Текст книги "Общая психотерапия"

Вопрос о том, возможен ли самоанализ как метод лечения и самосовершенствования, возник почти одновременно с научным классическим психоанализом Зигмунда Фрейда. Следует отметить, что сам Фрейд относился к возможностям самоанализа скептически, хотя, анализируя собственные сновидения («Толкование сновидений»), косвенно как бы соглашался с такой возможностью.

Более четкую позицию в этом отношении занимали младшие современники Фрейда видные психоаналитики Дэвид Сабури («Путешествие в самосознание») и Карен Хорни[7]7
  Хорни Карен (1885–1952) – одна из ярких представительниц неофрейдизма. Получив образование в Германии, в 1932 г. эмигрировала в США, где основала независимую Ассоциацию развития психоанализа. Первая же книга «Невротическая личность нашего времени» (1937) принесла Хорни известность; вторая книга – «Новые пути психоанализа» была прямым вызовом ортодоксальному психоанализу. В 1942 г. вышли в свет книги «Самоанализ» и «Наши внутренние конфликты», в 1945 г. – «Невроз и человеческий рост: Борьба за самореализацию».


[Закрыть] («Самоанализ»).

К. Хорни полагает, что самоанализ возможен и может приносить положительные результаты, если соблюдаются определенные условия. Каковы же эти условия?

Во-первых, считает Хорни, у пациента должен быть достаточно сильный побудительный мотив для самоанализа, иначе этот длительный и трудный процесс познания самого себя обречен на неудачу Во-вторых, грамотный анализ невозможен без минимума специальных знаний о природе бессознательных сил, о формах их проявления, об основных технических приемах психоанализа. Поэтому самоанализ возможен только у пациентов, уже прошедших анализ с опытным психоаналитиком. Это означает, что, начиная самолечение, они уже знакомы с методом, позволяющим проникнуть в сферу бессознательного, и знают из опыта, что при психоанализе ничто не может помочь, кроме безжалостной правды перед самим собой. И наконец, в третьих, самоанализ может принести желаемые результаты только в тех случаях, когда он применяется как дополнение к психоанализу, проводимому с врачом.

Итак, если самоанализ возможен, встает другой вопрос: «А нужен ли он? Не принесет ли это вместо пользы вред?» Недаром же Фрейд сравнивал психоанализ с хирургией, хотя и добавлял, что «люди не умирают от неправильного применения психоанализа, в то время как они могут умереть от плохо сделанной операции».

Известно, что временное ухудшение возможно и при проведении психоанализа совместно с психоаналитиком, так как любое «вскрытие» вытесненного материала часто вызывает травму, до этого ослабленную защитными механизмами. Но с помощью психотерапевта это ухудшение обычно быстро проходит.

Опыт показывает, что при самоанализе защитные механизмы, в том числе и сопротивление, не дают индивидууму проникнуть в собственное бессознательное столь глубоко, чтобы это стало опасным. Даже если анализирующий себя человек проникает в небезопасные глубины своего бессознательного, он, в силу тех же защитных механизмов, будет интерпретировать их таким образом, чтобы опустить наиболее травмирующие моменты.

Самоанализ может проводиться параллельно основному курсу психоанализа (в свободное от сеансов время), во время перерывов в лечении (вынужденных или запланированных), как продолжение основного курса (поддерживающее лечение).

Естественно, по эффективности самоанализ не может конкурировать с психоаналитическим лечением, проводимым с психоаналитиком, но это не означает, что самоанализ в принципе бесполезен.

Глава 7
Трансакционный анализ

Трансакционный анализ в узком понимании – это анализ взаимодействия двух или более людей, в более широком – социально ориентированный психотерапевтический метод, конечной целью которого является формирование гармоничной, социально адаптированной личности.

Создателем трансакционного анализа по праву считают американского психиатра и психолога Эрика Берна. Он не только разработал этот метод, но и подробно изложил его в своих многочисленных книгах.

