Текст книги "Технология подавления русского народа. Часть вторая. Покушение на Великую Победу. Связь между двумя Мировыми войнами. Еще раз о «загадках» 1941-го. О «русских фашистах»"

Для сценаристов и режиссеров Второй мировой войны не было принципиально важно – кто войдёт в Польшу: немцы или русские, главное – чтобы кто-либо из них вошёл, – чтобы исчезла между ними эта географическая «прокладка»-преграда, чтобы они вошли в соприкосновение, чтобы уже возможна была война между ними.

Эту простую, но циничную и страшную для поляков истину не понимали или не могли осознать польские лидеры. Они были уверены, что вместе: Польша, Англия и Франция – это громадная сила, против которой Гитлер не попрёт, и более словесных запугиваний ничего не будет. Они не понимали, что «мировые мудрецы», глядя на карту Европы, ради страстно желаемого глобального столкновения Германии и СССР уже теоретически давно пожертвовали Польшей. 18 августа 1939 года представители Англии и Франции посетили Польшу, и настоятельно убеждали её руководство согласиться на пропуск советских войск через польскую территорию».

Поляки желали сохранить свой суверенитет, им ещё помнился со всеми ужасами 1920 год. Ю. Бек 20 августа дипломатично ответил: «У нас нет военного соглашения с СССР… Я не допускаю, что могут быть какие-либо использования нашей территории иностранными войсками».

По этому поводу глубоко уважаемый мною современный историк Ю. Емельянов делает ошибочный вывод:: «…И Третий рейх мог беспрепятственно готовить нападение на эту страну». Гитлер готовился к нападению на Польшу на своей, германской территории – и как ему в этом могли воспрепятствовать советские войска? – Напасть на Германию? – Абсурд. Началась бы долгожданная Англией и США война, которая проходила бы на территории Польши. Если проанализировать, что происходило бы далее – если бы поляки согласились на ввод на её территорию советских войск, то проиграли бы обе стороны – и польская и советская.

Во-первых, Отчетливо понятно, что если бы поляки согласились на ввод советских войск на свою территорию, то их, бесспорно, ждала бы участь прибалтийских стран – поэтапная оккупация, и превращение в ещё одну советскую республику; и это не решало проблему разжигания войны. Эту простую истину и сегодня, спустя много лет, не могут понять многие «великие» аналитики истории, как например, Ю. Мухин:

«Сейчас, когда после Второй мировой войны прошло уже много лет и стала ясна послевоенная расстановка сил, историки хором авторитетно утверждают, что поляки, не соглашаясь впускать на свою территорию советские войска, дескать, боялись, что эти войска не уйдут после победы над немцами и установят в Польше советскую власть, либо отторгнут у Польши ранее захваченные ею у Украины и Белоруссии территории.

Это чепуха! Это послевоенная пропаганда! До войны поляки даже не заикались об этой причине, нет ни единого документа, который бы свидетельствовал, что правительство Польши это волновало».

Вдумайтесь в этот громогласный абсурд Ю. Мухина – неужели руководство Польши после озвученного отказа должно было для таких, как Мухин, объявлять в специальной декларации или заявлении само собой разумеющуюся истину: «Мы заявляем, что хотим быть свободным, суверенным народом и государством – и поэтому против вторжения на нашу территорию любых иностранных войск». А если руководство Польши или другой страны не сделало этого заявления, то по логике Мухина – оно по умолчанию заранее согласилось с оккупацией, и на него можно юридически обоснованно нападать… Эту мерзость Мухина, рассчитанную на крайних дебилов, даже трудно комментировать.

