Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

АВТОНОМИЗМ И КЛАССОВАЯ БОРЬБА

Все идеологические фракции, составившие Союз для достижения полноправия, безусловно, выступали за конституционализм. Вместе с тем евреи активно участвовали в общероссийском революционном движении; неудивительно, что со временем социалистические партии нашли поддержку у относительно небольшой, но более радикальной, революционно настроенной части российского еврейства406406
  См.: Schapiro L. The Role of the Jews in the Russian Revolutionary Movement // Slavic and East European Review. 1961. № 40. С. 148–167.


[Закрыть]. К 1906 году Бунд становится мощной, хорошо организованной партией, насчитывающей более тридцати тысяч членов. Однако успех Союза в консолидации еврейского электората к выборам в Первую думу позволяет предположить, что по крайней мере в период 1905–1907 годов значительная часть евреев империи не отозвалась на призыв Бунда и других социалистов бойкотировать выборы и охотно воспользовалась открывшейся возможностью участвовать в «буржуазной политике»407407
  См.: Harcave. Jewish Political Parties. P. 80.


[Закрыть]. Еврейским социалистам ничего не оставалось, как изменить тактику и бороться за места во Второй думе.

Весомые причины бойкотировать Союз и первые в России выборы у Бунда, безусловно, были. Достаточно сказать, что закон, по которому своего представителя могли выбирать только рабочие с предприятий, где работает больше пятидесяти человек, автоматически отстранял от участия в выборах всех евреев-рабочих, которые не входили в городскую курию408408
  Ibid.


[Закрыть]. Тем не менее объявленный Бундом еще до начала предвыборной кампании бойкот Союза был вызван не столько заботой о еврейском пролетариате, сколько нежеланием большинства бундовцев, озабоченных главным образом организацией забастовок и сбором оружия, понять и тем более принять взгляды тех же Максима Винавера или Генриха Слиозберга (стоит заметить, что неприятие было взаимным). Сторонники бойкота, революционно настроенные левые, в основном были гораздо моложе, чем либералы, стоявшие у истоков Союза, и этот поколенческий разрыв во многом объясняет качественные различия в тактике. Как справедливо заметил Йонатан Френкель, «в одночасье выплеснулся весь гнев передового отряда на тех, кто благополучно устроился в тылу, и социалисты всех мастей отдалились от Союза для достижения полноправия»409409
  Frankel. Prophecy and Politics. P. 167.


[Закрыть]. Быстрая радикализация еврейских социалистов была связана с угрозой ареста, постоянно висевшей над активными деятелями Бунда и «Поалей Цион»; в такой обстановке члены этих партий не видели смысла в еврейском национальном собрании, которое, вероятнее всего, будет выгодно в основном либералам. Одновременно еврейские социалисты хотели сохранить влияние на соплеменников, особенно в те годы, когда из-за появившейся у Союза возможности легально пропагандировать свои идеи они стали терять приверженцев. В конечном счете им ничего не оставалось, кроме как признать некоторые автономистские идеи, более близкие широким массам, чем призывы к международной пролетарской солидарности.

Уже на IV съезде, состоявшемся в 1901 году, Бунд делает осторожные шаги к автономизму. Резолюция этого съезда вызвала жаркую полемику между бундовцами и «искровцами», которая привела к тому, что представители Бунда покинули проходивший в августе 1903 года Второй съезд Российской социал-демократической рабочей партии и заявили о выходе из нее410410
  См.: Tobias H.J. The Bund and Lenin Until 1903 // Russian Review. 1961. Oct. Vol. 20. № 4. P. 344–357; Frankel. Prophecy and Politics. P. 227–246; Altshuler M. The Attitude of the Communist Party of Russia to Jewish National Survival, 1918–1930 // YIVO Annual of Jewish Social Science. 1969. Vol. 14. P. 68–86; Gitelman Z.Y. Jewish Nationality and Soviet Politics: The Jewish Sections of the CPSU, 1917–1930. Princeton, N.J., 1972. P. 39–46; о разногласиях внутри Бунда в связи с национально-культурной автономией см.: Ibid. P. 53–66.


[Закрыть]. Год спустя Бунд выступил с формальным требованием культурной автономии для еврейских рабочих, однако лишь после революции 1905 года руководители партии заговорили о готовности возглавить не только пролетарское, но и национальное движение411411
  Hertz J.S. The Bund’s Nationality Program and Its Critics in the Russian, Polish, and Austrian Socialist Movements // YIVO Annual. 1969. Vol. 14. P. 57.


