Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

Дубнов полагал, что русский, идиш и иврит играют разную, но в равной степени важную роль в еврейской жизни, поэтому считал своим долгом защищать от посягательств каждый из этих языков. Так, накануне Черновицкой конференции он пламенно отстаивал ценность русского. В противовес Бунду и новоявленным идишистам вроде Штифа он утверждал, что национальным языком евреев был и будет иврит, а идиш навсегда останется просторечьем538538
  Дубнов. Книга жизни. С. 297. Подобные взгляды на Черновицкой конференции высказывал Перец.


[Закрыть]. Однако вскоре после Черновицкой конференции на страницах «Еврейского мира» в полемике с сионистами он столь же пылко защищает идиш: ему, как и Перельману, сионистское неприятие идиша казалось предательством идеи развития национального самосознания, общей для сионистов и националистов диаспоры. В обращенной к своему близкому другу, основателю «духовного сионизма» Ахад га-Аму знаменитой статье «Утверждение голуса» Дубнов писал, что «слиянию мысли» фолкистов и духовных сионистов препятствуют только сионистское «отрицание диаспоры» и нападки на идиш, причем второе следует из первого. Он называет идиш «одним из устоев народного единства» и далее объясняет:

…Отказаться от него… в то время как языки окружающих наций отрывают от нашего народа десятки тысяч «детей», не могущих даже часто сговориться с «отцами», отказаться от усиления конкуренции жаргона с ассимилирующими чужими языками – это было бы безумием. Не имея надежды на превращение нашего древнего национального языка в живой обиходный язык всей диаспоры, мы совершили бы национальное преступление, если бы не использовали в борьбе с ассимиляцией всю ту силу сопротивления, которую дает нам народный язык539539
  Дубнов С.М. Утверждение голуса // Еврейский мир. 1909. Май. № 5. С. 58.


[Закрыть].

Дубнов, как и многие другие, считал идиш средством борьбы с ассимиляцией, как он ее понимал, и видел его преимущества перед ивритом в качестве объединяющего языка ашкеназской диаспоры. Тем не менее трудно понять, почему в русскоязычном журнале, посвятившем себя борьбе с «ассимиляторством», он без тени иронии пишет, что «чужестранные» языки ведут к ассимиляции, хотя, если следовать этой логике, он сам – не кто иной, как ассимилированный еврей, состоящий главным редактором ассимиляционистского издания. Карьера Дубнова начиналась с типичного для его среды высокомерного отрицания литературы на идише, однако его взгляды менялись, и в конце 1880-х он во многом способствовал ее «оправданию» в глазах образованного общества хотя бы тем, что регулярно писал о ней в русскоязычной еврейской прессе. (Шолом-Алейхем признавался, что те несколько строк, какие Дубнов уделил в «Восходе» его рассказу «Дос месерл» («Ножик»), вселили в него уверенность и дали силы продолжать литературные занятия540540
  Niger-Charney. Simon Dubnow as a Literary Critic. P. 311–312. Позднее Дубнов опубликовал ряд статей о еврейской литературе и литературных деятелях в «Фун „жаргон“ цу идиш ун андере артиклен: литерарише зихройнес» (Вильно, 1929).


[Закрыть].) Дубнов, несомненно, признавал ценность литературы на идише, но, в отличие от тех интеллигентов, которые с пылом неофитов отстаивали идиш, он считал, что у евреев есть исторически закрепленное право пользоваться государственным языком, и как мог это право отстаивал541541
  Дубнов. Книга жизни. С. 313–314.


[Закрыть]. Тем не менее его слова о том, что отказ от идиша был бы «безумием», показывают, что даже обрусевшие еврейские интеллигенты начинали бояться призрака ассимиляции, таившегося в добровольно принятом ими русском языке как языке политической и общественной жизни.

Идиш отстаивали и пропагандировали многие интеллигенты, но мало кто говорил на нем в повседневной жизни. Труднее всего объяснить, почему русским языком пользовался Бунд, поскольку тем самым он становился чужим для еврейского пролетариата542542
  См.: Zimmerman. Poles, Jews. P. 248–251.


[Закрыть]. В годы, когда велась полемика о языке, эта партия стремилась сохранить актуальность и вернуть прежнее влияние. Возможно, именно поэтому идиш был выбран рабочим языком проходившей в 1910 году в Лемберге (Львове) Восьмой конференции Бунда. Несмотря на малочисленность – в ней участвовали всего двадцать пять делегатов, – конференция объединила выдающихся бундовских деятелей. Они, как и прежде, декларировали свою верность интернационализму, но вместе с тем в языковой полемике открыто встали на сторону идиша. Признавая, что у партии есть «немало претензий к тем политическим силам, которые используют борьбу за идиш, чтобы затуманить классовое сознание пролетариата», бундовцы тем не менее заявили, что готовы содействовать распространению идиша в общественной жизни и тем самым бороться против ассимиляторов и «гебраистов»543543
  Decisions on the Nationality Question (1899, 1901, 1905, 1910) // The Jew in the Modern World: A Documentary History / Еds. P. Mendes-Flohr, J. Reinharz. 3rd ed. New York, 2011. P. 401.


[Закрыть].

