Текст книги "Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник)"

– А без вызова нельзя? – недовольно поинтересовался кавалер. – Пусть себе идёт и сражается.

– Нет! Нельзя! Принципиально! – чуть не захлебнулся от негодования Уа-Уа. – Мы, принцы, всегда поступаем принципиально!

Поморщившись, Мухомор спросил Министра:

– А когда нас готовить будут?

– А вот вернётесь – поговорим! – сухо ответил тот.

Пожав плечами, кавалер свистнул, мухоморы построились и ушли вслед за ним в лес. Царь-прецарь удовлетворённо потёр руки и весело объявил:

– Ну, вот. А теперь…

– А теперь покажите невесту, – перебил его Уа-Уа.

– Ка… какую невесту? – остолбенел Пиф-Паф.

– Вы же обещали тому, кто победит Чудовище, полцарства и принцессу Пиф-Паф-Пифочку впридачу. Где принцесса? – полюбопытствовал принц. – Может, у вас ещё и нет никакой Пиф-Паф-Пифочки? Я сам из королевской семьи, я сам умею надувать. Нарядите какую-нибудь судомойку принцессой, а потом скажете, я-то я, да принцесса не моя! И полцарства тю-тю! Раз она королевская дочь, значит, она должна быть похожа на короля. Как две капли! И других мне, пожалуйста, не подсовывайте.

– Ну? Ты придумал эту Пиф-Паф-Пифочку? А где я теперь её возьму? – набросился на Министра король-прекороль.

– Ваше Количество… – схватился, как обычно, за голову Министр. – Третья мысль! Господи, да как же вам повезло со мной!

Приобняв Пиф-Пафа, чтобы тот не наговорил лишнего, Министр успокаивающе замахал рукой в сторону принца:

– Сейчас Их Количество король-прекороль Пиф-Паф прикажут своей строптивой дочери надеть своё лучшее розовенькое платьице и выйти к нам через десять минут поклон королевский принцу отвесить. Ваше Количество, идёмте! Вы ей прикажете!

– Но куда, куда? – отпихнул его Пиф-Паф.

– Да идёмте же, горе моё! – прошипел Министр и потащил его во дворец.

– Как две капли воды! – напомнил им вслед Уа-Уа.

И только они скрылись, как на дворе перед дворцом появились Иван и Дунька-Репка. Вошли они решительно, но, оглядевшись, заробели.

– Ну, вот он, дворец! – первой опомнилась Дунька. – Попроси скорее меч, и пойдём дальше. Да вон какой-то принц или король с мечом разгуливает.

– Эй, господин хороший, одолжи, пожалуйста, меч ненадолго, – подошёл к Уа-Уа Иван.

От возмущения принц сначала побагровел, потом набычился.

– Это не меч, а шпага. А зачем тебе меч? – подозрительно спросил он Ивана.

– Да с Чудовищем надо справиться. А то он гляди, что натворил! Пока до дворца дошли – душа высохла, что твои деревья при дороге, – простодушно заметил Иван.

– Да, мои деревья! Я первый пришёл! – заголосил принц. – Я получу полцарства-королевства!

Окинув взглядом хилого принца, Иван в сомнении покачал головой:

– А что, коли не совладаешь с Чудовищем?

– Я не совладаю с Чудовищем? – задохнулся от возмущения Уа-Уа. – Да ты заговариваешься! Слышишь? Ты заговариваешься! Ты… заговорщик!

– Да я тебе и без меча бока наломаю! – разозлился Иван и дал такого тумака принцу, что тот, издав вопль: «Уа! Уа! Уа!», отлетел в сторону и некрасиво плюхнулся посреди двора.

– Её Высочество принцесса Пиф-Паф-Пифочка! – торжественно объявил в это время Министр, появившийся на крыльце вместе и Пиф-Пафом, одетым в розовенькое платьице, с бантиком на голове. – Ну-с, господин принц? Как две капли? – повертел он королём-прекоролем.

Уа-Уа вскочил, потёр ушибленные места и стал придирчиво рассматривать принцессу.

– Я даже сказал бы – как одна капля! – не очень радостно воскликнул принц.

– Взгляните, взгляните, господин принц! У Пиф-Паф-Пифочки даже усики такие же, как у Пиф-Пафа-Папочки! – не успокаивался Министр.

– А где господин король? – подозрительно спросил Уа-Уа.

– Рыдает. Рыдает в своих покоях! – приложил платок к глазам Министр. – Родительское сердце, понять можно! Побеседуйте с ней, принц, и вы убедитесь, что это настоящая принцесса.

– Скажите мне, принцесса, умеете ли вы танцевать менуэт? – галантно склонился в поклоне перед принцессой Уа-Уа.

