Текст книги "Черный свет"

Глава 45

– Дай!

«Птички» парой несутся на него так, будто хотят уничтожить.

Но Ред сегодня предельно собран. Дуло «Кригхоффа», черная расплывчатая тень перед глазами. Поймав нижнюю мишень, он выстрелил и тут же, чуть переместив прицел вправо и вверх, снова нажал на крючок. Обе тарелочки разорвались в воздухе, буквально рассеялись в пыль от удара пуль из патрона «Ремингтон 7,5».

– Ты сегодня в ударе, Ред, – восхищенно произнес его напарник.

– Не отрицаю, – самодовольно подтвердил Ред.

Он набрал тридцать восемь очков. Ни одного не потерял. Дорогое ружье в его руках вело себя как живое, старалось угодить хозяину.

– Настроение отличное, – хвастался Ред. – На следующей неделе везу семью на Гавайи. Всех. Обеих жен и всех детей, кроме чертовки Эми, которая и через улицу не потрудится перейти, чтобы посмотреть, как меня вешают. Всю охрану беру. И еще мать первой жены, черт бы ее побрал. И даже беспутного братца моей лауреатки. Будем отдыхать на всю катушку.

– Да, год у тебя выдался тяжелый, – заметил напарник. – Вполне понятно, что к осени хочется быть в форме.

– Это верно, – согласился Ред.

Они пошли на следующий рубеж. День выдался замечательный. Поодаль плотной стеной высились деревья, зеленые и густые на фоне безоблачного синего неба и восхитительных гор. Тропинка иногда тянулась через открытые участки, и тогда их взору открывались горы Уошито или равнины Оклахомы, простиравшиеся в западной стороне.

– Жить – хорошо! – провозгласил Ред.

Его помощник, шедший впереди, юркнул в кусты, где пряталась метательная машина. Ред остановился, пропуская в кабину приятеля, которому предстояло поразить сначала одинокого «чирка», затем парную и раздваивающуюся мишени. Тот приготовился стрелять, а Ред, с отсутствующим видом замкнув ружье, вытащил гаечный ключ и заменил его усовершенствованный цилиндр на цилиндр видоизмененной модификации, предназначенный для более длительной стрельбы.

Его напарник стрелял из дорогого «Перацци». Оружием он владел прекрасно, но в этот день тягаться с Редом не мог. «Чирка» он подбил легко, но по паре промазал.

– Ты расслабься, – посоветовал Ред.

– По-моему, я чересчур расслабился, – отозвался приятель и крикнул: – Дай!

В небо взвились две «птицы». Он поймал их на мушку, но разнес только одну.

– Проклятье!

– Голова у тебя забита всякой всячиной, – заметил Ред. – А должна быть пустой. Ни о чем не думай. Полагайся только на свои инстинкты.

Приятель рассмеялся:

– Когда я следую своим инстинктам, неизменно наживаю себе неприятности.

Ред вошел в кабину – маленькую деревянную беседку с видом на длинную желтую лощину и купы кустов между двумя золотистыми холмами, – вставил «ремингтон» в нижнее дуло и занял положение для стрельбы.

– Дай! – скомандовал он.

Метательная машина громыхнула, выпуская «птицу», которая через несколько мгновений влетела в его поле зрения. Ред прицелился и разнес ее в пыль.

Хорошо-то как!

Он извлек пустые гильзы, вставил два новых патрона и вновь занял позицию, лишь на секунду позволив себе представить в воображении процесс: увидел мишень, навел ружье, вскинул, выстрелил, взял на мушку вторую. Ред глубоко вздохнул, выискивая в себе признаки неуверенности. Нет. Он полностью владел собой.

– Дай! – крикнул он.

Бах! Тарелочка взвилась. Он дождался, когда та на миг как бы зависнет в воздухе – это удивительное противостояние силы направленного вверх ускорения земному притяжению длится считаные доли секунды, – и разнес ее в прах, затем чуть опустил дуло, поймал на взлете следующую – вот она, вот она, – поднялся, целясь в сердцевину, спустил курок, и… мишень рассыпалась.

