Текст книги "Зовите меня Джо"

Отправка туда Джо, всего одного псевдоюпитерианца, стоила нам в общей сложности пять миллионов долларов. Каждое последующее псевдосущество, или, как мы его называем, «псевдос», будет стоить, если повезет, еще на пару миллионов дороже.

Викен пинком открыл дверь и вошел. Они оказались в большом помещении с низким потолком; светили холодным светом лампы и слышался шелест вентиляторов. Это напомнило Корнелиусу лабораторию ядерной физики; на мгновение он даже не понял почему, но потом узнал сложные панели удаленного управления и удаленного же наблюдения – в этих стенах была сосредоточена огромная энергия, способная уничтожить весь спутник.

– Все это – по причине давления, конечно же, – сказал Викен, указывая на ряд защитных экранов, – а также из-за холода. Да и сам водород представляет собой пусть и второстепенную, но угрозу. Здесь приборы дублируют окружающую среду Юпитера, то есть стратосферы. Отсюда и берет начало наш проект.

– Я что-то слышал об этом. Это вы собрали воздушные споры?

– Нет, не я, – ухмыльнулся Викен, – это была группа Тотти, примерно пятьдесят лет назад. Они доказали, что на Юпитере есть жизнь. Жизнь, которая использует жидкий метан в качестве базового растворителя, твердый аммиак, как начальную точку для синтеза нитрата: растения используют энергию солнца, чтобы создать ненасыщенные углеродные соединения, отделяя водород; животные едят растения и снова редуцируют эти соединения в насыщенную форму. Там присутствует даже эквивалент сгорания. Эти реакции задействуют комплексные ферменты и… Если честно, это не моя область.

– Тогда биохимия Юпитера достаточно хорошо изучена.

– Это да. Даже во время пребывания здесь группы Тотти биотическая технология уже была достаточно разработана: была синтезирована земная бактерия и большинство генетических структур были достаточно хорошо локализованы. Единственная причина, по которой на составление схем юпитерианских процессов жизнедеятельности ушло так много времени, заключалась в технических трудностях – высокое давление и так далее.

– Когда вы впервые увидели поверхность Юпитера?

– Грэю это удалось примерно тридцать лет назад. Вниз был отправлен телевизионный корабль, который пробыл там достаточно долго, чтобы наснимать довольно значительную подборку кадров. С тех пор методика значительно улучшилась. Мы знаем, что Юпитер кишмя кишит своеобразными, странными формами жизни, возможно более фертильными, чем те, что на Земле. Отталкиваясь от микроорганизмов, обитающих в воздухе, наша группа опробовала синтез многоклеточных животных и… – Викен вздохнул. – Если бы только там были разумные местные существа! Подумайте, что бы они могли рассказать нам, Корнелиус, какие данные мы могли бы получить. Только представьте, насколько далеко мы продвинулись с тех пор, как Лавуазье изучал химию в условиях низкого земного давления. И вот нам выпал шанс изучить химию и физику высокого давления при невероятно богатых возможностях!

В ответ Корнелиус пробормотал, ухмыльнувшись:

– А вы уверены, что юпитерианцев действительно не существует?

– Ну конечно, их может быть там несколько миллиардов, – Викен пожал плечами, – города, империи, все, что вам угодно. Поверхность Юпитера в сотни раз превышает земную, и мы наблюдали не более дюжины незначительных регионов. Но мы точно знаем, что никакие юпитерианцы не пользуются радиосвязью. А учитывая их атмосферу, маловероятно, что они вообще смогут ее изобрести самостоятельно, ведь только представьте, какой толстостенной должна быть радиолампа и насколько мощным должен быть генератор накачки! Поэтому было принято решение создать юпитерианцев своими силами.

Корнелиус прошел за ним через лабораторию в другое помещение. Не такое загроможденное, оно имело более аккуратный вид, творческий беспорядок экспериментатора сменился прецизионной точностью инженера.

Викен подошел к одной из панелей на стене и посмотрел на приборы.