Рис. 7.1 Структурная диаграмма

Большое влияние на создание метода оказали работы А. Адлера, который заложил основы социальной психологии и психиатрии. Его определение личности как комплекса интерперсональных отношений дало основание Э. Берну для создания оригинального психотерапевтического метода, который по сути является методом социального переучивания, а поэтому показан прежде всего при лечении лиц с нарушением социальной адаптации, пациентов с расстройствами личности (психопатиями), алкоголизмом, при девиантном поведении у подростков и др.

Э. Берн выделил три состояния личности, обозначив их как Родитель (Р), Взрослый (В) и Ребенок (Ре) (рис. 7.1). Структура личности по Берну отличается от структуры личности по Фрейду (Сверх-Я, Я, Оно), а тем более – от структуры личности по Юнгу так как лишена комплексов, вытесненных в бессознательное. Подчеркивая это важное различие, Берн писал, что «Родитель, Взрослый и Ребенок – это не то же самое, что Сверх-Я, Я, Эго или концептуальные построения Юнга, а феноменологические реальности» (Берн, 1992).

Созданный Берном метод делится на четыре этапа: структурный анализ; анализ трансакций; анализ игр; анализ сценариев.

Родитель (Р), по Берну, – собрание догм и постулатов, которые пациент воспринимает в детском возрасте и которые сохраняет потом в течение всей жизни. Это комплекс убеждений, нравственных норм, предрассудков, получаемых в наследство от предков. Это диктующая и повелевающая часть личности. Она неоднозначна. С одной стороны, выполняет важнейшие жизненные функции, в том числе воспитание детей, что обеспечивает выживание человеческого рода. Кроме того, она обеспечивает автоматизм жизненных реакций, когда человек поступает определенным образом в определенной ситуации только потому, что «так принято», освобождая массу времени на решение более сложных жизненных проблем. С другой стороны, это наиболее косная, ригидная часть человеческого Я, остающаяся всегда вне зоны критики. Ей могут быть свойственны и достойные постулаты («Защищать Родину от врага – святое дело»; «Предавать – подло» и т. п.), и самые нелепые, постыдные предрассудки и убеждения, передаваемые из поколения в поколение («Главное в жизни – вкусно есть и мягко спать»; «Деньги не пахнут» и т. п.). При активизации в личности родительского состояния Я человек думает, реагирует и оценивает окружающий мир так же, как делали это его родители, когда он был ребенком. И даже тогда, когда Родитель в человеке якобы молчит, он все-таки влияет на его поведение, выполняя функцию совести.

Ребенок (Ре) живет в человеке всю его жизнь и проявляется даже у стариков, когда те мыслят, чувствуют, реагируют на окружающее точно так же, как делали это в детстве. Это очень ценная часть человеческой личности, наиболее импульсивная и искренняя. Не следует считать ее незрелой. Без нее личность теряет всю прелесть неожиданности, теплоты, непосредственности, превращается в живого робота. Нельзя строго судить седого профессора, когда тот после лекции, проходя по двору, вдруг, хитровато оглянувшись и убедившись, что его никто не видит, прыгает и срывает высоко растущий лист с дерева.

Взрослый (В) также не имеет отношения к возрасту человека. Это способность личности хранить, использовать и перерабатывать информацию на основе предыдущего опыта. Это умение быть независимым от «непоколебимых» предубеждений Родителей и архаических порывов Ребенка. Это способность находить компромиссы и альтернативные варианты в жизненных тупиках, которые порой кажутся безвыходными.

Цель структурного анализа заключается главным образом в том, чтобы дать ответы на вопросы: «Кто я?», «Почему поступаю именно так?», «Какая часть моего Я действует (или должна действовать) в данной ситуации, чтобы принести пользу, а не поражение?».

