Текст книги "Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года"

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 193. Л. 1–2 (копия, машинопись).

№ 9

Дорофеев:

[В] 1912 я работал рабочим на ф-ке Чепелевецкого Москва, Лавров п.д. 6, и там, где теперь находится 1-й часовой завод, была фабрика […] Рядом с этой фабрикой стояло одноэтажное помещение, в котором находился большой трактир, собственника трактира не помню. В трактире этом 1912 г. в октябре месяце состоялось легальное собрание рабочих Рогожско-Симоновского района с разных предприятий. […] Председатель собрания указал на товарища и сказал ему: вам предоставляется слово. Товарищ одетый был в полупальто, обутый в сапогах, в простом картузе, среднего роста, на вид такой здоровый человек. На голове его лежали причесанные назад черные густые волосы, во всей его фигуре чувствовалась скромность. Говорил он очень тихо, с грузинским акцентом. Присутствующие с затаенным дыханием выслушали его речь, переполненную призывами.

Тогда мы, три рабочих, квартировали в деревянном доме на углу Юровского пер., недалеко от Спасской заставы. Вернувшись на квартиру с собрания, я увидел, что этот товарищ сидел у нас в комнате и пил из самовара чай с хлебом. Привел его с собрания рабочий фабрики Миша с кличкой «Пегий». Комната была очень тесная и без всяких удобств. Мы уложили товарища на полу, дали ему соломенный матрац, а оделся он своим пальто.

Всю ночь не спали. Сотню вопросов задавал он нам: о настроении рабочих, о заработках, проводите ли политические беседы и какие читаете книги и др. вопросы.

На другой день в 6 часов утра мы встали, напоили товарища чаем, ему дали хлеба и кусок сахару. Миша Пегий, идя на работу, проводил товарища, который пошел по пустой ул. по направлению в Таганку. Прощаясь с ним, Миша спросил у него фамилию на память и кто он? Товарищ ответил неохотно, но все же сказал, что он является партийным работником, а называют его Со, со. Такое название нам было непонятно и мы трунили над Мишей. Товарищ нам тогда показался не простым человеком.

В начале революции, работая в Моссовете, я бывал часто в ЦК нашей партии. Однажды, идя по калидору, мне навстречу шел товарищ Сталин. Я как взглянул на его, то в памяти моей сразу как-то мелькнул грузин, что ночевал у нас 1912 году. Товарищ Сталин шел одетый в шинели и не один, он пожал мне руку. Я тут же его спросил: не он ли 1912 г. в Москве выступал на собрании рабочих и у нас ночевал на квартире. Товарищ Сталин мне ответил, что он спешит, а об этом потом. Больше я с ним по этому вопросу не говорил.

Воспоминание Дорофеева. Москва, 1955

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 442–444.

№ 10

Агентурные сведения:

«Портной», 30 октября

В связи с вопросом о приглашении к «Ленину» вновь избранных в Государственную Думу социал-демократических депутатов в настоящее время отдельными партийными работниками, по поручению «ленинских» агентов, производятся поездки для непосредственных переговоров с приглашаемыми.

Общим руководителем означенных объездов, как это указывалось ранее, является «Коба». В Харьков и Екатеринослав с подобной же миссией должен отправиться «Петр Петрович»; в Кострому уехал сотрудник С. – Петербургской «Правды» – «Виктор»; в Иваново-Вознесенск – Сергей Петрович Ершов[641]641
  «Виктор» – «Тихомирнов Виктор Александрович, 23 л., потомственный почетный гражданин. Кл[ичка] набл[юдения] „Тучный“»; Ершов – «Ершов Сергей Петров, 32 л., кр. Московской г., Серпуховского уезда, Семеновской волости» (примечание в документе).


[Закрыть], бывший казначей С.-Петербургского союза рабочих по металлу.

«Петр Петрович» до настоящего времени выехать из Москвы не может, так как не имеет для этого достаточной суммы денег.

Намеченное «Петром Петровичем» и «Кобой» собрание до сего времени не состоялось, так как не удалось собрать достаточного числа лиц. В видах конспирации, не указывая конечной цели, предлагали отдельным партийным работникам отправиться на Пречистенские курсы слушать лекцию; там предполагалось сделать выбор и наиболее интересным указать адрес для прихода на собрание. В действительности же на указанную лекцию пришло лишь два или три человека. Удастся ли устроить собрание в дальнейшем, неизвестно.

