Текст книги "Социальные порядки и экономические реформы"

5. Основные мотивы Крестьянской реформы 1861 г

Поворот российского общества и государства к реформам может быть легко объяснен поражением в Крымской войне. Российское общество, привыкшее к постоянным военным победам, начиная практически с Полтавской битвы, было шокировано. Консерваторы были дискредитированы, и общественное мнение повернулось в сторону либерализма.

Как все это соединялось с продвижением именно крестьянской реформы?

С одной стороны, большая часть образованного класса выступала за немедленную отмену крепостного права как пережитка прошлого, позорящего страну. Отмену крепостного права поддерживали все: либералы-западники (К. Кавелин и Б. Чичерин), либералы-государственники (М. Катков и К. Леонтьев), славянофилы (К. Аксаков и Ю. Самарин), революционные демократы (А. Герцен и Н. Чернышевский).

С другой стороны, высшие классы понимали, что крах Крымской кампании – это крах российского общественного порядка (точнее, беспорядка, замаскированного до времени николаевским всеобщим «подмораживанием»). Здесь дело было не в том, что у англичан и французов были нарезное оружие и паровой флот. Сама организация союзниками сложнейшей Крымской кампании показала организационное и институциональное превосходство современных государств – на фоне полного бессилия полуфеодальной империи. Поэтому основной государственной задачей России в середине XIX в. было построение современного государства и его институтов – отсюда идут и судебная, и земская, и военная реформы. Однако решение этой задачи требовало предоставления личной свободы всем подданным империи, превращения их в субъектов гражданского права.

Были свои интересы в Крестьянской реформе и у других классов населения. Крепостное право очевидно тормозило развитие промышленности: здесь просто не хватало рабочих рук. Крепостные отношения были невыгодны и для многих помещиков – даровая рабочая сила препятствовала сельскохозяйственным инновациям [Корнилов, с. 15].

6. Технология разработки реформы

Александр II понимал, что Крестьянскую реформу невозможно будет провести чисто бюрократическими методами. Приходилось думать о привлечении к этому процессу представителей дворянства. С формальной точки зрения, в соответствии с «Жалованной грамотой дворянству» без согласия помещика было невозможно отторгнуть от него часть владений. С практической точки зрения именно помещики хорошо представляли себе условия хозяйствования в своих губерниях и по факту были основным источником информации для определения региональных особенностей проведения реформы. Наконец, привлекая дворян к разработке концепции реформы, император препятствовал созданию единого антиреформаторского дворянского фронта.

Путем ряда сложных политических маневров удалось сформировать губернские дворянские комитеты по подготовке предложений о Крестьянской реформе таким образом, чтобы создание всех комитетов происходило по инициативе дворян соответствующих губерний. Свод предложений по проведению реформы осуществлялся Главным комитетом в Петербурге. Техническую работу по обобщению предложений проводили Редакционные комиссии, в состав которых были включены ответственные работники ключевых министерств и ведомств, а в качестве экспертов – ряд губернских предводителей дворянства и наиболее активные члены губернских комитетов. Аппарат Редакционных комиссий был сосредоточен в Земском отделе МВД, который был специально создан под задачу сопровождения реформы.

В этой системе существовал ряд настроек, способствовавших выработке наиболее либеральной концепции аграрной реформы. Во-первых, в состав губернских комитетов избирались наиболее образованные дворяне, способные достаточно хорошо излагать свои мысли. Это сразу обеспечило некоторый сдвиг в сторону либерализма. Во-вторых, в состав губернских комитетов назначались представители правительства – для лучшего догляда за поведением помещиков. В-третьих, в Главный комитет по всем вопросам, подлежащим обсуждению, представлялась позиция как большинства, так и меньшинства губернских комитетов, так что Редакционные комиссии могли в своей работе опираться также на мнение меньшинства (что чаще всего они и делали). Наконец, сам состав Редакционных комиссий был еще сильнее сдвинут в либеральную часть политического спектра.