Ред поежился от удовольствия. Пятьдесят очков он еще не набирал. Сорок девять у него было – целых семь раз, сорок восемь – десятки раз, сорок семь и сорок шесть – вообще сотни раз, а вот пятидесятиочкового рубежа он не достигал никогда. И так близко к рекорду, как сейчас, тоже никогда не был. Правда, теперь его ждала последняя, раздваивающаяся мишень. Самая сложная.

Ред переломил ружье, извлек гильзы. Из опустевших гнезд взвились два грибообразных облачка порохового дыма. Ред вставил патроны.

Он не хотел тянуть время, поскольку знал: чем дольше раскачиваешься, тем больше вероятность утратить верный настрой. А пока что он в отличной форме: абсолютно раскован, пластичен, целеустремлен.

– Дай! – крикнул Ред.

Никакой реакции.

Проклятье. Он не выносил подобных срывов. Так недолго и перегореть, сбиться с прицела. Надо будет устроить разнос помощнику.

– Готов? – громко спросил Ред.

Никто не откликнулся.

Сочтя молчание за утвердительный ответ, он вновь принял стойку, выбросил из головы все мысли и скомандовал в очередной раз:

– Дай!

Никакого эффекта.

– Майк, – окликнул Ред помощника. – Что происходит, черт побери?

Ответа не последовало.

Он оглянулся на своего приятеля и…

Запищал пейджер.

Проклятье! Это звонит Пек. А ему-то чего надо, черт побери? Плевать, пусть звонит, а он продолжит стрельбу. Да нет, нельзя не ответить.

«Позвони ему, узнай, в чем дело, разберись, а потом стреляй сколько душе угодно».

Ред прислонил ружье к стенке кабины и покинул огневой рубеж.

– Мне надо позвонить, – объяснил он приятелю.

Он включил автоответчик, дождался соединения и выслушал единственное сообщение: «Еще раз прикажи выпустить „птичек“».

Вот и хорошо, подумал Ред, возвращаясь в кабину и поднимая ружье.

И вдруг осекся, осознав всю несуразность ситуации.

Все его существо напряглось в предчувствии чего-то неминуемого, ужасного. Он резко обернулся, крепко сжимая в руках ружье, но увидел только беспечного приятеля. Тогда Ред оставил оружие и, сорвав с пояса мобильник, набрал номер Пека. Звонок раздался у самого уха… и на расстоянии двадцати футов.

Ред схватил ружье, выскочил из кабины, кинулся влево и увидел телефон Пека, который висел на ветке дерева и звонил.

– Пек отправился к праотцам, – произнес чей-то голос.

Ред обернулся. Так и есть, вот он, его кошмар, – снайпер в полном камуфляже, божество мести с ликом беспощадного воителя. Волосы упрятаны под платок из защитной ткани, глаза – две узкие щели. Он шагнул откуда-то из неопределенности в жизнь Реда, целясь ему прямо в лицо из пистолета сорок пятого калибра.

– Брось ружье, Бама, или я убью тебя. Ты знаешь, я не шучу.

Ред выпустил ружье и заорал:

– Охрана! Охрана!

– Твои парни сидят связанные, за два рубежа отсюда. Не повезло им сегодня.

– Свэггер, – выдохнул Ред единственное, что пришло в голову.

– Собственной персоной, – подтвердил Боб и резко повернулся, наставив пистолет на приятеля Реда.

– Я тут ни при чем… Я ничего не знаю. Не имею к этому никакого отношения, – залепетал тот.

– Тогда брось ружье или… Я пришел сюда не шутки шутить.

«Перацци» грохнулось о землю.

– Думаешь, я боюсь тебя, Свэггер? – заговорил Ред с искаженным от ярости лицом. – Ошибаешься. На меня и прежде наезжали. И если мне суждено умереть сегодня, черт с тобой. Семья моя обеспечена, мои дети меня любят. Так что плевать я на тебя хотел, Свэггер. Делай свое дело.

