Текст книги "Черный свет"

– Сварливый – не то слово. Настоящий тиран. Но в общем-то, полезный человек, нужный, – сказала девушка. – И добрый. В душе. Правда, в последнее время на него находило.

– Да, мы заметили. Но он так мужественно боролся с этим. Арканзасский король Лир.

Расс мысленно похвалил себя за реплику о Лире, хотя саму пьесу тоже не читал.

– Особенный человек. Тиран, диктатор, но… даже не знаю, как сказать… необходимый. Такие больше не рождаются, да?

– Теперь рождаются такие, как я, – заявил Расс, рассмешив девушку. – И надо признать, это означает, что человечество идет к упадку.

– Да ладно тебе, Расс. Ты еще внесешь свою лепту.

– А ты… чья дочь?

– Мой отец – Джон, старший сын дедушки. Врач в Литл-Роке, терапевт. А я – Джинни.

– Джинни нью-йоркская? Я слышал, кто-то назвал тебя так.

– Ах это… Прошлым летом я проходила стажировку в журнале «Мадемуазель» в Нью-Йорке.

– А-а, – протянул Расс.

Черт, она его опередила!

– Занималась только тем, что подавала кофе размалеванным дурам, которые сначала принимали наркотики, а потом переключились на аэробику. Толку никакого.

– Толк будет. По крайней мере, так говорят.

– Слышал скандальную новость?

– Нет. А что случилось?

– Все чернокожие переполошились. Мне только что сообщила моя подруга, Тениль. Вон она со своей матерью.

– Я не…

– Дедушка получил «Серебряную звезду» за мужество, проявленное в битве за «выступ»[40]40
  Имеется в виду Арденнская операция (декабрь 1944 – январь 1945).


[Закрыть], но истинным героем проявил себя тогда, когда добился наказания для белого человека за убийство чернокожего. Преступника зовут Джед Поузи.

Эту фамилию Расс где-то слышал, но не помнил, в связи с чем.

– В шестьдесят втором году он забил до смерти лопатой одного из лидеров движения за гражданские права. Возле бензоколонки.

– Ах да, – произнес Расс. – Пока от моих изысканий только одна польза: я становлюсь специалистом по фолкнеровскому субстрату арканзасского округа Полк.

– Фолкнер, будь он урожденным арканзасцем, получил бы две Нобелевские премии, если бы не упился до смерти раньше времени. Как бы то ни было, дедушка призвал убийцу к ответу. Он не добился смертной казни для Джеда Поузи, зато отправил его в тюрьму до конца жизни.

– И что потом? – поинтересовался Расс.

– Дедушке это стоило победы на выборах. Его на двенадцать лет отлучили от должности окружного прокурора, которую он до этого занимал восемнадцать лет. В семьдесят четвертом он наконец опять победил на выборах и пробыл на этой должности еще восемь лет. К тому времени он стал сторонником движения, защищающего право на владение оружием. Представляешь?

– С трудом, – ответил Расс.

– Ну вот, а Джеда Поузи только что выпустили на свободу. Освободили через два дня после смерти дедушки.

– Боже, – ужаснулся Расс. – Какое неуважение!

– Нет, – возразила Джинни. – Это Арканзас.

И вдруг Расс словно перенесся в другое измерение. Поминки, гул голосов, толпа, даже милая умница Джинни Винсент – все куда-то отступило.

Перед глазами стояло только имя, выведенное угловатым почерком, – но где и на чем, он не мог вспомнить. Джед Поузи.

В каком-то списке.

Лем Толливер.

Лам Поузи.

Поп Двайер.

Что это за список?

– Расс? Тебе плохо?

– Да нет, я просто…

И вдруг он вспомнил. Джед Поузи. Он видел это имя в блокноте отца Боба. Джед Поузи был одним из тех людей, которые нашли Ширелл Паркер. Из всех, с кем Эрл Свэггер общался в последний день своей жизни, 23 июля 1955 года, остались в живых только он и миссис Конни.

– Тебе известно, где живет этот Джед Поузи?

– Я не… а в чем дело?

– Мы должны найти его. Обязательно!

Расс уже собрался все объяснить, но неожиданно появился Боб, оттащивший его от Джинни. Глядя на Боба, можно было подумать, что начинается война.

