Текст книги "Черный свет"

– Хорошо идете, «Альфа» и «Бейкер», – пропел в микрофон Ред. – «Майк», продолжайте в том же духе.

Они взяли его в кольцо!

Сработает!

Ред втянул в легкие воздух. Кровь забурлила.

– С богом, muchachos[32]32
  Ребята (исп.).


[Закрыть], – скомандовал Ривера. – Сохраняем спокойствие. Действуем хладнокровно, по плану. Я вижу тебя, «Альфа». Идешь отлично. Еще раз быстро проверили оружие, – обоймы были полные, стволы не болтаются, предохранители сняты. Абсолютное спокойствие, ледяное, muy glace, ледяное спокойствие. Наш час настал. Все идет отлично.

Автомобили сближались.

Они выехали на ровный участок дороги. По обеим ее сторонам росли невысокие разлапистые белые дубы с красновато-лиловой листвой, будто бы подернутой инеем, а за деревьями сразу же вздымались хребты.

– Теперь слушай внимательно, – с ожесточением заговорил Боб. – Грузовик намеревается спихнуть нас с дороги. За долю секунды до того, как он поравняется с нами, ты переключаешься на вторую скорость и боком таранишь этого гада. Таким образом мы летим вперед, а он отрезает от нас тех двух малюток, что едут сзади. Затем резко крутишь влево и врезаешься в задок машины, которая едет за грузовиком. Всмятку ее, чтобы этих пижонов встряхнуло как следует. Продолжаешь крутить влево, все так же резко, и жмешь на тормоз. Нас протащит через дорогу, и мы остановимся на обочине. У нас будет путь для отступления – нырнем в деревья и, если придется, спрячемся в горах. Ясно? Вылезаешь из пикапа с моей стороны и рвешь влево, за переднее колесо. Держи пакет. Будешь подавать мне обоймы. Не зевай: как только увидишь, что я расстрелял одну, сразу подаешь следующую, пулями ко мне, чтобы я мог вогнать ее и стрелять дальше.

– Да, сэр, – отозвался Расс, который судорожно пытался запомнить указания Боба, опасался, что не запомнит их, и одновременно удивлялся тому, что у них уже есть план. Последнее обстоятельство успокоило его.

Боб, казалось, тоже успокоился.

– Главное – спокойствие. Спокойствие, – твердил он.

– Я спокоен, – ответил Расс. И он не лгал.

– Ага, вот она, эта хреновина.

С этими словами Боб вытащил из пакета длинный изогнутый магазин – не такой, как другие. Сверху торчал патрон с красным наконечником.

Грузовик уже наезжал на них. Решительный момент наступил.

– Что это? – только и успел спросить Расс, перемещаясь из реальности в мир замедленного действия.

Щелк! Боб вогнал в карабин обойму и опустил затвор.

– Сорок патронов «Эм-сто девяносто шесть» с трассирующими пулями, – донесся до Расса его голос. – Разнесем этих гадов к чертовой матери.

Пребывая в трепетном возбуждении, Ред наблюдал с воздуха, как разворачивается тщательно подготовленная им операция. Кренясь влево, он увеличил тягу двигателя и, словно чайка, закружил над дорогой в предвкушении восхитительного зрелища. Вот наконец машины столкнулись – точно так, как он рисовал в своем воображении, будто по волшебству.

Но кажется, что-то не совсем…

До чего же все стремительно. И пыль. Пыль столбом. Ни черта не…

Хаос, неразбериха. Ред наблюдал боевые схватки только в кино, а в фильмах все ясно и понятно. Для того их и ставят – чтобы показать наглядно. А здесь ничего не разобрать. Содом, столпотворение. Совершенно новый сюжет.

От радиоприемника тоже толку мало. Сплошь нечленораздельные крики, странные шумы.

– О нет, черт…

Бам! Резкий удар металла о металл.

– Боже, что…

– Смотри, стреляет, он…

– О черт, горим. Господи, горим!

– Меня ранило, я ранен, ранен, черт побери…

– Горим, горим!

– Береги-и-и-и-и…

Реда оглушил пронзительный вопль. Он поморщился, пытаясь сообразить, что происходит, потом увидел внизу фонтан огня и понял, что рация в машине расплавилась.

