Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

– Ты делаешь все правильно. До встречи красивая. – а вот куда теперь – не решил. И остаюсь в мягком и удобном кресле еще на десять минут. Не хочется вставать, не хочется вообще двигаться. Что это со мной? Ведь буквально только что горел от предчувствия любви, и так резко погас. И тут меня осенило, я ждал близости с Катей. Шел к другой, а представлял ее, мою единственную и любимую. Запах ее волос, всю такую родную и близкую. А когда до меня дошло, что Катя далеко, я очнулся и понял, не смогу вот прямо сейчас лечь в постель с посторонней. Надо бы выпить больше, чем и отключить подсознание. Не знаю, ничего не понимаю. Пока поеду к Петровичу. Думаю после встречи с ним будет не до размышлений. А девочку симпатичную надо в кабачке снять как то, а то так точно импотентом стану. Было огромное желание позвонить Кате, но на это не решился. Боюсь. Не знаю чего, но боюсь. Интуиция подсказывает, не надо этого делать.

В роскошном зале огромного коттеджа, который один – одинёшенек стоит в густом сосновом бору, солидные люди решают серьезные вопросы. Но решается все не совсем гладко, и совсем не так, как хотелось бы. Вопросов много, и каждый фактически буксует. Отличительная черта этих солидных людей в их национальности. Все они с Кавказа. Самый молодой, и самый главный горячится, постоянно поглаживая черные усики подковкой. Это у него признак крайнего раздражения.

– Столько времени прошло, а мы за Тенгиза так и не ответили. Почему я спрашиваю? – отвечает и, наверное, не в первый раз самый старый, солидный джигит лет так под шестьдесят. Отвечает спокойно, без признаков малейшего раздражения.

– Зачем спрашиваешь, если и так ответ знаешь.

– Я хочу убедиться, что этот вопрос решается. И решится быстро, и результативно. – и снова пожилой терпеливо объясняет, без малейшего признака раздражения. А чего раздражаться то? Этим делу не поможешь. В серьезных вопросах нужна ясная голова и твердая рука. Главное, не спешить.

– За домом его матери следят круглосуточно. Появится – сообщат сразу, в любой час ночи. С женой он в разводе. Она живет со своими родителями. На всякий случай смотрим и за их квартирой. Он лег на дно, и не нам решать, когда он вынырнет. Наш человек ждет. И сработает, как только этот гад появится. А появиться он должен вот – вот. Наших людей из Республики взяли. Противник должен успокоиться. Возможно передвижения начнутся. У них связь четкая с Органами налажена.

– А с женой он может фиктивно развелся? Может хочет убрать ее подальше от чужих глаз?

– Да не похоже. Он с ней виделся только в суде. Но квартиру не делят. Все домашние телефоны прослушиваем.

– Этот вопрос пустой. Мы не русские шакалы, с женщинами и детьми не воюем. – в разговор вмешался молодой и довольно упитанный джигит. Здорово отличающийся от всех здесь присутствующих. Умный, очень интеллигентный с виду человек в очках. Его никто не поддержал.

– С этими русскими шакалами все методы хороши. – и снова с ним не соглашается полный.

– Ты так говоришь, потому что твоя мать и сестры далеко. Ты бы их жизнями рисковал, будь они рядом? Нельзя уподобляться шакалам. Нельзя такими становиться.

– Ты предлагаешь все простить? Все спустить на тормозах? Так что ли?

– Ты знаешь, что я предлагаю. Работаем как и работали. Ну и наблюдаем конечно. И нанесем удар, когда появиться реальная возможность. Никто не отомщенным не останется. Главное, не забывать, что мы в чужом городе. Тут все против нас. Только лишится твой тесть высокого поста, так на нас всей сворой накинутся.

– Это все так. С этим я согласен. Но их главного боевика убираем сразу, как только он появляется. Это на обсуждается.

– А ты уверен, что нападение на ресторан его рук дело? Ты поверил какому то педику?

