Текст книги "Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера"

 

Весенний клич

Река, ломая зимний лед,
Зальет крутые берега.
Чтоб стали пышными луга,
Весна прорвала водомет.
Веселый час, лети вперед!
В ком сердце живо, тот поймет,
Что вся Россия в этот час
Весною вольною зажглась,
И сердце к сердцу пламя льет.
Призывный клич, спеши вперед!
А если есть еще оплот,
Где мощь тюремная туга,
Рука с рукою – на врага,
В нас воля действия поет.
Вперед, душа! И меч, вперед!
 

В передовых статьях всех газет почти одно: «Мы должны, одной рукой переустраивая Государственное управление, другой – продолжать борьбу с немецкими полчищами. Раздор между общественными силами был бы сейчас гибелью России». <…>

Теперь о впечатлениях сегодняшнего дня с московских улиц. День уже не такой холодный: облачно, изредка небольшой снег, мороза не более 3°. Потоки народа и войск к Думе сегодня еще могучее. Нет такой улицы, близкой к центру, на которой не чернело бы, не волновалось море людей. Может быть, с пол-Москвы, то есть до миллиона людей целый день идут, стоят, машут шапками, платками, кричат «ура» и свищут небольшим группам полицейских, которых нет-нет да и проведут, как арестованных, в Думу. Мне даже от души жалко их: такие же русские люди, в большинстве семейные, пожилые, и идут как отверженные проклятые. Для такой великой радости надо бы и их сделать радостными – дождаться бы их свободного перехода на новую сторону и дать им, раскаявшись в своих грехах и грешках, возможность соединиться душевно с общим освободительным движением и занять положение если не граждан, то воинов. Может быть, мои сожаления преждевременны, то есть многих из них отпустят с миром, но, ей-богу, очень трогательно смотреть на вчерашнюю власть в таком презрении и унижении. Помоги им Бог в их незавидной доле! Сегодня настроение у всех высокоторжественное, бодрое и веселое, заметно всеобщее единодушие – все прочли о такой великой, почти бескровной революции и поняли, насколько велико значение ее для жизни русского народа и воинства. Старому, кажется, ни у кого нет ни сожаления, ни веры в возврат его. В таких громаднейших толпах, которых не собиралось ни в коронационные торжества, ни в революцию 1905 г., <…> поразителен порядок. Народ заполняет все тротуары, всю ширину мостовых, но стоит показаться группе воинов или автомобилю, как сейчас же раздается по сторонам и, как в сказке, образуется моментально свободный проход или проезд. Даже в этом сказывается могучее значение единения настроения. Многие украшены красными лентами. Войсками сегодня уже предводительствуют не одни только прапорщики, а настоящие старые, боевые офицеры – полковники и подполковники. И им сопутствует полковая музыка, которая звучит победно и торжественно и тем еще более поднимает всеобщее настроение, обращая его в сплошное ликование. Вчера у меня еще не было полной уверенности в торжестве народной власти, но сегодня она непоколебима: разве можно у такого чудовища – миллионноголовой толпы – вырвать то, что попало ему в руки! <…>

16 марта (3 марта). Холоднее (8°). На улицах уже обыденная картина. Манифестаций нет, торговля и всякие присутствия функционируют, только трамваи еще не пошли. Кое-где вместо городовых – милиционеры (преимущественно из студентов). Начальником милиции – адвокат

A. М. Никитин²¹, а Градоначальником – земский деятель С.М. Леонтьев²² <…>. Газеты вышли все. Новости такие: образовалось правительство: Председатель Совета министров и министр внутренних дел – кн. Г. Е. Львов²³, иностранных дел – П.Н. Милюков, путей сообщения – Н.В. Некрасов²⁴, торговли и промышленности – А. И. Коновалов²⁵, народного просвещения – проф. А. А. Мануйлов²⁶, военный и (временно) морской – А.И. Гучков, земледелия – А.И. Шингарев²⁷, финансов – М.И. Терещенко²⁸, государств, контроль – И.В. Годнев²⁹, обер-прокурор Синода

B. Н. Львов³⁰, то есть все – кадеты и прогрессисты, но министром юстиции – А.Ф. Керенский. Это уступка Исполнительному комитету Совета рабочих депутатов, который, как видно, и сдерживал пролетариат от погромных эксцессов. Значит, судьба арестованных деятелей старого режима во многом зависит от Совета рабочих.