[Закрыть]. Отчасти эта перемена, равно как и пробудившийся интерес Бунда к еврейской культурной (пока еще не национальной) автономии, произошла под влиянием Польской социалистической партии (ППС), именно в эти годы заявившей о национальных правах поляков. Другая причина состояла, вероятно, в том, что Бунду не хотелось уступать новым социалистическим партиям, включившим автономистские требования в свою программу. Наконец – и это был наиболее весомый аргумент – невозможно было игнорировать умонастроения избирателей, многие из которых открыто поддерживали автономизм. Как писал один из членов партии в 1905 году, идея «бундовской» национально-культурной автономии в той или иной форме, более или менее явной, «поистине вызвала огромные волны общественных дискуссий. Она стала ключевым вопросом, модным лозунгом»412412
  Цит. по: Gitelman. Jewish Nationality. P. 46.


[Закрыть]. Но даже при том, что общественное мнение, межпартийная конкуренция и влияние польских социалистов вынудили Бунд переменить отношение к культурной автономии, он по-прежнему отказывался признать идею полноценной национальной автономии, равно как и социально-политическую модель, в которой полномочия местного самоуправления не ограничиваются языком и школой. Можно сказать, что Бунд согласился с культурной автономией исключительно потому, что понимал: в атмосфере 1905 года он не может позволить себе роскошь оставаться единственной еврейской партией, не участвующей в борьбе за национальное самоопределение российского еврейства.

Отказ еврейских пролетарских партий признавать социально-политическую автономистскую модель способствовал зарождению сеймистского движения и появлению новых политических объединений – группы «Возрождение» и возглавляемой радикальными националистами социалистической автономистской партии СЕРП, в которую не вошли враждебно настроенные к ней социалисты-сионисты. Сеймисты и СЕРП вместе с Бундом и другими социал-демократами бойкотировали Союз для достижения полноправия и выборы в Первую думу. Однако на выборах во Вторую думу Житловский шел в Витебске как представитель СЕРП по эсеровскому списку (он набрал необходимое количество голосов, но его победа не была признана властями). Более того, теперь в ряде округов сионисты даже поддерживали сеймистов, поскольку теперь у них были общие национальные цели. Так, например, было на Волыни, где Жаботинский отказался от участия в выборах в пользу автономиста-социалиста Марка Ратнера413413
  Levin. Russian Jewry. P. 244.


[Закрыть]. С другой стороны, сеймисты дистанцировались от Союза, обсуждавшего, казалось бы, наиболее близкую им цель – создание национального собрания, и объявили, что сейчас важнее всего для них социалистическая солидарность414414
  Frankel. Prophecy and Politics. С. 283.


[Закрыть]. Как и «возрожденцы», они считали первоочередной задачей победу пролетариата и были убеждены, что национальное собрание, учрежденное сторонниками конституционализма, будет служить исключительно целям буржуазии. Житловский резко критиковал обращенный к еврейским рабочим партиям призыв Дубнова отказаться от классовой борьбы и сосредоточиться на духовном национализме и одновременно спрашивал, как, по мнению Дубнова, нации, не имеющие своих территорий, смогут думать о создании общинных автономий, не добившись национальной автономии во главе с сеймом415415
  Житловский Х. «Духовный» национализм г-на Дубнова // Серп. 1908. № 2. С. 292–310.


[Закрыть]. В статье о духовном национализме он иронически называет такую позицию, свидетельствующую о приверженности ее автора идеологии конституционных демократов, «национал-еврейским кадетством»416416
  Житловский Х. «Духовный» национализм г-на Дубнова. С. 302.


[Закрыть].

События 1905 года и ощущение близких, неминуемых перемен ускорили разделение внутри группы социалистов-сионистов; так возникли группы сеймистов, территориалистов и палестинофилов. Расширение гражданских свобод и возвращение политических ссыльных, несомненно, благоприятствовало появлению новых организаций, публикаций, началу новых дискуссий. В отличие от сионистов, не разделявших социалистических позиций, социалистов-автономистов трудно было обвинить в использовании автономистских идей ради собственных политических целей или в безразличии к нуждам российского еврейства: «Возрождение» и СЕРП последовательно отстаивали полноценную национально-гражданскую внетерриториальную автономию. Вместе с тем, подобно сионистам, социалистические автономисты считали национальные права не более чем средством достижения более высокой цели. Сионисты соглашались с дубновской идеологией лишь в той мере, в какой обеспечение национальных прав и представительства могло послужить сионизму; социалисты-автономисты считали национальные права необходимым шагом на пути к победе пролетариата и крестьянства, а возможно, и к свержению царя. Действительно, сеймисты в 1905–1907 годах максималистски требовали полной еврейской автономии и критиковали Бунд за равнодушие к еврейским национальным требованиям, но важно помнить, что и те и другие провозглашали борьбу за социалистические идеалы своей первейшей задачей. К 1917 году у многих социалистов-автономистов появились иные приоритеты, но возрожденцы и сеймисты считали себя прежде всего «евреями-социалистами» и всеми силами старались сохранить за собой это двойное имя417417
  Наши задачи // Возрождение. 1904. Янв. – фев. № 1/2. С. 3.