– Здесь лежит еще один псевдос, – сказал он. – В данном случае – самка. Она находится под давлением в двести атмосфер при температуре 194 кельвина. Система шлангов, наверное, это можно так назвать, поддерживает в ней жизнь. Она стала взрослой в этаком, хм, эмбриональном состоянии – мы создавали наших юпитерианцев по примеру земных млекопитающих. Она никогда не приходила в сознание и не придет до самого момента рождения. Всего здесь двадцать самцов и шестьдесят самок. Мы надеемся, что примерно половина достигнет поверхности. Если потребуется, мы создадим еще. Но основные затраты – это не псевдосы, а их транспортировка. Поэтому там, внизу, Джо все еще остается один-одинешенек, пока мы не будем уверены, что подобные ему действительно смогут выжить.

– Я так понимаю, что сначала вы экспериментировали с более примитивными формами, – сказал Корнелиус.

– Конечно. Даже при использовании методов принудительной катализации нам потребовалось двадцать лет, чтобы проработать весь путь от искусственной воздушной споры до Джо. Мы использовали пси-луч для управления всем зверинцем, начиная с псевдонасекомых и выше. Межвидовой контроль, как вы понимаете, возможен, если нервная система вашей марионетки специально предназначена для этого и ей не предоставляется никакого шанса выработать свою модель поведения, отличную от оператора эсопроектора.

– И Джо стал первым образцом, с которым начались проблемы?

– Да.

– Что ж, вычеркиваем одно предположение. – Корнелиус сел на верстак, свесив ноги, и взъерошил свои редкие, песочного цвета волосы. – Я было думал, что виной всему какое-нибудь физическое явление на Юпитере. Теперь же мне кажется, что проблема в самом Джо.

– Мы тоже остановились на этой версии, – сказал Викен. Он зажег сигарету и втянул щеки, заволакивая все вокруг дымом. Взгляд его помрачнел. – Вот только причина неясна. Инженеры по биотике говорят мне, что Pseudocentaurus sapiens создан значительно аккуратнее, чем любой результат естественной эволюции.

– Даже его мозг?

– Да. Модель поведения в точности соответствует человеческой, чтобы сделать возможным управление пси-лучами, однако были внесены и улучшения – повышенная стабильность.

– Однако есть еще психологические аспекты, – сказал Корнелиус. – Несмотря на все наши усилители и другие сложные приборы, пси в целом является частью психологии даже сегодня. А может, вообще все не так. Давайте рассмотрим травматические переживания. Я предполагаю, что взрослый юпитерианский эмбрион испытал значительные нагрузки при спуске на поверхность?

– Корабль, несомненно, испытал, – сказал Викен, – но не сам псевдос, который просто лежал в наполненном жидкостью коконе, как человек перед рождением.

– Тем не менее, – заметил Корнелус, – двести атмосфер здесь – это совсем не то, что совершенно невообразимое давление на Юпитере. Могут ли такие перемены травмировать?

Викен посмотрел на него с уважением.

– Маловероятно, – ответил он, – я уже говорил, что корабли, спускающиеся на Юпитер, разработаны таким образом, чтобы они специально протекали. Внешнее давление постепенно передается на механизм матки через серию диафрагм. Спуск продолжается несколько часов, чтобы вы понимали.

– Хорошо, и что происходит потом? – продолжил Корнелиус. – Корабль садится, механизм матки открывается, разъемное соединение отключается, и Джо, если можно так сказать, рождается. Но у него мозг взрослого существа. Совсем не то, что неразвитый мозг младенца – никакой защиты от шока внезапно возникшего самосознания.

– Мы думали над этим, – сказал Викен, – Англси контролировал Джо по пси-лучу с момента, как тот покинул эту луну. Поэтому там, на планете, появился и пришел в сознание не совсем Джо. Фактически Джо всегда оставался не чем иным, как биологическим болванчиком. Его психический стресс не будет ничем отличаться от психического стресса Эда, потому что именно Эд сейчас там, внизу!

