Текст книги "Безупречный враг"

Дио выслушал Мироша, тяжело вздохнул и нехотя, морщась от сомнительной необходимости делиться тайным, заговорил:

– Прежде на Древе было девять жезлов с перламутром. Когда мы утратили два, было решено иначе распределить влияние храма. Запад и северо-запад были объединены под охраной одного жезла, север и окраинные острова, корни Древа, приняли власть жезла Авэи. Но позже… был мятеж, и мы скрыли повторную пропажу. По воле Эраи Граата были изготовлены из золота и перламутра точные подобия жезлов. Газур не знает… таоры не догадываются, власть храма крепка. Но я знаю, как и энэи Граат: у предателя Гооза два жезла, большая сила. Еще мы помним имена по крайней мере восьми сильных сирен, предавших Древо и выживших. Один жезл мы вчера уничтожили. Признаю: Элиис приказала мне еще на Доито быть рядом с энэи Риоми… Но еще она строго велела не оставлять жезл в руках людей Дэлькоста.

– Все кругом врут, все плетут заговоры, – обрадовался Альбер, захихикал и подмигнул Тэру: – И этот тоже, слышишь? Как же, русалка скользкая, мы желали откушать их южной власти, мы были бы рады завести новое оружие, но нас перехитрили. Ладно, ладно, не кусай его, он от страха расстарался, острова нас боятся, вот что главное.

– Следует ли ожидать смуты или бунта? – вслух спросил самого себя Мирош.

Адмирал покачал головой:

– Не выйдет. Против короля, который устраивает князей и вполне приятен народу, бунт не поднять за месяц-другой. Надо ждать тихих дворцовых игр, ядов и попыток переманить полезных и сильных сторонников.

Альбер согласился и сварливо заметил:

– Ночь глубока, я стар, а завтра начнутся никчемные балы. Так что пусть отплывающие плывут себе подальше, а остающиеся тоже убираются восвояси. Кроме новой охраны, само собой.

Тэр поднялся и потянулся, угадав настроение хозяина. Крид наскоро простился с Дио, Гоо и Гоксом.

– Собачку-то оставь, – строго велел король в спину Мирошу, готовому покинуть домик.

– Что? Это мой Годяй, Натэлла привезла его для меня.

– Годяй, да? – Король потянулся за печеньем и бросил угощение чужой собаке. – Хороший, иди сюда. Будешь при мне состоять, при короле. Натэлла разбирается в торговле, денег за тебя попросила многовато, а в письме высказалась и того хлеще. Но я подмахнул. Среди людей найти хоть кого-то с хорошей родословной непосильно тяжело. То ли дело щенки, Натэлла о любом скажет уверенно, кто его родители… Ладно же, пусть неублюдок Левин носит фамилию Тэль-Дарг, если сама Натэлла не боится, что взрослый дядька удавит ее родного сына, этого позднего малолетнего щенка… За обоими признаю наследный титул, и три подписи от иных князей уже имеются. Иди сюда, Годяй, теперь ты мой сторож. Тэру нужен помощник, эти все не годятся, а ты хорош. Стать, загривок, мордатость…

– Это мой пес, – возмутился Мирош чуть громче.

– Ругайся с княгиней Тэль-Дарг, если сумеешь, – беззаботно велел король, скармливая Годяю второе печенье и давая понюхать свиток с письмом от Натэллы. – Ну, кто ты ему? Никто! Вот запах хозяйки, ее рукой написано. Я оставляю пса. Иди, ты многовато получил сегодня, я желаю поквитаться, братец.

Мирош сердито фыркнул и вышел, не простившись. Сопровождаемый адмиралом и Кридом, он миновал тихий настороженный парк, пересек заполненный слугами двор, забрался в карету. Колеса загрохотали по булыжнику, кучер гнал галопом, верховые охранники летели впереди и следом, пугая случайных прохожих: Мирош очень боялся, что напоследок что-то случится с сыном. Но до набережной добрались без приключений.

На воде качалась крошечная лодочка, Олуо стоял в рост, готовый в любое мгновение удалиться от берега. По его лицу Крид понял – переживает не только отец. Принц бестолково и наскоро попрощался, шагнул к краю набережной.

