Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

Межпартийная конференция по правам евреев, прошедшая в Цюрихе в 1927 году, оказалась последней и совершенно безуспешной попыткой добиться от новых государств Восточной Европы соблюдения обязательств, принятых ими на себя по договорам о меньшинствах. Конференция по защите прав евреев была организована Комитетом еврейских делегаций и Американским еврейским конгрессом с намерением создать единую организацию, которая будет представлять меньшинства различных стран Восточной Европы. Еврейские националисты в Комитете еврейских делегаций во время версальских переговоров добивались, чтобы евреи были признаны нацией и как таковые представлены в Лиге Наций. Им противостояли французские и британские евреи – противники национализма – и, главное, Вудро Вильсон, который постановил, что для членства в Лиге Наций необходимо обладать политическим суверенитетом. В 1927 году те же политические лидеры евреев, которые отстаивали в Версале национальные права и членство в Лиге Наций, пришли к выводу (совершенно справедливому), что даже ограниченные гарантии, предоставленные меньшинствам в Версале, давно забыты и так и не были реализованы. Факт остается фактом: за весь период существования Лиги Наций как органа, ответственного за защиту меньшинств, нации, не имевшие собственного государства, были лишены сколько-нибудь эффективной инстанции, в которую могли бы обращаться за защитой.

Провал договоров о меньшинствах свел на нет все идеологические разногласия, какие еще оставались между сионистами и автономистами. Все автономисты сделались сионистами и поддерживали теперь проект национального очага в Палестине, и все сионисты сделались автономистами и отстаивали национальные права евреев в Восточной Европе949949
  Существенное исключение из этого правила представлял собой Бунд, который поддерживал еврейскую национально-культурную автономию, но противостоял сионизму.


[Закрыть]. Линии разграничений в еврейской политике до крайности упростились: теперь они пролегали между теми, кто верил в существование евреев как нации и в необходимость особых национальных прав для них, – и теми, кто этого не признавал. Дубнов формулирует эту проблему так:

Вот в чем проблема: после того как мирными договорами общины восточноевропейских евреев были формально признаны в качестве национальных меньшинств, чьи права находятся под защитой Лиги Наций, требуется создать территориальную еврейскую организацию, которая соберет воедино все инициативы по защите этих прав в отдельных странах, таких как Польша, Румыния, Венгрия, Литва и Латвия. Немецкое меньшинство в Польше, Италии или Чехословакии может жаловаться на причиненные ему несправедливости через представителя Германии в Лиге Наций, но еврейский народ такого представителя в Лиге Наций не имеет. Значит, необходимо создать коллектив, который будет функционировать как представитель евреев в тех случаях, когда нарушаются международно признанные и гарантированные права еврейского меньшинства. Это единственный путь для еврейских политиков, если только они не хотят вернуться к прежней политике за закрытыми дверьми, к штадлануту, к униженному заискиванию перед министрами и дипломатами, которые ныне у штурвала, а завтра исчезнут950950
  YIVO. RG 87 F. 1007. Это заявление Дубнов сделал Еврейскому телеграфному агентству (JTA) в Берлине 6 июля 1927 г. Агентство перевело его слова на немецкий (вероятно, с русского), и, соответственно, в книге приводится перевод с немецкого.


[Закрыть].