<…>

17 марта (4 марта). Второго числа в 3 ч. дня в городе Пскове Николай Второй подписал отречение от престола. <…> К Царю ездили в Псков А.И. Гучков и В.В. Шульгин³¹ и отречение получили от него в поезде, в присутствии Фредерикса³² и генерала Рузского. При разговоре с депутатами Царь сказал, что по отречении он должен уехать за границу, а покинуть сына в России он не в силах, а потому и передает свой престол брату[Михаилу Александровичу]³³.

Второго марта 1917 г., в 3 ч. дня, я думаю, на всем свете не было более несчастных людей, как наш бывший Царь и его семья. Мне было так грустно читать этот страшный для Николая Второго³⁴ акт, и тем более грустно, что он мог бы, не будучи по природе «великим», прославить себя в истории на вечные времена. 23 года его водили за нос все, кому было угодно и кто так или иначе был к нему близок. С самого начала царствования все ждали, что он пойдет не «по батюшке», а 17 октября 1905 г. и совсем было поверили, что он сам даст то, что теперь взято самим народом. Жалко его сейчас (и, конечно, не мне одному), только «по-человечески», а не как государственного деятеля.

Другое говорят и пишут о Михаиле Александровиче. Этот не сочувствовал политике брата и всей своей жизнью зарекомендовал себя, так сказать, демократически. Чуждался блестящей придворной жизни, любил «помещичью» жизнь, литературу, искусство и восхищался английской конституцией. <…> Когда ему привезли последний манифест Николая Второго, он категорически отказался принять корону и только после уговоров заявил, что если Дума и народ пожелают, то он примет на себя лишь Регентство, впредь до созыва Учредительного собрания. Вообще, настолько был корректен, что даже Керенский подошел к нему и сказал: «Вы благородный человек. Я всем и везде дам знать о ваших словах и вашем поведении». <…>

Добрые вести из Тулы, Киева, Екатеринослава[353]353
  Совр. г. Днепр (Украина), бывший Днепропетровск.


[Закрыть], Одессы, Курска, Владимира, Вятки[354]354
  Совр. Киров.


[Закрыть], Рыбинска, Ташкента, Смоленска, Саратова, Ярославля, Самары, Костромы, Омска и Новочеркасска. Везде свершилось «по-московски», разве только с маленьким провокаторством да с арестами губернаторов и полицейских. В Ревеле[355]355
  Совр. Таллин (Эстония).


[Закрыть] не совсем гладко: были беспорядки и разгромы. Московским общественным комитетом объявлена такса[356]356
  Здесь: максимальный порог цен.


[Закрыть] (по сортам): пшеничной муки 5 р. 92 к., 4 р. 98 к. и 3 р. 71 к.; ржаной 4 р. 83 к. и 4 р. 20 к. – пуд; мясо – 65 к., 48 к., 35 к.; баранина 60 к. и 70 к. – фунт. Французская фунтовая булка – 20 к.

В час дня был назначен на Красной площади всенародный молебен и парад войскам. При морозе в 10° и под лучами зимнего, но уже греющего солнца собралось народу и войск несметное количество. Порядок был, как и все эти «революционные» дни, образцовый, настроение, при сборе людей, праздничное, но затем, кажется, оно испортилось. Ни молебна, ни парада – высокоторжественными не сделали. Было 2–3 хоругви, мало духовенства, мало звона, и в строю не было «стройности» и известного церемониала. А главное, на что все роптали, – вместо одного часа дня молебствие началось в 2 ч. 30 мин. дня, и совершенно оно было неблагоговейно, так как все время слышались разговоры, шум пропеллеров летавших над Красной площадью трех аэропланов и треск кинематографических аппаратов. Впрочем, теперь все еще «временное». Будет время, и помолимся, и побравурничаем по-настоящему. Но протодиакон К.В. Розов³⁵ (мой старый приятель) и при новом режиме показал свой удивительный по силе и красоте голосище, на всю площадь провозгласивши многолетие «Державе Российской, ее правителям, союзникам, православным христианам и христолюбивому воинству». Теперь уже эти многолетия такие коротенькие…