Началось. Крыло грузовика с фарой, таращившейся, словно циклопий глаз, надвигалось на него, будто падающий дом, но Расс в ту же секунду переключил коробку передач, надавил на педаль, и пикап рванулся вперед. Незадачливый исполнитель таранного удара попытался увернуться, но не справился с управлением. Его грузовик отлетел назад и опрокинулся, подняв столб пыли. Левая рука Боба легла на руль и крутанула его влево. Пикап подпрыгнул, ударился о машину, следовавшую за грузовиком, и продолжал, жутко сотрясаясь, разворачиваться на тормозах, пока не остановился, свесившись над кюветом.

Рассу казалось, что он столкнулся с призраками: перед глазами проплывали оцепеневшие лица, искаженные яростью. Они были очень близко, в соседней машине, и в то же время бесконечно далеко, где-то в другом измерении. Рты перекошены, выпученные глаза похожи на фаршированные яйца. Потом и машина, и лица слились в бесформенный вихрь, исчезнувший в облаке пыли.

Расс заморгал.

Кажется, надо было что-то делать.

– Вон из машины, чтоб тебя! – рявкнул Боб.

Расс сорвал с себя ремень безопасности, радуясь, что был пристегнут, и скользнул на сиденье Боба, который уже выскочил из пикапа. Вспомнив про боеприпасы, Расс прихватил вверенный ему мешок и быстро сполз под защиту переднего колеса, где, приняв стойку стрелка, неподвижно сидел Боб. Но сам Расс не мог сидеть пригнувшись. Он должен был все видеть.

Зрелище, представшее взору юноши, потрясло его.

Черный пикап лежал колесами вверх в клубах пыли, перегораживая дорогу. За ним боком стояли два автомобиля, которые преследовали Боба с Рассом и только что с трудом затормозили. Судя по всему, между ними произошло столкновение: задняя машина врезалась в головную.

Седан, ехавший за грузовиком, тоже встал боком, когда водитель затормозил, чтобы не налететь на перевернувшийся пикап. Он замер почти напротив Расса.

На мгновение воцарилась ужасающая тишина.

Мужчины в автомобилях растерянно копошились, выискивая цель, которой не оказалось в положенном месте.

За спиной Расса Боб открыл огонь.

Даже при ярком свете дня были видны трассы пуль, прокладывавших короткую дорожку к близкой мишени. Казалось, Расс наблюдает удивительный физический эксперимент: в воздухе сверкали прямые, словно прочерченные по линейке раскаленные линии. А может, это просто оптический обман? Боб за секунду сделал три выстрела, метя в низ стоявшей напротив него машины. Во что он стрелял? Явно не в людей. Боб целился поверх заднего колеса, и Расс…

Пули пробили бензобак. Раздался оглушительный взрыв. Машину охватило пламя. Полетели искры. Все вокруг было охвачено огнем. Расса обожгла испепеляющая волна, и ему на мгновение показалось, что с неба льется огненный дождь. В реве бушующего пламени слышались крики. На Расса мчался пылающий фантом, но затем он рухнул посреди дороги.

Краем глаза юноша заметил движение в стороне: одна из машин, гнавшихся за ними, пыталась объехать перевернутый грузовик.

– Объезжают, объезжают! – завопил он.

Его крик еще не стих, а Боб уже обстреливал седан. Трассирующие пули, с жутким свистом рассекая горячий воздух, превратили лобовое стекло неприятельской машины в россыпь жемчужных крупинок. Автомобиль, потеряв управление, нырнул в кювет и поднял фонтан грязи.

– Магазин! Магазин! – заорал Боб.

Расс кинул ему в ладонь обойму с двадцатью патронами – как и было приказано, пулями к нему. Боб вставил ее в тот момент, когда на них понеслась, изрыгая пулевой дождь, третья машина. Почти не целясь, Боб разнес ее лобовое стекло, а оставшиеся пули выпустил в окна и двери. Машина промчалась мимо по прямой, будто сидевшие в ней думали не о выполнении задания, а только о том, как бы улизнуть целыми и невредимыми. Ярдов через сто седан, словно опомнившись, что везет мертвецов, ринулся в кювет, накренился и заглох посреди покалеченных белых дубов.

