Текст книги "Мёртвая зона"

7

Небольшой городок Тиммесдейл, штат Нью-Хэмпшир, расположен к западу от Дарема и входит в третий избирательный округ. На плаву его держит самая маленькая из ткацких фабрик Четсворта – покрытое копотью кирпичное строение, уродливо торчащее на берегу реки Тиммесдейл-Стрим. По данным местной Торговой палаты, в истории города достоин упоминания лишь один факт: он первым в Нью-Хэмпшире перешел на электрическое уличное освещение.

Однажды вечером в начале января в единственный в Тиммесдейле паб зашел прихрамывающий молодой человек с ранней сединой. Хозяин Дик О’Доннелл стоял за стойкой бара. Заведение пустовало, что было вполне объяснимо: день будний, да и ветер с севера уже намел сугробы и все еще не сбавлял обороты.

Хромой посетитель отряхнул на пороге обувь, подошел к стойке и заказал кружку пива, а потом, не спеша, выпил еще пару, поглядывая на экран телевизора, висевшего над стойкой. Уже пару месяцев цвета на экране барахлили, и Фонзи – персонаж сериала «Счастливые дни» – сильно смахивал на румынского вурдалака.

О’Доннелл не помнил, чтобы видел этого парня раньше.

– Налить еще? – поинтересовался он, обслужив двух старых «кошелок», сидевших в углу.

– Можно. – Парень показал на висевшую в рамке на стене увеличенную фотографию карикатуры из газеты. – Судя по всему, вы с ним встречались?

На карикатуре Грег Стилсон в сдвинутой на затылок каске спускал с лестницы Капитолия Луиса Квинна в деловом костюме – того самого конгрессмена, которого чуть больше года назад уличили в поборах с владельцев автостоянок. На подписи значилось: «Всем коленкой под зад», а сверху от руки было написано: «Дику О’Доннеллу – владельцу лучшего салуна в третьем округе. Так держать, Дик! Грег Стилсон».

– Еще бы! – подтвердил О’Доннелл. – Он выступал здесь перед выборами в конгресс. По всему городу развесили плакаты, призывавшие прийти сюда в субботу в два часа и пропустить стаканчик за счет Грега. Лучшего дня мне не припомнить! Вообще-то он обещал оплатить только одну выпивку на человека, а кончилось тем, что оплатил все! Представляете?

– Похоже, вы считаете его отличным парнем.

– Еще бы! Готов пересчитать ребра каждому, кто скажет, что это не так.

– Не буду спорить. – Парень положил на стойку три четвертака. – Угоститесь за мой счет.

– Что ж, с удовольствием. Спасибо, мистер…

– Меня зовут Джонни Смит.

– Рад познакомиться, Джонни. А я – Дик О’Доннелл. – Он налил себе кружку пива. – Да, Грег много сделал для этой части Нью-Хэмпшира. Тут немало тех, кто стесняется сказать об этом прямо, но я к ним не отношусь и заявляю во всеуслышание: недалек тот день, когда Грег Стилсон станет президентом!

– Думаете?

– Уверен! – подтвердил О’Доннелл, возвращаясь за стойку. – Для Грега с его потенциалом Нью-Хэмпшир слишком мал. Он потрясающий политик, а услышать такое от меня дорогого стоит. Я всегда считал, что все политики – шайка проходимцев и бездельников. И до сих пор так считаю, но Грег – исключение. Он честный малый! Скажи мне кто-нибудь лет пять назад, что я буду говорить нечто подобное, я бы рассмеялся в лицо. Не представлял, что найду хорошее в политике. Это казалось мне таким нелепым, как вообразить, что я стану стихоплетом. Но, черт возьми, Грег – стоящий парень!

– Обычно эти ребята набиваются в друзья во время избирательной кампании, а потом посылают подальше, пока не настанет срок избираться вновь. Я сам родом из штата Мэн и как-то написал нашему сенатору Эдмонду Маски – и знаете, что получил в ответ? Формальную отписку!

– А я что говорю? – подхватил О’Доннелл. – Чего от них ждать? А вот Грег – не такой! Он приезжает в свой избирательный округ каждые выходные! Разве это похоже на то, что он нас всех «посылает»?

– Каждые выходные? – переспросил Джонни, делая глоток. – И куда? В Тримбулл? Риджуэй? Большие города?