– Тот не врал. Он знал что умрет. И только правдой пытался выторговывать себе жизнь. Он точно машину описал и номера. Это его белая «Волга». Повторяю, глаз не спускать с его домов. Он мой личный враг. И это больше не обсуждается. – слово настоящего джигита – железное слово. Никто больше в споры не лез. Хотя по виду некоторых было понятно, не все с этим согласны. Зачем им война? Бизнес – их главная цель. Который, слава Аллаху, процветает. Надо на это все силы бросать, а не на какую то дурацкую месть. Ну отомстим за Тенгиза? Ну и что? Разве ему от этого легче станет? Что и говорить, а он теперь на всю жизнь в отверженных. А с этой местью всех городских ментов себе на хвост посадим. Уже потери есть. ФСБэшники пять человек из Республики с оружием взяли. Но опять же, не хватало еще между собой переругаться. Дело то в общем и не такое сложное. Главное, выследить. Если все чисто сделать, без лишней демонстрации, то может и шума большого не будет.

Петрович не порадовал. Оказывается напряг не спал. И возможно еще долго не спадет. Так что мне носа с окраины не высовывать. А после вылазки в город, сидеть в полном одиночестве уже невмоготу. Попытался лыжами себя поистязать, но не получилось. Коньяк взял с собой. Глотнул пару раз из горлышка и вернулся с полдороги в теплый дом. Пока не пил все было вроде в норме. А как к бутылке приложился, так сразу и «съехал с колеи». Зачем с Серовой «замутил»? Крутость свою показать захотелось, что ли? Нет, тут не в крутости дело, а в ее очень даже сексуальных ножках. Боюсь, что это на сегодня для меня самое главное. Об этом я сейчас только и думаю. В голове выстроился очень даже простой план. А почему взять и экспромтом не зайти в эту самую «Кузницу». Покушаю мяса запеченного на углях, а заодно и узнаю сколько долга набежало. Кто сможет узнать о моем спонтанном выходе к людям. Весь перекус займет часа полтора, от силы два. Его «пасут» скорее всего в доме у матери или у Кати. Ну и, конечно, в своей собственной квартире. Ну кто сможет догадаться, что он в десять утра появится в ресторане. Решено, завтра он выйдет в свет. Хватит киснуть.

Ровно в десять утра переступил порог элитного ресторана. Таким его считает хозяйка. И она скорее всего права. Когда ужинал здесь раньше, не было время заострять внимание на деталях. А вот сейчас, при свете дня, они очень ярко отсвечивают. Небольшой зал просто сияет чистотой. И интерьер, начиная от массивных столов под дуб, таких же стульев, льняных белоснежных салфеток и всего прочего остального, солидно, если не сказать роскошно. Паркет дубовый чего стоит. Очень аппетитно пахнет жареным мясом и очень ароматным кофе. Как ни как, а время сейчас завтрака. Хозяйка на месте, как и ее богатырь – муж. Она в белой блузке и черной юбке, в туфлях на высоком каблуке. Одеждой не отличается от двух девочек – официанток. Кузнец – молодец в красной рубахе и черных брюках, заправленных в блестящие офицерские хромачи. В этом наряде, на мой трезвый взгляд, он совсем на кузнеца не похож. Не могу даже понять кого он мне напоминает. Оп – па, ухарь купец, удалой молодец, который ехал на ярмарку. Песенка такая была. Но кузнец – купец меня сейчас не интересует. Мой взгляд упирается в его добропорядочную супругу, которая ко мне спиной у столика. За которым расположился солидный мужик в очках и галстуке с очень юной спутницей, по возрасту годной ему разве что во внучки. Товарищ, вернее господин, видно важный, если обслуживает его сама хозяйка. Вся из себя подобострастно склонилась к нему. А поза то очень недурна. Узкая юбка четко обрисовала круглую попку и открыла больше чем на половину выпуклую ляжку. Я позже узнаю, когда мы уже будем любовниками, что Наташа серьезно, почти три года занималась на «Локомотиве» беговыми коньками, чем и накачала себе ляжки. Прохожу к свободному столику, который совсем недалеко от горна, пылающего самым настоящим огнем. Госпожа Серова выпрямилась, автоматически окинула зал хозяйским взглядом. Не гася улыбку от предыдущего клиента, направляется ко мне. Я ей тоже улыбаюсь открыто и радостно. Прямо как любимой, родной и единственной. Не понимаю, а чего это она такая довольная. Может нашла какие то новые методы воздействия, чтобы гарантированно выбить из меня долг.

