Текст книги "Социальные порядки и экономические реформы"

Неприятная особенность хозяйственной ситуации 80-х гг. для правительства Югославии состояла в том, что на фоне экономического спада оно должно было проводить антиинфляционные меры, которые сами по себе оказывают негативное воздействие на темпы роста.

Проведение антиинфляционной политики, как уже отмечалось выше, крайне затруднено рядом особенностей денежной системы Югославии. Это отсутствие рынка капитала, обращение векселей в качестве квазиденег, особая роль селективных кредитов. Ситуация в этой сфере практически не изменилась в течение всего десятилетия.

Если говорить о селективных кредитах, то их доля во всей первичной эмиссии составила в 1984 г. 97%. Новым моментом в распределении селективных кредитов стала некоторая диверсификация направлений кредитования, по сравнению с ситуацией 70-х гг., когда основная масса селективных кредитов использовалась для поддержки сельского хозяйства и экспортного производства.

М. Голиянин отмечал в 1985 г., что к этому времени система распределения селективных кредитов стала крайне неэластичной, и это стало ключевым фактором снижения эффективности кредитно-денежной политики. Причем неэластичность проистекает не из законодательных предписаний, а из установившейся практики системы социальных коалиций и компромиссов [Golijanin, s. 25].

В конечном счете, потребность в диверсификации селективных кредитов определялась резким ростом вексельного обращения. В 1987 г. в обращении находилось векселей на сумму 6 млрд дин., из которых лишь половина была должным образом обеспечена. Общая же сумма денежных средств на расчетных счетах предприятий в это время покрывала всего лишь 20% всей массы векселей.

В этих условиях начал увеличиваться спрос на деньги со стороны держателей векселей, что стало одной из причин резкого роста денежной массы. Другая причина роста денежной массы – использование с 1985 г. первичной эмиссии для кредитования дефицита федерального бюджета, что, в свою очередь, отражает неудачу длительных попыток создания рынка ценных бумаг.

В сфере банковского кредитования сохранялась неравновесная ситуация «дешевых денег» и рационирования кредитов. Косвенным путем рационирование кредитов приводило к распространению вексельного обращения – банки использовали свою избыточную ликвидность для выдачи гарантий по векселям. Прямой эффект рационирования кредитов выражался в усилении внеэкономических критериев инвестирования, тем более что реальная ставка процента достигла отрицательных двузначных цифр. Так, в 1980 г. при ставке 5% темп инфляции составил 30%, а в 1985 г. – 57% при ставке 11% [Dumežić, 1990, р. 147].

Низкие процентные ставки по внутренним кредитам привели к тяжелым последствиям и в сфере иностранного кредитования. Дело в том, что югославские банки брали кредиты на Западе в твердой валюте и использовали их для кредитования югославских предприятий в динарах. И поскольку реальные ставки процента были отрицательными, они несли большие убытки даже в том случае, когда платежная дисциплина у дебиторов была в полном порядке. По этой причине Центральному банку пришлось компенсировать из первичной эмиссии с 1983 г. 50% убытков подобного рода, а с 1988 г. – все 100%.

Углубляющийся кризис привлек внимание экономистов и политических деятелей к частному сектору, который в условиях кризиса смог выжить, несмотря на сильнейшее давление со стороны государства (налогообложение, бюрократическое вмешательство). В это время на всех уровнях была осознана необходимость сместить баланс между общественным и частным секторами в направлении частного сектора. Особенно перспективным выглядело сотрудничество крупных общественных предприятий с мелкими частными фирмами в освоении новой технологической продукции.

Однако на практике процесс эмансипации частного сектора шел медленно и мучительно. Крестьянское хозяйство, например, в 80-е гг. постоянно подвергалось дискриминации. Хотя в 80-е гг. после долгих споров максимальные размеры земельных наделов были увеличены от 10 до 30 гектаров, но само по себе сохранение максимума свидетельствовало о негативном отношении к земельным собственникам.