19 марта (6 марта). Событий так много, они так значительны и сюрпризны, что всего и не опишешь. Приходится быть кратким и многое даже совсем не записывать. (Теперь и не различишь при полной свободе печати и слова правду от выдумки.) С вывесок снимают гербы, и с присутствий удаляют портреты не только Николая Второго, но и его предков. Не следовало бы заниматься теперь пустяками, в духе 28 мая 1915 г.[357]357
  10 июня (28 мая) 1915 г. и в несколько последующих дней в Москве происходили немецкие погромы. Подогретая военными неудачами на немецком фронте и прессой, толпа направила свои патриотические чувства против немецкого населения столицы. В результате мирные антигерманские манифестации закончились погромами реальных немцев – русских подданных и представителей иностранных фирм. Н. Окунев, возможно, имеет в виду и любимую поговорку «Все это пустяки» Ф.Ф. Юсупова (старшего), занимавшего в то время в Москве должность Главноначальствующего и командующего Московским военным округом.


[Закрыть] Про бывшего царя, его семью и двор пишут в газетах (а особливо в таких, как «Моек. Листок»[358]358
  Ежедневная массовая газета, выходившая в свет в 1881–1918 гг.


[Закрыть]) разные гадости и сальности. Какие инстинкты разжигают, над кем смеются? «Не над собой ли?» (Велик наш Гоголь и вечен!)

† Вчера на Братском кладбище торжественно похоронили Анания Урсо, Ивана Самсонова и Василия Медкова – солдат, павших на защите революции. Вечная им память!

Сегодня, с полдня, возобновилось трамвайное движение, и жизнь входит в деловую обстановку. Из России отовсюду вести о признании нового порядка, но везде почти губернаторы, полицейские и жандармы арестуются.

20 марта (7 марта). Митрополиты Питирим³⁶ и Макарий³⁷ уволены на покой.

Иностранная печать не очень ярко говорит о нашей революции, но, во всяком случае, приветствует ее и ждет полного успокоения и расцвета наших народностей и природных богатств.

<…>

Наконец получил сегодня первое письмо от своего «господина прапорщика» (теперь уже упразднены «превосходительства» и «благородия») – пишет из Новограда-Волынского (1112 в. от Москвы и 100 в. от фронта). Письмо помечено первым марта, и о революции в нем ничего не говорится. Должно быть, в тот день там еще все по-старому. Теперь опасность для моего сына и всех «сынков», братий и отцов, находящихся на фронте и близ него, – двойная: со стороны врагов внешних и внутренних. Смилуйся, Боже, над нами грешными!

В газетах процедуру отречения описывают очень трогательно. Царь вел себя очень корректно и как-то по-христиански величаво.

Временное правительство, однако, постановило лишить Николая Второго и его супругу свободы. За ним поехали в Ставку и привезут в Царское Село.

Во Франции образовался новый кабинет, премьер – Рибо³⁸.

† В Балтийском флоте все-таки были волнения. Убили самого командующего адмирала Непенина³⁹. Об этом новое правительство очень жалеет.

21 марта (8 марта). Вчера приезжал в Москву министр юстиции Керенский, был в Городской думе, которая впервые собралась в новом составе (не так давно кассированном), в судебных установлениях и в Совете рабочих депутатов. Говорил речи, не особенно интересные, но в Совете рабочих сказал, что наш пролетариат должен быть «хозяином страны». Слова знаменательные. Они очень объемисто суммируют засилие рабочих. С самого начала революции было заметно, что наши буржуазные партии ослабли и выпустили из рук будущую власть. Трудно думать теперь, чтобы у нас обосновалась конституционная монархия. Будет, должно быть, республика, а стало быть, будут и кровопролитные раздоры среди несчастного народа, так долго голодавшего и угнетавшегося. Уже много спора за продолжение войны. Как бы ее не ликвидировали в постыдном для России результате.

<…>

22 марта (9 марта). <…> Императорские театры переименованы в «Государственные», и Комиссаром Моек. Госуд. театров назначен А.И. Южин⁴⁰.

23 марта (10 марта). Сегодня начало весны и должны бы прилететь жаворонки, но их нет не только в воздушном пространстве, но и в булочных. В 2 ч. дня мороза 3 градуса. Значит, и холодно, и голодно.

