Текст книги "Социальные порядки и экономические реформы"

По аналогии с аграрным сектором, ремесленники и купцы также несли натуральные повинности по отношению к государству. Это могли быть либо поставки товаров для императорского двора, либо откомандирование работников для выполнения определенных функций при дворе. Повинности разверстывались цехами и гильдиями между их членами.

Теперь система менялась: вводился специальный универсальный налог для финансирования госзакупок, а товары государство должно было закупать на рынке.

4. Оценка реформ эры Синин

Почти все меры, предпринимаемые Ван Аньши, сталкивались с сопротивлением высшего чиновничества. В критических ситуациях Ван Аньши угрожал императору отставкой и всегда добивался своего, но к 1074 г. его позиция стала незащищаемой, и император отправил Ван Аньши в отставку, хотя и с большими почестями. Однако большинство сторонников Ван Аньши остались на своих местах, и курс реформ был продолжен до самой смерти Шэнь-цзуна (1085).

Споры относительно реформ имели два аспекта: теоретический и практический. В теоретическом плане консерваторы придерживались той точки зрения, что количество благ, производимых в империи, является величиной неизменной, и любое увеличение государственных доходов (и, соответственно, расходов) приводит только к обеднению крестьянства. Ван Аньши, в свою очередь, утверждал, что грамотно построенная система фискальных и кредитных стимулов позволяет существенно увеличить производство продукции, одновременно увеличивая и доходы государства, и благосостояние населения.

Ван Аньши очень спокойно относился к росту чиновничьего аппарата: главное, говорил он, состоит в том, чтобы результаты работы чиновников многократно окупали расходы на их содержание.

Надо сказать, что в условиях начавшегося экономического роста позиция Ван Аньши была более близка к реальности. По крайней мере, все источники, относящиеся к XI в., фиксируют существенное увеличение площадей обрабатываемых земель, повышение урожайности и производительности труда, рост потребления зерна на душу населения.

В практическом же плане консерваторы утверждали, что сложные в техническом плане реформы Ван Аньши очень многое отдают на откуп местным чиновникам, создавая почву для давления на крестьянство (например, были сообщения о том, что крестьян заставляли принудительно участвовать в программе «зеленые всходы»).

Надо сказать, что Ван Аньши понимал эту проблему, но надеялся путем поиска способных и заинтересованных чиновников ее решить. Все же людей катастрофически не хватало. Некоторые меры хорошо себя зарекомендовали в ходе экономических экспериментов, проводившихся в нескольких провинциях под надзором эмиссаров из столицы. Но, будучи распространенными на всю страну, буксовали – отчасти из-за пассивности чиновников, отчасти вследствие сознательного саботажа. Кроме того, консерваторы специально поручали своим сторонникам в провинциальном аппарате писать негативные, а зачастую и лживые доклады о проведении реформ на местах. Потом эти документы ложились на стол императора.

Собственно, вся программа Ван Аньши по реформе высшего образования была направлена на создание когорты квалифицированных чиновников, к тому же индоктринированных реформаторскими идеями. Эти усилия реально дали эффект в начале XII в. на третьем этапе реформ, когда правительство располагало значительным количеством квалифицированных кадров и могло проводить реформы по широкому фронту гораздо более эффективно, чем на втором этапе реформ.

Если же говорить об объективных результатах проведенных реформ, то обратим внимание на три факта:

Во-первых, в Китае во времена правления Шэнь-Цзуна не было никаких существенных крестьянских волнений и беспорядков, что говорит об общей удовлетворенности крестьян их положением.

Во-вторых, в это время продолжился бурный рост численности населения Китая, что говорит о сравнительном материальном благополучии основной массы населения.

В-третьих, состояние государственного бюджета радикальным образом улучшилось: от хронических дефицитов он переходит к устойчивым профицитам. Такая ситуация привела к концентрации значительной части денежной массы в государственной казне и дефициту платежных средств. Именно это послужило стимулом к широкому введению в обращение бумажных денег.

