Текст книги "Черный свет"

– У него был брат, Лам, – объяснил Боб. – У брата есть сын, который тоже живет здесь. То, что ты видишь, – работа племянника старика, а не самого Джеда.

– Понятно. Пойдем посмотрим, станет он с нами говорить или нет.

– Ни в коем случае, – отверг предложение юноши Боб. – Оставайся здесь и наблюдай. У нас в запасе еще час. Потом солнце сильно сместится на запад и будет отражать окуляры. Часы есть?

– Да.

– Сейчас два сорок пять. Наблюдай до трех сорока пяти. Что будешь высматривать?

– Ну… что-нибудь необычное.

– Как наблюдать?

– Э… – Совершенно новый вопрос. Расс был озадачен. – Внимательно, – наконец придумал он.

– Да нет же, бестолочь. Делишь все поле обзора на сектора. Тридцать секунд – один сектор. Потом моргаешь и дальше. Делаешь так десять минут, потом идешь в обратном порядке. Время от времени отнимай бинокль от глаз и осматривай лес вокруг. Постоянно следи за положением окуляра. Никогда не направляй его вверх – можешь пустить зайчика. Не ищи людей и оружие. Это бесполезно: все равно не увидишь. Высматривай правильные очертания. В природе правильных очертаний нет. Если заметишь прямую линию в деревьях, значит что-то не так. Ясно? Один час. Потом отложи бинокль и смотри без него.

– А ты где будешь?

– Покружу немного, посмотрю, нет ли каких следов. Нужно проверить, не пробирались ли к этому чертовому логову группы людей. Если все чисто и ты ничего не заметишь, будем спускаться.

– Понятно, – отозвался Расс. – Но тогда мы не выберемся отсюда до темноты.

– Об этом не беспокойся, Донни. Твоя задача – осматривать местность.

С этими словами он отполз назад и через несколько секунд исчез из виду.

«Кто такой Донни, черт побери?» – задался вопросом Расс.

Глава 37

Джек Прис работал над проектом бюджета на 1998 год. Это было его любимое занятие.

Ровные ряды цифр на странице радовали глаз. Они упорядочивали беспорядок, давая точное представление о его расходах и доходах.

Триста шестнадцатый батальон гондурасской армии.

Полиция Министерства финансов Сальвадора.

Полицейский спецназ Детройта.

Группы быстрого реагирования Балтимора.

Группа по освобождению заложников в составе ФБР.

Служба безопасности Комиссии по атомной энергии.

Полицейское подразделение спецназа Библиотеки Конгресса.

Шестая группа в составе «морских котиков».

Впечатляющий список. Об этом мало кто задумывается, но, в сущности, снайперский бизнес приобретает масштабы крупной отрасли. Террористические акты 1970-х годов, еще более изощренные формы терроризма 1990-х, расцвет военизированных наркокартелей, существование вооруженных группировок правого толка, все более настоятельные призывы либералов к проведению полицейских операций «на современном уровне» (то есть ювелирно, с малым числом убитых) – все это возвещает об одном: меткий стрелок, производство соответствующего снаряжения и эффективная система подготовки снайперских кадров стали крайне необходимы в 1990-е годы, и это положение сохранится в следующем тысячелетии. Остается только удивляться тому, что «Уолл-стрит джорнэл» не состряпал еще статью на эту тему.

Каждому городу, большому и маленькому, каждому штату, каждой организации, каждой стране требуется грамотный, хорошо обученный стрелок с ультрасовременным снаряжением. Миром правит психоз. Здравый смысл утратил свою силу. Он раздавлен, уничтожен всеобщим разочарованием в политических, социальных и экономических институтах. Многие обращаются к насилию. Безумцы, громящие производства, маньяки, берущие в заложники семьи, банды преступников, ударные отряды наркодельцов – все они хорошо вооружены. Кто их остановит? Патрульный полицейский? Бестолковый охранник? Вряд ли. Квалификация не та, да и кишка тонка. Нет, это должен быть кто-то вроде него: хладнокровный, опытный, волевой, умеющий затаиться в темноте, дождаться своего часа и затем исполнить свой долг. Спусковой механизм приведен в готовность, ровное дыхание, полная уверенность в своем оружии, ни замешательства, ни доли сомнения, ни единого неточного движения – спуск нажат. Кусочек металла, вылетевший со сверхзвуковой скоростью, мгновенно преодолевает сто ярдов, врезается в череп, расплющивается и вырывается с противоположной стороны головы вместе со струей розового месива. Все кончено.