Как уже упоминалось, трансакция – это взаимодействие двух или более людей. Она начинается с трансакционного стимула – того или иного знака, свидетельствующего о том, что присутствие (или действие) одного человека воспринято другим. Человек, к которому обращен стимул, отвечает каким-либо действием – трансакционной реакцией. Это может быть улыбка, нахмуренное лицо, отведенные в сторону глаза и т. д. Люди, как правило, чутко улавливают трансакционные стимулы. Когда, например, в трамвае кто-то предупредительно отодвигается, чтобы уступить вам место, понятно, что ваше присутствие замечено. Вы садитесь, и возможны последующие трансакции: короткие реплики, доброжелательная беседа…

Каждому знакома и противоположная ситуация, когда попытка пройти к выходу в тесном вагоне наталкивается на угрюмую неподвижность окружающих, а то и на реплику: «Куда прешься, как…» Разумеется, дальнейшая трансакция будет затруднительна, а если и возникнет, то в отрицательном, недоброжелательном плане.

Рис. 7.2. Дополнительные трансакции

Все трансакции делятся на дополнительные, пересекающиеся и скрытые. Цель анализа трансакций – научить пациента различать, какого рода трансакция имеет место, какое состояние Я ответственно за трансакционный стимул и какое состояние Я партнера откликнулось действием.

Самыми зрелыми и здоровыми являются дополнительные трансакции, когда стимул, посланный человеком, встречает адекватную, естественную в данной ситуации реакцию.

Например, два человека взаимодействуют как Родитель – Родитель. Муж: «Давай отдадим сына в спортивную секцию». Жена: «Давай, но возить его будем по очереди» (рис. 7.2, а).

Это может быть взаимодействие Ребенок – Родитель, когда жена нуждается в сочувствии и понимании со стороны мужа и получает их. Жена: «И кто это придумал есть три раза в сутки! Носишься с сумками по магазинам, а остальное время торчишь у плиты». Муж: «Ты права, полдня у плиты – с ума сойдешь. Полежи, почитай, а я что-нибудь придумаю. С голоду не умрем» (рис. 7.2, б).

Взаимодействия на уровне Взрослый – Взрослый благоприятны в рабочей обстановке. Руководитель: «Я прошу вас (вместо «приказываю») подготовить статистические данные к утру, чтобы я смог подготовиться к докладу». Подчиненный: «Хорошо, я возьму этот материал домой и вечером поработаю» (рис. 7.2, в).

Основная особенность дополнительных трансакций в том, что векторы взаимодействия параллельны, а следовательно, никогда не пересекаются. Это правило не зависит ни от природы трансакций, ни от их содержания. Пока трансакции будут сохранять дополнительный характер, правило будет выполняться независимо от того, заняты ли ее участники обсуждением домашних дел (Родитель – Родитель), решают ли реальную проблему на производстве (Взрослый – Взрослый) или просто играют вместе (Ребенок – Ребенок).

При дополнительных (параллельных) трансакциях человеческие коммуникации открыты, отношения искренни и плодотворны. При этом невербальное общение (взгляды, жесты, интонация) не противоречит смыслу произносимых слов.

Пересекающиеся трансакции возникают, когда на определенный стимул следует неадекватная реакция. В качестве примера снова приведем беседу мужа и жены, но уже не с параллельными, а с пересекающимися трансакциями. Муж: «Давай отдадим сына в спортивную секцию». Жена: «Мне еще этих хлопот не хватало! А кто возить его будет через весь город?» (рис. 7.3, а).

Рис. 7.3. Пересекающиеся трансакции

В пересекающихся трансакциях активизируется непреодолимое в данный момент состояние Я второго участника. Эти трансакции – постоянный источник семейных, служебных и бытовых конфликтов. Очень часто пересекающиеся трансакции возникают у пациентов и бездарных врачей, когда пациент обращается к врачу как Взрослый к Взрослому с конструктивными предложениями и разумными замечаниями, а получает поверхностный, авторитарный ответ Родителя Ребенку. Трансакции пересекаются, и дальнейшее взаимодействие этих личностей обречено на провал (рис. 7.3, б).

