Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

Я испугался Катиного крика, но через мгновение понял в чем дело и замер. Не было ни каких сил отпустить девушку. Не шевелился, только чуть приподнялся на локтях, чтобы дать Кате возможность дышать полной грудью. Сколько времени мы так провели, я не знаю. Катя не отталкивает меня и я очень благодарен ей за это. Пытаюсь чуть двигаться, но моя любимая сжимается от боли. Надо это прекратить, но я не могу оторваться от нее.

Боль хоть и не ушла совсем, но уже напоминает о себе не так резко. И только тогда, когда их тела начинают двигаться навстречу друг другу. Сколько они так прилежали, она не знает. Видимо не мало. Вдруг ко всему этому примешивается новое ощущение. Она боится боли, но и не хочет чтобы это закончилось. И вдруг сама начинает целовать, чуть покусывая губы парня. И гладит его спину. Весь низ охватило такое, что что она просто впилась губами в его сухие и горячие губы. Она чуть не потеряла сознание. И последнее что уловила, это как Дмитрий вытянулся в струнку. Его тело стало вдруг каменно – стальным. Судорожно и резко рвануло в нее. И через секунду обмякло.

Все закончилось. Катя не шевелится, не реагирует на мои руки. Сколько мы так лежим не знаю. На душе уютно и спокойно. И мои руки снова с нежностью изучают тело девушки, не встречая сопротивления. Все просто отлично, но вдруг Катя расплакалась, уткнувшись лицом мне в грудь. Опустившись чуть ниже, целую ее мокрые щеки, губы. Как я еще могу успокоить любимую. Моя женщина рядом со мной и так будет всегда. Я в этом уверен. Время остановилось. Мы молчим. В комнате темно. Надо что-то делать, шевелиться. Но так бы и лежал, не отрываясь от своей любимой.

Мы лежим молча, тесно прижавшись к друг другу. Да и какие могут быть слова после произошедшего. Моя голова на его правой руке. А левая нежно гуляет по моему теле, то ли массирует, то ли ласкает. Но все равно это так приятно. И вдруг накатывают слезы. И я плачу почти навзрыд, уткнувшись мокрым лицом в грудь Дмитрия. Он ничего не говорит, не утешает, только еще сильнее обнимает. В комнате уже по настоящему темно. Надо вставать, надо что-то делать. А совсем не хочется. Так бы и лежала целую вечность, прижавшись плотно к любимому мужчине.

Дрема, леность, так бы и не вставал целые сутки. Тем более когда любимая девушка доверчиво прижалась к тебе. И это до нереальности прекрасно. Меня снова переполняет желание. Я готов любить Катю снова и снова. Но она такая покорная и беззащитная. Она уступит, но это причинит ей боль. Я не смогу ей сделать больно, а значит этого сегодня не будет. Но будет потом, через два – три дня, через неделю. И это будет всегда и только с ней, с моей любимой женщиной. Она моя. Подарок судьбы. Мы кажется немного задремли. В комнате темно и кажется надо вставать. Нет, надо лежать пока лежать так хорошо. Сейчас мы больше и больше сближаемся душами. Становимся друг для друга все ближе и роднее.

Проза жизни не дает расслабиться. Катя вспомнила, что ставила воду под пельмени. Хотела резко вскочить, но боль в низу живота снова заставила откинуться на мою руку так резко, что я напугался.

– Что случилось, Катюша? – и это ласковое Катюша прозвучало в душе счастьем. Но она как можно спокойней прошептала, если конечно можно шептать спокойно:

– Все отлично. Если не считать включенную плиту, а на ней воду под пельмени. Там наверное уже пожар. А вот после вашего вторжения в меня, молодой человек, я встать не могу. Там все так больно. А вставать надо. Себя в порядок хотя бы привести. – ее шепот наполняет меня счастьем неземным. Вскакиваю мгновенно.

