо прошел, сел возле рисунка и выплюнул на ладони зажатую в зубах ракушку. Тут же попытался вдвинуть ее в контур, преодолевая сопротивление… которого не встретил. Крид положил светлую жемчужницу на ладонь Риоми и обернулся к араави:

– Я хоть правильно все делаю, а?

– Судя по виду – да, – задумчиво предположил тот, присматриваясь к шейному украшению. – А что ты делаешь?

Крид поправил свой хомут, удивляясь его легкости, коротко рассказал про рисунки, дядю Левина с его книгами, три капли крови для обряда обожествления. Про уничтожившего посох Пэи, погоню за акулой и встречу с русалками в глубинах.

Араави слушал не слишком внимательно, снова глядя на свою дочь. Не родную по крови, но разве это что-то меняет? Разве из-за этого можно и посильно ее потерять для пожилого и утомленного утратами человека… Ракушка раскрыла створки медленно, как просыпающийся утренний цветок. Бордовая жемчужина лежала в ней, снова разгораясь до огненного сияния и становясь прозрачной. Когда она погасла, створки распались, теряя магию скрепившего их звучания. Старые, лишенные перламутра, источенные временем белые створки… Риоми потянулась и зевнула, села, тряхнула головой. Осмотрелась. Удивленно мазнула пальцем тускнеющую краску рисунка звезды.

– О-оу, – зевнула она повторно. – Я одна и отоспалась за ночь, да? Пап, все хорошо. Мам, я очень даже здоровая, не надо так смотреть.

– Она научилась у наглеца бессовестно говорить с нами, – улыбнулся араави. – Элиис, не плачь!

– Э-э-э, – Риоми рассмотрела на Криде хомут, – отдай, я сама такую хочу и буду носить эту штуку! Здоровенная жемчужина, мне подойдет. Где взял? – Риоми повернула голову и охнула, увидев Пэи, свернувшегося под тонким покрывалом. Она сразу забыла про свою показную бодрость. – Очень плохо?

– Бежнадешно, – на удивление радостно сообщил тот, хоть и говорил слабым шепотом. – Но не страшно. Теперь – нет.

– Увы, мы такое не лечим, – виновато вздохнул Боу. – Древние умели.

– Слушай, так это поправимо, – возрадовался Крид. – Тащите его к берегу! Я, судя по всему, главный местный русал. Хоть и не знаю, за что меня впрягли… ну, назначили. И у меня даже есть хранительница. Она наверняка умеет лечить, и уж точно нет никого, кто знает древность лучше русалки. Кстати, как там мой нароот?

– Вот та, в сеточке? – недовольно уточнила Риоми, наклоняясь над парапетом. – Которая сейчас подло топит нашего газура? А постарше у них не было хранителей, опытных? И вообще – мужчин… Возмутительно, Крид, я ненадолго заснула, а ты уже приволок со дна эту кораблекрушительницу!

Крид захихикал и кивнул.

Зрелище, что ни говори, занятное. Тилл сидит на воде, сделав ее плотной. А рядом лодка его великолепия делает все возможное, чтобы затонуть. Потому что все до единого гребцы сбежались к левому, ближайшему к русалке борту, который из последних сил поддерживают снизу стражи Крида. Они очень злы и непрестанно работают хвостами, но уже устали бороться с бременем человеческой глупости. Элиис рассмеялась: Онэи внизу воспользовалась голосом, как и подобает невесте газура. Одним воплем рассадила людей по местам! Включая самого Яоола, кстати. В хрустальной тишине отзвучавшего эха Онэи направилась по воде к хранительнице выяснять отношения.

Боу вежливо отвлек всех от забавы, сообщив, что Пэи уже спускают вниз. Для быстроты используют веревки – благо поднимавшие Крида люди еще на местах.

Риоми и тэльра отправили на берег следующим «рейсом». Крид нашел, что условия просто идеальные для объяснения. Девушку он держит на руках, и вырваться ей не удастся. Не тут.

– Риоми, а когда ты согласишься обеспечить меня фамилией Граат?

– Не знаю, – серьезно задумалась сирин, с подозрением изучая скудный наряд Тилл. – Сперва надо поговорить с одним моим папой, потом со вторым, далее – с Юго и еще с адмиралом, я его тоже люблю… С мамой Элиис, мамой Лидией, мамой Авэи… Наглец!

– Я же в ушко. – Крид неубедительно изобразил смущение.

– Ладно, – чуть мягче продолжила Риоми. – Через месяц-другой. А то всякие крушительницы… Слушай, а мне можно пристроить хвост? И сеточку. Симпатично смотрится.

Веревки кончились, под ногами захрустела галька.

