Текст книги "Общая психотерапия"

Глава 10
Экзистенциальная психотерапия

Экзистенциальная психотерапия – динамический терапевтический подход, фокусирующийся на базисных проблемах существования индивидуума (Ялом, 1999). Эти проблемы обусловлены конфронтацией индивидуума с данностями существования, т. е. определенными факторами, являющимися неотъемлемой составляющей бытия человека:

смерть – центральный экзистенциальный конфликт – противостояние между осознанием неизбежности смерти и желанием продолжать жить;

свобода – в экзистенциальном смысле – отсутствие внешней структуры (вопреки иллюзии о «хорошо организованной вселенной»), мы «утрачиваем почву под ногами»;

экзистенциальная изоляция – каждый из нас в одиночестве приходит в мир и в одиночестве должен его покидать;

бессмысленность – мы смертны; мы сами структурируем свою вселенную; каждый из нас одинок в равнодушном мире. Каков смысл нашего существования?

Экзистенциальная психотерапия возникла в точке пересечения психоанализа и одного из наиболее значимых направлений современной философии – экзистенциализма. Экзистенциализм предполагает первичность экзистенции (существования) по отношению к эссенции (бытию). Он противопоставляет категории существования (мира человеческой экзистенции) и бытия (мира внешних объектов, «вещей»). Именно сознание упорядочивает мир вещей, придавая ему смысл. Поэтому объекты внешнего мира только «имеются» – мы можем извне определить их как имеющие какую-то суть, в то время как человек «существует», обладая внутренней свободой и способностью выбора способа самореализации. Существование человека может определить лишь он сам «изнутри».

Для определения своеобразия человеческой экзистенции известный немецкий философ Мартин Хайдеггер (1962) предложил использовать понятие «Dasein» («здесь-бытие»), что означает бытие индивидуума в конкретных условиях, ситуации, времени и пространстве. Составляющими структуры «здесь-бытия» являются «бытие-в-мире» (In-der-Welt-Sein) и «со-бытие» (сосуществование с другими людьми) (Mitsein).

Под влиянием взглядов М. Хайдеггера швейцарский психиатр Людвиг Бинсвангер (1964, 1999) создал направление, которое определил как анализ существования (Daseins-Analyse). Это – психотерапевтический метод, представляющий собой анализ видоизменений «бытия-в-мире» индивидуума, которые рассматриваются в трех фундаментальных параметрах: 1) субъект; 2) экзистенциальное движение; 3) «набросок» видения мира.

По отношению к субъекту, т. е. конкретному индивидууму, Л. Бинсвангер выделил три основных вида «бытия-в-мире»:

• окружающий мир – детерминированный мир природы, общий для людей и животных;

• мир общения – социальный мир, мир отношений индивидуума с другими людьми;

• собственный мир индивидуума – субъективный мир самосознания.

Второй параметр экзистенции – это движение, понимаемое как своеобразный, индивидуальный способ вхождения человека в мир.

И наконец, третий параметр – субъективная картина мира, называемая также «рисунок» или «проект» мира. По мнению Л. Бинсвангера, психические нарушения – это индивидуальный, своеобразный вид «бытия-в-мире», они представляют собой проявление потери самосознания.

Другим важным направлением экзистенциальной психотерапии является логотерапия – разработанный австрийским психотерапевтом Виктором Франклом психотерапевтический метод, призванный помочь человеку в поиске своего, индивидуального смысла жизни.

В. Франкл ввел понятие ноогенный невроз, который возникает вследствие невозможности найти смысл жизни. Он считает поиск смысла жизни основной потребностью человека, а состояние фрустрации в связи с ее неудовлетворенностью – «экзистенциальной пустотой».

По мнению одного из крупных современных представителей экзистенциальной психотерапии И. Ялома (1999), страх смерти имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте; это – темное, беспокоящее присутствие, притаившееся на краю сознания. Уже в раннем возрасте ребенка беспокоит проблема смерти. Преодоление страха уничтожения – одна из фундаментальных задач его развития.