В очередной раз Дубнов настаивает на формировании единого политического органа (не совсем понятно, что он подразумевает под «территориальной» организацией), который определял бы основные позиции евреев и отстаивал бы эти позиции перед властями предержащими, с той лишь разницей, что теперь речь идет не о государственных властях, а о международных. Годом позже Дубнов сделал попытку публичного обсуждения того разрыва между западными и восточноевропейскими евреями, который не только проявился, но и усугубился на Цюрихской конференции. Основные организации французского, британского и немецкого еврейства отказались посылать своих представителей в Цюрих. По мнению Дубнова, руководство еврейских общин Западной Европы погрязло в идеологии ассимиляции и штадланута, поскольку боялось и националистических, и демократических устремлений пяти миллионов еврейских граждан Польши, стран Балтии и Балкан. Солидаризуясь с «Агудат Исраэль» и раввинами Восточной Европы, которые всегда предпочитали рассуждать о «религиозном меньшинстве», западные лидеры не желали замечать, что большинство евреев требует юридически гарантированного гражданского и национального равноправия. Как отозвался об этой стратегии Дубнов, битва против национальной концепции всегда тщетна: «Национальное сознание еврея восторжествует, и ветви, отделившиеся от главного ствола, засохнут». По мнению Дубнова, связь между национализмом и автономизмом в движении за эмансипацию в Восточной Европе уже «доказала миру, что по еврейской нации рановато читать кадиш»951951
  Используя термин «кадиш», Дубнов подразумевает поминальную молитву (Dubnow S.M. The New Jewish Diplomacy // The American Hebrew. 1929. Oct. 5. P. 9).


[Закрыть]. Община советских евреев, возможно, утрачена, но права евреев Польши, Латвии и Литвы, указывал Дубнов, остаются под защитой Лиги Наций. Дубнов возлагал почти несбыточную надежду на этот новый интернационализм, но Лига не проявляла особого внимания к евреям и имела мало реальных средств для их защиты, да и евреи редко апеллировали к ней. Пять выдающихся еврейских юристов-международников произвели подробный посмертный анализ договора о меньшинствах под заголовком «Как провалились договоры о меньшинствах» и опубликовали его в 1943 году. Эта книга стала самым простым и вместе с тем самым внятным объяснением того, почему система, предлагавшая евреям обращаться за заступничеством в Лигу Наций, была обречена на провал: «Любые группы евреев воздерживались от петиций в Женеву. Длительный опыт показал им, что выигрыш в тяжбе против собственного правительства в лучшем случае будет пирровой победой»952952
  Robinson et al. Were the Minorities Treaties a Failure? P. 248.


[Закрыть].

И Парижская мирная конференция, и Цюрихская конференция по правам евреев наглядно показали, что вопрос о национальных правах расколол еврейский мир надвое. Американский еврейский конгресс продолжал тесное сотрудничество с Комитетом еврейских делегаций и в конце концов полностью взял на себя обязанность отстаивать национальные права евреев в Восточной Европе. Мало кто из американских евреев в межвоенный период пытался вытребовать (по крайней мере, в явном виде) коллективные права для себя или отстаивать законодательное выделение евреев в Соединенных Штатах, но развитие американского сионизма при Луисе Брандайсе и других лидерах свидетельствует о все более широком распространении идеи, что еврейский национализм, направленный вовне, может и не вступать в противоречие с американским патриотизмом. Единой позиции американцев по еврейскому национализму не имелось, но интеллигенты, как иммигранты, так и родившиеся в Штатах, совместно выработали своего рода либеральный еврейский национализм, тремя столпами которого были автономия для Восточной Европы, сионизм для Палестины и интеграция для Соединенных Штатов953953
  Примеры см. в статьях в сборнике «Jews and Diaspora Nationalism» (ed. Rabinovitch): Kallen H. Democracy Versus the Melting Pot: A Study of American Nationality. P. 155–168; Kaplan M. The Future of Judaism. P. 169–181; Rawidowicz S. Jerusalem and Babylon. P. 217–232. См. также: Rabinovitch S. Diaspora, Nation, and Messiah: An Introductory Essay // Jews and Diaspora Nationalism / Ed. Rabinovitch. P. xv–xli; Loeffler. Between Zionism and Liberalism; Pianko N. Zionism and the Roads Not Taken. Bloomington, Ind., 2010.


[Закрыть]. Концепция Американского еврейского конгресса, которая представляла и американское еврейство в его совокупности, и политические разногласия внутри него, хотя и далека от идеи социально-политической автономии, все же обнаруживает по крайней мере частичное совпадение в мировоззрении российских и американских евреев.