– Как скажете, – ответил Корнелиус. – Но ведь вы не планировали создать расу марионеток?

– Конечно же нет, – сказал Викен, – это просто нелепо. Когда мы поймем, что с Джо все в порядке, то привлечем еще несколько эсо-операторов и поможем ему, отправив туда несколько псевдосов. Наконец, мы отправим туда самок и неконтролируемых самцов, которые будут обучаться у марионеток. Новое поколение появится уже вполне естественным образом. И в любом случае нашей целью является создание небольшой цивилизации юпитерианцев. Там будут охотники, рудокопы, ремесленники, фермеры, жены, – обычные рабочие специальности. Они будут поддерживать избранное число ключевых членов общества, что-то вроде духовенства. И это духовенство будет управляться операторами, так же как Джо. Оно будет нести ответственность за создание инструментов, считывание показателей, проведение экспериментов; будет держать нас в курсе того, что там происходит!

Корнелиус кивнул. В целом именно так он себе и представлял юпитерианский проект. Кроме того, это подчеркивало всю важность возложенной на него задачи.

Вот только он не имел ни малейшего понятия, что происходило с проклятыми К-лампами.

И что же со всем этим можно было сделать?

Его руки все еще были покрыты синяками.

О боже, – мысленно застонал он, наверное, в сотый раз, – неужели это настолько на меня влияет? Пока Джо дрался там внизу, неужели я бил руками по металлической обшивке?

Его глаза бегали по помещению, пока не остановились на столе, где работал Корнелиус. Ему совсем не нравился этот Корнелиус, жирный, постоянно сосущий сигару тупица, который только и мог, что бесконечно болтать. Никаких сил не хватит, чтобы и дальше общаться вежливо с этим земляным червяком.

Псионик отложил в сторону отвертку и начал сжимать затекшие пальцы.

– Ох! – улыбнулся он. – Нужно немного передохнуть.

Наполовину собранный эсопроектор казался миниатюрным на фоне его огромного рыхлого тела, особенно когда он грузно, как жаба, садился у верстака. Англси ненавидел, когда в пункте управления находился кто-либо еще, пусть даже и пару-тройку часов в день. В последнее время он требовал приносить еду прямо сюда и оставлять за дверью смежной ванной комнаты/спальни. Он никуда не ходил уже довольно давно.

Да и зачем это мне?

– Вы не могли бы несколько поторопиться? – вспылил Англси.

Корнелиус покраснел.

– Если бы у вас был собранный запасной аппарат вместо отдельных запчастей… – начал он. Затем пожал плечами, вынул изо рта потухший обрубок сигары и аккуратно зажег его. Нужно растягивать запасы как можно дольше.

Англси подумал, не нарочно ли тот выдувает из своего рта эти вонючие облака дыма, чтобы причинить ему неудобство и даже вред. Вы мне не нравитесь, мистер Землянин Корнелиус, и, без сомнения, это чувство взаимно.

– Очевидно, что от него не будет никакого проку, пока не приедут другие эсо-операторы, – сказал Англси сердитым голосом, – а проверка показывает, что исходный аппарат находится в идеальном состоянии.

– Тем не менее, – ответил Корнелиус, – периодически без какой-либо наблюдаемой поверхности начинается дикая вибрация, которая приводит к выгоранию К-лампы. Почему – вот в чем проблема. Я попрошу вас испытать этот новый аппарат, как только он будет готов, но, если честно, я не считаю, что неисправность вообще связана с электронным сбоем или с каким-либо неожиданным физическим воздействием.

– А с чем же тогда? – Англси немного успокоился, так как разговор перешел в чисто техническую сферу.

– Ну хорошо, смотрите. Что такое К-лампа? Это – самое сердце эсопроектора. Она усиливает ваши естественные псионические импульсы, использует их для модуляции несущей волны и формирует луч, направленный на Джо. Она также принимает резонирующие импульсы Джо и усиливает их для более удобного восприятия вами. Все остальное – второстепенные функции К-лампы.