Сразу наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием сухого ветра и шипением огня.

– Боже, ухлопал всех до одного, – изумленно произнес Расс.

Но Боб уже стоял рядом, держа наготове пистолет: он заметил что-то подозрительное. Из разбитой машины, завалившейся в кювет, выбрались два парня с автоматами и стали подниматься по насыпи, но Боб со своей выгодной позиции молниеносно открыл огонь из пистолета, выбросив вперед руку так быстро, что взгляд Расса зафиксировал лишь неясное пятно. Один из нападавших попытался навести на Боба свое оружие, но не успел. Боб застрочил из пистолета, как из автомата. В воздухе мелькнули шесть пустых гильз, и оба парня повалились на землю, словно тряпичные куклы. Один из них, великан в дорогом спортивном костюме, распластался на спине, устремив в небо пустой немигающий взгляд; на трикотажной рубашке расплывалось темное пятно. Рассу бросилась в глаза необычная деталь: шею громилы опоясывал шрам, словно кто-то прошелся по ней цепной пилой – хотел снести голову, но передумал.

Опять затишье. Боб перезарядил пистолет.

Расс огляделся:

– Боже мой.

Вспомнился телевизионный репортаж о Дороге смерти в Кувейте, обезображенной бомбами «Африканских кабанов» и «Черных ястребов». Четыре искореженных автомобиля – один вверх колесами, – трупы, лужи крови, осколки стекла, брошенное оружие.

– Ну что скажешь на это, сволочь?! – заорал Боб, обращаясь к белому самолету, который в полумиле от них делал вираж на небольшой высоте, поворачивая на юг.

– Всех уложил, – повторил Расс. – Должно быть, человек двадцать прикончил.

– Да нет, десять. Это были профессионалы. Знали, на что шли. Пойдем глянем, что в машине, нет ли чего интересного.

Боб зашагал к перевернутому грузовику. Пахло бензином.

Боб открыл дверцу, и они заглянули в машину.

На сиденье в несуразной позе, свидетельствовавшей о повреждении какого-то жизненно важного органа, лежал седой латиноамериканец крепкого телосложения. На нем были дорогой костюм и шелковая рубашка с расстегнутым воротом. Судя по неестественному наклону головы, он получил перелом шеи. Черты красивого лица искажала невыносимая боль, оливковая кожа приобрела пепельно-серый оттенок, глаза выглядели стеклянными. Он тяжело дышал.

Боб направил на раненого пистолет.

Тот расхохотался, взгляд его ожил. В левой руке он сжимал зажигалку.

– В гробу я тебя видал, парень, – прохрипел латиноамериканец. – Мне и так конец, придурок. – Мужчина говорил с кубинским акцентом, слегка шепелявя. – Сейчас вот щелкну моим «биком» – и вместе взлетим на небеса.

– Она не взорвется, дружище, только загорится.

– Пошел к черту!

– Кто в самолете? – требовательно спросил Боб.

Кубинец опять расхохотался, сверкнув ослепительно-белыми зубами, и шевельнул свободной рукой. Расс вздрогнул, но Боб не стал стрелять. Оба смотрели, как рука кубинца, пару раз застыв в воздухе – очевидно, он боролся с болью, – дотянулась до ворота и рванула рубашку. Коричневую грудь украшала богатая татуировка.

– Что это значит? – поинтересовался Боб.

– Я из кубинских контрреволюционеров, norteamericano cabrón[33]33
  Козел североамериканский (исп.).


[Закрыть]. Меня даже Кастро не сломал в тюрьме, а ты, puta[34]34
  Мать твою (исп.).


[Закрыть], думаешь, что я все выболтаю какой-то деревенщине? – Кубинец рассмеялся.

– Храбрый ты мужик. Молодец, – похвалил Боб, убирая в кобуру пистолет, и обратился к Рассу: – Пошли отсюда.

– Эй, – окликнул Боба кубинец. – А ты, приятель, тоже будь здоров. Крепкая у тебя кишка. Ты cubanо? Может, это Дези Арнес заделал твою мать, когда твой отец гонялся за козлами?

