Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

– Да, я Катина мама. Так кто ее спрашивает?

– Я Дмитрий. Мы с ней три медленных танца в ресторане станцевали и все.

– И что вы хотите?

– С Катей поговорить.

– Она еще из института не вернулась.

– Не представляете как мне жаль. Я так долго не мог решиться позвонить. – говорю и боюсь, что женщина положит трубку.

– По вашему голосу не скажешь, что вы человек нерешительный. А почему бы вам не перезвонить попозже.

– Попробую, если решусь.»

– Попробуйте, робкий человек. До свидания. – трубку положили. Ругаю себя последними словами. Развез конкретную слякоть. Нет поговорит подольше, заручиться поддержкой родительницы. Не смог быстро сообразить что и как говорить. Надо было не философствовать, а к разговору готовиться. И не только с девушкой, но и с ее предками. А если в следующий раз трубку возьмет ее папхен? С ним то надо вообще по другому объясняться. Женщина отнеслась к моему звонку очень даже спокойно, а это совсем неплохо.

Через час с небольшим я снова позвонил, но никто к телефону не подошел. Вздохнул с облегчением, мол это даже и хорошо. Не отвлечет от завтрашнего важного дела.

Повторная встреча с азиатом у ресторана результатов не дала. Тот как вроде что-то мутит. Про «пластилин» ни слова. Сошлись только на одном. Он завтра ко мне приедет с японским телевизором, проверит видик и тогда разговор пойдет о конкретном. Проверять так проверять, все в общем то правильно. Встречаемся завтра в двенадцать у меня. Приедут вдвоем. Надо на всякий случай подстраховаться, вдруг товарищи решили меня «кинуть». Это конечно маловероятно. Я знаю выходы на них. А может они так сильны и могущественны, что им плевать на какого то местного, то есть меня. Так что меры предосторожности не помешают. А что мудрить то, возьму трех парней покрепче из своего дома. Что им за литр водки у дома на лавочке не посидеть. Главное чтобы видик покупашек устроил. Это ведь продолжение бизнеса. Скорее всего азиаты приведут спеца. Надо тоже своего умельца в теледелах подтянуть, чтобы так сказать было кому квалифицированно ответить на каверзные вопросы. На эту роль сойдет муж сестры. Если он не сможет, то кого ни будь из своих корешей радиолюбителей коротковолновиков задействует. Надо прямо сейчас с ним созвониться.

Все получилось просто отлично. Подтянул двух пацанов, с которыми еще на дворовой коробке шайбу гонял. Все им непонятно, но с двенадцати до двух они никуда не умотают. Бутылка на брата хорошая цена. Владимир, муж сестры, обещал подскочить в любой момент, если вдруг вопросы возникнут. Мама поворчала и уехала на рынок. Обещала раньше двух не возвращаться. Ей не нравятся мои непонятные дела.

Весь просмотр занял каких то двадцать минут. Азиат, который оказался узбеком, приехал с русским пареньком. Тот подключил видик к четырнадцати дюймовому Шарпу, зарядил кассету и пошла крутая порнуха. Парень пощелкал тумблерами на перемотку. Запуск – стоп. Все это продублировал пультом. Через мощную лупу проверил пломбы на винтах видика и вынес решение:

– Все отлично. Аппарат соответствует. – они тут же собрались, упаковав телевизор в сумку. Пожимая руку, узбек сказал:

– Сегодня в десять вечера подъезжай к общаге универа на Октябрьской. Я тебя на вахте ждать буду. Обговорим детали. Видик меня устраивает. – я проводил их, заодно рассчитался с парнями. Водки нет, отдал им пятнадцать рублей. И когда только прибыль покатит. Пока одни расходы.