Вчера получил от сына, из деревни Жаровки, на реке Случь, в 3, 5 в. от Новоград-Волынска, письмо от 3-го марта, и странно – ничего не пишет о перевороте. Неужели там все еще «по-старому»? Уже и Царя арестовали, и привезли в Царское Село. Как тяжело читать о его позоре! И как безжалостны газеты, сообщающие о нем «всякие скверны». Сверг-нули с Престола, взяли власть в народные руки, ну и слава Богу, но зачем же лягать, плевать. Теперь он не Царь, а человек… и нужно предать его воле Божией, а не хулиганам на поношение. На грех-то еще, у него все дети больны серьезно. Несчастная семья!

Самое великое, самое отрадное в пережитых днях – это полная отмена смертной казни. Самое печальное – ослабление воинской дисциплины. Правительство издало воззвания, предостерегающие от излишних увлечений свободой, стращая народ и войско грозным часом, который приближается в виде беспощадного нажима на наши фронты со стороны немцев. Про народ же и говорить нечего – он предоставлен самому себе – хочешь разбойничай, воруй и сам защищайся от разбойников и воров. Милиция же, своего рода «ревгусары» (моего собственного изобретения эта двусловка, по типу «земгусаров»[359]359
  «Земгусары» – ироничное название служащих Всероссийского земского союза и Земгора (Главного по снабжению армии комитета Всероссийских земского и городского союзов).


[Закрыть], тоже хватов своего рода), новый повод к обороне желающих от воинской повинности, да и то, говорят, разбегаются, и как ни мудри, а возобновлять институт полиции придется же. Нельзя их роль играть дилетантам.

24 марта (11 марта). Удивительная погода! На солнце 1 градус тепла, в тени 10 гр. мороза. По крайней мере, было так в 10 ч. утра.

Войска все уже присягнули новому правительству.

<…>

26 марта (13 марта). Вчера состоялась грандиозная демонстрация московских рабочих и солдат. По заранее составленной программе группы заводских, фабричных, ремесленных и торгово-промышленных организаций, а также городских и «земгорских», каждая со своим флагом, направлялись к Думе, с «Марсельезой» и революционными песнями. Трамвай не работал, все было закрыто (кроме булочных и съестных лавок). В демонстрации вместе с солдатами участвовало, вероятно, несколько сотен тысяч. Я не был в самом центре этого народного праздника – праздника Свободы, но видел, как по разным улицам шли демонстранты к Думе и как расходились оттуда. Зрелище грандиозное, небывалое. На флагах больше всего слова: «Да здравствует демократическая республика» и «Мир всего мира». Это так, но были и такие лозунги: «Смерть врагам свободы», если это угроза нашим черносотенцам, то и она не в духе настоящего времени. Ведь только что отменена смертная казнь.

27 марта (14 марта). Сегодня с утра не более 1 гр. мороза, а днем на солнце до 10 гр. тепла.

В некоторых газетах подсчитывают число участвовавших в демонстрации 12-го марта до 500 000 чел.

Вчера целый день в Москве говорили о взятии нашими войсками Барановичей и 15 000 австрийцев. Сегодня подтверждения этих слухов нет, но они были настолько упорны и авторитетны (напр., на Бирже), что и я, вообще осторожный к слухам, не утерпел и написал вчера сыну об этой победе как о факте.

В газетах напечатаны письма и телеграммы новому правительству от принца А. П. Ольденбургского⁴¹, Вел. Кн. Сергея Михайловича⁴², Бориса Владимировича⁴³, Николая Николаевича⁴⁴, Александра Михайловича⁴⁵, Николая Михайловича⁴⁶, Дмитрия Константиновича⁴⁷, Георгия Михайловича⁴⁸ и князей Гавриила⁴⁹ и Георгия Константиновича⁵⁰. Все они присягнули или изъявили покорность новому строю, причем пять последних даже заявили об отказе своих «удельных» паев в пользу народа. Вообще, дом Романовых[360]360
  Представители династии Романовых, занимавшие престол Российской империи с 1613 г. до Февральской революции 1917 г.


[Закрыть] ведет себя пока в высшей степени корректно, так что чрезвычайно обидно за их огульное поношение.

