Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

Противник стрелок отменный. На секунду ему берет показал, и в нем теперь дырка. Очень профессионально товарищ владеет оружием. Выстрелил и передернул затвор почти одновременно. Интересно, а почему он еще не вызвал подмогу? Сообщи, что убийцы на прицеле, мигом «вертушку» пришлют. А кто пришлет то? Те же бандиты, у которых его начальство на побегушках. Сейчас он уже жалеет, что ввязался в эту «охоту». Правильно говорят, что нет ничего страшнее, чем дурак с инициативой. А тот за деревом разговор начинает:

– Слушай спецназовец, а тебе пацанов – солдатиков не жалко? Спецов то конкретных наверняка не пришлют, а я бойню устрою по полной, боезапаса достаточно. И опыт войны имеется. Спасибо Афгану, там я много крови пролил.

– Этот грех на тебя ляжет, а я постараюсь не допустить кровопролития. У меня тоже имеется боевой опыт, и тоже в Афганистане.

– Так вот я и говорю, если мы братья по оружию, зачем нам чужую кровь проливать. Давай мирно разойдемся.

– Не получится мирно. Вы бандиты.

– Да какие мы бандиты. Мы бизнесмены. Свое защищаем от бандюков натуральных, у которых ты за шестерку. Вот так то, ветеран афганской войны.

– А что же вы бизнесмены с винтовками по тайге бегаете?

– Жизнь заставила, брат. Кстати, тот который рядом с тобой миллионер долларовый. Не упусти счастливый случай, прикинь сколько заплатят тебе хозяева и умножь сумму на сто.

– А может на тысячу?

– Зря смеешься, можно и на тысячу, игра стоит этих денег. Не буду понтоваться, но квартиру в столице области без проблем получишь, в самом центре города. Так что думай, такое редко случается.

– Хорошо поешь, только в это тяжело поверить. Уж больно все фантастически нереально.

– У тебя связь есть?

– Спутник.

– Вот и отлично. Я тебе сейчас номерок продиктую. Отзвонись по нему, послушай внимательно кто ответит. Если не боишься прослушки, пообщайся с милой женщиной, обстановку ей опиши, и внешность моего товарища.

– И что будет?

– Позвони – узнаешь. – наконец то спецназовец, вроде, заинтересовался. Лишь бы Галина была в зоне доступа. А отвечает она всегда стандартно: генеральный директор банка «Сибирь – Инвест». Это должно впечатлить вояку. Смотри ты, точно звонит, в тишине хорошо слышны пиканья набираемого номера. Отлично, Галочка молодец, ответила сразу.

Сергей набрал номер и услышал милый женский голос. Такой ласковый и нежный, что совсем не верится, что он принадлежит большому финансовому командиру. А тот за деревом не унимается, смеется в открытую:

– Я тебе больше скажу воин, у нашей Галочки отлетная фигурка и шикарная грудь четвертого размера. И лет всего ничего, каких то тридцать пять, с мужем расходится. Имей в виду, она обожает настоящих мужиков, воинов. Я сам предлагал ей руку и сердце – отказала. Говорит, что с сопляками не связывается. Так что у тебя перспектива просто фантастическая, главное решится.

– Какие гарантии, что это не блеф?

– Говорю тебе как афганец афганцу. Я за свои слова отвечаю. Диктую тебе еще один телефончик. Отзвонись, когда в наш город приедешь. А приехать туда постарайся побыстрее.

– Зачем?

– Все расскажешь о нашей встрече моему боссу, он решит как нам помочь, и бонус отдаст тебе в виде квартиры. Всего через неделю будешь с жильем и перспективой жениться. Слушай, а может ты женат? А я уже нашу Галочку сосватал.

– Время на это не было. Слушай бизнесмен, квартиры разные бывают. Двенадцатиметровая коммуналка тоже за квартиру проходит.

– А ты молодец, практичный мужик.

– Будешь практичным. Всю жизнь служишь, и всю жизнь всем только должен и обязан. – голос подал Егор, который по прежнему сидит на земле. Правда сдвинулся на метр, прижался спиной к дереву, за которым стоит уже в общем то не наш враг.

– Получишь не меньше ста метров в новострое. И как можно ближе к центру.