[Резолюции: ] В Департамент Полиции. О «Кобе» сообщено начальнику СПб. Охранного отделения ввиду его отъезда в С. – Петербург. За Шумкиным наблюдение и арест его в Харькове, если оттуда выедет. За Тихомирновым – наблюдение.

Из агентурной записки по РСДРП по Московской губернии, 17 ноября 1912 г., № 306645

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. О 0.1912. Д. 5. Ч. 46. Л. «Б». Пр. 1. Л.178–178 об. (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 196 (копия, машинопись).

№ 11

Подполковник Мартынов:

В последних числах минувшего октября месяца сего года через гор. Москву проезжал и вошел в связь с секретным сотрудником вверенного мне отделения «Портной»[642]642
  Прозвище агента в документе вписано от руки из соображений секретности.
  «Портной» – Р. В. Малиновский. Записка Мартынова составлена на основании донесения «Портного» от 27 октября, повторяя его почти дословно; см.: Агентурная записка по РСДРП по Московской губернии, 13 ноября 1912 г., № 306516 (ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 46. Л. «Б». Пр. 1. Л. 196–197 об.).


[Закрыть] кооптированный в ленинский ЦК Российской социал-демократической рабочей партии еще на Пражской конференции, кр. Тифлисской губернии Иосиф Виссарионов Джугашвили, носящий партийный псевдоним «Коба».

Поименованный И. Джугашвили, наблюдавшийся в апреле месяце сего года по г. Москве, переданный отсюда наружному наблюдению С.-Петербургского охранного отделения и в г. С.-Петербурге 22 того же апреля арестованный, по его рассказам, успел в настоящее время бежать из места административной высылки (отдаленная местность Восточной Сибири), побывал за границей у «Ленина» и теперь возвращается в г. С. – Петербург, где он успел до поездки за границу проработать при редакции газеты «Правда» около полутора месяцев.

Так как поименованный «Коба» оставался в Москве лишь одни сутки, обменялся с секретной агентурой сведениями о последних событиях партийной жизни и вслед за сим уехал в г. С. – Петербург, то наружным наблюдением он, во избежание провала сотрудника, не сопровождался и о его отъезде начальнику С. – Петербургского охранного отделения было сообщено тотчас же телефонограммой и дополнительной к таковой шифрованной депешей […].

В конфиденциальном разговоре с поименованным выше секретным сотрудником «Коба» сообщил нижеследующие сведения о настоящем положении и деятельности Российской социал-демократической рабочей партии:

1) Избранный на Пражской сего года конференции состав ЦК партии постепенно был установлен и арестован розыскными органами империи почти в полном составе русской его части. «Серго» и «Зельма»[643]643
  В документе сверху приписано красным карандашом: «Стасова – в Тифлисе».


[Закрыть] привлечены к весьма серьезным формальным дознаниям, а большинство остальных привлечено к переписке в административном порядке.

2) В настоящее время кооптированы, не в качестве членов ЦК, а для исполнения обязанностей агентов такового, два новых лица: а) неизвестный, проживающий все время в С. – Петербурге и работающий при редакции издающейся там «Правды» и б) неизвестный, проживающий в г. Одессе и давший для переписки следующий адрес: «Гор. Одесса, Канатная, 64, Голикман (возможно искажение фамилии)».

3) В С. – Петербурге удалось сформировать Северное областное бюро, в состав коего вошли три человека: А) какой-то Калинин, участвовавший в Стокгольмском партийном съезде (с фамилиями «Калинин»[644]644
  В документе «какой-то» зачеркнуто, простым карандашом написано «некий».


[Закрыть].

Далее тем же карандашом перечеркнут кусок текста, относящийся к Калинину. в работах означенного съезда принимали участие двое: а) Калинин, работавший на Семянниковском и Обуховском заводах за Невской заставой, около 25–27 лет от роду, низкого роста, среднего телосложения, светлый блондин, продолговатое лицо, женатый; и б) административно высланный в 1910 году из гор. Москвы кр. Яковлевской вол. Корчевского уезда Тверской губернии Михаил Иванов Калинин, монтер городского трамвая); Б) столяр Правдин, работавший с 1907 по 1908 год на Балтийском судостроительном заводе; его приметы: около 30–32 лет от роду, среднего роста, полный, сутуловатый, блондин, без бороды, большие усы, сильно обвисшие, с мешками, щеки; и В) совершенно невыясненное лицо.