Глава 35

Порой он поражался сам себе!

Ред Бама, откинувшись в кресле, с минуту размышлял о том, какой дивный план он придумал и как быстро ему удалось обратить поражение в победу, в которой он теперь не сомневался.

Ему хотелось забраться на крышу бара и вопить во весь голос от радости. Тайная война, которую он вел, наконец-то близилась к завершению.

Его адвокат сообщил недавно, что освобождение Джеда Поузи прошло без сучка без задоринки, почти с пугающей легкостью. Самого Поузи заранее обо всем предупредили, проинструктировали – сначала тюремщик, подчинявшийся Реду, затем работавший на него частный детектив. Поузи сказали, что его скоро отпустят, но в благодарность за свое освобождение он обязан оказать одну услугу человеку (фамилия не называлась), который извлек его из каталажки. Старика предполагалось поселить в его старой хижине у подножия горы Айрон-Форк, в самой чаще арканзасского темнохвойного леса, примерно в миле от старой местной Семидесятой дороги. Джед к этому времени уже был заключенным со стажем – отсидел более тридцати лет; на первых порах боролся за выживание, а потом стал преуспевающим «авторитетом». За годы заключения он превратился в законченного лжеца, проницательного подлеца, манипулирующего человеческими слабостями. Жилистый, сухопарый, весь в татуировках – старая тюремная крыса, – он мог спокойно, не моргая, наблюдать за проявлениями самой изощренной жестокости. Чужие страдания его не трогали. Тюрьма уничтожила в нем всякую способность сопереживать людскому горю, и он с особенной радостью вспоминал тот счастливейший день в 1962 году, когда лопатой размозжил башку черномазому, а потом сел и стал пить свой последний «черри смэш», ожидая прибытия полицейских.

Так что, в сущности, свобода мало что для него значила. Гораздо заманчивее было другое: его просили помочь прикончить этого проклятого выродка Свэггера. Умирать будет веселее.

Джеду отводилась несложная роль. Ему сообщили, что примерно через неделю в лес к нему заявится Боб Ли Свэггер. «Зачем придет, как найдет, не спрашивай, – сказали ему, – но он придет, поверь нам. И тебе, Джед, нужно сделать только две вещи. Первое: просто наступи на половицу, снабженную радиосигнальным устройством, чтобы мы знали о его приходе. Второе: задержи его у себя до темноты или хотя бы до сумерек. Больше от тебя ничего не требуется. При дневном свете Боб Ли – очень опасный человек. Ночью – обычная мишень».

Джед, уверенный, что справится с заданием, злобно ухмыльнулся беззубым ртом. У него припасены несколько трюков, так что он найдет, чем занять мальчиков.

Вторая часть плана Реда – снайпер. Джек Прис в данный момент находился под опекой Дуэйна Пека на ферме, расположенной по другую сторону от Семидесятой дороги. Последние несколько дней он упражнялся в стрельбе по ночам и, если верить сообщениям Дуэйна, отлично поражал цели на расстоянии до двухсот ярдов. Кроме того, Прис регулярно, днем и ночью, изучал местность, где намечалось провести операцию. В конце концов, знание местности – могучий союзник снайпера. Как только Прис получит известие о том, что Свэггер прибыл к Джеду Поузи, он немедленно двинется на перехват. Дорога в лощину, в которой пряталась хижина этого старпера, тянулась по узкому проходу между двумя горами, где протекал ручей. Опытный Свэггер вроде бы не должен воспользоваться тропой, где сам бог велел устроить западню. Но он вряд ли задумается о возможной опасности – его мысли будут заняты загадкой, которую он пытается разрешить. К тому же, когда они тронутся в обратный путь, уже стемнеет, а подниматься в горы или идти в обход – не менее рискованно, да и времени займет много.

Прис будет сидеть в засаде в ста пятидесяти ярдах от тропы, слева, чтобы иметь открытое поле обзора. У М-16 отдача небольшая. Они войдут в конус инфракрасного луча, видимые отчетливо, словно при дневном свете, и он продырявит сначала Свэггера, потом мальчишку. Пустит каждому в грудь пулю весом в пятьдесят пять гран и убойной силой около восьмисот футо-фунтов, со скоростью чуть менее трех тысяч футов в секунду. Свэггер будет мертв прежде, чем мальчишка сообразит насчет выстрела, а сам парень умрет прежде, чем Свэггер начнет падать.