– Н-нет… – замялся было Пиф-Паф. – То есть, да… Иногда!

– Господа! Как изящна принцесса! – пришёл на помощь королю Министр.

– А сколько лет ей уже? – насторожился принц.

– Восемнадцать! – развёл руками Министр.

– Ну, а любишь ты есть бланманже? – снова обратился принц к Пиф-Паф-Пифочке.

– Ещё как! – воскликнула принцесса.

– Ну, а слушать баллады, стихи? – не унимался принц.

– Я пирожные люблю! – потупилась принцесса.

– Хороша? – вмешался Министр.

– Не плоха! – согласился Уа-Уа. – А смеяться изящно умеешь?

– Ха-ха-ха! – начала было принцесса.

– Да не так же, не так! «Хи-хи-хи»! – зашипел ей в ухо Министр.

– Хи-хи-хи! – быстренько перестроилась Пиф-Паф-Пифочка.

– Да, это настоящая принцесса, – удовлетворённо объявил Уа-Уа. – Я очень доволен смотринами.

– Разве это смотрины? «Хи-хи-хи», «ха-ха-ха», «бланманже», – не выдержав, вмешался Иван. – Ведь жену в дом берёшь. Значит, надо узнать, чего она по хозяйству умеет. А ну, отойди! Вот как это надо делать!

Он, подбоченясь, подошёл к принцессе и неожиданно крутанул её перед собой:

 
– Скажи-ка, да к тому же
Не вздумай наврать:
Сумеешь ли ты мужу
Рубаху постирать?
 
 
– Мужицкие вопросы!
Я ручки берегу, —
 

возмутилась было Пиф-Паф-Пифочка. Но Ивана было уже не остановить:

 
– А как возьму за косы?
 

И в самом деле схватил.

 
– Сма… мама!
Сма… мама!
Сма… ма … ма… ма… магу! —
 

немедленно согласилась принцесса.

 
– А тесто ты, невеста,
Сумеешь замесить? —
 

продолжил Иван.

 
– Чтоб я месила тесто?
Не вздумай и просить! —
 

необдуманно брякнула Пиф-Паф-Пифочка.

 
– Просить я не обучен,
Возьмусь за кочергу —
Она попросит лучше! —
 

откликнулся Иван.

 
– Сма… мама!
Сма… мама!
Сма… ма… ма… ма… магу! —
 

быстренько согласилась принцесса.

 
– Носить сумеешь воду,
Да подметать в избе? —
 

опять крутанул Иван Пиф-Паф-Пифочку.

 
– Чтоб я, принцесса родом,
Мела избу тебе?
Мне спину гнуть без толку
Перед тобой в дугу? —
 

возмущению Пиф-Паф-Пифочки не было предела. Да не на того напала.

 
– А я по ней – метёлкой! —
 

ни на секунду не смутившись, заявил Иван и огрел Пиф-Пафа метлой, которую подсунула ему Нянюшка-мамка.

 
– Сма… мама!
Сма… мама!
Сма… ма … ма… ма… магу! —
 

только и смогла прошептать принцесса.

Иван бросил кружить Пиф-Пафа, и тот без сил рухнул на руки Министра.

– Вот какие бы я смотрины устроил! – хвастливо объявил Иван, но, получив в бок от Репки ядреным кулачишком, спохватился и поспешно добавил:

– Если бы, конечно, надумал свататься к вашей Пиф-Паф-Пифочке. Но мне она не нужна! Вот моя принцесса! – обнял он Дуньку-Репку.

– А, собственно, ты кто такой? – недоумённо уставился Министр на Ивана.

– Иван, крестьянский сын. Послушай добрый человек… – начал было Иван, но Министр резко прервал его:

– Я не человек, я придворный!

– Господин придворный, – поправился Иван, – будь человеком! Дай меч! Уж больно с Чудовищем сразиться надо.

– Но я не хочу ни с кем делиться! Уа-Уа-Уа! – захныкал принц.

– Что? – возмутился Министр. – Ты, мужицкий сын, хочешь получить полцарства-королевства?! Ваше Количество! – кинулся он к царю-прецарю. – Этот парень, оказывается, тоже хочет сразиться с Чудовищем.

– Если он устроит Чудовищу такие же смотрины, как и мне… Ай!.. – застонал Пиф-Паф, потирая намятые бока. – То Чудовище костей не соберёт… Ой!

– Но принц! Неудобно всё-таки, – возразил Министр.

– Да, да, как-то неловко, – согласился Пиф-Паф. – Да отведите же меня, в конце концов, в покои. Мне надо успокоиться. А ты… – ткнул он в Ивана, – посиди пока на лавке. А ты, – приказал он Нянюшке-мамке, – сторожи!