Означенное Бюро, созданное фиктивным путем и без соответствующих связей на местах, просуществовало недолго: благодаря инертности его членов и их опасениям быть задержанными, таковое в скором времени распалось.

4) Заграничным ленинским центром признано, что издающаяся в г. С. – Петербурге газета «Правда» не отвечала своему назначению: не помещала серьезных статей по принципиальным вопросам, уклонилась в сторону обычной газетной полемики с представителями ликвидаторов и сильно запустила хозяйственную сторону предприятия.

В видах поправления дела ЦК решил следующее: а) организовать тройку ответственных перед ЦК и совершенно законспирированных от полицейской и розыскной администрации редакторов, кои по присоединении к ним агента ЦК с правом решающего veto будут вести литературную часть дела; б) создать вторую такую же тройку для заведывания хозяйственной частью издания, и присоединить сюда также с правом решающего голоса агента ЦК; в) общее наблюдение за делом поручить одному из представителей социал-демократической думской фракции, предоставив последнему право голоса, участия и вмешательства во все без исключения стороны дела; на означенную роль намечен член Государственной Думы от Московской губернии Малиновский.

5) На происходившем за границей заседании членов ЦК («Ленин», «Зиновьев» и «Коба») решено организовать в пределах империи пять отдельных подпольных техник, поставив их вне местных подпольных организаций во избежание возможного при частых арестах и ликвидациях провала. Обслуживая местные нужды, эти техники будут работать при помощи самостоятельно созданных для них небольших (в 3–5 человек) групп и останутся учреждениями ЦК. Поставить эти техники берет на себя какой-то партийный работник-грузин, который думает истратить на каждый из необходимых станков не более 40 рублей; он же сорганизует на местах необходимые технические группы и явится их ответственным пред ЦК руководителем и посредником.

6) Констатировано, что в настоящее время, – при наличности добытых в связи с предвыборной кампанией, обширных и весьма серьезных связей, – во всей России не имеется на местах ни одной оформленной и нормально функционирующей партийной организации. Существует

Сведения о Калининых взяты Мартыновым в скобки. Это указывает на то, что они не получены от агентуры, а являются результатом их разработки в Московском ОО. Сведения о Правдине – также разработка Московского ОО. много отдельных групп и кружков, между собою совершенно не связанных и лишенных общего руководительства.

7) Так как всем социал-демократическим, от рабочих курий по губерниям, депутатам предстоит ехать за границу к «Ленину» для участия в созываемом им особом совещании и так как созывающими это совещание ленинскими уполномоченными рекомендуется ехать нелегально (по чужим паспортам или при содействии контрабандистов), – то харьковская организация, опасаясь возможности провала, постановила предварительно отправить по указанному пути к «Ленину» совершенно постороннего социал-демократа и потом лишь, когда ему удастся благополучно пробраться обратно, думает послать и своего депутата.

8) Харьковский социал-демократический депутат был проведен на избирательном собрании лишь после того, как обязался ежемесячно выплачивать из своего депутатского жалования по 50 рублей в пользу ЦК редакции газеты «Правда».

Представляемый при сем агентурный материал никому мною не сообщался во избежание возможности «наминки» или провала агентурного источника, почему ходатайствую пред вашим превосходительством об использовании такового по частям без ссылок и указаний на вверенное мне отделение.

Донесение начальника Московского ОО подполковника А. Мартынова директору Департамента полиции С. П. Белецкому, 11 ноября 1912 г., Москва, № 306442

ГА РФ. Ф 102. Оп. 316. ОО. 1910. Д. 5. Пр. 3. Л. 43–45 (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 195 (копия, машинопись).

Опубликовано (факсимиле): Перегудова З. И. Политический сыск России. 1880–1917. М., 2000. С. 247–251; Там же. Изд.2-е. М., 2013. С. 257–261.

№ 12

Агентурные сведения:

«Портной», 31 октября 1912 г.

«Коба» выехал в С.-Петербург, откуда он обещал прислать деньги, необходимые для осуществления поездки «Петра Петровича» в гг. Харьков и Екатеринослав.