– Я вижу, Ред, ты не трусливого десятка, – бесстрастно похвалил его Боб.

– Не позволяй ему убивать тебя! – взвизгнул приятель Реда. – Попробуй договориться! Предложи ему что-нибудь!

– Заткнись! – урезонил его Боб. – В сотне ярдов отсюда сидит парень и целится аккурат в твою грудь из винтовки триста восьмого калибра. Так что закрой рот и молчи, пока тебя не спрашивают.

Мужчина замер на месте, холодея от мысли о том, что он у кого-то на мушке.

– А теперь, Ред, – продолжал Боб, – я жду объяснений. За что твой отец убил моего в пятьдесят пятом году?

– Плевал я на тебя, Свэггер. Мои люди знают, что я охочусь за тобой. Если убьешь меня, тебя выследят и уничтожат.

– Может, и выследят, но тебе, Ред, ты уж поверь, не будет от этого ни холодно ни жарко. Ну что, ответишь на мой вопрос или мне придется для начала прострелить тебе коленную чашечку?

– Кто кого дурачит? – прошипел взбешенный Ред. – Что-что, а уж в колено ты стрелять не станешь. Ты солдат, а не палач.

– Торгуйся! – снова завизжал приятель. – Расскажи ему все. Договорись с ним. Предложи деньги.

– К черту деньги, – рявкнул Ред. – Деньгами его не купишь.

Он воззрился на Свэггера с яростью и презрением.

– Ладно, – наконец произнес он. – Один раз расскажу. И больше не лезь с расспросами. Делай то, за чем пришел.

– Рассказывай, – приказал Боб.

– Твой отец собирался купить участок. Просматривая документы в земельном комитете округа Полк, он выяснил, что большую часть земель в округе скупила компания под названием «Саутленд-групп». Будучи человеком любопытным, он провел расследование и узнал то, что никто не должен был знать, а именно что «Саутленд» – подставная фирма, принадлежащая моему отцу и человеку по имени Гарри Этеридж, члену Конгресса. Они вложили в нее тысячи долларов в надежде на то, что Этеридж получит разрешение на строительство автострады и можно будет застраивать ту часть округа. Осуществление проекта обещало миллионные прибыли. А твой отец мог спутать все карты. Он единственный знал о тайной связи, весьма и весьма выгодной, между Этериджем и фирмой Бамы. Эта связь была залогом могущества и благосостояния моего отца. Твоего отца следовало остановить. Поэтому конгрессмен вместе с моим отцом придумали план. Были задействованы контакты в тюрьме, завербовали парня по имени Джимми Пай, который как раз должен был выйти на свободу. Паю сказали, что, если он выполнит то, что от него требуется, ему помогут устроиться в Голливуде, – парень мечтал о славе Джимми Дина. Но было опасение, что он не справится, и Гарри Этеридж, входивший в состав Комитета по надзору за деятельностью разведки, распорядился, чтобы сюда прислали оперативного сотрудника резидентуры ЦРУ. Им оказался некий Френчи Шорт, который и доработал план. В результате твоего отца убрал стрелок-дублер, и все шито-крыто. Собственно, это все. Извини, но бизнес есть бизнес.

– И это вся правда?

– Чистая. Теперь пошел к черту, делай что хочешь.

– Знаешь что, Ред?

– Что?

– Ты глубоко заблуждаешься.

Воцарилось молчание. Ред не мигая смотрел на снайпера.

– Козел, – наконец произнес он.

– Не-а. Козел – ты. Тебя держали за болвана, и твоего отца тоже.

Снова молчание.

– Еще вчера, – сказал Боб, – я поверил бы в это. Вышиб бы тебе мозги и поехал бы себе домой счастливый и довольный. Вчера. Но не сегодня.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ред, прищурившись.