<28 марта (15 марта) – 29 марта (16 марта)>

30 марта (17 марта). Потепление погоды с каждым днем разводит в Москве такую страшную грязь, какой давно не было. Временное отсутствие полиции, которая все же следила за внешним порядком и какими то ни было мерами заставляла дворников и домовладельцев очищать от тающего снега крыши, дворы, тротуары и улицы. А теперь, при свободе, всякий поступает, как хочет, и мало найдется таких, которые не за страх, а за совесть относятся к общественной повинности, и вот от этого сейчас на тротуарах опасные тропинки для пешеходов, на улицах кучи навоза и громадные лужи тающего снега. Что называется – ни хода, ни проезда. Пока что, а порядка нет и при новых порядках… Хвосты[361]361
  Очереди в магазинах.


[Закрыть] увеличиваются, трамвайные вагоны ломаются от пассажиров-висельни-ков на буферах, подножках и сетках; солдаты шляются без всякой надобности и в крайнем непорядке, большинство из них не отдают офицерам чести и демонстративно курят им в лицо и даже не уступают в вагонах сидячих мест старикам-генералам. Все это несколько опасно и об этом заговорили уже с тревогой за неприкосновенность свободы.

<31 марта (18 марта) >

2 апреля (20 марта). Диво-дивенское! Даже М.О. Меньшиков⁵¹ 18 марта пишет в «Новом времени» о желательности республики. «Мы, – говорит, – должны быть благодарными судьбе, что тысячелетие изменявшая народу монархия наконец изменила себе и сама над собою поставила крест. Откапывать ее из-под креста и заводить великий раздор о кандидатах на рухнувший престол было бы, по-моему, роковой ошибкой».

Как же теперь быть мне – буржую? Я так мечтал о конституционной монархии английского типа, а теперь, пожалуй, это ни к чему.

† Все-таки революция унесла за собой немало жертв. В Петрограде в первые дни убито и ранено, должно быть, более 2000 человек, затем, в Балтийском флоте много погибло и офицеров, и матросов. В Петрограде несколько зданий сожжено и разгромлено (например, окружной суд, городские части, охранное отделение и другие присутств. места).

<5 апреля (23 марта) >

9 апреля (27 марта), † Вчера хоронили в Петрограде на Марсовом поле около 180 человек, павших в борьбе за революцию. Вечная им память! Всего подсчитывают в Петрограде 1443 жертвы (убитых 169 и раненых 1274), похороны были, конечно, гражданские. В церемонии участвовали министры, члены Государственной думы, солдаты и народ. Все было грандиозно и стройно. Собравшимся толпам счету не было, но полагают, что все же в этих похоронах участвовало 2/3 петроградского населения. На могилах борцов за свободу поставят со временем величественный памятник. <…>

† Но на меня более тяжелое впечатление производят другие «жертвы революции», воины, разбитые на Стоходе[362]362
  В результате предпринятого немцами 3 апреля (21 марта) 1917 г. наступления на реке Стоход с применением химических снарядов был разгромлен 3-й армейский корпус генерала Г.Е. Янушевского. Русские войска отступили на правый берег реки Стоход.


[Закрыть]. Их неисчислимо больше, и пострадали они, конечно, от неурядицы, получившейся за время развала старой власти и перехода ее в новые, еще не крепкие и не везде умелые руки. Похоронили их, вероятно, без музыки, без песен, не в красных гробах, без речей, без больших газетных статей, в реке, в грязи, в общих могилах, может быть, без гробов, «насыпью». Ужасно и в высшей степени прискорбно! Царство им Небесное! <…>

<10 апреля (28 марта) – 11 апреля (29 марта)>

12 апреля (30 марта). <…> Количество хлеба, продовольственного и кормового урожая прошлого 1916 и будущего 1917, берется на учет в распоряжение государства. Другими словами, в России отныне введена хлебная монополия. В добрый час! Не поможет ли это правильному распределению хлеба, искоренению спекулятивного зла, а то ведь дело дошло до того, что войскам перестали посылать хлеб даже на фронт.

<13 апреля (31 марта)>

14 апреля (1 апреля).<…>

В Ташкенте Совет солдатских и рабочих депутатов арестовал А.Н. Куропаткина⁵² и его начальника штаба. Это один из ярких примеров существования сейчас в России двоевластия. «Правительство» и «Совет рабочих» действуют иногда совершенно самостоятельно, и нет согласия друг с другом. Благодаря этому очень неспокойно и нестройно, в особенности в Петрограде, откуда аристократия и крупная буржуазия уже откровенно бежит. Впрочем, это положение так неприятно, так опасно для цельности России и сохранения чудесно явившейся свободы и так чревато последствиями, что об нем придется еще много слышать и читать.