И Пиф-Паф, опираясь на Министра, охая и стеная на каждом шагу, скрылся во дворце. Тут на двор, тем же строем, как и уходили, вернулись мухоморы.

– Ну? Когда сражение? – принял воинственную позу Уа-Уа.

– А ты – герой! – похлопал по плечу принца кавалер Мухомор.

– Да, я герой! – ещё больше заважничал заморский принц.

– Их Немилость Чудовище так и сказал: «Он герой! Я бы с удовольствием встретился с героем и съел его, но… я не перевариваю героев!» – нагло улыбнулся в ответ кавалер.

– Значит, он сдался? – несколько сникнув, спросил Уа-Уа.

– Он велел тебе убираться да поживее, – всё так же нагло улыбаясь, ответил Мухомор.

– Тогда я буду сражаться с вами! – истерически взвизгнул принц и схватился за рукоять своей шпаги, явно надеясь, что мухоморы тут же разбегутся. Но те и не думали разбегаться. Они кривлялись, хохотали, размахивали шляпками. Уа-Уа растерялся. А кавалер лихо свистнул и объявил:

– Мы тебя шляпками закидаем!

Со всех сторон в принца полетели шляпы мухоморов. Уа-Уа бросился наутёк, споткнулся и… Через мгновение из огромной кучи мухоморских шляп торчали лишь его ноги.

– Уа! Уа! Уа! – глухо неслось из кучи.

Кавалер подал знак, его воинство расхватало свои шляпы, а Мухомор поднял принца за шиворот.

– И ещё Чудовище сказал: «Конечно, если этот петух хочет, чтобы его как следует ощипали мои чертополохи, пусть остаётся. Они хорошо ощипывают таких птиц».

– Нет, нет, – вежливо ответил принц, – благодарю вас. Я пошёл. Но где моя шляпа?

– Ладно, бери эту! – кавалер нахлобучил ему на глаза мухоморскую шляпу и подтолкнул. Заморский принц стал похож на длинный мухомор. Размазывая слезы и крича «Уа! Уа! Уа!..», он пустился бежать.

За всем происходящим из окошек дворца наблюдали облепленный пластырями Пиф-Паф и Министр. После того как мухоморы разделались с принцем, король-прекороль пригорюнился, надвинул на лоб корону и почесал в затылке.

– Эй, человек с золотыми корешками на голове! – крикнул ему кавалер.

– Ну, чего вам? – уныло отозвался Пиф-Паф.

– Сейчас мы будем говорить главное и своё последнее требование! – объявил Мухомор.

По его знаку все мухоморы построились перед окошками. Кавалер развернул свиток и стал читать, остальные ритмично ему поддакивали:

 
По всей стране, по всей стране
Нас расплодилось тыщи.
Из всех грибов одни лишь мы
Прописаны в лесу.
 
 
Мы требуем, чтоб люди нас
Употребляли в пищу
И чтоб из нашей братии
Грибной варили суп.
 
 
Мы требуем, чтоб ели нас
И соком запивали.
Мы требуем, мы требуем
В последний самый раз,
 
 
Чтоб наши заявления
Вы не мариновали,
А в банках и кадушечках
Мариновали нас!
 

– Моё Присутствие Духа! – схватился за голову Пиф-Паф.

– Да здесь я, здесь!.. Нет, от них пора избавиться! Не спорьте, Ваше Количество, вы так решили, – высунулся из соседнего окошка Министр.

– Что, что я решил? – в отчаянии заломил руки Пиф-Паф.

– Сейчас… Одну минуточку… – схватился за голову Министр. – Ваше Количество! Опять мысль! Четвёртая! А? – Он был в восхищении от собственной сообразительности. – Пусть, на кухне сварят, испекут, зажарят эти проклятые поганки. А когда они будут готовы… понимаете, готовы… Мы велим их выкинуть на помойку.

Пиф-Паф сразу же оживился.

– Всё! Я решил!.. Эй, вы, – закричал он мухоморам, – ступайте на кухню и скажите, что Наше Количество велели приготовить из вас любимые кушанья!

– А-ля боровик под соусом «сатэ»! – подпрыгнул от радости кавалер Мухомор и ринулся на кухню. А за ним – и всё его воинство, на ходу обсуждая грибное меню.

– Ваше Количество! – почтительно поклонился Министр царю-прецарю, королю-прекоролю, графу-преграфу Пиф-Пафу. – Вы избавили нас от мухоморов. Вы и есть герой.

– «Герой, герой»! – передразнил его Пиф-Паф и накинулся на Ивана: – А ты чего на лавке расселся, когда Чудовище, сам видишь, что творит?

– Да вот… – растерялся Иван.