В теории Бунд, как и раньше, крайне осторожно высказывался об автономизме и по-прежнему ставил классовое сознание выше национального. Однако в вопросе о языке он явно склонялся к идишистской позиции. В частности, Медем отказывался признавать предложенное Дубновым, Перецем и другими разделение языка на «национальный» и «народный» и нелицеприятно показывал, как в дискуссиях о языке это разделение превращается в пагубную дихотомию национального и народного (либо «колоритно» изображаем простой народ, либо почтительно преклоняем колени перед нацией). Оба понятия могут иметь символический смысл, считал Медем – и вместе с тем призывал не соблазняться их мнимой противоположностью: «Этот дуализм разъедает в корне национальное движение, парализует силы, убивает решимость. Он создает культ ископаемостей, он порождает отвратительное лицемерие, в силу которого неверующие свободомыслящие люди надевают на себя маску церковников; он приносит живой язык в жертву мертвому; ему нужно, чтобы этот живой язык не мог выбраться из этого болота презрения, в которое его втоптали»544544
  Медем В.Д. Всемирная еврейская нация. С. 103.


[Закрыть]. Обличая лицемерие светских «гебраистов» (читай: сионистов), он не просто отстаивал идиш как язык еврейского пролетариата, но доказывал, что неотделимость иврита от иудаизма сводит на нет все усилия представить его общенациональным языком.

Как пишет Бенджамин Харшав, «войны языков» и развитие трехъязычной еврейской литературы были одной из трех – наряду с созданием политических идеологий и возникновением общественных организаций – «опорных точек» радикального поворота к «новым культурным модусам по образцу европейской секулярной культуры»545545
  Харшав Б. Язык в революционное время. М., 2008. С. 61.


[Закрыть]. Однако более важно, замечает Харшав, что новая трехъязычная еврейская литература отражала реальное трехъязычие тогдашнего еврейского общества. Иврит указывал на светское, но при этом узнаваемо еврейское присутствие в европейской культуре, идиш «воплощал новое народничество», а русский и немецкий «перекинули мост к культуре и науке доминирующего общества и к еврейской молодежи, быстро ассимилирующейся и возвращающейся от ассимиляции обратно к еврейству»546546
  Там же.


[Закрыть]. Однако трилингвизм нередко приводил к внутренним противоречиям – к расколу идентичности, который мучительно пытались преодолевать многие русско-еврейские интеллигенты. Кроме того, сам способ отождествления языковой аккультурации и многоязычия с ассимиляцией показывал, в какой степени ассимиляция была скорее призрачной угрозой, чем реальностью.

В конце концов «Еврейский мир» рухнул под тяжестью этих противоречий. К его закрытию привел не политический конфликт, а финансовые трудности, вызванные отсутствием общественного интереса. Уже в октябре 1909 года, когда стало очевидно, что средств не хватает и под вопросом само существование журнала, издатели стали думать, как изменить формат издания и найти новые средства. Они обратились за помощью к еврейской интеллигенции Санкт-Петербурга, Москвы, Одессы и Риги, разослали наиболее влиятельным в еврейской среде фигурам письма с просьбой о совете и финансовой поддержке547547
  ЦГИА СПб. Ф. 2049. Оп.1. Д. 33.


[Закрыть]. Уже на второй год из толстого ежемесячника журнал превратился в более скромное по объему издание, которое выходило трижды в месяц и было посвящено главным образом обсуждению политических проблем548548
  В это время Дубнов почти полностью отстранился от редакторской и организаторской работы в издании.


[Закрыть]. В нем наметился явный сдвиг от теоретических дебатов к практической проблематике общинной жизни. Однако напрашивается вопрос: насколько долго и результативно мог бороться с ассимиляцией русскоязычный журнал, который читала лишь горстка интеллигентов, да и те постепенно пришли к отождествлению русского языка с ассимиляцией? Большинство евреев, как и других жителей империи, гораздо охотнее читали бульварную прессу вроде «Газеты-Копейки» и других массовых изданий, принадлежавших еврейскому предпринимателю Михаилу Городецкому, которому удалось в 1908–1909 годах создать собственную газетную империю549549
  См.: Волков С. История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней. М., 2011.


[Закрыть]. На фоне популярности его изданий вынужденное закрытие «Еврейского мира» свидетельствовало о том, что после 1907 года евреи, да и не только они, утратили интерес к политике.

Вскоре после того как журнал закрылся, группа молодых идишистов – Арон Перельман, Нохем Штиф, Шмуэл Нигер (1883–1955), Исроэл (Сергей) Цинберг (1873–1939), Исроэл Ефройкин – и их старшие единомышленники С.А. Ан-ский и Х.Д. Горовиц (бывший редактор «Дер фрайнд» («Друг», идиш), который ранее горячо спорил с Дубновым об эмиграции) создали журнал «Ди идише велт» («Еврейский мир», идиш). Новое издание никоим образом не претендовало на внепартийность – напротив, оно открыто выражало взгляды фолкистов и националистов диаспоры. В 1912 году Ан-ский, Перельман, Горовиц и Ефройкин занялись партийным строительством, и «Ди идише велт» задумывался как полуофициальный партийный орган550550
  Вопрос о партийной принадлежности «Ди идише велт» не вполне ясен. Дубнов утверждал, что это издание было основано как партийный орган (Книга жизни. С. 121). Однако, по мнению Барри Трахтенберга, журнал, ставивший своей целью защиту идиша и еврейского общинного самоуправления, популяризацию фольклора на идише, в действительности не был узкопартийным, тем более в те годы, когда его возглавлял Шмуэль Нигер (From Zhargon to Visnshaft: The Generation of 1905 and the Transformation of Yiddish [PhD diss.]. University of California, Los Angeles, 2004. P. 177; Revolutionary Roots. P. 70–75). После того как в 1913 г. «Ди идише велт» переезжает в Вильну и главным редактором издания становится Нигер, собственно партийные задачи теряют актуальность, но по содержанию журнал по-прежнему соответствует изначальной программе издания, созданного для утверждения идей национализма диаспоры, культурного возрождения; он обращен прежде всего к широким народным массам.