15 апреля (2 апреля). Христос воскресе!

<18 апреля (5 апреля)>

21 апреля (8 апреля). <…>

Под аккомпанемент встреч и речей «заслуженных» революционеров в России происходят неприятные происшествия и непорядки: с разных мест – известия об аграрных бесчинствах, об ослаблении поступления казенных налогов и установлении рабочими 8-часового рабочего труда захватным путем (это в то время, когда миллионы наших солдатиков сидят по 24 ч. бессменно в грязных, сырых и душных окопах, под выстрелами и газами неослабевающего врага). В общем, не очень радостно. Мы целый месяц все парили в облаках и теперь начинаем спускаться на землю и с грустью соглашаемся, что полная свобода русскому человеку дана еще несколько преждевременно. И ленив он, и недалек, и не совсем нравственен. И, что горько особенно, нет сейчас «пророка в нашем отечестве». Какая жалость, какая скорбь, что Л. Н. Толстой не дожил до наших злосчастных дней.

Из приказа по Московскому военному округу видно, что на потребности нашего фронта нужно в сутки муки свыше ½ млн пуд., крупы 150 000 пуд., овса и ячменя около 1 млн пуд., скота в сутки 10 000 голов.

Вот тут и напасись! О, бессмысленная, страшная и ненасытная война! Доколь Господь милосердный не вразумит правителей земного шара прекратить ее?

23 апреля (10 апреля). Сегодня получил от сына письмо от 4-го апреля, что он находится уже на самом фронте (чуть ли не на несчастной реке Стоходе), сидит в блиндаже, частью наполненном водой, но, слава Богу, пока не унывает, будучи доволен, что он теперь числится ротным командиром в 416-м пехотном Верхне-Днепровском полку, «покрытом (по его словам) боевою славой». О товарищах и солдатах пишет как о душевных, хороших и отзывчивых людях. Дай им, Господи, всего, всего наилучшего!

25 апреля (12 апреля). Очень что-то нехорошо у нас: Кронштадт изолирован, там царит анархия, и им управляет не правительство, а сами матросы. Прямо анархия! Неспокойно и в Гельсингфорсе у флотских. Вообще, моряки безобразничают, а между тем пишут, что германский флот вышел с большим десантом к русским берегам.

На Волге и Оке открылась навигация, но там солдаты безобразничают, как и на железных дорогах. Садятся толпами по всем классам, дают пароходам угодное им направление, реквизируют продовольственные грузы и т. д. и т. д. Настолько везде плохо, что уж не верится ни во что хорошее и не на шутку боишься за целость свободы или думаешь: да так ли на самом деле, не провокационны ли все такие известия?

Погода стоит тепленькая, но с ежедневными небольшими дождями.

27 апреля (14 апреля). Сообщают о необыкновенно высоком половодье на Днепре и Доне. Много бедствий.

Сегодня начинается вторая тысяча военных дней, т. е. вчера был 1000-й день от начала войны. Дай Бог, чтобы новая тысяча оборвалась как можно поскорее и начались бы нескончаемые тысячи мирных дней!