[Закрыть].

Социалистические и несоциалистические партии расходились главным образом в отношении к классовой борьбе. Центральный комитет Союза для достижения полноправия опубликовал циркуляр, обвиняющий социалистов, которые отказались участвовать в работе Союза, в раздроблении еврейского политического представительства и предпочтении классовой борьбы общенациональной борьбе за равноправие. Законодательно закрепленное равенство евреев и общинная автономия, говорилось в этом документе, составляют наши первостепенные задачи, и только потом, «когда эти национальные цели будут достигнуты, настанет время делиться на экономические и национально-культурные группы»418418
  K еврейскому обществу (от Центрального бюро Союза для достижения полноправия еврейского народа в России) (CAHJP. P1/3). Текст этого обращения на идише был опубликован под названием «Цу дер идишер гезелшафт». Авторами этого документа, задуманного как обращение объединенной еврейской организации перед выборами в Думу, были Семен Дубнов, Генрих Слиозберг, Максим Винавер, Марк Ратнер и Леонтий Брамсон. См. письмо Юлия Гессена в Петербург к Дубнову от 29 августа 1905 г. (CAHJP. P1/3).


[Закрыть].

В 1905–1907 годах происходит небывалое оживление еврейской политической жизни, и противоречие между космополитическим и националистическим представлениями о том, что значит быть евреем, постепенно уходит на второй план. Парадоксальным образом одновременно с достигшими кульминации разногласиями между еврейскими партиями они мало-помалу приходят к взаимоприемлемым трактовкам автономизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, во время революции 1905–1907 годов пробуждается политическое сознание российского еврейства. Этот период был непродолжительным, но именно тогда начинается более или менее постоянное сотрудничество между всеми еврейскими политическими группами, кроме радикальных социалистов. Несмотря на множество разногласий, проявившихся в бурных спорах, которые велись в Союзе для достижения полноправия еврейского народа в России, эта организация сыграла исключительно важную роль в подготовке еврейского электората к первым в России выборам. Союз не только способствовал появлению в Думе еврейских депутатов, но и стал для еврейских политических активистов пространством открытой дискуссии о национальных требованиях к правительству. К удивлению либералов, создававших Союз с мыслью таким образом войти во всероссийское освободительное движение, для его членов гораздо важнее оказались дискуссии о еврейском национальном собрании и целесообразности еврейской национальной фракции в Думе. Хотя на заседаниях Союза шли яростные споры о том, как понимать автономию, большинство «достиженцев», отчасти под давлением еврейской общественности, в конце концов приняли изложенные в Виленской программе требования гражданских прав и национального представительства, восходящие к дубновской теории автономизма. Опыт участия в избирательной политике, несомненно, повлиял на содержание и природу еврейских политических дискуссий: в них все чаще звучала мысль о необходимости отстаивать политические права.

В предисловии к вышедшему в 1907 году изданию «Писем о старом и новом еврействе» Дубнов попытался осмыслить происшедшие за последние годы перемены в политической культуре российского еврейства:

Если в последние годы вошли в обиход еврейской социальной жизни такие, еще недавно казавшиеся «страшными» и «еретическими» лозунги, как «национальные права», «автономизм», «культурная автономия», «национальная школа» и т.п.; если эти лозунги выставлены ныне в программах еврейских партий и союзных организаций наряду с требованиями гражданской и политической эмансипации, – то надо полагать, что тут, кроме других влияний, не обошлось и без влияния эволюционного национального синтеза, призывавшего к внутреннему возрождению в диаспоре. Однако я весьма далек от того, чтобы торжествовать победу национально-культурного ренессанса в еврейской жизни. В той части нашего общества, которая затронута веяниями этого ренессанса, больше национального настроения, чем национальных убеждений; значительная же часть общества мало или вовсе не затронута новыми веяниями и пребывает еще в полосе ассимиляционного антитезиса или в близком с нею соседстве. Выработка систематического национального мировоззрения только началась419419
  Дубнов С.М. Предисловие // Дубнов С.М. Письма. С. iv.