– Вот я и велю: иди и одолей его! – перебил царь-прецарь Ивана.

– Меч-то дашь? – спросил, почесав голову, Иван.

– А на что он мне? Бери! – не раздумывая согласился Пиф-Паф, и протянул ему из окошка меч.

– Сразу бы так! – начал, примеряясь, размахивать во все стороны мечом Иван.

– Ну, ну, чего размахался? – отодвинулся подальше от окна Пиф-Паф. – Ты ступай!.. Девку-то с собой, что ли, возьмёшь?

– Да разве от неё теперь отцепишься? – безнадёжно махнул рукой Иван и немедленно получил кулачишком в бок. – Ну, ну, это я так, к слову! – только и смог выдохнуть Иван.

– Не девка – клад! – ухмыльнулся Пиф-Паф.

– Клад и есть: из земли вытащил, – согласился Иван, взвалил меч на плечо и размашисто зашагал прочь, а Дунька вприпрыжку – за ним.

– Что ж полцарства-королевства не спрашиваешь? – закричал им вслед Пиф-Паф.

– А вот управлюсь – спрошу! – отозвался Иван, не оглядываясь.

Не успели они ещё скрыться, как под царским окном зашевелился колючий куст и из него выглянула Злючка-Колючка. Осторожно посмотрев по сторонам и поняв, что её никто не заметил, она нырнула в чащу леса вслед за Иваном.

День уже подходил к концу. По тёмному лесу продирались кавалеры Чертополох и Мухомор. Чертополох поддерживал приятеля и отчаянно бранил его:

– Ну, погоди! Будет тебе от Чудовища. Такое войско погубить.

– Понимаешь, – оправдывался Мухомор, – мы, наконец, добились своего: нас должны были съесть!

– Съесть?! – в сердцах воскликнул Чертополох. – Да вас провели, как мелких поганок! Всё, что приготовили из вашей братии, вытряхнули прямо на помойку!

– Что ты говоришь? – недоверчиво покачал головой Мухомор. – Ты сам видел?

– Сам! – подтвердил приятель. – Если бы я не подоспел со своими чертополохами и не выхватил тебя прямо из кастрюльки – тебе бы тоже крышка!

– Зачем ты это сделал! – горестно воскликнул Мухомор. – Я так мечтал именно о крышке! Когда я выскакивал, я видел, что кухарка уже держала её наготове… Я ещё должен был потушиться!

Кавалер Чертополох отпустил приятеля, и оба без сил повалились на землю под колючий куст, из-за которого вышли на поляну Души деревьев. Не заметив приятелей, они уселись на пеньки.

– Какая глухая поляна! – вздохнула Душа Дуба. – Тут мы и отдохнём.

– Всё! Сейчас мы будем их обижать, – радостно потёр руки Чертополох.

– И унижать! – подхватил Мухомор, и они двинулись в сторону замерших Душ деревьев.

– Ну? – остановился Чертополох перед Душой Ивы. – Ты, почему не плачешь, плакучая?

– Слово дала, что заплачу только от радости, когда ваше Чудовище лопнет от злости, – не дрогнула ни одним листочком Душа Ивы.

Не найдясь, что ответить, Чертополох высунул язык и подразнил её.

– Фу! – отвернулась Ива. – Противно смотреть!

– А тебе и должно быть противно! – обрадовался Чертополох.

Тем временем Мухомор добрался до Души Берёзы и, подбоченясь, уставился на неё:

– А знаешь, что Их Немилость господин Чудовище сделал со старым тополем? Он вытряс из него душу и наплевал в неё. И сейчас я…

Вскочив, Душа Берёзы с такой силой хватила его по шляпе веткой, что кавалер чуть было не свалился на землю. Чертополох бросился ему на помощь.

– Сейчас мы вам покажем! Сейчас мы вас растопчем! – закричал он.

И кавалеры дружно двинулись к Душе Дуба, пытаясь оттоптать ей ноги-корни. Но, поднявшись, Душа Дуба замахнулась на них суковатой палкой, а другие Души деревьев тоже стали наступать на них с другой стороны. Приятели дрогнули и отступили.

– Эй, вы чего, вы чего? – испуганно заморгал глазами Мухомор. Но Души деревьев разошлись не на шутку.

– Забыли своё место, да? – теснила кавалеров Душа Дуба.

– Хулиганьё несчастное! Проходу от вас не стало в лесу! – яростно махала Душа Берёзы ветками.

– Недоваренный! – наступала Душа Ивы.

– Что тебе вставили в шляпку? – издевательски спросила Душа Дуба Мухомора.

– Ну, петрушку. Она придаёт нам особый аппетитный запах, – огрызнулся Мухомор.

– А это что такое? – спросила Душа Ивы, отодрав от его плеча листик.