7. Персоналии

Ключевыми деятелями Редакционных комиссий стали заместитель министра внутренних дел Николай Милютин, которого справедливо считали главным мотором реформы, начальник Земского отдела МВД, специалист по земельному кадастру Яков Соловьев, братья Семеновы – Николай Петрович (обер-прокурор одного из департаментов Сената) и Петр Петрович (впоследствии Тянь-Шаньский), а также представители губернских комитетов Юрий Самарин и князь Владимир Черкасский. Составляя все же меньшинство Редакционных комиссий, они контролировали важнейшие бюрократические рычаги в процессе принятия решений и физически уделяли больше времени своей работе, чем консерваторы. Не был включен в комиссии, но оказывал большое влияние на их работу предводитель тверского дворянства Алексей Унковский. Роль его была тем более велика, что только в Тверском губернском комитете у либералов было большинство, и они могли формулировать достаточно радикальные позиции по ряду вопросов.

Наконец, главой Редакционных комиссий стал генерал Яков Ростовцев, бывший начальник военно-учебных заведений. Генерал никогда не занимался крестьянским вопросом, однако это оказалось его преимуществом: он не имел никаких предубеждений и жестких позиций и руководствовался в своих решениях только государственным интересом – как он его понимал. В течение работы Редакционных комиссий его взгляды менялись в либеральную сторону, а его предсмертная записка Александру II легла в основу окончательного варианта реформы (генерал скончался от болезни за год до реформы).

Формально вопросы Крестьянской реформы находились в ведении Министерства внутренних дел, которое возглавлял тогда граф Сергей Ланской. Находясь уже в преклонном возрасте, он тем не менее активно поддерживал реформу и обеспечивал необходимое политическое прикрытие своему заместителю Николаю Милютину.

Совершенно уникальную и, возможно, решающую роль в успехе Крестьянской реформы сыграли представители императорской фамилии великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Елена Павловна. Константин Николаевич придерживался широких либеральных воззрений (не только в сфере Крестьянской реформы) и имел большое влияние на Государя. В решающий момент подготовки реформы (1859) он стал председателем Главного комитета и в борьбе с его большинством отстоял максимальную величину крестьянского надела.

Елена Павловна, вдова великого князя Михаила Павловича, блестяще образованная женщина, «ум нашей семьи» (по выражению Николая I), с которой общались выдающиеся ученые и мыслители, стала главным центром коммуникации для реформаторов. Она была близко знакома с графом Киселевым, который еще в 1846 г. представил ей своего племянника Николая Милютина. В 1856 г. Милютин, вместе с одним из ведущих либеральных мыслителей К. Кавелиным, руководил «экономическим экспериментом» по освобождению крестьян в имении Елены Павловны. Именно Елена Павловна вместе с С. Ланским и князем Горчаковым убедили императора назначить Милютина в МВД (у Милютина была репутация «красного демократа», которой он не заслуживал).

8. Роль свободной печати

Крестьянская реформа готовилась в обстановке беспрецедентной гласности. Причиной этого стало наличие и широкое обращение в России независимых средств массовой информации – а именно лондонских изданий Герцена и Огарева: «Колокол», «Полярная звезда», «Голоса из России». Поэтому попытки правительства вести дело освобождения крестьян келейно (первый комитет по крестьянскому вопросу, в соответствии с николаевской традицией, был секретным) сразу потерпели провал – конфиденциальная информация широко публиковалась в Лондоне.

По этой причине после публикации так называемого рескрипта Назимову, в котором содержалась первая программа освобождения крестьян, российской прессе также была предоставлена возможность обсуждения вопросов реформы. Надо отметить, что широкое обсуждение Крестьянской реформы в прессе само по себе сдвинуло правительство в либеральную сторону: все основные журналы отстаивали идею освобождения крестьян с землей.

В то же время представляется, что более важную роль в конструировании реформы сыграли именно зарубежные издания [Корнилов, с. 119]. Так, в специальном издании «Голоса из России» были опубликованы различные проекты крестьянской реформы: либеральный проект Бориса Чичерина [Чичерин], радикальный проект Николая Серно-Соловьевича [Серно-Соловьевич] и центристский проект Валериана Панаева [Панаев]. Между прочим, именно Панаеву принадлежит, по-видимому, разработка технологии финансовой операции по выкупу крестьянами помещичьих земель в рассрочку.

Надо отметить, что и Александр II, и генерал Ростовцев внимательно читали лондонскую прессу, а проект Панаева был специально отправлен императором Ростовцеву для изучения.