В 1985 г. был принят «Закон о принудительном изъятии необрабатываемых земель», в 1986 г. крестьянам было запрещено продавать друг другу земельные участки, если на эти участки претендуют предприятия общественного сектора. В то же время сельскохозяйственные организации общественного сектора продолжали, с молчаливого согласия местных властей, незаконно принуждать крестьян продавать им свою продукцию по заниженным ценам.

Неопределенность политики в отношении частного сектора неизбежно заставляет мелких предпринимателей ориентироваться на краткосрочные цели «быстрого обогащения», что, в свою очередь, усиливает консервативные предрассудки в обществе. Таким образом, роль частного сектора остается маргинальной. Это подтверждается и статистическими данными. При том, что доля частного сектора в общей занятости в течение 80-х гг. возрастала, в национальном доходе она падала. Частный сектор оказался не в состоянии добиться необходимого технологического динамизма, его характерной чертой остается низкая и даже падающая производительность труда.

Не менее противоречивая ситуация сложилась и в сфере совместного предпринимательства. Совершенно неудовлетворительное законодательство о совместных предприятиях 1967 г. к концу 80-х гг. не претерпело существенных изменений, так что условия для совместных предприятий в Югославии оказались хуже, чем в СССР. В 1988 г. общая величина иностранных инвестиций в Югославии составила всего 250 млн долл. (1,2% от общей величины основных фондов, значительно меньше, чем в 1980 г.).

Причины слабого развития совместных предприятий, в общем-то, очевидны: это сохранившаяся неурегулированность прав собственника (иностранного инвестора), отсутствие эффективного контроля за принятием решений, сложности с репатриацией прибыли, а также общая нестабильность югославского внутреннего рынка и политической конъюнктуры.

Проблема обеспечения благоприятных условий для иностранного предпринимательства упиралась в значительной степени во внутренние проблемы югославской экономики, поскольку невозможно представить себе систему, в которой одна часть хозяйства действовала бы по законам рынка, а вторая часть не находилась бы в аналогичном режиме. В конечном счете, необходимость широкого развития иностранного и совместного предпринимательства потребовала пересмотра отношений собственности в экономике в целом.

В ситуации 80-х гг., когда иностранная задолженность страны была проблемой номер один, существенную роль для экономики играла помощь ей со стороны Международного валютного фонда (МВФ) и связанных с ним организаций.

Как известно, финансовая помощь оказывается МВФ на определенных условиях, касающихся проведения соответствующей экономической политики. В случае с Югославией основными условиями оказания такой помощи обычно выступали:

• либерализация ценообразования;

• либерализация импорта;

• проведение политики положительной реальной ставки процента;

• ограничение общественного потребления;

• жесткий контроль за денежной массой.

В то же время в международных финансовых кругах уделяли очень мало внимания совершенствованию процедур распределения ресурсов, так как опыт рыночной экономики подсказывал им, что выполнение вышеупомянутых условий автоматически ставит предприятия в более жесткие рамки и вынуждает работать более эффективно. Однако то, что оказывалось справедливым для рыночной экономики, не действовало в социалистическом хозяйстве.

С другой стороны, МВФ никогда не ставил цель добиться внутренних структурных сдвигов в югославской экономике, имея в качестве основной цели обеспечение регулярности выплат по внешнему долгу. Благотворное влияние рекомендаций МВФ ослаблялось неоднозначной политической реакцией на них внутри страны. Политика либерализации экономики имела, как мы видели выше, половинчатый характер.

Внедрение в практику рекомендаций МВФ широко рекламировалось правительственными кругами в средствах массовой информации, создавая иллюзию приверженности правительства рекомендациям МВФ. На практике же эти мероприятия выхолащивались через полгода-год последующими постановлениями правительства. Иногда рекомендации МВФ оказывались и вовсе неприемлемыми для политиков. Так, в 1986 г. соглашение с МВФ было расторгнуто. Однако финансовые проблемы в 1987 г. снова вынудили Югославию обратиться в МВФ. Помощь пришла, как всегда, довольно быстро.