Тилл обернулась, махнула рукой и нырнула, мелькнув хвостом. После требований Риоми сеточка уже не вызывала у Крида радости. Чтобы его очаровательная жена в таком вот виде… например, на рейде Дильша? Русалка выплеснулась из воды рядом, с размаху села на камень, забравшись с ногами, охнула и рассмеялась, гладя ушибленное колено.

– Счастийе, что выи любитье невесту, отец коворил, яа толшна штать морииля то пятитесяти лет, втруг он меня исперёт? Это тяшело. И мой Шотти тоше огорчен.

– Вот порядки – «изберет»! – еще сильнее возмутилась Риоми. – Завтра поженимся, не люблю тянуть с решениями. Какой-то еще подводный отец, у меня и так четыре штуки на поверхности! До пятидесяти ждать. Ужас!

– Трутно, – вздохнула Тилл. – Есщо пять лет.

– Я бы хотела так сохраниться, – завистливо вздохнула Риоми.

– Сиринии шивут в океании толго, – успокоила Тилл. – Папе сто тесять. Исчо бутет шить лет пятьтесят ботро. Таше ротители на суше шивут тольше, если их точь – сиринии из воты.

– Где мой хвостик? – восторженно взвизгнула Риоми. – Крид, лечим Пэи – и на дно! Папа поймет. Наши молодые мамы будут тем более рады, все до единой.

– Лечить? – забеспокоилась Тилл. – Морииль полен?

Крид торопливо согнал с волос воду, встряхнув головой: здоров! И указал на Пэи. Пояснил:

– Этот человек уничтожил жезл и пострадал.

Тилл разволновалась, окликнула стражей, задержавшихся поболтать у лодки. Крид по ее просьбе отнес и погрузил в воду безвольное тело Пэи, потерявшего сознание после спуска. Русалка напела нечто звучное и ласковое, морщинки боли разгладились на усталом лице. Стражи подхватили Пэи под руки и утянули вниз. Риоми возмущенно охнула и сразу узнала: там удобнее лечить, больному под водой ничто не угрожает. Утонуть по-настоящему под присмотром пяти жителей глубин невозможно, Пэи погружен в целительный сон, не требующий дыхания. Так можно оставаться под водой несколько часов. Тилл договорила и последней скрылась в глубине.

Араави подошел, уселся на мокрый камень. Выслушал сбивчивые возмущенные пояснения дочери, устало улыбаясь.

И правда все наизнанку! Даже среди жителей Древа рассказывают легенды, в которых морские люди воруют и топят детей и взрослых. С кораблями поступают непорядочно. Оказывается, очередной обман, злая клевета. Не виновата ведь хорошенькая русалка в том, что ее так хотели рассмотреть. И Пэи хвостатая лекарка украла с возвратом, по просьбе своего морииля.

Араави покачал головой и глянул внимательнее на ожерелье, только что победно застегнутое гордой Риоми.

– Отдай Криду, – неожиданно строго распорядился араави. – Немедленно. И больше не делай так… – Араави вздохнул и задумчиво пояснил: – Морииль – тоже легенда, очень старая и совершенно недостоверная. Я вычитал ее в одной из книг, под обложками которых скрывались пророчества о последнем сирине.

– Каких книг, папа?

– Ах, да, я никому из вас не рассказал толком о той находке, просто не успел… Но, как уже понятно, Крид и без знания пророчеств неплохо справился с разрушением всего, что опасно для прочих…

Араави вздохнул и продолжил припоминать важное. Принц пожал плечами – его Сказку надо было спасать и без всяких там пророчеств. А в предсказания он, Крид Гравр, отродясь не верил… Граат усмехнулся, прикрыл глаза и закашлялся. Элиис беспокойно присела рядом, отстегнула от пояса небольшую флягу, напоила владыку.

– Войти в крепость было непросто, – виновато вздохнула она, приметив беспокойство Риоми. – Твой папа очень устал, нельзя так много требовать от себя и от посоха. Он не хотел терять людей. Даже тех, кого очаровали голосом слуги Гооза. Так ужасно – воевать со своими друзьями и единомышленниками, не узнающими тебя и исполняющими, как им кажется, твой же приказ!

– Хуже всего стражи, – огорченно пожаловался араави, чуть отдохнув. – Две дюжины, из них семеро тяжело ранены, прочие легко, но целых – ни одного. Они на дальней кромке пляжа, и до сих пор к тому месту никого не подпускают. Выбились из сил, но упрямо таскают камни, громоздят из них гору.

Крид рассмеялся. На него посмотрели с удивлением – и выслушали рассказ о спасении ценной двери. Тэльр блестел глазами и хихикал, иногда уважительно кланяясь Боу, воспитавшему этих людей. Он не мог представить, что дверь все же выломают! Ведь на века была поставлена! Эраи сокрушенно вздохнул:

– Крид, только ты мог учудить такое. Спасибо, конечно: они с драгоценной дверью прошли, как теперь понятно, все три линии обороны, сильно их потрепав, изнутри-то врага не ждали. Одни ворота мы нашли открытыми, а их охрана была перебита до последнего человека, мы не могли понять, как и кем… Пойду поблагодарю за исполнение долга. Раз моим именем закляты, я их и отпущу в храм. Утром наименее пострадавшие проснутся и, если повезет, будут здоровы сознанием.