В ходе анализа трансакций недостаточно только констатировать факт пересечения векторов. Необходимо выяснить, какая часть личности неожиданно активизировалась и разрушила взаимодействие. Например, если второй участник трансакции на обращение Взрослого к его Взрослому реагирует Детским состоянием Я, то следует отложить решение проблемы до тех пор, пока векторы не будут приведены в такое состояние, при котором дальнейшие трансакции могут стать параллельными. Это можно сделать, либо став Родителем и дополняя проснувшегося в собеседнике Ребенка, либо активизировав в собеседнике Взрослого. Самому пациенту проанализировать трансакции трудно, поэтому сделать это лучше с помощью психотерапевта.

Кроме простейших трансакций, какими являются дополнительные и пересекающиеся, существуют двухуровневые трансакции – угловые и двойные, при которых один уровень видимый – то, что произносится (Берн называет его социальным), а второй – скрытый, или психологический, – то, что имеется в виду (подтекст). При угловой трансакции стимул направлен, к примеру, от Взрослого к Взрослому, а ответная реакция – от Ребенка к Взрослому или от Ребенка к Ребенку.

Скрытыми трансакциями часто пользуются дипломаты, влюбленные…

Он: «Не хотите ли зайти ко мне на полчаса посмотреть мою библиотеку? Выберете что-нибудь почитать».

Она: «У меня как раз пара часов свободных. Я так люблю интересные книги».

На социальном уровне происходит разговор между взрослыми о книгах, в то время как на психологическом уровне – это разговор Ребенка со Взрослым, и его содержание – сексуальные взаимоотношения. Анализируя подобные игры,

Берн пишет: «На поверхности инициатива принадлежит Взрослому, но исход большинства подобных игр предопределяет Ребенок, так что участников игры может ждать сюрприз» (рис. 7.4).

Типичные скрытые трансакции часто возникают у алкоголиков. Придя утром с похмелья, он сообщает окружающим: «Ох, и врезал я вчера. Голова раскалывается». Сотрудник: «С каждым бывает» (рис. 7.5).

Рис. 74. Скрытые (угловые) трансакции

Видимая трансакция Взрослый – Взрослый. На самом деле трансакция гораздо глубже. Детское состояние Я алкоголика ищет снисхождения у Родительского состояния Я собеседников. Как правило, он и получает в ответ доброжелательный смешок и снисходительную реплику Кто-то может, рассмеявшись, сказать: «Да, ты человек пропащий».

Рис. 75. Скрытые трансакции

Этот смех над чужим несчастьем, так часто встречающийся в жизни, Клауд Штейнер называет «трансакцией виселицы».

Психологические игры – наиболее частая форма общественных взаимодействий, состоящих из скрытых трансакций с предсказуемым исходом. Игры имеют три обязательных признака: 1) скрытые мотивы, с помощью которых можно манипулировать партнером по игре; 2) благовидность трансакций в социальном плане; 3) выигрыш – «купоны», являющиеся целью игры. Психологические игры препятствуют честным и искренним отношениям между людьми. Однако люди играют в них, поскольку игры возбуждают внимание, позволяют создавать и поддерживать некий образ в глазах окружающих и, наконец, содержат долгосрочную (или краткосрочную) цель – получение выигрыша. Выигрыш необходим для поддержания психического и соматического равновесия, снятия напряжения, ухода от психологически трудных ситуаций, сохранения привычного статуса (даже если он жалкий и убогий), получения ожидаемых поощрений.