Для преодоления страха смерти используются различные способы психологической защиты, основанные на отрицании и в значительной мере определяющие характер человека. Вместе с тем осознание смерти может служить фундаментом эффективной психотерапевтической стратегии.

Еще М. Хайдеггер подчеркивал, что осознание предстоящей личной смерти побуждает нас к переходу на более высокий уровень существования. Мы поднимаемся из состояния «забвения бытия» (жизни в мире вещей, погружения в рутину повседневных мелочных забот) к «осознанию бытия» (пониманию как мимолетности бытия, так и ответственности за его содержание) (Heidegger, 1962).

В жизни человека встречается немало ситуаций, обостряющих экзистенциальные проблемы.

В реакции горя соединяются ощущение утраты, чувство вины и представления о крушении жизненного плана.

Потеря родителей заставляет нас соприкоснуться с нашей собственной уязвимостью. Если родители умерли – уже никого нет между нами и смертью, мы – «на очереди».

Утрата супруга (супруги) обостряет проблему фундаментальной изоляции (происходит осознание факта, что как бы мы ни старались пройти по жизни рука об руку с кем-то, мы все равно в конечном счете остаемся одинокими).

Смерть ребенка означает для его родителей как крушение основной попытки достижения личного бессмертия («нас никто не будет помнить»), так и свидетельствует о собственной беспомощности («как ни пытались, а уберечь не смогли»).

Экзистенциальные кризисы, свойственные в той или иной форме большинству людей, – «кризис середины жизни» и кризис, обусловленный выходом на пенсию.

Если в первую половину жизни человек обретает социальный статус, достигает относительной экономической стабильности и т. п. (не зря Карл Юнг называл 40-летний возраст «полуднем жизни»), то вторая половина – постепенный «спуск с вершины» (Ялом, 1999).

Особенно ощутимым состояние «жизненного спуска» становится в момент выхода на пенсию. Наиболее тяжел он для людей стеничных, с лидерскими наклонностями, привыкших отождествлять себя со своей профессиональной ролью. Если они не находят подходящего замещающего занятия, данный этап чреват нарастанием чувства неудовлетворенности жизнью, ощущения собственной бесполезности, что, на фоне осознания того, что ничего уже не изменить, приводит к формированию состояния, порой образно называемого «психологические фантомные боли». Возможно, именно здесь кроется одна из причин широкого распространения депрессивных состояний и большого числа суицидальных попыток в пожилом возрасте.

Вместе с тем у людей, переживших «экзистенциальный кризис», могут происходить и позитивные внутренние изменения.

Согласно И. Ялому, это:

• изменение жизненных приоритетов;

• чувство освобожденности и способность «сознательно не делать то, чего не хочешь»;

• обостренное переживание жизни в настоящем;

• более глубокий, чем до кризиса, контакт с близкими людьми;

• уменьшение страхов, связанных с межличностным общением, и озабоченности возможностью психологического «отвержения» окружающими людьми.

Для детей младшего возраста, по данным М. Nagy (1948), характерны представления о временности смерти, ее отождествление со сном (не случайно в греческой мифологии бог сна Гипнос и бог смерти Танатос – родные братья, а мать их – Ночь). Для детей в возрасте 5–9 лет более типична «персонификация» смерти, предстающей в образе привидения, старухи с косой и т. п., либо отрицание смерти – представления о собственной исключительности («пусть всегда буду я»), вера в то, что «дети не умирают» (именно поэтому сообщения о смерти сверстников так поражают детей).

Защищаясь от представлений о том, что «уже рождаясь, мы находимся в процессе умирания», ребенок как бы воссоздает культурную эволюцию человечества: каждая ранняя культура придает антропоморфные черты слепым силам природы в стремлении ощутить больший контроль над собственной судьбой (Ялом, 1999).

Одна из форм отрицания – «высмеивание» смерти – может быть причиной бесшабашных «подвигов» подростков.