[Резолюция: ] В Департамент Полиции. Начальнику СПб. Охранного Отделения сообщено для наблюдения с объяснением положения, занимаемого «Кобой» в РСДРП. Подполковник Мартынов.

«Коба» – Джугашвили Иосиф Виссарионов, кр. Тифлисской губернии и уезда, села Даби-Лино. Кл[ичка] набл[юдения] «Кавказец».

Из агентурной записки по РСДРП по Московской губернии, 17 ноября 1912 г., № 306646

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО.1912. Д.5. Ч.46. Л. «Б». Пр. 1. Л.168 (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 196 (копия, машинопись).

№ 13

Подполковник Мартынов:

Коба Джугашвили бежал Нарымского края был Москве откуда отправился Питер Близко связан избранным Государственную Думу рабочим Бодаевым с коим намерен отправиться к Ленину на совещание Случае обнаружения наблюдением просьба задержать не сразу лучше перед отъездом заграницу Указаний ссылок Москву не делать ни коем случае.

Шифрованная телеграмма начальника Московского ОО подполковника А. П. Мартынова в Петербургское ОО, 29 октября 1912 г., № 290521

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 57. Л. «В». Л. 35 (подлинник).

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316. ОО. 1910. Д. 5. Пр. 3. Л. 46 а (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 192 (копия, машинопись).

Опубликовано: Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 28.

№ 14

С. Кавтарадзе:

Это было зимой 1911 года. […] Жил я в Петербурге на Пушкинской улице. Довольно благополучно выпутавшись из лап жандармерии, после непродолжительного ареста в Тифлисе, я решил в целях легализации восстановить свое студенческое положение и заплатить хотя бы часть накопившегося академического долга.

В один из зимних холодных и мрачных петербургских дней, часов в одиннадцать утра, я сидел над каким-то курсом. Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Сталин (Коба). Это было неожиданно. Я знал, что он находился в ссылке. С обычным веселым и приветливым выражением лица, несмотря на трескучий мороз и демисезонное пальто, он, после первых приветственных слов, не раздеваясь, спросил:

– Я у тебя некоторое время побуду.

– Какой может быть разговор. Раздевайся, согрейся, я сейчас организую чай.

– Не надо. Я немножечко отдохну. Но вот дело в чем: я сейчас из Москвы. С поезда прямо к тебе. В Москве, на вокзале, я заметил слежку, шпика, и представь себе, когда я вышел здесь из вагона, увидел того же самого шпика, который и проводил меня до твоего подъезда. Сейчас он торчит на улице. Экая сволочь, – выругался он.

Дело было ясно и серьезно. […] Из дома не было выхода, кроме подъезда и ворот, расположенных рядом. Возможность какого бы то ни было маскарада отпадала. Я имел возможность тут же достать женскую одежду, но преображение Сталина в женщину было совершенно безнадежно.

– Сразу не взял, видимо, хочет проследить, – сказал Сталин.

Как мы ни думали, все же придумать ничего не могли.

– Я пока прилягу, а там посмотрим.

– Засни, отдохни, до вечера, может, не выдержит на морозе и уйдет. Наполеоновская армия не выдержала этих морозов.

– Выдержит, – улыбаясь, сказал он.

Он был прав. […] Но мне казалось, что нам удастся скрыться от него в толпе на Невском проспекте. В центре города я знал несколько сквозных проходов, которые в крайнем случае могли быть использованы.

Сталин лег. Он был совершенно спокоен. […]

К пяти часам Сталин проснулся. Я высказал ему свои соображения и предположения насчет шпика. Он подумал и сказал: «Не думаю». Мы еще поговорили около часа и вышли из дому. Была уже петербургская ночь. В тумане тускло горели электрические фонари и люди скользили, как тени. Не успели мы выйти из подъезда, как Сталин сказал: «Вот он, стоит». И действительно, на противоположной стороне, немного наискосок, стояла фигура в меховой шапке с наушниками, с поднятым воротником. «Этот самый», – сказал Сталин. Опасность стала реальной, ощутимой.

– Как быть? – спросил я Сталина. Он спокойным тоном ответил:

– Походим пока.