Когда Реду объяснили все в деталях, он сразу подумал о раздваивающейся мишени в стендовой стрельбе – о двух «птичках», летящих прямо на стрелка. Первые раза два тебя охватывает паника, но потом ты быстро усваиваешь методику: стреляешь сначала в дальнюю, а потом в ближнюю. Процесс несложный, но требующий скорее агрессивности и уверенности в себе, чем какого-то особого дарования.

Прекрасный план, основанный на предсказуемости Боба. Он обязательно узнает об освобождении Джеда Поузи: Ред позаботился, чтобы негритянку известили об этом. Боб не оставит сообщение без внимания – постарается проверить, не ловушка ли это. Обнюхает, ощупает со всех сторон, будет долго колебаться, раздумывать, но в конце концов клюнет на приманку. Должен клюнуть. Отступать не в его натуре. Он привык быть героем до конца. И в итоге станет жертвой собственного геройства.

А жаль, думал Ред. Свэггер, как и его отец, настоящий герой – отважный, умный, отчаянный. Таких людей с каждым годом все меньше; наверное, во всей Америке один Боб и остался, да еще, может, несколько армейских рейнджеров и «зеленых беретов». Ред уважал героизм, но не позволял себе быть сентиментальным. Если герой начинает угрожать его благополучию, значит его надо уничтожить. Надо сохранить то, чего он достиг. Что тут мудрить?

Зазвонил телефон.

– Бама слушает.

– Мистер Бама?

Звонил один из его помощников. Официально он числился консультантом по вопросам безопасности компании «Редлайн тракинг», а на самом деле улаживал всевозможные проблемы в области коммуникаций, которые порождал бизнес Реда.

– Что у тебя, Уилл?

– Сэр, как вам известно, мы по вашей просьбе отследили телефонные звонки, сделанные из мотеля в Архив сухопутных войск и «Джей-эф-пи текнолоджи».

– Да, знаю, Уилл. Это вы молодцы.

– Так вот, сэр, я подумал: если этот парень действительно так умен, как мы предполагаем, он вряд ли стал бы использовать отслеживаемый телефон, чтобы позвонить по личному делу.

– Угу.

– Он должен был связаться по таксофону. Поэтому я заехал вчера в тот мотель и переписал все номера, по которым звонили из вестибюля.

– Так-так.

«Интересно, к чему он ведет», – думал Ред.

– Затем я составил системную программу для компьютерной сети телефонной компании. Как вы знаете, я пока еще могу внедряться в их систему.

– Да.

– Выяснилось, что один звонок, за счет вызываемого абонента, был сделан в Ахо, штат Аризона.

– Хм.

– По номеру я узнал адрес. Вы говорили, что он из Аризоны. Так вот, сэр, оказалось, что это домашний адрес нашего приятеля. У него там жена и дочь. Я знаю, сэр, как это важно для вас. Теперь у вас есть хорошее оружие против него. Жена, маленькая дочка.

Ред кивнул.

– Отлично. Ты молодчина, Уилл, – похвалил он помощника. – Я очень тебе благодарен. Получишь хорошее вознаграждение.

– Спасибо, сэр. Ребят подключить?

– Не беспокойся. Я сам этим займусь.

Ред повесил трубку.

Заманчивая идея. Он может в любую минуту захватить его семью. Теперь Свэггер уж точно у него в руках.

Но для такой победы большого ума не требуется.

Ред подумал о собственных детях. Они в тепле и безопасности, потому что он создал для них мир, в котором им ничто не угрожает. Нет, семьи мы не трогаем. Семьи здесь ни при чем. Разбираться будем без семей. Семьи не в счет.

Ред не считал себя идеалистом… он просто не трогал семьи, и все. Это было единственное правило, которому он следовал.

Глава 36

Боба не покидало мрачное настроение. Он был подозрительнее, чем обычно, – сидел, сгорбившись, в напряженной позе, всем своим видом излучая враждебность, изредка покрякивая или что-то бормоча себе под нос. В трейлер возвращаться он не пожелал, а от мотелей отказался, пояснив, что там их с Рассом легко выследить. И вот теперь, окруженные неприветливой тишиной, они сидели в глуши гор Уошито при свете фонаря «Коулмен».