– Хоро-ошее место, тихое, – прошуршал вкрадчивый голос за спиной. – Утром никто и не поймет, почему охрана вдруг предала господина и зарезала его. И принца Мироша, и всех его друзей, именно так, всех.

– Правая рука нашего советника, – рассмотрел адмирал вышедшего из переулка человека. – Сей скользкий змей зовется господином Валером.

– Сирена с моим даром достоин места ваура при новом дворе, – рассмеялся Валер. – Не зря мне доверили жезл. Мы разделили перламутр, добытый из золотой оправы, вы не знали, что так можно? Теперь у Гооза три жезла, его собственный имеет полную силу, но и моего, половинного, достаточно, чтобы устроить вам смерть от рук стражей. Будете высказывать последнее желание? Я принял имя севера и здешний закон, я даю вам время молиться и просить. От удара жезла сперва впадают в оцепенение, и только потом ваша охрана станет моей.

Валер отбросил полу плаща и достал короткий жезл – навершие, лишенное красивой и бесполезной золотой оправы. Перламутр мерцал, переливался и едва различимо для уха пел. Он завораживал, притягивая взгляды. Даже сам сирена ненадолго замер, любуясь красотой удивительной вещи. Повернул ее в руках, погладил…

Никто не приметил скользящее движение отростка мрака от воды до ног сирены. Визг несостоявшегося ваура излучал не яд, а лишь примитивный животный ужас. Звук оказался очень коротким, щупальце ушло в воду, не ощутив сопротивления отчаянно брыкающегося, упирающегося Валера… На миг возле берега показалась огромная голова, крупные глаза с интересом рассмотрели невидаль – набережную людей и их город… Широкий всплеск погнал по поверхности крупные круги. Олуо ударил веслом, выравнивая лодку.

Крид очнулся первым, добежал до края воды, рассмеялся, наклонился и подал руку Риоми. Девушка шагнула на набережную.

– Никто не умеет ругаться кракенами так, как я, – гордо сообщила она. – Теперь злодея и его жезл мы никогда не увидим на поверхности.

– Сирены так не могут, – сказал адмирал очень тихо. – Он не знал, что ты способна…

– Он даже не знал, что я тут, стою на волне, самоуверенный тип, хотя капля божья ему отмерена скудно, – презрительно усмехнулась Риоми, вздохнула и глянула на потрясенных северян. – Нам пора. Будет нечестно, если я хоть раз не назову Мироша как положено. До свидания, адмирал, мы вас ждем с миром. Владыка передал, что открывает вам путь. И, северный мой папа Риш, могу добавить: мои родители, Элиис и Эраи, готовы встретить вас… тебя как гостя.

Крид повернулся к морю и наступил на высокую стоячую волну, упругую и очень удобную, совсем как когда-то во сне. Волна опала, берег сделался высоким, зато борт легкой лодки оказался рядом, принц шагнул и уселся на носу, как указал Олуо. Риоми устроилась в ногах рулевого, лодка была тесна для троих. Волна бережно подхватила ее и понесла, как самое главное морское сокровище. Легкое весло лишь гладило спину послушной воды, предлагая выбрать наилучший для сирина путь, ведущий от набережной к большой лодке, по-прежнему спрятанной у пустынного острова.

– Дохлые каракатицы, – восхищенно вымолвил адмирал, отдышавшись. – Кому сказать, что видел живого кракена в десяти шагах, не поверят. Они вообще – небыль…

– Я его и не заметил, я думал про Альбера. Почему он отнял пса? Неужели знал? Или получил весть и предпочел избавиться от нас, но сберег собаку от смерти? Вот ведь старый подлец, – усмехнулся Мирош. Положил руку на плечо адмирала: – Я так задумался, что жезл едва видел. Завтра утром потребую, чтобы Дио напел амулеты всей охране. И себе на шею повешу два, для надежности.