Тем временем история евреев в Советском Союзе развивалась в совершенно ином направлении. Евреи получили в новом государстве полное гражданское равноправие, однако независимая политическая жизнь вне Коммунистической партии не существовала. Внезапно открылась возможность получать образование и занимать должности в новом государстве, и новоиспеченные граждане Советского Союза, особенно молодые, спешили овладеть русским языком, приобрести дипломы и работать. В 1920-х годах доля евреев в партии большевиков лишь ненамного превышала их долю в общем населении страны, но впервые в истории России множество евреев (и тех, кто состоял в браке с евреями) смогли занять заметные должности в правительстве, в силовых структурах, играть существенную роль и в популярной, и в элитарной культуре954954
  Polonsky. Jews in Poland and Russia. Vol. 3. P. 259–262.


[Закрыть]. Установившийся в стране режим давал решительный отпор антисемитизму, но в то же время был столь же категорическим противником религии. Евсекция получила мандат не только на то, чтобы положить конец автономии и закрыть общинные институты, но и на кампанию против иудаизма и всех его корней и проявлений: синагог, религиозных школ, праздников и ритуалов. Эти факторы в совокупности со стремительной урбанизацией и индустриализацией привели к быстрой, радикальной, хотя в итоге и незавершенной ассимиляции. Единственной областью, где оставались (какое-то время) возможными обособленная культурная жизнь и еврейская идентичность для советского человека, была социалистическая пресса на идише, литература и система школ, но все это появилось в тот самый момент, когда евреям гораздо выгоднее было сделаться частью культуры большинства955955
  См.: Gitelman Z. A Century of Ambivalence: The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881 to the Present. 2nd ed. Bloomington, Ind., 2001. P. 74–114; Pinkus B. The Jews of the Soviet Union: The History of a National Minority. Cambridge, U.K., 1988; Shneer. Yiddish and the Creation of Soviet Jewish Culture. P. 1–59.


[Закрыть]. Чтобы превратить евреев в «нормальную» нацию, имеющую свою территорию, и поощрить их к занятиям сельским хозяйством и освоению пустующих земель, советские власти создали в 1934 году официальную «родину» для советских евреев – Еврейскую автономную область на Дальнем Востоке. Однако вскоре власти отказались от этого проекта, а Большой террор 1936–1939 годов унес жизни многих политических и культурных лидеров этой автономии956956
  Shneer D. Birobidzhan // The YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe. New Haven, Conn., 2008. Vol. 1. P. 187–189. Созданию Биробиджана предшествовала волна массовой еврейской сельскохозяйственной колонизации – прежде всего в Крыму. См.: Dekel-Chen J. Farming the Red Land: Jewish Agricultural Colonization and Local Soviet Power, 1924–1941. New Haven, Conn., 2005.


[Закрыть]. Евреи оставались в Советском Союзе особой национальностью, и многие сохранили ясное ощущение своего еврейства, но национальные права или автономия за пределами тех узких рамок, которые устанавливались советской идеологией, были при этом строе немыслимы. И как ни старались автономисты строить преграды против ассимиляции, распространенное на всех советское гражданство быстро разрушало эти барьеры. Лишь после Второй мировой войны возродившийся в СССР антисемитизм способствовал их восстановлению.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Автономизм главным образом проистекал из ожидания, что Российская империя трансформируется в многонациональное государство, где будет больше личных и коллективных свобод, а за национальностями будут закреплены особые права. В этом ви́дении вовсе не предусматривался развал империи на государство диктатуры пролетариата плюс еще ряд национальных, хотя этнически неоднородных государств. После победы большевиков в Гражданской войне новый режим старался создать безальтернативное советское общественное пространство и постепенно устранил все проявления автономной гражданской жизни957957
  См.: Finkel S. On the Ideological Front: The Russian Intelligentsia and the Making of the Public Sphere. New Haven, Conn., 2007.