– Не думаю, – отозвался Боб. – У нас не было телевизора.

Они повернулись и пошли прочь. Мучения кубинца закончились, когда они садились в свою машину. Черный пикап загорелся, обдав Боба с Рассом волной жара.

Уже почти стемнело, когда Ред приземлился в Форт-Смите. Он поставил самолет в ангар и отправился на автостоянку, где его ожидали в машине два верных телохранителя – наблюдательные ребята с бесстрастными, непроницаемыми лицами. Ред сел в «мерседес» и поехал домой.

– Как прошел день, дорогой? – поинтересовалась мисс Арканзас-86.

– Нормально, – ответил он. – Были кое-какие неувязки, но в общем вполне нормально.

Вместе с двумя младшими ребятами Ред посмотрел видеофильм «Черная красавица» – дети обожали эту картину, да и ему, что уж кривить душой, она тоже нравилась.

Отправив детей спать, он включил телевизор – новости. Сенсацией дня стало, разумеется, вооруженное столкновение между наркоторговцами на дороге Талиблу в Оклахоме, всего в ста милях от Форт-Смита. На месте перестрелки обнаружили десять трупов и четыре фунта чистого кокаина. Представитель Оклахомского департамента полиции сообщил, что власти выясняют обстоятельства происшествия, но в необгоревших трупах опознаны члены преступных организаций Майами, Далласа и Нового Орлеана, за каждым из которых числится множество тяжких преступлений с применением насилия. Предполагается, что одна из преступных группировок устроила засаду на красивейшей дороге Оклахомы для перехвата партии наркотиков, и все закончилось схваткой.

– Слава богу, никто из мирных граждан не пострадал, – завершил рассказ полицейский.

Только досмотрев новости до конца и убедившись, что дети заснули, Ред решился открыто взглянуть в лицо фактам и признать, что у него большие неприятности. Свэггер оказался достойным противником, самым опасным из тех, кто когда-либо угрожал его благополучию. За те десять лет, что прошли со времени гибели отца, многие пытались помешать ему, но он расправился со всеми.

Теперь нужно придумать нечто очень хитрое, очень тонкое, иначе он потеряет все. Ред обвел взглядом комнату. Что станется с его детьми от обоих браков, если Свэггер возьмет верх? При этой мысли Ред похолодел от ужаса.

Он осушил один за другим два бокала виски, и тут зажужжал сотовый телефон.

Ред выслушал отчет Пека и перезвонил.

– Сейчас он ушел? – уточнил он.

– Да, сэр. Какие будут указания?

– Пек, я должен знать, что он вынюхал. Можешь проникнуть к нему в кабинет?

– Да, сэр.

– Давай. Посмотри, что это за бумаги. Ничего не упусти. Я хочу знать, что ему известно. Понял?

– Да, сэр.

– Сюрпризы мне больше не нужны.

Ред отключился. Пора было в постель, однако мисс Арканзас-86, несмотря на свои натуральные груди, в этот день его не привлекала.

Он снял трубку и вызвал смазливую чернокожую проститутку для быстрого минета. В данный момент это больше соответствовало его настроению.

Глава 27

Старик наконец выключил свет и спустя сорок пять секунд появился на пороге своей конторы, по-прежнему в халате жены. Он забрался в «кадиллак», и автомобиль с визгом сорвался с места.

Дуэйн глянул на часы: 23:45. Он решил подождать еще пятнадцать минут, но терпения хватило только на семь. Он был крайне возбужден.

Дуэйн выбрался из машины и зашагал по улице, освещая фонарем укромные уголки, будто выискивал бродяг и воров, как и полагается патрульному. Дойдя до конторы Сэма, он смело толкнул дверь. Старик, естественно, забыл ее запереть. Освещая фонарем лестницу, Дуэйн поднялся на второй этаж и остановился перед кабинетом адвоката. Проклятье: эта дверь была заперта.