[Закрыть]. Журнал был адресован прежде всего ориентированным на идиш интеллигентам и был призван перебросить мост между книжной и народной культурой551551
  Унзер вег // Ди идише велт. 1912. № 1. С. 1–6.


[Закрыть]. Издатели прекрасно осознавали, насколько трудно осуществить эту задачу в Петербурге – в городе, как писали они, «возвысившемся над новым еврейским домом, далеком от еврейской традиции, лишенном повседневной еврейской жизни и лишь в малой мере способном расслышать голос подлинной поэзии, окружающей народную жизнь и народный обычай»552552
  Там же. С. 2.


[Закрыть]. Как и другие интеллектуальные начинания на идише, в том числе литературный журнал «Ди литерарише монатсшрифтен» («Литературные ежемесячные записки», идиш), в 1908 году основанный Нигером в Вильно, возрождение «Еврейского мира» в обличье «Ди идише велт» можно считать знаковым событием, свидетельствующим о возникновении «высокой» культуры на идише553553
  Fishman. Rise of Modern Yiddish Culture. P. 14; Moss K. Jewish Culture Between Renaissance and Decadence: Di Literarishe Monatsshriften and Its Critical Reception // Jewish Social Studies. 2001. Vol. 8. № 1. P. 161, 163. См. также: Trachtenberg. Revolutionary Roots. P. 82–107.


[Закрыть]. Очевидно, что в этот период еврейская интеллигенция была гораздо больше заинтересована в появлении еврейской литературы на идише, чем в ее издании по-русски. Невостребованность русскоязычного «Еврейского мира» и замещение его «Еврейским миром» на идише вполне может рассматриваться как символический переход еврейской интеллектуальной жизни с русского на разговорный язык большей части восточноевропейского еврейства. Возвращение к идишу становится идеологическим жестом и свидетельствует об осознании, по крайней мере интеллигенцией, того, что языковое разделение создало глубокую пропасть между нею и народом.

Ни идишисты, ни гебраисты, ни русификаторы, ни «языковые лоялисты», как писал Эли Ледерхендлер, «не были обязаны непременно пользоваться одним и тем же языком во всех обстоятельствах, но должны были прибегать к нему всякий раз, когда выбор иного языка нарушал бы идеологические нормы»554554
  Lederhendler E. Jewish Responses to Modernity: New Voices in America and Eastern Europe. New York, 1994. P. 14.


[Закрыть]. Объяснить, почему еврейские интеллигенты становились языковыми лоялистами, можно совокупностью разнообразных личных и политических причин. Удерживать равновесие между интеллектуальной жизнью и верностью идеологии становилось все труднее, тем более что русскоязычие в принципе стало «нарушением норм», и это существенно осложняло жизнь тем, кто владел только русским языком. Когда после революции 1905 года разные политические группы снова вступили в диалог, вполне естественно, что обсуждали они главным образом будущее еврейской автономии и вопрос о языке. Эти темы не только были связаны практически (например, споры о языке в равной мере относились и к устройству еврейского образования, и к организации общинного руководства), но и служили своего рода архетипами, определяющими более общие размышления о будущем российского еврейства. «Еврейский мир» просуществовал недолго, дискуссии на его страницах предвещали будущие идейные конфликты, но само его существование свидетельствовало о растущем сотрудничестве между различными еврейскими политическими партиями. «Еврейскому миру», как и Ковенскому совещанию, удалось сделать то, чего не смог осуществить Союз для достижения полноправия: втянуть бундовцев и автономистов в общую дискуссию об организации национальной общины. Кроме того, «Еврейский мир» показал, что автономисты, при всех разногласиях между ними, мыслят себя единым движением. Но по мере того как это движение объединялось – не в последнюю очередь вокруг противостояния ассимиляционистским идеям, – русскоязычие становилось все менее уместным, и переход на идиш стал для интеллектуальных элит идеологической и политической необходимостью.

Постепенно различные идеи, относящиеся к общинному устройству, самоуправлению, языку и роли интеллигенции, сплелись в более общие рассуждения о том, как воспитать у народа политическое самосознание и одновременно оградить его от ассимиляционного давления извне. Ко второй годовщине Ковенского совещания Исроэл Ефройкин разразился гневной статьей о пассивности еврейской интеллигенции. Он критиковал ее за полную оторванность от народа, которому она призвана служить, за то, что она чужда народу, ничего не знает о его жизни, замкнута в своем кругу, и единственное, что объединяет интеллигенцию и народ, – общее бесправие555555
  Eфрен [Eфройкин] И. Кегиле, фолк ун интелигенцие // Ди идише велт. 1912. Апр. № 2. С. 49–50.


[Закрыть]. Как и русские народники, он призывал еврейских интеллигентов учиться у народа борьбе против притеснителей, за «подлинно демократические формы самоуправления»556556
  Там же. С. 51.