– Альбер опять перехитрил себя. Зато одним русалом меньше, – нашел в происшествии хорошее адмирал. – Я тебе расскажу, слепой престарелый малек. Щупальце у кракена было черное с серебряным блеском, присоски серые, в три ряда…

Мирош кивнул и полез в карету, улыбаясь. Он не надеялся, что Риоми назовет его папой. Тем более не рассчитывал получить приглашение на острова. Увы, попадет он туда нескоро. Альбер поплывет с адмиралом, а удел некстати выжившего принца Мироша, надо полагать, будет печальным – присматривать за Дэлькостом в отсутствие короля. Но однажды и он все же отважится выйти в море…

Глава 9

Бухту столичного острова Гоотро Крид увидел через девять дней. Риоми вела волну осторожно и особо не спешила: гребцы из людей охраны отца – не самые лучшие, да и путь до кроны Древа получается длиннее, чем до Доито.

Олуо приметно устал, сменить его было некому. Несколько раз к рулевому веслу вставал Парси, чтобы оримэо хоть немного вздремнул. После первой же попытки бывший капитан «Орла» признался, что вести лодку юга очень интересно, а на волне сирина – вообще удивительно, но, увы, сложно, нужна точность и твердость руки. Олуо кивнул, пообещал отдыхать недолго. Он провалился в сон, затем быстро поел и вновь принял весло.

Крид, Роул и Парси за время пути успели сдружиться. Сын адмирала выглядел старше своих приятелей, но ощущал себя их ровесником, что неудивительно, учитывая годы, вычеркнутые из его жизни по воле сирен Гооза. Греб Парси умело и неутомимо, безумие лишило памяти, но не отразилось пагубно на силе. Со спящим сознанием капитан продолжал гулять и бегать вдоль моря, слушая волны и пытаясь найти себя. Сам он полагал, что двигался даже больше, чем в прежней жизни.

Рассказы о Древе сын адмирала слушал восторженно. По его просьбе Роул напел язык эмоори. Использование невеликого дара медового звучания лишило беднягу сил и голоса на целую седмицу, но дело того стоило. Потому что даже сам Роул не мог сказать уверенно, на каком языке сейчас говорит и думает Киита-Кристина, пропавшая жена Парси.

Лодка подошла к Гоотро с северо-востока, из пустых вод внешнего океана, огибая мелкие рифы кроны Древа. Парси радовался красоте города и удобству бухты, способной вместить весь флот Дэлькоста, надежно укрывая суда от штормов.

– С таким портом можно идти дальше, – сказал капитан с горящими глазами. Туда, на юг, запад или восток, где лежат чужие земли, на которые пока не ступал ни один человек из известного ему мира.

Крид улыбался. Сидя в одной лодке с друзьями, он надеялся, что войны не будет, что Древо заживет новой, куда более интересной жизнью.

Правда, есть еще и Волна…

Но принц испытывал глубочайшую уверенность, что нерешаемых вопросов не бывает. А еще он полагался на кораллового араави Эраи Граата, самого умного и порядочного из знакомых ему людей, наделенных властью. И, конечно, Крид считал, что его голубоглазой Сказке в деле примирения отведена важнейшая роль.

При входе в большой порт Риоми отпустила быструю волну, и теперь лодка шла обычным способом, на веслах. Сама девушка стояла на носу и уже махала рукой матери, хотя пока что лишь она одна с помощью дара сирина различала встречающих на кромке причала. Мимо городских набережных лодка прошла прямиком к пирсу у подножия главного храма.

Скоро уже все могли видеть сине-белые одежды стражей и стоящую впереди жену араави. Элиис приветствовала прибывших поклоном, обняла дочь и благосклонно выслушала полуофициальное-полушутливое сообщение Крида об удачной поездке.

– О-о, как я опасаюсь вашего слишком живого нрава, не терпящего оправданных ограничений, – посетовала она, глядя на принца. – Мы ждали вас завтра утром. Владыка в отъезде, он постарается вернуться поскорее, а без него выполнять миссию посла неразумно. Газур теперь, как все мы надеемся, действительно не враг храму, Яоол сразу же примет Эраи, но едва ли окажет подобную милость кому-то еще. Наконец, я не желаю затевать разговоров без мужа. Так что отдыхайте. Я настоятельно рекомендую до завтрашнего дня оставаться во внутреннем пределе храма. Это понятно?

– Да, – сокрушенно согласился Роул за всех. – Мы даже не пойдем смотреть город, божественная.