Он, Джек Прис, понял это раньше других и теперь готов способствовать приходу лучшего, более безопасного будущего.

– Генерал!

К нему обращался Пек – долговязый, с бесцветными глазами, мерзкий, как сама смерть, с сияющим золотым жетоном на форме.

– Генерал, пора. Только что получен сигнал.

– Докладывай.

– Что?

– Обстановку доложи, идиот.

– Ах да, конечно, сэр. Они там. Должно быть, направляются к дому. У старика хорошее зрение, иначе бы он не предупредил.

– Тогда идем.

Прис уже был в своем охотничьем костюме – мешковатом комбинезоне с тысячью накладных полосок и петель из камуфляжной материи. В этом балахоне он напоминал огромную косматую зеленую собаку, неожиданно выступившую из болота на задних лапах. Но на природе владелец комбинезона мгновенно превращался в бесформенный, сливающийся с окружающим силуэт. Прис поднялся и, шурша накладками, быстро прошел в ванную. Перед ним на раковине лежали четыре бруска краски – черной, коричневой, грязновато-желтой и темно-зеленой. Некоторые ребята надевали маски, но он их терпеть не мог: жарко, и к тому же сужается периферическое поле зрения. Прис быстро нанес на лицо боевую раскраску – диагональные полосы шириной в дюйм. Розовый оттенок кожи растворился, словно пирог в пасти льва, в мрачной палитре джунглей, замаскировавшей подкупающе приветливые красивые черты, под которыми скрывалось его истинное «я». Из зеркала на него смотрел грозный воин древности с неестественно-белыми глазами на фоне узора джунглей, затушевавшего плоть.

Прис схватил солдатскую шляпу – ту самую, что два года носил во Вьетнаме, когда командовал «Тигровой кошкой», – и выскочил на улицу, задержавшись в комнате лишь для того, чтобы взять взведенный и поставленный на предохранитель браунинг «хай-пауэр», который он сунул на ходу в кобуру под мышкой. Дуэйн Пек уже завел вездеход, внутри которого был закреплен длинный пластмассовый футляр для оружия.

Джек Прис залез в кабину. Вездеход тут же рванул вперед. В предыдущие дни, обследуя местность, они не пользовались автомобилем – ходили пешком, проторив тропу, через десять минут выводившую Джека Приса на участок в полумиле от одного из холмов, с которого просматривался ручей и тянувшаяся рядом узкая дорога. Маленький вездеход быстро преодолел это расстояние, хотя Пек, чтобы не оглашать округу ревом мотора, ехал со средней скоростью.

По прибытии на обозначенное место Прис спрыгнул с вездехода, затем вытащил футляр и открыл его. Винтовка М-16 с цилиндрическим глушителем длиной в фут и гигантским глазом на гигантской трубе, водруженной на стволе, выглядела черной тенью в угасающем свете дня. Покрытый тефлоном металл, лишенный блеска, был каким-то матовым на вид. Склонившись, Прис быстро прицепил к ремню миниатюрный блок питания, затем поднял винтовку и вставил бананообразный магазин на тридцать патронов, хотя в нем было только двадцать девять – необходимая предосторожность при работе с оружием, имеющим полный патронник. Щелчок. Прис отвел инерционный ударник. Винтовка заряжена и поставлена на боевой взвод. Прис большим пальцем перевел предохранитель в рабочее положение, перекинул через плечо ремень, выпрямился и поднял винтовку. Общий вес боевого снаряжения – менее восемнадцати фунтов. Вполне сносно.

– Теперь убирайся отсюда, Пек. Встречаемся на базе в полночь. Если меня не будет, справляйся каждый час.

Генерал повернулся и зашагал вверх по склону. За спиной тихо зарокотал мотор удаляющегося вездехода. Вскоре все стихло.

Путь до места засады занял десять минут. Прис ступал по устланной иголками земле; вокруг стояли высокие деревья, озаренные лучами заходящего солнца. Прис двигался по лесу плавно и тихо, через каждые двадцать-тридцать шагов припадая к земле и прислушиваясь. Наконец он добрался до лощины и глянул вниз из-за ствола сосны. Через окно хижины он увидел троих. Судя по жестикуляции, они оживленно беседовали. Кто есть кто, определить было трудно. Лучше бы, конечно, иметь бинокль, но солнце уже опустилось довольно низко, и существовала опасность выдать себя блеском окуляров. Прис вскинул винтовку и большим пальцем включил источник излучения, затем инфракрасный прицел.