Понятие «выигрыш» в трансакционном анализе часто коренным образом отличается от принятого в быту. Выигрышем может быть и очередной, но ожидаемый «втык» от начальства за плохую работу и расхлябанность, и грандиозный семейный скандал, которому предшествовали подготовительные, «целенаправленные» трансакции, и саморазрушительные финалы деструктивных игр – белая горячка и даже самоубийство… и все ради того, чтобы «заработать» очередной выигрышный купон в игре: «Мне в жизни не везет».

Есть выигрыш сильных: «Я был уверен в успехе дела»; «Должность, которую я получил, как будто создана для меня»; «Мне в жены нужна была именно такая женщина».

Выигрыши могут быть как этапами, так и финалами игр. Игры, затянувшиеся на многие годы, превращаются в судьбу… Все важные социальные контакты протекают именно как игры. Легкое и ни к чему не обязывающее название «игра» на самом деле подразумевает самые разноплановые отношения между людьми. Игры, в которые играют люди, имеют широчайший диапазон: от невинных ежечасных игр по мелочам до зловещих и трагических, какими являются войны. Есть множество деструктивных игр, несущих в себе распад и уничтожение: игры алкоголиков, в которых заложено саморазрушение; игры убийц, где выигрышем является убийство другого человека; деструктивные семейные игры, продолжающиеся годами и нередко приводящие к распаду семьи; игры политиков, когда за социально благовидными целями всенародного блага скрывается выигрыш в виде власти и сопутствующего ей собственного благополучия.

Есть, однако, форма трансакций, которая не может быть названа игрой. Это искренность. Искренность – один из самых глубоких уровней человеческих отношений. Она лишена потребности в получении выигрыша и возникает в редкие моменты полного бескорыстия, нежности, понимания, близости. Истинная искренность, к сожалению, встречается очень редко, поэтому Берн не отводит ей места в трансакционном анализе.

Чтобы анализ игр и последний раздел трансакционного анализа – анализ сценария – были понятными, необходимо ввести еще несколько определений.

По представлению о себе, о жизни, по способам реализации своей жизни всех людей можно разделить на Выигрывающих и Проигрывающих. Под термином Выигрывающий не следует понимать человека, который заставляет кого-то проигрывать. Выигрывающий – это человек, способный быть аутентичным (достоверным). Он сознательно разрешает себе быть личностью, реализует свою неповторимую индивидуальность и, не боясь быть независимым, принимает на себя ответственность за собственную судьбу. Аутентичная личность отвергает жизнь в иллюзорном мире представлений о том, какой она могла бы быть, если бы не… Выигрывающий в представлениях о себе исходит из существующих реалий, правильно учитывая собственные достоинства и собственные недостатки. Аутентичный человек не предъявляет претензий другим людям, не пытается манипулировать ими. Он умеет оставаться самим собой, не стремясь создать приятный, вызывающий или соблазнительный образ, не соответствующий действительности.

Выигрывающий не разыгрывает из себя беспомощного и не играет в обвинителя. Он адекватно реагирует на события, правильно использует способности и свое время, не позволяя себе жить ни розовым будущим, ни безмятежным прошлым. При этом он не сбрасывает со счетов прошлое и не пренебрегает планами на будущее. Аутентичная личность живет и действует по принципу здесь и теперь, делая своевременные выводы после неизбежных для каждого человека промахов и падений. Выигрывающий свободен от догм и ложных авторитетов, поскольку сам для себя достаточно авторитетен. Он умеет быть искренним и непосредственным, получая удовольствие от работы, природы, еды, секса. Это полнокровные и жизнеспособные люди, которые не ограничиваются только собственными интересами. Состояние общества, положение страдающих и слабых для Выигрывающих часто более важны, чем собственная жизнь.