– У него разработана целая система, – уважительно произнес О’Доннелл, явно никогда не придерживавшийся никакой системы. – Всего в округе пятнадцать городов, начиная от столицы штата и заканчивая такими крошечными, как Тиммесдейл и Куртерс-Нотч. Он посещает по одному городу в неделю, а когда объедет все, начинает заново. А вы знаете, что такое Куртерс-Нотч? Там живет всего восемьсот душ. А теперь представьте, что парень не остается на выходные в Вашингтоне, а едет в Куртерс-Нотч, где морозит себе задницу на встрече с избирателями. Непохоже, чтобы он «посылал подальше», верно?

– Не похоже, – согласился Джонни. – И что он делает на встречах? Просто жмет руки?

– Нет, в каждом городе он снимает зал на всю субботу. Около десяти утра приходит туда, и люди могут зайти и поговорить с ним. Рассказать о своих проблемах. Поделиться мыслями. Если есть вопросы, он на них отвечает, а если не может, возвращается в Вашингтон и находит ответ там! – О’Доннелл торжествующе посмотрел на Джонни.

– А когда он был в Тиммесдейле последний раз?

– Пару месяцев назад. – О’Доннелл подошел к конторке и, порывшись в бумагах, достал потрепанную газетную вырезку и положил на стойку бара возле Джонни. – Вот список. Взгляните и судите сами!

Вырезка была из довольно старой риджуэйской газеты. Заметку озаглавили «Стилсон объявляет о создании “центров обратной связи”». Первый параграф, казалось, целиком позаимствовали из рекламного пресс-релиза команды Грега. За ним следовал список городов и предполагаемых дат их посещения Стилсоном. В Тиммесдейле он должен был снова появиться только в середине марта.

– Впечатляет, – признал Джонни.

– Еще бы! И люди это видят и ценят.

– Судя по графику, на прошлой неделе он должен был посетить Куртерс-Нотч.

– Верно! – засмеялся О’Доннелл. – Старый добрый Куртерс-Нотч! Еще пива, Джонни?

– Только если за компанию. – Джонни положил на стойку пару долларов.

– Не возражаю.

Одна из двух пьянчужек бросила монету в музыкальный автомат, и бар наполнили звуки самой известной песни в стиле кантри «Поддержи своего любимого». Ее исполняла Тэмми Уайнетт. Голос певицы звучал хрипло и устало, будто ей совсем не хотелось петь в таком месте.

– Эй, Дик! – крикнула другая. – Тут собираются обслуживать?

– Заткнись! – рявкнул бармен.

– Да пошел ты! – отозвалась она и загоготала.

– Черт тебя побери, Кларисса, я предупреждал, чтобы в моем баре не выражаться! Я предупреждал…

– Отвяжись и налей нам еще пива.

– Ненавижу этих двух потаскух! – пожаловался О’Доннелл Джонни. – Две проклятые алкашки! Они ошиваются здесь с незапамятных времен, и не удивлюсь, если обе меня переживут, чтобы плюнуть мне на могилу. Куда катится мир?!

– Да уж, – согласился Джонни.

– Извините, мне надо отойти. У меня есть помощница, но зимой она работает только по пятницам и субботам.

О’Доннелл налил два бокала пива и отнес их за столик. Он что-то сказал Клариссе; та в ответ снова громко выругалась и засмеялась. В заведении стоял запах давно съеденных гамбургеров. Голос Тэмми Уайнетт с трудом пробивался сквозь треск заезженной пластинки. Батареи отопления нагнетали тепло, а в окна снаружи стучала снежная крупа. Джонни потер виски. В этом баре все было до мелочей знакомо – он ничем не отличался от подобных заведений в сотнях других маленьких городов. Голова раскалывалась. Пожав руку О’Доннеллу, Джонни узнал, что у того есть огромная старая дворняжка, обученная по команде бросаться на человека. Дик мечтал о том, чтобы ночью к нему в дом залез грабитель. Тогда он вполне законно спустит на него пса, и в мире станет на одного извращенца-хиппаря меньше.

Господи, как же сильно болела голова!

О’Доннелл вернулся, вытирая руки о фартук. Тэмми Уайнетт закончила петь, и теперь звучал хит любимца дальнобойщиков Реда Совайна «Медвежонок».

– Спасибо, что угостили. – О’Доннелл налил пиво в два бокала.