– Рада тебя видеть, одноклассник. Не думала, что еще раз зайдешь. Оставалась одна надежда на случайную встречу в городе. Теперь я верю в твои чувства ко мне в далекие школьные годы. – не понимаю что с ней случилось. Может прокачала у знающих людей кто я такой в городском криминальном раскладе. Но это вряд ли. Об этом мало кто знает. Хотя, как говорится, земля слухами полнится. И я не знаю возможностей моей бывшей одноклассницы. Вдруг она под ментовской крышей? Ну ладно, поживем, увидим. Подыгрываю ей в тон:

– Не представляешь а я то как я рад. Только о тебе одной и думал в последнее время. Как выдалась свободная минутка, так сразу сюда.

– Врать не надо, дорогой.»

– Так ты тоже слегка фальшивишь.

– Хватит пустого словоблудия. Начнем все заново?

– Не понял, мы что сразу в гостиницу?

– Да ты подозрительно простоват. Ну пусть будет так как ты говоришь. Можно и с гостиницы начать. Выкладывай «зеленые» и поехали туда вместе, чтобы ни какие срочные дела нас не разлучили.

– Деньги после всего. Как расчет за предоставленные качественные услуги.

– У тебя талант говорить женщине гадости.

– Извини, но напоминания о деньгах меня тоже болезненно ранят. Я сказал, что получишь все сполна, значит получишь. – в черных и больших глазах Наташи Серовой нет ни малейшего намека на любовь, на чувство. Как и нет простой, обычной теплоты. Смотрит холодно и жестко. Я не ожидал такого поворота событий. Ну что же, это совсем не плохо. Положусь на его величество случай и посмотрю, что из этого выйдет. Вдруг сегодня праздник с вручением подарка? По крайней мере я на это рассчитываю. И снова звучит вопрос о деньгах.

– Деньги надеюсь у тебя при себе. Будет чем за приличный номер рассчитаться?

– Разумеется, любимая. – улыбнулся ей широко и радостно. А она глянула что-то чересчур внимательно. Может даже подозрительно. Неужели ей это слово так по ушам резануло. Может никогда не была любимой? А может я произнес его вульгарно, с каким то подтекстом?

– Через двадцать минут буду готова. Иди лови такси. Позвонишь, как все будет готово. Вот мой номер телефона. – пишет на салфетке шесть цифр, а я краем глаза слежу за обстановкой. Кузнец куда то испарился, в зале только девочки – официантки, не спеша покидаю заведение.

Гуляющей походкой прошел квартал до «Центрального» рынка, где и взял такси. Кстати, с этим уже нет проблем. Первый экономический плюсик новой России.

Все начиналось очень уж обыденно, будто мы были любовниками целый век, и просто решили исполнить супружеский долг. Неприятный момент, когда шли в свой одноместный номер под любопытными взглядами обслуги. Я вздохнул с облегчением, когда наконец отгородился дверью от нескромных глаз. Ну какое тут может быть таинство любви? Его в принципе не предполагалось. Ни каких тебе задыханий, когда оказались в пустом номере лицом к лицу. Вот только с быстротой я немного ошибся, все затянулось почти на час с лишним. Серова по хозяйски задвинула шторы и сразу легкий полумрак придал комнате легкую интимность. По хозяйски расстелила большую двуспальную кровать, сказала просто и обыденно:

– Ложись, грей постель. Ненавижу ложиться под холодное одеяло. – моя Катя тоже не любит этого. Зря ее вспомнил. Не надо в такой момент приплетать ко всему этому самое, что у тебя есть дорогое. А в номере довольно прохладно. Это я почувствовал, когда остался в одних плавках. И постель леденит свежестью белья. Серова внимательно следит за моим стриптизом. И когда оказываюсь под одеялом, снимает дубленку, небрежно бросив ее на кресло. Из сумочки достает плоскую бутылку коньяка: небольшую, всего грамм так на триста. Отворачивает пробку и делает большой глоток прямо из горлышка. Пару секунд прислушивается к себе, прикрыв глаза. А может настраивается на любовную волну. Потом передает бутылку мне. Что остается делать? Только отпить такой же большой глоток. Коньяк хороший, бархатно прокатился внутрь. И сразу тепло разлилось по всему телу. И уже не отрываю глаз, от раздевающейся женщины. Но она с этим не затягивает, как впрочем и ни сколько не стесняется. Минутку покрасовалась, когда последняя часть белья, красные трусики, оказались на кресле. Погладила себя по небольшой груди, по бедрам, скользнула пальчиками по низу живота, и наконец оказалась рядом со мной. Ни каких поцелуев, ни каких ласк, соединились сразу. И мое первое впечатление, что она, как и я, долго без этого. Сдерживаюсь из последних сил, а она получает удовольствие раз за разом, и очень быстро. И всегда перед этим закрывает глаза. А так мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. И я жду, когда она наконец устанет и даст команду заканчивать. Такого со мной еще не было, я просто работал. Лежал на женщине и думал совершенно о другом. Почему то меня больше интересовало, будет ли у нас еще такой контакт, но не за деньги. Наконец женщина тихо выдохнула:

– Все, больше не могу. Заканчивай. – добавил чуть темп, чтобы выполнить обоюдное желание. И не ожидал, что на меня накатит такая страсть, что я просто впился губами в ее губы. Задыхаясь целовал ее лицо. И плющил и плющил, извивающееся подо мной гибкое тело. Свои две тысячи баксов Серова отработала честно. До весны мы встречались, можно сказать, не регулярно. Но и эта нерегулярность стоила мне больших денег.

Кате себя очень жалко. Так жалко, что слезы льются не переставая. И уже платочек мокрый, и подушка вся в мокрых пятнах. Она разведенка, она брошенка, и этим все сказано. И у нее теперь только одна радость и отрада: ее любимая дочурка Дашутка, которая мирно посапывает рядом в своей маленькой кроватке. Катя встает, берет дочурку на руки, укладывает рядом с собой. Та, чувствуя теплые мамины руки, совсем не собирается просыпаться. Ей хорошо, когда рядом любимая мамочка. Под бочком которой лучше, чем в собственной постельке. Катя, прижимая к себе такое родное, и такое теплое тельце ребенка, наконец успокаивается. Да и стоит ли реветь из-за того, что давно прошло, и уже наверное никогда не вернется. Надо думать, как дальше жить. Проблемы всплывают одна за другой, и решать их надо незамедлительно. Денег постоянно не хватает. Папин НИИ закрыт, как, кстати, и мамина кантора. И она, фактически, одна на полторы ставки в районной поликлинике тянет семью. Вопрос можно решить просто. Надо сдать одну из квартир, и денег на проживание вполне хватит. Но она на это пока решится не может. Ведь надо выбрать в какую из квартир пустить чужих людей. В родительский дом невозможно: здесь все родное и близкое. Она не представляет, что кто-то будет жить в ее комнате. Спать на ее кровати, в которой она была с любимым мужчиной. Вспомнила Дмитрия и снова слезы на глазах. Ну зачем он поступил так подло? Почему променял ее и дочку на какую то одноклассницу? Пусть красивую и успешную. Но они то ему самые близкие люди. Наверное, не самые, если он так легко ушел к другой. Скорее всего придется сдать их новую квартиру. Она и больше, и расположена ближе к Центру, и обставлена вполне прилично. Так что, за хорошие деньги ее снимут совсем не студенты. Вот только опять «НО», в этой квартире прошли ее самые счастливые денечки семейной жизни. В ней родилась ее любимая Дашутка. Четыре комнаты, новый дом, просторно всей семье, но папа категорически не желает туда переезжать. Никогда не думала, что она может быть такой сентиментальной. Из —за жилплощади будет терзаться в муках и сомнениях. Все, хватит на сегодня слез и терзаний, завтра с утра на работу. Потом ночное дежурство, и только после завтра в обед, вернее в два часа, она снова увидится со своей дочуркой. Нежно обняв, перенесла ее в кроватку. Дочка недовольно засопела, оказавшись снова в своей холодной постельке. Хотела заплакать, всхлипнула пару раз, но через минуту спала, согревшись. Уснула и Катя.