Дуэйн вытащил из бумажника пластиковую кредитную карту. Как и многие его коллеги, он за годы работы в полиции освоил некоторые приемы преступного ремесла и уже через несколько секунд манипулирования картой и дверной ручкой благополучно отпер замок. Переступив порог приемной, он решительным шагом направился в берлогу старика, где в воздухе еще висел едкий табачный запах.

Он подскочил к сейфу, стоявшему позади рабочего стола, и осторожно потянул за ручку: иногда просто захлопывают дверцу, забывая повернуть наборный диск. Не тут-то было. Старик, хоть и выжил из ума, сообразил, что надо крутануть диск. Содержимое сейфа оставалось вне досягаемости. Ничего не поделаешь. Дуэйн прошел к окну, опустил шторы и включил свет.

Боже, ну и бардак! Старый кретин будто задался целью уничтожить свое имущество – изуродовал все, что накопил за долгие годы. Бумаги разбросаны, на ветхом ковре валяется пустой картотечный ящик.

Дуэйн сел за стол, заваленный старыми папками и отчетами, и стал просматривать документы. Хм. Похоже, почти все датированы 1955 годом. Вот письмо от какой-то женщины. Дуэйн сунул его в карман и, продолжая рыться в бумагах, вскоре наткнулся на отчет о предварительном слушании от 29 июля 1955 года по делу Регги Джерарда Фуллера, обвиняемого в убийстве первой степени. Что бы это значило, черт побери? Наверно, здесь замешаны чернокожие, к которым ездил Сэм. Зачем он к ним ездил? Что у него на уме? И какое отношение это имеет к Свэггеру?

Дуэйн заметил на столе блокнот. Записей нет. Правда, верхняя страница была, судя по всему, только что оторвана: на листке, находившемся под ней, виднелись бесцветные отпечатки букв. Дуэйн поднес блокнот к свету, повертел в руках, пытаясь найти правильный ракурс. На бумаге проступили слова, написанные корявым старческим почерком: «Тело перевезли? Маленькая Джорджия? Удушение?»

Дуэйн опять хмыкнул.

Он ликовал. Мистер Бама будет доволен.

И вдруг стук, быстрый топот ног. Дверь распахнулась.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил Сэм Винсент.

Старик возвращался домой в крайнем волнении. Его разумения никак не хватало на то, чтобы разрешить один очень важный вопрос. Кому в Западном Арканзасе в 1955 году понадобилось устраивать целый заговор для того, чтобы виновным в убийстве девушки признали безобидного чернокожего паренька? Какой в этом смысл?

Никакого. Бессмысленная чушь. Но Сэм не сдавался. Он вновь и вновь перебирал в памяти обстоятельства дела, обдумывал каждое в отдельности, а потом связывал все в единое целое. И каждый раз возвращался к одному и тому же: кто-то хотел скрыть, что Ширелл была убита в Маленькой Джорджии. Отталкиваться нужно от Маленькой Джорджии.

Если труп девочки перевезли, значит существовала улика, свидетельствовавшая о связи убийцы с Маленькой Джорджией.

Если кто-то нашел труп в Маленькой Джорджии, значит, черт побери, есть вещественное доказательство причастности убийцы к Маленькой Джорджии, которое неминуемо вывело бы полицию на верный след. Но что это за доказательство? Как можно определить, что убийца имеет отношение к Маленькой Джорджии?

Сэм подумал: должен быть документ или, по крайней мере, то, что бросится кому-нибудь в глаза и может стать легкой добычей следователей.

Разрешение на пользование землей?

Или акт осмотра земельного участка, проведенного строительной компанией либо проектным бюро?

Или закладная?

Сэм перебирал в уме все возможные документы, которые отражают связь физического или юридического лица с определенным участком земли.

И вдруг резко нажал на педаль. Завизжали тормоза.

Его обуяла паника.

Что, если он забудет это? Что, если поутру все его рассуждения растворятся в черном тумане, который так часто обволакивает его рассудок? До дома ехать еще десять минут. Дорога назад в контору займет всего лишь пять.

Сэм резко развернулся. Кажется, он налетел на бордюр и смял кусты в чьем-то палисаднике. Бог с ним. Сэм нажал на газ и рванул вперед.

– Какого черта ты здесь делаешь? – орал старик. – И вообще, кто ты такой, черт побери?