[Закрыть]. Таким образом, период после Первой мировой войны охватывает и кульминацию движения автономистов, и его крах. Еврейские политические партии – фолкисты, сионисты, социалисты – безуспешно пытались после войны принудить Польшу и Литву с помощью договоров о правах меньшинств к созданию автономий. Идея внетерриториальной еврейской автономии оказалась неприемлема для национальных государств, возникших после Первой мировой войны, для федерации советских республик, превратившейся вскоре в Советский Союз, и уж тем более для этнически однородных государств в эпоху после Второй мировой войны.

Вернемся ненадолго в Версаль. В апреле 1919 года в Центральной консистории израэлитов Франции была проведена встреча с целью сблизить позиции еврейских делегаций на Парижской мирной конференции. Но объединить их не удалось – из-за ультиматума французской делегации, которая не желала ни поддержать требования восточноевропейских евреев о национальных правах, ни даже допустить использование прилагательного «национальный» в тексте заявления. Менахем Усышкин, представитель трех миллионов евреев Украины, указывал на абсурдность антинационалистического отказа признавать существующую реальность: евреи Украины уже создали национальное управление и получили признанную правительством автономию. Как рассказывает Усышкин, он указал на висевшее на стене изображение созванного Наполеоном синедриона и намекнул, что однажды вместо этой картины здесь появится групповой портрет участников Первого сионистского конгресса в Базеле958958
  Оскар Яновский услышал эту историю, когда брал интервью у Усышкина, однако указывает, что в протоколах встречи этот сюжет не присутствует (Janowsky. Jews and Minority Rights. P. 301).


[Закрыть]. Малоправдоподобно, чтобы разговор проходил буквально таким образом (если он вообще имел место), но в целом Усышкин вполне наглядно проиллюстрировал, как именно восточноевропейские националисты воспринимают свой конфликт с ненационалистическими лидерами западного еврейства. Он хотел напомнить, что решения парижского синедриона, созванного в 1807 году по воле Наполеона, успели устареть даже в глазах французских евреев. Религиозные и общинные лидеры торжественно провозглашали на том собрании свой патриотизм и преданность государству, стараясь убедить Наполеона в том, что евреи «никоим образом не отделяют себя от человеческого сообщества»959959
  The Paris Sanhedrin. Doctrinal Decisions (April 1807) // The Jew in the Modern World: A Documentary History / Eds. P. Mendes-Flohr, J. Reinharz. 3rd ed. New York, 2011. P. 158.


[Закрыть]. В Париже, там, где складывалась подобная модель еврейской эмансипации, возмущавшая Дубнова и его соратников, консистория со временем тоже признает обособленность евреев и примет идеи национального освобождения, предложенные Базельским конгрессом.

В Европе, Северной Америке, Израиле и в других местах понятие о коллективных правах евреев сохраняется и поныне, хотя и в форме, отличной от той, которую продвигали в начале ХХ века автономисты. Право решать религиозные вопросы в религиозном суде, преподавать на родном языке, иметь не облагаемые налогом институции – вот лишь несколько примеров тех «льгот», которые теперь чаще обеспечиваются законами, защищающими индивидуальные права, хотя эти права можно понимать и как коллективные, и еврейские общины во всем мире тщательно следят за их соблюдением. Однако повсюду, за исключением Израиля, эти коллективные права, даже вместе взятые, не составляют той полноты юридического признания национальных прав евреев, на которой настаивали представители восточноевропейских евреев в Версале и Цюрихе. В итоге ни послевоенное обустройство Восточной Европы, ни однопартийное советское государство не оставили восточноевропейским евреям надежды на обретение национальных прав. Евреи не могли предвидеть события Второй мировой войны (после которой будут созданы однородные национальные государства), но многие уже тогда понимали, что их безопасность зависит от законодательных гарантий. Вопреки мифу о еврейском всемогуществе сами евреи прекрасно осознавали свою уязвимость.