А следующий день ей снова напомнил о муже. В ее в кабинете появился молодой парень. Записался на прием в порядке общей очереди. Среди ожидающих пациентов, в основном пожилых людей, выглядел чужеродным элементом. А по румяному лицу не скажешь, что он страдает какими то недугами. Парень по настоящему красив, она его сразу заметила. Оказывается, у нее не все чувства атрофированы, и красивое она воспринимает отлично. А коли она сама молода и недурна собой, почему бы не проверить, не потренировать свою неотразимость на этом красавчике. Да и что лукавить то, ей хочется ласки. Хочется прижаться к сильному мужскому телу. Прижаться, чувствуя везде горячие мужские руки.

Парень смотрит на нее и молчит. И она начинает стандартно и профессионально:

– На что жалуетесь? – добавить слово больной ей даже в голову не пришло.

– Да вообще-то ни на что. Я по поручению Дмитрия Викторовича. Он вам просил деньги передать. – парень улыбнулся смущенно и достал из барсетки обычный почтовый конверт. Положил его перед ней и замолчал в ожидании. Катя взяла, повертела в руках и положила на стол. Она была не готова к этому. Ни к деньгам от бывшего мужа, ни к его восприятию вот прямо сейчас. Он ей был не нужен в эту минуту. А через мгновение чуть не взорвалась от злости. Как дура последняя, раскатала губы на этого красавчика. А тут снова Дмитрий все уничтожает своим невидимым присутствием. Проклятие какое то и не меньше. Она двинула конверт в сторону доставщика. Он теперь для нее только доставщик и все.

– А он сам не мог зайти? – парень улыбнулся ей извиняюще.

– Так его в городе нет. Он в тайге. Проблемы там местные решает. – сказал и осекся. Понял, что брякнул лишнее. Виновато замолчал, видно не зная что еще сказать.

– Значит в тайге говорите проблемы какие то решает. Хорошо, пусть и дальше этим занимается. Отдайте ему деньги и передайте, мы с дочкой как ни будь сами проживем, без его помощи. – парень ей снова улыбнулся, но уже как то сочувственно.

– Я вас как только увидел, сразу подумал, не возьмете деньги. Вы гордая. – и добавил такое, от чего на душе стало легко и радостно. Что и говорить, а приятно, когда тебе незнакомый мужчина комплименты говорит.

– Вы очень красивая. Не понимаю, как мог Дмитрий Викторович вас на кого то променять.

– Вот так и смог. Еще более красивую нашел.

– Но сколько я знаю, он всегда один. Я никогда рядом с ним женщины не видел.

– А вы постоянно при нем?

– Да почти. Я к их делам не приспособлен. В спорте и бизнесе ничего не получается. Вот и держит меня босс при себе за рассыльного. Все смеются надо мной, называют гонцом серебряные пятки.

– И Дмитрий так вас называет?

– Нет. Он единственный, кто ко мне с уважением относится. Говорит, что мое время еще не настало.

– А вы какой ВУЗ заканчивали?

– Университет. Восточное отделение. Китайский и корейский языки. Ну и японский немного.

– Все понятно. Интеллигентный, молодой человек в бандитской среде. А как вы к ним попали?

– По объявлению. Китайцы из Шанхая приезжали. И я три дня у них переводчиком работал. А пока работы нет по специальности, я за рассыльного.

– Простите, мы уже десять минут беседуем, а я не знаю как вас звать. Может представитесь?

– Станислав Кириличев. Можно просто Стас.

– А меня можно просто Катя. Ведь мы ровесники, не так ли?