Во-вторых, если бы Сталин вошёл в 1939 году в Польшу и перехватил бы эту добычу у Гитлера, дав ему дополнительный повод к войне, и война между Германией и СССР началась бы в 1939 году, то она бы, с учётом последующей тяжелой войны СССР с маленькой Финляндией – и огромными проблемами с Красной армией (читай об этом кошмарном состоянии критический доклад Сталина на Военном Совете 17 апреля 1940 г.), – закончилась бы для СССР жутким поражением. Причем на первом этапе война велась бы на территории Польши, где Красная армия не получила бы поддержки от местного населения, а, скорее всего, наоборот… А Гитлер орал бы, что он освобождает Польшу от кровавых большевистских агрессоров, захватчиков и т. п.

Глава девятая. Начало Второй мировой войны

В 1939 году Гитлер вёл себя в Европе уже по-хозяйски, и 23 марта 1939 года под угрозой отобрал у Литвы порт Мемель (Клайпеда). Это была хорошая стратегическая точка для нападения и на Польшу и на СССР.

Перед нападением на Польшу Гитлер решил перестраховаться, – найти себе союзника и запутал европейских политиков виртуозным политическим слаломом: сначала в конце июля – начале августа 1939 года он провёл серию секретных переговоров с представителями Англии с участием Геринга и Гесса. И руководство Англии дало Гитлеру «одобрямс» на нападение на Польшу, поэтому до сих пор руководство Англии не рассекречивает документы того периода. После этих переговоров Гитлер был уверен, что Запад в лице «МЖП» не вмешается и не придет на помощь Польше. Так и произошло.

Затем Гитлер задумал ввести в шоковое состояние «МЖП» – решил создать военный союз с СССР. Этим Гитлер страховался сразу в двух вопросах: если Польша окажет сильное сопротивление, и если вдруг – из-за Польши в войну реально ввяжутся Англия и Франция.

Судя по кадровым перемещениям Сталина, – в мае 1939 года он убрал с поста симпатизирующего Англии наркома иностранных дел СССР Литвинова-Валлаха и поставил на этот пост В. Молотова (Скрябина), Сталин продумывал этот вариант. В этот же период приступил к работе в МИДе, несмотря на негативную характеристику Литвинова, «молотовский кадр» – молодой человек из белорусской деревни Старые Громыки – Андрей Громыко.

Гитлер понимал, что Сталин, читавший единственную книгу Гитлера и понимавший неизбежное приближение войны, и отвергнутый по понятным причинам Англией и Францией, находится в таком безвыходном положении, что неизбежно ухватиться за предложение Гитлера, чтобы устранить угрозу войны со стороны Германии или хотя бы немного отсрочить войну, и успеть максимально к ней подготовиться.

«Провели очень много мер, но все же недостаточно. Не успели много доделать… Хотелось бы, конечно, больше. Сталин ещё перед войной считал, что только к 1943 году мы сможем встретить немца на равных», – объяснял многолетний ближайший помощник Сталина В. Молотов в беседе с писателем Ф. Чуевым.

В этой теме отмечу современную российскую еврейскую писательницу Татьяну Поляченко под псевдонимом «Полина Дашкова», которая на тему пакта Молотова-Риббентропа недавно написала роман «Пакт» о якобы «нежной» дружбе якобы совершенно неграмотного ничтожества Сталина с таким же ничтожеством Гитлером. А ведь она знает – сколько в библиотеке Сталина было тысяч книг с его пометками…

В журнал «Имена» (№ 9 за 2012 г.) П. Дашкова объясняет, как стряпает подобную мерзкую ерунду: берет исторический сюжет со Сталиным – «А дальше начинаешь придумывать», – объясняет она. А почему бы красиво не обработать историческую правду? Разве обязательно напропалую врать?.. Это «заказуха» в худших советских традициях. Как после этого можно вякать современным либералам про нравы в литературе СССР…

Этот лживое заказное «творение» «Дашковой» в литературе демонстрирует размах кампании десталинизации, которую проводят современные троцкистские власти.

До нападения на Польшу у Гитлера не было опыта широкомасштабных военных действий. Поэтому он, переоценивая мощь польской армии и не желая втягиваться в затяжную войну, желая минимизировать потери, решил устроить тактические игры со своей намеченной главной жертвой – СССР. И решил тайно от своих покровителей договориться со Сталиным о совместном нападении на Польшу.