ИТОГИ: СУДЬБА ЕВРЕЙСКОГО АВТОНОМИЗМА

Каким образом автономизм сделался основным источником еврейской политической культуры в позднеимперской и революционной России? Прежде всего, еврейский автономизм следует понимать как форму общественной деятельности. Автономизм представлял собой попытку выгородить для евреев публичное пространство, независимое от российского государства, и со временем этот процесс все более наполнялся откровенно национальным содержанием. Сочетание общественной деятельности с еврейским национализмом возникло из усиливающейся озабоченности интеллигентов ассимиляцией. Многие из них пришли к выводу, что если ассимиляция – нечто негативное, чего евреи должны избегать, значит, нужно искать способ защитить самосознание евреев в диаспоре. Ответом в глазах многих и было автономное самоуправление. Однако в Новое время автономизм, согласно демократическим идеалам его основателей, подразумевал и полноценное гражданство, поэтому активисты – общественность и интеллигенция во всем политическом спектре – считали нужным добиваться национальных прав для евреев и вместе с тем создавать «всероссийские» еврейские институты как инструмент политизации еврейства. Остается вопрос, как оценить влияние Дубнова на развитие еврейского национализма вообще и на формирование требований национальных прав и автономии в частности. Дубнов проводил прямую линию от собственных политических трудов к принятию его формулы еврейской автономии Союзом за полноправие для евреев России и в итоге – к гарантиям прав меньшинств в договорах по результатам Первой мировой войны960960
  Дубнов С. Книга жизни. СПб., 1998. С. 199.


[Закрыть]. На самом деле участие Дубнова в этом процессе было эпизодическим: после периода политической активности он вновь возвращался к историческим трудам, особенно если возникали какие-то разногласия. И все же многие его идеи, в первую очередь план создания светского общинного самоуправления на основе кегилы, могли развиваться дальше и без его участия, хотя большинство еврейских деятелей и признавало, что источником этих идей послужили ранние работы Дубнова. Основной его вклад заключался в том, что Дубнов предложил определенную форму либерального национализма, направленного на построение автономного еврейского общества в России, и эта идея оказала на социалистов не меньшее влияние, чем на либералов. Исторические исследования Дубнова и его теоретические труды подводят фундамент под эти идеи, и он служил им лично как глава политической партии, носитель и живое воплощение идеалов автономизма961961
  Некоторые исследователи проверяли применимость модели Дубнова к современному еврейскому национализму и вообще к правам меньшинств, что вновь обрело актуальность в постсоветских независимых государствах. См., соответственно: Lederhendler E. Jewish Responses to Modernity: New Voices in America and Eastern Europe. New York, 1994. P. 189–197; Arkush A. From Diaspora Nationalism to Radical Diasporism // Modern Judaism. 2009. Vol. 29. № 3. P. 326–350; Beizer M. Simon Dubnov’s Theory of Autonomism and Its Practicability in the CIS // Сафра ве-саифа: Шимон Дубнов, гисторийон ве-иш цибур / Ред. А. Гринбаум и др. Иерусалим, 2010. P. 87–102.


[Закрыть]. В итоге партия Дубнова сыграла примерно ту роль, какую «Еврейская мысль» предсказывала Фолкспартей при ее основании. Этот журнал, хотя и сомневался в жизнеспособности националистической партии без сионистского компонента, все же увидел в ней одно преимущество, оправдывавшее появление такой партии: «Она дает шанс известной части нашей интеллигенции, которая пока не определилась с выбором еврейской партии, начать что-то делать во благо своего народа»962962
  Еврейская народная партия // Еврейская мысль. 1906. 21 дек. № 12. С. 3.


[Закрыть]. Действительно, многие интеллигенты, не имевшие собственной идеологической или политической повестки, стали фолкистами, но автономизм также обладал достаточной идеологической последовательностью (поскольку всецело был сосредоточен на построении автономной культурной и политической жизни для евреев России) и поэтому тоже привлекал разочарованных из других партий. И, что особенно важно, Дубнов подтолкнул и сторонников интеграции, и сионистов к поискам общей платформы еврейского национализма, основанного на юридически признанной автономии. Союз для достижения полноправия, Ковенское совещание, EKOПO, планирование Всероссийского еврейского съезда – во всех этих мероприятиях вклад Дубнова заключался в том, что еврейская политическая жизнь идеологически и практически постепенно продвигалась к созиданию автономии.