Проигрывающие, даже преуспевая в жизни, часто говорят о себе как о тревожных, несчастных. Проигрывающие – это безвольные, вечно страдающие, измученные и мучающие других люди. Они не способны к какой-либо страсти и поэтому нестерпимо скучны. Проигрывающие не умеют жить настоящим. Нескончаемая ностальгия по прошлому, мечты о будущем чуде или волшебном спасении лишают их возможности воспользоваться шансами сегодняшнего дня. Их представления о мире искажены, наполнены непрерывной тревогой, подозрительностью, плохими предчувствиями и претензиями к людям. Почти вся их энергия уходит на сохранение ролей и масок, сохранение status quo (исходного положения вещей), поскольку продуктивная реализация собственного жизненного пути для них невозможна. Избегая искренних и откровенных отношений, Проигрывающие пытаются манипулировать людьми, накапливая выигрышные купоны. Проигрывающий не способен быть аутентичным и проживает жизнь, являясь кем-то другим, но не самим собой.

Формирование Выигрывающих и Проигрывающих начинается в раннем детстве, когда от полной зависимости ребенок (подросток) пытается перейти к полной независимости, а затем, по мере получения жизненных уроков, с приобретением зрелости – к независимости.

Каким вырастет человек – Выигрывающим или Проигрывающим, во многом определяют его детство, система воспитания, окружающие люди. Сенсорный голод грудного младенца, которого целыми днями не берут на руки, недостаток общения, жестокое или пренебрежительное отношение, чувство, что он лишний в семье, точно так же, как и гиперопека, словом, все, что формирует у ребенка необходимость манипулировать людьми, чтобы выжить, превращают в конечном итоге технику манипулирования в стереотип поведения, а в дальнейшем – в образ жизни.

«Игры, – пишет Берн, – можно считать частью более широких и сложных трансакционных ансамблей, называемых сценариями».

Сценарий – это жизненный план личности, драма, чаще всего неосознанная, но, как правило, имеющая четкие закономерности сценической драмы: завязку, действие, кульминацию и финал. Сценарий запускается в раннем детстве через трансакции между родителями и ребенком. Семья – это институт, живущий по своим четким установкам, в котором родители передают детям свои представления о жизни, свои жизненные критерии и свой жизненный сценарий. Это могут быть сценарии Неудачников и Победителей, ловчил и безукоризненно честных, хитрецов и простофиль. С детства закладываются и роли, которые в дальнейшем исполняет Ребенок, а потом уже Зрелая Личность в своем жизненном сценарии.

«Поздоровайся с гостями. Прочти им стишок». Дальше возможна роль: «Вот какой он у нас замечательный!»

«Она у нас, знаете ли, такая грязнуля…» Возможно пожизненное исполнение роли «Замученная домохозяйка».

«Сколько можно тебе объяснять, тупица». Возможна игра «Что вы от меня, дурачка, хотите?» Манипуляторская деятельность будет направлена на поддержание роли дурачка и использование покровителей. Выигрыш – довольно беззаботная жизнь человека, с которого взять нечего.

Предписание – это программа, по которой человек стремится к цели. Закладывается, как правило, в детстве родителями, учителями. Это ответы на вопросы: «Кто ты?»; «На что способен?»; «Каким должен быть?»; «Как этого достичь?».

«Этот парень в жизни не пропадет!» Предписание двояко: 1) будет добиваться своего любыми средствами: взятками, хитростью, нахальством; 2) будет исполнять свой жизненный сценарий, опираясь на самые достойные качества личности: трудолюбие, упорство, честность. Все зависит от родительского образа.

Берн утверждает, что предписания усваиваются от родителя противоположного пола, а способ исполнения, образ жизни – от родителя того же пола.

«У этой малышки хороший слух. Она будет певицей». Вполне возможно, что программируется неудачница. Впоследствии, когда выяснится, что ни о какой певческой карьере не может быть и речи из-за полного отсутствия голоса, возможна роль в сценарии «Если бы не…»: «Если бы я не вышла за тебя замуж»; «Если бы в консерваторию не брали только по блату и за деньги» и т. п. Сценарий «Если бы не…» имеет нескончаемое количество вариантов.