В это время длились затяжные переговоры между представителями Англии, Франции и Сталиным. 11 августа 1939 года в Москву прибыли английская и французская военные миссии, которые не имели мандата (права) подписывать договор… Бессмысленные переговоры длились до 20 августа. Повторюсь: по этому поводу известный американский историк У. Ширер лукаво недоумевал: «Трудно понять приверженность англичан политике затягивания переговоров в Москве».

В этот период 19 августа пришла в Москву телеграмма от Гитлера о возможной войне с Польшей и просьбой в связи с этим принять его эмиссара 22–23 августа. Переговоры состоялись, и в ночь с 23 на 24 августа 1939 г. был подписан знаменитый договор (пакт) «Молотова – Риббентропа» о совместном нападении на Польшу. Н. С. Хрущёв по этому поводу вспоминал:

«…У Сталина мы собрались 23 августа к вечеру. Пока готовили к столу наши охотничьи трофеи, Сталин рассказал, что Риббентроп уже улетел в Берлин… Сталин правильно оценивал значение этого договора с Германией. Он понимал, что Гитлер хочет нас обмануть, просто перехитрить. Но полагал, что это мы, СССР, перехитрили Гитлера… Он говорил нам: «Тут идёт игра, кто кого перехитрит и обманет»» (из исследования А. Арутюнова).

Сам Сталина 3 июля 1941 года объяснял смысл этого договора: «Что выиграли мы? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора года и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну, вопреки пакту».

Да, Сталин выиграл много времени и много расстояния. По поводу расстояния следует отметить: когда в 1941 году Гитлер напал на СССР, то его армии через 5 дней прошли от Белостока к Минску, то есть – 380 километров. За это время советское командование смогло отойти от шока первого сокрушающего удара гитлеровцев, собраться и организовать оборону.

А если бы граница проходила, как до сентября 1939 года – около Минска, то с учётом расстояния от Минска до Смоленска – 330 км, то в этом случае через 5 дней гитлеровские войска прошли бы Смоленск и двигались бы к Москве, при этих темпах (примерно 75 км в сутки) были бы в 6-7 днях движения до Москвы. И тогда, вероятнее всего, задуманный Гитлером быстрый бросок удался бы.

Кроме перечисленного, договор с Германией оказал положительный для СССР эффект на Дальнем Востоке, где с мая 1939 года шла война с Японией, шли бои на Халхин-Голе, а у СССР в случае войны с Германией была опасность войны на два фронта. А более чем дружеский договор с союзником Японии – Германией оказал сильное деморализующее влияние на руководство Японии. Честолюбивые самураи предположили, что Гитлер с ними не честен, не откровенен, что он их «использовал» и затем предал. К 29 августа 1939 года японская группировка была окружена и сдалась.

Напомню ещё раз слова Гитлера перед нападением на Польшу: «Я подготовил на Востоке мои отряды «Тотенкопф»(«Мёртвая голова»), приказав им убивать безжалостно мужчин, женщин и детей польского происхождения… Только таким образом мы завоюем необходимое жизненное пространство… Польша будет – обезглавлена и колонизирована немцами… Будьте твёрдыми и беспощадными». – Это по поводу лживого утверждения Истархова, что при власти Гитлера славянским народам жилось бы хорошо…

И в этом зверском побоище самое активное участие приняла Англия, руководство которой 25 августа подписало ещё один договор между Польшей и Англией после провокации гитлеровцев в Гливицах. Под давлением Англии и Франции польское руководство не организовывало полную мобилизацию до 31 августа, а Гитлер напал на Польшу 1 сентября. То есть польские призывники шли на сборные пункты уже под бомбами гитлеровской авиации, когда 60 гитлеровских дивизий уже пересекли границу Польши.