И мы пошли по направлению к Невскому проспекту. Фигура тоже двинулась за нами. […] Мы сразу вышли на Невский и смешались с движущейся толпой. Дойдя до угла Троицкой улицы, мы остановились с целью разведки. Шпика в идущей за нами толпе не было видно. «Где-нибудь притаился, – сказал Сталин, – он так легко не выпустит нас из поля зрения. Нужно же человеку на хлеб заработать». И действительно, приблизившись к Публичной библиотеке (мы шли по левой стороне проспекта), мы увидели его впереди на углу. […] Мы двинулись дальше, он пошел за нами. На часах Публичной библиотеки уже было около семи. Мы походили еще час с лишним. Шпик то исчезал, то вновь маячил перед нами. Уйти нам от него не удавалось, несмотря на то, что мы кружили по прилегающим к Невскому улицам и делали шахматные ходы. […] «Опытный», – сказал Сталин. Мы были голодны, в особенности Сталин, который ничего не ел с утра. Хотя он никогда не страдал от голода. Он всегда ел мало, был аскетически нетребователен к пище, и казалось, что еда в его жизни составляет не существенное занятие, а чуть ли не бесполезную потерю времени. Мы зашли в известный в то время среди демократической интеллигенции и студенчества ресторан Федорова на Екатерининской улице, почти на углу Невского. Мы заняли угол, чтобы иметь возможность свободно наблюдать за всеми входящими. Иногда я чуть отодвигал занавеску и смотрел на улицу, но там шпика не было видно.

– Главная сейчас задача, – говорил Сталин, – борьба с ликвидаторами. […] Он говорил тихо, по-грузински. […]

Было около 10 часов. Мы вышли. На улице шпика не было. Мы направились в противоположную от Невского сторону к Манежной площади, где освещения было меньше, а темнота была так необходима нам. Дойдя до конца улицы, на другом углу мы заметили знакомую фигуру.

– Черт возьми, как из-под земли появляется, – проговорил Сталин. […] Мы шли по направлению к Симеоновскому мосту и цирку Чинизелли. Здесь были довольно темноваты улицы и переулки, и прохожих было очень мало. Шпика не было. Мы еще покружили в этом районе и, наконец, остановились на углу Караванной. Улицы были пусты. Постояв несколько минут и наблюдая, мы не обнаружили никакой слежки.

– Как будто его нет, – сказал я.

– Да, не видать, – ответил Сталин.

В этот момент мимо нас медленным шагом проезжал «лихач» на прекрасном орловском рысаке. У нас у обоих блеснула одна и та же мысль.

– Сталин, садись и гони. Деньги есть?..

– Есть.

Сталин в один момент очутился в санях, рысак сорвался с места и понесся стрелой. […] Вдруг я услышал топот, и мимо меня пронесся другой «лихач», в санях я сразу заметил «нашего» шпика с кем-то другим. […]

На третий день вечером, я сидел в своей комнате, как вдруг в коридоре раздался телефонный звонок, и меня позвали к аппарату.

– Кто говорит? – спросил я.

– Ме вар, бичо. – ответил голос по-грузински, и у меня забилось сердце. Это был голос Сталина.

– Как? Здоров? – спросил я по-грузински.

– Да еще как. Расскажу.

На этом разговор прекратился.

Кавтарадзе С. Из воспоминаний о товарище Сталине. Ворошиловград, 1936. С. 3–13.

№ 15

Филеры наружного наблюдения:

1912 год Наблюдение за Кавказцем

Установка: Джугашвили Иосиф Виссарионов. Кр. Тифлисской губ. (он же – Чижиков Петр Алексеев, кр. Орловской губ. […])

29 октября 1912 г. Наблюдение велось с 6 ч утра до[645]645
  Указание на время в подлиннике пропущено.


[Закрыть]

Ходит очень осторожно.

«Кавказец».

В 1 час 30 м дня приехал с приходящим поездом из Москвы, по выходе с вокзала пошел мимо товарной станции, вышел на Полтавскую ул., пошел по Невскому пр., по 1-й Рождественской ул., ходил 30 м., по-видимому проверял, пошел Пушкинская ул. дом № 17, первый подъезд от Невского пр. (в 2 часа дня), пробыл 4 часа 45 м, вышел в 6 часов 45 м дня вместе с неизвестным мужчиной студентом университета, пошли Екатерининская ул. д. № 8 в ресторан Федорова, пробыли 2 часа, вышли, пошли по разным ул., ходили 20 м, на углу Инженерной и Караванной ул. расстались, неизвестный студент пошел без наблюдения, а наблюдаемый сел на извозчика, поехал на Финляндский вокзал, на вокзале был упущен в 9 час 30 м вечера.

