Текст книги "Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России"

СТОЛЫПИН, РЕФОРМЫ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАВА ЕВРЕЕВ

В недолговечной – заседавшей с февраля по июнь 1907 года – Второй государственной думе еврейское представительство сократилось с двенадцати до четырех человек. Из политической жизни были выброшены все представители трудовиков и кадетов, подписавшие составленное после роспуска Первой думы «Выборгское воззвание» с призывом к гражданскому неповиновению. В числе предложений, которые успели обсудить во Второй думе за непродолжительное время думских дискуссий, был законопроект о прекращении дискриминации по религиозному признаку (первоначально к иудеям послабления не относились, однако в окончательной редакции закон распространялся и на них), но после роспуска Думы об этой инициативе постарались забыть. Манифест и избирательный закон от 3 июня 1907 года были призваны созвать новую Думу, в которой большинство разделяло бы правительственную позицию, а присутствие неблагонадежных элементов было бы минимизировано. Разработанный в правительстве Столыпина закон обеспечивал преимущественное избирательное право и думское представительство помещикам, а также зажиточным горожанам и практически полностью исключал присутствие в Думе «инородцев»: например, народы, населявшие Среднюю Азию, лишались избирательного права по причине их «отсталости»425425
  Levin A. The Third Duma: Election and Profile. Hamden, Conn., 1973. P. 3–6.


[Закрыть]. Столыпин делал ставку главным образом на «Союз 17 октября» (октябристов) – партию, состоявшую преимущественно из дворян, крупных землевладельцев и земских деятелей. Хотя октябристы вошли в Третью думу второй по численности фракцией (первой были «правые»), их лидеру Александру Гучкову удалось собрать вокруг себя умеренных и правых депутатов и добиться большинства426426
  Hosking G.A. The Russian Constitutional Experiment: Government and Duma, 1907–1914. Cambridge, U.K., 1973. P. 48–49.


[Закрыть]. Присутствие всего двух еврейских депутатов косвенно свидетельствовало об общих трудностях, с какими пришлось столкнуться кадетам и трудовикам при новой избирательной системе.

Столыпин был убежден, что унизительное экономическое и правовое положение евреев в империи можно поправить постепенными, осторожными шагами. Он предлагал начать с отмены бессмысленных ограничений на жительство евреев в больших городах, а также запретов селиться в селах, находящихся в черте оседлости, и в конечном счете почти уравнять еврейское население «со всеми прочими русскими подданными»427427
  О пересмотре постановлений, ограничивающих права евреев: Особые журналы Совета министров царской России. 1906. Вып. IV. М. 1982. С. 797.


[Закрыть]. Однако все предложенные им законодательные послабления решительно отверг Николай II. Как отмечает в посвященном Столыпину биографическом исследовании Абрахам Эшер, «странным образом премьер-министр будто не осознавал той утробной ненависти, которую Николай испытывал к евреям. Или, возможно, он полагал, что, при всем отвращении к ним, царь сможет пересилить собственные чувства и пойти на реформы ради государственного блага, чтобы устранить источник политической нестабильности»428428
  Ascher A. P.A. Stolypin: The Search for Stability in Late Imperial Russia. Stanford, Calif., 2001. P. 168.


[Закрыть].

Третья дума была занята не столько введением новых антиеврейских законов, сколько ужесточением старых. Вместо того чтобы упразднить «черту оседлости», она в 1908 году законодательно подтверждает ее незыблемость, открыто признав черту исключением из нового закона о свободе передвижения. Тогда же 1200 еврейских семей были выселены из Киева под предлогом незаконного проживания в городе. Аналогично в сфере образования «процентную норму» (numerus clausus), определявшую присутствие еврейских студентов в средних и высших учебных заведениях, стали с удвоенным рвением вводить даже в тех училищах, где прежде она не действовала429429
  Столыпин был противником подобных мер и как мог использовал свое влияние, чтобы бороться за увеличение квот. Кроме того, он выступал против армейской дискриминации евреев и защищал еврейских купцов от грозившего им выселения. См.: Rogger H. Jewish Policies and Right-Wing Politics in Imperial Russia. Berkeley, Calif., 1986. P. 96.


[Закрыть]. Попытки назначенного в октябре 1905 года министром просвещения графа И.И. Толстого упразднить «процентную норму» в университетах вызвали резкое сопротивление министра внутренних дел П.Н. Дурново и были окончательно пресечены царем430430
  Kassow S. D. Students, Professors, and the State in Tsarist Russia. Berkeley, Calif., 1989. P. 298–299.


[Закрыть]. В 1908 году numerus clausus, бывшая прежде правилом, которым должны были руководствоваться учебные заведения, приобретает статус закона. Не меньше вреда принесло введение квот на сдачу экзаменов экстерном для евреев, учившихся за границей: по сути, оно лишало их возможности работать в России по профессии431431
  Dubnov S. History of the Jews. Vol. 5 // From the Congress of Vienna to the Emergence of Hitler / M. Spiegel, trans. South Brunswick, N.J., 1973. P. 769.