– Ну, лавровый листик! Мой сокастрюльник! – отбивался Мухомор.

– А в чём это ты вымазался? – ткнула в него веткой Душа Берёзы.

– Ну, майонез! Он придаёт нам вкус и белизну. Под майонезом я действительно белый гриб, – не сдавался Мухомор.

– Белый гриб! – всплеснула Душа Ивы руками-ветками. – Да ведь быть белым грибом – это талант!

– Да чего вы к нам пристали? – захныкал Мухомор. – Мы шли своей дорогой, а вы…

– «Своей дорогой»?.. – возмутилась Душа Ивы. А Девка-Бузина тоже «своей дорогой» пошла к парикмахеру Плющу, закрутила себе все листочки и говорит, что они теперь шесть месяцев не раскрутятся? Я, Плакучая Ива, и то не могла удержаться от хохота!

– В огороде бы стоять Бузине, птиц своей ягодой кормить, чтоб они огород не клевали, – подхватила Душа Дуба. – Слыхал, «в огороде бузина»?.. Всё польза.

– А мне что прикажете делать? – от возмущения у кавалера Мухомора шляпка чуть не свалилась с головы.

– А тебе… – задумчиво помахала веткой Душа Березы. – Тебе в лесу бы стоять да шляпкой красоваться. В твоей шляпке лекарство для больных лосей спрятано. Не знаешь, что ли?

– Не хочу для лосей! Не хочу для лосей! – затопал ногами Мухомор. – Меня Чудовище боровиком при себе назначил!

– Топай, не топай, а в лесу закон у грибов один: не в свою корзину не лезь! – философски заметила Душа Дуба.

Души деревьев, рассердившись, плюнули в сторону кавалеров и ушли прочь.

Едва они скрылись, приятели разом осмелели и запылали гневом.

– Какие нахалки, а? – возмущался Чертополох.

– У меня от возмущения просто ножка подкашивается! – вторил ему Мухомор.

Так бы они ещё долго возмущались, но колючий куст раздвинулся, и из него выглянуло злорадно ухмыляющееся лицо Злючки-Колючки. Затем «куст» резко встал, схватил кавалеров за шиворот и тряхнул так, что у них головы чуть не поотлетали:

– Ну, кавалеры? Отличились? Даже обидеть как следует не смогли! Поиздеваться не сумели! Унизить ума не хватило! А сколько ещё цветов не вытоптано? Сколько посевов ещё приносят пользу людям? Кто же чудовищными делами будет заниматься? Один, очертя шляпку, кидается в суп, другой…

– Прекрасная дама! Берёза!.. – заюлил Чертополох.

– Молчать! – прервала его Злючка-Колючка. – Будет вам дело. Через эту поляну проходит дорога к Чудовищу. Скоро здесь появится герой.

– Но мы же его… – подхалимски заглядывая в глаза Злючки, затараторил Мухомор, – шляпками…

– Тоже мне «героя» нашли. «Шляпками»! – передразнила его притворная дама. – Идёт настоящий герой. Соберите всех чертополохов и оставшихся мухоморов и перегородите дорогу в сторону Их Немилости. Герой решит, что заблудился. Тогда вы станете кричать, как будто издали: «Мы Души деревьев, мы Души деревьев, мы тебя выведем». А когда измотаете его по бездорожью, верните на эту поляну. Тут я с ним и расправлюсь. А вы помчитесь во весь дух к Их Немилости и доложите, что его притворная дама, его верная Злючка-Колючка расправилась с героем и скоро будет. И чтоб встречали с музыкой. И плясками. Ступайте.

Кавалеры кинулись со всех ног выполнять указания, а Злючка снова прикинулась кустом и замерла. Оказалось – вовремя, потому что на поляне появились Иван с Дунькой-Репкой. Шли они размашистым шагом, да пришлось остановиться. Прямо у них на глазах дорогу преградила невесть откуда появившаяся живая изгородь из колючих чертополохов и гигантских мухоморов.

– Ох, до чего ж дороги заросли всякой нечистью!.. – всплеснула руками Дунька… – Что делать будем, Ваня?

– Придётся мечом, – не задумываясь, ответил Иван.

– Через всю чащобу не пробьёшься, только меч затупишь, – покачала головой Дунька.

– И то верно, – почесал в затылке герой. – Что ж делать?

– Ох, Ваня, посмотри! – Дунька-Репка погладила ладошкой пень. – Видно, здесь Души деревьев отдыхали… Ну, те, которых Чудовище выгнал… Пень-то сухой, а на нём живые листики пробились.

– Вот и присядь, отдохни, – предложил ей Иван. – А я пока подумаю.