– Вы достаточно сильно устали, я очень на это надеюсь, – с сомнением вздохнула Элиис. – На островах не особенно спокойно. Эраи расскажет, когда вернется. Идите, вас накормят ужином и устроят, все готово. Олуо останется с вами, его не ждут на северном Лооге. Моя подруга Авэи прибудет сюда на днях. Роул, ты понял? Не серди маму, ее уже без тебя рассердили.

– Плохо? – побледнел тот.

– Обошлось. – Элиис позволила себе сложное движение, напоминающее большую волну. – Ее храм и жезл кое-кому не дают покоя. Не охай, у твоей мамы ни царапины. Юго так рьяно занимается подбором и обучением стражей, что скоро северные станут лучшими на островах, пожалуй.

Ужин оказался обильным и вкусным. Расстраивало лишь отсутствие за столом Риоми, которую мама куда-то увела, объяснив это делами храма. Зато к компании присоединилась Тэии, жена стража Уло. Именно она распоряжалась устройством гостей и их питанием. За месяц, минувший с прошлой встречи, бывшая неоткупленная научилась смотреть на людей прямо и чувствовать себя вполне свободной, даже значимой.

– Уло теперь часто бывает во дворце самого газура, – гордо сообщила женщина. – Он стал аоори, старшим стражем. Владыка доверяет ему очень важные поручения. И мне тоже. Шутка ли, такие гости – и все на моем попечении.

Она очень старалась. Комнаты были подготовлены безупречно, в широких низких вазах плавали пахучие озерные цветы, похожие на мелкие кувшинки. В плетеных коробах хранилось по пять комплектов одежды синих тонов. Каждому гостю была приготовлена бочка для омовения, теплая и прохладная вода, халаты, полотенца. Парси благодарил дольше всех. Он находился в известном Криду состоянии глубокого восхищения, видимо, неизбежном при знакомстве с островами. Да и улыбчивая забота Тэии ничуть не напоминала нарочитое, показное и неискреннее усердие дворцовых слуг севера. Оримэо принимала гостей как хозяюшка – это слово нашел Парси, и оно понравилось всем.

Крид наскоро ополоснулся, надел халат и рухнул в прохладную постель, пахнущую чем-то очень приятным и свежим. Сонно отметил, что на сей раз поселили в другом строении, с видом на город. Еще бы, у араави шутки с проползанием в чужие покои не удаются дважды…

Утром гостей разбудила опять же Тэии, пригласила завтракать и с важным видом рассказала, как много интересного им способны показать за день. Араави разрешил присутствовать на занятиях стражей внутреннего круга, это большая редкость и высокая честь; можно уплыть в лагуну, там сегодня Элиис выбирает танцовщиц для большого праздника; во внешнем пределе храма будут петь сирены, в том числе Онэи, лучший голос островов… Хозяюшка так старалась угодить, что отказать ей было невозможно. И послы охотно согласились на все предложенное: с утра слушать сирен, затем лупить стражей – точнее, собирать синяки, а ближе к закату смотреть танцовщиц. Им дозволяли видеть закрытое и отказывали лишь в одном: предоставить сведения о том, что задержало араави и вынуждает хозяев беречь тэльров, спрятав их за стенами храма. Крид думал так и слегка сердился, направляясь во внешний предел. Пением его не удивить, неизбежно придется терпеть скучное и сонное дело – слушать тягучие торжественные гимны чужим богам.

Внешним пределом именовалась целая система залов и коридоров, примыкающая к тем территориям, куда разрешен вход для простых посетителей храма. Сирены пели на большом открытом балконе над бухтой. Крид устроился возле самых перил, с удивлением обнаружив внизу, в паре сотен локтей, на воде, настоящую толчею лодок, больших и малых, богатых и совершенно нищих. Потрясенный тягой морского народа к музыке, Крид ждал предстоящего уже с куда более живым любопытством. Внизу, в лодках, стонали, шептали имена и перебирали подарки. Опускали на воду огромные розовые цветки с крупными листьями, перевязанные лентами букеты передавали вверх, на балкон, со стражами внешнего круга. Отличить таких от принадлежащих внутреннему кругу оказалось легко – синие одежды имели блеклый, сероватый тон, белая отделка узкая и смазанного оттенка. Впрочем, и службой во внешнем круге люди гордились, это было заметно.