[Закрыть].

Хотя роспуск Второй думы был воспринят в России как переворот, с которого начался период политических репрессий, политику самого Столыпина и его ожесточенные споры с Третьей думой можно считать последней существенной попыткой автократического режима провести социально-экономические преобразования432432
  См.: Ascher. Stolypin; Conroy M.S. Peter Arkad’evich Stolypin: Practical Politics in Late Tsarist Russia. Boulder, Colo., 1976; Hosking. Russian Constitutional Experiment. Эшер характеризует столыпинскую тактику после 1910 г. как попытку «угодить правым, не обижая центр» (Stolypin. P. 293). По его мнению, столыпинские «националистические инициативы», например «финляндский вопрос» и присоединение Холма к Российской империи, не следует считать только «циничным и лукавым заигрыванием с „правыми“» (p. 320).


[Закрыть]. До самой смерти (он был убит в 1911 году) Столыпин отстаивал перед дворянами-октябристами аграрную и земельную реформы. Обычно дворяне поддерживали премьер-министра, но столь резкие перемены явно противоречили их интересам. Сопротивление октябристов вынудило Столыпина искать союзников среди националистов и закрывать глаза на их антисемитизм, со всей очевидностью проявлявшийся в полемиках с его либеральными противниками433433
  См.: Waldron P. Between Two Revolutions: Stolypin and the Politics of Renewal in Russia. London, 1998. P. 165–175. Например, Столыпин позволил одному из своих наиболее влиятельных и доверенных помощников писать под псевдонимом полемические статьи о «засилье» русофобствующих евреев среди кадетов и трудовиков (Ascher. Stolypin. P. 124–125).


[Закрыть]. Таким образом, с июня 1907 года вплоть до начала Первой мировой войны в положении российских евреев сочетались относительные гражданские свободы, например свобода печати, и новые ограничения, в частности касавшиеся образования. Государственная политика по отношению к евреям по-прежнему оставалась крайне противоречивой, однако, если говорить об их правах, в межреволюционный период правительство относилось к ним так же, как и ко всем национальным меньшинствам: репрессии сменялись послаблениями, а затем – новыми репрессиями. Так, обеспокоенное независимой политикой сионистов правительство в 1907 году решает на всякий случай их запретить. Это приводит к обратному по отношению к задуманному эффекту: усилия российских сионистов сосредоточиваются не на «палестинских интересах», а на борьбе за национальные права внутри страны434434
  Veidlinger J. Jewish Public Culture in the Late Russian Empire. Bloomington, Ind., 2009. P. 118.


[Закрыть]. В 1908 году, пытаясь задобрить недовольных государственной политикой «инородцев», правительство разрешает евреям, равно как и другим народам, создавать культурные организации. Однако не проходит и двух лет, как под давлением думских националистов оно идет на попятный и стремится уничтожить быстро растущую самодеятельность национальных меньшинств. Убеждать правительство в необходимости «ударить» по еврейскому национальному самосознанию и воспрепятствовать развитию автономистских организаций особо не требовалось. Уже в марте 1910 года петербургский обер-полицмейстер пишет обстоятельный донос на Союз для достижения полноправия с подробным конспектом заседания от 3 марта 1905 года и соображениями, кого следовало бы привлечь за «революционные речи» пятилетней давности435435
  «Тех, кто в своих выступлениях отрицает связи между политикой и еврейским национальным вопросом, следует привлекать только в качестве свидетелей» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 7. 1910 г. Д. 218. Л. 3–9).


[Закрыть].

Хотя Столыпину симпатизировала лишь малая часть еврейства, еще задолго до его убийства было очевидно, что премьер-министр старался сдерживать антиеврейские порывы царя и Третьей думы. Столыпин считал, что революция 1905–1907 годов подорвала авторитет власти, поэтому прежде всего, как пишет историк Фрэнсис Вчисло, «правительству было необходимо восстановить такой реформированный автократический режим, который признавали бы легитимным общественные слои, остававшиеся достаточно стабильными, чтобы его поддерживать»436436
  Wcislo F.W. Reforming Rural Russia: State, Local Society, and National Politics, 1855–1914. Princeton, N.J., 1990. P. 208.


[Закрыть]. К несчастью для Столыпина, созданная при его участии Третья дума была менее склонна к реформам, чем две предшествующие, поскольку преобладавшие в ней крупные землевладельцы упорно сопротивлялись любым переменам, посягавшим на их социально-экономический статус437437
  Ibid. P. 277–279.


[Закрыть]. Октябристы ратовали за конституционное правление, защищающее интересы зажиточных сословий, и Столыпин, первоначально полагавшийся на их поддержку, все чаще пытался обойтись в своих реформаторских устремлениях без участия Думы.