– Что тебя гложет? – не выдержав, спросил Расс. – Ты злишься. Я же вижу. Что-то произошло.

Как и следовало ожидать, Боб ничего не ответил. Он опять напомнил Рассу Ахилла. К этим суровым чертам, думал юноша, так пошел бы греческий бронзовый шлем, покореженный в боях под стенами Трои.

– Значит, ты что-то узнал, – не сдавался Расс.

Боб тяжело вздохнул. Изо рта, словно сжиженный гнев, вырвалось облачко пара, на мгновение освобождая Боба от злобных демонов, грозивших разодрать его на куски. Ярость разъедала его душу, как кислота.

– Я столкнулся с одной знакомой, – наконец заговорил он. – Никак не мог от нее избавиться. И она сказала: «Интересно, куда запропастился тот милый полицейский. Меня удивляет, что его здесь нет». Судя по всему, наш приятель Дуэйн Пек пас Сэма. Она видела его машину возле дома старика два-три дня кряду, а чуть позже заметила, что Пек сидел у Сэма на хвосте, когда тот ехал куда-то. Так что в скором будущем нам придется побеседовать с Дуэйном.

– Я бы посоветовал не торопиться, – сказал Расс.

– С чего это вдруг? – поинтересовался Боб, одарив юношу свирепым взглядом.

– Если ты вызовешь его на поединок и убьешь, значит ты станешь убийцей. И что это докажет?

– То, что Дуэйн Пек – труп.

– Только и всего. Но ты не найдешь человека или людей, которые убили твоего отца и на которых, как мы предполагаем, работает Дуэйн. Лучше дождаться, когда Дуэйн выступит против тебя. Вот тогда ты разделаешься с ним по справедливости. Ни у кого не возникнет подозрений, и ты вернешься домой к ИКН-четыре и Джулии. Умерь свой гнев до поры до времени.

Боб, сощурившись, воззрился в темноту; глаза превратились в две узкие щели, из которых била раскаленная добела ярость. Расс, словно зачарованный, наблюдал за ним, понимая, что лицезреет истинную сущность убийцы. Он впервые осознал, сколько гнева и ожесточенности таится в Бобе, и понял, на что способен этот человек.

Но Боб все же сумел обуздать себя.

– Ладно, с Пеком разберемся, когда придет время, – наконец произнес он.

– Вот и хорошо. А то я нашел для нас кое-какую работу.

– О чем это ты?

Расс сообщил ему об освобождении Джеда Поузи. Боб потребовал повторить все, что сказала Джинни. Откуда пришла информация? Может, это опять чьи-то происки? Или ловушка?

– Да нет, – отвечал Расс, – судя по всему, информация распространилась сама собой. Кто-то из чернокожих случайно узнал, и понеслось. Они с белыми даже не говорили на эту тему. Просто у Джинни есть подружка-негритянка, вместе с которой она учится в Вандербилте. А та услышала от матери.

– А чернокожие откуда могли узнать? – спросил Боб.

– Ну, ты же знаешь, они болтают друг с другом. Какой-нибудь чернокожий тюремщик сообщил жене о том, что Джеда Поузи отпускают на свободу, та сказала своей сестре, сестра – подруге, подруга – мужу, муж – брату, и пошло-поехало. Это как телеграф. Здесь слухи расходятся, пожалуй, быстрее, чем где бы то ни было. Хорошо развитая система распространения информации – залог выживания притесняемых групп населения.

– Но кто первым узнал? Вот что меня интересует. Откуда все началось?

– Не знаю. Думаю, след затерялся.

– Так не бывает, – раздраженно бросил Боб.

– И что ты предлагаешь? – с досадой воскликнул Расс. – Опросить жителей Блу-Ай? Ходить из дома в дом? Посмотри, все очень просто. Из тех, кто общался с твоим отцом в день его гибели, в живых остались только двое. Один из них – этот мужик. Может, это и есть самый важный свидетель. Они же были вместе часа три, пока искали Ширелл Паркер. Это очень много. Вдруг он вспомнит что-нибудь.

Бобу все это не нравилось:

– Почему именно теперь? Почему его освободили именно теперь?