У взрослых выделяют следующие формы психологической защиты от страха смерти (Ялом, 1999):

• нарциссизм – вера в свою исключительность – ярко описан в «Смерти Ивана Ильича» у Л.И. Толстого: «Тот пример силлогизма, которому он учился в логике Кизеветтера: Кай – человек, люди смертны, поэтому Кай смертен, казался ему во всю его жизнь правильным только по отношению к Каю, но никак ни к нему»;

• компульсивный героизм, проявляющийся навязчивым поиском внешней опасности, чтобы спастись от «темного» ощущения угрозы, идущего изнутри («Есть упоение в бою… и в дуновении чумы…» (А.С. Пушкин). Иногда страх смерти приводит к самоубийству, ибо самоубийство – активное действие: оно как бы дает человеку возможность контролировать то, что властвует над ним;

• «трудоголизм», опирающийся на веру в «непрерывный прогресс». Тяжелые удары судьбы могут сокрушить подобное мировоззрение. Л.Н. Толстой так описывает крушение веры в «восходящую спираль» личных достижений у мужа Анны Карениной после ее ухода: «Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью по мосту и вдруг увидавший, что этот мост разобран и что там пучина. Пучина эта была – сама жизнь, мост – та искусственная жизнь, которую прожил Алексей Александрович»;

• влечение к власти: человек избегает ощущений страха, расширяя свою сферу контроля (в которой оказываются, в зависимости от уровня притязаний и социальных возможностей индивидуума, члены семьи, сослуживцы, порой целые страны и народы: «государство – это Я»). Из этого источника, по словам психоаналитика Отто Ранка (Rank, 1945), вытекают высокомерие и агрессия, поскольку «испытываемый Эго страх смерти ослабляется в результате убийства и принесения в жертву другого человека».

Экзистенциальные проблемы лежат и в основе «невроза успеха» – состояния «парализующей дисфории» (Ялом, 1999), возникающей у человека, находящегося на вершине успеха, к которому он долго стремился. Сторонники экзистенциального анализа предполагают следующие причины этого явления.

Во-первых, люди нередко отождествляют успех, понимаемый лишь как состояние превосходства над другими людьми, с агрессией. Возникает тревожное ожидание того, что эти «другие» отомстят «счастливчику» при первой возможности.

Во-вторых, обретая социальный статус, человек как бы превосходит собственного отца и тем самым лишается успокаивающей, магической родительской защиты (Becker, 1973), становясь перед лицом свободного и вместе с тем неопределенного жизненного выбора;

• вера в «конечного спасителя», который может приобрести в массовом сознании черты определенного «земного» лидера. В кризисные периоды истории у людей, подчеркивает И. Ялом (1999), «имеется потребность в создании богоподобной фигуры, чтобы потом можно было греться в лучах иллюзорной безопасности, исходящей от собственного творения». Таковой может казаться и доминирующая в сознании масс «надличностная» цель, крушение которой вызывает состояние подавленности и ощущение бессмысленности жизни, отданной служению поверженному кумиру В этом состоянии, охватывающем множество людей, вероятно, коренится одна из причин описанных известным отечественным исследователем Ю.А. Александровским (1997), «социальных стрессовых расстройств».

Ряд психопатологических состояний, таких, как невротические расстройства и психозы, по мнению экзистенциально ориентированных психотерапевтов, может иметь в своей основе дисфункциональные защиты от тревоги смерти.

Невротический стиль жизни, указывает И. Ялом (1999), порождается страхом смерти, но, поскольку он ограничивает способность индивидуума к спонтанной и творческой жизни, эта защита от смерти сама представляет собой «частичную смерть». Как образно выразился О. Ранк (Rank, 1945), «невротик отказывается брать жизнь взаймы, чтобы не платить по векселю смерти».

Аналогичные процессы протекают при расстройствах личности тревожного и зависимого типов.

При психозах шизофренического спектра страх смерти – «центр психической динамики больного». Согласно экзистенциальной психотерапевтической концепции, для больных шизофренией характерны частые утраты, пережитые в столь ранний период развития, когда они были еще не способны их интегрировать, ощущая лишь диффузный, неопределенный страх.

Отмечаются также особенности ранних взаимоотношений будущего больного с матерью – по типу «симбиотического единения». Впоследствии это приводит к колебаниям между «психологическим слиянием» и отчуждением, что препятствует формированию внутренней целостности.