Внизу Крид заметил разные тона одежды. Олуо охотно взялся пояснять. Сероватые рубахи и штаны со скромной цветной вышивкой или поясом – у самых бедных. Основа – обычное некрашеное полотно. Темным, почти черным, его метят рыбаки, белым – добытчики жемчуга, розовым… Принц запутался сразу после рыбаков и дальше не пытался понять и сохранить ремесла и их цвета в памяти. Усвоил лишь, что в ориимах, где подают еду, прислуга обозначена зелеными тонами, и самый яркий, с богатым узором – у поваров. Орииму, принимающему гостей в верхнем городе, необходимо иметь не менее двух поваров с тройным ярко-зеленым поясом. Только они допущены к готовке любых морских блюд, даже из ядовитой рыбы.

– Буду обходить стороной, – опасливо буркнул Парси. – Мы оставили Гоо беречь короля, а сами теперь того и гляди отравимся.

– Вчера вечером не отравились, – пожал плечами Олуо.

– А предупредить? – возмутился Крид.

– У араави лучшие повара островов, – успокоил Роул. – И в прошлый раз мы тебя предупреждали, когда обедали в городе с Уло.

– Правда?

– Ты не расслышал? – наивно удивился сирена. – О-о, не надо было так строить глазки служанке и сорить золотом. Мы заказывали пять блюд из тех, что готовят лишь трехполосые.

Роул многообещающе заулыбался и начал подробно и красочно описывать признаки отравления. Крид не видел своего лица, но по активно зеленеющей коже Парси догадался, что не он один ощущает опасные признаки. Сонливость, жажда, колющая боль под ребрами, сухость во рту…

– Так-так, петь не можем, молчать не умеем, – звонко рассмеялась рядом невысокая и тоненькая, как все настоящие оримэо, девушка.

Крид вздрогнул и выдохнул воздух, застрявший где-то на полпути из легких. Вдохнул. Неприятные ощущения пошли на убыль, жизнь снова радовала. Спасительница улыбалась рядом. Сине-белые одежды храма, витая ракушка на шее – знак сирены. «Удивительно милая девушка, – охотно признал Крид, возвращая улыбку, – с огромными карими глазами, смотреть в которые хочется не отрываясь». Такой добрый и теплый взгляд запоминают навсегда. Да и голос – тоже. Девушка держалась в стороне от перил. Крид понял – старалась, чтобы не заметили снизу, из лодок. Почему? Роул церемонно поклонился и представил:

– Та самая Онэи, все приплыли услышать именно ее. Теперь это проблематично, она занята чем-то важным и тайным во дворце газура, в храме бывает редко.

Сирена приметно покраснела и невольно пощупала надетый под рукав на предплечье браслет. Роул нахально дернул рукав вверх и охнул. На миг блеснули-брызнули драгоценные искры и сразу скрылись. Словно рыба мелькнула у поверхности и ушла в глубину. Крид успел лишь приметить широкое золотое плетение и отделку с большим количеством камней.

– Нахалом был, им и останешься, – возмутилась Онэи, делая шаг назад, одергивая и придерживая ткань.

– Вот возьму и сообщу новость народу, – не унялся Роул. – Надо же, Риоми полагала, ничего такого не намечается. Неужели бросишь петь? Говорят, во дворце скучно. Люди там противнее спрутов, вауры всякие и зуры с ними, от своей важности все плавают надутые, как рыба-шар. И такие же ядовитые, учти.

– Сам не лучше, – рассмеялась Онэи. – Крид, у него любимая шутка – описание признаков отравления. Как раз хватает силенок испортить людям аппетит.

– Я думал, на меня не действуют голоса сирен, – расстроился тэльр.

– Мед звучания чужих враждебных уст тебе, возможно, не опасен. По крайней мере, ты будешь бороться. Яд убьет тебя так же, как любого иного, разве что потребуется больше силы извести. Но Роул… Он ведь свой, ты ему веришь и не ждешь подвоха, – охотно пояснила Онэи. – Он жил на северном берегу и был ловким лазутчиком сиятельного араави. Входил в доверие к наивным людям и выведывал все-все, без голоса, одним обаянием. Бойся его!