Очень часто профессиональные предписания выполняются неукоснительно: «В нашем роду все пахали землю»; «Она создана быть врачом». Предписания могут касаться семейного уклада и отношения к жизненным ценностям: «У нас никогда не выносили сор из избы»; «В нашей семье не разводятся»; «Были бы деньги, а любовь придет».

Существуют предписания-заклятия: «Чтоб ты провалился!» Если эта фраза повторяется довольно часто, то предписание может иметь фатальный характер: предписывается жизнь человека с деструктивным поведением (алкоголик, самоубийца, убийца и пр.).

«Ну что ты за уродина!» Девочка, которой часто повторяют это в детстве, при самых благоприятных физических данных не сможет стать привлекательной женщиной.

Ребенок формируется на основании того, как живут родители, что он видит, слышит. Когда ребенку постоянно говорят: «Мал еще со старшими спорить», он усваивает: «Лучше не спорить, а делать, что говорят». Если ребенок все время слышит: «Как тебе не стыдно?», то закладывается чувство постоянной вины, неуверенности в себе.

Деструктивные предписания усваиваются в детском возрасте как непреложные истины, и потому личность, имеющая сценарий с проклятием, похожа на царевну-лягушку, обреченную судьбой на жалкое существование. Проявлениями такой «заколдованности» могут быть «истины»: «Я родился неудачником»; «Такая моя судьба»; «Мне ни в чем и никогда не везет».

Такой «заколдованной» личности необходим «расколдо-ватель», волшебник, снимающий проклятия. Берн определяет этот лечебный прием как разрешение. Одно из самых важных разрешений – разрешение думать самому.

В детстве формируется еще одна очень важная часть мировосприятия – излюбленное чувство. Это доминирующая, или, как говорил Берн, основная, эмоция, которая, как условный рефлекс, может сохраниться на всю жизнь. После нескольких лет экспериментов, когда ребенок «пробует» различные эмоции: радость, вину, испуг, обиду, недоумение и т. д., он отбирает те, которые в его семье используются особенно часто. Разыгрывая в психотерапевтической группе, к примеру, ситуацию склоки на общей кухне коммунальной квартиры, несложно выявить излюбленное чувство по высказываниям пациентов: «В нашей семье, естественно, разозлились»; «Мы не опускаемся до уровня кухонных склок»; «Конечно, были в чем-то сами виноваты, наверное, надо было с ними объединиться». Характерно, что до занятий в группе каждый из пациентов был уверен, что реагирует на ситуацию единственно возможной эмоцией. И только продемонстрировав разные способы реагирования на одну и ту же ситуацию, когда «злые» разозлятся, «обидчивые» обидятся, «склонные к самообвинению» обвинят себя, а «всегда правые» обвинят других и т. д., психотерапевт получает возможность показать пациенту, что его способ реагирования не «единственно возможный», а в нем доминирует излюбленная эмоция, которую он использует в большинстве случаев.

Каждый знает людей вечно раздраженных, вечно угрюмых, вечно придирчивых, вечно веселых, вечно ноющих, вечно неуверенных, вечно довольных и т. д. Напрашивается мысль о психопатиях и акцентуациях характера. Поэтому психотерапевт должен хорошо ориентироваться в этой области психиатрии. Свойство пользоваться излюбленной эмоцией Берн называет трансакционным рэкетом. Валюта трансакционного рэкета – психологические купоны.

Психологические купоны – это архаические чувства, собираемые Детским состоянием Я для манипулирования другими и получения выигрыша.

Человек, любимым чувством которого в детстве было чувство неполноценности, может всю жизнь собирать именно это чувство, или серые купоны, выбирая себе сначала в партнеры для игр, а в дальнейшем – в деловые партнеры людей, согласных с этой установкой и не предъявляющих к нему серьезных требований. Люди, которые в детстве на пренебрежительное к ним отношение и обиды отвечали депрессивной реакцией, всю жизнь будут собирать голубые купоны депрессии. Есть коллекционеры красных купонов (чувство гнева, неприязни), коричневых купонов (повышенная раздражительность, подозрительность, склонность к ипохондрическим образованиям), золотых купонов (радость, доброжелательность, искренность).