В марте 1923 года Максим Винавер, живший тогда в Париже, отправил Дубнову в Берлин письмо с разбором главы или статьи, которую Дубнов в то время писал о периоде 1904–1914 годов. Главным образом Винавера беспокоило то, как Дубнов изображает либерализм российских евреев и как он описывает собственную роль в том, что Винавер назвал началом национального пробуждения. Что касается взглядов Дубнова на еврейский либерализм, Винавер явно опасался, что приговор Дубнова слишком суров, особенно когда речь шла о Первой думе. В посланной Винаверу работе Дубнов, по-видимому, утверждал, что еврейские либералы не сумели сформулировать цели, согласованные с интересами российских либералов. Винавер отмечал, что Дубнов все еще рассматривает русский либерализм слишком узко и недооценивает, насколько гибко этот либерализм адаптируется к меняющимся обстоятельствам. Винавер также подчеркивал достижения еврейских либералов России, сумевших все-таки создать национальные институты. Он отмечал, что Ковенское совещание 1909 года оказалось единственным собравшим все политические группы от ортодоксов до Бунда, и потому оно продвинулось дальше всех к так долго обсуждавшейся цели – созвать еврейское национальное собрание. Почти так же близко к этой цели удалось подойти Союзу за полноправие. Что же до роли самого Дубнова в еврейском национализме, то Винавер заявляет прямо: «В особенности вы недооцениваете влияние ваших книг по истории русского еврейства, которые сыграли роль магнита, привлекшего множество людей к единому центру, и проложили новый путь для российской еврейской интеллигенции»963963
  YIVO. RG 87. F. 1024.


[Закрыть].

«Магнит» – самый точный образ, передающий роль Дубнова в развитии еврейского национализма.

И наконец, попытаемся оценить жизнеспособность автономизма964964
  Благодарю Дэвида Майерса, обратившего мое внимание на вопрос о жизнеспособности автономизма во время круглого стола, который он провел по проблемам национализма диаспоры на конференции Ассоциации еврейских исследований в 2012 г. Также я благодарен другим участникам дискуссии: Джошуа Карлипу, Джеймсу Лёффлеру, Джошуа Шейнесу и Калману Вейзеру, – чьи суждения по данному вопросу, несомненно, повлияли на мои выводы.


[Закрыть]. Ответ на вопрос, был ли у автономизма и подлинных национальных прав евреев как внетерриториального меньшинства шанс закрепиться в Восточной Европе, главным образом зависит от того, как мы рассматриваем исторические перспективы Австро-Венгерской и Российской империй. Распад этих империй и в особенности характер этого распада ни в коей мере не были исторической неизбежностью. Даже не впадая в крайности альтернативной истории, вполне можно вообразить сценарии, при которых империи сумели бы федерализоваться и принять либеральные или социалистические конституции. Как мы видели на примере недолговечной Российской республики, существовавшей с марта по октябрь 1917 года, еврейская автономия и другие национальные автономии уже возникали де-факто и уверенно продвигались к признанию де-юре. Выборы в Учредительное собрание показали, что самой широкой поддержкой в российском обществе пользуются эсеры, то есть именно та политическая партия, которая в особенности поддерживала идеи децентрализации и либерализма. Даже еврейские погромы в Украине не положили там конец эксперименту с автономией – это сделала окончательная победа Красной армии в Гражданской войне. И если одни считают еврейскую автономию в Украине заведомо обреченной – из-за погромов, анархии, свар среди еврейских партий и отсутствия либеральных институтов, – то другие обращают внимание на то, как далеко успела продвинуться автономия даже при таких обстоятельствах. Иными словами, если мы соглашаемся с неизбежностью неудачи еврейской автономии на территориях, оставшихся от Российской империи, мы до известной степени поддерживаем исторический нарратив большевиков о неизбежном триумфе пролетарской революции.