– Наверное. – парень явно стеснялся смотреть на нее. Как только они встречались взглядами, сразу краснел и опускал глаза. И Катя, чувствуя свою женскую власть над этим мужчиной, не собиралась быстро освобождать его из плена. Явно наслаждаясь силой своего женского обаяния. И вдруг четко осознала, что она так долго без мужчины. Трагедия развода, маленькая дочурка, заботы и тревоги. Все отвлекало, а вот сейчас разом накатило. Так сразу, так сильно и неотвратимо, что она даже испугалась этого. Испугалась и поняла, что все еще принадлежит своему первому и единственному мужчине. Боится даже в мыслях изменить ему. Какой кошмар, да она просто дикая, восточная женщина, для которой муж это и господин, и любовник в одном лице. Нет и нет, с этим надо прекращать. Надо вырываться из этого замкнутого круга. Она сейчас свободная женщина, и ей надо думать о своей личной жизни. В конце концов она тоже живой человек.

– Стас, а у меня к вам просьба будет? Даже не знаю, удобно ли. – парень с готовностью откликнулся.

– Какие проблемы. Все что смогу для вас сделаю. – она уже в этом не сомневалась.

– Я в два дня заканчиваю прием. Вы не могли бы меня проводить домой? – тот явно такого не ожидал. Растерялся, покраснел и заморгал длинными ресницами часто – часто. А она ободряюще ему улыбнулась и так просто добавила:

– Не представляешь, как плохо и тяжело одинокой женщине. – Стас в ответ только послушно кивнул головой. И почти прошептал:

– Я вас в коридоре подожду. – и удалился, если не со скоростью света, но очень быстро. Катя чуть не засмеялась. Время то половина двенадцатого. Ждать товарищу еще больше двух с половиной часов. Ну хватит, пора работой заниматься. И так, десять минут приема на пустые разговоры потеряла.

Когда она вышла из кабинета, то в коридоре кроме Стаса никого не было. И как удачно, что у ее медсестры выходной. И длительное ожидание молодого человека останется для коллег не замеченным. Хотя ей по большому счету плевать на всякие домыслы и сплетни. Но как бы оно не было, а идти по поликлинике рядом с мужчиной не решилась. Шла торопливо чуть впереди, явно стараясь оказаться поскорее вне больничных стен. Прошла к своей машине и почти приказала парню:

– Садись. – он послушно сел, и явно озадаченный спросил:

– Вы просили проводить, а сами на машине.

– Ну и что с этого, компанию составите. Это тоже своего рода провожание. – говорила явную чепуху, в душе просто смеясь над растерянностью парня, которого ну ни как нельзя было назвать ухажером. Время третий час дня, Дашутка дома с дедом. И сейчас она после прогулки и обеда должна спать. Так что до пяти вечера время есть. И она проведет его с большой пользой для себя. Попетляв по улицам, выехала за город. И когда последние дома остались позади, ее спутник наконец спросил:

– А куда мы едем? – на что она беззаботно и весело ответила:

– Сама не знаю. Мне просто приятно находится в обществе молодого и красивого мужчины. – чем снова повергла его в крайнее смущение. Но смущение смущением, а он вдруг глянул на нее внимательно и по мужски твердо. Наконец то понял в какой роли его хочет видеть красивая спутница.

Теплый по – весеннему денек. Первый намек наступающей весны. Сегодня четверг, а за город несется множество легковых машин. Люди, наверное, не хотят ждать выходных, на которые неизвестно какая будет погода. Так что надо сегодня успеть насладиться первым весенним теплом. Надышаться пьянящим воздухом, от которого кружится голова и хочется петь. Эх, не получится из нее легкомысленной особы. Она уже думает не о спутнике, который рядом, а о дочурке. Мол надо бы заехать домой, взять ее и папу, и вместе отправиться на природу. Боже мой, о чем она думает, когда рядом красивый мужчина. Когда у нее этого так долго не было. И она почти забыла сильные мужские объятия.

Яркое солнышко оказывается совсем не греет. А в лесу, у реки очень даже холодно. Противный, легкий ветерок забирается под одежду, и от него начинает морозить. Холод быстро возвращает в действительность. И она уже искренне не понимает зачем притащилась сюда, за тридцать с лишним километров. Стас молчит, явно уловивший ее настроение. Только робко спросил:

– Может вернемся в город, Катя?» – и это ласково произнесенное Катя, снова поднимает ей настроение.

– Нет, и еще раз нет. А ты не мог бы пригласить меня вон в ту кафешку? Я кофе хочу.

– Я не знаю какие там цены. У меня денег почти нет. Я же толком не работаю.