Приметы «Кавказца»: интеллигент, лет 32–35, выше среднего роста, телосложения среднего, брюнет, лицо продолговатое смуглое, нос порядочный прямой, средние усы, бороду бреет, одет черная мягкая шляпа, темно-серое пальто с таким же воротником, черные брюки навыпуск.

Из дневника наружного наблюдения за И.В. Джугашвили, 29 октября 1912 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 157. Л. 26–26 об.

Опубликовано (с купюрой[646]646
  При публикации опущено описание внешности Джугашвили.


[Закрыть]): Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 29.

№ 16

Петербургское охранное отделение:

Упомянутые в телеграмме начальника Московского Охранного Отделения от 29 минувшего октября за № 290521, скрывшийся из Нарымского края «Коба» – кр[естьянин] Тифлисской губ., Иосиф Виссарионов Джугашвили – прибыл в Петербург 29 минувшего октября, в 1 час 40 мин. дня, и был встречен филерами вверенного мне Отделения. Посетив непосредственно с вокзала студента С.-Петербургского университета Сергея Иванова Кавтарадзе, проживающего по Пушкинской ул., в д. № 17, и пообедав с ним в ресторане Федорова, на Екатерининской ул., Джугашвили на извозчике отправился на Финляндский вокзал и там был утерян.

О возможном выезде Джугашвили через Финляндию заграницу поставлен в известность начальник Финляндского Жандармского управления запиской от 30 того же октября за № 18293, – и филеры Отделения, знающие его в лицо, были командированы к отходящим заграницу пароходам в Або и Ганге […]

[Резолюция: ] Доложено 20 нояб[ря]. Г.Директор приказал затребовать] от нач[альни]ка СПб ОО свед[ения] о том, чем он объясняет утерю столь серьезного наблюдаемого.

Начальник Петербургского О О – в Департамент полиции по Особому Отделу, 9 ноября 1912 г., № 18983

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 57. Л. «В». Л. 34–34 об. (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 194. Л. 1 (копия, машинопись).

Опубликовано (с купюрой[647]647
  При публикации опущена фамилия С. Кавтарадзе.


[Закрыть]): Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 28.

№ 17

Петербургское охранное отделение:

В дополнение к записке от 9-го сего ноября за № 18983, сообщаю Департаменту Полиции, что командированные в Або и Ганге для указаний Джугашвили филеры вверенного мне Отделения за безрезультатностью наблюдения 5-го сего ноября отозваны.

Донесение начальника Петербургского ОО в Департамент полиции, 11 ноября 1912 г., № 19123, к № 18983

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 57. Л. «В». Л. 42 (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 194. Л. 2 (копия, машинопись).

Опубликовано: Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 28.

№ 18

Вице-директор Виссарионов, полковник Еремин:

Вследствие записки от 9 ноября 1912 года за № 18983 Департамент Полиции просит ваше высокоблагородие уведомить, чем объясняется утеря столь серьезного наблюдаемого, как упомянутый в означенной записке Иосиф Виссарионов Джугашвили.

Отношение вице-директора Департамента полиции Виссарионова и заведующего Особым отделом Департамента полиции Еремина начальнику Петербургского Охранного отделения, 25 ноября 1912 г., № 109279

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 57. Л. «В». Л. 46 (подлинник).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 194. Л. 2 (копия, машинопись).

Опубликовано: Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 28.

№ 19

Петербургское охранное отделение:

Ввиду просьбы начальника Московского Охранного Отделения, изложенной в телеграмме его от 29 октября 1912 года, – арестовать Джугашвили «не сразу, лучше перед отъездом заграницу», мною было приказано не задерживать Джугашвили тотчас по прибытии его в С. – Петербург, а по возможности при его отъезде. В тот же день вечером Джугашвили, сопровождаемый наблюдением, приехал на Финляндский вокзал, где ввиду большого скопления отъезжающей публики и по оплошности филеров был утерян в толпе, и затем в отходящем поезде, равно и на вокзале, обнаружен не был.

Полагая, что Джугашвили может выехать заграницу через Або или Ганге, в означенные города были командированы знающие его филеры, но означенное наблюдение в Финляндии результатов не дало и филеры были отозваны оттуда 5 ноября.