– Участки земли тут ни при чем. Держу пари, ты и сам при желании можешь разбить свою версию в пух и прах. Даты, скорее всего, не совпадают, денежные суммы тоже. В общем, сплошная липа. Это то, что тебе рассказали. С помощью этой истории твою семью вовлекли в заговор, но истинная причина другая. Известная тебе версия придумана как раз для того, чтобы скрыть истинную причину. Хотя мой отец, конечно же, любил свою землю и не уступил бы ее без борьбы.

– Так что же стало истинной причиной? – спросил Ред.

– Истинная причина – юноша, не пожелавший платить штраф за превышение скорости.

Ред долго молчал, прощупывая Боба взглядом. Его гнев несколько утих, сменившись любопытством.

– Ты это о чем?

– Девятнадцатого июля пятьдесят пятого года ночью, в двенадцать часов двадцать восемь минут, мой отец остановил на дороге девятнадцатилетнего юношу и выписал ему квитанцию на уплату штрафа за то, что тот мчался со скоростью восемьдесят две мили в час в зоне с максимально допустимой скоростью пятьдесят миль. Это произошло на шоссе номер восемьдесят восемь, на участке между Блу-Ай и местечком под названием Инк, больше известном как Маленькая Джорджия. Отец не знал, почему этот юноша так мчится. А тот только что изнасиловал и убил чернокожую пятнадцатилетнюю девочку по имени Ширелл Паркер в заброшенном глиняном карьере. Подцепил ее в Блу-Ай, когда она возвращалась домой с собрания в местной церкви. И почему она села в машину к белому парню, ведь мама строго-настрого наказывала ей никогда-никогда не садиться в машину к белому? Почему? Потому что она возвращалась с собрания борцов за гражданские права, где познакомилась с белым человеком, который верил в нее и в то, за что она боролась. Она решила, что не все белые парни плохие. Оттого и погибла.

Ред не сводил глаз с Боба.

– Кто же был тот юноша?

– Студент Гарварда, – отвечал Боб. – Вырос в Вашингтоне. Сын влиятельного политика. И сам не без амбиций.

Он повернулся и ткнул пистолетом в мужчину, сидевшего на скамье:

– Он.

Ред тоже повернулся и посмотрел в лицо своему другу и сыну друга его отца.

– Холлис?

Холлис Этеридж поднялся.

– Холлис, ты? Ты?

– Это ложь, – отрезал Холлис.

– Он в панике примчался домой и рассказал все отцу. Его отец, конгрессмен Гарри Этеридж, великий босс Гарри Этеридж, не мог допустить, чтобы жизнь сына оказалась загубленной из-за какой-то ничтожной негритянки. Он быстро подключил все свои связи и вышел на Френчи Шорта, вывез труп девочки из Маленькой Джорджии и сфабриковал улики против самого светлого чернокожего юноши, которого смог найти, по имени Регги Джерард Фуллер. Он и понес наказание за убийство Ширелл. Но оставался еще полицейский. Из судебного дела квитанцию на уплату штрафа изъять было нетрудно, но как заставить полицейского забыть об этом? Они догадывались, что тот быстро все сообразит, и с самого начала знали, что его придется убить, но так, чтобы это не вызвало подозрений и не потребовало тщательного расследования. Нашлись и удобное объяснение, и подходящий убийца. Так на арене появились Джимми Пай, мечтавший о славе Джимми Дина, и снайпер Джек Прис. И все это было сделано ради него. Ради будущего вице-президента Соединенных Штатов.

– У тебя нет доказательств, – заявил Холлис. – Это все ложь. О политиках вечно слагают небылицы. Тебя засмеют в суде. Ред, это все чепуха. Чушь собачья. У него ничего нет против меня.

– Есть, – возразил Боб.