Дмитрий вскочил, блеснув в темноте белизной тела. Не одеваясь побежал на кухню. Потом из ванной послышался шум воды. Через несколько минут вернулся в комнату. И легко, будто пушинку поднял меня на руки. Никогда не думала, что он такой сильный. И осторожно отнес в ванную. Чувствую себя драгоценной ношей. В темноте плескались под струйками душа, совсем не видя друг друга, общались руками и губами. Наши руки сейчас для нас все. Потом такой же путь назад на руках. И в комнате, не давая себе расслабиться, решительно выпроводив Дмитрия, включила свет, оделась и поменяла постельное белье. На этом силы закончились, боль заставила прилечь. Радость колыхнула душу, когда увидела его встревоженные глаза. Моего мужчину оказывается напугали синие круги под глазами. Он отнес меня в зал, принес подушку и теплое покрывало. Накрывает стол на двух придвинутых к дивану табуретках. Оказывается вода не выкипела. Она включила плиту на единичку. Дмитрий смеется:

– Представляешь, в самый ответственный момент случился бы пожар. Я даже подумать об этом боюсь. Хорошо что ты у меня в кухонных плитах не разбираешься.

– Это знак судьбы. Значит у нас все хорошо будет. Никто и ни что нам никогда не помешает. И сразу предупреждаю, милый, кухня не мое призвание. Так что думай с кем жизнь связываешь. – Все по честному. – смеюсь я, смеется моя любимая женщина.

Дмитрий нежно обнимает, касается губами моих губ, целует щеки, захватывает губами мочку уха. И этим наверное сказано все. Мы вместе навеки. И как хорошо, что нам сегодня никто и ничто не мешает.

Эту ночь мы спали отдельно, чтобы не искушать друг друга. Хоть и легли поздно, а проснулись рано. Видно в глубине души не хотели отдавать сну время отведенное нам сегодня. Я лежу на диване, моя голова у Дмитрия на коленях. И так приятно от его влюбленного взгляда. И совсем обмираю, когда он касается губами моих губ. Надо бы встать, навести порядок к приезду родителей. Но нет ни каких сил. И так приятно чувствовать себя маленькой и беспомощной девочкой.

Не могу оторвать глаз от моей любимой женщины. В светлых брючках, в сером бесформенном свитере грубой вязки, скорее всего отцовском. Она вся для меня такая родная и близкая. И сердце замирает от счастья, когда касаюсь губами ее губ, щеки, шеи. Ее голова у меня на коленях. Делает вид что смотрит телевизор, а я смотрю только на нее.

Дмитрий ушел за час до появления родителей. И этого времени как раз хватило прокрутить с вечера замоченную простынь и убрать со стола. Беззаботная юность упорхнула, я вступила в другую жизнь, В которой новые приоритеты, новые правила и обязанности.

Отец веселый, слегка пьяненький, ничего не замечает. А мама, только увидев в ванной развешанную простынь, все поняла, но ничего не сказала. Подсела к дочери, лежащей на диване с книгой, обняла и поцеловала. А глянув в веселые глаза своей дочурки, успокоилась. Поздним вечером, когда Катя уже лежала в постели, присела на краешек ее кровати.

– Ну и какая авария с тобой приключилась? Плакать мне или радоваться?

– Ну почему авария, мамочка? Нормальный, естественный процесс. Твоя дочь стала женщиной. А вот радоваться тебе или горевать, я не знаю.

– Ты моя дочь, и мне совсем не безразлично, что с тобой происходит. А вы расписываться думаете?

– Мы так далеко не заглядываем. У нас пока другим головы забиты. Вы кстати на следующее воскресенье никуда не думаете съездить?

– К твоему большому огорчению – нет.

– Жаль, я мечтаю довести эксперимент до конца.

– Ужас какой. Это для тебя эксперимент.

– Не цепляйся к словам. Хотя по большому счету оно так и есть. Это случилось со мной в первый раз. И я хочу исследовать все это до конца и в полной мере. Так сказать на практике узнать как лучшие, так худшие стороны физической близости.

– Боже мой, какая ты рациональная. Неужели тебе это совсем не понравилось?

– Есть как плюсы, так и минусы. И что я могу сказать, если это было всего то единственный раз.

– А какие минусы?