В назначенное время я открыл дверь серой, студенческой общаги. Азиат меня ждал. Мы так еще и не познакомились. Хотя эта наша встреча четвертая. Пожилая женщина – вахтер и глазом не повела, когда мы миновали ее пост. Все схвачено, за все заплачено. Новые пословицы нового времени. Поднялись на второй этаж и прошли в конец мрачного и длинного коридора, со своими специфическими запахами дешевого быта. Парень пнул одну из дверей три раза. И еще три раза стукнул какой железкой по дверной ручке. Пара секунд и дверь открылась. На пороге стоял узбек, копия моего спутника. Они братья родные. Только открывший дверь был постарше и одного со мной роста. Он улыбнулся и сделал приглашающий жест:

– Входите. Жду. – штора из плотной материи разделяет комнату, образуя как бы небольшую прихожую. А заодно приглушает коридорные шумы. Прошли за нее в обычную студенческую комнатуху, правда только с двумя кроватями, а не четырьмя по стандарту. Стол, небольшой шкаф и холодильник «Бирюса», явно не студенческий атрибут. На окнах темные, плотные шторы тоже явно не из АХО общаги. Знакомимся. Они братья. Кто бы в этом сомневался. Керим младший, это тот с кем я пришел. Старший Кайрат, мы с ним садимся за стол, который сразу начинает накрывать младший. Бутылка коньяка, колбаса и сыр на тарелке нарезаны заранее. На другой тарелке яблоки и виноград. Они оба студенты университета, исторический факультет. Кайрат на четвертом, младший на втором. Начинает, как и положено, старший.

– Расскажи о себе коротко. Мы должны знать с кем дело имеем. Дело то на приличную сумму. Мы о себе тоже ничего скрывать не будем.

– Я местный. Две недели как из армии. В Афгане служил. Мне нужна машина. «Жигуль» шестой модели, на которую денег не хватает. Думаю взять у вас «товар» по оптовой, а скинуть в розницу. При удачном раскладе прилично заработаю.

– Понятно. А как ты будешь «товар» в рознице реализовывать? У тебя есть кому?

– Пока нет. Только по знакомым. В крайнем случае сброшу по зиме оптом один к полтора. «Штуку» по любому «наварю». У меня это временный бизнес. Как на машину заработаю, завязываю.

– Все правильно, к январю – февралю пару штук сделаешь, спрос на это стабильный и все время растет. Только подавай. А где остальные деньги заработаешь? Думаю видика у тебя больше нет.

– Пока не знаю. Надо хотя бы эти деньги заработать.

– Тоже правильно. Решил одну задачку, взялся за другую. А кстати, кем ты в армии был? Как на счет физической подготовки?

– В Кандагаре при госпитале всю службу проошивался. Можно сказать повезло. А числился за десантом. – не фиг им про свои подвиги рассказывать. Что афганцы, что узбеки с таджиками. Все они одной масти. Еще предъяву кинут, что их единоверцев крошил. – А что конкретно по физподготовке: марш – броски в полной выкладке? Так их у меня не было. Немного в начале службы.

– Они то меня и интересуют в первую очередь. Сколько за сутки сможешь пройти в полной выкладке?

– Не знаю, если честно. Но думаю не мало. Я лыжами занимался. Разряд у меня по ним. А на службе от нечего делать слегка бегал.

– А ты прямо сейчас сможешь пятнадцать километров пробежать?

– А почему нет. В запой не впадал. Лишних килограмм не набрал. Дыхалка немного сбита, но это в два дня восстановить не проблема.

– Давай завтра в шесть утра встретимся и прогуляемся вдоль федеральной трассы. Я гляну на тебя в деле. Если у тебя с физподготовкой все в порядке, у меня будет к тебе деловое предложение. Деньги хорошие заработаешь. На данный момент у меня нет «пластилина». Могу за видик две «штуки» отдать, не проблема.

– Мне «пластилин» нужен по оптовой. Видик я и так без проблем скину. А на счет прогулки объясни подробней.

– Как появится товар, ты свое получишь. Обещаю. А на счет прогуляться – все просто. Встречаемся у первого моста на федералке и идем вдоль нее на запад столько сколько сможем пройти. Мне надо знать на что ты способен.

– Одежда какая?

– Да любая. Лучше всего спортивный костюм и кеды. Еды и питья можешь прихватить.

– В шесть утра я на мосту, как штык.