[Закрыть]. Пока интеллектуальная элита не поймет, чем живет все еврейство, попытки реорганизовать общинную жизнь и добиться еврейской автономии заведомо обречены. Однако, по его мнению, в последнее время, хотя и слишком поздно, интеллигенция (в частности, «национал-демократическая») постепенно осознает свою отчужденность от «непридуманного» народа и, пытаясь нести «светскую культуру в народные массы», сама возвращается к собственному еврейству557557
  Там же. С. 52.


[Закрыть]. Ефройкин, как и многие другие, был убежден: только когда интеллигенция «вернется домой», станет подлинно «народной интеллигенцией», сольется с народом, все конференции, программы и разговоры о будущей национальной автономии обретут смысл.

СОЗИДАНИЕ ОБЩИНЫ. ЧАСТЬ III. КУЛЬТУРА

Исследователи истории развития европейских наций и национальных меньшинств считают попытки национальных активистов противостоять ассимиляции и вернуть тех, кто ей поддался, одним из важнейших этапов формирования национальных элит558558
  Brunn G., Hroch M., Kappeler A. Introduction // The Formation of National Elites / Еd. A. Kappeler. New York, 1992. P. 4. См. также: Hroch M. Social Preconditions of National Revival in Europe: A Comparative Analysis of the Social Composition of Patriotic Groups Among the Smaller European Nations. Cambridge, U.K., 1985.


[Закрыть]. Переход еврейских политиков с русского на идиш совершался параллельно с аналогичными процессами в среде других населявших империю народов, чьи элиты также находились в процессе становления. Финские национальные и общественные деятели, прежде говорившие по-шведски, польскоязычные сторонники независимой Литвы, изначально русскоязычные деятели грузинских и украинских общественных движений все чаще пользовались национальными языками в разговорной и письменной речи; более того, многие из них даже брали себе новые «самобытные» имена. Огромную роль в распространении лингвистического национализма играли литературные общества, и в конце концов правительство, напуганное их активностью, решило на всякий случай «все запретить». В 1910 году Столыпин издал циркуляр, предписывающий закрыть, в частности, все украинские и еврейские организации, «способствующие пробуждению национального самосознания»559559
  Хитерер В. Документы, собранные Еврейской историко-археографической комиссией Всеукраинской академии наук. Киев, 1999. С. 294.


[Закрыть]. Летом 1911 года у всех еврейских, украинских и польских литературных обществ было отнято разрешение вести деятельность. В этот период среди еврейских интеллигентов, равно как и среди интеллигенции других национальных меньшинств, растет неприятие имперской власти – и одновременно сохраняются настроения, роднящие еврейских «общественников» с русской интеллигенцией. По сути, споры об идеальной модели общинной организации, которые велись в еврейской среде, во многом перекликались с начавшимися после революции 1905 года дискуссиями о созидании общественности, понятой как сообщество, способное брать на себя социальную ответственность560560
  См.: Wartenweiler D. Civil Society and Academic Debate in Russia, 1905–1914. Oxford, U.K., 1999. P. 114.


[Закрыть].

Несмотря на общее разочарование в политике, наступившее после революции 1905 года, некоторые евреи все же надеялись, что правительство позволит им заниматься более фундаментальной культурной работой, чем та, какая была дозволена прежде. В 1908 году в Санкт-Петербурге создается Еврейское литературное общество (ЕЛО), в котором предполагалось обсуждать вопросы еврейской литературы, культуры и общинной жизни; в 1910 году оно насчитывало 850 членов561561
  Еврейское литературное общество // Еврейская энциклопедия. СПб., 1908–1913. Т. 7. С. 450.


[Закрыть]. Работа в обществе велась по-русски, однако свою задачу оно видело в том, чтобы способствовать созданию литературы на идише. Довольно быстро отделения общества открылись по всей империи, и через три года после его создания уже действовало 120 отделений ЕЛО. В том же 1908 году группа известных композиторов, музыкантов и музыковедов основала в Санкт-Петербурге Общество еврейской народной музыки. Оно заявило о себе невероятно популярными концертами, на которых исполнялись литургические произведения, народные песни, хасидские нигуны и клезмерские мелодии в современных оркестровых аранжировках562562
  Loeffler. Most Musical Nation. Р. 122–133. См. также: Loeffler J. Society for Jewish Folk Music // The YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe. New Haven, Conn., 2008. Vol. 2. P. 1770–1771.


[Закрыть]. Первыми членами общества, постоянными гостями на организованных им культурных событиях были представители еврейской элиты Петербурга: общинное руководство, предприниматели, политические деятели – та просвещенная еврейская публика, которая и прежде посещала «концерты-балы» и литературно-музыкальные вечера, на которых еврейские литераторы – тот же Ан-ский или Семен Фруг (1860–1916) – читали свои произведения563563
  Одними из первых членов Общества еврейской народной музыки были Крейнин, Брамсон, Винавер, Шефтель, а также банкир Марк Варшавский (Loeffler. Most Musical Nation. P. 123).