– От боли чуть сознание не потеряла. И сейчас там все болит. Не знаю как завтра в институт пойду. Не думала. что так больно будет.

– Все пройдет. И будешь от этого удовольствие получать.

– Так я и получила. Мне понравилось. И это самый главный плюс.

– Ты получила удовольствие? Так сразу? Удивительно.

– А мне нет. Вот тут то и второй минус. Мне довольно неприятно, что мой будущий муж имеет такой богатый опыт в этом деле.

– Прямо так и муж?

– Мама, это я решу будет мне Дмитрий мужем или нет.

– Ты очень уверенная в себе девочка. Я рада за тебя.

– Радоваться еще нечему. Годик поживем – посмотрим, а там видно будет что к чему.

– Целый год ждать будешь? Не долго ли?

– Мама, я же человека фактически не знаю. Не такой уж Дмитрий белый и пушистый. Надо приглядеться, чтобы потом не жалеть. У моих детей должен быть очень порядочный отец. Да и с учебой надо разобраться. С каждым годом учиться все сложнее и сложнее. Пока не хочу ничего загадывать.

– А беременность ты в расчет не берешь?

– Еще как беру. Но это ляжет на моего мужчину. Я не собираюсь над собой эксперименты ставить.

– Вот это правильно. Молодчинка ты у меня. Попозже проконсультирую тебя по этому вопросу. Спокойной ночи. Успокоила ты меня трезвым подходом к жизни.

Сессия пролетела незаметно и довольно успешно. По всем предметам твердое «удовлетворительно». Этого вполне хватает на стипендию. Горжусь собой, кое что оказывается знаю. Учеба понемногу выправляется. Самое страшное, ее начало, уже позади.

А тут новая напасть подоспела – областные соревнования. В которых наш институт должен выставить борцов во всех категориях. И ни какие отмазки не принимаются. У нас полноценная секция. Тренеры, и я в том числе, получаем зарплату. Так что будьте добры не только выставить команду, но и результат дать. В весовой категории до семидесяти пяти килограмм, должен выступить я. Мне прямо сказали в деканате, что моя успешная учеба напрямую зависит от моего спортивного результата. Так что впрягаюсь в тренировки по полной. У Кати после сессии каникулы, а я не могу уделить ей много времени. Она вроде бы как понимает мою проблему, но кажется обижается. А самое обидное, мы не можем повторить наш первый постельный опыт. Просто негде.

Сегодня воскресенье, а самая продуктивная часть дня занята. С одиннадцати в секции занимаюсь с малышней. С двух дня и почти до пяти вечера усиленная тренировка. И ни как ее не пропустишь. Сбор всех участвующих в турнире. Котляр вроде бы как тоже напуган деканатом, и теперь постоянно торчит в спортзале. С Катей конечно созвонился, пообещал подкорректировать нашу встречу. Планировали в кино сходить. И я совсем не думал, что двадцать третьего января получу очень роскошный подарок. Все произошло очень уж неожиданно.

За час до окончания тренировки, когда я потный и грязный, проводил спарринг с пацаном, который тяжелее меня аж на двенадцать килограмм, в зале появилась Катя. Мне не до кого нет дела, я в схватке ломаю противника. Ловлю его на прием, он пытается уйти. Он сильный, но не опытный. А у меня вот – вот сейчас получится. И вдруг все в зале остановились. Все мгновенно отвлеклись от работы. Как сказал тренер, хорошо что девушка появилась не в начале тренировки. А так бы контрольное занятие псу под хвост.

Я сбил противника передней подсечкой и закончил поединок. Сил не осталось. Сошел с ковра и не понял почему все стоят, когда еще тренировка не закончилась. Стоят и смотрят куда на выход. Глянул туда и замер, моя Катя машет мне рукой. Вот кого не думал прямо сейчас увидеть. И в глазах у нее то ли испуг, то ли состраданье. Неужели вид у меня такой затрапезный? А вообще-то какой он может быть после тяжелой, изнурительной работы?

– Привет, а как ты тут оказалась?

– Давай выйдем, а то все так внимательно смотрят, что мне неудобно.