Хотя евреи, как и большинство жителей империи, практически не могли влиять на правительство и Третью думу, не прекращавшийся в еврейской среде спор о реформах во многом подогревал автономистские настроения и формировал представления о том, как можно достичь автономии. Так, например, Столыпин и Третья дума видели одну из своих насущных задач в том, чтобы реформировать земскую систему и учредить земства в девяти западных губерниях империи. В 1907 году, когда работа над реформой только начиналась, Столыпин предполагал предоставить евреям право участвовать в работе органов местного самоуправления438438
  Conroy M.S. Stolypin’s Attitude Toward Local Self-Government // Slavonic and East European Review. 1968. Vol. 46. № 107. P. 451–452.


[Закрыть]. В то же время он хотел заручиться поддержкой октябристов, партия которых включала множество земских деятелей, и одновременно устроить так, чтобы в местном самоуправлении многонациональных западных губерний преобладали русские (а не поляки). Для этого он разработал сложную избирательную систему, в которой соотношение между сословными, национальными и имущественными куриями было таково, чтобы большинство в земствах досталось русским из зажиточных сословий. Чтобы угодить консерваторам и националистам, и в проект, и в окончательную редакцию закона о земстве в западных губерниях в явном виде был включен запрет на участие евреев в работе земских учреждений. В этом виде Закон о земстве был принят Думой, но не нашел поддержки в Государственном совете, и тогда в марте 1911 года Столыпин, используя чрезвычайные полномочия, настоял, чтобы царь утвердил этот закон своим указом439439
  Wcislo. Reforming Rural Russia. P. 148. Дистанцирование от октябристов (при явном заигрывании с более радикальными националистическими элементами) в сочетании с тем, как упорно Столыпин отстаивал Закон о земстве в западных губерниях в те самые годы, когда Николай II почти разочаровался в своем премьер-министре, положило конец его карьере задолго до гибели в сентябре 1911 г., см.: Waldron. Between Two Revolutions. P. 173–75. См. также: Pinchuk B.-C. The Octobrists in the Third Duma, 1907–1912. Seattle, 1974, в частности с. 137–158.


[Закрыть].

С принятием этого закона евреи ничего не теряли, поскольку они и прежде не участвовали в деятельности земств. Однако теперь, после окончательного официального исключения из всей российской системы самоуправления в момент после ее расширения на западные губернии, они острее ощутили свое неравенство перед законом. Кроме того, запрет на представительство в земствах окончательно разделил еврейскую и русскую общественность. (Этот раскол углубится в годы Первой мировой войны.) По замечанию одного из исследователей, Третья дума знаменовала эпоху конституционного национализма, при которой о конституции вспоминали, лишь когда она могла послужить «русскому народу» – новому источнику политической власти440440
  Hosking. Russian Constitutional Experiment. P. 106.


[Закрыть]. Правительство довольно долго откладывало земские выборы в западных губерниях, поскольку основанная на сословно-имущественном принципе система выборов явно укрепляла позиции польских землевладельцев. Чтобы обеспечить в земствах русское большинство, Столыпин поддержал создание национальных курий, но евреи по-прежнему оставались на обочине политической жизни. В то же время все более активно заявляла о себе еврейская общественность и интеллигенция – общественные и культурные деятели. Создавались общинные и культурные организации, выходили газеты и журналы, набирала обороты политическая деятельность. Можно сказать, что запрет на участие евреев в основной, учрежденной государством, форме местного самоуправления во многом способствовал становлению и развитию еврейских национальных форм политической жизни. Даже самые прекраснодушные сторонники интеграции начинали задумываться о создании параллельных еврейских выборных структур.

СОЗИДАНИЕ ОБЩИНЫ. ЧАСТЬ 1. ПОЛИТИКА

Либералы, монархисты и революционеры совершенно по-разному оценивали значимость революции 1905–1907 годов. Царь полагал, что это была не революция, а досадное недоразумение в российской истории, и винил себя за мягкотелость в противостоянии реформаторам. Многие подданные с ним соглашались. В 1907–1914 годах революционные порывы явно угасают: прекращаются рабочие стачки и крестьянские восстания, слабеет влияние социал-демократической партии, резко уменьшается число ее членов, смягчаются риторика и требования либеральных и революционных кругов. Как пишет Ханс Роггер, «создается впечатление, будто идея революции, которую так долго лелеяла и защищала интеллигенция, постепенно утрачивала привлекательность»441441
  Rogger H. Russia in the Age of Modernisation and Revolution. 1881–1917. London, 1983. P. 233.


[Закрыть].