– Не за что, – отозвался Джонни, изучая газетную вырезку. – Куртерс-Нотч на прошлой неделе, и Джексон на этой. Я никогда не слышал о таком городе. Наверное, тоже маленький?

– Большим его назвать нельзя, – подтвердил бармен. – Раньше там был лыжный курорт, но потом разорился. Много безработных. Занимаются по мелочи переработкой древесины да копаются на фермах. Но Грег не брезгует наведываться и туда! Беседует с ними, выслушивает их жен. А в Мэне вы где живете, Джонни?

– В Льюистоне, – солгал Джонни. В заметке говорилось, что Грег Стилсон встретится с избирателями в здании муниципалитета.

– Вы, наверное, приехали покататься на лыжах?

– Нет, несколько лет назад я повредил ногу и больше не катаюсь. А здесь проездом. Спасибо, что дали посмотреть. – Джонни вернул вырезку бармену. – Очень интересно.

О’Доннелл аккуратно вернул вырезку на место в конторке. Бар был пуст, и жизнь его наполняли только пес, обученный бросаться на людей, да Грег Стилсон, устроивший столь незабываемое посещение его заведения.

Внезапно Джонни пожалел, что все еще жив. Если его дар ниспослан Богом, то Бог – псих, которого надо остановить. Если Бог хотел умертвить Грега Стилсона, то почему не убил его сразу, обмотав пуповиной горло при рождении? Или не устроил так, чтобы тот, подавившись куском мяса, задохнулся? Или не поразил ударом тока, когда тот крутил ручку радиоприемника? Или не утопил в старом водостоке? Зачем Богу понадобилось выполнять грязную работу руками Джонни? Ведь спасение мира – вовсе не его стезя. Этим занимаются безумцы, и только они не стесняются браться за это. Джонни вдруг решил, что оставит Грега Стилсона в живых в пику Господу Богу.

– Джонни, с вами все в порядке? – спросил О’Доннелл.

– Что? Да, конечно.

– Просто вид у вас какой-то странный…

А Чак Четсворт: Но я точно убил бы его. Потому что иначе меня до конца жизни преследовали бы призраки миллионов загубленных им душ.

– Задумался, – пояснил Джонни. – Знаете, я был рад выпить с вами.

– Взаимно, – отозвался О’Доннелл с довольным видом. – Жаль, что такие, как вы, редко сюда заглядывают. Люди едут на лыжные курорты. В шикарные места. Туда они везут свои деньги. Знай я, что они ко мне заглянут, я все здесь устроил бы иначе, так, как им нравится. Повесил бы плакаты с видами Швейцарии и Колорадо. Оборудовал бы камин. Зарядил музыкальный ящик пластинками с рок-н-роллом, а не этим дерьмом… Да что говорить! – Он пожал плечами. – Не такой уж я плохой!

– Конечно, нет! – заверил его Джонни, слезая со стула и думая о собаке, натасканной на людей, и мечте хозяина спустить ее на грабителя-наркомана из хиппи.

– Расскажите обо мне своим друзьям, – попросил О’Доннелл.

– Обязательно!

– Эй, Дик! – окликнула бармена одна из выпивох. – Тебя не учили обслуживать с улыбкой?

– Ты когда-нибудь заткнешься? – закричал О’Доннелл, багровея.

– Да пошел ты! – прокричала в ответ Кларисса и снова загоготала.

Джонни тихо выскользнул за дверь навстречу непогоде.

8

В Портсмуте Джонни остановился в отеле «Холидейинн». Вернувшись вечером в гостиницу, попросил портье подготовить счет к завтрашнему утру.

Поднявшись к себе в номер, он сел за письменный стол, взял несколько чистых листов бумаги с логотипом гостиницы и ручку. Голова разламывалась от боли, но нужно написать несколько писем. От недавней вспышки внутреннего протеста – если это был он – не осталось и следа, а проблема Грега Стилсона по-прежнему требовала решения.

Я сошел с ума, подумал он. Я действительно спятил. Перед глазами возникли броские заголовки:

«Безумец стреляет в конгрессмена от Нью-Джерси».

«Стилсон пал от руки сумасшедшего».

«Град пуль обрывает жизнь конгрессмена от Нью-Джерси».

А уж как порадуется «Инсайд вью»!