Нарушения рекомендаций МВФ и размолвки с его руководством были легко устранимы для Югославии, прежде всего по политическим причинам. Одной из целей политики США по отношению к Югославии была относительная изоляция ее от Восточного блока.

По этой причине, придерживаясь нейтрального внешнеполитического курса, Югославия всегда могла рассчитывать на помощь контролируемых США финансовых организаций, независимо от локальных провалов во внутриэкономической политике. Другим моментом, сыгравшим здесь существенную роль, является давление довольно сильного проюгославского лобби в американских финансовых кругах, состоящего из американских бизнесменов, югославов по рождению.

«Особое» положение Югославии в отношениях с МВФ было исчерпано к 1990 г., когда Восточный блок окончательно распался и проблема «социалистического выбора» Югославии приобрела для американских политиков чисто академический интерес.

При возобновлении соглашения с Международным валютным фондом в мае 1988 г. правительством Югославии был принят пакет реформ, характерными особенностями которого являлись постепенное дерегулирование цен, импорта и системы распределения валюты. В рамках проведения политики либерализации ценообразования доля свободных цен была повышена с 42 до 47%; доля цен, при повышении которых требуется предварительное уведомление покупателей и Союзного бюро по ценам, увеличена с 12 до 16%; и лишь 37% оптовых цен оставались под каким-то контролем [Yugoslavia, 1988, р. 52].

Более существенные масштабы приобрела либерализация импорта. Доля свободного импорта выросла с 12 до 35%, доля квотируемого и лицензируемого импорта была сокращена с 39 до 27%, доля импорта, регулируемого валютными контингентами, – с 49 до 38% [Yugoslavia, 1988, р. 64].

Был создан единый валютный рынок для операций по текущим и капитальным счетам (для разрешенных операций по переводу капитала). Доступ на этот рынок получили все уполномоченные банки и, соответственно, и любые предприятия. Для «запуска» валютного рынка были привлечены зарубежные кредитные ресурсы в размере 1,4 млрд долл.

Пакет реформ мая 1988 г. также привел к изменению ситуации с селективными кредитами. Было полностью прекращено субсидирование селективных кредитов за счет низкой ставки процента. Все субсидии были возложены на бюджет. Были отменены лимиты кредитования, так что основным средством управления денежной массой стали нормы обязательных резервов. Наконец, новые правила определения ставки процента впервые обеспечили поддержание положительной реальной ставки процента.

Хотя пакет 1988 г. содержал все необходимые и весьма долгожданные меры для оздоровления экономики, его реализация закончилась прямо противоположными результатами, поскольку либерализация экономики происходила в условиях традиционной структуры хозяйства и отсутствия кредитно-денежной рестрикции и могла поэтому привести только к тому, к чему привела – к перегреву экономики и появлению гиперинфляции.

Уже в конце 1988 г. инфляция достигла 50% в месяц и, перестав реагировать на экономические регуляторы, превратилась в основной источник углубления макроэкономического неравновесия.

Вследствие ускорения инфляции и отставания индексации доходов их получатели были больше не в состоянии защитить свою покупательную способность. Конечный спрос в течение 1989 г. упал на 12%, в том числе инвестиционный – на 19%. Сокращение спроса вызвало падение производства, что привело хозяйство в состояние самоподдерживающегося спада, в замкнутом кругу которого сокращение производства приводит к падению эффективности, росту удельных издержек, ускорению инфляции, уменьшению спроса и новому сокращению производства.

Следствием такого развития событий стал рост убытков в хозяйстве, которые достигли за 1989 г. 15 млрд долл. Остальная часть общественного продукта была полностью истрачена на покрытие материальных затрат, амортизацию и заработную плату. Таким образом, вся сумма процентов, налогов и взносов (около 20 млрд долл.) была полностью покрыта за счет инфляционного финансирования.