– Что поделаешь, ты и этот зал вещи несовместимые. – в коридоре сквозняк. И мне разгоряченному холодно.

– Ты долго еще будешь тренироваться?

– Да уже все фактически.

– Тогда переодевайся и идем к нам.

– Как к вам? Мне домой надо заехать, чтобы хотя бы помыться. У нас тут в душевой воды нет горячей.

– У нас помоешься. Давай скорее. Родители ждут, стол накрыт.

– Катя, мне неудобно. Я и грязный, и одет в спортивное. Могла бы заранее предупредить, мол событие торжественное намечается.

– Никакого торжества. Просто домашний ужин. И кстати домой позвони, что ночевать у нас останешься. – вот этого я точно не ожидал. Катя смотрит в сторону, как будто ничего особенного не сказала. Боже мой, это мне подарок не по чину. За это я готов на все.

На сборы ушло пять минут. Скинул мокрое кимоно. Неприятно одевать чистое белье на потное тело. Как мог обтерся футболкой. Не вовремя горячую воду отключили.

Домой звоню из фойе института. Мама ворчит, горестно вздыхает, что мол хоть догадался предупредить. Катя командует. Машина остается на стоянке. Поедем трамваем.

Никогда не думала, что Дмитрий занимается таким тяжелым видом спорта. Сердце чуть от жалости не разорвалось, когда увидела его осунувшееся лицо. Щеки прямо ввалились. Куртка эта белая просто мокрая от пота. Зачем себя так истязать. Надо с этим прекращать. Хорошо что все сегодня получается так как она хочет. И вечер весь проведут вместе, и конечно ночь. После того первого раза у них так больше и ничего не было. Нет возможности остаться наедине. Надо как то решать этот вопрос. Сегодня все отлично, но и о будущем надо думать. А приятно чувствовать себя повелительницей. Приятно, что Дмитрий готов выполнить любое ее желание. А как хочется прижаться к его сильному телу. Так хочется прикрыться его широкими плечами. И Дмитрий, будто прочитав мысли, подхватывает на руки. Смеюсь, пытаюсь шутя оттолкнуть, но через секунду замираю. Ведь в парке никого нет, а так приятно, когда тебя носят на руках.

Все начинается как и в прошлый раз. Накрытый по праздничному стол, Марина Владимировна при прическе. Борис Борисович в брюках и при строгой, черной рубашке. Женщина смотрит вполне доброжелательно. Может все анекдоты про тещ элементарная выдумка.

Командует Катя и сразу отправляет меня в ванную. А мое тренировочное кимоно забрасывает в машинку. Как приятно смыть соль и пот тренировки. Чувствуешь себя сразу другим человеком. Я по гороскопу рак, так что моя стихия вода. Дома обычно отмокаю не меньше получаса. В гостях неудобно долго мыться. Ведь все ждут только меня. Через десять минут все за столом. На котором водка, коньяк и красное болгарское вино «Медвежья кровь». Я не пью ничего, скоро соревнования. И снова игнорирую омуль. Мне целоваться. Отдаю предпочтение пельменям. Марина Владимировна под мой отличный аппетит методично допрашивает. Катя и Борис Борисович осуждающе смотрят, но не вмешиваются.

– И что вам Дмитрий дает этот спорт? – на вы обращается.

– Очень многое. Во первых, зарплата сто тридцать рублей в общем то за не такой уж и тяжелый труд. Во вторых, а это самое главное, послабление в учебе. На занятиях по второстепенным предметам, типа политэкономии, я фактически только присутствую. В третьих, как тренер на полной ставке, имею пропуск в столовую для преподавателей. Так что плюсов предостаточно.

– А кто ваши родители? – не люблю отвечать на этот вопрос, даже не знаю почему. Он касается только меня и моей семьи. Но сегодня это не праздное любопытство. Женщина хочет знать, и в этом она права, из какой семьи будущий муж ее дочери.

– Мама экономист по образованию. Сейчас работает бухгалтером на заводе тяжелого машиностроения. А отец погиб, когда мне было шесть лет. Пьяные хулиганы ударили ножом.