Донесение начальника Петербургского ОО в Департамент полиции, 13 февраля 1913 г., № 2756 на № 109279 и 10828 – 1912 г.

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 242. ОО. 1912. Д. 5. Ч. 57. Л. «В». Л. 55–55 об.

Опубликовано: Архивные материалы о революционной деятельности И. В. Сталина. 1908–1913 гг. С. 29.

№ 20

Анна Аллилуева:

После побега из Нарыма Сталин ездил в Краков для встречи с Лениным.

Много позже я слышала от Сталина, как совершил он это путешествие – нелегально, без заграничного паспорта. Смеясь рассказывал он, как напугал двух пассажиров, которые до границы ехали в одном с ним купе. Всю дорогу они громко читали черносотенный листок.

– До того надоело слушать их, – рассказывал Сталин, – что я не выдержал и сказал: «Зачем эту чепуху читаете? Другие газеты следует читать». Не знаю, за кого они меня приняли, но почему-то испуганно переглянулись, встали и, не оборачиваясь, вышли из купе.

В местечке, где Коба сошел, чтобы перейти границу, он никого не знал. Адрес переправщика, который ему дали, пришлось уничтожить. Было утро. Покинув станцию, он зашагал к базару. Какой-нибудь случай, встреча, – думал он, – выручат его. Шумел местечковый базар. Сталин пересек его несколько раз. И вдруг кто-то остановил его:

– Вы не здешний? Кого-то ищете? Вам, может, негде остановиться? – спрашивал местный житель, бедняк по виду.

Что-то было в человеке, внушающее доверие, и Сталин ответил:

– Да, мне надо остановиться здесь ненадолго.

– Пойдемте ко мне, – сказал человек.

По дороге разговорились: он поляк, сапожник, живет здесь, поблизости. Пришли в его домик; хозяин предложил отдохнуть, разделить с ним обед. Он был радушен и не назойлив, этот бедняк-сапожник. Он только спросил, издалека ли приезжий.

– Издалека, – ответил Сталин. И, взглянув на принадлежности ремесла хозяина, на низенький столик и табурет, стоявшие в углу, сказал: – Мой отец был тоже сапожником, там, на моей родине, в Грузии.

– В Грузии? – переспросил поляк. – Вы, значит, грузин? Слыхал, у вас красиво – горы, виноградники! И царские становые, так же, как в Польше, – то ли спрашивая, то ли утвердительно добавил он.

– Да. Так же, как в Польше, – ответил Сталин. – Нет родных школ, но есть становые.

Они молча поглядели друг на друга. «Можно ли ему довериться?» – подумал Сталин. И, решившись, просто сказал:

– Мне надо сегодня же перейти границу. Хозяин хибарки больше ни о чем не расспрашивал.

– Хорошо! – сказал он. – Я сам проведу вас. Я знаю дорогу.

Когда стемнело, они вышли из дому. У границы, прощаясь, Сталин вынул деньги – он хотел отблагодарить за гостеприимство, за услугу. Но проводник отвел его руку.

– Нет, – твердо произнес он. – Не надо! Я сделал это не из-за денег. Мы – сыны угнетенных наций, мы должны помогать друг другу. – Он обменялся со Сталиным крепким рукопожатием. – Счастливый вам путь!..

Я слышала этот рассказ много лет спустя, после Октябрьской революции, в Москве. Смолкнув, Сталин задумался. Он точно вглядывался в прошлое.

– Хотел бы я знать, – медленно произнес он, – где сейчас этот человек, что с ним сталось? Как жаль, что я забыл его имя и не могу его разыскать.

Аллилуева А. С. Воспоминания. С. 115–117.

№ 21

В. Андерс:

Сталин рассказывал о своем пребывании в Польше перед первой мировой войной; он отправился туда с поручением к Ленину, жившему около Закопане. На одной станции, уже за границей, он пошел в привокзальный ресторан и заказал обед. Поезд должен был скоро отойти, поэтому он с нетерпением наблюдал, как подали обед его соседям – с той и с другой стороны. Потом заметил, что обслужили тех, кто пришел после него. Перед самым отходом официант поставил перед ним тарелку горячего супа. Оскорбленный явной насмешкой, Сталин, тогда молодой и вспыльчивый, перевернул тарелку с супом на скатерть и вышел из ресторана. Когда он потом рассказал Ленину о выходке официанта, тот сразу же спросил:

– На каком языке ты заказал обед?