Он протянул старую квитанционную книжку:

– Здесь твоя подпись. Указаны время, дата, место. Любая криминалистическая лаборатория установит точный возраст квитанции и чернил. Эта улика сегодня служит таким же надежным доказательством твоей вины, как тогда. Она говорит о том, что в момент совершения убийства ты находился на месте преступления, и отправит тебя на электрический стул, как отправила бы сорок лет назад. Только теперь рядом с тобой нет чертова папочки, который вытащил бы тебя. Будь у моего отца в запасе хотя бы еще день, он непременно вычислил бы эту связь, и ты предстал бы перед судом.

Боб вскинул руку с пистолетом, целясь в холеное лицо Холлиса.

– Прошу вас… не надо!.. – взмолился тот униженно.

– Знаешь, сколько зла принесла та ночь? Тебе известно, сколько людей погибло из-за этого? Сколько жизней оказалось разрушено, уничтожено, исковеркано? За что? Почему? Она что, посмеялась над тобой?

– Я не хотел убивать, – залепетал Этеридж. – Она начала кричать… Я попытался ее остановить… Я не хотел убивать.

Боб опустил пистолет.

– Мой друг – журналист, – сказал он. – Мы опубликуем это в газете. Добьемся возобновления расследования. Нужно положить конец убийствам.

Боб сунул пистолет в кобуру и повернулся к Реду Баме. Тот уже держал в руках заряженный «Кригхофф».

Расс со ста ярдов наблюдал в бинокль, как Ред Бама поднял ружье.

«Сделай же что-нибудь!»

Его палец непроизвольно нажал на спусковой крючок. Но спускового крючка не было. И оружия в его руке тоже не было.

«Почему ты не дал мне винтовку! – мысленно кричал он Бобу Ли Свэггеру. – Я бы смог!»

– Ред, во имя Бога! – вскричал Холлис.

– Вот именно, – ответил тот, – во имя Бога.

И выпалил из обоих стволов. Выстрелы прозвучали почти одновременно.

Пули калибра 7,5 миллиметра даже не успели разорваться или хотя бы деформироваться от соприкосновения с целью – могучие сгустки энергии, скорости и массы, какие в девятнадцатом веке давали ружья для убийства слонов. Первая разворотила грудь, сердце, легкие и позвоночный столб, вторая, пробив брешь над самой губой, размозжила черепную коробку. Изуродованное тело пошатнулось и рухнуло.

В воздухе повис дым.

Расс, наблюдавший всю сцену со ста ярдов, нагнулся, давясь рвотой.

– Отличный дуплет! – похвалил Боб.

– Это обойдется мне в миллион долларов, – сказал Ред. – Дешевле не утрясти. Надо же, первый несчастный случай со смертельным исходом на нашем стенде. – Он покачал головой. – Знаешь, он и впрямь стал бы вице-президентом. А там, глядишь, и до президента рукой подать.

– Всем приходится расплачиваться. Вот и его очередь подошла, – отозвался Боб.

– Да, – согласился Ред. – А знаешь, почему я это сделал? Чтобы избежать суда? Унижения? Судебных издержек? Отомстить за бедную девочку, потому что он нарушил правила и надругался над ребенком? Возможно. Но главная причина – в другом. Я вдруг понял, что он убил не только твоего отца. Он и моего убил. Мой отец был единственным из оставшихся в живых, кто знал его тайну, не считая членов семьи Этеридж. И когда босс Гарри умер, сынок поспешил избавиться от нежелательного свидетеля. Вот так-то. Думаешь, мы отплатили своим отцам за все, что они для нас сделали? Вряд ли. Но я так скажу, Свэггер: мы старались как могли.

– Это верно, – подтвердил Боб.

Но у Реда было припасено для него еще кое-что.

Он посмотрел наверх и хитро прищурился:

– Ты, должно быть, считаешь, что превзошел меня в сообразительности. Как же! Раскрутил такое глухое дело, а я не смог. Что ж, отдаю тебе должное. Ты действительно молодец. Но и у меня есть для тебя сюрприз. – Боб взглянул на Баму. – Вернешься домой, передай от меня привет Джулии и ИКН-четыре.