– Извините, но я слышала, что участники боевых действий, в том числе и те, кто был в Афганистане, в первую очередь обеспечиваются жильем. Вы в курсе этого?

– Я в этой льготной очереди. Выписался из квартиры матери и прописался по нашему студенческому общежитию. Видите какой практичный. – Катя с отцом улыбнулись, а Марина Владимировна слегка смутилась, но не надолго. Через мгновение задала еще пару не значимых вопроса о сестрах и их семьях. И возможно я еще долго бы не смог удовлетворить ее интерес к своей особе, если бы не дочь с мужем. Вернее больше муж. Борис Борисович перехватил инициативу. Узнал, что у меня сопромат со втрого полугодия начинается и почти на пальцах объяснил, что это такое. Лекция на сорок минут не заинтересовала женщин, а я с очень даже большим вниманием слушал грамотного инженера. И как легко доходит, когда ты это все воспринимаешь в спокойной обстановке, как между прочим. А когда старший товарищ понял, что до меня все дошло в полной степени, то и кажется уважение с его стороны стало чуточку больше. Я в свою очередь рассказал о дзю – до, о технике борьбы. И Борис Борисович искренне удивлялся, что это тоже довольно сложное искусство, в котором природный, быстрый ум совсем не последнее дело.

Потом мы оставили родителей и занялись уборкой посуды. Я при полотенце, тщательно вытираю рюмки, кружки и тарелки. Молчим и не можем оторвать глаз друг от друга. Кажется так долго тянется время, и до ночи еще так далеко. И чтобы ускорить бег часов, отправляемся на прогулку, под не слишком протестующие возражения Марины Владимировны.

Мороз за тридцать и гулять не сильно то и хочется. На улице только собачники, прогуливающие своих питомцев. Несчастные собаки, пленники городских квартир, вырвавшись на простор парка, носятся не останавливаясь, повизгивая от удовольствия. Уходим на горку, но нам не катается. Все мысли совсем о другом. И тогда просто бредем по улице, как говорится куда глаза глядят.

К одиннадцати вечера, изрядно промерзнув, возвращаемся в тепло квартиры. Родители уже в спальне. Мне постелено в зале, на диване. Чтобы согреться, пьем на кухне чай. Мужественно и молча досиживаем до двенадцати ночи. И не в силах больше сдерживаться, почти пробираемся в Катину комнату. Мои руки жадно освобождают ее от одежды. А шепот любимой чуть не взрывает.

– Не спеши, Дима. Давай подождем еще чуть – чуть. Пусть родители уснут. – я чувствую ее легкое дыхание, и поцелуем обрываю слова. Через минуту мы в постели. Если есть на свете счастье, то в моем представлении оно вот такое. Когда ты в одной постели с любимой. В эту ночь мы фактически не уснули. И в шесть утра, когда сил больше ни на что не было, я принял в общем то правильное решение. Как не протестовала Катя, я засобирался. Мне неудобно поутру встречаться с ее родителями.

– Пойми меня правильно, Катюша. Если я сейчас усну, то ты меня через час не поднимешь. Так лучше не расслабляться. Не ходи в институт, и я никуда не пойду. – но это для моей правильной студентки неприемлемо. И ровно через десять минут я на холодной улице. Правда с тремя бутербродами в кармане. Через полчаса на институтской автостоянке, забираюсь в свой «Жигуленок», завожу двигатель и отрубаюсь, едва печка нагрела салон. Включил радио на полную мощность, чтобы не проспать. До половины девятого дремлю на неудобном кресле. И все время думаю о своей любимой девушке, вернее уже женщине. И вдруг отчетливо сознаю, она не станет для меня никогда другом, соратником в делах. Она всегда будет для меня просто единственной и любимой. Ради ее благополучия я буду крутиться, как белка в колесе. А может это и совсем не плохо? Не знаю. День тянулся очень долго. Думаю только об одном, скорее добраться до кровати.

Вечером Катя выслушала как претензии, так и пожелания родителей. Высказанные правда в отсутствие отца. Марина Владимировна начала очень сурово:

– Дорогая, мне надо с тобой серьезно поговорить. Оторвись от учебников и удели мне ровно пять минут.