[Закрыть]. Однако наиболее важным событием стало создание в 1908 году дозволенного властями Еврейского историко-этнографического общества (ЕИЭО); оно переживет все запреты царского правительства (да и само правительство). Те же интеллигенты, что стояли у истоков трех этих обществ, в 1908–1913 годах участвовали в подготовке многотомного энциклопедического издания, призванного рассказать как христианскому, так и еврейскому сообществу о российском еврействе как о самостоятельной и цельной нации564564
  Veidlinger J. «Emancipation: See Anti-Semitism»: The Evreiskaia entsiklopedia and Jewish Public Culture // Simon Dubnow Institute Yearbook. 2010. Vol. 9. P. 404–426.


[Закрыть]. Еврейская энциклопедия задумывалась как улучшенная русскоязычная версия американской Jewish Encyclopaedia, однако по мере работы над ней первоначальный замысел претерпел существенные изменения. В предисловии к вышедшему в 1908 году первому тому издатели заявляли, что их задача – ни много ни мало показать, как «судьбы и культурное творчество еврейского народа связаны с цивилизациями почти всех народов»565565
  Oт издателей // Еврейская энциклопедия. Т. 1. С. iii. Подробнее о дискуссиях вокруг создания энциклопедии (правда, с довольно предвзятой позиции автора) см.: Дубнов. Книга жизни. С. 287–288, 295.


[Закрыть].

Как и большинство европейских националистов, Дубнов верил, что историческое исследование способно пробудить национальное самосознание или укрепить его у тех, у кого оно ослабело. Он писал, что «еврейская национальная идея и связанное с ней еврейское национальное чувство» рождаются прежде всего из исторического сознания, из определенного комплекса идей и предпосылок, и потому «от знания истории зависит сила национального самосознания»566566
  Dubnow [Dubnov] S.M. Jewish History: An Essay in the Philosophy of History. Philadelphia, 1903. P. 29. Эта статья, задуманная как введение к сокращенному русскому изданию «Истории евреев» Греца, изначально вышла под названием «Что такое еврейская история? Опыт философской характеристики» (Восход. 1983. Окт. № 10/11).


[Закрыть]. В 1888 году он опубликовал в «Восходе» получившую широкую известность статью «Об изучении истории русских евреев и создании русско-еврейского исторического общества», в которой призывал создать Еврейский историко-этнографический комитет в составе уже существовавшего Общества для распространения просвещения между евреями567567
  Работа 1888 г. вышла отдельной книгой, см.: Дубнов С.М. Об изучении истории русских евреев и об учреждении русско-еврейского исторического общества. СПб., 1891.


[Закрыть]. Справедливости ради следует сказать, что ОПЕ осознавало необходимость изучения истории еще до того, как прозвучал призыв Дубнова568568
  Horowitz B. The Society for the Promotion of Enlightenment. Among the Jews of Russia and the Evolution of the St. Petersburg Russian Jewish Intelligentsia, 1893–1905 // Studies in Contemporary Jewry. 2003. Vol. 19. P. 202.


[Закрыть]. Однако на прошение Максима Винавера об учреждении отдельного Общества (собрания проходили на квартире Винавера) правительство ответило только в 1908 году569569
  Об основании Еврейского историко-этнографического общества см.: Rabinovitch S. Positivism, Populism, and Politics: The Intellectual Foundations of Jewish Ethnography in Late Imperial Russia // Ab Imperio. 2005. Vol. 3. P. 245–246.


[Закрыть]. В новой еврейской общественной организации преобладали юристы. Кроме Винавера, Брамсона и Слиозберга, на учредительном заседании, состоявшемся 16 ноября 1908 года в Александровском зале Петербургской хоральной синагоги, присутствовали правоведы и историки, в том числе Александр Исаевич Браудо (1864–1924), Григорий Красный-Адмони (1881–1970), М.Г. Сыркин, Л.А. Сев570570
  ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 54. Сыркин и Сев получили юридическое образование, но по профессии не работали. См.: Левин В. Га-политика га-йегудит. С. 136.


[Закрыть]. Еврейские юристы обратились к истории, чтобы найти в ней убедительные правовые аргументы в пользу еврейской эмансипации. Одним из итогов их работы стало многотомное исследование царского законодательства о евреях, преследовавшее двойную цель: убедить царских чиновников и помочь защитникам еврейства571571
  Nathans B. Beyond the Pale: The Jewish Encounter with Late Imperial Russia. Berkeley, Calif., 2002. P. 311–320; Idem. On Russian-Jewish Historiography // Historiography of Imperial Russia: The Profession of Writing History in a Multinational State / Ed. Th. Sanders. Armonk, N.Y., 1999. P. 404.


[Закрыть]. Составленные ими сборники документов и материалов, наиболее значимым из которых был «Регесты и надписи», использовал, в частности, Винавер в Первой думе, чтобы показать продолжительность еврейского присутствия в России и всю тяжесть законодательной дискриминации российского еврейства572572
  Greenberg L. The Jews in Russia. New Haven, Conn., 1953. Vol. 2. P. 117. Документы, вошедшие в «Регесты и надписи», были собраны Винавером, Севом, А.Г. Горнфельдом и М.Г. Сыркиным. Как утверждает Дубнов, сборник «Регесты и надписи» стал результатом изысканий Винавера, пытавшегося помочь в осуществлении целей, определенных в статье Дубнова 1891 г. См.: Регесты и надписи: свод материалов для истории евреев в России (80 г. – 1800 г.): В 3 т. СПб., 1899–1913.


[Закрыть].