Воцарилось молчание.

– Моя семья? – наконец произнес Боб.

– Таксофон. Мы отследили твой звонок за счет вызываемого абонента. Твоя жена и дочка были у меня в руках, Свэггер. С их помощью я мог бы достать тебя. Ты допустил ошибку. – Боб представил, как все могло обернуться. – Но я не трогаю семьи. Это мое правило. Так что мы теперь квиты. Наши пути отныне расходятся. Ты идешь своей дорогой, я – своей. Ты свел свои счеты, я свел свои, и точка. Все. Мы теперь свободные люди. Не возражаешь?

– Что ж, по рукам, – ответил Боб.

Глава 46

На место происшествия слетелись полицейские и следователи со всего штата, а также сотни журналистов, представлявшие всевозможные средства массовой информации. Маленькое стрельбище в глуши Западного Арканзаса на несколько дней превратилось в достопримечательность страны. Газеты пестрели статьями о трагедии Этериджа. Прокуратура округа Себастьян немедленно определила состав большого жюри.

Но к концу недели проект обвинительного акта по-прежнему не был утвержден, и представители прокуратуры вынуждены были единогласно признать, что смерть произошла в результате несчастного случая. Никаких улик, опровергавших это, просто не было: Ред Бама уверенно настаивал на своей версии происшедшего, подтверждаемой всеми очевидцами – его двумя телохранителями и помощником, управлявшим метательной машинкой. Показания всех присутствовавших на месте трагедии сводилось к следующему: Ред Бама зарядил ружье, в это время зазвонил его сотовый телефон; он повернулся, собираясь выйти из тесной кабины, и стал на ходу отцеплять с пояса аппарат, заряженный «Кригхофф» стукнулся о стену – и от удара произошел непроизвольный выстрел. (Правда, следователям не удалось заполучить ружье для проведения следственного эксперимента в баллистической лаборатории.) Что ж, огнестрельное оружие – чертовски опасная штука. Небольшая оплошность, и уже ничего не исправить. Человек с оружием в руках вздрогнул от неожиданности, повернулся. Нечаянно задел стенку и… бабах. Жизненный путь известного политика оборвался на пороге всеобщего признания и славы.

По всей стране – в газетах и журналах, по телевидению и радио – оплакивали безвременную кончину Холлиса Этериджа, бывшего сенатора, верой и правдой служившего своему народу в течение двух сроков, уважаемого законодателя, любимого мужа, сына одного из влиятельнейших политиков, подаренных стране Арканзасом, человека, который тем не менее завоевывал авторитет на политическом Олимпе собственными силами, без протекции могущественного отца. Он столько сделал для своих соотечественников. Руководители его партии выступили с заявлениями; все крупные журналы сочли своим долгом опубликовать на своих страницах краткий биографический очерк, телекомпании выпустили документальные фильмы о его жизни. В законодательное собрание Арканзаса внесли законопроект о переименовании автострады, до сей поры носившей имя его отца, в Автостраду имени Холлиса и Гарри Этериджей. Законопроект был утвержден в недельный срок, но, поскольку штат был ограничен в средствах, замену старых указателей на новые решили отложить до лучших времен.

Ред Бама, после того как большое жюри признало его невиновным, до конца лета отправился на Гавайи, где отдыхала его семья. Бама и его близкие прекрасно провели там время и осенью вернулись домой – окрепшие, отдохнувшие, загоревшие. Дети демонстрировали завидные успехи в учебе и спорте, даже бедняга Николас. Эми готовилась поступать в Йельскую школу права, по окончании которой намеревалась стать прокурором. Ред предложил ей свои услуги, но она по-прежнему воротит нос от него, хотя иногда надевает подаренный им золотой «ролекс». Ред все еще женат на своей лауреатке, некогда завоевавшей второе место на конкурсе красоты, но ходят упорные слухи, что он частенько проводит время с одной из мисс Арканзас девяностых годов.