– Да он же сидел в тюрьме с шестьдесят второго года. Более тридцати лет. Это немалый срок. Хочешь, прямо завтра поедем в Таккер и выясним все? А может, мне позвонить в газету… – «Черт, газета! Интересно, что они там решили с моей работой?» – и узнать, что думают ребята из отдела полицейской хроники? Или лучше сразу взять быка за рога? Отправимся завтра к Джеду и послушаем, что он скажет?

Расс словно спорил с глухим. Боб не выражал согласия, не высказывал возражений – просто смотрел перед собой пустым взглядом. Очевидно, взвешивал все за и против. Повлиять на его решение мог только он сам, а он верил лишь в то, что видел или мог потрогать.

– Мы даже не знаем, где он сейчас.

– Я ведь нашел Конни, – напомнил Расс. – И Джеда найду.

– Так тому и быть, – сказал Боб, завершая разговор. – А теперь спать.

Но сам Боб не спешил засыпать. Какое-то время он спокойно лежал при свете шипящего фонаря «Коулмен», пытаясь запихнуть поглубже свою ярость и восстановить душевное равновесие, а потом стал просматривать материалы, которые передал ему Джон Винсент: старую квитанционную книжку, залитый кровью блокнот с пожелтевшими страницами и листы линованной бумаги с записями Сэма.

Боб внимательно прочитал записи. С первого взгляда было ясно, что Сэм вел повторное расследование последнего дела отца. «Почему? – спрашивал себя Боб. – Что его заставило? Очень странно». Боб просто не мог себе представить, какова связь между двумя убийствами. Тело Ширелл нашли в тот день, когда был убит Эрл, а значит, времени на подготовку его устранения не было, если предположить, что причина его гибели – обнаружение трупа девочки.

Допустим, отца убили из-за Ширелл, рассуждал Боб. Судя по всему, Сэм сравнивал записи Эрла с более поздней, официальной версией преступления.

«Тело перевезено туда. С какой целью? – записал старик и ниже размашистым почерком добавил: – Чтобы скрыть место преступления!»

«В общем-то, конечно, – думал Боб, – более разумного объяснения не найти».

«Ноготь, – продолжал читать Боб. – Красная глина под ногтем!»

Под ногтем Ширелл? А это что значит?

Сэм сам разрешил загадку. «МАЛЕНЬКАЯ ДЖОРДЖИЯ, – написал он заглавными буквами и опять добавил: – Должно быть, подлинное место преступления».

Боб знал, что Маленькой Джорджией называли заброшенный карьер с красной глиной, находившийся в нескольких милях к западу от Блу-Ай, сразу же за границей города и округа. Скандальное местечко. Подростки ездили туда обжиматься. Ну и что с того? И он там бывал.

«Миссис Паркер уверяет, что убийца – чернокожий. В 1955 году ни одна молодая негритянка не села бы в машину с белым парнем?» – гласила следующая запись, сопровождавшаяся комментарием: «Проклятье!»

Досада Сэма была вполне объяснимой. Если Ширелл уехала с белым парнем, можно было строить предположения относительно заговора, в частности (хотя Боб пока не представлял, как именно все происходило) имело смысл рассматривать убийство девочки как одно из звеньев операции по устранению его отца. А если Ширелл ушла с чернокожим, искать логику просто бесполезно. Ведь если допустить, что Ширелл стала жертвой тщательно продуманного преступного сговора, нужно искать чернокожего, который мог бы погреть на этом руки. Кто это мог быть? Кто из них обладал достаточными средствами и связями, чтобы так тщательно организовать преступление, за которое понес наказание Регги Джерард Фуллер?

Загвоздка была в том, что в 1955 году Ширелл не села бы в машину с белым мужчиной. И Боб знал почему. Чернокожие девушки еще пять лет назад не садились в машину с белыми парнями. Да и сейчас, наверное, не садятся. Потому что белым парням от них нужно только одно.

Боб, по-прежнему озадаченный, перевернулся на спину и закрыл глаза, пытаясь заснуть.

Боб объехал город ровно шесть раз. Таким напряженным Расс его еще не видел. Взгляд Боба блуждал по сторонам, он сосредоточенно рассматривал все подряд: рельеф, улицы, здания, витрины. Он сидел натянутый как струна: мускулы вздулись, шея окаменела до такой степени, что казалось, грозила переломиться при малейшем движении.