Через два дня после нападения, согласно военно-политическому договору с Польшей, формально объявили войну Германии Англия и Франция, но ни один снаряд, ни одна пуля не были выпущены с их стороны по гитлеровским армиям. Это было с их стороны мерзкое лицемерие и предательство.

Гитлеровский генерал Гальдер в своем дневнике записал, что он «не обидится, если Англия будет делать вид, что ведет войну». И после нападения на Польшу Англия и Франция, чтобы как-то сохранить лицо и иметь возможность вмешаться в войну и сделать её коррективы, объявили войну Германии и делали вид, что ведут войну против Германии.

Гитлеровский фельдмаршал Вильгельм Кейтель вспоминал своё удивление:

«Мы, солдаты, всегда ожидали удара со стороны западных держав, т. е. Франции, во время компании в Польше. Мы были поражены, что на Западе… ничего существенного не происходило… – от голландской границы вплоть до Базеля, у нас было лишь 5 дивизий, не считая 20 дивизий, постоянно размещённых вдоль линии оборонительных укреплений. С чисто военной точки зрения французская армия во время польской компании не встретила бы серьёзного сопротивления. Поскольку этого не произошло…»

Эту истину понимали и все английские и французские политики и Гитлер: «У нас есть ахиллесова пята – это Рурская область. От владения Руром зависит ход войны. Если Франция и Англия через Бельгию и Голландию нанесут удар по Рурской области, то мы подвергнемся огромной опасности. Немецкое сопротивление придет к концу» (Л. Безыменский «Особая папка» Барбаросса» М., 1972 г.). Но нападая на Польшу, он знал – Англия за Польшу не вступится, предаст её ради своей «великой цели». На такие случаи у У. Черчилля есть любопытная фраза:

«Мы имеем право (во имя свободы и демократии), более того – бог повелевает нам временно отбросить условные положения законов…»

Бездействие Англии и Франции объясняется только секретным сговором с Гитлером, а немецкие генералы не были в курсе этого секретного сговора, поэтому знаменитый немецкий военачальник Хайнц Гудериан с недоумением вспоминал: «Мы не могли прийти в себя от изумления… почему французы не использовали сложившуюся ситуацию», У. Ширер «Крах нацистской империи»(М, 1998 г.). У. Черчилль после войны в своей книге («Вторая мировая война») продолжал красиво и нагло врать:

«Теперь две западные демократии (Англия и Франция), наконец, заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши».

Если какой-нибудь атеист решит заняться исследованием истории, то обнаружит потрясающий цинизм политиков, и, скорее всего, станет религиозным человеком, и более того: придёт к стойкому убеждению, что Ад находится не где-нибудь в других сферах, а – на Земле.

И в случае, если бы Гитлер после небольшой паузы напал бы в 1939 году на СССР, то руководство Англии и Франции тем более бездействовали бы, несмотря на притворно объявленную войну.

Польская армия с большими потерями три недели воевала с гитлеровской армией, из них одну неделю с 17 сентября на два фронта против двух армий – ещё и против ударившей в спину советской армии (30 пехотных дивизий, 20 кавалерийских дивизий и 12 моторизированных бригад). По договоренности советские войска должны напасть на Польшу 5 сентября, но Сталин волокитил, и только когда гитлеровцы 16 сентября захватили половину Варшавы и королевский дворец в центре, тогда исход войны стал очевиден – и советские войска перешли границу.

Главным преимуществом гитлеровцев перед польскими войсками, кроме внезапности, был большой перевес в бронетанковых войсках, на некоторых участках фронта перевес был в 15 раз. Сильный перевес был и в авиации, поэтому даже если поляки сбили 43 гитлеровских самолёта, а сами потеряли 33, то это не повлияло на ход войны. Но в некоторых местах поляки оказали героическое сопротивление: крепость Вестерплятте в Гданьске при атаках с моря, воздуха и суши успешно сражалась 7 дней, построенную поляками Брестскую крепость они защищали от гитлеровцев успешно до 19-20 сентября, до подхода с другой стороны Красной армии.