Боб с Рассом покинули Арканзас в тот же день. После обеда они возвратили арендованный автомобиль и забрали со стоянки аэропорта свой изрядно побитый зеленый пикап, заплатив за его хранение кругленькую сумму.

Они ехали всю ночь и во второй половине следующего дня прибыли в Оклахома-Сити, где у Расса все еще оставалась квартира в одном из старых домов.

Боб затормозил перед ним:

– Ладно, приятель, вот ты и на месте.

– Боже, – произнес Расс. – Даже не верится, что все уже позади.

– Позади, – сказал Боб. – Все кончено и забыто. Насколько возможно.

– Боже мой, – повторил юноша.

– Ты замечательный парень, Расс. Напиши свою книгу. Она наверняка будет пользоваться огромным успехом. Я в этом не сомневаюсь.

– Я так и не собрал весь нужный материал. Фактов недостаточно, документов маловато. Но все мои предположения подтвердились. Теория генетической обусловленности характера и поведения человека получила полное подтверждение. Хорошие отцы – хорошие сыновья. Плохие отцы – плохие сыновья. И так из поколения в поколение.

– Пусть это будет просто история.

«История?» – удивился Расс, но потом сообразил, что Боб, очевидно, вел речь о художественном произведении.

– Предлагаешь мне написать роман?

– Именно. Придумай другие фамилии, измени место действия и тому подобное. Все писатели так делают. Почему бы тебе не последовать их примеру?

– Хм, – протянул Расс, – вообще-то, это мысль. Отличная мысль.

– И напоследок позволь дать еще один совет. Не возражаешь?

– Валяй.

– Помирись с отцом. Ты станешь гораздо счастливее. И он будет счастлив. Он же твой отец. Другого у тебя нет и не будет. Я готов отдать все что угодно, лишь бы побыть со своим еще несколько минут.

Расс цинично рассмеялся и с горечью проговорил:

– Ну да, твой отец – герой. Исключительный человек, великий американец. А мой кто? Простой смертный, к тому же подлец, который в итоге пошел на поводу у своего эгоизма.

– Знаешь, – молвил Боб, помешкав секунду, – ты очень толковый малыш. Ты во многом оказался прав. Сообразил, что убийство Ширли Паркер тесно связано с гибелью моего отца. Не то что я. Я был не прав. Ты большая умница, проницательный, отважный парень. Из тебя получился бы отличный морской пехотинец.

– Я…

– Но кое-что ты упустил, Расс. Причем очень существенное.

Расс повернулся. Это еще что за сюрприз? Что он мог упустить?

– О чем это ты?

– А ты спроси себя: если ребенок, который впоследствии стал Ламаром Паем, родился спустя девять месяцев после смерти Джимми, то когда его молодая жена успела забеременеть от него?

Расс молчал.

– До Блу-Ай он так и не добрался, – продолжил Боб. – Мой отец перехватил его на кукурузном поле. Эди Пай последний раз виделась с мужем за месяц до того – когда навещала его в тюрьме.

Расс тряхнул головой. Что за черт?.. К чему он клонит?

– Думаю, миссис Конни знала. Только она одна и догадалась. Но свято хранила тайну.

– Я не… – начал Расс.

– Вот-вот, ты все понял как надо.

Расс взглянул на Боба.

– Мой отец в тот последний день провел наедине с Эди по меньшей мере час. Она ему очень нравилась. А он очень нравился ей. Позже, перед тем как отправиться за Джимми, он поведал мне о двух видах зла. Человек, порочный от природы, творит зло осознанно – захотел и сделал. Но случается так, что ты сотворил зло, руководствуясь благими намерениями: хотел как лучше, но оглянуться не успел, как все перепуталось, смешалось и ты, сам того не желая, преступил черту дозволенного. Это он говорил о себе.

– Ты хочешь сказать…

– Правильно, Расс. Великий злодей Ламар Пай… Да, он – мой брат.