Только Дунька-Репка присела бочком, чтоб не смять листики, на пень, как издали донеслось: «Мы Души деревьев… Мы Души деревьев… Сюда! Сюда! Мы выведем тебя на дорогу… На дорогу…»

– Смотри! – вскочила Дунька. – Вон проход открылся.

– Что-то вбок от дороги, – засомневался Иван.

– Значит, там и есть дорога. Души деревьев обманывать не станут, – уверенно заявила Дунька.

– Ну, ладно, – согласился Иван, – я пойду погляжу, а ты пока посиди тут. И чтоб никаких разговоров ни с кем. Лес-то тёмный, мало ли кто забрести может.

– Не кинешь ли меня, Ваня? – встревожилась Дунька-Репка.

– Куда я тебя такую кину, коли сам вытащил? – усмехнулся Иван.

– Что-то сердечко не на месте, – пожаловалась Дунька.

– Да откуда у тебя сердечко, у репки? – пошутил Иван.

– А вот и есть. Тут, внутри. Совсем, как маленькая репка – ботвичкой кверху. И колотится. Тебе-то в руку я косичку, а не ботвичку сунула.

– Ну ладно, я пойду, – решился Иван. – И чтоб сидела тут и без меня никуда!

– Да куда же я теперь без тебя? – печально отозвалась Дунька.

Только Иван скрылся в проходе, как снова, то удаляясь, то приближаясь, послышались голоса «Сюда!.. Сюда!.. Мы выведем тебя на дорогу!.. Дорогу!..»

– Ох, не далеко ли ты зашёл, Ваня? – встревожилась Дунька и было уже собралась бежать вслед, но перед ней развернулся колючий куст и, загораживая дорогу, встала Злючка-Колючка.

– Я – Злючка-Колючка! – гордо объявила она.

– Бабыягинская внучка? – не растерялась Дунька.

– Нет, я сама по себе… хорошая штучка, – несколько стушевалась притворная дама.

– Оно и видно! – рассмеялась Дунька. – И вообще: шла бы ты, куда шла. Мне Ваня не велел ни с кем разговаривать.

Но Злючка-Колючка, ничего не сказав, раскрыла свой веер и ткнула им прямо в глаза Дуньке. Та едва увернулась. Злючка-Колючка усмехнулась и прошептала:

 
Как видишь, я встречным колю глаза!
Могу уколоть я и в сердце прямо.
Даже Чудовище как-то сказал:
Что я – чудовищная дама!
 

– Так ты что, при Чудовище состоишь? – удивилась Дунька.

– А чем плохо состоять при Чудовище? – надменно ответила притворная дама и продолжила:

 
Я очень довольна своей участью!
Когда я кончала Волшебную школу
И сдавала экзамен на зрелость колючести,
Годилась я только для мелких уколов.
 
 
С тех пор я цвела!
Это было красиво!
Появилась в колючках
Зловещая сила!
 
 
Теперь я стала ещё колючее,
Ещё острее и очень цепкой…
 

– А зачем тебе это? – простодушно удивилась Дунька.

 
В данном случае
Это затем,
Чтобы расправиться с Репкой! —
 

сделала выпад Злючка-Колючка.

– Со мной? – снова увернулась Дунька. – Да со мной сперва справься, а потом уж и расправляйся, коли сумеешь!

– Так! – обозлилась Злючка. – Сейчас ты немедленно исчезнешь!

– Мне Ваня велел здесь его дожидаться. Я и с места не сойду, – не дрогнула Дунька.

– А тебе и не надо! – расхохоталась Злючка. – В земле родилась, в землю и уйдёшь. Ты – репка!

– Я уже Дунька! – гордо вскинула голову Репка.

– В землю! – Злючка взмахнула сверху вниз своим веером, и Дунька-Репка ушла по коленки в землю.

– А как же Ваня! – заплакала Дунька.

– И его в землю сведу… В землю! – взмахнула веером ещё раз Злючка, – и Дунька ушла в землю по грудь.

Но, собравшись с силами, поманила к себе притворную даму, а когда та наклонилась к ней, прошептала:

– А ну как дедка?

– Какой дедка? – заморгала с недоумением длинными колючими зелёными ресницами Злючка.

– А который за репку, – пояснила Дунька. – А за дедку бабка, а за бабку внучка, а за внучку жучка, а за жучку кошка…

– Так они тянут-потянут, – облегчённо вздохнула Злючка, – вытянуть не могут.

– А за кошку мышка, вот и вытянули репку, – продолжила Дунька.

– Нам служат совы, поэтому мышей в нашем лесу нет! – начала объяснять Злючка, но, сообразив, что над ней издеваются, завопила: – В землю!

И Дунька-Репка ушла в землю. Только русая шелковистая косичка ещё вилась по земле.