– Все понятно. У меня тоже кстати денег нет. Так что возвращаемся. – и снова настроение падает. Наваливается действительность, в которой нет и намека на романтические отношения. Катя жмет газ, ей хочется поскорее увидеть папу и дочку. Спутник по прежнему молчит, и за это ему большое спасибо. Ну почему у нее все, ни как у людей? Захотела сделать себе маленький подарок и не смогла. Хотя как бы она осуществила его на практике, сама в принципе не понимает.

Девятое марта 1992 года я запомнил надолго. Думал, что скоро шизанусь, следуя наставлениям Егора. Ан нет, они мне жизнь спасли. Совсем не зря просчитываю все свои шаги и очень сильно напрягаюсь, когда вдруг всплывает не стандартная ситуация. А с красавицей Серовой все просто кричало об опасности. Звонок раздался после обеда, и в нем ничего странного не было. А вот почти истеричный голос любовницы, которая просто умоляла о встрече, сразу ударил по нервам. Не такая уж Серова романтичная женщина, чтобы из – за каких то любовных моментов взвинчиваться. А тут прямо лямур, не больше – не меньше.

– Соскучилась. Очень хочу тебя увидеть, и как можно скорее.

– Почему такая спешка, дорогая. Я на даче, мне выбираться оттуда целый час. – залепил про дачу, чтобы выторговывать себе время на прокачку ситуации. Здесь явно что-то не то.

– Приезжай срочно, не томи женщину. На месте все объясню, не телефонный разговор. – опять сплошной туман. Ну что же, придется подыграть.

– Хорошо, выезжаю. Ты где?

– Гостиница «Коралл», номер 18. – опаньки, и тут что-то новенькое. Я про такой отель местного разлива не слышал. И почти уверен, что он где то на глухой окраине.

– И где это?

– Микрорайон «Северный», улица «Таежная». Там только одна гостиница.

– А ты уже там?

– Там – там. Сколько можно вопросы задавать. Приезжай, я тебя очень жду.

– Не пойму, что ты нервничаешь. Через час буду. – любовница не ответила, просто отключилась. Ну что же, посмотрим, что там к чему. Может я себя зря «накручиваю». Может у девочки просто депресняк, и она надеется избавится от него кувырканием в постели. Может женский праздник не удался? Все может быть. На всякий случай дослал патрон в патронник и сунул «Макаров» в правый карман куртки. Береженного и Бог бережет, сказала монашка, надевая на палец презерватив. Глупая поговорка, но что-то в ней есть. Так сказать глубинный смысл.

Прежде чем подъехать к гостинице, пару кругов нарезал по этому новому микрорайону. И все мне в нем не понравилось. Кругом стройки, разбитые дороги. Тут сильно не разгонишься. Это уже полноценная окраина города, соединенная с ним посредством автострады. Мрачные, недостроенные лабиринты домов. Почти полное отсутствие власти в лице милиции и ГАИ. Пока крутился по местным улицам, ни одного милиционера не увидел, ни одной патрульной машины. А сегодня вообще-то еще праздник, и вот на таких окраинах самая наваристая «охота» для инспекторов. Все это мне настроения не поднимает, и я уже совсем не думаю про постельную идиллию со страстной евреечкой. Машину оставляю за квартал от гостиницы, у парикмахерской. Медленно иду, внимательно оглядываясь по сторонам. Пока все тихо, ничего подозрительного. День какой-то мрачный, будто вот – вот пойдет снег. Весной еще совсем не пахнет. Здание гостиницы новое, в три этажа. Фасад с претензией под старину: арка, две колонны, лепнина. Напротив супермаркет, где довольно многолюдно. В фойе наоборот удивительно пустынно. На меня не обращает внимание администраторша, уткнувшаяся в бумаги. У них тут еще магазин сувениров, в котором скучает продавщица. Чуть дальше, у самой лестницы наверх, буфет. Иду якобы к нему, но в последний момент поворачиваю на лестницу. Вот так дела, ни кто не остановил, ни кто не поинтересовался посторонним. Вопрос – почему? В наше время, в любом мало-мальски приличном заведении куча так называемых секюрити, а тут никого. Восемнадцатый номер на втором этаже. В коридоре пусто. Настроение дрянь, я весь в напряге, правая рука на пистолете. Постучал, чуть приоткрыл дверь, увидел Серову, сидящую в кресле с бокалом шампанского. Зашел внутрь, закрыл за собой дверь на ключ и вроде немного успокоился. А подруга то довольно пьяная: смотрит и молчит. И я не проявляю нетерпения. Пускай сама рассказывает зачем я ей так срочно потребовался. Думаю, не для постельных кувырканий. Если она пьет, то это ей совсем не надо – проверено. Однажды, она уснула подо мной, когда я наконец сломил ее пьяное нежелание. Придется проверить еще раз. Номер одноместный, туалет с ванной совмещены. Постель заправлена, телевизора нет. Подхожу к любовнице, изображаю страсть. Она так удобно развалилась в кресле, что мне не остается ничего другого, как зайти сзади. Мои руки ложатся ей на плечи. Целую шею, накрываю маленькие груди ладошками. Женщина резко дергается, как будто к ней прикоснулось что-то омерзительно неприятное. Шампанское из бокала выплеснулось на палас и ей на колени.