– Пять минут можно, и не секундой больше. – дочка засмеялась – Что ты такая напряженная?

– Будешь напряженной, мы с отцом всю ночь не спали. Слушали не очень то приятный скрип твоей кровати.

– Неужели слышимость такая хорошая?

– Представь себе.

– Мамочка, такого больше не повториться, обещаю тебе. Нам тоже было не очень то комфортно. Дмитрий бедненький убежал, даже от чая отказался.

– Ну и слава Богу, что вы все поняли. Чем и обрадую отца.

– Вам то радость, а нам что делать? Где встречаться?

– Ну не знаю. У тебя есть любимый. Вот он пусть и решает. – Марина Владимировна не решилась добавить слово мужчина. Ей кажется, что ее дочь все еще маленький ребенок.

– Он уже занимается этим. Ищет для нас квартиру.

– Ты хочешь сказать, что скоро нас покинешь? – мать от такой страшной мысли даже побледнела.

– А ты хочешь каждую ночь слушать скрип моей кровати?

Нет конечно. Но я думала вы будете встречаться, когда нас дома не будет. Мы станем чаще гулять на свежем воздухе. А там и лето не за горами. На дачу уедем.

– Дмитрий сказал, что хочет стабильных отношений. Он учиться и работает. Не может подгадывать эти моменты.

– Ты уже так сильно от него зависишь? Видите ли он не может подгадывать. Мало ли что он сказал и что думает.

– Мама, он мне нравится. И это мой первый мужчина. И надеюсь единственный.

– Ладно – ладно, пусть это и так. Но можно же найти приемлемое решение. Ты еще учишься, и мы не хотим, чтобы ты так сразу сталкивалась с проблемами.

– И не хотите, чтобы мы жили у нас?

– Если честно, то да. Отцу трудно перестроиться, да и из меня еще та теща получится. Мало твоему любимому не покажется.

– Так что из этого следует?

– Если тебе так этого хочется, то раз в неделю мы будем оставлять вас одних. Надеюсь этого хватит?

– Конечно нет. Но за неимением лучшего, сойдет.

– Катюша, что за выражение.

– Нормальное выражение. А если честно, то мне очень понравилось. И я уже жалею, что это не случилось со мной раньше. Так годика два – три назад. А вообще-то не надо ни каких жертв. Мы сами решим проблему.

– Все понятно. А может вы будете жить в его доме?

– Ты что смеешься? У них двухкомнатная, проходная. Это для меня исключено. Хотя если честно, то как свекровь его мама, на порядок лучше, чем ты теща. Но это так, с первого взгляда.

– Давай закончим разговор мирно, без ссор. Я подумаю как решить эту общую проблему. И поверь, никто ни кого не ущемит в своих желаниях. – так и получилось. Мама просто умничка. Через два дня Марина Владимировна выдала готовое решение. Чего огород то городить, если у них фактически капитальная дача. Самый настоящий деревенский дом из бревен. До которого всего каких то двадцать километров. При наличии машины это десять минут в пути. Катя вздохнула с облегчением, ей так не хотелось жить в чужой, съемной квартире. Дома так хорошо и уютно. Доволен и Дмитрий. Частота встреч зависит только от них самих.

Домик совсем не маленький. Большая кухня метров на двенадцать и комната под двадцать квадратов. Оказывается очень много людей приезжают на выходные в этот дачный кооператив «Строитель». В основном кататься на лыжах. Все организационные вопросы на мне. Из которых главный – дрова. В районе дач весь лес дано подчищен, и по сугробам сильно не полазишь. Так что первый раз приходиться покупать дровишки у дачного сторожа. Правда за десятку он нам подкинул почти два куба. Которые я аккуратно разложил на веранде. Но эти толстые поленья идут в топку во вторую очередь. На растопку нужен сухостой. В городе идет снос частного жилья, и мне не составляет труда набить багажник машины сухим штакетником. И в эту первую субботу, в пять вечера мы уже на месте. Катя сидит в теплой машине, я быстренько растапливаю печь. Сухие дрова горят, что порох, и уже через полчаса в доме более – менее тепло. Я начинаю готовить ужин, а Катя делает уборку и готовит наше семейное ложе. Матрац и все постельные принадлежности мы привезли с собой. Как и двадцатилитровую канистру воды. Достаю кастрюлю. Мама заранее нарезала мясо кусочками, так же почистила и порезала картошку. Мне остается только все это выложить на сковородку и поставить на плиту. Это наш сегодняшний ужин. К чаю булочки, испеченные Мариной Владимировной.