«Место назначения». «На пустом листе бумаги начертите отрезок. Один его конец представляет ваше рождение, другой – вашу смерть. Поставьте крестик в том месте, где вы, по вашему мнению, находитесь сейчас. Поразмышляйте над этим примерно пять минут».

«Вызов». Группу разделяют на тройки и дают задание беседовать. Имена участников пишутся на отдельных листках бумаги. Листки помещаются в сосуд, откуда их вслепую вынимают по одному и выкликают написанные на них имена. Тот участник группы, чье имя названо, прерывает разговор и поворачивается спиной к остальным. Упражнение ведет к проработке мыслей о случайности и хрупкости человеческого существования, отреагированию чувств, связанных с утратами значимых людей.

«Разотождествление». Упражнение проводится в тихой, спокойной обстановке. Его можно проводить как в индивидуальной, так и в групповой форме. «Напишите на отдельных карточках восемь важных для вас ответов на вопрос: «Кто я?» Затем расположите ответы в порядке значимости, например карточку с наиболее значимым для вас ответом поместите ближе к себе, а другие карточки, по мере уменьшения значимости ответов, – дальше от себя. Сосредоточьтесь на самой удаленной от вас карточке и подумайте о том, как бы вы себя чувствовали, отказавшись от этого атрибута».

Через 2–3 мин ведущий звонит в колокольчик, подавая сигнал перейти к следующей карточке.

Задача ведущего на заключительном этапе – помочь участникам вновь «интегрировать» эти качества, проделав всю процедуру в обратном направлении.

Глава 11
Нейролингвистическое программирование

Теоретические основы нейролингвистического программирования (НЛП) достаточно подробно изложены в монографиях Р. Бендлера и Дж. Гриндера «Структура магии», «Из лягушек в принцы», «Трансформация», Р. Бендлера «Используйте свой мозг для изменения», Л. Камерон-Бенд-лер «С тех пор они жили счастливо», К. и С. Андреас «Измените свое мышление и воспользуйтесь результатами», Ф. Пьюсселик и Б. Левис «Магия НЛП без тайн».

НЛП – наука о воздействии слова на человека. Это методические приемы, позволяющие человеку посредством слова программировать себя и затем изменять эти программы.

Одним из базовых положений НЛП является утверждение, что каждый человек несет в себе скрытые, неиспользованные психические ресурсы. Поэтому основные задачи терапевта-коммуникатора – обеспечить доступ пациента к этим ресурсам, извлечь их из подсознания, довести до уровня сознания, а затем научить ими пользоваться.

Как «заглянуть» во внутренние психические процессы пациента? Есть только два пути: вербальный (с помощью слова) и невербальный, который в НЛП имеет особо важное значение.

Человек воспринимает и отражает окружающий мир посредством своих органов чувств. Процесс и механизм такого восприятия в НЛП носит название модальность. Говорят о зрительной (визуальной), слуховой (аудиальной) модальностях и о модальности, основанной на обонятельновкусовых и телесных ощущениях (кинестетической). Одна из модальностей у человека обычно доминирует, остальные являются сопутствующими. Поэтому для одного мир – это прежде всего то, что он видит, для другого – то, что он слышит, для третьего – то, что он ощущает.

Существует зависимость между доминирующей модальностью, в которой человек воспринимает мир, и словами, которыми он это восприятие выражает. Это предикаты речи.

Человек, у которого доминирует зрительное восприятие, будет рассказывать о себе и о волнующих его проблемах, часто используя слова «видеть», «яркий», «туманный», «отчетливо», «перспектива» и т. д. Это зрительные предикаты. Аудиальные предикаты – слова «слышать», «звучать», «скрипеть», «кричать», «оглушать» и т. п., кинестетические – «чувствовать», «прикасаться», «теплый», «тяжелый», «шершавый», «твердый» или «пахнуть», «вкусный», «несвежий», «ароматный» и т. п.

Предикаты формируются у пациента на подсознательном уровне, и терапевту, чтобы быстро сформировать раппорт, нужно пользоваться теми предикатами речи, к которым преимущественно прибегает пациент. Предикаты речи являются «ключами», дающими доступ к его внутренним психическим процессам.