Разумеется, новые государства формировались под сильным влиянием держав, победивших в мировой войне. Благодаря весомому немецкому меньшинству на западе бывшей Российской империи новые государства, которые могли быть сформированы в случае победы Центральных держав на восточном фронте, получили бы гораздо более мощного гаранта прав меньшинств (хотя опыт еврейского меньшинства в период немецкой оккупации Польши оказался, мягко говоря, неоднозначным). Однако Брест-Литовский мирный договор 1918 года, положивший конец войне между Центральными державами и новым большевистским правительством, уничтожил все шансы на их мирные переговоры с державами Антанты, и это в итоге определило контуры послевоенного мира.

Величайшего успеха автономизм добился там, где этого трудно было ожидать, – в Палестине. Сионисты не могли создать государство за один день. Сорок лет на пути к суверенному Израилю евреи Палестины – подданные сначала Османской, а затем Британской империи – формировали политически разнообразное национальное меньшинство и выстраивали институты общинной и национальной автономии, схожие с теми, которые еврейские автономисты задумывали для Российской империи. В годы, когда евреи составляли меньшинство, пусть и значительное, в населении Палестины и до собственного государства им было еще далеко, сионисты рассматривали различные версии постепенного создания эффективных структур еврейской национальной автономии. Создание национальных и культурных институтов, предназначенных для формирования еврейской культуры в Палестине (на иврите), – советов, образовательных учреждений, структур, способствующих развитию языка и общинному активизму, – началось в османский период и происходило практически по тому же сценарию, который разворачивался одновременно в России965965
  Saposnik A. Becoming Hebrew: The Creation of a Jewish National Culture in Ottoman Palestine. New York, 2008.


[Закрыть]. В годы британского мандата еврейские юристы пытались добиться «еврейского закона», который распространялся бы исключительно на еврейскую общину Палестины, еврейские социалисты сплотили мощный автономный профсоюз, а сионисты различных оттенков обсуждали наилучшую в данных обстоятельствах разновидность национальной автономии966966
  См.: Likhovski A. Law and Identity in Mandate Palestine. Chapel Hill, N.C., 2006; Gorni Y. From Binational Society to Jewish State: Federal Concepts in Zionist Political Thought, 1920–1990, and the Jewish People. Leiden, 2006.


[Закрыть]. Идеи таких националистов, как Дубнов, оказались не менее влиятельны в Земле Израиля, чем в Европе967967
  См.: Rabinovitch S. Diaspora, Nation, and Messiah: An Introductory Essay // Jews and Diaspora Nationalism: Writings on Jewish Peoplehood in Europe and the United States / Ed. Rabinovitch S. Waltham, Mass., 2012. P. xv–xli; Бартал И. Козак ве-Бедви: «Ам ве-Эрец» ба-леумиют га-Иегудит. Тель-Авив, 2007.


[Закрыть].

По мере того как надежды на получение национальной автономии в Восточной Европе в 1920-х годах ослабевали, а в 1930-х для европейского еврейства все насущнее становилась проблема безопасности, еврейские политики сосредоточивались на задаче найти для своего народа надежное убежище. Сторонники еврейского государства считали единственным залогом безопасности в долгосрочной перспективе территориальный суверенитет – государство, в котором евреи составят большинство, – и по причинам, которые выходят за пределы нашей темы, именно эта точка зрения в итоге победила. Но развитие еврейского национализма в современном политическом смысле – территориального или внетерриториального, социалистического или либерального, в версии автономизма, сионизма или национальной демократии – всегда строилось вокруг вопроса о том, как определить законные права еврейской нации. Сама концепция национальных прав евреев возникла в ответ на изменение общих представлений о правах меньшинств в развивающейся законодательной среде: в Европе приоритетом для любого государства стало требование признания в качестве особой нации.