Самое неприятное – это мытье посуды. Воду надо экономить. Крана то с горячей водой нет. Пока закончили с этими насущными проблемами, уже поздний вечер. И теперь самое главное, из-за чего мы здесь. Старая кровать с панцирной сеткой без скрипа принимает нас. Какое счастье, что не надо ни к чему прислушиваться. Ни кто и ни что не отвлекает нас друг от друга. Это и есть счастье, когда любимая женщина рядом с тобой. Катя для меня с каждым днем все дороже и любимей. Она для меня все. И когда на следующий день, в пять вечера собрались уезжать и я уже грел машину, Катя улыбнулась мне ласково и загадочно:

– Дима, а в доме то еще очень тепло. – и я мгновенно понял. Обнял и поцеловал самую любимую и родную женщину. Катя решительно освобождается от моих рук. Ей нравится, когда я ее раздеваю. Но днем, при свете, это решительно пресекает.

– Иди на кухню, я сейчас лягу. – через пять минут возвращаюсь. Катя натянула одеяло до подбородка. Она не разрешает его откинуть, в комнате слишком светло. А уже в машине, почти у дома, говорит устало:

– Не представляешь, как я хочу сейчас оказаться ванной. – целую ее такие теплые и родные губы.

– Давай снимем квартиру и уберем бытовые проблемы.

– Нет и еще раз нет. Неужели отсутствие душа и теплого туалета смогут повлиять на наши отношения. Если смогут, то грош им цена.

– Для меня это не проблема. Я в армии по месяцу не мылся. Элементарно воды не было. Да не в этом дело. Я хочу быть всегда с тобой.

– Какая дикость. В наше время и не мыться. – слова о том, чтобы быть всегда вместе, Катя вроде как не заметила.

– Мы спиртом протирались пока он был. Но его обычно быстро выпивали. – провожаю любимую до дверей. Несу громадный сверток с матрасом и постельным.

Так мы путешествовали по два раза на неделе вплоть до майского тепла. И вполне акклиматизировались. Я довел до ума ветхую баню, топил ее, и держал под парами постоянно. Мыться вместе Катя категорически отказывается, как я ее не уговаривал.

На соревнования, которые перенесли с февраля на май, ни кого из близких и родных не приглашал. Тем более Катю. Не знаю как получится. А вдруг проиграю? Это позор, случись такое на глазах любимой. Хотя спорт для меня просто работа. Вроде как не собираюсь тянуться к вершине славы. Интенсивно разминаюсь и совсем не ведаю о присутствии на трибуне любимой женщины. Я ее просто не заметил в пестроте публики. Да и не до этого мне сейчас. Я уже всеми мыслями на татами. И что самое интересное и удивительное, случай свел в схватке двух претендентов на руку и сердце Катюши Муромцевой.

Владимир мой противник. Мастер спорта, будущий врач, представитель «золотой молодежи» города. Он похоже меня не узнал. Это и понятно – плохое зрение. На татами то он без очков. Да и виделись мы мельком. И время с тех мельканий прошло довольно много. А я ничего не забыл.

Пригласил кстати на соревнования Катю именно он. На сто процентов уверенный в своей победе. И еще в надежде на благосклонное внимание девушки. А как же, победителю достается все.

Я не знаю про Катю на трибуне, и в этом плане мне легче. Сосредоточен и спокоен, ведь ни перед кем кроме себя не отчитываюсь. А чтобы исключить даже намек на поражение, и отдать борьбе все силы, подстегнул себя заявой. Меня объявили не как студента политеха. Старший судья соревнований со скептической усмешкой, как мне показалось, прохрипел в микрофон:

– Дмитрий Боровиков, воспитанник спецназа ВДВ. Инструктор по рукопашному бою. Спортивного разряда не имеет. – после таких слов нельзя проиграть. За мной теперь весь десант, который я обязан не подвести.