9. Эволюция программных предложений

Впервые проект основных положений реформы был представлен обществу в рескрипте Назимову, опубликованном 17 декабря 1857 г. Основная идея рескрипта состояла в сохранении помещичьей собственности на землю при наделении крестьян землей в пользование для «обеспечения их быта и выполнения обязанностей перед правительством и помещиком, за которое они платят оброк или отбывают работу» [Конец крепостничества в России: документы, письма, мемуары, статьи, с. 85–87]. О последующем выкупе крестьянами своих наделов не было сказано ни слова. По сути, это было развитие идей Указа 1842 г., с той лишь разницей, что теперь передача крестьянам земли в пользование становилась обязательной. Другой аналог этой системы мы находим в так называемых инвентарях, которые были введены в конце 1840-х гг. в юго-западных губерниях в качестве реакции на крестьянское восстание 1846 г. в Западной Галиции и предполагали жесткую регламентацию отношений помещиков и крестьян. В соответствии с рескриптом была составлена программа работы для губернских комитетов, которая была разослана 21 апреля 1858 г.

В работе губернских комитетов сразу проявились региональные отличия условий хозяйствования. Помещичьи хозяйства нечерноземных губерний в это время практически полностью перешли на оброк, вплоть до того, что и вся земля ряда поместий была разверстана на крестьянские наделы. Эти наделы использовались крестьянами в основном для собственного прокорма, а оброчные деньги они зарабатывали отхожим промыслом. Именно здесь идея наделения крестьян землей в пользование без выкупа наделов в собственность (т.е. перевод их в «обязанное» состояние в смысле Указа 1842 г.) встретила серьезное неприятие. В частности, Тверской губернский комитет под руководством Алексея Унковского требовал немедленного выкупа крестьянских земель у помещиков. Причины этого понятны: нечерноземные помещики были вполне готовы перейти на капиталистический путь развития сельского хозяйства, и им были нужны деньги для погашения старых долгов и закупки новой техники.

С другой стороны, они опасались, что освобождение крестьян без земли лишит их необходимых рабочих рук, поэтому они выступали за наделение крестьян таким количеством земли, которое удерживало бы их в деревне [Корнилов, с. 39–43]. Именно в нечерноземных губернских комитетах родилась идея так называемой градации, в соответствии с которой первая десятина, передаваемая в крестьянский надел, оплачивалась бы по повышенной ставке, а все остальные – по пониженной. Оплачивая по необходимости первую десятину, крестьяне потом имели стимулы к получению дополнительной земли по пониженной ставке.

Другая ситуация была в черноземных губерниях, где основной актив представляла земля. Поэтому помещики стремились к тому, чтобы наделы крестьян были небольшими и чтобы «обязанное» состояние для крестьян сохранялось как можно дольше, так как они не были уверены, что смогут привлечь достаточное количество рабочей силы на рынке. Еще более непростой была ситуация в степных губерниях с низкой плотностью населения и большим размером поместий: здесь помещики были готовы предоставить крестьянам достаточное количество земли, но, в принципе, не могли найти сразу работников на рынке. По этой причине они также поддерживали идею временного сохранения «обязанных» отношений.

В течение 1858 г. позиция Главного комитета изменилась в пользу выкупной операции и сохранения «обязанного» состояния крестьян только на период от личного освобождения до начала операции по выкупу земли. Таким образом, «обязанное» состояние крестьян становилось «временно-обязанным». В декабре 1858 г. императором был высочайше утвержден итоговый доклад Главного комитета, в котором был сформулирован окончательный вариант программы Крестьянской реформы в следующем виде:

1. Крестьяне освобождаются с землей.

2. Конечная цель реформы – выкуп крестьянами их наделов у помещиков.

3. Правительство оказывает финансовое содействие выкупу.

4. Максимально сокращаются сроки переходного («временно-обязанного») состояния.

5. Крестьяне получают местное самоуправление в их сельском быту.

Именно эта программа, по сути, стала окончательной программой реформы, и в дальнейшем основные дискуссии шли в основном по поводу размеров надельной земли. Проект, подготовленный редакционными комиссиями, предусматривал практически полное сохранение за крестьянами их существующих наделов. Масштабы «отрезков» от крестьянских земель в пользу помещиков при этом были бы минимальными. Эти нормы практически без изменений были приняты Главным комитетом (под сильным давлением Константина Николаевича).