[Закрыть].

Дубнов был прав в том, что в революционные годы политический лексикон российского еврейства обогатился новыми понятиями, относящимися к борьбе за национальные права и к автономизму. Вместе с тем он понимал: его концепцию автономистского движения разделяют далеко не все. В той части, где речь шла о требованиях полного национального равноправия и о необходимости национального собрания, она во многом совпадала с требованиями сионистов, однако представления о долгосрочных целях у них были настолько разные, что пропасть между сионистами и фолкистами оказалась гораздо глубже той, что разделяла фолкистов и либералов из Фолксгруппе. Винавер пытался привлечь фолкистов на свою сторону; более того, как следует из дубновских воспоминаний, предлагал включить некоторые положения их платформы в программные документы Фолксгруппе, если Дубнов согласится занять его место во Второй думе420420
  Винавер был лишен избирательных прав, поскольку его подпись стояла под Выборгским воззванием. Этот документ с призывом пассивно сопротивляться властям, в том числе уклонением от налогов и воинской службы, подписали все еврейские депутаты Государственной думы первого созыва. Как следствие, у них было отнято право избираться во Вторую думу, а многие из них, в том числе Винавер и Шефтель, провели три месяца в тюрьме. См.: Винавер М.М. История Выборгского воззвания. Петроград, 1917.


[Закрыть]. Дубнов, по его словам, отказался, сославшись на засилье «ассимиляторов» в Фолксгруппе, и этот жест дает основания подозревать, что его призывы к еврейскому единству («клал исроэл») во многом носили риторический характер421421
  Дубнов. Книга жизни. С. 285–286.


[Закрыть].

Можно сказать, что за всеми рассуждениями Дубнова о необходимости еврейского политического единства стояла идея об объединении под знаменами его идеологии. В предисловии к программе Фолкспартей он называл партию потенциальным «ядром организованной нации», что было, мягко говоря, самонадеянным преувеличением422422
  Volkspartei. P. 17.


[Закрыть]. Столь же трудно согласиться с его утверждением о том, что созданная им идеология занимает срединное место между крайними течениями и разделяет судьбу всех средних позиций: «на нее нападают и справа, и слева»423423
  Дубнов. Книга жизни. С. 288–289.


[Закрыть]. Вообще неуступчивость, с какой Дубнов настаивал на приоритете еврейской автономии, отталкивала от него более умеренных либеральных националистов из Фолксгруппе, а его жесткое неприятие классовой борьбы и «антидиаспорных» настроений исключало диалог с социалистами и сионистами. Поэтому неудивительно, что политически разные группы заимствовали из его теории лишь то, что лучше всего служило их целям.

В трактовке истории с позиций диаспорного национализма Дубнов подчеркивал, что радикальные перемены в судьбе народа чаще всего были связаны с тяжелыми кризисами. Как и другие еврейские интеллигенты, после погромов он разочаровался в возможности стать «своим» в русском обществе и считал переход к национализму насущным и наиболее естественным политическим шагом российского еврейства. Вместе с тем деятельность Союза для достижения полноправия показывает, что политическая мобилизация и осознание необходимости бороться за национальные права были не просто спонтанной реакцией на погромы. Период 1905–1907 годов многими осознавался как противоречивое время кризиса и одновременно – небывалых прежде возможностей. Евреям впервые представился случай активно влиять на собственное будущее, даже при том, что им по-прежнему угрожали погромами те, кому мешало их участие в российской политике. Хотя правительство, чтобы обуздать революционный порыв, вынужденно уступило некоторым либеральным требованиям, многие влиятельные в тогдашней политике фигуры, в том числе и сам царь, не переставали винить евреев во всех бунтах и беспорядках. К 1905 году антисемитские настроения явно или тайно разделяла значительная часть российского правительства; власть была одержима идеей еврейского заговора424424
  См.: Weinberg R. The Russian Right Responds: Visual Depictions of Jews in Postrevolutionary Russia // Hoffman and Mendelsohn. Revolution of 1905. С. 55–69.


[Закрыть]. Вместе с тем именно в это время требование национальных прав становится главным политическим лозунгом не только евреев, но и народов, среди которых они жили. Так или иначе, свершалось то, о чем пророчествовал в своих ранних работах Дубнов: национальная автономия и общинное самоуправление воспринимаются как основополагающие требования российского еврейства, а мысль о необходимости любыми средствами отстаивать право на самоопределение повсеместно завладевает умами.