Все складывается удачно. Первые две схватки выиграл легко. Противники явно уступали мне в технике. Правда выиграл по очкам, не сильно упираясь. Зато хорошо размялся – разогрелся. Третий паренек из «Динамо» был посерьезней. Но он прогорел на предсказуемости. И владеет в совершенстве всего тремя приемами. Все пытался эффектно бросить меня через спину с колен. Зря он так меня не уважал. Увлекся, уверенный в полном своем превосходстве, и попал на бросок через бедро. Со всего маху приземлился на спину. Закрутил его прямо себе под ноги. Еще удивился, что такой прием прошел с кандидатом в мастера. Получилось довольно красиво. Чистая победа. И как раз после этой схватки во мне проснулось то старое чувство, которое я не испытывал со времен Афгана. Следующие противники стали для меня врагами. И я их обязан ломать, чтобы выжить. Так было на войне, когда ты измотанный, переполненный ненавистью ко всему на свете, прешь просто вперед. И тебе плевать на кровь и смерть. Ты в этот момент не человек, а страшная боевая машина, которую может остановить только пуля в лоб. И если бы мой враг узнал меня, то может хотя бы поостерегся, покруче мобилизовался что ли. Но аристократ совдеповского разлива, тех кто ниже его по всем показателям, он просто не запоминает. Парень отнесся к этому поединку, как к чисто спортивному мероприятию. Котляр, присутствующий здесь в роли моего тренера – наставника, дал ценный совет.

– Очкарик в ноги пойдет. Лови его на «болячку», на шею. – и тренер оказался прав. Противник в очень низкой стойке, в широком разлете ног. И явно нацелился на мою левую ногу. Она у меня чуть впереди. Я на чеку, пытаюсь блокировать его руки. Отвлекаю этим внимание. Противник резко делает шаг ко мне. Подсекаю его ближнюю ногу. И это не подсечка. Это удар в связку, под самую пятку его левой ноги. Все получилось отлично. От резкой боли противник присел на колено. Через мгновение перекатился на спину и за татами. Показывает судьям, что травмирован. Жаль, что я захват не успел провести. Все бы разом и закончилось. Ничего, подожду. Может откажется от поединка? Ну нет, после массажа выходит продолжать борьбу. А зря, он уже не боец. Его боевой потенциал закончился. Ушел вместе с болью, когда он прервал поединок.

Снова та же тактика. Резкий рывок без подготовки мне в ноги. И снова осечка. Я готов к этому. Сразу же имитирую атаку, захват его кимоно на плече. И тут же резко отхожу. Противник тянется за мной, и снова в низкой стойке. Пытается пройти в ноги. И тут же пойман на встречном движении. Моя правая рука захватила его шею намертво. Чтобы усилить давление, резко опускаюсь на правое колено. Левая нога в сторону на всю длину, для устойчивости. По реакции противника чувствую, я победил. Вырваться ему нереально, хотя пока и пытается. Он тяжелее меня килограмма на три, но это не значит, что сильнее. Пробует встать на колени, найти точку опоры. Вот только я не собираюсь тянуть резину, взрываюсь на мгновение всем телом, резко усилив захват. Противник рукой стучит по ковру, он сдался. Откатываюсь в сторону, встаю. Смотрю на поверженного парня. Тот на четвереньках, и целую минуту хватает ртом воздух. Кажется я перестарался. Хорошо, что шею ему не сломал. Боюсь признаться себе, что с трудом расцепил руки. Это у меня точно последствия контузии. И сейчас не знаю, что на трибуне плачет моя любимая Катюша. А в зале очень жидкие аплодисменты за выигранный досрочно поединок. Кажется многие на трибуне поняли, что схватка вышла за пределы спортивного состязания. Но мне не до таких мелочей, я готовлюсь к дальнейшей борьбе.