– Избавьте меня от ваших лекций, – сердито заворчал Англси.

– Я просто повторял очевидные факты, – сказал Корнелиус, – потому что иногда наиболее очевидный ответ остается незамеченным. Возможно, дело вовсе не в К-лампе, а в вас.

– Что? – побелевшее лицо уставилось на Корнелиуса. Первые признаки ярости проявились на его тонких скулах.

– Ничего личного, – быстро добавил Корнелиус, – но вы же прекрасно знаете, что за хитрая бестия это подсознание. В качестве рабочей версии предположим, что где-то там внутри вы вовсе не хотите быть на Юпитере. Могу предположить, что там совершенно ужасающая среда. Или, может, имеет место какой-то тайный – по Фрейду – фактор? А может, просто и естественно, ваше подсознание отказывается понимать, что смерть Джо не будет означать вашей собственной кончины.

– Хм-м-м, какие странные речи, – затем Англси замолк. Он потер подбородок костлявой рукой. – Вы не можете уточнить, что именно имеете в виду?

– Нет, могу лишь приблизительно очертить контуры проблемы, – ответил Корнелиус. – Ваше сознание передает Джо двигательные импульсы по пси-лучу. Одновременно с этим ваше подсознание страшится всей этой затеи с Юпитером и испускает эндокринно-васкулярные кардиовицеральные импульсы страха. Они воздействуют на Джо, который начинает испытывать неудобство, что и передается обратно по лучу. Чувствуя соматические симптомы страха у Джо, ваше подсознание становится еще более беспокойным, что только усиливает симптомы. Понимаете? Это очень похоже на обычную неврастению, за исключением того, что здесь играет важную роль мощный усилитель – К-лампа, и ее вибрация может неконтролируемо увеличиться буквально за одну-две секунды. Вам следует радоваться, что она выгорает, поскольку в противном случае выгорел бы ваш мозг!

Какое-то время Англси сидел тихо. А затем захохотал развязным, варварским смехом. Корнелиус вздрогнул, подавив желание закрыть уши руками.

– Отличная мысль, – заметил эсо-оператор, – однако боюсь, что она не соответствует фактам. Понимаете, мне очень нравится там. Мне нравится быть Джо.

Он замолк на некоторое время, затем продолжил сухим и бесстрастным тоном:

– Не судите о жизни там, внизу, по моим заметкам. Этот набор всяких глупостей типа прогнозирования скорости ветра, перепадов температур, свойств минералов – все это не важно. Я не могу писать в этих заметках, насколько прекрасны пейзажи Юпитера для инфракрасного зрения юпитерианца.

– Выглядит это, должно быть, совершенно по-другому, – заключил Корнелиус после минуты неуклюжего молчания.

– И да и нет. Это невозможно описать на нашем языке. Иногда… потому лишь, что человек такого даже представить себе не может. Однако… нет, я не в силах описать. Сам Шекспир бы не смог. Просто помните: все то на Юпитере, что кажется нам холодным, ядовитым и мрачным, для Джо является практически идеальным.

Голос Англси казался таким отдаленным, словно он отрешился от реальности и разговаривал сам с собой.

– Представьте, как вы идете под мерцающим фиолетовым небом, когда величественные искрящиеся облака покрывают землю своей тенью, а под ними видны туманные полосы дождя. Представьте, что спускаетесь по склонам гор, похожим на отполированный металл, а над вами вздымается ярко-красный столп пламени и тут же где-то под землей начинает ворчать гром. Представьте холодный сильный ветер и деревца с темными медными цветами, низко стелящиеся по земле. А еще водопад, метанопад, называйте как хотите, который падает с утеса, а свежий порывистый ветер волнует его и наполняет бесчисленными радугами! Представьте обширный лес, темный, дышащий, где за некоторыми деревьями можно различить бледно-красные блуждающие огоньки – это энергия, излучаемая каким-то проворным, пугливым животным. А еще… еще…

Англси, крякнув, замолк. Он смотрел на побелевшие костяшки пальцев сжатых в волнении кулаков, затем закрыл глаза, и из-под век выступили слезы.