Свою восточную столицу Львов они успешно обороняли с 11 сентября – до 22 сентября, до подхода с другой стороны советских войск, после чего, понимая несоразмерный перевес сил и бессмысленность сопротивления, сдались Красной армии, в плен попало 250 тысяч польских солдат, 12 генералов и 15 тысяч офицеров.

Понятно, что прохождение советских войск по Польше было намного более легким, чем гитлеровских, против которых к 17 сентября были брошены все силы ПОЛЯКОВ.

«Для польского руководства вмешательство СССР оказалось совершенно неожиданным. Польская разведка не зафиксировала никаких угрожающих передвижений Красной Армии, а сведения, поступающие 15 сентября, вопринимались как понятная реакция на начало войны в Европе… На восточной границе Польши кроме 25 батальонов и 7 эскадронов пограничной охраны (около 12 тысяч человек или 8 солдат на один км границы), других войск практически не имелось, что было хорошо известно советской разведке», – объяснял в одной из лучших и самых подробных книг о Второй мировой войне М. Мельтюхов («Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу 1939-1941 гг.», М., 2008 г.).

Но в некоторых населенных польских (белорусских) пунктах советские войска столкнулись с упорным сопротивлением. Как утверждает в своём исследовании А. Арутюнов – отдалённый от советской границы всего на 30 км небольшой городок Молодечно с преобладающим белорусским населением Красная армада смогла захватить только на третьи сутки. А находящийся в 90 километрах от советской границы г. Пинск защищался от советских войск 85 часов, то есть в течение более трёх суток советские войска не могли захватить город, который обороняли польские полицейские, пожарники и добровольцы. Город Гродно с королевским дворцом советские войска штурмовали с большими потерями более двое суток, хотя в этом городе не было регулярных войск, а город защищали полицейские, пожарники и ополченцы.

Оригинально объяснял иногда упорное сопротивление поляков, в частности при обороне Гродно и трудности РККА А. Широкорад в своей книге «Великие противостояния. Давний спор славян. Россия. Польша. Литва» (М., 2007 г.): «Обратим внимание: и вермахт и РККА старательно повторяли одну и ту же ошибку – пытались штурмовать в лоб города, занятые польскими войсками, где их поддерживала наиболее фанатичная часть польского населения». Фанатичная… – оригинально…

Не все и не везде оказывали такое «фанатичное» сопротивление, были другие массовые случаи, на которые указал израильский историк Я. Рабинович: «Еврейское население Западной Белоруссии и Западной Украины встретило советские войска очень дружелюбно. Как ещё и в Буковине и в Бесарабии, и в Литве – евреи становились по свидетельству… главной опорой советской власти…»

Белорусский исследователь В. Г. Крысько в своей книге «Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт)» отметил: «В 1939 году во время сентябрьского вторжения советских войск на польскую территорию политорганы РККА издали 11 листовок. Наиболее часто в них повторялись темы, призванные дискредитировать правительство Польши (11 тем), из них 5 тем были о бегстве польского правительства в Румынию (что, кстати, являлось ложью – польское правительство находилось на своей территории неподалеку от румынской границы), 2 темы о похищении польским правительством золотого запаса страны (тоже ложь) и 1 тема о роскошной жизни членов правительства. Тезис о преступности действий польского правительства повторялся во всех 11 темах».