– Ты как, в порядке?

– В идеальном, черт побери, – отозвался Боб.

– Вокруг ни души, – заметил Расс. – Как в любом маленьком американском городке в десять часов утра.

Пропустив его реплику мимо ушей, Боб продолжал сканировать взглядом улицы.

– Значит так, – наконец заговорил он, – идешь туда, делаешь что нужно и тут же выметаешься. Зря не болтаться, с хорошенькими женщинами не заигрывать. Занимаешься только работой. Никаких туалетов. Увидишь кого – тут же на попятную.

– Все ясно.

– За помощью ни к кому не обращаться. Никому не показывать, чем занимаешься. После себя ничего не оставлять. Нашел, что искал, – и отходи с оглядкой.

– Ну ты даешь! – присвистнул Расс.

– Я буду наблюдать отсюда.

– Послушай…

– За нами охотятся, – перебил юношу Боб. – Даже не сомневайся в этом.

Расс кивнул и вылез из машины. Конечно, он чувствовал себя нелепо. Эта жизнь в «красной зоне», в так называемой «боеготовности номер один», как выражался Боб, требовала полной отдачи энергии и душевных сил, человек задыхался, его охватывало непривычное отупение. Это было хуже паранойи: ты пребывал в уродливом, гнусном мире, где можно ждать чего угодно. Вон та женщина с детской коляской того и гляди сейчас извлечет из нее вместо ребенка АК-47, а что достает тот приветливый почтальон – случайно, не обрез? Нет, это уж слишком. Так жить может только сумасшедший.

Расс, приказывая себе не думать об опасности, преодолел расстояние до лестницы – шагов тридцать – и влетел в дверь. Никто не стрелял, даже больше: на него, кажется, не обратили внимания.

Поиски, конечно, заняли какое-то время, но, слава богу, не целую вечность. В телефонных справочниках фамилия Поузи вообще не значилась. Расс попросил подшивку окружного еженедельника «Стар» за 1962 год и стал листать ее, пока не наткнулся на сенсационное сообщение.

«ЖИТЕЛЬ ОКРУГА УБИВАЕТ НЕГРА», – гласил крупный заголовок в верхней части страницы.

Ниже была помещена фотография Джеда Поузи, на которой виднелось угрюмое лицо негодяя со впалыми щеками: челюсти плотно сжаты, оскаленный рот полон мелких острых зубов, глаза – две злобные черные точки, под подбородком – идентификационный номер, присвоенный управлением шерифа округа Полк. Черты отличала странная асимметричность, будто кто-то сначала расколол голову Джеда на две части, а потом не очень аккуратно склеил их. Рядом был запечатлен Дэвидсон Фуллер – изможденный чернокожий лет шестидесяти пяти с короткими седыми волосами, напоминавшими мочалку для мытья алюминиевой посуды, и измученным взглядом отца, все еще оплакивающего горькую потерю. Обе фотографии были наложены на снимок, сделанный у заправки сразу же по прибытии полиции: возле разбитого грузовика лицом к небу лежит человек, верхняя часть тела прикрыта старым одеялом, из-под которого тянется черная неровная полоса – кровь. Содрогнувшись, Расс стал читать статью, в которой упоминался адрес Поузи. Проселочная дорога № 70. Он приблизился к карте округа и быстро отыскал объект «RR 70». Но та ли это дорога? Расс огляделся, выискивая кого-нибудь из пожилых, чтобы уточнить, но потом вспомнил про «Справочник по штатам для писателей», выпущенный в тридцатых годах. Порывшись в каталоге, он нашел шифр книги и без труда отыскал ее в свободном доступе. Пролистывая справочник округ за округом, он наконец дошел до статьи, посвященной округу Полк, к которой прилагалась карта 1938 года. Все верно: в прошлом эта дорога обозначалась номером 70.