– Представьте, что вы там необычайно сильны!

Внезапно он надел шлем, застегнул его под подбородком и начал вращать регуляторы. Джо спал в ночи, но сейчас он проснется и зарычит под четырьмя великими лунами, пока весь лес не падет перед ним ниц, содрогаясь от страха.

Корнелиус тихо выскользнул из комнаты.

Он спускался по холму под длинными бронзовыми лучами закатного солнца, пробивавшегося через темные облака, в которых зарождался новый шторм. Его переполняла радость от проделанной за день работы.

Через спину были перекинуты две плетеные корзины – крест-накрест для балансировки. Одна была наполнена острыми черными фруктами дерева-колючки, вторая – толстыми ползучими стеблями, которые можно было использовать как веревку. Топор на его плече ловил тусклые лучи солнца и слабо отражал их обратно в надвигающиеся сумерки.

Работа была не трудной, однако ум его настолько утомился, что не хотелось заниматься необходимой домашней работой: приготовлением пищи, уборкой и прочим. Почему они там не спешат и не шлют ему помощников?

Он с негодованием смотрел на небо. Луна-5 скрывалась где-то там, в глубине воздушного океана, и вверху не было видно ничего, кроме солнца и четырех Галилеевых спутников[47]47
  Четыре крупнейших спутника Юпитера: Ио, Европа, Ганимед и Каллисто, которые были открыты Галилеем в 1610 г.


[Закрыть]. Он не был даже уверен, где сейчас находится Пятая. Секундочку! Здесь сейчас закат, но если бы я отправился в смотровую кабину, то увидел бы Юпитер в последней четверти. Или нет? В любом случае облет всей планеты занимает у нас всего половину земных суток. – Джо замотал головой. Даже спустя такое долгое время все еще иногда было очень трудно сосредоточиться. – Я, настоящий я, нахожусь сейчас в небесах, несусь на Юпитере-Пять между холодными звездами. Нельзя об этом забывать. Открой глаза, если ты действительно этого хочешь, и узри безжизненный пункт управления, проступающий на склоне полного жизни холма.

Однако ничего подобного он не увидел. Вместо приборов и ламп – россыпь серых булыжников, которые разбросал ветер поверх поросшего пушистым мхом склона. Они совсем не походили на земные камни, да и почва под ногами сильно отличалась от перегноя.

Какое-то время Англси размышлял о происхождении силикатов, глиноземных соединений и других минеральных форм. Теоретически все подобные вещества должны содержаться в ядре Юпитера без какой-либо надежды на их извлечение – там внизу давление становилось настолько сильным, что атомы не выдерживали и сжимались. Над ядром должны лежать тысячи миль аллотропного льда, а затем слой металлического водорода. Настолько далеко от центра не должно было быть никаких сложных минералов, однако вот же они, перед глазами.

Возможно, Юпитер сформировался в соответствии с общей теорией, но потом всосал своей огромной гравитационной глоткой достаточно космической пыли, метеоров, газов, испарений, чтобы сформировать кору в несколько миль толщиной. Но, скорее всего, теория в принципе была неправа. Что они знали, что они вообще могли знать, мягкотелые бледные черви с Земли?

Англси засунул свои пальцы (нет, не свои, а пальцы Джо) в рот и засвистел. Гулкий лай раздался из-за кустов, и два ночных чудовища выпрыгнули навстречу. Он ухмыльнулся и погладил их по головам. Дрессировка этих двух детенышей черных гусениц шла гораздо быстрее, чем он поначалу предполагал. Они станут для него защитниками, пастухами, слугами. На гребне холма Джо строил себе дом. Он выкорчевал целый акр земли и огородил все частоколом. В котловане был построен односкатный сарай, где он сейчас жил и хранил свои вещи. Рядом он вырыл метановый колодец и начал возводить большую, удобную для проживания хижину.