Надо отметить, что с точки зрения денежной теории это был совершенно правильный шаг. По сути, бумажные деньги были эквивалентом монетарного запаса правительства. Другое дело, что успех проекта привел к избыточной эмиссии бумажных денег и развитию инфляционных процессов.

В историографии существуют различные точки зрения на реформы Ван Аньши. Некоторые рассматривают их как провозвестие государственного социализма и даже коммунизма. Другие называют их протокейнсианскими, имея в виду широкое развитие государственного предпринимательства [Zhao, Drechsler]. Действительно, сам Ван Аньши дал для этого основания, утверждая, что государственные расходы стимулируют производство дополнительного продукта. С другой стороны, его политика устойчивых профицитов бюджета не ложится в кейнсианские рамки.

Автору кажется, что наиболее адекватно определить политику реформ середины XI в. можно как социал-демократическую. Ван Аньши стремился к улучшению положения низших слоев населения и более равномерному распределению доходов и богатства, видя в этом средство для ускорения экономического развития. С другой стороны, он опирался на существующие рыночные механизмы и не собирался их демонтировать.

В этом смысле направление оппонентов Ван Аньши можно определить как либерально-консервативное. Они, с одной стороны, не хотели ничего менять в общественном устройстве, с другой – они были сторонниками экономии государственных расходов, выступали против роста государственного аппарата и расширения экономических функций бюрократии. Они не верили в благожелательное чиновничество, а верили в естественный ход вещей. Их возражения против государственного вмешательства в экономику и сейчас звучат достаточно актуально.

Активисты реформ эры Синин радикальным образом отличались от деятелей первой волны реформ. В начале 40-х гг. повестку реформ определяла столичная интеллектуальная элита. Теперь во главе процесса реформ встали региональные деятели. Многие из них не имели даже достаточного уровня классического образования. Используя возможность внеочередного назначения чиновников в Комиссию по финансовому планированию, Ван Аньши быстро продвигал их по карьерной лестнице, что вызывало недовольство и критику со стороны истеблишмента. Позднее при создании системы государственной торговли в торговые бюро назначались даже торговцы и финансисты. Заметим, что на третьем этапе реформ кадровый состав реформаторов снова поменялся: в правительство пришло новое поколение чиновников технократического склада.

5. Эпоха фракций и ее последствия

В последующей историографической критике реформ эры Синин одним из главных системных дефектов модели проведения реформ выставляется появление фракций в политическом руководстве и начало ожесточенной фракционной борьбы. Эти упреки во многом справедливы.

Действительно, традиционная китайская модель управления была основана на системе сдержек и противовесов. Чиновники с разными политическими воззрениями назначались на должности не по их взглядам, а по их способностям. В результате император всегда имел доступ к различным точкам зрения и разнородной информации. Создание фракций не поощрялось, более того слово «фракция» в китайском языке первоначально имело негативное значение «клика» (вспомним «Банду четырех»).

Политические деятели, впавшие в немилость у императора, просто отправлялись на службу в провинции, иногда с понижением формального чина, иногда даже и без понижения. В любом случае у них всегда были неплохие шансы вернуться в политику.

Проведенная Ван Аньши зачистка всего госаппарата от консерваторов привела к фактическому оформлению фракций и началу ожесточенной политической борьбы, которая вскоре вышла за традиционные рамки. В эру Юанью при регентском правлении императрицы Гао не только были отменены законы эры Синин, но и все сторонники реформ были отправлены в отставку. Водоразделом здесь стал процесс над бывшим главным советником Цай Цюэ, который по сфабрикованному обвинению был сослан в малярийный район на юге Китая, где вскоре и умер. Были лишены должностей даже некоторые умеренные консерваторы, которые не одобряли эти действия вдовствующей императрицы. Среди них был и Фань Чуньжэнь, сын Фань Чжунъяна, лидера реформ эры Цинли, человек весьма уважаемый в обществе. Он заявил, что осуждение Цай Цюэ создает опасный прецедент и жертвы фракционной борьбы вскоре будут исчисляться десятками.