Рост доли средств, расходуемых на неинвестиционное потребление, и соответствующее падение ликвидности хозяйства создали ситуацию, в которой «закачивание» новых денег в хозяйственный механизм стало неизбежным условием поддержания процесса воспроизводства. В условиях высокой инфляции эти новые деньги обесценивались едва ли не быстрее, чем запускались в обращение.

Между тем, в 1988–1989 гг. в Югославии происходили важные политические изменения. Приход к власти в конце 1988 г. правительства Анте Марковича означал существенный перелом в общественно-политической ситуации и в массовом сознании. А. Маркович пошел на открытый разрыв с идеологией самоуправления и традиционными хозяйственными структурами. В течение 1989 г. его правительство, не обращая внимания на инфляцию, готовило почву для проведения радикальной реформы хозяйственного механизма, не ограниченной идеологическими догмами и ориентированной на переход к полноценному рыночному хозяйству.

Программа экономической реформы 1990 г. содержала две основные группы мер. Первая из них была ориентирована на подавление тех элементов хозяйственного механизма, которые генерируют инфляцию. Здесь, в частности, предполагалось отказаться от неделимой общественной собственности и волюнтаристского подхода к измерению вклада факторов производства в создание новой стоимости, создать унифицированную систему налогообложения и независимый Центральный банк. Наряду с этим необходимо было разделить кредитную и финансовую системы, с тем чтобы сделать невозможным покрытие дефицита бюджета за счет эмиссии, ограничить автономные источники создания денег. Третьим элементом в первой группе мер выступали механизмы социальной защиты от последствий перестройки хозяйственного механизма.

Другая группа мер, содержащаяся в программе экономической реформы 1990 г., представляет собой стандартную шокотерапию, которая, с определенными модификациями, уже неоднократно успешно применялась в ряде стран (см. табл. 17).

Основу шокотерапии в югославском варианте составляет фиксирование курса динара по отношению к немецкой марке. При этом общая сумма цен в хозяйстве замораживается, так что при дальнейшей либерализации импорта каждое изменение относительных цен реализуется за счет других хозяйственных субъектов.

Уже в первые месяцы 1990 г. политика шокотерапии принесла определенные резу льтаты. Месячный темп инфляции от рекордных 59% в декабре 1989 г. и 42% в январе 1990 г. резко уменьшился до 14% в феврале и 5% в марте, чтобы в последующие месяцы весны и лета сократиться до уровня 1,4%. Хотя эти цифры впечатляют, они все-таки оказались выше запланированных (1% в месяц).

Цена, которую пришлось заплатить за такое замедление инфляции, была довольно высокой. Объем промышленной продукции за 8 месяцев 1990 г. упал на 10%, товарооборот розничной торговли – на 26%, безработица выросла на 7,5%, увеличился внешнеторговый дефицит. Все эти показатели оказались также ниже запланированных.

Показатели падения промышленного производства не следует переоценивать. Опыт Польши, проводившей в этот период аналогичную реформу, показывает, что падение производства затрагивает в основном общественный сектор хозяйства, в то время как происходит нерегистрируемый рост деловой активности в альтернативной экономике, прежде всего в сфере услуг. Таким образом, реальное сокращение производства не превышает нескольких процентов, что является совершенно нормальным и в отношении характера развития югославского кризиса, и в отношении необходимости проведения реструктуризации хозяйства.

Таблица 17

Сравнительный анализ стабилизационных программ в странах с высокой инфляцией

Впечатляющих успехов добились реформаторы в области валютного баланса и внешней задолженности. Надо отметить, что в этом направлении положительные результаты были достигнуты уже в середине 80-х гг., благодаря административному регулированию экспорта и импорта. Начиная с 1983 г. валютный баланс по текущим операциям неизменно оказывался положительным как в целом, так и по свободно конвертируемой валюте. В течение 1988–1989 гг. сальдо текущих операций составляло 2,4–2,5 млрд долл., что дало возможность регулярного обслуживания внешнего долга. Таким образом, введение внутренней конвертируемости динара произошло в весьма благоприятной ситуации.