Однако в одиночку ему с этой работой было не справиться. Даже с помощью полуразумных гусениц и с холодным складом для мяса практически все его время будет уходить на охоту. Но ведь дичь не станет водиться здесь в изобилии все время; ему придется начать возделывать землю, наверное, уже через год. Юпитерианский год, или двенадцать земных лет. Нужно было достроить и обставить хижину; кроме того, он хотел соорудить водяное, нет – метановое колесо на реке, чтобы привести в действие с дюжину машин, которые он планировал построить. Нужно было проводить эксперименты с легированным льдом, а еще… Сколько еще ему придется жить здесь одному – единственному разумному существу на всей планете?! В этом теле он чувствовал себя мужчиной с инстинктами самца; непродолжительное время такой отшельнической жизни – и его здоровье начнет ухудшаться, а ведь весь проект зависит от здоровья Джо.

Это было неправильно.

Но ведь я не один. На спутнике рядом со мной еще пятьдесят человек. Я могу поговорить с любым из них в любое время. Вот только в последние дни такое желание возникает все реже и реже. Лучше уж я буду Джо.

Тем не менее… Я, инвалид, испытываю непосильный гнет усталости, злости, боли, раздражения, которую испытывает эта чудесная биологическая машина по имени Джо. Другие совершенно этого не понимают. Когда аммиачный шторм распарывает его кожу, на землю течет моя кровь.

Вздыхая, Джо опустился на землю. Клыки сверкнули в пасти черного чудовища, которое наклонилось к нему, чтобы лизнуть в лицо. В животе заурчало от голода, однако он очень устал, чтобы что-то готовить. Только после дрессировки собак.

Однако обучение другого псевдоса стало бы более интересным и увлекательным.

Задремывающим от усталости сознанием он попытался представить себе, как это будет выглядеть. Там, в долине, у подножия холма сверкнет огонь и загрохочет гром севшего корабля. Стальное яйцо треснет, стальные кронштейны, уже покрытые трещинами (жалкая работа червей!), поднимут кокон из чрева корабля и положат его на землю.

Она повернется, наберет первый раз в жизни полную грудь воздуха и закричит, глядя на Юпитер своими пока еще пустыми, неразумными глазами. Джо придет и унесет ее домой. Он будет кормить ее, заботиться о ней, покажет ей, как правильно ходить… Это не займет много времени, взрослое тело быстро всему обучится.

Через несколько недель она уже сможет говорить, станет полноценной личностью, родной душой. Думал ли ты когда-нибудь, Эдвард Англси, в те времена, когда еще мог ходить, думал ли ты, что твоя жена будет серым четырехногим монстром?

Ладно, это все ерунда. Важно доставить сюда других существ его вида, женщин и мужчин. Жалкий план этих крохоборов на станции вынуждает его терпеть еще два земных года, после чего ему пришлют еще одного болванчика, ничтожного человечишку с тщедушным умишком, который будет смотреть на все глазами, которые по праву могут принадлежать только юпитерианцу. Подобное было совершенно недопустимо!

Если бы только он не был таким уставшим.

Джо сел. Сон как рукой сняло, и внезапно пришло полное понимание проблемы. Он ничуть не устал. Англси устал. Англси, его человеческая сторона, тот, кто уже многие месяцы перебивался лишь парой часов сна, отдых которого в последнее время прерывался частыми визитами Корнелиуса… Именно человеческое тело не могло больше работать, постоянно сдавало, посылало в направлении Джо по пси-лучу одну мягкую волну за другой, погружавшую ее в сон.

Соматическое напряжение передалось вверх; Англси вздрогнул и проснулся.

Он выругался. А потом долго сидел под шлемом, понимая, что живописный Юпитер тает перед его теряющим концентрацию сознанием, становится призрачным, а стальная тюрьма, его лаборатория, становится все явственнее и материальнее. Он терял связь. Споро – опыт! – он уравновесил свои мысли с нейронными токами мозга юпитерианца. Волевым усилием заставил Джо заснуть так же, как уставшие люди пытаются убедить себя погрузиться в сон.