Тем не менее споры об автономизме не утихали. Принявший Виленскую платформу Союз для достижения полноправия решительно и необратимо направлял еврейскую политику в автономистское русло. При том что гражданские и национальные права по-прежнему получены не были, еврейские политические и общественные деятели бурно спорили об идеальной форме общинной автономии, о смысле понятия «нация» и границах еврейской общины. Подобные споры велись не только в печати, например на страницах журнала «Еврейский мир», но и в рамках деятельности различных культурных организаций, в том числе Еврейского историко-этнографического общества. Более того, несмотря на раскол внутри Союза, сотрудничество между партиями довольно быстро восстановилось, а сложившаяся после 1907 года политическая ситуация позволила евреям надеяться на развитие общинной структуры, пусть даже в отсутствие гражданского и национального равноправия. Стоявшие у истоков Союза либералы из Фолксгруппе Винавера и Слиозберга готовили совещание, главным вопросом которого был объявлен думский законопроект о свободе для религиозных групп и общин всех вероисповеданий. Это совещание задумывалось как форум видных общественных деятелей, призванный представить весь спектр еврейских политических позиций; важная роль в его организации принадлежала депутатам от кадетов Нафтали Фридману (1863–1921) и Леопольду (Лазарю) Нисселовичу (1856–1914), разрабатывавшим проект закона о юридическом признании еврейской общины. В этом законе многие видели возможность реформировать существующую общинную структуру так, чтобы кегила была утверждена как форма подлинно демократического еврейского самоуправления. Однако по-прежнему оставалось неясно, кто и как будет управлять этой общиной.

Один из важнейших факторов, определяющих взаимоотношения личности или коллектива с государством, – налогообложение. Поэтому неудивительно, что одним из главных требований еврейских автономистов, сформулированным Фолкспартей в декабре 1906 года, стало право общины взимать налоги с еврейского населения. Помимо очевидной выгоды – у новосозданного органа еврейского общинного самоуправления появлялся источник средств для дальнейшей деятельности, – налогообложение формально подтверждало членство в общине, привязывало к ней, создавало (или, точнее, закрепляло) пространство иной, нежели государственная, власти. Иначе говоря, необходимость платить налоги общине укрепляла чувство принадлежности к ней и, следовательно, уверенность в своих правах и обязанностях.

В конце XIX – начале XX века в России шел постепенный переход от поземельного налога к подоходному442442
  См.: Kotsonis Y. «Face-to-Face»: The State, the Individual, and the Citizen in Russian Taxation, 1863–1917 // Slavic Review. 2004. Vol. 63. № 2. P. 221–246.


[Закрыть]. Его сторонники полагали, что он, помимо прочего, гораздо прочнее, чем коллективные подати, свяжет отдельных граждан с государством443443
  Ibid. P. 229.


[Закрыть].

Более того, после того как в 1885 году были созданы податные присутствия, инспекторы на местах были обязаны не только следить за налогами и определять их размер, но также наблюдать за тем, какая часть налогов расходуется на деревенские школы и больницы444444
  Ibid. P. 226–227. Налоги, в частности подушный налог, были на протяжении почти всей российской истории главным показателем правового статуса. См.: Freeze G. The Soslovie (Estate) Paradigm // American Historical Review. 1986. Vol. 91. № 1. P. 21–22.


[Закрыть]. Однако в действительности крестьянство, на которое впрямую был ориентирован новый налог, даже после 1910 года, когда правительство объявило о том, что крестьяне будут облагаться налогом «с двора», по-прежнему выплачивало коллективный налог. То же можно сказать и о евреях: кагалы были уже давно упразднены, а правительство по-прежнему требовало, чтобы каждая еврейская община платила коробочный сбор («коробку»), то есть налог с продажи кошерного мяса.

В поисках новой системы правоотношений правительство попыталось учредить общественные институты, которые удовлетворили бы потребность крестьян в некой форме самоуправления и одновременно укрепили бы (или по крайней мере не ослабили) государственную власть. Земства, крестьянские и волостные управы создавались, чтобы, с одной стороны, пойти навстречу интеллигентам в их требованиях усилить самоуправление, а с другой стороны, предполагалось, что эти органы власти придут на смену крепостному праву в административном смысле, при том что центральная власть сохранит все полномочия445445
  Vucinich A. The State and the Local Community // The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change Since 1861 / C. Black, ed. Cambridge, Mass., 1960. P. 196.


[Закрыть].

Примечательно, что утверждение ограниченной политической автономии земств произошло почти одновременно с ограничением прав еврейской общины. Государство отказалось юридически признать кагал, но при этом по-прежнему воспринимало евреев прежде всего как общину: именно на нее возлагалась обязанность поставлять в армию новобранцев и платить косвенные налоги446446
  См.: Levitats I. The Jewish Community in Russia, 1772–1844. New York, 1943. P. 38–45.


[Закрыть]. После упразднения кагала евреи должны были платить налоги местной власти, и вместе с тем у них сохранялись некоторые ситуативно обусловленные формы общинного и религиозного самоуправления, в разных местностях выглядевшие по-разному447447
  См. главу 1.


[Закрыть]. Сомнений не было: как только деятельность общин вернется в правовое поле, понадобится реформировать общинное самоуправление и формулировать его конкретные задачи.