Теперь надо было найти план местности. Расс подошел к шкафу, где хранились карты округа с подробными схемами участков местности. Он отыскал карту нужного района, на которой была обозначена Семидесятая дорога – прямая линия, тянувшаяся к востоку от Двести семьдесят первого шоссе мимо озера Айрон-Форк. Она стрелой устремлялась в самую глубь отмеченных на карте целинных земель, бежала в никуда, может быть, на край света. Судя по всему, цивилизация еще не проникла в темную глушь этих девственных лесов; даже канализацию пока не проложили. Но это было не важно. Расс изучал названия объектов, расположенных вдоль дороги. Далеко-далеко в глуши – милях в двадцати от центрального шоссе, почти у самой горы Айрон-Форк, – значилось «Логово Поузи». Кроме зловещего «ЛЕС», других пометок в том месте не было. Закорючка, обозначавшая необорудованную извилистую дорогу, указывала в никуда.

Расс постарался как можно точнее перечертить план местности и, довольный собой, покинул библиотеку. Он нашел его. Так быстро, так просто.

По Двести семьдесят первому шоссе они доехали до Семидесятой грунтовой проселочной дороги. Расс, увидев указатель «Озеро Айрон-Форк», закричал:

– Туда, туда!

Но Боб и не думал сворачивать.

– Не ори, – урезонил он юношу и, развернувшись, направился в ближайший город под названием Эйкорн, где за бензоколонкой, расположенной напротив убогих ларьков и разместившейся в трейлере почты, стоял одинокий облезлый магазинчик, работающий допоздна. Боб затормозил перед ним. – Колу хочу купить, – сказал он. – Пойдем.

Они вошли в магазин. Боб взял с витрины для себя и для Расса по пластиковой бутылке кока-колы и двинулся к прилавку, за которым стояла мрачно наблюдавшая за ними чернокожая женщина. На лице Боба появилось нечто такое, отчего Расс завороженно уставился на него, как в кино. Улыбка! Сияющая, лучезарная, приветливая улыбка.

Женщина улыбнулась в ответ.

– Может, вы сумеете помочь мне, мэм, – обратился к ней Боб. – Мои друзья из Литл-Рока собирались приехать сюда и поискать охотничьи угодья. Черт, наверное, я заблудился. Вы, случайно, не видели компанию приезжих? Городские ребята, ведут себя настороженно… Дело в том, что мы все работаем в полиции Литл-Рока. Вы, наверно, сразу способны узнать группу полицейских: взгляд блуждающий, кто-нибудь один постоянно идет сзади, присматривается, говорят тихо, держатся друг друга. Вы не видели здесь моих приятелей, скажем, в последние несколько дней?

– Мистер, в сезон охоты таких парней здесь видимо-невидимо. Но вот уже несколько месяцев я не встречала ни души. Не знаю, о ком вы говорите.

– И вездеходов не замечали? Темные очки, дорогие ботинки, одежда будто только что из магазина?

– По-моему, вы ищете не полицейских.

– По правде сказать, нет. Я ужасно беспокоюсь за этих ребят, черт бы их побрал, и буду очень благодарен, если вы немного подумаете и попытаетесь вспомнить.

– Нет, сэр. Таких не было.

– Что ж, большое спасибо.

Боб оставил на прилавке пятидолларовую купюру, и они покинули магазин.

– Ну ты и осторожный, – заметил Расс, направляясь вместе с Бобом к грузовику.

– Жить хочется, – отозвался тот.

По Двести семьдесят первому шоссе они доехали до грунтовки и свернули. Боб время от времени останавливал грузовик, вылезал и внимательно осматривал дорогу. Свежих следов от шин не было. Вскоре вдалеке, с правой стороны, у зеленого склона горы, заблестела оловянная гладь озера. Они миновали его и поехали дальше, углубляясь в лес.

Над головой сомкнулись кроны деревьев, заслоняя солнце и небо. Они катили по зеленому туннелю в темноту. Через каждую милю Боб останавливал машину, вылезал из-за руля и, дождавшись, когда осядет пыль, осматривал дорогу, одновременно прислушиваясь. Его упорство и медлительность вызывали у Расса досаду.

«Скорей, скорей», – мысленно подгонял он своего старшего друга.

Потом они поползли мимо безлюдных ферм, полей, лугов. Вскоре, однако, их обступила непролазная чаща: красильные дубы, карии, вязы, колючие кусты шиповника, юкка…

Наконец они добрались до тропы, убегающей вправо.