Луч прожектора немного не доходил до хижины, находившейся в двухстах ярдах, и картина получилась не очень ясной, чему способствовало также отсутствие полной темноты. Но Прис увидел достаточно: три фигуры в туманном зеленом свете. Ведут оживленный разговор. Деталей не уловить. Высокий и худой – скорее всего, Боб Ли Свэггер, навещавший его две недели назад. А второй, наверное, мальчишка.

«Может, сразу прикончить?» – размышлял Прис.

А чего ждать? Прикончить их прямо сейчас, и точка. Он может расстрелять весь комплект – все двадцать девять патронов – меньше чем за две секунды. Пули калибра.223, пусть без усиленного заряда и не дальнобойные, на самом деле – лихие ребятки и с данного расстояния поразят цель со скоростью более двух с половиной тысяч футов в секунду. Все будут мертвы прежде, чем рухнут на пол.

Но Джек был профессионалом. Нельзя отступать от тщательно продуманного плана. Когда импровизируешь, непременно вмешивается закон непредвиденных последствий.

Прис отключил прожектор и, извиваясь по-змеиному, отполз в чащу. Там он встал на ноги и зашагал назад по гребню тем же путем, которым пришел, не производя шума, не поднимая пыли. Когда он добрался до своего укрытия, лес уже поглотила кромешная мгла.

Перед ним лежала маскировочная сетка с искусственными ветвями и листьями, которым не грозило засохнуть или пожелтеть. Джек убрал сетку в сторону. Это была не традиционная «паучья щель» для снайпера, а выкопанная в земле узкая борозда, достаточно глубокая, чтобы скрыть лежащего человека. При необходимости выскочить из нее не составляло труда. Извлеченный грунт тщательно раскидали по лесу, чтобы он не привлекал внимания.

Прис скользнул в яму и прикрылся маскировочной сеткой. Положив винтовку на мешок с песком, он скоро нашел удобное для стрельбы положение и включил инфракрасный луч.

В мгновение ока все перед ним превратилось в огромный аквариум с зеленой водой: извилистая лента тропы, колышущиеся ветви и стебли растений, более светлые очертания гор. Тропа пролегала внизу, всего лишь в полусотне ярдов от его укрытия. Тут он их и подцепит. Сначала наведет прицел на грудь той фигуры, что повыше, беззвучно всадит в нее одну пулю и сразу же поймает на мушку вторую мишень. Он проделывал эту процедуру сотни раз.

Прис отключил прожектор. Батарейка рассчитана на восемь часов работы, но ведь он услышит, когда они появятся на тропе, так что нечего зря расходовать энергию. В таком деле нельзя допускать ни малейшего риска, а он не знает точно, сколько времени пройдет, прежде чем две цели войдут в поле зрения прицела.

Прис устроился поудобнее и, отвернув рукав комбинезона, глянул на часы: 19:10. Сидеть еще час, а может, и дольше. Но он должен быть настороже.

Прис не мнил себя настоящим снайпером. Он прежде всего был стратегом, руководителем, администратором, инструктором, но всегда считал, что командир обязан на собственной шкуре испытать все тяготы службы подчиненных, – хотя бы для того, чтобы лучше понимать их проблемы. Прис следовал этому правилу даже во Вьетнаме, где раз в неделю обязательно отправлялся на боевое задание. За два года он уничтожил тридцать двух солдат противника. Но разумеется, ни одна из этих удач официально не пошла ему в зачет, поскольку офицерам не полагалось выполнять работу рядовых снайперов. Тем не менее на его счету было тридцать два трупа, и это факт. Однажды ночью он за две минуты снял сразу четверых. Невероятный случай, немыслимые ощущения.

Правда, говорят, лучше всего запоминается первый удачный выстрел. Так было и с Джеком Присом. И сейчас, лежа в укрытии среди сгущавшегося мрака, он вспоминал, как сидел в темноте другого арканзасского леса (недалеко отсюда, меньше двадцати миль, если идти напрямик). Оружие у него тогда было отвратительное – невероятно тяжелое, с громоздким инфракрасным прожектором, привинченным к стволу снизу, и столь же громоздким прицелом сверху; на спине – огромный блок питания, ремни врезаются в тело. И все это снаряжение только для того, чтобы выпустить ничтожную стодесятиграновую пулю в металлической оболочке калибра.30, которая по убойной силе немногим превосходила патрон калибра.38 «Спешл». Сам карабин был хороший, из комплекта одного из трех рабочих «Снайперскопов М-3». Прис зарядил его патронами с наивысшей точностью поражения. Хотя Френчи Шорт сказал, что ему, возможно, не придется стрелять. Он был дублером.