– Договорились. А теперь давай по стопке за знакомство, за будущее сотрудничество. – не хотел пить, вроде как завязал. Но знакомство дело святое. На лезвие ножа заползаю. От второй отказался наотрез. Съел яблоко, пару виноградин и распрощался. Надо выспаться, завтра вставать рано.

Оставшись одни, братья выпили еще по одной. Младший, до сих пор молчавший, спросил:

– А стоит его в дело брать? Мы совсем не знаем человека. Вдруг подстава.

– А кого стоит? У тебя есть кто-то на примете?

– Пока нет.

– Ну тогда и не лезь с пустыми вопросами. Этот только из армии вернулся. Неделю назад в форме в ресторане гарцевал. Смотрю ты скоро своей тени бояться будешь.

– На сколько вы завтра рванете?

– На максимум. Я должен знать на что он способен. – выпили по третьей. Керим начал убирать со стола. Наведя порядок, спросил:

– Где вас ждать?

– В семь вечера на развилке у турбазы. Я спать, завтра трудный день.

Через пять километров тело вспомнило все. Дыхалка восстановилась, легкие и сердце работают отлично. Все подчинено ритму ходьбы. Это не марш – бросок в полной выкладке. Иду налегке, состояние такое, что готов кажется бежать. Но это еще только начало, а сколько впереди километров знает только мой новый напарник. За спиной небольшой рюкзачок с бутербродами и двухлитровый термос с очень сладким какао. Думаю, что в таком темпе, с регулярными перекурами каждый час, смогу свободно пройти пятьдесят километров. Но опять же, идем то не по дороге, а рядом с ней, почти по лесу. Выходим на нее изредка, когда по обочине пройти невозможно. Видно что Кайрат ходок опытный, это показывает заданный им темп. Ни быстро, ни медленно, в одном ритме. Я поначалу немного взмок, пока не вышел вчерашний коньяк. Да и весь алкоголь, что был выпит за короткое время гражданской жизни. Через час с небольшим тело абсолютно сухое, все мышцы работают без напряга. Каждые десять километров символический перекур не больше пяти минут. Глоток какао и снова в вперед. Надо бы еще воды взять. От сладкого напитка пить хочется постоянно. Пока это только приятная прогулка. Тебе же не надо пристально вглядываться вдаль, нет необходимости просчитывать возможные варианты засад и прочие боевые неприятности. Потому и в голову лезут всякие мысли, в основном приятные. То мечтаешь о девушке с большими печальными глазами. Опять я про печальные глаза, шиза какая то. Чего ей печалиться то? Не о тебе ли? Который так и не соизволил дозвониться. И для которого деньги на данный момент наверное самое главное на свете. А что? Не плохо иметь много денег. Куда захотел туда и поехал. Не надо терпеть опротивевшую работу только из-за высокой зарплаты. И квартиру можно будет обменять на большую. Будет своя личная комната, в которой можно повесить «грушу», а то и мешок боксерский. Не говоря уже о разнокалиберном комплекте гантелей. Появится у меня машина, и жизнь наверняка изменится в лучшую сторону. И я уже буду не такой как все. Приятные мечты. А о чем еще мечтать, когда за спиной всего двадцать лет. Из которых два года службы самые свирепые. И которые забивают все остальные воспоминания. Снова в голову лезет Афган, где кровь и смерть на каждом шагу. К этому невозможно привыкнуть. Свыкнуться да, но не больше. Снова мысленно видишь голые скалы. Суровых бородачей, сверкающих по тебе глазами. И не понять, то ли они враги, готовые тебя зарезать. То ли обычные мирные крестьяне, как и ты замордованные войной. Узкие горные тропинки. За любым уступом которых тебя может ждать смерть. Интересная мысль неожиданно всплывает. У меня оказывается вообще нет друзей. На службе понятно, там я был старшиной, командиром. Дружеские отношения, чуть дашь слабинки, и тебе на шею сядут. Приказы начнут обсуждать. Там я вынужден был быть злым, суровым и крутым. А значит в полном вакуме. Вроде как с командиром покорешились, даже заехал к нему. А вот разъехались и все в прошлом. На гражданке еще ни с одним одноклассником не встретился. У меня и до армии друзей не было, просто знакомые. Не считая конечно Сереги Ситника, который сгинул на зоне. Зарезали говорят в драке. И сейчас в новую жизнь топаю в одиночку. И это меня вроде как и устраивает. Кажется даже не хочу впускать в нее и понравившуюся девушку. Что это со мной? Может я уже становлюсь одиноким волком. Вдруг пройдет пара – тройка лет, и я отгорожусь от всего света. А может интуитивно понимаю, что двигаясь в сторону незнакомой и опасной жизнь, просто не хочу никого с собой брать, чтобы никому не навредить. Но опять же, в случае моего полного провала я подставлю ни каких то там друзей – товарищей, а свою любимую маму. Которой вся эта моя мутная деятельность не принесет здоровья однозначно. И этот фактически незнакомый человек, который сейчас шагает впереди, так и останется незнакомым, когда наши пути и интересы разойдутся. А может это мое одиночество среди людей помогло на войне и поможет сейчас выжить? Когда один и ни на кого не надеешься, мобилизуешь все резервы, как умственные так и физические. И это помогает найти единственное правильное решение, единственный правильный путь. А выживать то мне придется конкретно. Ведь против меня система, государство. Братья – узбеки торговцы наркотой, и работу предложат в том же направлении. Какие тут могут быть сомнения. И первая моя гражданская специальность – наркоторговец. Очень хорошее начало, ничего не скажешь. И по другому ни как. Ведь не за что не смогу отказаться от денег, которые маячат так близко. А отдать в чужие руки «пластилин» себе дороже. Не только «бабок» не увидишь, а еще и свободы лишишься.