Араави ушел, следом поспешил Боу, бесцеремонно отобрал у владыки довольно тяжелый посох и подставил плечо для опоры. Элиис глянула на Крида и вздохнула:

– Он занят, придется мне объяснять все, что мы знаем о твоем хомуте. – Сирин внимательнее рассмотрела шейное украшение, не пытаясь коснуться жемчужины. – Для морских людей, именно так русалок называли в старинных легендах, это не сокровище, но знак власти… и долга. Тот, кто носит знак, имеет высокое звание, мы не смогли достаточно уверенно составить звучание слова по записи, но…

– Морииль, – подсказал Крид.

– Могло звучать и так, пожалуй. Теперь я не сомневаюсь, тебе доверили тот самый долг, общий для людей суши и моря. Слушай.

И сирин стала рассказывать. Легенды на страницах, готовых рассыпаться при первом неосторожном прикосновении, казались Элиис замысловатыми и одновременно наивными. Примерно так обычный ныряльщик мог бы по памяти восстановить проповедь араави. Что-то царапнуло душу и оказалось повторено дословно, а прочее – заменено на домыслы самого примитивного толка. Эраи Граат постарался за короткое время по крупице собрать в единое целое то, что древний автор припрятал в разных историях, вольно и невольно укутав в шелуху догадок. Из всякой легенды, совсем как упомянутый ныряльщик, араави старался извлечь жемчужину смысла. А после он размышлял, стремясь распознать ту малую песчинку, что под слоями перламутра скрыта обманом, намеками, сомнениями, ошибками, небрежностью…

Из книг араави много узнал об обычаях русалок. Он понимал, что записи искажены предрассудками и просто краткостью памяти людей, и поэтому самые сомнительные упоминания отбрасывал. Вряд ли русалки прилипают к камням в новолуние и кричат, пугая рыбаков. Трудно представить, что они способны воровать детей, чтобы подменить их «глубинными уродцами». Более внятные и подробные описания араави изучал внимательнее и постепенно составил свое мнение о морских людях.

– Эраи говорил, что обычаи глубин мало похожи на наши, земные, так было всегда, – осторожно подбирала слова Элиис, не желая увеличивать путаницу и ложные домыслы. – В океане вроде бы не знают голода, тоже имеют смутное представление о знатности и роскоши, злодеи в глубинах – редкость. Там иной мир, родной для Сиирэл, а русалки, они же сиринии – ее любимые дети. Защитники сириний зовутся мориилями.

– То есть я в первый раз случайно отрастил хвост – и уже защитник, – удивился Крид.

– Ты вывел людей моря к поверхности, вот что важно. Для них это, пожалуй, исполнение заветного… Не знаю, бывает ли у русалок несколько мориилей, Эраи не поверил этой части легенд. Вроде бы морииль решает споры, выступает судьей при проведении боев.

– Годится, – заулыбался Крид.

– Общается с людьми берега, представляя свой народ, – продолжила Элиис. – Вот что наверняка: мориили не правят. Власть на дне принадлежит старейшим и хранительницам гротов. Род морских людей немногочислен, и им вполне удобно так жить.

– Не надо просиживать хвост на советах, это хорошо, – улыбнулся Крид. – Но я пока не понял, что за долг-то на мне? Вроде пока одни радости…

– Долг? – вздрогнула задумавшаяся Элиис. – Ах, да. «Долг морииля висит на его шее», – так гласит легенда. Оправа из золота вмещает Око. Срезать Око – это и есть долг.

Крид ощупал подвеску, свел ладони лодочкой, пытаясь представить размер век, прикрывающих довольно крупное Око. Почесал затылок: поди сообрази, каков весь зверь? У змеи глаза крошечные, а некоторые рыбы имеют очи в половину своего роста… Крид мысленно отбросил второй образец. Ради мелочи в два локтя длиной едва ли стоит особо почитать морииля. Скорее всего, зверь велик, и наверняка он покрупнее той старой акулы. «Какой-нибудь кракен-переросток», – заинтересованно нахмурился Крид, представив противника во всей красе, со щупальцами и крупным клювом.

Пока он размышлял, Элиис продолжала негромко перечислять сведения из старых легенд. Среди детей моря определенно есть сирены, очень сильные. Вполне возможно, верны указания и на то, что глубинные сирены поддерживают в целой галерее пещер условия, смутно похожие на «береговые». Там нет воды, а свет, довольно яркий, дают особые растения, они же очищают воздух.