Оборону Варшавы поляки прекратили в середине 27 сентября. В организованной форме сопротивление поляков закончилось 28 сентября 1939 года. Хотя оборонявшая Брест группа частей «Полесье» генерала Клеберга отошла в леса и сражалась на брестчине до 5 октября. Совместные военные парады победителей: гитлеровских и советских войск прошли торжественно в Бресте, Пинске, Львове, Гродно. Например, в Гродно парадом руководили: с советской стороны будущий маршал СССР В. И. Чуйков, а с гитлеровской стороны знаменитый генерал Г. Гудериан, их счастливые улыбки победителей зафиксировали фотографы. Затем в Брест, Львов, Гродно, Белосток и другие города приехали офицеры НКВД проводить «чистки». А. Широкород в своей вышеупомянутой книге цитирует воспоминания комбрига С. М. Кривошейна:

«Разговор (с гитлеровцами. – Р. К.) происходил в ленинской палатке… Накормив немцев наваристым русским борщом и шашлыками по-карски, мы отправили их восвояси, наказав передать «горячий привет» генералу Гудериану». Неудивительно, что после этого воинского братства многим советским офицерам в 1941 году трудно было осознать, что тот же Гудериан нанесёт по ним мощный удар.

«С окончанием польской войны Германия приобрела большую территорию для заселения», – констатировал Риббентроп 27 сентября 1939 года в беседе со Сталиным (Том № 14 Собрание сочинений Сталина). А Сталин присоединил к СССР в результате нападения на Польшу территорию размером 196 тыс. кв. км. с населением 13 миллионов человек. Польша перестала существовать как суверенное государство, во Второй мировой войне погибло 6,5 миллионов поляков, почти каждый четвертый.

Изначально в этой войне против двух мощных государств у поляков не было никаких шансов защититься и сохранить свободу, суверенитет. Средняя скорость продвижения гитлеровских войск по Польше – 30 км в сутки, а по СССР в первые две недели войны 60-70 км; то есть если бы СССР имел размеры Польши, то был бы захвачен гитлеровцами быстрее. И это притом, что СССР не имел второго фронта. Поэтому трудно обвинять поляков в военной бездарности или в трусости, как это делает в самой грязной оскорбительной форме откровенный провокатор Ю. Мухин:

«Мне (Ю. Мухину), кстати, подчинялся железнодорожный цех, а его начальником был Главацкий Игнат Станиславович, про него я знал, что он поляк. Мужик был надёжный, как стена, – жизнь можно было без колебаний доверить… А в середине 90-х я занялся Катынским делом и ближе познакомился с кое-какими поляками из Польши. Боже мой. Какие животные!

Купили в прессе и Генпрокуратуре России десятка три мерзавцев, сфабриковали Катынское дело так, как будто это русские в 1940 году расстреляли трусливых польских офицеров, – тех, которые в 1939 году удирали от немецкой армии в сторону СССР. То, что на самом деле этих польских трусов в 1941 году пристрелили немцы, поляки прекрасно знают, но поскольку эти животные не имеют ни совести, ни достоинства (и т. д.)….» (Ю. Мухин «Русская Правда. Продажная девка генетика», М., 2006 г., стр. 200–201).

Позиция Ю. Мухина по Катынской трагедии понятна. В этой теме споров и спекуляций много. Например, в «Международной Еврейской газете» («МЕГ»№ 5-6 2010 г.). В эту тему встрял главный редактор этой газеты Танкред Голенпольский, который, несмотря на все признания российского правительства в расстреле польских офицеров в Катыни, утверждает что это преступление совершили немцы, и в доказательство своей позиции приводит «убийственный» аргумент, что советские палачи обязательно сняли бы с поляков хорошие сапоги: «И правда, польские офицерские сапоги с нашими сравнить в ту пору было сложно».

Во-первых, даже если предположить, что польским офицеры получили новые сапоги в начале 1939 года, то к моменту расстрела – почти через полтора года, когда они их ни разу не чистили в условиях концлагеря и не снимали с ног сутками весь год, то можно представить – какого товарного вида они были… Во-вторых, почему Голенпольский вовсе отвергает вариант, что мог быть и строгий приказ какого-то порядочного советского командира – вонючие сапоги с убитых поляков не снимать… А лукавый Голенпольский во главу ставит алчность советских солдат и офицеров к старым польским сапогам и этим сразу «убивает» двух славянских «зайцев» и третьего – немецкого.