Революция 1905 года, равно как и требования коллективных прав, выдвинутые Союзом для достижения полноправия, побудили еврейскую интеллигенцию и общинных деятелей всерьез задуматься об организации самоуправления. В 1909 году Генрих Слиозберг совместно с другими известными еврейскими юристами и общественными деятелями решил провести в Ковно совещание, посвященное общинным делам, в котором должны были принять участие влиятельные представители всех крупных еврейских партий. Целью этой встречи было обсуждение и выработка принципов и норм еврейского общинного самоуправления в России до того, как будет проведена законодательная реформа, которая введет в действие это самоуправление448448
  Подробный отчет о Ковенском совещании и тексты речей были опубликованы в журнале «Еврейский мир». См.: Отчет о совещании еврейских общественных деятелей, происходившем в Ковне 19–22 ноября 1909 г. // Еврейский мир. 1909. Нояб. – дек. № 2. С. 32–61. Стенографический отчет был опубликован отдельным изданием, см.: Совещание еврейских общественных деятелей, происходившее в Ковне 19–22 ноября 1909 г. Стенографический отчет. СПб., 1910. С. 7–10. Стенограмма хранится в библиотеке YIVO.


[Закрыть]. Споры разгорелись еще до начала совещания: далеко не всех устраивало, что участников приглашают, а не делегируют по результатам голосования, но в итоге в Ковно все-таки съехались представители всех еврейских политических партий449449
  Gassenschmidt Ch. Jewish Liberal Politics in Tsarist Russia: The Modernization of Russian Jewry. New York, 1995. P. 86.


[Закрыть]. Помимо основных организаторов и представителей финансовой элиты, таких как киевский сахаропромышленник и филантроп Лазарь Бродский и его зять барон Владимир Гинцбург, в Ковно приехали делегаты из всех западных губерний империи450450
  Полный список делегатов см. в: Совещание еврейских общественных деятелей. С. 7–10.


[Закрыть]. На совещание прибыли также социалисты, в том числе представители Бунда и Социалистической еврейской рабочей партии (СЕРП); этот решительный шаг к сближению, последовавший после отказа вступить в Союз для достижения полноправия, свидетельствовал, кроме всего прочего, о признании неоспоримой данности: после 1907 года интерес к революционному социализму явно пошел на убыль.

Совещание открылось в ковенском кинотеатре «Клио» утром 11 ноября 1909 года. В нем участвовали сто двадцать делегатов из сорока шести населенных пунктов451451
  Отчет о совещании. С. 32. Существуют некоторые расхождения между стенографическим отчетом, изданным в Санкт-Петербурге, и публикацией в «Еврейском мире». Так, например, в санкт-петербургском издании указано, что в совещании участвовали 120 представителей, прибывших из 46 мест, тогда как в публикации «Еврейского мира» названы 115 представителей из 51 населенного пункта.


[Закрыть]. Встреча началась с торжественного вступительного слова Исера Вольфа: «Наш царственный мудрец Соломон говорил: „Помощь является после обдуманных советов“. Его великий родитель повторял: „Помощь в руках Божиих“. Да исполнятся их изречения на пользу и благо нашего народа, который давно ждет облегчения своей тяжелой доли»452452
  Отчет о совещании. С. 32; Совещание еврейских общественных деятелей. С. 10.


[Закрыть]. По сути, на Ковенском совещании обсуждались два взаимосвязанных вопроса: как определяется принадлежность к еврейской общине и должна ли община исполнять как религиозные, так и светские обязанности453453
  См.: Перельман А. Ковенский съезд // Еврейский мир. 1909. Нояб. – дек. № 2. С. 1–9.


[Закрыть]. По словам Арона Перельмана (1876–1954), «вопрос о характере общины стал центром всего съезда и вызвал наиболее страстные дебаты»454454
  Там же. С. 4. Курсив мой.


[Закрыть].

Слиозберг, представлявший позицию умеренных и осторожных реформаторов, утверждал, что для всех евреев (как религиозных, так и светских) обязательным условием принадлежности к общине должна стать регистрация в синагоге, тогда как «левые» отстаивали полную секуляризацию общинной жизни и требовали ограничить власть раввинов исполнением культовых обязанностей. Основная дискуссия, начавшаяся со спора, вправе ли собравшиеся говорить от имени всего российского еврейства455455
  Совещание еврейских общественных деятелей. С. 17–19.


[Закрыть], сосредоточилась вокруг противоположных определений общины, предложенных Слиозбергом и Леонтием Брамсоном. Чуть раньше, в ходе совещания, Слиозберг подробно описал историю кагала, напомнил, что именно он брал на себя функции мещанской управы и еврейского представительства в муниципальном самоуправлении, и затронул вопрос о «коробке». Он явно хотел показать, что кагал и кегила всегда были религиозными по своей природе, и как мог подчеркивал, что исторически еврейское самоуправление строилось и держалось исключительно на религиозной основе. Опираясь на этот тезис, Слиозберг пытался доказать, что именно синагога должна определять принадлежность к общине; что новые идеи светской автономии полностью противоречат веками существовавшему представлению о кегиле как о религиозной общине; что интеллигенты, порвавшие с синагогой и религиозной общиной, не способны выразить интересы российского еврейства, традиционно отличающегося исключительной религиозностью456456
  Отчет о совещании. С. 35–36; Совещание еврейских общественных деятелей. С. 19–33.