Сегодня воскресенье, если вернусь домой к восьми вечера, обязательно Кате позвоню. И опять себе вру. Как я смогу вернутся к двадцати? Если прямо сейчас повернуть назад, то до дома как раз к нолю доберусь. Ушли то мы далече. И кажется пока поворачивать назад не собираемся. Мечтал пригласить Катю в кино, а вместо этого пешая прогулка на энное количество километров.

Еще месяц назад я сам был командиром, знал цель, вел к ней людей. А сейчас иду вторым номером. Толком не зная куда и зачем. И не представляю куда выведет эта кривая дорожка, на которой уже больше двух лет. И это для меня в общем то привычное состояние. Мне даже думается и мечтается лучше при неторопливо – спокойной ходьбе, как вот сейчас.

Все когда то заканчивается. Закончился и наш марш – бросок на семидесятом километре. В общем то совсем не плохо пройти столько километров за двенадцать часов. И мой проводник доволен. Шутит с братом, который ждал нас в машине. А еще через час я дома отмокаю в ванне. Расслабленный, боюсь уснуть прямо в воде. Наскоро вытерся и нырнул в постель. Завтра у меня снова встреча с братьями – узбеками. Завтра они прояснят суть работы и на каких условиях я вхожу в дело. Но это еще только завтра, и только в три дня. А пока спать и только спать.

Предложение простое и для меня супер выгодное. Через два дня выезжаем в Новосибирск, где пересаживаемся на другой поезд в Узбекистан. Там берем «товар» и возвращаемся. Вся тонкость этого мероприятия в том, что большую часть пути придется пройти пешком. В общей сложности это составит пятьсот километров. Что, где и как не моя проблема. Я простой носильщик. Все расходы в пути на напарнике. Мой заработок тысяча рублей по прибытию в наш город. И это всего за полмесяца. Деньги конечно большие, но моя главная цель спихнуть свой «товар» в довесок к узбекскому. Пока все получается. Хозяин «товара» появится только в конце ноября. А с приходом холодов цена на «дурь» поднимется. Ведь доставка намного усложнится. Через два дня в дорогу. То ли за деньгами, то ли за сроком.

Мама не может сдержать слез, узнав что я уезжаю на месяц в Новосибирск к сослуживцам. Но что она может сказать любимому сыну, который только что вернулся с войны. Пусть отдыхает так как ему лучше. Ведь с декабря учеба, восьмимесячные подготовительные курсы при политехе. А потом еще пять лет трудной учебы.