«Самозваный ясновидец убивает Стилсона. 12 известных психиатров раскрывают причины поведения Смита». А в колонке сбоку Дис, наверное, поделится воспоминаниями о том, как Джонни угрожал пристрелить из дробовика его, самого обычного прохожего.

Безумие!

Долг за лечение был полностью выплачен, но теперь предъявят особый счет, и отцу с его новой женой придется долгие годы рассчитываться за дурную славу сына. На них обрушится шквал гневных писем. Все, с кем Джонни общался, будут допрошены: Четсворты, Сэм, шериф Джордж Баннерман. Сара? Возможно, до Сары они не доберутся, ведь не на президента же он готовил покушение. Во всяком случае, на данный момент это так. Тут немало тех, кто стесняется сказать об этом прямо, но я к ним не отношусь и заявляю во всеуслышание: недалек тот день, когда Грег Стилсон станет президентом!

Джонни потер виски. Головная боль накатывала медленными волнами и мешала сосредоточиться на письмах. Он решительно придвинул к себе лист бумаги, взял ручку и написал: «Дорогой папа!» В окна билась снежная крупа, напоминая о разыгравшейся непогоде. Наконец ручка заскользила по бумаге, сначала нехотя, но потом все увереннее и быстрее.

Глава двадцать седьмая

1

Джонни поднялся по деревянным ступенькам, очищенным от снега и посыпанным солью. Пройдя сквозь двойные двери, он оказался в вестибюле с развешанными на стенах образцами бюллетеней и плакатами, извещавшими о предстоящем третьего февраля специальном городском собрании жителей Джексона. Там также висело объявление о приезде Грега Стилсона и его фотография в каске, сдвинутой на затылок. Неизменная кривая ухмылка словно говорила: «Нас-то им не обдурить, верно, парни?» Справа от зеленой двери, ведущей в зал, Джонни увидел еще одно объявление на деревянной подставке: «Прием экзаменов на водительские права. Приготовьте документы заранее». Джонни нерешительно остановился. На холодном воздухе изо рта шел пар.

Помешкав, он толкнул дверь и вошел в помещение, жарко натопленное большой печью. За столом, на котором были разбросаны бумаги, сидел полицейский в расстегнутой парке. Джонни заметил на столе прибор для проверки зрения.

Полицейский поднял глаза на Джонни, и тому стало не по себе.

– Чем могу вам помочь, сэр?

Джонни прикоснулся к фотоаппарату, висевшему у него на шее.

– Я хотел здесь немного осмотреться, – объяснил он. – Приехал по заданию журнала «Янки». Мы готовим большой материал об архитектуре ратуш в штатах Мэн, Нью-Хэмпшир и Вермонт. С фотографиями.

– Валяйте, – сказал полицейский. – Моя жена постоянно читает ваш журнал. А я от него засыпаю.

Джонни улыбнулся:

– Архитектура Новой Англии отличается… некоей строгостью.

– «Строгостью», – с сомнением повторил полицейский, но решил не вдаваться в подробности. – Следующий, пожалуйста!

К столу подошел молодой человек и протянул полицейскому экзаменационный бланк. Взяв его, тот произнес:

– Посмотрите, пожалуйста, в глазок и назовите дорожные знаки, которые я буду показывать.

Молодой человек прильнул к глазку, а полицейский положил на экзаменационный бланк тестовый ключ. Джонни направился к центральному проходу и щелкнул находившуюся в ее конце трибуну.

– Знак «стоп», – сказал молодой человек за его спиной. – Потом знак «уступи дорогу», затем – предписывающий знак… «нет поворота направо», «нет поворота налево», в таком роде…

Джонни не ожидал встретить в здании муниципалитета полицейского и даже не удосужился купить пленку для фотоаппарата, взятого для отвода глаз. Но делать нечего. Сегодня уже пятница, и Стилсон появится завтра, если не случится ничего неожиданного. Он ответит на вопросы и выслушает предложения добропорядочных жителей Джексона. Его будет сопровождать приличная свита. Два помощника, два консультанта и молодые люди в темных костюмах и спортивных куртках, еще не так давно носившие джинсы и разъезжавшие на мотоциклах. Грег Стилсон по-прежнему очень заботился о личной безопасности. На митинге в Тримбулле охранники вооружились обрубками бильярдных киев. Носят ли они сейчас пистолеты? Трудно ли конгрессмену США добиться для своих охранников разрешения на скрытое ношение оружия? Вряд ли. Джонни понимал, что у него есть только одна попытка и он должен использовать свой шанс. Вот почему так важно осмотреть зал заранее и решить, стоит ли подстерегать Стилсона здесь или лучше на автостоянке, сидя в машине с опущенным стеклом и с винтовкой на коленях. Вот почему он явился сюда и находился здесь, в тридцати футах от полицейского, принимавшего экзамены на водительские права.