«У нас для тебя есть небольшая работка, – обратился к нему Френчи Шорт. – Нужно убрать одного проклятого полицейского. Он – связник русских».

«Вот как?» – отозвался Прис, тогда еще двадцатичетырехлетний старший лейтенант и, в сущности, несформировавшийся юнец, уже успевший побывать на Олимпе славы: его статью «Теоретические основы действий снайперов в ночных условиях» опубликовал «Инфантри джорнэл». Правда, к тому времени его слава начала меркнуть.

Размышляя об этом позже, Прис вынужден был признать, что позорно купился на чудовищное вранье Френчи. Однако двадцатичетырехлетний офицер пехоты, зараженный бациллами антикоммунизма, которые распространяла политическая пропаганда в 1955 году, молодой человек, боготворивший Джо Маккарти и – черт побери! – только что избежавший Кореи, счел преподнесенную ему историю вполне разумной. Отчасти из-за Френчи, обладавшего просто сверхъестественным даром убеждения: он мог бы даже пленников ГУЛАГа сагитировать за сталинизм. Френчи, способный перевоплощаться как хамелеон, обезоруживающе обаятельный и по-бандитски безжалостный, одним прицельным огненным взглядом поглощал твою индивидуальность, становился твоим вторым «я», внедрялся в подсознание, лишая тебя воли.

«Мы думали, что оставили красных далеко позади в том, что касается инфракрасного излучения, – вещал Френчи с успокаивающим выговором жителя Джорджии, таким же как у Приса, хотя сам Шорт был родом из Пенсильвании. – Но черт побери, к нам поступают донесения, что они с успехом используют инфракрасный прицел на снайперской винтовке Драгунова, радиус действия – до двухсот ярдов».

«Проклятье», – выругался молодой офицер.

«Мы оба знаем, что они не так уж хороши в этом деле. С чего вдруг такие успехи?»

«Шпионы», – предположил Прис.

«Верно. Похоже, наш старина полицейский немного проигрался, о чем пронюхал агент красных и подкатил к нему с предложением: хочешь спастись – внедряйся в „Черный свет“. Полицейский по сфабрикованному обвинению арестовывает одного капрала и грозится разрушить его жизнь, но обещает отпустить, если тот снабдит его кое-какими документами. Контрразведчики взяли у парня показания и посадили его в каталажку. Теперь мы должны послать красным предупреждение: так будет с каждым, кто пойдет против американской армии, пленных мы не берем».

Если Прис и поверил Френчи, то лишь потому, что хотел поверить. К тому же ни для кого не было секретом, что всюду в государстве орудуют шпионы Красной Армии, способные на любое коварство. Френчи по этому поводу не раз говорил: «Эти ребята даже в Бога не верят, а значит, руки у тебя развязаны: ты способен на все».

И вот спустя четыре дня, сидя в засаде, он наблюдал за разворачивавшейся на его глазах драмой. Насколько он понял, Френчи разработал сценарий ареста, согласно которому настоящие стрелки должны были убить полицейского. «Расправу над шпионом» следовало представить как гибель представителя власти при исполнении служебных обязанностей: пусть одни только русские поймут, что произошло на самом деле. Но убить его было необходимо: долг перед родиной. А что, если профи промахнутся? Значит, их подстрахует Джек.

Прис, устроившись на дереве, наблюдал, как полицейский автомобиль подъехал и развернулся, заняв стратегическую позицию. Он навел прицел на мужчину и включил инфракрасный прожектор – темнота рассеялась. Полицейский сидел в машине – грустный, встревоженный. Он снял шляпу и стал терпеливо ждать, потом, через какое-то время, включил и выключил прожектор. Со своей позиции в возвышенном месте он отчетливо видел дорогу в кукурузном поле, хотя кукуруза создавала некоторые проблемы: ее листья слишком ярко переливались в свете луча. Тем не менее Прис был убежден, что без труда поразит эту цель.

Через некоторое время подкатил другой автомобиль, вставший перпендикулярно машине негодяя-полицейского, поскольку тот навел на приехавших луч своего прожектора. Из автомобиля вылезли два молодых парня: один – просто вылитый Джеймс Дин, с волнистыми волосами, зачесанными назад, с сигаретой во рту, в облегающих джинсах, второй – упитанный деревенский увалень в футболке. Джек не мог разобрать слов, но видел, что парни подняли руки, а полицейский вышел из своей машины. Судя по всему, происходило задержание преступников. Полицейский выкрикивал указания. Франтоватый парень бросил что-то в пыль. Прис навел прицел на брошенный предмет и увидел, что это гаечный ключ.