Однако в ЕИЭО состояли не только юристы, и цель ЕИЭО не ограничивалась сбором правовых документов. Общество свидетельствовало о пробуждении национального самосознания в среде либералов подобных Винаверу, для которых работа с историческими источниками оказалась одновременно причиной и следствием: погружение в историю вело к национализму, а он, в свою очередь, подпитывал интерес к национальной истории. Таким образом, создатели ЕИЭО, ни один из которых, если не считать Дубнова, не определял себя политически как националист, с самого начала осуществляли несомненно национальную миссию573573
  См.: Винавер М. Как мы занимались историей // Еврейская старина. 1909. № 1. С. 41–54.


[Закрыть]. Общество учреждалось, чтобы содействовать культурному возрождению российского и восточноевропейского еврейства посредством создания и осмысления исторических основ еврейского самосознания, и его основатели говорили об этом вполне открыто574574
  Протоколы заседания от 23 ноября 1908 г. ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 54.


[Закрыть]. Так, в прочитанном на втором заседании Общества докладе «Процессы гуманизации и национализации в новейшей истории евреев» Дубнов прослеживал зарождение еврейского национального самосознания, анализировал, как формировалась позиция противников национальной автономии евреев в Центральной и Восточной Европе, но главное – приводил прямые и косвенные доказательства необходимости диаспорного национализма575575
  Там же. О взаимосвязи между разными еврейскими культурными проектами свидетельствует хотя бы публикация этого выступления в первом номере журнала «Еврейский мир».


[Закрыть]. Признавая, что надежды на революцию в 1905 году не сбылись, он тем не менее утверждал: «Во всяком случае, из истории не вычеркнешь этого факта огромной важности: что половина всей диаспоры в практической борьбе за свои человеческие и гражданские права прокламировала себя нацией, наравне с другими национальными группами в Российской империи»576576
  Дубнов С. Процессы гуманизации и национализации в новейшей истории евреев // Еврейский мир. 1909. Янв. № 1. С. 48.


[Закрыть]. А в речи, произнесенной на открытии ЕИЭО, он однозначно связывал его возникновение с пробудившимся в России «духом общественности» и распространением национального самосознания, хотя и сомневался, что одна только общественная работа способна спасти нацию. Призывая собравшихся задуматься над последствиями потерпевшей крах революции, он риторически спрашивал: «…До того ли нам теперь, когда свирепствует злейшая из всех бывших политических реакций, когда после подъема нашей народной энергии в годы освободительного движения мы переживаем момент упадка духа, граничащего с отчаянием?» – и напоминал:

Но вспомните, господа, одну историческую истину: в жизни здорового народа эпохи политической реакции всегда являются эпохами накопления сил; в такие темные промежутки мы накопляем духовную энергию, чтобы в грядущую освободительную эпоху ее расходовать… Ведь мы призываем не к мертвой науке, не к усыпляющей истории, а к той, которая будет будить мысль и совесть, которая поднимает самосознание, толкает на живое дело… Возникая при таких ауспициях, наше Историко-этнографическое общество вправе рассчитывать на особые симпатии разнородных общественных слоев. И мое горячее желание, чтобы наше новое Общество действительно стало «историческим», чтобы ему суждено было сыграть историческую роль в жизни нашего народа577577
  Дубнов С. Учредительное собрание и публичные заседания Еврейского историко-этнографического общества // Еврейская старина. 1909. № 1 (1). С. 157.


[Закрыть].

Не только Дубнов, но и все создатели ЕИЭО видели в нем возможность поднять историческое самосознание народа – и одновременно противопоставить репрессиям общественную деятельность. Начиная с 1908 года ЕИЭО служило обнадеживающим примером сотрудничества между диаспорными националистами и либералами; их явно сближало участие в совместных культурных и общественных инициативах578578
  Джеффри Вейдлингер анализирует значение ЕИЭО в трех работах: Veidlinger J. The Historical and Ethnographic Construction of Russian Jewry // Ab Imperio. 2003. Vol. 4. P. 165–184; Idem. Popular History and Populist History: Simon Dubnov and the Jewish Historical Ethnographic Society // Safra ve-saifa: Shimon Dubnov, historyon ve-ish tsibur / Eds. A. Greenbaum et al. Jerusalem, 2010. P. 71–86 (English side); а также: Idem. Jewish Public Culture in the Late Russian Empire. Bloomington, Ind., 2009. См. также: Nathans B. Russian-Jewish Historiography. P. 411–419.


[Закрыть]. Историческую секцию ЕИЭО возглавил Дубнов, этнографическую – юрист Михаил Кулишер (1847–1919); недавние непримиримые оппоненты в Союзе для достижения полноправия и Еврейской энциклопедии, теперь они делили обязанности заместителей председателя, которым стал Максим Винавер. В работе ЕИЭО активно участвовали как члены Фолксгруппе, например Лев Штернберг и М.Л. Тривус-Шми, так и состоявшие в Фолкспартей или вскоре вошедшие в нее Перельман, Ан-ский и Цинберг, а также другие известные общественные деятели, в том числе историки Александр Браудо и Юлий Гессен579579
  Гессен, хотя и не был юристом, участвовал в работе Союза для достижения полноправия на правах известного либерального деятеля. Как и Дубнов, он в те годы пытался создать сквозной исторический нарратив для российского еврейства. Изначально Гессен состоял в Фолксгруппе, но через некоторое время разочаровался в ее идеях и в 1907 г. покинул группу. Браудо был библиографом, журналистом и общинным деятелем.