Рис. 11.1. Паттерны глаз

Не менее важными «ключами доступа» к бессознательному являются невербальные, внешние признаки проявления мышления и эмоций. Это поза, мимические реакции, тембр голоса, ритм дыхания и т. д.

Прекрасными «ключами доступа» к бессознательному являются паттерны глаз. Это движения глазных яблок, тесно связанные с доминирующей модальностью, в которой человек воспринимает и отражает мир. Паттерны глаз – результат сложных анатомо-физиологических процессов, о которых пациент не знает. Терапевт, понимая значение паттернов, может иметь прямой доступ к внутренним психическим процессам, а «отзеркаливая» эти паттерны и заставляя пациента двигать глазными яблоками в нужном направлении, – направлять и регулировать эти внутренние психические процессы.

Таким образом, предикаты речи, невербальные признаки, паттерны глаз – это уже достаточный арсенал средств проникновения в бессознательное пациента (рис. 11.1).

Умение быстро распознавать модальность, в которой пациент воспринимает мир, находить «ключи доступа», включаться в модальность и работать с «ключами доступа» называется в НЛП подстройкой.

Если человек воспринимает внешний мир в разных модальностях, одна из которых является доминирующей, то примерно так же он и отражает свой внутренний мир.

Прежде чем что-то сказать, ответить на вопрос, пациент должен «получить доступ» к своей собственной информации, к своим неосознанным психическим процессам.

Система, отвечающая за извлечение информации, называется ведущей, система, представляющая эту информацию сознанию, – репрезентативной, а система, сверяющая полученный результат, – референтной.

Как уже говорилось, человек редко воспринимает и отражает мир в какой-то одной модальности, поэтому психические процессы (при одинаковых внешних стимулах) и поведение (как результат) у всех людей разные.

Цепь психических процессов, ведущих к той или иной форме поведения, называется в НЛП стратегией поведения.

Обычно при всем многообразии возможных форм поведения в той или иной ситуации человек выбирает какую-то одну, более для него приемлемую. Это зависит от многих причин, в том числе и от многообразия репрезентативных систем. Если у человека есть опыт реагирования в определенной ситуации, он выбирает стереотип поведения исходя из имеющегося у него опыта. Это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что мало риска, плохо потому, что мало творчества.

Если опыта реагирования нет, то стратегия поведения чаще опирается на сознание, которое конструирует возможный вариант поведения. Здесь больше риска, но зато предоставляются широкие возможности для творчества.

Социально незрелый или больной человек для каждой ситуации обычно имеет одну стратегию поведения, социально зрелый – две-три и более. Чем больше стратегий, тем больше выбор и тем лучше адаптация.

Исходя из этого, психотерапевт-коммуникатор должен установить, что ограничивает выбор пациента, что можно изменить в его внутренних стратегиях, чтобы выбор увеличился, а также научить пациента делать не один, а несколько выборов.

В НЛП есть понятие мета-модель. Это набор лингвистических средств для получения информации, которая скрыта от самого пациента.

Человек воспринимает мир субъективно, поэтому каждый имеет свою модель мира. Иногда субъективная модель мира пациента не поддается коррекции. Например, бредовый больной имеет свою особую модель мира, которая во многом сформирована болезнью и которую невозможно изменить.

Опытный психотерапевт сначала примет модель мира пациента, «подстроится» к нему. Лишь распознав метамодель пациента, психотерапевт может заняться коррекцией его субъективной модели мира. Оказалось, что легче всего это делать с помощью слов (лингвистическая коррекция).

Язык отражает субъективный мир человека. С помощью языка терапевт-коммуникатор может менять субъективный мир пациента, а не окружающий его объективный мир. Поэтому основное правило НЛП заключается в следующем: признавая за человеком право на собственные правила, позволить остальному миру иметь свои.

Здесь мы коснулись только наиболее важных, теоретических основ, на которых зиждятся методы и техники НЛП. Поэтому при изложении отдельных методов мы по мере необходимости будем возвращаться к теории этого достаточно сложного психотерапевтического направления.