– Э… мистер Сэм, меня зовут Дуэйн Пек. Я – сотрудник управления шерифа. Э… я увидел, что у вас освещено окно, и поднялся. Черт, у вас дверь была нараспашку и свет горел вовсю. Я просто зашел проверить, не орудуют ли здесь грабители.

Старик не смутился, не сконфузился – даже глазом не моргнул.

– Черта с два! Ничего подобного. Я все выключил и запер кабинет. Так что ты здесь делаешь? Расселся за моим столом, как у себя дома!

Он шагнул вперед, угрожающе сверля Дуэйна старческими глазами.

– Что ты здесь делаешь? – опять заорал он, заметив в руке непрошеного гостя свой блокнот.

– Ничего.

– Вынюхиваешь? Шпионишь? Чертов шпик! Что тебе надо в моем кабинете? – Сэм прищурился, подозрительно глядя на полицейского. – На кого ты работаешь? На них, верно? Поганое отребье! Белая шваль!

– Сэр, ни на кого я не работаю, – отвечал Дуэйн, неловко поднимаясь из-за стола.

Старик продолжал надвигаться на него:

– Ты не из управления шерифа. Нет. Я знаю шерифа. У него таких нет. На кого ты работаешь? Отвечай, грязный пес, или, видит бог, я собственноручно выбью из тебя признание и душу.

– Сэр, я ни на кого не работаю, – упирался Дуэйн, напуганный яростью старика.

– Учти, мы все равно докопаемся, черт бы тебя побрал. Все выясним, вот увидишь.

Не спуская глаз с Пека, он повернулся вполоборота, снял трубку телефона и набрал «911».

Дуэйн наблюдал за ним, словно в дурмане. События развивались слишком стремительно. Он пытался придумать какой-нибудь выход, но в голове поселилась глухая пресная пустота.

Неужели его расколют, заставят выдать мистера Баму? А как же тогда с деньгами, которые он задолжал? Значит, он останется должником мистера Бамы? А как же его новая работа? Неужели он не справится? Ведь он работает лично на мистера Баму.

Рука с фонарем взметнулась вверх, словно сама по себе, и опустилась на затылок старика. Дуэйну показалось, что он услышал хруст.

– Управление шерифа, – зазвучало в трубке.

Старик замер, потянулся рукой к ране, повернулся. С внезапно почерневшего лица исчезло осмысленное выражение. Дуэйн опять ударил, на этот раз нанеся мощный косой удар по шейному позвонку. Голова старика судорожно дернулась, трубка выпала из рук и стукнулась об пол. Сэм покачнулся, шагнул назад, страдальчески ворочая старческим языком, и опрокинулся. Лицо посерело, глаза закатились.

– Управление шерифа. Кто на проводе?

Дуэйн узнал голос Дебби Тилл, ночной дежурной. Он повесил трубку.

Дуэйн дышал тяжело, колени его подкашивались. Старик лежал неподвижно, но жизнь в нем еще теплилась.

Что теперь делать? Может, просто уйти? Смерть старика спишут на грабителя. Но ведь будет расследование. А вдруг кто-нибудь видел его припаркованную машину?

И тут его осенило.

Дуэйн вытер носовым платком телефонную трубку, чтобы не осталось отпечатков, затем быстро погасил свет, обтерев также выключатели. Сунув блокнот с оттисками слов в карман рубашки, он подхватил Сэма под мышки. Старик был невероятно легким, почти невесомым. Он слабо дернулся и вновь обмяк. Дуэйн поднял его – если тащить, на пыльном полу останется след – и перенес на лестничную площадку, где замешкался на долю секунды.

«Мистер Бама одобрит», – сказал сам себе Дуэйн.

Он сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и швырнул старика вниз. Сэм грохнулся о четвертую ступеньку и покатился по лестнице. Изо рта посыпались зубы. Его полет по наклонной остановила дверь.

Дуэйн, тяжело дыша, проследил за падением старика, вернулся к его кабинету, захлопнул дверь и, услышав щелчок, стер с ручки отпечатки своих пальцев. Затем спустился вниз, равнодушно перешагнув через неподвижное тело.