[Закрыть].

Вскоре после официального учреждения ЕИЭО начало издавать научный журнал «Еврейская старина», в котором публиковались исследования по еврейской истории и этнографии580580
  Создается впечатление, будто Дубнов полностью контролировал содержание журнала и его средства. ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 54.


[Закрыть]. Некоторые члены ЕИЭО считали, что журнал должен выходить на иврите, однако Дубнов, назначенный главным редактором исторического раздела, смог убедить их в необходимости еврейского научного журнала, издающегося по-русски (впоследствии он вспоминал, что в эти годы пытался как можно решительнее дистанцироваться от языковых «войн» между гебраистами и идишистами)581581
  Дубнов. Книга жизни. С. 310.


[Закрыть]. Он никогда не отделял работу историка от политической деятельности и, как пишет Джеффри Вейдлингер, его программные статьи, опубликованные в «Еврейской старине», были, по сути, не чем иным, как автономистской интерпретацией истории582582
  Veidlinger. Historical and Ethnographic Construction. С. 167.


[Закрыть]. Несмотря на сопротивление некоторых членов редколлегии, Дубнов начал публиковать в журнале исторические документы, в том числе пинкасы – актовые книги еврейских общин, подтверждающие историческую обоснованность еврейского автономизма. Винавер поначалу не принимал такого выбора документов и материалов, но в конце концов согласился583583
  В протоколах заседания ЕИЭО, состоявшегося 30 января 1911 г., говорится, что Винавер и Дубнов оставили свои разногласия о том, какие материалы следует публиковать в «Еврейской старине», и готовы на заседаниях издательского комитета прояснить различия во взглядах на журнал, чтобы совместно определять его «лицо». ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1 Д. 54.


[Закрыть]. Несмотря на явную идеологическую направленность, «Еврейская старина» довольно скоро стала наиболее влиятельным еврейским историческим изданием в России; более того, журнал выписывали не только в Восточной Европе, но и во Франции, Англии, Германии и Австрии. В редакцию приходили письма со всей Российской империи – из еврейских литературных обществ, библиотек и даже от политических ссыльных в Усть-Сысольске584584
  ЦГИА СПб. Ф. 2134 (Еврейская старина). Оп. 1. Д. 1.


[Закрыть]. Письма с просьбами прислать экземпляры для библиотек Психоневрологического института, этнографического отдела Русского музея и Государственной думы свидетельствуют о том, что «Еврейская старина» была востребована не только в еврейских кругах585585
  Там же. Д. 2.


[Закрыть].

Деятельность ЕИЭО не ограничивалась научными исследованиями. С момента его основания и вплоть до революции 1917 года оно активно участвовало в сохранении культурного наследия российского и восточноевропейского еврейства. Изначально Общество видело свою задачу в том, чтобы собирать и хранить еврейские исторические документы, однако благодаря организованным при его поддержке этнографическим экспедициям Ан-ского состав коллекций значительно расширился. В своей программной статье «Еврейское народное творчество», опубликованной в 1908 году в первом номере альманаха «Пережитое», Ан-ский призывал российское еврейство (или по крайней мере еврейскую интеллигенцию) переосмыслить фольклор своего народа в контексте новой, националистической идеи. Эта мысль, несомненно, перекликалась с призывом Дубнова по-новому взглянуть на собственное прошлое и была созвучна стремлениям национальной интеллигенции других наций заново открыть для себя музыкальную и сказительскую традиции собственных народов586586
  См.: Rabinovitch. Positivism. P. 247. О работах, посвященных этнографическим исследованиям Ан-ского, см.: The Worlds of S. An-sky. Редакторами альманаха «Пережитое» были С.М. Гинзбург и Исроэл (Сергей) Цинберг. Хотя в отличие от «Еврейской старины» альманах не был официальным печатным органом Еврейского историко-этнографического общества, в этих изданиях нередко публиковались одни и те же авторы.


[Закрыть]. Впервые с идеей отправить экспедицию для сбора песенного фольклора, а также исторического и этнографического материала в черте оседлости Ан-ский выступил на заседании Еврейского историко-этнографического общества 11 октября 1909 года587587
  ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 54.


[Закрыть]. С этого времени в частных письмах к близкому другу Шмуэлю Нигеру он не раз сетовал на прижимистость богатых петербургских евреев, не желавших помогать его «делу». Однако вопреки этим жалобам экспедиции Еврейского историко-этнографического общества стали блестящим примером финансового участия элит в национально-ориентированном культурном начинании еврейских интеллигентов разнообразной идеологической окраски588588
  Письмо Семена Ан-ского к Шмуэлю Нигеру. СПб. 1913. 1 марта (YIVO. RG 360. F. 57). См. также: S. Ansky (Shloyme-Zanvl Rappoport), 1863–1920. His Life and Works: Catalogue of an Exhibition / Comp. E. Mlotek. New York, 1980. Ан-скому удалось получить помощь от состоятельных московских евреев, а кроме того, благодаря ходатайству Житловского, экспедиции поддержали американские еврейские общины. См.: Lukin B. «An Academy Where Folklore Will Be Studied»: An-sky and the Jewish Museum // The Worlds of S. An-sky. P. 287.