– В пещерах воспитывают детей, малышей учат жить вне воды, дышать, говорить и ходить, – уточнила Элиис.

Записи верны в этой части, ведь уже очевидно, что хранительница Крида достаточно уверенно чувствует себя на берегу, оказавшись здесь впервые.

– Себя они называют, если верно наше прочтение, сириниями, – добавила Элиис. – Одной легенде мой Эраи поверил полностью. Ее я расскажу так, как она записана Боу. Слушай.

Когда люди берега согрешили против богини Сиирэл, народ сириний жил уже довольно обособленно от оримэо. Название населения Древа прежде, вероятно, имело иной смысл, на языке сириний оно означало «люди суши». Сиринии накопили недоверие к оримэо, устали от обмана со стороны людей, от привычки сухопутных родичей брать у моря все, что им приглянется, и даже не благодарить за дары. Но правительница сириний, а вернее, первая хранительница гротов, в те времена часто навещала берег. Она любила сына богини Сиирэл, избравшего для жизни рыбацкое поселение.

Когда непреодолимый свод разделил берег и глубины, сын богини стал человеком и утратил возможность плавать в океане, меняя облик по своему желанию. Но и тогда он остался одним из сиринов, самых сильных повелителей вод. Сын богини часто приходил на берег островов Древа, куда перебрались люди с затонувшего старого мира. Мужчина брал лодку и плыл за край барьерного рифа, чтобы разговаривать с утраченной подругой. Она слышала, но не могла ответить. Обоим была тягостна разлука. Правительница чахла день ото дня… Ее жизнь оказалась удручающе короткой для русалки. Но она слушала и сохранила – так полагал тот, кто записал легенду, – данное ей знание. Сын Сиирэл сберег коралловый посох и многое прозревал в грядущем – может быть, общей силой сирина и живого коралла.

– Он сидел в лодке и говорил с пустым морем, обращаясь к хранительнице гротов. С тех пор и пошло присловье: счастье сирина не длиннее лета, это о них, – вздохнула Элиис, смахивая слезинку. – Сын Сиирэл обещал своей подруге, что однажды, пусть и нескоро, преграда разрушится, если люди совладают со злом в своих сердцах. Русалки смогут подняться к поверхности и увидеть солнце, а их богиня снова посетит своих детей. Еще владыка кораллового посоха сказал: первым на дно явится тот, кто откроет путь к поверхности и, возможно, станет новым мориилем. Девять веков мориилей не было у народа сириний.

– Я запутался, – виновато признался Крид. – То «стал», то «станет». И вообще – зачем им защитник, если до поры обходились и без него, то есть меня?

– Чтобы оседлать дракона глубин и усмирить Волну, до сих пор им не удавалось ни то ни другое, – серьезно сказала Элиис. – Они тебе все расскажут, просто не успели пока что. Ты спешил вернуться и разбудить Риоми. Но все же ты принял Око.

– Надели силой, – неубедительно возмутился Крид. Рассмеялся и проворчал: – За хвост дернули, хомут напялили… Лошадей впрягают в ярмо куда бережнее!

– Они, как и мы, напридумывали сказок о людях суши, забытых за девять веков. Думаю, им важно было понять, что для тебя значит золото, готов ли ты пойти на жертвы ради чего-то иного, важного для них, – улыбнулась Элиис. – Жители глубин помнят, как распознать того, кто способен стать мориилем. В книгах Боу нашел легенду, описывающую поединок воина и белой акулы. Есть еще признак: морииля слушается кракен, который так стар, что ему и русалки не указ.

Элиис протянула руку и указала на кракена, дрейфующего в мелкой воде. Наглец пробовал теперь прочность скал на берегу и пересчитывал причальные бревна…

– Тот самый старый кракен, я полагаю, – сказала Элиис.

Кракен шире распластался по воде, словно старался выгодно показать себя и хвастался собственной огромностью. Был он, ну сразу понятно, доволен жизнью, аж лиловел от умиления. Еще бы, рядом чуть шевелила веслами красивая игрушка – лодка газура. И сама Онэи пела, стоя возле кресла повелителя и глядя на чудовище совершенно без страха. Газур казался еще более довольным, чем кракен, гордился голосом невесты и розовел от восторга. Очень цветная картинка!

– Я против, – надулась Риоми, глянув на кракена. – Хватит уже воевать. Небось дракон крупный и опасный, не желаю кормить его моим Кридом!

– А жить до двухсот лет и свободно плавать? – напомнил Крид, уже возмечтавший срезать Око покрупнее и подарить своей Сказке.

– Обойдусь, – тяжело вздохнула девушка. – Вот откусят тебе плавник – не обрадуешься. Хромой русал, будешь плавать как парусник, галсами. – Риоми захихикала и сразу нахмурилась: – А еще эта хранительница хвостом крутит рядышком, возмутительно симпатичная.