Он как в воду глядел – после смерти вдовствующей императрицы новый император Чжэ-цзун вернул к власти реформаторов, восстановил действие Новых Законов и действительно в массовом порядке начал ссылать в малярийные районы юга деятелей эры Юанью. Противники реформ лишались чинов, их родственники также не могли поступать на государственную службу. Репрессии коснулись даже тех чиновников, которые ушли в мир иной – их лишали статуса посмертно.

Гонения на консерваторов были продолжены и впоследствии, при императоре Хуэй-цзуне. Одним из последствий такой политики стали массовые добровольные отставки чиновников, особенно происходивших с юга страны. Выходя в отставку, они возвращались в свои местности, где занимали почетное положение в обществе, даже не имея формальных чиновничьих должностей.

Именно благодаря этой группе чиновников на юге возникли зачатки гражданского общества, где ряд общественных функций стали брать на себя представители образованного класса. Они учреждали частные школы, создавали благотворительные фонды и общественные житницы, занимались организацией местной милиции. Такая активность позволила впоследствии (уже в эпоху Южной Сун) передать часть государственных функций местному самоуправлению, существенно уменьшить размеры государственного аппарата и масштабы его финансирования.

Южные провинции Китая впоследствии пострадали от иноземных вторжений (монголов и маньчжуров) меньше, чем северные, поэтому региональные элиты юга стали одним из основных факторов долгосрочного политического развития Китая. Большинство освободительных движений в Китае зарождалось именно на юге, столица империи Мин располагалась изначально в Нанкине, равно как и столица республиканского правительства во времена Синьхайской революции. Большинство деятелей национально-освободительного движения также были южанами и происходили из семейств образованного класса.

Изначально, однако, южные элиты были весьма консервативны. Они всячески препятствовали доступу представителей других сословий к высшему образованию и сдаче государственных экзаменов, а также были проводниками идеологии неоконфуцианства, возникшей отчасти как реакция на быструю общественную модернизацию и реформы в империи Северная Сун. Именно идеология неоконфуцианства стала важным фактором стагнации общественного развития при последующих китайских династиях, в частности при Мин и Цинь.

6. Реформы эпохи Чуннин

Как уже отмечалось выше, действие Новых Законов эры Синин было восстановлено при достижении императором Чжэ-цзуном совершеннолетия и окончании периода регентства в 1093 г. Но в действительности новый этап реформ начался в 1102 г. при императоре Хуэй-цзуне после назначения главным советником Цай Цзина, который находился у власти очень долго (с небольшими перерывами до 1120 г.) и имел достаточно времени для реализации своих реформаторских планов.

При Цай Цзине были полностью восстановлены все институты эры Синин, но в добавление к этому была провозглашена крайне амбициозная программа социальных реформ, охватывающая сферы образования, здравоохранения и социального обеспечения.

Цай Цзин в китайской историографии описан как жесткий аппаратчик и беспринципный интриган. Он действительно был искусным политическим оператором и неоднократно быстро возвращался к власти после кратковременных периодов опалы. Однако у него была четкая политическая программа, которую он смог последовательно реализовать, имея поддержку большого количества квалифицированных единомышленников в аппарате. Цай Цзин в действительности был самым успешным реформатором за весь период реформ.

В сфере образования им было завершено формирование единой трехуровневой системы образования, создание которой началось еще в эпоху Цинли, на первом этапе реформ. Экзамены стали частью образовательного процесса, так что теперь их могли сдавать только выпускники школ и Университета. Первый этап обучения проходил в провинциальных и уездных школах, их лучшие выпускники отбирались для учебы в столичном Университете. Окончившие с отличием Университет допускались к программам высшего уровня, которые только и давали доступ к руководящим должностям в имперской администрации. Экзамены у выпускников третьей ступени принимал лично император (это было довольно разумно – он уже на ранней стадии знакомился с потенциальными будущими руководителями имперской администрации).