– Конечно, по-русски, – ответил Сталин.

– В таком случае не удивляйся, – объяснил ему Ленин, – что к тебе так отнеслись. Поляки вытерпели столько обид от России, что пользуются всяким удобным случаем, чтобы отомстить.

В другой раз Сталин пробирался к Ленину через границу нелегально. К несчастью, люди, которые должны были помочь ему при переходе границы, подвели. Он оказался один в чужом приграничном городе, обращая на себя всеобщее внимание своим характерным внешним видом. Несколько евреев предложили ему свои услуги.

– Но я, – рассказывал Сталин, – не доверял этим евреям. Я видел по их физиономиям, что за деньги они готовы отдать меня в руки русских жандармов. Наконец я нашел поляка с честным лицом и к нему обратился за помощью.

И, обращаясь к сидящему рядом полковнику Окулицкому, Сталин добавил:

– Вы мне его напоминаете. Вы на него очень похожи.

Этот поляк, совершенно посторонний человек, бескорыстно приютил его, накормил, а потом помог перейти границу.

Из высказываний на приеме польской делегации в Кремле, 3 декабря 1941 года, записанных польскими делегатами и включенных в мемуарную книгу В. Андерса

Андерс В. Без последней главы //Иностранная литература. 1990. № 12. С. 230–232.

№ 22

Ленин, Крупская:

Н. К. Крупская – в Петербург Русскому бюро ЦК РСДРП, Краков, 3 ноября 1912 г. С.-Петербург, Александру Ефремовичу Аксельроду, Калашниковское отделение Русского для внешней торговли банка

16. XI (нов. ст.)

Дорогой друг! 1. От Кости о 200 рублях никакого письма не было, было о 100 р., и они посланы ему в день получения письма – давным-давно. 2. Изо всех сил настаиваем на немедленном приезде Василия, это безумие торчать ему теперь в П[етербурге]. 3. От Шибаева[648]648
  Шибаев – вероятно, А. Е. Бадаев.


[Закрыть] пришло письмо с адресом, [с] просьбой выслать ему немедля денег, жалуется, что Василий не пишет, но адрес – хотя зашифрован два раза – весь расплылся и никаких сил нет разобрать. 4. Получили письмо от Крас[а][649]649
  Красс – Н.Г.Полетаев (расшифровка псевдонима взята в: ЛенинВ. И. ПСС. Т. 48.
  С. 486).


[Закрыть], попросите его дать поскорее адрес для ответа. На письмо хотели ответить. Менее всего хотели бы ссориться с Крас[ом], заслуги которого вполне признаны. […]

Копия перлюстрированного письма Н.К.Крупской Русскому Бюро ЦК РСДРП, 3/16 ноября 1912 г., Краков

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 531. Л. 83 (другой экз.: Там же. Л. 81).

Опубликовано: Исторический архив. 1960. № 2. С. 18.

№ 23

Ленин – в редакцию «Правды»:

Краков, 24 ноября 1912 года (Ленин), С.-Петербург, в контору газеты «Правда», Ямская, 2, кв. 14.

Дорогой коллега! Посылаю вам петербургский наказ, который случайно, благодаря одной очень быстрой оказии из Питера, попал к нам в руки. Непременно поместите этот наказ петербургскому депутату на видном месте крупным шрифтом. Совершенно недопустимо, что «Луч», искажая наказ, уже говорит о нем и помещает заметки, а «Правда», сторонники которой наказ составили, провели, пустили в ход, молчит о нем. Что же это такое? Неужели рабочая газета может существовать, если она будет с таким пренебрежением относиться к тому, что интересует рабочих? […] Но не помещать такой вещи, значит не только создавать почву для сотен конфликтов, в которых «Правда» окажется виновной, но и портить сильнейшим образом чисто газетное дело, дело распространения и поставки газеты, как предприятия. Газета ведь не такая вещь, что читатель почитывает – писатель пописывает. Газета должна сама искать, сама вовремя находить и своевременно помещать известный материал. Газета должна искать и находить нужные ей связи. […] Ответьте, пожалуйста, немедленно по получении этого письма.