Слева висела доска объявлений; Джонни навел на нее камеру и «щелкнул». Господи, ну почему он не потратил еще пару минут и не купил пленку? Объявления касались самых разных аспектов городской жизни: званых ужинов, предстоящей игры школьной команды, порядка регистрации собак и, конечно, ожидавшегося визита Грега. Увидев объявление о том, что городскому совету нужна стенографистка, Джонни сделал вид, что оно очень заинтересовало его, а сам начал лихорадочно размышлять.

Конечно, если Джексон покажется слишком рискованным, можно перенести покушение на следующую неделю, когда Стилсон поедет в городок под названием Апсон. Или еще на неделю, когда он окажется в Тримбулле. Или еще на неделю. Но так может продолжаться до бесконечности!

Нет, все должно произойти на этой неделе! Точнее – завтра!

Он «щелкнул» большую печь в углу и, взглянув наверх, увидел балкон. Даже не балкон, а галерею с перилами на уровне пояса и широкими белыми панелями, украшенными резными ромбами и завитушками. Там вполне можно укрыться и незаметно наблюдать за происходящим, а в нужный момент выпрямиться и…

– А какая у вас камера?

Джонни обернулся, не сомневаясь, что это полицейский. Сейчас он попросит фотоаппарат, выяснит, что там нет пленки, затем спросит документы, и все будет кончено.

Но это оказался не полицейский, а молодой человек, только что сдававший экзамен. Лет двадцати с небольшим, с длинными волосами, приятным открытым взглядом, в замшевом пиджаке и потертых джинсах.

– «Никон», – ответил Джонни.

– Отличная камера! У меня камеры – настоящий пунктик! Вы давно работаете на «Янки»?

– Вообще-то я работаю внештатно, – пояснил Джонни. – Иногда для «Янки», иногда для «Кантри джорнал», а то и для «Даун-ист».

– А для больших изданий? Вроде «Пипл» или «Лайф»?

– Нет. Во всяком случае, пока.

– А какую вы поставили диафрагму?

Что, черт возьми, это еще за штуковина?

– Вообще-то я всегда ставлю по наитию.

– Значит, на глаз. – Молодой человек улыбнулся.

– Ну да, на глаз!

Парень, исчезни! Ради Бога! Пожалуйста!

– Я и сам хочу стать внештатным корреспондентом, – пояснил молодой человек. – Мечтаю когда-нибудь сделать снимок, похожий на «Водружение флага на Иводзиме»[18]18
  Фотография времен Второй мировой войны; использовалась на плакатах, призывавших покупать облигации военного займа. Сюжет этой фотографии лег в основу памятника в вашингтонском пригороде Арлингтоне, штат Виргиния.


[Закрыть].

– Я слышал, что снимок был постановочным, – заметил Джонни.

– Может быть, но это не важно. Этот снимок – классика! А как насчет первой фотографии приземляющегося НЛО? Я бы точно не отказался! Знаете, у меня есть подборка удачных снимков, сделанных здесь. А с кем конкретно вы ведете дела в «Янки»?

Джонни прошиб пот.

– Вообще-то с этим заданием они вышли на меня сами, – пояснил он. – Это было…

– Мистер Клоусон, прошу вас подойти, – нетерпеливо произнес полицейский. – Посмотрим ваши ответы вместе.

– Извините, начальник зовет! Еще увидимся.

Клоусон поспешил к столу, а Джонни облегченно выдохнул. Пора убираться отсюда, и как можно скорее.

Чтобы уход не казался бегством, он «щелкнул» еще пару-тройку раз, не отдавая себе отчета в том, на что конкретно направлен объектив, после чего удалился.

Молодому человеку в замшевом пиджаке было явно не до Джонни. Судя по всему, Клоусон провалил письменный экзамен и теперь что-то яростно доказывал полицейскому, но тот лишь качал головой.