[Закрыть].

Некоторые участники были склонны поддержать позицию Слиозберга, однако ему решительно возражали сторонники национального принципа формирования общины, и прежде всего Брамсон, отстаивавший ее светский характер:

В основу доклада Г.Б. Слиозберга положен ложный принцип созидания общины, пользуясь готовым аппаратом уполномоченных от молитвенных домов. Нет никакой нужды ни с национальной, ни с исторической, ни с религиозной точки зрения брать ячейкой будущей общины молитвенный дом. Даже с точки зрения ортодоксов нарочитое притягивание к синагоге должно явиться нежелательным и способным вызвать лишь трения457457
  Отчет о совещании. С. 45.


[Закрыть].

Таким образом, в ходе Ковенского совещания сложились два определения общины: религиозное, не отделяющее еврейское самоуправление от синагоги, и секулярное, в котором религиозный критерий сменялся национальным и утверждалось светское самоуправление458458
  Показательно, что Слиозберг настаивал на обязательном членстве в общине, тогда как Брамсон защищал добровольную принадлежность к ней.


[Закрыть]. Некоторые участники полагали, что общинному руководству следует избегать вопросов веры, поскольку они неизбежно ведут к бесконечным спорам об идентичности459459
  Совещание еврейских общественных деятелей. С. 104.


[Закрыть]. По мнению Брамсона, синагоги и молитвенные дома должны были сохранить внутреннюю автономию, тогда как новая община обязана стать муниципальной структурой, не обладающей высшим религиозным авторитетом460460
  Там же. С. 178.


[Закрыть]. Наконец, нашлось немало тех, кто отстаивал подчеркнуто национальную и чисто светскую позицию: «…Община, – утверждал М.Н. Езерский, – должна преследовать известные национально-культурные цели… Надо, чтобы евреи были не только религиозной группой, но нацией, народом»461461
  Совещание еврейских общественных деятелей. С. 124.


[Закрыть].

По мнению историка Кристофа Гассеншмидта, присутствовавшие в Ковно защитники умеренных реформ и религиозных основ общины старались сохранить собственное большое влияние в общинах, тогда как сторонники более радикальных перемен были движимы противоположным намерением: «С точки зрения реформаторов, секуляризация неизбежно влекла за собой демократизацию, что, в свою очередь, означало разрыв с традиционным руководством»462462
  Gassenschmidt. Jewish Liberal Politics. P. 89.


[Закрыть]. С тем, что реформаторы отожествляли секуляризацию и демократизацию, спорить трудно; однако менее очевидно, действительно ли Слиозберг и его либеральные единомышленники, выступившие организаторами совещания, пытались отстоять религиозное определение общины исключительно ради того, чтобы сохранить свое положение в ней. Споры вокруг Союза для достижения полноправия показали либералам, что другие еврейские партии не станут смиренно соглашаться с их предложениями463463
  Эли Ледерхендлер трактует созыв совещаний и создание выборных организаций как радикальный отказ от прежних методов. Так, например, в связи с Герцлем и Сионистским конгрессом он пишет: «Прежде невозможно было даже помыслить ни о созыве конференции, ни о процедуре обсуждения и принятия ее программы, ни о создании механизмов открытой мобилизации масс» (Lederhendler Е. The Road to Modern Jewish Politics: Political Tradition and Political Reconstruction in the Jewish Community of Tsarist Russia. New York, 1989. P. 157).


[Закрыть]. И все же создается впечатление, что умеренные либералы, не наученные этим опытом, по-прежнему стремились если не контролировать, то по крайней мере сдерживать и направлять в нужное им русло рост национального самосознания российского еврейства. Созывая совещание по общинным делам, Слиозберг пытался предотвратить «огромную опасность» использования будущих законов, предоставляющих религиозным общинам право самоорганизации, для националистических целей, в частности для создания разнообразных форм еврейского самоуправления. Он прямо говорил о своих опасениях: «Если община будет разделена, нам грозит полное банкротство»464464
  Отчет о совещании. С. 36.


[Закрыть].