В Государственном Совете проект освобождения крестьян встретил серьезную оппозицию: при обсуждении основных положений реформы ее противники оказались в большинстве. Тем не менее Александр II по всем вопросам, имеющим программный характер, утвердил мнение меньшинства Госсовета.

10. Конструкция выкупной операции

С самого начала отношение правительства к теме выкупа надельных земель было амбивалентным. Государственные финансы были расстроены Крымской кампанией, так что ни о каком, хотя бы частичном, спонсировании правительством выкупа надельной земли (как это было с успехом сделано в Австрии) не могло быть и речи. Придерживаясь принципа неприкосновенности частной собственности, правительство также выступало против обязательного выкупа надельных земель.

Поэтому были предусмотрены два варианта выкупа у помещиков крестьянских наделов:

• по соглашению между помещиком и крестьянами;

• по одностороннему решению помещика.

По первому варианту крестьяне уплачивали сразу 20–25% от выкупной суммы, а оставшиеся 75–80% помещики получали от государства пятипроцентными ценными бумагами. По второму варианту, поскольку решение помещика было односторонним, крестьяне не платили ничего, так что помещики получали только ценные бумаги и их общий доход от выкупной операции был на 20–25% ниже, чем в первом варианте. Так правительство стимулировало помещиков к достижению соглашения с крестьянами. Крестьяне также имели стимулы к выбору первого варианта – подписав соглашение с помещиками, они сразу же прекращали выполнять повинности и могли направить свои сбережения на выкуп земли.

Те средства, которые государство расходовало на выплату купона помещикам, оно взыскивало с крестьян в виде аннуитетных выкупных платежей, которые уплачивались в течение 49 лет исходя из 6% годовых. Стоимость земли определялась через капитализацию оброка, уплачиваемого крестьянами в течение переходного периода, а не через рыночную цену земли. Это было достаточно разумно, с учетом того, что рынок земли в России в это время практически отсутствовал.

Сама выкупная операция была растянута во времени – никаких крайних сроков для выкупа земель не было, что в финансовом смысле для правительства было весьма выгодно. Если предположить, что выкуп земель осуществляется в обязательном порядке и одновременно (по схеме Унковского), на рынок сразу может попасть большое количество государственных ценных бумаг, что приведет к его дестабилизации. Практика подтвердила эти опасения – многие дворяне, испытывая потребность в наличных деньгах, продавали государственные обязательства на рынке даже и с дисконтом.

11. Определение величины наделов и размеров повинностей (оброка и барщины)

С технической точки зрения самой сложной была проблема определения размеров крестьянских наделов. Принципиальный подход редакционных комиссий к этому вопросу состоял в том, чтобы новые наделы в наименьшей степени отличались от существующих. В то же время была очевидной необходимость некоторой унификации наделов, хотя бы для того, чтобы обеспечить более равномерное распределение повинностей между крестьянами различных имений.

С целью учета местных особенностей нечерноземная полоса была разделена на семь зон, черноземная – на пять зон, степная полоса – на четыре зоны. Для каждой зоны был установлен максимальный (нормативный) размер надела. Минимальный крестьянский надел составил одну треть максимального. Если крестьянские наделы в имении не превышали максимального, то они все поступали в надел к крестьянам. Если они превышали региональную норму – излишек поступал в распоряжение помещика либо по соглашению с крестьянами мог быть передан им за добавочные повинности. Если у крестьян было меньше земли, чем полагалось по низшей норме, то недостающее количество могло быть нарезано из помещичьих земель, либо вместо этого крестьяне могли требовать сокращения повинностей.

Если при отводе крестьянам земли по высшей норме у помещика оставалось менее трети земли имения, он имел право пропорционально уменьшить крестьянские наделы, но не выходя за пределы их минимальных размеров. Наконец, у крестьян была возможность получить надел в размере одной четверти максимального в непосредственное владение без несения повинностей и уплаты выкупа (так называемый четвертной или дарственный надел).