<29 апреля (16 апреля)>

2 мая (19 апреля). Вчера войне исполнилось 33 месяца, и вчера российский пролетариат праздновал повсеместно 1-е Мая. В Москве все прошло благополучно, а в Петрограде, должно быть, шероховато. Буду говорить о Москве, собственно, только о том, что видел своими глазами с 11 ч. утра до 2 ч. дня. За эти три часа мы прошли по Сретенке, Большой Лубянке, Лубянской площади, Театральным проездом, Театральной, Воскресенской и Красным площадям и затем по Тверской до Страстной площади. Везде тучи народа – демонстрирующего и созерцающего. Демонстранты с флагами-знаменами. Конечно, красного цвета, иногда с богатыми украшениями, золотыми и серебряными позументами и кистями, а также с вышивками и рисунками разных эмблем. Надписи очень разнообразны, но преобладают лозунги: «Мир и братство народов», «Требуем декрета о 8-ми часовом рабочем дне», «Мир без аннексий и контрибуций, на основе свободного самоопределения народов», «Единение солдат и офицеров», были плакаты с требованием войны до победного конца, но таких меньше, чем «мирных». Несмотря на «антиреволюционную» погоду в виде холода, снега, дождя и града, на улицах и площадях в те часы сошлось, вероятно, более 3/4 всего московского населения. Участвовали в демонстрации и войска со своими оркестрами, но не скажу, чтобы они радовали своим видом. Как-то шли нестройно, подчеркивающе демократично – не было строевого порядка, офицеры тушевались и, смешиваясь с солдатами, не давали нужного военного тона, одним словом, это уже было не войско, а толпа. Впрочем, такое явление теперь уже повседневно. И мы, «буржуи», уже как-то мало верим в мощь такого воинства – воинства, не по форме одетого, расстегнутого, неподтянутого, не признающего в своем укладе чинов и старших, всекурящего, бредущего гражданской косолапой походкой и готового, в случае чего, «дать в морду» своему начальнику, якобы раньше тоже дававшему им, солдатам. Лучше всего шли юнкера, да оно и понятно – тут полная сознательность. По крайней мере, я видел Александровцев[363]363
  Юнкера Александровского военного училища, готовившего офицеров пехоты.


[Закрыть] – вот все бы так выглядели! Тогда нечего бы бояться ни за свободы, ни за исход войны. Они и пели что-то такое красивое. За исключением их, да некоторых театральных и студенческих организаций, слышались лишь монотонные, нестройные, до тошноты надоевшие мотивы: «вставай, поднимайся, рабочий народ»[364]364
  Т. н. «Рабочая Марсельеза» – русская революционная песня на мелодию французского гимна «Марсельеза».


[Закрыть] да «мы жертвою пали»[365]365
  Впоследствии – марш «Вы жертвою пали…». Мелодия восходит к популярной в XIX в. песне «Не бил барабан перед смутным полком…» на стихи Ивана Козлова (перевод с англ, из Чарльза Вольфа).


[Закрыть], т. е., как правильно сказано в какой-то газете, «пели по-русски нерусские песни на нерусские мотивы». Так пожалеешь теперь, что не пороются в русских старинных песнях или даже в пасхальных песнопениях и не найдут там чего-нибудь более трогающего задушу. Вообще, в этих, в сущности скучных, шествиях (хотя и величественных) не было никакой поэзии и даже той, которая чувствовалась в послепасхальных крестных ходах и в народных хороводах. Музыка гремела только одну «Марсельезу». Пора бы создать нашим композиторам что-нибудь своеродное.

3 мая (20 апреля). В газетах уже вычитал, что большинство демонстрантов доходило в Петровский парк, в Сокольники и до Воробьевых гор и там разбивались на кучки и образовывали митинги под открытым небом. Но само небо было в этот день так мрачно, сурово и нелюдимо, и весь смысл празднования 1-го Мая (по новому стилю) у нас разбивает преждевременность такого праздника по условиям нашего климата. Это празднество в Европе потому и популярно, что там сама природа ликует с народом – дарит ему и молодую зелень, а где так и роскошь цветов. Кроме того, как-то грустно было узнать, что на этот раз только мы праздновали, а наши учителя, т. е. французы, англичане и немцы, занимались в этот день обычным делом, находя во время войны такой праздник неуместным. Правительство (или один Милюков) разослало своим заграничным представителям ноту[366]366
  Нота министра иностранных дел России П.Н. Милюкова правительствам стран Антанты от 18 апреля (1 мая) 1917 г., разъясняющая позицию Временного правительства по вопросу войны. Заявление было откровенно провоенным, что вызвало протесты у Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, организовавшего антивоенные демонстрации.


[Закрыть], составленную так же «дипломатически смутно», как составлялись такие бумаги и в недоброе старое время. Хорошо и не разберешься в ней, но кажется, что правительство намеревается воевать до решительной победы над противником. Разве это в соответствии с народным и солдатским настроением? Да и время ли об этом твердить, когда у нас нет твердой власти? Кто, как не само правительство, распустило так Совет рабочих? Отчего так быстро наступила полоса аграрных беспорядков? Отчего часть украинцев явочным порядком создает в Киеве особые «Украинские полки», не подчиняющиеся Военному министерству? Отчего Кронштадт прогнал правительственных комиссаров и даже следственную комиссию, назначенную самим Керенским? Отчего солдаты бесчинствуют в своих нужных и ненужных передвижениях по железным дорогам и водным путям, не платя за проезд денег и размещаясь в 1-м и 2-м классе? Отчего разные местные союзы рабочих арестуют, не считаясь с правительством, его чиновников и военачальников? Надо теперь ждать крупных и неприятных, опять на почве двоевластия, событий.