– Уже, – пообещал принц. – Почему ты не подходишь к перилам?

– Внизу станут шуметь, – смутилась Онэи. – Нехорошо получается: поем мы все, а лотосы одной мне. Мое имя звучит как название редкого вида летучих рыб. Видишь, к каждому букету рыбка прикреплена?

– Ничего, ты же лучшая, – ловко взялся утешать Роул, пробираясь ко второй руке сирены. – О-о, браслеты-то парные! Думаю, тебе пойдет красный цвет.

– Невыносимый тип, – еще отчетливее покраснела Онэи. – Изволь молчать об этом, а то голос отпою – год мычать будешь. Понял?

– Мм.

– Или лаять, – сузила глаза сирена.

– Молчу, – серьезно согласился Роул. – Добровольно.

Сирена кивнула, еще раз одернула рукава и вернулась к группе готовящихся петь. Музыканты устраивались, расчехляли незнакомые инструменты. Снизу жалобно просили восхитительную Онэи хоть выглянуть. Потом шум стих и сменился удивленным шепотом. Стражи внутреннего круга, стоящие у перил, заулыбались. Один из них, сложением напоминающий Уло, сбегал за веревкой и спустил конец вниз. Итогом странного вида рыбной ловли стал титанический букет красных лотосов. Внизу зашептались громче, провожая взглядами узкую дворцовую лодку. Онэи покраснела, глянув на лотосы, и умоляюще обернулась к музыкантам. Ей кивнули – готовы.

Крид слышал, как сирена Роул голосом погасил схватку во дворце на острове Лоог. Он помнил и короткое, но жутковатое, подчиняющее звучание голоса отступника на набережной Дильша, усиленное жезлом. Еще более загадочным, лишенным звучания, было лечение короля в исполнении Дио.

Способности Онэи ничуть не напоминали все перечисленное. Прежде всего потому, что сопротивляться голосу оримэо оказалось невозможно. Девушка не заставляла верить в богиню Сиирэл, молиться ей или поклоняться. Она просто пела. И отдавала все, что сама думала и чувствовала, ни к чему не принуждая. Удивительно красивый голос и сила того, что звали на островах каплей божьей, сплетались, создавали настоящее чудо. Такое же доброе и теплое, как взгляд Онэи.

В лодках внизу не молились богине. Никто не бился в экстазе и не выкрикивал невыполнимых обещаний. Сирена говорила с океаном за всех, а люди просто радовались, что у них есть такой дивный голос, достойный бескрайнего синего неба, сливающегося на горизонте с водой. Потому что любые боги, в том числе и береговые, наверняка тоже собирались заранее и ждали пения Онэи. Разве можно такое пропустить? Жаль, чудо очень непродолжительно…

Онэи смолкла и подошла к перилам, коротко поклонилась и ушла в глубь балкона. Люди внизу молча поклонились в сторону храма, гребцы стали разбирать весла, все заспешили по своим делам. Роул вздохнул, порылся в кошеле и пошел к певице. Браслет из серебряных рыбок с сапфировыми глазами он забрал в Дильше, разбудив среди ночи ювелира, выбранного еще в годы жизни на севере. Заказ, насколько знал Крид, был оплачен давным-давно и ждал Роула третий год. Онэи поблагодарила и охотно надела красивую вещицу.

– Ох, после ее пения я особенно отчетливо понимаю, насколько безголос, – без малейшей зависти вздохнул Роул, когда Тэии повела своих подопечных обедать. – Представляешь, что творится в храме, когда она поет, используя еще и каплю божью?

Крид споткнулся и облокотился о стену. Рядом Парси сделал большие глаза и фыркнул. А они-то были уверены и чего только себе не напридумывали… Еще бы, разве может так звучать простой человеческий голос, без малейшей магии? Капитан не выдержал и уточнил:

– Точно без магии?

Олуо и Роул возмутились так дружно, что не оставили сомнений. Крид задумчиво предложил не тратить время на бои стражей. Если танцуют тут хоть вполовину так хорошо, как поют, едва ли удастся покинуть лагуну до заката.