– Не надо. У меня настроение ноль. Все противно, все мерзко. – реакция предсказуемая.

– Не понял. Зачем я приехал черт знает откуда? От дел оторвался.

– А мне так захотелось, вот и все. – а красавица то не такая и пьяная. Больше придуряет.

– Я уезжаю. В следующий раз так не шути.

– А следующего раза не будет, дорогой. Вот так то. – я чувствую опасность всем своим существом. На душе холодок неотвратимой беды. Не обращая внимания на Серову, быстро покидаю номер. Эта быстрота наверное и спасла. Те, кто меня ждал, не успели приготовиться после звонка Серовой А серую невзрачную «Копейку» я сразу приметил. Да и как не увидеть, если она скрипнула тормозами, когда я только сделал шаг за дверь гостиницы. От меня до нее пять метров, заднее тонированное стекло ползет вниз. За секунду успел сделать шаг за дверь и в сторону. И когда из темного салона полыхнуло автоматное пламя, я был уже за колонной, которая приняла на себя десяток пуль длинной автоматной очереди. Две вскользь ударили по ребрам и одна по предплечью. Рука, сжимающая пистолет, онемела. Судорожно пытаюсь перекинуть оружие в левую. Наконец дотянулся, но потерял две секунды, которые могли стоить мне жизни. Стрелявшим не хватило хладнокровия, а может побоялись выйти из машины. Они газанули, проскочили вперед и влево метров десять. И снова ударили длинной очередью, но это уже простое сотрясение воздуха. Я надежно закрыть колонной, а в левой руке у меня готовое к бою оружие. Еще хотел было разрядить обойму вслед уносившемуся «Жигуленку», но вовремя сообразил: достать не достану, а оружие засвечу. Чувствуя, как правый бок намокает от крови, бегом рванул в сторону своей машины. Через пятнадцать минут я уже был в Центре, гнал к Петровичу, по телефону обрисовывая ему детали происшествия.

Раны оказались пустяковыми, по касательной. На руке пуля прошла по мякоти, а остальные сломали два ребра. Так что две недели дышал с трудом. И когда закашливался, боль била током по всему телу.

Все разборки – расследования легли на Егора. Ему не стоило большого труда раскрутить это дело. Все на поверхности. Противник, трое чеченских боевиков, на сто процентов уверенные в успехе, почти не таилась. И в тот же день после покушения отбыли в свою мятежную республику. Распечатка звонков Серовой ясно показала ее участие в этом: сдала меня за штуку баксов. Я не знаю как, и о чем говорил с ней Егор, мне это неинтересно. Через десять дней она покинула город, продав свой ресторан Егору за баснословно низкую цену. Заведение оказалось ее личной собственностью. Кузнец Леонид остался при ресторане администратором. У меня претензий к любовнице нет. Она выторговала себе жизнь за свой бизнес. Теперь я, Петрович и Егор владельцы ресторана. В наше время единолично вести бизнес, как и быть единственным владельцем чего то не было, очень опасно.