4 мая (21 апреля). Действительно, Милюков заварил такую кашу, которую ни ему, ни всему правительству не расхлебать. Вчера в Петрограде два полка подошли к Мариинскому дворцу (где заседает правительство) и потребовали объяснения министров по поводу ноты о войне до решительной победы. Некоторые толпы солдат имели флаги с надписями: «Долой Милюкова и Гучкова». Правительство, Исполнительный комитет Думы и Совет рабочих собрались в объединенном закрытом заседании, которое к ночи еще не закончилось. Известно только, что в составлении ноты участвовал и Керенский, что правительство решило выйти в отставку в полном составе, если бы было решено Милюкова и Гучкова устранить из его среды.

С войсками говорили рабочие депутаты, а также Родзянко, Некрасов, Милюков и Корнилов⁵³, и те ушли как будто даже с приветственными криками за продолжение войны до решительной победы.

Мой сынок обнаруживает геройство духа: пишет, что с 13 апреля он сидит уже в первой линии окопов, а дальше говорит: «Один шаг до смерти или до славы». А я по-своему думаю: «Бог с ней и со славой-то, только бы жив был мой юный герой!» Но там тревога за нас – видно, на фронте идут слухи из тыла очень нехорошие.

В Петроград приезжал Верх. глав. М.В. Алексеев и сказал представителям печати, что Петрограду нечего бояться, немцы его не возьмут, да и не пойдут на него, лишь бы у нас не возникло междуусобицы, но вообще-то война неминуемо закончится через 4–6 месяцев, ибо к тому времени всеобщее утомление войной и истощение продовольственное дойдут до апогея. А сейчас наше положение на фронте Алексеев охарактеризовал одним только словом – «сносно».

5 мая (22 апреля). Вчера наконец Петроградский совет рабочих «изволил» «признать разъяснение правительства удовлетворительным и считать инцидент исчерпанным», а разъяснение было по поводу пресловутой ноты 18 апреля. <…> Но прежде чем правительство дало согласие на рассылку союзным державам такого разъяснения, в Петрограде было сущее безобразие. Заводы не работали, день и ночь происходили митинги, объявились два непримиримых лагеря – одни за правительство, другие против, («ленинцы» даже требовали ареста министров.) † Были драки и вооруженные стычки, за день в Петрограде произведено 60 выстрелов, и оттого 5 человек убито и 9 ранено. Оказывается, и в Москве вчера были манифестации, причем также многие заводы прекратили работы. На митингах, происходивших к ночи, обнаружилась непримиримость «правительственников» с рабочими. В заседании комитета общественных организаций совершенно правильно говорил М.В. Челноков⁵⁴, уже осведомленный по телефону, что правительство осталось у власти, что все-таки «положение крайне тяжелое». Он пришел к заключению, что сегодня улажен один спорный вопрос, а завтра обострится другой, и как править при таком подозрительном к себе отношении со стороны рабочих и солдат. Удивила его и тактика партии кадетов, постановившей в случае недоверия к одному из министров уйти всем. Одним словом, он намекнул на то, что состав министерства мог бы обновиться, и оно было бы к лучшему. Необходимо, чтобы власть была самостоятельнее и улаживала подобные инциденты в своем кабинете, а не под давлением уличной толпы. А толпе надо работать и не брать на себя роль судей по каждому, иногда слишком трудному для ее понимания вопросу. Оговариваюсь: мнение Челнокова слилось с моим, и я хорошо не разберусь, что навеяно его словами и что записано тут от меня, но в общем-то оно так у обоих. Вообще с рабочими беда: они, например, требуют раздела между ними наличными штрафных капиталов, а так ассигнованных правлениями на благотворительные, просветительные и пенсионные цели. Вот еще насколько недоразвиты наши нынешние «управители»! Полное непонимание значения общественности и важности организационных задач!