Свидетель того периода истории – родной брат знаменитого молодого председателя Госплана СССР Л. А. Вознесенский в своём исследовании утверждает, что этот акт массового убийства польских офицеров был инициирован Берией: «В тот же день, 5 марта 1940 г., это предложение Берии было поддержано Сталиным (не мстил ли тем самым он полякам за поражение Красной Армии под Варшавой в 1920 г. – Вознесенский) и прочими упомянутыми деятелями и оформлено как решение Политбюро».

В этой трагической истории я выражу мнение, которое, почему-то, никто ещё не высказывал, по крайней мере я не слышал во время многочисленных обсуждений. Не буду под микроскопом проверять подлинность бумаг и букв, как это делает Ю. Мухин, не буду проверять сапоги, кепки, пуговицы, пули и т. п. А буду использовать только здравый смысл и крепкую логику. Моя позиция предельно проста, но когда я выразил её в личной беседе известному публицисту и кремлевскому политтехнологу Н. Старикову, то он почему-то впал в замешательство, затем возмутился – не согласился, но не смог выдвинуть ни одного контраргумента опровергающего мою позицию. А моё мнение, убеждение таково: во-первых, и главное – является бесспорным фактом: Вторая мировая война проходила с 1 сентября 1939 года по 1945 год, то есть расстрел польских офицеров произошёл во время войны и это был фрагмент войны, гибель на войне. В связи с этим я ставлю вопрос: это был единственный фрагмент войны, когда расстреливали пленных польских офицеров, пленных немецких офицеров и пленных русских офицеров, как и – пленных французских офицеров, румынских, испанских, итальянских, венгерских, японских и т. д.? – Конечно, нет, – за 7 лет этой кровавой войны таких фрагментов было много тысяч, в том числе и пленными польскими солдатами и офицерами. Тогда почему выдернут только этот один фрагмент войны, гибели на войне из многих тысяч подобных?..

И отвечаю: потому что здесь на 100 % политика, причем подлая и коварная политика Запада по разжиганию ненависти между поляками и русскими. Западные идеологи и стратеги целенаправленно и цинично портят и так до скверности испорченные длительной историей российско-польские отношения, потому что они хотя иметь и сохранить существующий противовес России в Восточной Европе, и в кошмарном сне видят дружбу этих двух славянских народов и стран. Эту простую истину якобы полный дегенерат и дебил Ю. Мухин, якобы, понять никак не может, и в этой мерзкой политтехнологии принимает самое активное участие – лично своими грязными ногтями расцарапывает раны российско-польских отношений, как и сверхлукавый еврей Голенпольский и прочие им подобные.

И вообще, как ни сурово звучит правда, но если мужчина сознательно, без принуждения выбрал профессию военного, то он должен знать и быть готовым, что его во время войны могут убить, как были убиты многие миллионы воинов до него, поэтому в этом вопросе не должно быть истерики и экзальтированных возмущений.

Если гибель военных во время войны закономерна, то менее закономерна гибель и тем более расстрел мирного населения, по этим случаям должны быть более строгие разбирательства, этих случаев были тысячи, но скандальных разбирательств почему-то нет… Например, по некоторым данным на присоединенных к СССР территориях 1940 году было арестовано 5100 католических и протестантских священников, из которых 1100 были расстреляны, а в 1941 году до 22 июня было арестовано ещё 4 тысячи, из которых 1900 расстреляли. – Почему эти преступления не обсуждаются? А ведь священники не обязательно должны погибать во время войны…

Война есть война, там столько горя и преступлений… А почему с таким гневом и пристрастием не обсуждаются публично и не осуждаются в Польше и в России главные виновники войны, виновники гибели 50 миллионов людей – кровавые вурдалаки – организаторы этой кровавой войны?.. – Слабо? Страшно? – Можно получить за правду различные санкции-наказания от гегемонов или потерять должность…