И как любому другому человеку, страдающему бессонницей, ему это не удалось. Джо был слишком голодным. Он вскочил и побрел по своей огороженной территории к сараю.

К-лампа предательски задрожала и лопнула.

Прошлой ночью улетели корабли, и Викен с Корнелиусом долго не ложились спать.

Конечно, нельзя сказать, что это действительно была ночь. Через двенадцать часов крохотная луна облетела весь Юпитер, перешла из тьмы обратно во тьму, а когда часы показали, что в Гринвиче уже полночь, над безжизненной скалой взошло тусклое маленькое солнце. Однако практически весь персонал в это время был погружен в сон.

Викен сердито хмурился.

– Мне это совершенно не нравится, – сказал он, – слишком внезапная перемена плана. Слишком большой риск.

– И каким же количеством существ вы рискуете? Три самца и дюжина самок-псевдосов, – заметил Корнелиус.

– И пятнадцать юпитерианских кораблей. Все, что у нас есть. Если предложение Англси не сработает, пройдут месяцы, год, а то и больше, прежде чем мы сможем создать другие и продолжить аэроразведку.

– Но если все получится, – сказал Корнелиус, – вам больше не понадобятся корабли, разве что только для спуска псевдосов. Вы будете постоянно оценивать данные с поверхности, вместо того чтобы крутиться без толку в верхних слоях атмосферы.

– Конечно. Но мы не ожидали, что этот этап настанет так рано. Мы хотели вызвать сюда дополнительных эсо-операторов, чтобы управлять псевдосами…

– Но они не нужны, – сказал Корнелиус. Он снова раскурил сигару и сделал длинную затяжку, тщательно пытаясь подобрать нужные слова. – Во всяком случае, не будут нужны в течение некоторого времени. Джо достиг того состояния, когда при надлежащей помощи он может преодолеть тысячи лет истории. Возможно, в ближайшем будущем он создаст вполне работоспособную радиостанцию, что устранит необходимость в каком-либо удаленном управлении. Однако без нашей помощи ему останется только бессильно отсчитывать проведенные там дни. И довольно глупо заставлять хорошо обученного эсо-оператора выполнять физическую работу, а именно она требуется сейчас от всех остальных псевдосов. После того как юпитерианское поселение окончательно сформируется и разрастется, вы сможете отправить туда дополнительных марионеток.

– Вопрос в том, – настаивал Викен, – может ли сам Англси обучить всех этих псевдосов одновременно? В течение многих дней они будут беспомощны как младенцы. Пройдут недели, прежде чем они начнут думать и действовать самостоятельно. Сможет ли Джо позаботиться о них в течение этого срока?

– Запасов еды и топлива у него достаточно – на несколько месяцев вперед, – ответил Корнелиус, – что же касается способностей Джо… Что ж, тут мы можем полагаться исключительно на оценку Англси. Только он обладает всей полнотой информации.

– А когда эти юпитерианцы станут, наконец, полноценными личностями, – взволнованно говорил Викен, – останутся ли они вместе с Джо? Не забывайте, что псевдосы – это не точные копии друг друга. Принцип неопределенности гарантирует наличие у каждого из них уникального набора генов. Если бы там, на Юпитере, был хоть один человеческий разум среди всех этих инопланетян…

– Один человеческий разум? – едва слышно сказал Корнелиус.

Викен в изумлении раскрыл рот. Его собеседник быстро продолжил:

– Я уверен, что Англси будет доминировать над ними. Его индивидуальные особенности просто потрясающи.

– Вы действительно так думаете?

Псионик кивнул:

– Да. За последние несколько недель я практически все свое время проводил с ним. А люди моей профессии ориентируются больше на психологию человека, а не на его тело или его привычки. Вы видите желчного калеку. Я вижу разум, который в ответ на свои физические ограничения выработал такую дикую энергию, такие нечеловеческие возможности концентрации, что иногда это меня просто пугает. Дайте этому разуму крепкое тело, и ему все будет по плечу.