Джонни ненадолго задержался в вестибюле. Слева был гардероб, а справа находилась дверь. Он повернул ручку. Дверь была не заперта. Вверх вели узкие ступеньки. Там наверняка располагались кабинеты. И галерея!

2

Джонни остановился в небольшой уютной гостинице «Джексон-хаус» на Мейн-стрит. Владельцы гостиницы вложили немалые средства в ее ремонт, рассчитывая, что расходы окупятся благодаря новому лыжному курорту «Джексон маунтин». Однако курорт прогорел, и теперь гостиница едва сводила концы с концами. В четыре утра субботы, когда ночной портье дремал над чашкой кофе, Джонни вышел из гостиницы с «дипломатом» в левой руке.

Джонни почти не спал и ненадолго задремал лишь после полуночи. Ему приснился сон. Снова 1970 год. Ярмарка. Они с Сарой стоят у «Колеса фортуны», и он опять ощущает прилив необычайной, сверхъестественной силы. И снова запах горящей резины.

– Давайте! – тихо произнес кто-то сзади. – Взгрейте этого барыгу!

Джонни обернулся и увидел Фрэнка Додда в черном виниловом плаще. Красная полоса на разрезанном от уха до уха горле походила на широкую улыбку, а жуткие мертвые глаза оживленно блестели. Джонни в ужасе отвернулся к аттракциону, но теперь там вместо крупье стоял понимающе подмигивавший Грег Стилсон в желтой каске, лихо сдвинутой на затылок.

– Ой-ё-ёй! – нараспев проговорил Стилсон, и его голос прозвучал гулко и зловеще. – Ставьте, где глянется, где вам больше нравится! Что скажете? Желаете сорвать куш?

Да, он желал сорвать куш, но едва Стилсон крутанул «Колесо», как вдруг внешнее поле стало зеленым, а все номера на нем – двойными зеро. Где бы «Колесо» ни остановилось, проигрывали все, кроме хозяина.

Джонни проснулся и остаток ночи смотрел в темноту сквозь заиндевевшие окна. Головная боль, не отпускавшая его после приезда в Джексон, вдруг отступила. Он чувствовал слабость, но вместе с тем спокойствие и уверенность. Джонни сел, сложив руки на коленях, и задумался. Но размышлял он не о Греге Стилсоне, а вспоминал прошлое. Как мама заклеивала пластырем поцарапанное колено. Как однажды собака оторвала сзади клок от смешного летнего платья бабушки Нелли, и как он засмеялся, а мама дала ему затрещину и нечаянно поцарапала лоб камнем обручального кольца. Как отец учил его наживлять червяка на крючок и приговаривал: «Червякам не больно, Джонни, по крайней мере я так думаю». Он вспоминал, как отец подарил ему, семилетнему, на Рождество перочинный нож и очень серьезно сказал: «Я доверяю тебе, Джонни». Все эти воспоминания нахлынули разом.

А теперь Джонни вышел на морозный воздух, и его ботинки скрипели на снегу. Изо рта белыми клубами вырывался пар. Луны не было видно, и черное небо казалось усеянным мириадами звезд – сокровищами Господа, как выражалась Вера. «Ты смотришь на сокровища Господа, Джонни».

Он прошел по Мейн-стрит, остановился у маленького почтового отделения и достал из куртки письма. Джонни написал отцу, Саре, Сэму Вейзаку и Джорджу Баннерману. Он поставил «дипломат» между ног и, чуть помедлив, опустил письма в почтовый ящик возле аккуратного кирпичного домика. Джонни слышал, как они ударились о дно – наверняка первые субботние почтовые отправления в Джексоне, – и этот звук странным образом ознаменовал наступление развязки. Письма отправлены, и пути назад нет.

Подняв «дипломат», Джонни пошел дальше. Тишину нарушал только скрип ботинок по снегу. Большой термометр на двери Сберегательного банка Гранитного штата показывал минус шестнадцать, и застывший воздух был напоен безмолвным покоем, как всегда при морозах в штате Нью-Хэмпшир. Никакого движения. Дорога пустынна. Ветровые стекла припаркованных машин запорошены снегом и кажутся слепыми. Темные окна задернуты шторами. Все окружающее представлялось Джонни зловещим и вместе с тем каким-то отрадным. Джонни постарался избавиться от этого ощущения. То, что он собирался сделать, отрадным не было.