Тэии согласно кивнула.

Танцевали не хуже. Парси непрерывно улыбался, расспрашивал и охал. Элиис создала для девушек особую волну: можно было стоять на ее поверхности или погружаться по пояс. Это делало рисунок общего танца неповторимым, а само зрелище – по-настоящему волшебным. Крид смотрел молча и ничего не спрашивал. Его интересовала только одна русалка, голубоглазая. Самая лучшая из всех.

Ушибленные обилием чудес, гости ужинали молча. Тэии деликатно покинула их, пообещав разбудить утром и рассказать о планах. Араави пока не вернулся, но завтра наверняка будет. Может, даже до зари.

«Послы» все так же молча добрели до комнат. Крид умылся, сменил одежду и сел на циновку у подоконника, высота которого была не более ладони от пола. Тэльр прикрыл глаза и вдыхал замечательный пряный южный закат. Уже прохладный: солнышко угадывалось за горизонтом слабым заревом на границе воды и неба. Парси стукнул разок в дверь и вошел. Виновато пояснил:

– Не спится. Слишком много впечатлений, и слишком они яркие.

В проеме возник Роул. Зевнул, потянулся, весело рассмотрел бодрствующих приятелей:

– Пойдем в город?

– А можно? – заинтересовался Парси.

– Ну-у, как сказать… Обещанные сутки-то мы отсидели под замком, все честно. Я знаю самый тайный тоннель стражей, он выводит прямиком к набережной, – гордо сообщил непутевый сирена и пояснил: – Маму провожал пару раз. Завтра весь день нас будут допрашивать важные люди. Так что, отдыхаем или спим? Олуо проводит, приглядит за нами, как страж.

– Как ты его подбил на нарушение правил? – полюбопытствовал Крид.

– Обещал улизнуть вовсе без присмотра. Так идем? Ни во что не лезем, только посмотрим город. Ночью он великолепен.

Парси охотно согласился. Он мечтал посетить город. И знал лучше прочих, как нудно проходит жизнь посла: приемы, полезные люди, обеды, всюду неизбежная охрана…

Знакомая Криду корчма-ориим сияла мягкими масляными фонариками в многоцветных шарах-подвесках. Самая богатая служаночка столицы мигом узнала благодетеля и провела гостей на лучшее место. На правах опытного в кухне оримэо человека Крид усадил девушку и взялся ей объяснять, что нести. Красавица смеялась и строила глазки, краснела, шутила и не забывала подливать в кубки напиток, похожий на легкое пиво.

После длинного второго ужина Олуо повел гостей смотреть тихий ночной город. Он знал столицу с младенчества, излазил тут все ребенком и вдобавок умел рассказывать легенды, радуя чуть хмельную компанию. Крид услышал, как богиня полюбила рыбака и потеряла его по злобной прихоти Волны. Как летучие рыбы объявили войну большой акуле и выгнали ее хитростью на берег, превратив в гору, на которой теперь и стоит дворец газура. А еще он узнал, что оримэо считают острова кружевом богини Сиирэл, которое она плетет от начала времен, включая в узор все события мира.

За ловких рыб, усердную в плетении богиню и ее несчастную семейную жизнь выпили в каком-то знаменитом, как сказал Уло, орииме верхнего города. Пара серебряных монет позволила проникнуть на кухню и рассмотреть во всех подробностях работу поваров в великолепных поясах с тремя широкими зелеными полосами. Парси пожелал убедиться, что не отравится необычной рыбой.

Не отравился. Надо признать, тэльры пили умеренно и вовсе не желали превратить прогулку в незабываемое для города событие. Говорили тихо, вели себя вежливо, никого не задирали. И собирались так же незаметно вернуться домой, в крепость главного храма.