Консервативных либералов беспокоило, что «интеллигенты» все настойчивее и беззастенчивее утверждают свое право представлять и вести за собой российское еврейство, поэтому приходилось с оговорками признавать необходимость демократизации общинной жизни. Так, влиятельный кадет из Вильны И.Д. Ромм допускал, что «интеллигенты», которые к тому времени активно участвовали в общинном управлении, могут занимать руководящие должности в общинах, и одновременно предупреждал, что было бы крайне рискованно доверять народное просвещение людям, способным окончательно увести общину на путь секуляризации. Даже Слиозберг был готов пересмотреть некоторые формы внутренних налогов и перераспределение их общиной и, более того, как он впоследствии вспоминал, предоставить общине полное самоуправление465465
  Слиозберг Г.Б. Дела минувших дней. Записки русского еврея: В 3 т. Париж, 1933–1934. Т. 3. С. 263. В этих воспоминаниях Слиозберг трактует Ковенское совещание как продолжение деятельности Союза для достижения полноправия.


[Закрыть]. Показательно также, что консервативные либералы, при всем стремлении сохранить традиционное синагогальное управление кегилой, тем не менее не пытались определять общину в религиозных категориях466466
  См. пятнадцать тезисов Слиозберга о реорганизации общины в: Совещание еврейских общественных деятелей. С. 42–44.


[Закрыть].

Несомненно, Слиозберг, равно как и другие приверженцы традиционных взглядов, вполне осознавали необходимость реформы. Собственно, ради нее и созывалось совещание: по убеждению Слиозберга, руководители общин были призваны противостоять распаду общинной жизни, к которому неминуемо приведет раскол на политические фракции. «Реформа общины, – полагал он, – своевременна в смысле политическом, своевременна практически и своевременна с точки зрения идейно-духовной. Я боюсь, что через несколько лет будет поздно ее реформировать, ибо она распадется на отдельные частицы, между собой не объединенные…»467467
  Там же. С. 33.


[Закрыть]. Консервативные либералы не скрывали намерения действовать исключительно в рамках будущего закона о религиозных общинах. Его цель, напомнил член думы Нафтали Фридман, состоит в том, чтобы «установить способ легализации… религиозных общин», поэтому совещание на данном этапе должно ограничиться только этой задачей468468
  Совещание еврейских общественных деятелей. С. 48.


[Закрыть].

К концу третьего дня совещания участники неожиданно сошлись в том, что еврейское самоуправление рано или поздно появится, хотя его будущее весьма туманно. Пока же требуется наделить общины «правами юридического лица», а также «правом приобретения имущества всеми законными способами»469469
  Резолюции – см.: Там же. С. 215–219. В переводе на английский: Levitats. Jewish Community in Russia. P. 20–21.


[Закрыть]. Также было признано, что евреем считается каждый человек, родившийся в еврейской семье, за исключением тех, кто крестился470470
  Это был не только теоретический вопрос: в конце XIX – начале XX в. крещение принимали многие выходцы из семей еврейской интеллигенции, и семья Дубнова не была исключением: его дочь Ольга вышла замуж за нееврея и крестилась в православие. О его отношении к этому обстоятельству см.: Goldstein J. Fathers and Daughters: Dubnov and Ahad Ha-am // A Missionary for History: Essays in Honor of Simon Dubnov / Еd. A. Greenbaum. Minneapolis, 1998. P. 35–40.


[Закрыть]. Каждый еврей старше восемнадцати лет, проживший в данном населенном пункте дольше одного года, получал право баллотироваться на выборные должности и участвовать в прямых выборах членов общинного совета, которые затем избирают из своей среды председателя. Общины получали возможность самостоятельно определять систему налогов, но она непременно должна была основываться на принципах прогрессивного подоходного налогообложения, носящего «принудительный характер», а вся финансовая деятельность – быть прозрачной и подконтрольной. Тем не менее главная причина переустройства общины как субъекта права по-прежнему оставалась непроясненной и открытой для дальнейшего обсуждения. Делегаты ограничились констатацией: «Задачей общины служит попечение о религиозных учреждениях, общественное призрение и забота о духовно-культурном благосостоянии лиц, входящих в ее состав»471471
  Совещание еврейских общественных деятелей. С. 215.


[Закрыть].

Позднее Слиозберг не раз утверждал, что все присутствующие полностью согласились с идеей обязательного членства в общине и распределения налогов, однако гораздо важнее, что совещание единогласно отклонило его ключевое требование жестко увязать членство в общине с принадлежностью к синагоге472472
  Слиозберг. Дела минувших дней. Т. 3. С. 263.


[Закрыть].

Присутствовавшие в Ковно раввины легко согласились со всеми предложениями совещания, однако стоит помнить, что в нем участвовали в основном получившие секулярное образование казенные раввины; некоторые из них, например московский раввин Яков Мазе, были националистами и активно участвовали в сионистском движении. С другой стороны, раввины более традиционных взглядов не собирались сидеть сложа руки и наблюдать, как интеллигенция посягает на их авторитет. Они предпочли бороться на другом поле – в признанной государством Раввинской комиссии. В ней изначально преобладали маскилим. Однако в период 1870–1910 годов власть в области религиозной политики явственно перешла от сторонников реформ и обновления к религиозным консерваторам, составившим в Раввинской комиссии большинство и, как замечает Хая-Ран Фриз, таким образом получившим «возможность воздействовать на государство»473473
  Freeze Ch.-R. Jewish Marriage and Divorce in Imperial Russia. Hanover, N.H., 2002. P. 245.