Позвонил Кате. Ее нет дома. Я и забыл что она с пятого сентября в колхозе на уборке картошки. Ее мама со мной говорила в общем то довольно приветливо.

До Новосибирска едем в общем вагоне. Канаем за студентов. Напарник достал мне стройотрядовскую форму и туристические ботинки из натуральной кожи. Они лучше армейских с высоким берцем по всем показателям. Не говоря уже о позорных кирзачах. Подошва из трехслойной кожи, а не как на берцах из резины, которая почти сразу же лопается. Таких ботинок в магазине не найти, дефицит. А что у нас сейчас не дефицит? Продуктов нет, в магазинах пустые полки.

Через полтора суток пересели на ташкентский поезд и покатили в сторону советской Азии. Там нас ждет «товар», который при нашей отличной подготовке будет гарантированно доставлен сибирским дуримарам. Который может нам принести несчастье. И гарантированно принесет его нашим клиентам. Для них наш «товар» минутное счастье, а дальше горе родных, их слезы. Ведь употребление этой гадости однозначно трагедия. Я это понимаю, но пока что для меня эти самые клиенты люди в общем то абстрактные, с их не очень то волнующими меня проблемами. Снова и снова повторяю про себя, как заклинание. С чего это мне их жалеть. Это их выбор. Все равно я не смогу остановиться на пол – пути. Почему я должен жалеть каких то уродов, если не жалел других. Я убивал, видел затухающие глаза человека в метре от себя. Если я с трудом, но вытравил из памяти эти страшные глаза. То почему не смогу забыть каких то неведомых мне наркоманов. Твержу себе эти слова, а все равно не спокоен. Чувствую вину. И совсем меня не убеждает то, что они сами виноваты. Что они лишние люди, и без них мир станет лучше и чище. И пусть сами отвечают за свой пагубный выбор. А что мало людей спивается? И водки в магазинах хоть залейся. Все это так. Вот только бы в будущем мне это не аукнулось. Любая подлость безнаказанной не остается. Одно успокаивает. Этот мой бизнес первый и последний.

До Ташкента добрались без проблем. А от него еще двое суток на попутках куда то в глубину степей, раскинувшихся морем до горизонта. Одну ночь пешком и наконец вошли в узбекское селение, в котором ни огонька. Вошли тихо, своим появлением не нарушив сонной тишины. Узкая улочка, на которую смотрят глухие, глиняные, высокие стены – заборы. Каждый дом за такой стеной, как крепость. Кайрат толкнул невидимую дверь в глиняной стене и мы оказались в маленьком дворике, слабо освещенном небольшой лампочкой. Из него узким проходом прошли в сад, где такой же не яркий свет освещал стол, на котором мясо, лепешки и фрукты. Маленький бассейн два на два метра пустой. Рядом с ним, на возвышении похожем на этажерку, четыре двухсот литровые железные бочки, от них труба в душ. Вода за день нагрелась, почти горячая. Сполоснулись, обтерлись насухо и за стол. Женщина непонятного возраста принесла поднос с чайником и чашками. Вслед за ней появился и хозяин, узбек лет сорока. Хотя у этих азиатов очень трудно определить возраст. Женщины обычно выглядят старше, если не сказать старее. А мужики наоборот довольно все моложавые. Даже почтенные аксакалы. Пока мы ужинали он молчал. И только в конце трапезы что-то сказал напарнику по своему. Женщина убрала со стола и провела меня в маленькую комнату, больше похожую на веранду. В ней на полу, на ковре, разостлана постель. Понимаю, при разговоре я лишний. Хоть и на узбекском. Я носильщик, работяга. Не забиваю этим голову и через минуту засыпаю.

Два дня в этом доме провел фактически один. Ел и спал. Правда, чтобы быть в форме, делал по тысяче приседаний и кое какие упражнения из рукопашки. Хозяйка появлялась только затем, чтобы пригласить меня к столу. Я с ней не общаюсь. Кайрат появился на вторые сутки к вечеру. Сказал что завтра в ночь выходим и снова исчез.