Толстый парень сделал несколько шагов в сторону. Прис с ужасом наблюдал за происходящим. Казалось, время остановилось. В то кошмарное, бесконечное мгновение Прис полностью перешел на сторону полицейского; присущее ему глубокое уважение к человеку в форме пересилило доводы разума.

«У него оружие!» – рвался из горла крик. Джек навел прицел на грудь красавчика и почти нажал на спусковой крючок. Почти. Но не до конца.

«Стреляй!»

«Нет».

Прис опустил карабин и вдруг осознал, что плачет. Но он продолжал вести наблюдение. В следующую секунду красавчик выхватил револьвер. Ночь озарилась вспышками выстрелов. Прис вновь поднял карабин и в зеленом поле прицела увидел, что толстый лежит на спине, а на его отливающей зеленью футболке расплывается темное пятно. В воздухе что-то висело: то ли пыль, то ли пороховой дым. Полицейский, спрятавшись за своей машиной, перезаряжал оружие. Красавчик исчез в кукурузе.

«Оставайся на месте! – мысленно кричал Джек. – Вызови подмогу. Он никуда не денется».

Но полицейский, перезарядив револьвер, поднялся. Джек видел, что он тоже ранен и передвигается медленно, тяжело, но с несгибаемой решимостью человека, которого заставляют исполнять свой долг некие внутренние силы.

«Оставайся на месте!» – приказывал ему Джек.

Полицейский, движимый упрямством или гордыней, не желал отсиживаться в укрытии. Может, он действительно был одним из немногих подлинных героев Америки? Одна его рука безжизненно болталась, но он продолжал брести по обочине грунтовой дороги, медленно переставляя ноги. Мужественный рыцарь, истекающий кровью, воплощение доблести и святого долга.

Полицейский вошел в заросли кукурузы, и Джек потерял его из виду. Он положил карабин и стал ждать. Текли минуты. До него донеслись крики, но слов по-прежнему было не разобрать. Затем треск, вспышки выстрелов в кукурузе. И тишина.

Джек ждал. Неподалеку от машины из кукурузы появилась фигура. Джек сначала не смог определить, кто это, но потом узнал полицейского. Тот едва передвигал ноги. Добравшись до своей машины, полицейский боком сел на водительское кресло и нашарил что-то рукой. Джек увидел, как он поднес к губам рацию, через некоторое время опустил ее, подождал, опять послал вызов. Предпринял третью попытку. Вновь опустил. Потом вдруг встрепенулся, схватил рацию и произнес несколько фраз. Связь была установлена.

Полицейский сидел в машине.

Джек поднял карабин и включил прицел: луч черного света выхватил полицейского из темноты.

Джек навел перекрестье на его грудь. Полицейский дышал с трудом и будто бы говорил сам с собой.

«Стреляй!» – приказал себе Джек.

«Это же красный», – напомнил он себе, хотя больше в это не верил.

«Стреляй!»

Карабин в руках вдруг отяжелел, прицел сбился.

«Стреляй!»

Он вновь вскинул карабин и совместил центр перекрестья с широкой грудью. Спусковой крючок трепыхнулся, карабин кашлянул сквозь глушитель. Отдачи Джек почти не почувствовал. Тело дернулось и завалилось на бок.

Джек отключил прицел, поставил карабин на предохранитель и перекинул оружие через плечо.

Спуститься с дерева на землю не составило труда, несмотря на громоздкий блок питания. Джек повернулся и зашагал вниз по холму. Он дошел почти до середины склона, когда раздался вой первой сирены.

Голоса.

Джек очнулся от воспоминаний.

Щелчок: прицел приведен в рабочее состояние.

Они шли, оживленно беседуя. Высокий мужчина и мальчишка ростом поменьше. Оптический прибор работал отлично. Он видел их отчетливо. Оба быстро шагали по лесной тропе, вившейся вдоль ручья, между двумя невысокими холмами. Расстояние стремительно сокращалось: семьдесят ярдов, шестьдесят…

Джек большим пальцем нажал на защелку предохранителя и стал медленно прицеливаться, беря на мушку высокого, призрачный зеленый силуэт которого виднелся в поле зрения прицела. Центр перекрестья лег на его грудь и будто прирос к ней. Палец вдавился в изгиб спускового крючка.