– И косичку подбери! – поддала её ногой Злючка. – Нечего у нас в лесу мусорить!

Косичка тут же ушмыгнула вслед за репкой. Злючка-Колючка схватила большой пень, переставила на место, где исчезла Дунька, и уселась на него. Пень дёрнулся, словно его снизу боднули головой.

– Ну, ну! – прикрикнула Злючка. – Не выйти тебе теперь из земли. Ты заколдована.

Пень притих, и притворная дама стала нетерпеливо прислушиваться к то отдаляющимся, то приближающимся крикам:

– Мы Души деревьев!.. Сюда!.. Сюда!.. Мы тебя выведем!..

Наконец крики затихли вовсе, а на поляну, продравшись сквозь стену чертополошьих кустов, вывалился измотанный напрасной беготнёй Иван.

– Дуня, где ты? – стал он оглядываться по сторонам.

– Да здесь я, Ваня, – отозвалась Злючка-Колючка. – Как велел ждать, не сходя с места, так и жду.

Приблизился Иван на голос и вдруг отшатнулся:

– Э, да ты кто?

– Ваня! – вскочила с пня притворная дама. – Пока тебя не было, заколдовала меня злая волшебница, притворная дама Чудовища Злючка-Колючка. Да, может, она для того и увела тебя кружить по лесу, чтобы сначала расправиться со мной, а уж потом с тобой? А, Ваня? Ты ведь так и не нашёл дороги?

– Нет, не нашёл, – покачал головой Иван.

– Вот видишь! Крапивные притворились Душами деревьев, а мы-то и поверили. И вот теперь я… – Злючка безнадёжно махнула рукой. – Только сердце во мне осталось то же: как маленькая репка ботвичкой кверху. Не зря оно тревожилось! Не буду я больше цепляться к тебе. Иди, Ваня, а меня тут брось, – вздохнула она тяжело и сделала вид, что утирает слёзы.

– Да что ты! – возмутился Иван. – Побью Чудовище – и с тебя колдовство спадёт. Вот как только выбраться отсюда?

Тут притворная дама, понизив голос, таинственно зашептала:

– Ваня!.. Я ведь тебе всё хотела предложить, да боялась. Я в земле выросла, все подземные дороги и тропинки знаю. Вот и подумала, проведу-ка тебя к Чудовищу подземными путями. Ещё даже лучше: ты перед ним как из-под земли выскочишь!

– Что ж молчала?! – хлопнул себя по боку Иван.

– Да, поди, перед таким боем тебе воздухом надышаться надо. А там какой воздух? – потупилась Злючка.

– Эх, заботливая! – довольно усмехнулся Иван. – Веди да поживее.

– А не боишься? – притворно озаботилась притворная дама.

– Кабы боялся – на Чудовище не пошёл бы, – улыбнулся Иван.

– Пойдём, Ваня, – взяла его за руку Злючка. – Сведу я тебя в землю.

Пень снова дёрнулся, словно его снизу изо всей силы поддали головой. Но Злючка пнула пень ногой, тот притих, а она пошла с Иваном кругом на поляне, спускаясь, все ниже и ниже, как по невидимой винтовой лестнице. Вскоре скрылись они по плечи в траве, потом Злючки-Колючки не стало видно, а следом исчезла голова Ивана.

Подземная дорога оказалась нелёгкой, повсюду густо свисали длинные сухие корни, цеплялись, проходу не давали.

– Из скольких же корней уже вытянул соки Чудовище! – притворно возмущалась Злючка-Колючка. – Сплошной сушняк над нами, сплошной сушняк! Ты смотри, не запутайся. – И «помогла» Ивану, ловко опутав его руку с мечом волокнами сухих корней. – Сюда, Ваня, сюда, дай-ка я тебе помогу…

В результате её забот Иван оказался весь с головы до ног опутанным корнями и повис, словно пойманный в сеть.

– Дуня, ты что? – опомнился он. – Помогла бы распутаться.

– Всё! – упёрла руки в тощие бока Злючка-Колючка. – Не сражаться тебе с Чудовищем. Я не Дуня. Я – Злючка-Колючка, притворная дама Чудовища. Это я свела тебя под землю и навек запутала в сухих корнях. Эх, ты – герой!

– Ты что, и вправду? – не поверил Иван.

– Молчать! И твоей Дуньке-Репке я указала на её место. В земле её место, в земле. Теперь ни за что ей наружу не выбраться! – закричала притворная дама. Но, заметив, что Иван пытается разорвать паутину корней и та поддаётся, стала бегать вокруг, наматывая их всё больше и больше…

А на поверхности земли, словно чувствуя беду, метался царь Горох, лесной скоморох. Недовольно поглядывая на него, Часы Золотые Усы осторожно, мизинчиком двигали свой минутный золотой ус то вверх, то вниз. Наконец они не выдержали:

– Не маячь перед глазами! Ты сбиваешь маятник. Должны же мы, в конце концов, прийти в себя и выверить время? Тик-так? Или тик-не-так?