Следующий день мы готовимся, укладываем в рюкзаки пакеты из черного, плотного целлофана. Они занимают две трети объема. Наверх продукты: вяленое мясо, лепешки, изюм и сухофрукты. Пять литров воды. Рюкзак тянет на двенадцать килограмм. Они современные, с дюралевым каркасом по периметру, с многочисленными ремнями. Цвет у них был оранжевым. А сейчас перекрашены в грязно – серый. Под цвет земли. Такой рюкзак не трется на спине, не елозит. Единое целое с телом. В пять вечера плотно поужинали, а в семь, едва стемнело, тронулись в путь. И пока что комфортно, на «Ниве», за рулем которой хозяин. Каждые два часа он уступает руль Кайрату. Едем по степи, я не вижу никаких дорог. Ни намека на их присутствие. На рассвете остались одни в бескрайней степи. Разбили палатку, замаскировались. Ждем ночи. Напарник объясняет, сейчас сезон и идет постоянно охота на таких как мы. В степи видно далеко. Могут кое где быть выставлены «секреты» милиции, которые при надобности вызывают вертолет. Но это редко, обычно это случается при большой «охоте», по гарантированной наводке. Наш враг патрульный вертолет, который может появиться в любое время. Так что лучше не рисковать. Нам без разницы когда появиться в моем городе, днем раньше или днем позже. «Товара» хватит на пол – зимы. Если конечно не рисковать, не форсировать сбыт.

Выходим едва наступили сумерки. Первую ночь идем очень хорошо. Так бы и дальше продвигаться. Каждый час перекур на десять минут. По методике индийского спецназа ложусь на спину, расслабляюсь. Представив себя хищным ястребом, резким и агрессивным, парящем в бескрайнем небе в поисках добычи. Кайрат впереди, все вопросы на нем. Включая продукты, которые быстро закончатся. Много тяжелой работы, а значит много еды уходит. Это закон. Я думаю, что старший все предусмотрел. Так и вышло, На четвертую ночь подошли к какому то селению, с редкими и тусклыми огоньками. Где нас уже ждал местный товарищ на Уазике. У него два мешка с продуктами. И снова для меня комфортная ночь на заднем сиденье трясучего внедорожника. На рассвете остаемся одни. Позади остался большой путь, но думаю что мы и половины еще не прошли. Наша цель железная дорога Москва-Владивосток. Напарник видно не раз здесь ходил. Ведет уверенно, почти не сверяясь с картой. Правда днем ее тщательно изучает. Человек он молчаливый, и я не лезу к нему с расспросами, ни с разговорами. Единственное чем я у него поинтересовался, не бывший ли он военный? Бросается в глаза его работа с картой. Короткие, как приказы, вопросы. Да и возраст к тридцати, многовато для студента четвертого курса. Тот утвердительно кивнул и добавил: – Лейтенант. Ташкентское общевойсковое. – все понятно. Вопросов нет. Легкая гордость за свою наблюдательность.

Двенадцатые сутки как мы в пути. Тело втянулось в тяжелую работу, хотя особо тяжелой ее не назовешь. Отдых получается приличный. Целыми днями фактически дрыхнем. Последние три дня однообразная еда: вяленое мясо, изюм и вдоволь холодной воды. Да еще «ревит». Какие ни какие, а витамины. Больше у нас ничего не осталось. Костры не разводим, до одурения хочется крепкого, сладкого и очень горячего чая. Бодрит сумма моего заработка. И главное, что я доведу до конца свой армейский бизнес. Сейчас я уверен, узбек заберет мой «пластилин» без вопросов. Слишком уж тягомотная и тяжелая доставка товара в Сибирь. А когда задача на грани решения, когда цель уже рядом, то и силы прибавляются вдвойне.