А как ты поступишь, умник, если входная дверь заперта?

Что ж, если понадобится, он сообразит, что делать. Оглядевшись, Джонни убедился, что вокруг никого нет. Вот если бы на встречу в городок приезжал президент, тогда, конечно, все было бы иначе. Уже с ночи это место оцепили бы и расставили внутри людей. Но речь шла лишь об одном из четырехсот конгрессменов, не велика птица! Во всяком случае, пока!

Джонни поднялся по ступенькам и нажал на ручку. Та легко повернулась, и он, войдя в холодный вестибюль, прикрыл за собой дверь. Головная боль возвращалась, и гулкие удары сердца отдавались в висках. Поставив «дипломат» на пол, Джонни помассировал виски пальцами в перчатках.

Внезапно раздался громкий скрип, дверь гардероба начала открываться, и оттуда прямо на Джонни стало медленно вываливаться что-то белое.

Он едва сдержал крик. Сначала ему показалось, что это труп, совсем как в фильмах ужасов, но это была тяжелая подставка с объявлением: «Для экзамена необходимо предъявить полный комплект документов».

Джонни вернул подставку на место и повернулся к двери, ведущей наверх.

Однако эта дверь была заперта.

Джонни нагнулся, чтобы получше разглядеть замок в тусклом свете уличного фонаря, который просачивался сквозь одно из окон. Замок был с пружинным фиксатором, и Джонни решил попытаться открыть его крючком от вешалки. Взяв вешалку в гардеробе и просунув металлический крючок в зазор между дверью и косяком, он стал осторожно водить им, чтобы подцепить собачку. Голова раскалывалась. Наконец ему удалось отжать язычок, замок щелкнул, и дверь открылась. Джонни взял «дипломат» и прошел внутрь, не выпуская из рук вешалки. Закрыв дверь, он услышал, как снова щелкнула пружина, запирая ее. Когда Джонни поднимался по узким ступенькам, они жалобно заскрипели.

Он попал в небольшой коридор, по обе стороны которого располагались двери с табличками: «Председатель совета городских выборных», «Члены совета городских выборных», «Налоговый инспектор», «Мужской туалет», «Инспектор по делам малоимущих» и «Женский туалет».

В конце коридора находилась дверь без таблички. Не запертая, она вела на галерею над дальней частью лежавшего внизу зала. Джонни затворил за собой дверь и вздрогнул от прокатившегося гулкого эха. Двинувшись вправо, он слышал, как эхо подхватывает звук его шагов. Вскоре он добрался до участка над печью прямо напротив трибуны. На ней через пять с половиной часов появится Стилсон.

Джонни сел, скрестив ноги. Он глубоко дышал, стараясь унять головную боль. Печь не топилась, и холод пробирал его насквозь. Предвестник могильного холода.

Немного придя в себя, Джонни расстегнул замки на «дипломате». Двойной щелчок разнесся эхом. Он напоминал звук взводимых курков.

Правосудие по-американски, почему-то подумалось ему. Именно так выразился прокурор, когда присяжные признали певицу Клодин Лонже виновной в убийстве ее любовника. Теперь она знает, что означает правосудие по-американски.

Джонни заглянул в «дипломат» и потер глаза. Картина перед глазами расплылась, но тут же снова обрела четкость. Джонни понял, что источником «озарения» стал деревянный пол, на котором он сидел. Казалось, он разглядывал старинную фотографию в характерных для того времени коричневатых тонах. Стоявшие мужчины курили сигары, разговаривали и смеялись в ожидании начала городского собрания. Что за год? 1920-й? 1902-й? Во всем этом было нечто жутковатое, отчего Джонни стало не по себе. Один из мужчин говорил о цене виски и ковырял в носу серебряной зубочисткой, и

(а за два года до этого он отравил свою жену)

Джонни вздрогнул. Что бы сейчас он ни видел, это не имело значения. Этого мужчины уже давно нет на свете.

В «дипломате» тускло поблескивал ствол винтовки.

Во время войны мужчин за это награждают, подумал Джонни.

Он начал собирать винтовку. Каждый щелчок отдавался однократным эхом.

Джонни зарядил «ремингтон» пятью патронами.

Пристроил винтовку на коленях.

И начал ждать.