За собиранием купонов неизменно следует расплата. Человек, собирающий золотые купоны, как правило, ощущает себя в жизни Выигрывающим. В то же время коллекционер голубых купонов, получив последний купон, часто совсем незначительный по сравнению с накопленным капиталом бед и несчастий, кончает жизнь самоубийством. Владелец коричневых купонов проводит жизнь в тусклом одиночестве и прозябании. Он даже самый искренний комплимент из-за повышенной подозрительности может превратить в намеренное оскорбление. Собиратели белых купонов безгрешности тиранят себя своим недостаточным совершенством…

Задача психотерапевта в этих случаях заключается не только в том, чтобы заставить пациента прекратить или изменить игру, но и в том, чтобы отказаться от удовольствия использовать ранее накопленные купоны. Важно, чтобы пациент не просто «простил» все полученные обиды, но полностью отказался от них в новой жизни, если он действительно намерен начать ее всерьез. «Прощение» означает лишь консервирование купонов на определенный срок до того момента, когда новая неприятность заставит его раскупорить тару с купонами и использовать их с новой силой.

Так часто бывает с больными алкоголизмом, которые после длительной ремиссии («закодировался!») получают долгожданный маленький купон обиды или разочарования и, присоединив его к спрятанному капиталу купонов, пускаются в загулы, нередко оканчивающиеся наркологическим стационаром.

Итак, получив «набор» информации (переживания), приняв решение и заняв определенные психологические позиции, личность готова к исполнению своего жизненного сценария. Но для полноценной жизненной драмы необходимы другие участники, которыми личность могла бы манипулировать.

В качестве примера можно привести довольно распространенный и нестареющий сценарий «Алкоголик». В этом сценарии три действующих лица: Жертва (пациент), Преследователь (жена) и Спаситель (нарколог или участковый милиционер). В ходе драмы Жертва и Преследователь постоянно меняются ролями.

Итак, вечером Преследователь (пьяный муж) устраивает в семье скандал: «Всех разгоню! Я – глава семьи! Меня все уважают, а ты (жена) меня не понимаешь!» Жена (Жертва) все сносит молча, по опыту зная, что с пьяным мужем разговаривать бесполезно. Она помогает мужу раздеться и укладывает его спать. Утром муж и жена меняются ролями. Жена: «Ты загубил мою жизнь! Ты беспробудный алкоголик! Я от тебя ухожу!» При этом она плачет и собирает в чемодан свои вещи. Муж, страдающий с похмелья, смотрит виноватыми глазами, кается, дает обещание больше не пить. «Я и вчера не хотел пить, вышло случайно, встретил друга, которого не видел несколько лет». Вечером все повторяется снова.

Роль Спасителя отводится наркологу или участковому милиционеру, но иногда милиционеру надоедает спасать алкоголика только увещеваниями и он прибегает к более суровым мерам. В этом случае роль Спасителя меняется на роль Преследователя. Такие деструктивные игры нередко приводят к развалу семьи, но могут длиться многие годы.

Анализ сценария содержит множество разделов, часть которых лишь конспективно изложена в данной главе. Это трудоемкий процесс, который включает изучение жизни родителей и прародителей, исследование сценарной матрицы – диаграммы предписаний, переданных пациенту от предков, анализ культурного наследования, основных масок, любимых чувств, собираемых купонов и множество других компонентов.

* * *

Главными задачами трансакционного аналитика являются реконструкция и создание автономной личности, способной разбираться в компонентах своего Я и расстаться с деструктивными сценариями личности, имеющей мужество выйти из-под власти предрассудков и ложных авторитетов, отказаться от игр и манипулирования людьми.