– Да тик-так, тик-так! – огрызнулся Горох.

– Не дразнись! – обиделись Усы.

– Извини! Но чует моя пружина… Тьфу! Совсем с тобой заговариваться стал! – ещё больше разволновался Горох.

– Ну, тик-так что чует твоя пружина, или сердце, как вы её неправильно называете? – невозмутимо спросили Часы.

– Что Иван попал в большую беду! – объявил Горох.

– А какая беда большая? – по-прежнему невозмутимо продолжили Часы. – На секунду? На минуту? На час? На всё время?.. Не заводи себя!

– Тебе что! – махнул рукой царь Горох. – Ты только и знаешь своё: тик-так, тик-так, тик-так…

– Я тебе сказал: не дразнись! – от обиды у Часов задрожали усы. – Иначе у меня начнётся просто тик, без всякого така. Это противоестественно, но у меня появились нервы. А время нервничать не должно. Нельзя заводить часы каждый час, они перестанут ходить. Нельзя делать каждый шаг за Ивана, он тоже перестанет ходить. Помнишь, какой был особенный звон, когда возникла голова Ивана? И как по-особенному запел твой рожок?

– Да, помню, – уже спокойней ответил Горох.

– А где возникла его голова? – всё так же неторопливо напоминали Часы.

– Как где? – удивился Горох. – На плечах.

– Значит, – подвели итог Часы Золотые Усы, – у него есть голова на плечах. И перестань маячить перед глазами, иначе я подумаю, что у меня два маятника!

А под землёй всё было по-прежнему: Иван упорно рвал свои путы, Злючка-Колючка носилась вокруг него, как челнок, латая порванные места. И вдруг послышался торопливый шепоток:

– Ваня! Скорее дергай за косичку! Да покрепче! Ну?..

Оглянувшись, Иван увидел на земляной стене косичку, потянулся к ней, за что-то ухватился, дёрнул, и перед Злючкой-Колючкой встала Дунька-Репка, деловито стряхивая с себя комья налипшей земли.

– Ты… ты как… посмела? – опешила Злючка. – Я же заколдовала тебя!

– Ты мне наверх пути заказала, а я ведь и вправду в земле выросла, все подземные дороги и тропинки знаю, – без всякого страха ответила Дунька.

– Что ж сама не повела Ивана этим путём? – подозрительно уставилась Злючка на Дуньку.

– В голову не пришло! Спасибо, что надоумила, – поклонилась Дунька.

– Да теперь уж поздно! – опомнилась Злючка. – Болтается твой Иван, что золотая рыбка в сети. А тебя я…

С треском раскрыв веер, она сделала выпад в сторону Дуньки, но та выхватила пук зелёного лука и ткнула ей в глаза.

– Эй, эй! Это же лук! Убери сейчас же! – уронила веер Злючка и стала тереть глаза. – Фу! Я никогда сама не режу лук. Я от него плачу! Где взяла?

– А по дороге к батюшке Луку завернула, – озорно блеснула глазами Дунька.

– Мы же все огороды вытоптали, а соки вытянули! – затопала ногами Злючка-Колючка.

– Ан живы огороды! В землю попрятались от Чудовища, – тоже топнула ногой Дунька. – Был зол батюшка Лук, а тут пуще разозлился, что стрелы свои ему вверх пускать нельзя. Вот и отдал он мне их для дела.

– Для какого дела, для какого дела? – стала подкрадываться к Дуньке-Репке Злючка-Колючка.

– А вот для какого! – хлестнула её, изловчившись, по глазам Дунька луковым веником.

У той из глаз брызнули такие фонтаны слёз, что Дунька от неожиданности даже отскочила. Взвыв и схватившись за глаза, Злючка-Колючка вслепую заметалась по подземелью. Но Дунька не отставала от неё. Стоило Злючке отнять ладони от глаз, как Репка сразу же хлестала её наотмашь луковым веником. Воя и отплёвываясь, Злючка-Колючка упёрлась лицом в угол и бессмысленно засучила ногами, словно пытаясь влезть на стену.

– А теперь я тебя прополю, ежиха проклятая! – засучила рукава Дунька и, отбросив измочаленный лук, стала выдёргивать из притворной дамы колючки. Жалкая без пышных колючек, в обтягивающей донельзя её тощую фигуру зелёной рубашке, Злючка-Колючка продолжала по инерции сучить ногами, пытаясь влезть на стену.