На шестнадцатые сутки напарник буркнул, мол вышли из опасной зоны. Но топать нам еще целую неделю и теперь уже почти сутками. Это для гарантированной безопасности. Мол слишком много у него поставлено на эту ходку. Неделя так неделя. Хорошо что какая-то определенность выплыла. Я понимаю, что пол – месяца на дело сказано для красного словца. Кайрат сразу планировал время на это в два раза большее. Я грешным делом думал, что нас где то по пути подберет Керим на своем «Жигуленке». Но этого не произошло. Видно не хочет старший без нужды подставлять младшего. Это и правильно, я так же бы поступил. Случись что, всегда должен быть какой-то запасной вариант. Те же передачи на зону таскать. Уже два раза в попутных поселках брали продукты. Шел в магазин я один налегке. На прилавках кроме камбалы и частика в томатном соусе ничего нет. Нищета поразительная. Правда хлеб, сухари с изюмом, чай грузинский и сахар присутствуют. Больше купить нечего. В глухой провинции жизнь в два раза скуднее чем в городе.

Только на двадцать третьи сутки вышли к небольшому городку, где сели в харьковский поезд, в общий вагон. На станции не светились с покупкой билетов. Появились на перроне за минуту до отхода поезда, заплатили стоимость проезда мордатому проводнику. А за час до этого развели костер, нагрели в котелке воды и побрились. Тщательно протерлись узбекским самогоном, которого у нас пол-литра. Страшное дело месяц не мыться. Рубашки и футболки снятые с себя выкинули. Запах от них бичевский. Ехать то среди людей.

Через сутки с небольшим, еще по темну, прибыли в родной город. На привокзальной площади взяли такси. Вид у нас заправских студентов, вернувшихся с летних заработков. Стройотрядовцы одним словом. Специально везли с собой эту форму. Поменяли камуфляж на нее только на станции посадки. Проскочили на другой конец города. И через двадцать минут стояли перед входом в какой-то гаражный кооператив.

– Давай рюкзак и жди меня здесь. Я быстро. – все понятно. Один из гаражей служит перевалочным пунктом и схроном одновременно. И незачем светить его перед посторонним. Да и мне это не надо. Меньше знаешь, крепче спишь. Напарник появился минут через сорок. И вдруг улыбнулся широко и открыто. Я его таким никогда не видел.

– Отлично дошли. Хороший у нас тандемчик. – допили остаток самогона. Которого осталось после дезинфекции наших тел еще по большому глотку. Зажевали крепкое пойло изюмом. Вроде и сказать больше друг другу нечего. Договорились встретиться через сутки. Обговорить что по чем и рассчитаться. Через пятнадцать минут Кайрат уехал на такси к себе в общагу, а я потихоньку побрел к дому, до которого всего девять остановок на автобусе семнадцатого маршрута. Когда на моих плечах нет тяжелого рюкзака, я не иду, а просто лечу. Конец сентября, ночи в Сибири уже холодные, и я элементарно мерзну в легкой стройотрядовской курточке, под которой легкий свитерок и тельняшка. Хорошо что еще нет ветра, а то бы пришлось бежать. В автобус не хочется садиться, не хочется смотреть на людей, спешащих на работу, и вообще находиться среди них.

Я вернулся домой. И дай Бог чтобы надолго. Не хочу ни каких путешествий. Не хочу ни куда уезжать. Я не против куда то съездить, но только тогда, когда этого захочешь сам, и нет сил сидеть на одном месте. Впереди спокойная и размеренная жизнь, Новый Год среди родных и близких. На это я по крайней мере надеюсь. А в маминых глазах страх и слезы. Глянул на себя в зеркало и понял их причину. Лицо черное, скулы туго обтянуты кожей. А я думал только на теле не осталось ни грамма жира.