– Возможно, что вы правы, – пробормотал Викен, немного помолчав. – Однако это уже неважно. Решение принято, ракеты полетят вниз завтра. Надеюсь, что все получится.

Он подождал еще немного. Гул вентиляторов в его крохотном помещении казался необычайно громким, а цвета какой-то аляповатой, девчачьей картины на стене – слишком броскими. Затем он сказал:

– Ян, вы ведь и сами довольно-таки скрытный человек. Когда ожидаете завершить работу над собственным эсопроектором и приступить к его испытаниям?

Корнелиус оглянулся. Через открытую дверь был виден совершенно пустой коридор, но он закрыл ее, прежде чем ответить на этот вопрос с непринужденной улыбкой:

– А он уже несколько дней как готов. Но никому не говорите.

– Почему? – Викен озадаченно смотрел на него. Движение при низкой силе тяжести оторвало его от стула, так что он доплыл до середины стола, стоявшего между собеседниками, затем рывком вернул себя назад.

– Я делал вид, что работаю над ним, – сказал Корнелиус, – но на самом деле ждал лишь момента повышенной эмоциональной напряженности, когда все внимание Англси было бы приковано к Джо. И завтрашняя операция – именно то, что мне нужно.

– Почему?

– Понимаете, я практически полностью убедился, что проблема с аппаратом не физическая, а психологическая. Я считаю, что по какой-то причине, которая кроется в его подсознании, Англси не хочет находиться на Юпитере. Конфликт подобного рода как раз и может стать причиной колебаний контура псионического усилителя.

– Хм-м-м, – Викен потер подбородок, – возможно. В последнее время Эд сильно изменился. В первые дни своего пребывания здесь он был достаточно желчным типом, но мог хотя бы иногда сыграть с нами в покер. Теперь же он настолько глубоко укрылся в своей раковине, что и носа не видать. Я не думал об этом раньше, но… да, Юпитер несомненно оказывает на него влияние.

– Хм-м-м, – кивнул Корнелиус. Он не стал продолжать, не упомянул, к примеру, о том случае, когда Англси пытался описать, что он чувствовал, будучи юпитерианцем.

– Конечно, – задумчиво сказал Викен, – нагрузка на предыдущих операторов не была так уж велика. Да и у Эда все было хорошо, когда он контролировал псевдосов низших классов. Все изменилось, когда на поверхность отправился Джо.

– Да-да, – заторопился Корнелиус, – я знаю об этом. Однако оставим пустые разговоры…

– Нет. Секунду. – Викен вдруг торопливо заговорил низким голосом, смотря куда-то в даль: – Я, кажется, впервые начинаю что-то понимать в этой ситуации. Сказать по правде, я постоянно ее анализирую, но на каком-то этапе просто воспринял общее ухудшение обстановки как должное. В Джо действительно есть что-то необычное. Возможно, это связано с его физической структурой или средой обитания, потому что более низкие формы не доставляли так много неудобств. Возможно, все дело в том, что Джо – первая марионетка в истории с потенциально человеческим разумом?

– Мы строим пустые предположения, – сказал Корнелиус. – Возможно, завтра я смогу ответить на этот вопрос. Теперь же я ничего не знаю.

Викен выпрямился. Он уставился на собеседника светлыми, почти белесыми глазами и смотрел, не мигая.

– Одну секунду, – сказал он.

– Да? – Корнелиус начал подниматься с места. – Пожалуйста, покороче. Мне уже пора спать.

– Вы знаете гораздо больше, чем рассказали, – заметил Викен. – Признайтесь!

– С чего вы взяли?

– Потому что вы не самый талантливый лжец во вселенной. К тому же вы слишком настойчиво защищали план Англси с этой отправкой на планету дополнительных псевдосов. Гораздо настойчивей, чем можно было ожидать от вновь прибывшего сотрудника.