При определении размера повинностей Редакционные комиссии также приняли за основу существующее положение дел. Нормы оброка (или барщины) определялись раздельно по четырем основным зонам: нечерноземная оброчная, нечерноземная барщинная, черноземная и степная. Впрочем, это была все-таки некоторая нормативная рамка. Конкретные размеры наделов и повинностей по каждому имению должны были быть разработаны в течение двухлетнего переходного периода и зафиксированы в так называемой уставной грамоте. Для преодоления разногласий между помещиками и крестьянами в процессе согласования уставных грамот был введен институт мировых посредников. Если крестьяне и помещик не приходили к согласию, уставную грамоту составлял сам мировой посредник и представлял ее на утверждение губернским властям.

12. Крестьянская реформа и община

Единодушно поддерживая Крестьянскую реформу, российские интеллектуальные круги, однако же, радикально расходились в своих воззрениях на общину. Либералы относились к общине крайне отрицательно, полагая, что общинное землевладение тормозит технический прогресс в сельском хозяйстве. В то же время славянофилы и революционные демократы были горячими сторонниками общины, хотя и по разным соображениям. Славянофилы считали общину проявлением русского и христианского духа. Революционные демократы рассматривали общину как исходный пункт развития социализма в России.

В правительственных кругах было довольно много сторонников частной поземельной собственности, однако по целому ряду практических соображений общинное землевладение было не только сохранено, но и усилено. Главной причиной такого подхода являлся неизбежный вакуум власти в сельской местности в пореформенный период. До реформы всеми крестьянскими делами управлял помещик. Однако же после реформы, по окончании двухлетнего переходного периода, он лишался власти над крестьянами. В то же время местные органы управления крестьянскими сообществами только формировались. Поэтому идея возложить функции социального контроля на общину была вполне разумной. Тем более не было никакого другого способа обеспечить исполнение повинностей, уплату налогов, а в дальнейшем и выкупных сумм, кроме как связав крестьян круговой порукой.

Впрочем, была еще одна причина, по которой реформаторы поддерживали сохранение общины, по крайней мере в переходный период. Дело в том, что именно в это время крестьянам предстояли тяжелые переговоры с помещиками о выкупе земель, и сохранение общины обеспечивало крестьянству более сильную переговорную позицию.

Сторонники общины понимали переходный характер таких установлений. Как писал Я. Ростовцев, «если русское общество самим ходом своей жизни ощутит потребность в раздроблении поземельной собственности на отдельные лица… то достаточно будет одного Высочайшего указа, чтобы мир разделил свои угодья между своими сочленами» [Великие реформы, с. 66]. Юрий Самарин, хотя и был горячим сторонником общинного землевладения, видел историческую ограниченность этой формы. «С увеличением в земледелии участия труда и капитала взамен действия даровых сил природы, – писал он, – увеличивается затруднительность и несправедливость переделов, а следовательно, и общинного землевладения» [Великие реформы, с. 60].

Поддерживая идею сохранения общины в переходный период, Редакционные комиссии тем не менее предусматривали меры по переходу к частному землевладению. Так, по решению общины, все ее земли могли быть разверстаны в личную собственность домохозяев. Более того, статья 165 Положения о выкупе предоставляла каждому члену сельского общества право требовать выдела своего участка из общего владения, а в случае, если выдел окажется технически невозможным, требовать денежной компенсации. Впрочем, эта статья была написана сильно «на вырост» – реально выделение участка в частную собственность могло произойти лишь после завершения выкупной операции. Резко негативным было отношение Редакционных комиссий к переделам земли, однако единственным решением, которое было принято по этому вопросу, было требование квалифицированного большинства общинного схода (²/₃ голосов) для принятия решения.

Надо сказать, что оптимистические прогнозы реформаторов о постепенном отмирании общинного землевладения не оправдались. Наоборот, отмена вотчинных прав помещиков и наделение общины административно-властными функциями сделали ее весьма самодостаточным образованием. А волостные суды, функционирующие на принципах обычного права, практически исключали крестьянство из сферы стандартных гражданско-правовых отношений. В результате крепостная зависимость крестьян от помещиков трансформировалась в квазифеодальную зависимость крестьян от мира.

Община могла признать или не признать завещательное распоряжение или наследственные права преемника, одобрить или не одобрить продажу земли, состоящей во владении крестьянина, или сдачу ее в аренду. Мир давал согласие на раздел семей, мог через полицию вытребовать отсутствующего его члена, имел право вмешиваться в хозяйственную обработку земли и состав сельхозкультур крестьян на их надельных участках.