Во-вторых, и самое главное – также бесспорным фактом является, что в этой войне у Польши, поляков было два совершенно равноценных по негативу для них врага – Германия и СССР. Поэтому совершенно бесспорно – в любом случае для поляков их офицеров расстреляли враги во время войны. Неужели есть большая разница – кто конкретно из врагов? – Неужели если расстреляли враги-гитлеровцы, то это для поляков меньшая беда, меньшее горе, чем если расстреляли враги, «советы», или наоборот?.. Конечно – нет, в любом случае беда и горе равно большие, никакой разницы нет. Тогда зачем, кроме почитания со всеми почестями погибших в войне – устраивать разборки с пристрастием – кто именно из врагов расстрелял? Ответ на этот вопрос точен и ясен – как и предыдущий ответ: на 100 % мерзкая и циничная политика Запада и их агентов-провокаторов в Польше и в России.

В-третьих, и не самое главное в связи с объяснениями выше, – если уж вдаваться дотошно в подробности и ответить точно на вопрос, кто же всё-таки расстрелял в Смоленской и Брянской областях 23 тысячи польских офицеров: гитлеровцы или красноармейцы, то обращаюсь к читателям – вы мне ответьте, только честно, на мой очень понятный и длинный вопрос: если в гражданскую войну с 1917 – по 1921 год по утверждению самого знаменитого социолога Питирима Сорокина большевики погубили 18 миллионов россиян (русских, украинцев, татар и т. д.), затем в СССР с 1922 по 1929 год – ещё около 1 миллиона (концлагеря были переполнены, и в этот период убили большое количество писателей: от Н. Гумилева до С. Есенина), затем в 1929–1934 гг. в жестоком глубоко ошибочном (по коварной теории еврейского идеолога К. Маркса в его «Принципах коммунизма», 1848 г.) насильственном раскрестьянивании – коллективизации было погублено (в том числе и репрессиями) 9 миллионов лучших своих – советских хлеборобов и скотоводов (4 миллиона русских, 4 миллиона украинцев и 1 миллион казахов и киргизов), в 1935–1939 – в период репрессий было уничтожено почти 1,7 миллиона различных партийных работников, чиновников и невинно оговоренных людей (в том числе и большое количество христианских, буддистских, мусульманских священников и шаманов северных народов), то неужели эта власть пожалела во время войны 20 тысяч пленных вражеских – тем более польских офицеров, которые, возможно, были причастны к ужасному разгрому Красной армии в 1920 году и к издевательству над плененными 170 тысячами красноармейцев – боевых товарищей Ворошилова, Буденного, Сталина, Жукова и прочих многочисленных кадров ленинского периода? Этот вопрос уже – риторический. Но, например, на него мне не смог смело и честно ответить кремлевский лукавый политтехнолог Н. Стариков…

Впечатленные совместным нападением на Польшу прибалтийские правительства съёжились от тревоги. По секретному протоколу от 28 сентября 1939 года о разделе сфер влияния Гитлер отдал Сталину Прибалтику. И Сталин сделал предложение о договоре – от которого невозможно было отказаться, и который предусматривал введение войск на их территорию. 28 сентября 1939 года был подписан договор с Эстонией, на территорию которой вводилось 25 тысяч советских войск и к СССР отходили морские и воздушные базы. После подписания договора, как вспоминал министр иностранных дел Эстонии К. Сельтер, Сталин удовлетворенно отметил: «Могу Вам сказать, что правительство Эстонии действовало мудро и на пользу эстонскому народу, заключив соглашении с Советским Союзом. С Вами могло бы получиться как с Польшей». Понятно, что об этих словах Сталина знали уже на следующий день главы остальных прибалтийских республик. 5 октября был подписан договор между СССР и Латвией, а 10 октября 1939 года и с Литвой, по которому Сталин отдал Литве бывший польский город Вильно с прилегающими районами.