Кайрат рассчитался сразу. И чтобы я не мудрил с «пластилином», за видик отдал три штуки. Еще штука за работу. Все по деловому, без лишнего «базара». Не хочет чтобы я залетел по мелочи на рознице и всех за собой потянул. Грешным делом я сомневался в таком исходе. Думал будет тянуть. Мол подожди пока часть товара реализуем. Все пока идет по плану. Уже на пол – машины есть. Через неделю пристрою и свой личный товар. Не затягивая, дал братьям образец своего «пластилина» на пробу. И сказал сколько его у меня в наличии. Цену обговорим, когда «дурь» опробуют местные «дуримары» – «кролики». Хотя по виду, как определил Кайрат, товар высокого качества. Из Афгана обычно второй сорт не идет. Он и ход мой оценил. Как я четко с ним в дело вошел. Показал свои деловые качества. Заверил, что сработаемся однозначно. Я не виляя, ответил предельно честно. Это мне все не очень нравится. И это моя акция разовая. Зарекаться конечно не буду, но обращусь только в крайней случае. Кайрат не спорит, не уговаривает, смеется в ответ. Так многие говорят, чуть ли не клянутся, но страсть к легким деньгам обычно пересиливает. И через полгода они снова в деле. Проверенным, таким как я, не отказывает. Не спорю, время покажет кто сильнее. Я или деньги от наркотиков. На сегодня я в себе уверен на все сто. И эту уверенность подогревают доллары, зашитые в мои погоны. И время которых еще не пришло. Во первых, они у нас в провинции вещь довольно экзотичная. Во вторых, за них срок дают не раздумывая от трех до восьми. Ты же экономику страны подрываешь. Вот уроды. А про перстенек я вообще молчу. Это бизнес не завтрашнего и даже не послезавтрашнего дня. Его я даже приблизительно оценить не могу. Этому учиться надо. Но ценность его чувствую конкретно. Совсем не зря я такую неудобную вещицу, как и белый наемник, таскал в ботинке, одетым на мизинец. Мучился сильно, но терпел. Пока буду раскручиваться с ноля. Так сказать набираться опыта, обрастать связями. Первый удачный шаг уже сделан. Не каждый за месяц «штуку» заработает. А к ней и авторитет у подельников. Мечта начала исполняться. Я твердо и без сомнений иду к своей цели. И только время покажет, правильный ли я сделал выбор в этой жизни. А пока я снова в текучке и суете навалившихся на меня дел. Сдал документы в институт на подготовительное отделение. С этим никаких проблем. Вопросы сразу отпали, когда в приемной комиссии глянули на мою армейскую характеристику. Комсомолец, воин интернационалист, да еще и орденоносец. В этом вопросе родина-мама продвигала парней вернувшихся из армии и тем более с войны конкретно. Она послала нас служить – воевать. А тем кто вернулся живым и здоровым, кое – какие льготы и блага отстегнула. Попробовали бы они меня не взять. Как говорится золота во рту мало, чтобы на такое решиться. За это если ей и не поклон, то большое спасибо. Учебный вопрос решен, и до первого декабря у меня куча времени. Его надо использовать с умом. Ведь дальше со свободным временем будет напряг. И первое что надо сделать, это дипломатично узнать у родственников про их денежные накопления. У кого и сколько лежит именно на сберкнижках. Свои деньги надо срочно легализовать. Машину буду покупать только на «чистые» бабки. Чем легальнее будет этот момент, тем меньше будет ко мне вопросов. А поспрашивать у нас любят. Не может быть даже намека, что из Афганистана я вернулся с деньгами. Но это в общем то не проблема. Все думаю решится легко. А вот попасть на прием в обком к Самому – это уже будет посложнее. Но начну все же с военкомата, чтобы не прыгать через голову начальства. Заодно узнаю какие мне еще льготы положены. Интересно, как они отреагируют на просьбу орденоносца выделить легковушку за мои же деньги. А самый главный вопрос я начну решать завтра же. Не только позвоню Кате, но и обязательно дозвонюсь. Уверенность так и прет из меня. Девушка уже точно из колхоза вернулась. Последнее время думаю только о ней. Катя с удивительным постоянством присутствует в моих мыслях. Как сейчас помню наши танцы. Ее глаза, в которых то грусть, то радость. И свое непреодолимое желание взять ее на руки и нести далеко и навсегда. И замирать от счастья, придерживая девушку в танце. На следующий день, ровно в десять набираю знакомый номер. И чудо, сразу попадаю на нее.