[Закрыть]. Пока еврейские политические и общественные деятели спорили о самоуправлении, обсуждали религиозные и светские обязанности по-прежнему существующей лишь в теории еврейской общины, заседавшие в Раввинской комиссии (наделенной, как пишет Фриз, «монопольным правом выносить суждение о широком круге вопросов, главным образом относящихся к семейным и брачным делам»474474
  Idem. Jewish Marriage. P. 245. См.: Переферкович Н. Религиозные вопросы современных евреев в России: Разбор «заключений» Особого Съезда при Раввинской комиссии 1910 г. СПб., 1911. Краткий отчет о заседаниях Раввинской комиссии см. в: Раввинская комиссия // Еврейская неделя. 1910. 16 апр. № 1/2. С. 33–37. О деятельности Раввинской комиссии в 1910 г. см. также: Gassenschmidt. Jewish Liberal Politics. P. 93–97.


[Закрыть]) наиболее консервативные сторонники жесткого соблюдения традиции распространяли свое влияние на практическую жизнь и закрепляли позиции в государстве475475
  На проходившей в марте 1910 г. петербургской конференции, в которой участвовали члены Раввинской комиссии и главы религиозных общин, Слиозбергу (который был секретарем конференции), несмотря на сопротивление ультраортодоксов, удалось добиться согласия с большинством итоговых положений Ковенского совещания.


[Закрыть].

Тем временем совещание завершилось, и на заключительном заседании Винавер возвестил чуть ли не о даровании новых заповедей: «Мы положили здесь основу еврейской общины»476476
  Отчет о совещании. С. 61.


[Закрыть]. Что привело к столь внезапному оптимистичному единомыслию, тем более неожиданному, если вспомнить жаркие споры на заседаниях Союза для достижения полноправия? Во-первых, исчезла угроза революционных потрясений, и это в значительной мере снизило ставки всех сторон. Кроме того, как видно из стенограмм, ни один из наиболее «горячих» вопросов – будь то положение пролетариата, отношение к Палестине, судьба идиша – на совещании не обсуждался; участники ни на шаг не отступали от основной темы еврейского общинного самоуправления. При всей неопределенности итогового документа совещание в Ковно показало, что пропасть между крайними националистами и так называемыми либералами сузилась, и это не только проявилось во взглядах на общинное самоуправление, но и отразилось на формулировках. Либералы вроде Винавера описывали свои усилия в националистических категориях, явно надеясь с помощью этой риторики вовлечь в собственные начинания постепенно отдалявшихся от общинной проблематики еврейских интеллигентов. Показательно, как Винавер подводит итог конференции:

Здесь много говорилось о еврейском духе… Мы можем заявить, что русское еврейство составляет особое национальное целое. Здесь собралась нация, и если мы хотим создать объединенную еврейскую общину, то это доказывает, что мы чувствуем необходимость общей национальной работы. Пусть эта работа мелка, но она является первым шагом. Настоящее собрание доказывает, что нация возрождается. (Продолжительные аплодисменты.)477477
  Там же.


[Закрыть]

Разумеется, сионистов Ковенское совещание не обрадовало: любая более или менее удачная социально-политическая реорганизация еврейской общности могла изменить вектор национальных устремлений российского еврейства и в конечном счете помешать переселению в Палестину478478
  Они были также недовольны тем, что большинство в комиссии, готовившей итоговый документ Ковенского совещания, составляли члены Фолксгруппе. См.: Дубнов С.М. Книга жизни: Воспоминания и размышления, материалы для истории моего времени. СПб., 1998. С. 307.


[Закрыть]. К 1909 году часть российских сионистов – среди них Авраам Идельсон, а также издатели журнала «Рассвет» – разочаровалась в Гельсингфорсской программе, равно как и в идее установления еврейской автономии в России. Демонстративное отсутствие на совещании многих влиятельных представителей сионистского движения свидетельствовало о том, что в отсутствие возможности участвовать в выборах даже приверженцы Gegenwatsarbeit и Гельсингфорсской программы отказались от усилий по развитию общинной автономии. Влияние Ковенского совещания на сионистское движение в чем-то напоминает воздействие, какое произвела на Союз для достижения полноправия Гельсингфорсская программа. Одобряя на конференции в Гельсингфорсе Виленскую программу, сионисты хотели привлечь на свою сторону тех, кого, при всех симпатиях к сионистскому движению, больше заботило положение российских евреев. Аналогичным образом в Ковно консервативные либералы полностью переходят на прежде чуждую им националистическую риторику, чтобы привлечь сионистов и фолкистов и заодно опровергнуть их обвинения в ассимиляторстве.