Для обеспечения деятельности региональных школ правительство выделило большое количество государственных земель, доходы с которых должны были обеспечивать их деятельность, централизованно печатались учебники и пособия. Число обучающихся на всех ступенях образования достигло в начале XII в. 200 тыс. человек.

Одной из первых мер правительства Цай Цзина стало открытие специализированных высших школ: военной, юридической, математической, медицинской, а также школ живописи и каллиграфии. Высшие специализированные школы были, по сути, отдельными факультетами Большого Университета. Обучение здесь велось по 80 различным программам, выпускники в соответствии с заслугами получали классные чины [Ebrey, рp. 119–123].

Концентрация студентов двух высших ступеней в столице стала серьезным политическим фактором, среди студентов зародились политические движения достаточно радикального толка, а вскоре начались и студенческие волнения. Причем, если в средневековых европейских университетах требования студентов имели корпоративный характер, то в Кайфыне (столица Северной Сун) они сразу стали политическими.

Совершенно новым начинанием эры Чуннин стало создание системы общедоступного медицинского обслуживания и социальной помощи. Медицинские знания в империи Сун находились на весьма высоком уровне, однако лечение по понятным причинам было платным. Поэтому бедняки обращались со своими проблемами не к врачам, а к знахарям, которых в Китае всегда было довольно много. Правительство еще с начала XI в. вело интенсивную борьбу с нетрадиционными методами лечения, в частности, большими тиражами издавались и распространялись по провинциям пособия по повышению медицинской грамотности населения.

В XII в. было решено создать во всех провинциях систему общедоступных клиник для бедных. Эксперименты по созданию таких клиник проводились уже в конце XI в. в отдельных провинциях, в частности, таким экспериментом руководил в провинции Ханчжоу известный китайский философ и администратор Су Ши, причем это делалось на основаниях частно-государственного партнерства, с использованием как бюджетных денег, так и средств благотворительных фондов.

Организация работы клиник была по тем временам весьма продвинутой. Больных сортировали по степени тяжести их заболеваний, особо отделяя инфекционных. Врачи получали специальные бонусы за вылеченных пациентов. При каждой больнице было открыто аптечное отделение для обеспечения лекарствами собственно больницы и для продажи лекарств неимущим по сниженным ценам.

Отдельная программа была создана для системы социальной защиты. Ее бенефициарами стали одинокие люди старше 50 лет, вдовы, сироты и брошенные дети. Соответственно, создавались приюты для бедных, богадельни и дома младенца. Для незащищенных слоев населения, имеющих собственное жилье (например, вдовы, сироты, одинокие старики), была введена система натуральных выдач продуктов, одежды и дров по централизованно установленным нормативам.

Еще одним элементом социальной программы Цай Цзина стало создание общественных кладбищ для бедных, в том числе с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний [Ebrey, рр. 105–107].

Автор пытался найти аналог подобной системы в современности, и первое, что ему пришло в голову – это программа «Великое общество» Линдона Джонсона, сравнимая с реформами Чуннин по универсальности охвата. В действительности за программой распространения образования и широкой социальной помощи лежала достаточно глубокая политическая идея: общество, где широко распространено образование, где есть доступная медицина и помощь бедным, станет более совершенным в моральном плане и менее конфликтным в плане социальном.

7. Финансовое перенапряжение сил империи

Совершенно очевидно, что три вышеупомянутые социальные программы требовали огромных средств. И такие средства государство имело. Дело в том, что к началу XII в. технологии сбора налогов в рамках системы Новых Законов достигли высокой степени совершенства. Современники отмечали, что в сравнении с уровнем доходов от новых налогов в эпоху Ван Аньши эти доходы при Цай Цзине выросли в несколько раз. Видимо, именно в это время уровень налогообложения достиг беспрецедентного для аграрной цивилизации уровня в 20% валового внутреннего продукта.