[Закрыть]. Благодаря щедрости нефтепромышленника Самуила Моисеевича Шриро, который помог оплатить издание «Пережитого», и семьи Гинцбургов, взявшей на себя связанные с экспедицией расходы, с осени 1907 года у Ан-ского появилась возможность посвятить себя фольклористическим исследованиям589589
  Lukin. Academy. P. 284.


[Закрыть]. Самое крупное пожертвование – 10 000 рублей – внес Владимир Гинцбург, поэтому экспедиции были названы в честь его покойного отца, барона Горация Гинцбурга590590
  Владимир Гинцбург активно участвовал в подготовке экспедиции. См., напр., переписку Ан-ского и Гинцбурга в: Переписка барона Гинцбурга и С. Ан-ского по поводу этнографических экспедиций в черте еврейской оседлости // Ab Imperio. 2003. Vol. 4. P. 429–472. Гинцбурги и прежде использовали этнографические материалы, чтобы защитить российских евреев. Так, например, в 1884 г. Гораций Гинцбург предложил Николаю Лескову написать статью о евреях и об иудейской обрядности, чтобы убедить русскую общественность в том, что евреи не представляют опасности для христиан. Ан-ский считал передачу Лескову еврейских этнографических материалов способом «самозащиты» (Анский [Ан-ский] С. Еврейское народное творчество // Пережитое. 1908. Т. 1. С. 277). См. также: Safran G. Ethnography, Judaism, and the Art of Nikolai Leskov // Russian Review. 2000. Vol. 59. № 2. P. 235–251.


[Закрыть].

В летние сезоны 1912–1914 годов прошли три экспедиции в Волынской, Подольской и Киевской губерниях. Третья прервалась из-за начала мировой войны. В работе экспедиций принимали участие музыковед Юлий Энгель, художник и фотограф Соломон Юдовин (двоюродный племянник Ан-ского), фольклорист Зиновий Кисельгоф; ко второй экспедиции присоединились несколько студентов Курсов востоковедения591591
  Lukin B. An-ski Ethnographic Expedition and Museum // YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe. New Haven, Conn., 2008. Vol. 1. P. 48–51.


[Закрыть]. По замыслу Ан-ского, материалы экспедиции должны были представить ни много ни мало этнографическую панораму традиционной еврейской жизни, запечатленной в звуках, образах, рассказах, предметах материальной культуры, и тем самым помочь «оторванным от народа интеллигентам» вроде него самого установить связь с собственным народом и содействовать национальному возрождению592592
  В последнее время появилось несколько обстоятельных работ, посвященных этнографическим изысканиям Ан-ского, в частности их контексту и тем целям, которые Ан-ский ставил перед собой. См., в частности: Avrutin E.M., Murav H. Introduction // Photographing the Jewish Nation: Pictures from S. An-sky’s Ethnographic Expeditions / Eds. E.M. Avrutin et al. Waltham, Mass., 2009. P. 3–25; Deutsch N. The Jewish Dark Continent: Life and Death in the Russian Pale of Settlement. Cambridge, Mass., 2011. P. 6–71; Safran. Wandering Soul. P. 186–122.


[Закрыть].

Задача сохранить еврейские культурные ценности стала особенно актуальной с началом Первой мировой войны. Собранные в экспедициях материалы предполагалось хранить и показывать в музее Общества, который был открыт в 1916 году593593
  Небольшая выставка предметов, собранных во время двух первых экспедиций, открылась весной 1914 г. См.: Dymshits V. The First Jewish Museum // Photographing the Jewish Nation. P. 191–197, а также фотографии с выставки (Ibid. P. 202–203). Собрание привезенных из экспедиций предметов народной культуры убедило Ан-ского в просветительской и общенациональной ценности еврейского музея. См. об этом статьи Лукина в «The Worlds of S. An-sky»; а также в «YIVO Encyclopedia».


[Закрыть]. В будущем часть экспонатов предполагалось переместить в музей, который должен был быть создан в Иерусалиме594594
  Как сказано в протоколе организационного заседания, С.А. Раппопорт [Ан-ский] собирался заниматься музеем до конца жизни, если никто другой не стал бы претендовать на эту должность (ЦГИА СПб. Ф. 2129. Оп. 1. Д. 60).


[Закрыть].

ЕИЭО видело свое призвание не столько в развитии национального самоуправления, сколько, говоря языком Ан-ского, в национальном самопознании, к которому ведет исследование прошлого и осмысление настоящего. Как и «Еврейский мир» и Ковенское совещание, петербургские инициативы выросли из усилий группы интеллигентов, стремившихся превратить российское еврейство в политически сознательную национальную общность. Ценность всех культурных, общинных, журналистских начинаний этого периода состояла в том, что они перебросили мост от рассуждений о еврейской национальной идее к практике формирования еврейского самосознания в России. Их создатели верили: если евреи узнают об исторических корнях своего права на равенство с другими народами империи, они будут более охотно поддерживать требование национальной автономии. Не менее важно, что подобные начинания зарождались в столице империи и осуществлялись по-русски; это служило дополнительным стимулом для культурной работы и переустройства общинной жизни. Представители различных политических групп создавали еврейские издания, культурные и общинные институты, чтобы противостоять ассимиляции. Однако из-за того, что петербургская еврейская интеллигенция ни на миг не забывала о физической и языковой дистанции, отделяющей ее от тех, кому она стремилась привить национальное самосознание, ее борьба за умы оказалась не более чем суррогатом подлинной политической мобилизации.