В свою очередь, введение конвертируемости динара само по себе стало мощным фактором повышения внешней ликвидности экономики Югославии. Несмотря на то что полная либерализация импорта привела к ухудшению платежного баланса, возникли другие факторы, резко увеличившие приток твердой валюты.

Во-первых, в связи с введением внутренней конвертируемости динара прекратил существование «черный рынок» валюты и начался переток валюты со счетов граждан в валютные резервы государства, составив 2 млрд долл. всего за 8 месяцев 1990 г.

Во-вторых, благодаря введению конвертируемости динара, он превратился в платежное средство на мировом рынке, так что югославские предприятия получили возможность вести расчеты с зарубежными поставщиками в динарах, что дало дополнительно свыше 3 млрд долл.

В целом, за 8 месяцев 1990 г. валютные резервы Югославии выросли на 4 млрд долл., или на 65% и составили свыше 10 млрд долл. Если учесть, что иностранная задолженность Югославии путем конверсии долга в ценные бумаги югославских фирм была уменьшена с 23 до 16 млрд долл., то результат представляется весьма значительным [Rohatinski, р. 16].

Отмена ограничений на деятельность совместных предприятий привела к всплеску активности иностранных инвесторов. В течение 1990 г. было заключено около 1500 договоров о вложении иностранного капитала в экономику Югославии, что превышает общее количество совместных проектов, функционировавших в 1989 г.

В послереформенный период резко активизировался бывший альтернативный сектор экономики: в первые 8 месяцев 1990 г. появилось около 15 тыс. новых фирм и 28 тыс. частных торгово-хозяйственных объектов. Начали работу фондовые биржи в Белграде, Загребе и Любляне.

Несмотря на значительные успехи программы реформы, на ее первом этапе (1-е полугодие 1990 г.) не удалось реализовать весь комплекс необходимых мер.

Денежная политика НБЮ в этот период не была рестриктивной. Общая денежная масса за первые 8 месяцев реформы выросла на 140%, масса наличных денег – на 200%, что на 32% превысило общую сумму роста цен. Более высокими темпами, чем ожидалось, росли также заработная плата и личные доходы.

Результат такого развития оказался неудовлетворительным с разных точек зрения. Избыточная денежная масса на внутреннем рынке сделала относительно более дешевым импорт и создала необходимые средства для его реализации на внутреннем югославском рынке. С другой стороны, плохо контролируемый рост заработной платы привел к снижению конкурентоспособности югославского экспорта и вызвал значительное падение накоплений. Норма накопления в совокупном доходе хозяйства упала с 10% в 1989 г. до 7,8% в январе–марте 1990 г. и до 4,3% в апреле–мае 1990 г.

Все эти процессы имели неблагоприятные последствия на втором этапе реформы – после размораживания цен и заработной платы в июле 1990 г. Основная цель экономической политики в этот период – возобновление экономического роста и недопущение нового взлета инфляции. Однако рост производства оказался весьма скромным – всего 4% в пересчете на среднегодовые темпы; зато инфляция от скромных месячных 0,3% в мае выросла до 8% в октябре. Все эти события еще в большей степени увеличили разрыв между курсом динара и издержками производства.

Самым реальным выходом из этой ситуации стали две последовательные девальвации динара, хотя они и были проведены с опозданием. Расхождение между реальным и номинальным курсами динара вызвало отток валюты за границу; правительство отреагировало на это ограничением права вывоза валюты за рубеж и временно прекратило продажу валюты за динары, что фактически лишило динар статуса конвертируемой валюты.