– Прибыли, – сказал Расс. – Хижина здесь.

Но Боб не останавливался. Через милю он съехал с дороги, загнав машину как можно глубже в заросли.

– Правильно, по этой дороге легче идти пешком, – одобрил Расс.

– Дело не в легкости, а в безопасности.

Боб вылез из машины и стал ждать, когда уляжется пыль.

– Боб, я…

– Помолчи, – приказал Боб. – Напряги слух. Закрой глаза и слушай.

Расс ничего не уловил. Боб застыл на пять минут, ожидая, не раздастся ли вдали гул преследующей их машины. Ничего. Лишь тишина, изредка нарушаемая клекотом какой-нибудь птицы и мирным посвистом ветра в листве.

– Ладно, – произнес Боб, глядя на схему, наспех перечерченную Рассом с плана местности. – На твое творчество можно положиться?

– Это почти калька, – заверил его Расс.

– Похоже, дорога тянется на юго-восток. Значит, хижина стоит в лесу примерно в полутора милях от нее и где-то в миле от нас.

Боб вытащил из кармана небольшой компас, определил азимут, затем взял из машины бинокль, и они двинулись в путь. Их мгновенно поглотил лес – густой, сумрачный. Свет с трудом пробивался сквозь лиственный свод. Не лес, а самые настоящие джунгли, подумал Расс.

Боб время от времени поглядывал на компас и менял направление. Вскоре Расс перестал понимать, куда они идут. Казалось, они просто брели по душному темному лесу, оглашаемому пением птиц и жужжанием кусачей мошкары. Рассу казалось, что они безнадежно заблудились.

– Ты знаешь, куда мы идем?

– Да.

– И сможешь вывести нас отсюда?

– Да.

– Мы, наверное, уже несколько миль протопали.

– Около трех. Хотя по прямой меньше мили. Но в джунглях никто не ходит по прямой, если не хочет, чтобы его сняли.

Ему это не впервой, думал Расс. Он сам «снимал» людей.

«Только посмотрите на него!» – удивился юноша. Боб двигался по лесу легко и тихо – ни разу не поскользнулся, не споткнулся, не хрустнул веткой, петляя между стволов с непринужденностью бывалого охотника. Спокойный, предельно сосредоточенный взгляд обшаривает каждый кустик. Кожаный Чулок, Натти Бампо, Дэниел Бун, Дэви Крокетт. Проклятый Джон Уэйн, с которым все сравнивают его отца. Вскоре на синей рубашке Боба проступили пятна пота, но он как ни в чем не бывало продолжал кружить по лесу, не убирая ладони с рукоятки кольта калибра.45, торчавшего из-за пояса.

Через некоторое время они вышли к прохладному чистому ручью. Расс осторожно спустился по камням, наклонился и стал пить. Вода имела металлический привкус.

– Так слишком много шума, – заметил Боб. – Зачерпни ладонями и пей по глоточку. В морской пехоте никогда не служил?

– Нет, конечно.

– Ладно, пойдем. Теперь уже недалеко.

Они пересекли тропинку, тянувшуюся между двумя невысокими холмами. Судя по всему, она вела на поляну, которая смутно виднелась впереди. Но Боб не искал легких путей. Дойдя до середины небольшой лощины, он потянул Расса с тропы в заросли и вскоре вывел на возвышение, где росли сосны. Взору Расса предстало светлое открытое пространство. Боб вдруг опустился на землю и пополз по-пластунски через поляну, чтобы добраться до деревьев, под которыми можно было укрыться. Чувствуя себя полнейшим идиотом, Расс последовал его примеру.

Внизу у ручья, в двухстах ярдах от них, виднелась деревянная хижина – низкая, грубо склоченная, с поленницей, сараем и загоном для свиней. Неподалеку стоял разбитый «шевроле» с облезлым крылом. Жалкое, убогое жилище, которому не нашлось бы места в причудливой деревушке Догпэтч[41]41
  Догпэтч – вымышленное селение в комиксах Ала Кэппа.


[Закрыть].

– Ни телефона. Ни телевизионной антенны, будь она проклята. Ни электропроводов, – заметил Боб.

– Напрашивается вопрос, – добавил Расс. – Если он только что из тюрьмы, почему у дома такой обжитой вид?