К секретному ходу они вышли уже под утро. Олуо поперхнулся очередным словом, напряженно замер и показал рукой на два силуэта впереди. Люди крались к тоннелю. Двигались они так скрытно и осторожно, что просто не могли быть обычными гонцами или стражами. К тому же одеты в темное, а отнюдь не синее с белой полосой. Разве гонцы станут хорониться от своих? А если чужие идут с нехорошим намерением в храм…

Крид повел себя так, как привык поступать еще в Дэлькосте. То есть громко окликнул незнакомцев и потребовал объяснений. Парси поддержал, упомянув подзабытого за день кракена и несчастную каракатицу. Рослый чужак обернулся и ответил что-то на редкость неприятное, этих слов на эмоори принц не учил. Зато Роул их знал. И возмутился до крайности.

Еще больше он рассердился, опознав в говорившем Уло.

– Что за нелепый берег, – задумчиво протянул могучий страж, тоже признав противников, но не пытаясь извиняться или пояснять свое поведение. – Всегда тут драки. Но не теперь, пожалуй. Ни нам, ни вам не нужен шум.

– Кажется, они тоже ходили в город отдыхать, – догадался Парси.

Крид слегка расстроился: такая милая драка уплывает буквально из-под носа, а днем он сам сгоряча отказался посетить бои стражей… Ладно, допустим, Уло храму не враг, это понятно. Предположим, он ведет кого-то, желающего остаться неопознанным. Хамит, готовый принять удар на себя и дать спутнику уйти. Одна беда, сам-то спутник явно выпил больше разумного и не прочь продолжить удачную ночь, то есть подраться. Вот и доказательство: незнакомец добавил несколько особенно протяжных высказываний, – даже Олуо рассердился, – сделал шаг вперед, всмотрелся… Недоверчиво пожал плечами и сделал еще один шаг.

– Это касается всего Древа, и мы обязаны быть на той стороне, если потасовка неизбежна и кое-кто хочет драки. Роул, если разобраться, ты тоже обязан покинуть в данном случае сторону тэльров… В общем, уж извините, но если что, я в паре с братом, – уточнил положение дел рулевой. – Слушайте, давайте просто пойдем домой, а?

– Трусливое решение, – подал голос расстроенный незнакомец, старательно выговаривая слова на тэльрийском. – И вообще, пора начать войну с севером. Береговые… говорили же мне, как их… коты… кроты…

– Крысы? – предположил Парси.

– Сойдет, – широко махнул рукой незнакомец. – По-нашему – аку-улы.

– А что – если что? – рассердился на перебежчика Крид. – Излупить злоязыких, и все дела. Мы же эти… послы, лица неприкосновенные и еще недавно – мирные. Эй, у кого на той стороне морда тоже посольская, говорите сразу, чтобы потом не обижаться на синяки.

– Какой быстрый, – не вполне одобрил незнакомец. – Мы не дети, чтобы нас били всякие северяне. И плевал я на вашу неприку-ус… прика-ас… тьфу, одним словом. Без оружия?

– Владыка выставит меня из храма, – тяжело вздохнул Уло. – Сильно шумим, пожалуй, уже весь Гоотро нас заметил. Слушайте, ну одумайтесь вы, а? Ну хоть вы, – с отчаянием поклонился он спутнику, – разве виданное дело, чтобы сам…

– Одоле-еем врага, высадившегося на наш берег под покровом ночи! Без моего ведома, уже одно это требует казни на месте. Ничего, в темноте никто посторонний нас не рассмотрит, – громко прошипел незнакомец в ухо несчастному Уло. – Кто посмел следить? За мной – следить?

– Кому положено, те и следят, – мрачно предположил Уло.

– Тем более. Я реши-ительно настаиваю, мы их должны уложить сами, до подхода главных сил, – уперся незнакомец, усердно расстегивая пояс с клинком. – Как там говорят на севере? На а-аба-арда-аж, хорошее слово, а? Я прямо-таки приказываю!

Уло обреченно вздохнул и взялся снимать пояс с саблей. Олуо несколько смущенно перешел-таки на сторону противника и уложил свои ножи в общую кучу. Попробовал еще раз показать Роулу невнятные знаки, ничуть не разъясняющие ситуацию, по мнению последнего. Зато «абордажник» все заметил и разразился новой чередой оскорблений, изо всех сил стараясь сделать драку неизбежной.

Роул встал левее от Крида. Они уже пробовали работать в паре и тренировались в короткие свободные часы на лодке, в Гравре и даже на постоялом дворе.