Эти доходы использовались для финансирования образовательных и социальных программ, для финансирования военных расходов. (В начале XII в. китайцы впервые победили Тангутское царство – после длительной серии военных неудач.) Однако огромные расходы шли также на содержание двора: численность прямых потомков основателей династии Сун к этому времени достигла нескольких тысяч (первые два императора династии были родными братьями). Здесь правительство предприняло ряд мер по экономии расходов: в частности, строились дворцы для совместного проживания принцев младших генеалогических линий. Цай Цзин также пытался привлечь принцев к управлению государством, набирая их на обучение в Университет, хотя привлечение особ императорской крови к чиновничьей деятельности традиционно считалось нецелесообразным, а случаи службы принцев на высоких должностях в Администрации можно пересчитать по пальцам.

На пике финансового изобилия правительство запустило два мегапроекта, которые еще больше увеличили давление на финансы империи. Первый проект предполагал строительство огромного Университетского комплекса в южной части Кайфына, который так и не был до конца реализован. Другой мегапроект, реализованный в очень короткие сроки, – это создание парка с огромным искусственным холмом посередине. В парке были собраны образцы флоры и фауны со всего Китая, а для строительства холма использовались разнообразные горные породы [История Китая с древнейших времен… Т. IV. Период Пяти династий…, 2016, с. 758]. Доставка горных пород из южных провинций Китая потребовала мобилизации больших человеческих ресурсов и использования значительной части коммерческого речного флота. В конечном счете была практически полностью парализована речная торговля, что вызвало большое недовольство населения – тем более, что все знали, для каких целей огромные камни перевозятся в столицу. Не случайно именно в среднем течении Янцзы в 1120 г. началось мощное народное восстание под предводительством Фан Ла, совпавшее по времени с не менее серьезным выступлением повстанцев в долине Хуанхэ, которое впоследствии было описано в классическом романе «Речные заводи».

8. Падение Северной Сун

К началу 20-х гг. XII в. годов империя Сун оказалась в тяжелой геополитической ситуации. На севере сформировалась новая угроза безопасности – государство чжурчжэней, которое приступило к регулярным атакам на империю киданей. В этот момент руководители Северной Сун совершили крупнейшую стратегическую ошибку – они решили заключить союз с чжурчжэнями с целью возвращения империи 16 северных префектур, отторгнутых киданями в 938 г.

Реально, однако, ситуация сложилась так, что войска империи Сун не смогли оказать никакой поддержки чжурчжэням в их войне с киданями. Сначала имперские силы понесли большие потери в войне с тангутами в 1114–1119 гг., затем армия была отвлечена на подавление внутренних восстаний. Вступив в войну с киданями в 1122 г., китайцы не смогли захватить их южную столицу Яньцзин (современный Пекин) и потерпели ряд тяжелых поражений.

Между тем в течение нескольких лет чжурчжэни самостоятельно завоевали почти всю территорию государства киданей и отдали китайцам только шесть северокитайских префектур из шестнадцати. Наблюдая военную слабость империи Сун и используя в качестве предлога несоблюдение условий союзного соглашения, чжурчжэни в 1125 г. начали массированное вторжение на Центральную равнину Китая, в 1127 г. захватили Кайфын, пленили императора и почти всех его сыновей. Чжурчжэни, однако, не смогли закрепиться в долине Янцзы, и в южных провинциях Китая сохранилась власть династии Сун.

Падение Северной Сун стало тяжелейшей психологической травмой для китайской нации и отбросило длинную тень на всю историю реформ в Северной Сун. Реформаторы были серьезно дискредитированы военным поражением, и к власти в Южной Сун пришли неоконфуцианцы консервативного толка. Контрреформаторы были посмертно возвеличены, реформаторы – посмертно оплеваны. Хотя с позиций сегодняшнего дня представляется, что падение Северной Сун стало результатом серьезных дипломатических и военных ошибок и отсутствия лидерства в высшем руководстве, а вовсе не следствием финансовых затруднений и экономических реформ.