Глава 4
ЕВРЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА И АВТОНОМИЯ В ПЕРИОД РЕФОРМ И РЕАКЦИИ (1907–1914)

Революция 1905 года открыла возможность хотя бы ограниченного парламентского представительства, но эта дверь захлопнулась почти сразу, с роспуском Первой думы. В 1907 году была распущена Вторая дума, правительство уменьшило избирательные квоты, и, как следствие, в Третьей думе присутствовало всего лишь два еврея. После роспуска Второй думы начинается эпоха премьер-министра Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911). Эти годы отличались сочетанием политических репрессий и сохранением ограниченных гражданских свобод, дарованных Октябрьским манифестом 1905 года и Основными законами 1906 года – в частности, свободы слова и собраний. В годы деятельности Третьей думы, которой удалось продержаться полный срок – с 1907 по 1912 год, – российское правительство разрешало создавать национально-культурные организации. Можно сказать, что в 1908–1911 годах государственная политика способствовала национальному самоопределению населявших империю народов. Для евреев центром напряженных политических дискуссий и культурной деятельности, призванной укрепить национальное сознание и идеи автономии, в межреволюционное десятилетие становится Петербург.

При том что установить конституционную демократию в России не удалось, а попытки создать единое еврейское движение провалились, межреволюционные годы отмечены стремлением еврейской интеллигенции и общественности отстоять национальные права. Борьба за полноправие, определявшая еврейскую политику 1905–1907 годов, продолжалась и после того, как возможности прямого политического представительства почти иссякли; понятие «национальные права» закрепляется в еврейском политическом дискурсе, и можно утверждать, что в 1907–1914 годах во многом определяется содержание этого понятия. В этот период идут напряженные поиски идеальной формы общественного устройства; ведутся споры о смысле еврейского национализма применительно к России. Различные партии и фракции по-прежнему во многом не согласны друг с другом, но дискуссии о национальной идее и общине создают почву для диалога. Возникновение новых культурных и общинных организаций, равно как и демократизация уже существующих, свидетельствует о новом качестве совместных усилий, об общем стремлении заложить основы еврейской автономии, пользуясь любыми дозволенными государством способами. Бунд в эти годы переживает упадок; политические инициативы, как в теории, так и на практике, исходят от деятелей Союза для достижения полноправия еврейского народа в России и от нового поколения – появившихся в столице после революции 1905 года молодых еврейских активистов, сформировавшихся под влиянием социалистических идей. Они возвращаются из ссылок, переселяются из провинциальных городов или местечек, и, несмотря на по-прежнему действующие ограничения на жительство евреев в Петербурге, этот город становится средоточием еврейской политической жизни в Российской империи.

Споры интеллектуалов о том, какой быть еврейской общине в России и как эта община должна управляться, подпитывались множеством внутренних и внешних обстоятельств. Попытки российского правительства провести реформы, расширяющие коллективные права меньшинств, побуждали как можно скорее и отчетливее сформулировать требования еврейского населения Империи. Попытки властей учредить земства в западных губерниях, официально признать права одних религиозных или этнических групп и одновременно ограничить автономию других, неблагонадежных, например финнов, неизбежно заставляли все народы Империи задаваться юридическими и политическими вопросами о наиболее подходящих для них формах самоуправления и общинного устройства. Параллельно с тем, как русские интеллигенты искали новые смыслы понятия «общественность», еврейские интеллигенты все активнее вовлекались в общинную жизнь и, в частности, пытались расширить деятельность еврейских организаций, чтобы те активнее брали на себя ответственность за общинную жизнь.

В среде российского еврейства, как будет показано в этой главе, после 1907 года споры о еврейской общине и автономии отражают различия не только между секулярным и религиозным определением общины или между идишистами и их противниками-гебраистами. Несомненно, ключевым для самоопределения еврейских интеллигентов, обсуждавших будущее евреев в Российской империи, становится вопрос о языке: какой язык или языки использовать, возрождать, развивать и поддерживать. В этих спорах, отчасти благодаря усилиям либералов, надеявшихся усмирить обоих чудовищ – религиозное и националистическое, – окончательно складывается социально-политическая модель еврейской автономии. Показательно, что в этот период автономистский «проект» основывается на убеждениях полностью обрусевших еврейских интеллигентов, считавших автономию заградительной стеной против ассимиляции российского еврейства как такового. Насколько реальным было это давление ассимиляции, они не всегда задумывались: они чувствовали себя чужими народу, которому жаждали служить, поэтому снова и снова разными способами пытались подтвердить свою принадлежность к еврейству и верность ему.