Несмотря на подобные негативные последствия некомплексного проведения антиинфляционной программы, правительство Югославии приступило к реализации второго этапа экономической реформы, сердцевину которого составила программа крупномасштабной приватизации югославской экономики. В выборе между основными альтернативными путями приватизации – бесплатной раздачей и распродажей – авторы югославской реформы предпочли второй путь. В то же время были предусмотрены существенные гарантии против бесконтрольной распродажи общественного имущества; гарантии, которые позволяют сохранить за работниками предприятия значительную часть его имущества.

При акционировании предприятий все акции делятся на три категории: внешние, внутренние и акции, не подлежащие продаже. «Внешние» акции могут быть свободно проданы на финансовом рынке по их рыночной стоимости любым лицам и организациям.

«Внутренние» акции, как это видно из их названия, имеют ограниченное обращение. Они продаются только работникам предприятия (нынешним или бывшим) со скидкой 20%. За каждый год работы на предприятии устанавливается дополнительная скидка в размере 2%, однако общая сумма скидки не может превышать 70%, а стоимость приобретаемых акций – суммы доходов работника за три года. Выкуп внутренних акций может быть осуществлен в рассрочку, в течение 10 лет, и дивиденды работник начинает получать только после окончательного выкупа акций; между тем право на участие в управлении производством появляется у него сразу же.

Третий тип акций не подлежит продаже и распределяется между пенсионными фондами, обеспечивая тем самым их приватизацию. Пропорции деления акций на три вида примерно равны. Таким образом, ни одна из групп совладельцев предприятия – его работники, держатели внешних акций, пенсионные фонды – не располагают контрольным пакетом акций и не могут его получить. Тем самым удается избежать спонтанной концентрации капитала и монополизации производства.

Другое достоинство предложенной схемы – ее высокие финансовые результаты. В ней практически ничего не раздается бесплатно. Даже акции, не подлежащие продаже, на самом деле замещают общественные пенсионные фонды, формируемые за счет взносов предприятий. Что же касается внутренних акций, то от их продажи будет получена, хотя и на протяжении длительного периода, огромная сумма в 75–90 млрд долл., которая может использоваться на нужды экономического развития [Лукашенко, Пугачев; Маликов].

Анализируя реформу 1990 г. в целом, необходимо отметить следующее. Шокотерапия и стабилизационные программы являются в настоящее время модным и достаточно хорошо отработанным методом антиинфляционной политики. С учетом тех сложностей, с которыми сталкивалось и сталкивается правительство Анте Марковича (противостояние федерации и республик), программа шокотерапии была проведена успешно. Те инструменты экономической политики, которые полностью контролировались федеральным правительством (валютный курс и регулирование внешней торговли), были использованы им в полной мере и дали результаты.

С другой стороны, именно те элементы хозяйственного механизма, которые в большей степени контролируются республиками (личные доходы и налогообложение, отчасти кредитно-денежная система), оказались наиболее уязвимыми и дестабилизирующими при проведении шокотерапии.

Шокотерапия в Югославии принесла краткосрочные положительные результаты, и, собственно, никаких других результатов от нее ждать не приходится. Шокотерапия не может избавить экономику от дефектов ее хозяйственной структуры, но она дает передышку для осуществления определенных структурных преобразований. И в этом смысле проведение приватизации в качестве основного мероприятия второго этапа реформы является совершенно оправданным.

В стране с недостаточно развитой рыночной экономикой первая стабилизационная программа не может увенчаться успехом. После сопровождающей программу инвестиционной паузы начинается новый инвестиционный цикл, и вновь нарастает нестабильность, поскольку ее коренные предпосылки не устранены. События по этому сценарию характерны для ряда латиноамериканских стран, и нет никаких оснований полагать, что в Югославии все пойдет иначе. Однако и короткого периода стабильности может оказаться достаточно для обеспечения необратимости процесса реформ, если за этот период будут успешно проведены программа приватизации предприятий и реформа системы социального обеспечения.

Дальнейшие преобразования югославской экономики будут, по-видимому, осуществляться в нескольких независимых государствах, в каждом из которых развитие пойдет своим особенным путем.