– Крутые вы ребята я смотрю. Очень хочется в это поверить, и все как то не получается. – снова говорит напарник:

– А ты уже поверил. «Вертушку» то не вызвал. Так что не грузись, расходимся и дело с концом. Встретимся в городе. Пока мы отсюда выберемся, ты уже хату в собственность оформишь.

– Ладно, Бог с вами. Забирайте свой кривой вещдок и валите, пока я не передумал.

– Слушай, воин, оставь свои координаты. Мне, кажется, что ты не поедешь в наш город. А мы не любим в должниках оставаться.

– Никто никому ничего не должен. Не то дело, за которое стоит кровь проливать как свою, так и чужую. Не говоря уже о пацанве необстрелянной. Потом не отмажешься, не замолишь грех неподъемный.

– Я тебя понял. Ты правильно все делаешь. Тебя как звать – величать? – невидимый мне противник кинул погнутую эсвэдэшку перед Егором. Тот замер на мгновение, медленно – медленно встал, и как бы нехотя двинулся в мою сторону. Остановился у брошенной винтовки, поднял ее. И так же не спеша, можно сказать даже лениво, продолжил свой путь. Я смотрю во все глаза, держу дерево под прицелом. Хотя прекрасно понимаю, все это корявые понты. Не ухватишь момент, когда профессионал, не высовываясь, а только чуть выдвинув ствол пистолета, завалит одним выстрелом напарника. К счастью, этого не произошло.

Мы снова свободны, и снова топаем в сторону дома, правда изменив маршрут. Теперь мы нацелены точно на свой родной город. От снайперки освободились, разобрали ее по деталям, которые раскидали по чаще, а кривой ствол утопили в болотистом озерце.

Сергей споро передвигался к месту главной засады и ругал себя последними словами. Снова проявилась его немотивированная гордость. Ну какого хера выпендриваться, если за душой ни копейки. Какая разница на кого работать. Вот сейчас он, вроде бы как, пашет на государство, а в натуре на тех же бандитов. С той разницей, что он с этого ничего не имеет и иметь не будет. А может он зря себя терзает, и все это элементарный блеф. Ребята «пылили», чтобы вырваться. А телефон банкирши, домашняя заготовка. Вот на такой как раз случай. Единственное, в чем он уверен, эти без боя не сдались бы ни за что. А в угоду каким то мутным толстосумам подставлять под пули не обстрелянных пацанов просто преступление. А чего он в конце концов «парится». Если они ребята серьезные, если они те, за кого себя выдавали, то они найдут его легко и просто. Хотя бы за тем, чтобы элементарно отблагодарить. Ведь как ни как, а жизнь то им сохранил. И это серьезный повод для встречи. Ладно, как будет так и будет. Сейчас надо ходу добавить, чтобы к утру выйти к своим на точку. Если не звонят, значит все у них в порядке.

Добрался майор до места только к десяти утра, и к своему немалому огорчению на месте засады ни кого не застал. Только потухший костер и куча пустых банок из-под тушенки. Вот суки, могли бы хоть позвонить, что за ними «вертушка» прилетела. Свои называются. А у него сейчас ни еды, ни котелка, ни палатки, один только пистолет с запасной обоймой, с которым много не наохотишься. Пока выглянуло солнышко, пока потеплело, надо хоть немножко поспать. Что он и сделал. И когда уже засыпал, полностью расслабившись, с тоской подумал, чужой он в этих сибирских краях. С этой мыслью и заснул. А проснулся часа через четыре, когда на лицо упали первые капли дождя. Он снова горько усмехнулся – и с погодой ему не везет. Пока будет выбираться на трассу, а это двое суток, столько и будет моросить противный, почти осенний дождик. Так оно и получилось. И запланированные двое суток перехода, вылились в пять. Отмотав первые двадцать километров, Сергей промок до нитки. Развел два громадных костра, и просидел между ними всю ночь. Все ни как не решаясь оторваться от жаркого огня. Все надеялся, что дождик прекратится. Но тот продолжает накрапывать, и ничего не остается, как снова тронутся в путь. Но перед этим, не зная зачем, набрал номер телефона банкирши. Ответила. Вопросительно спрашивала кто это. А он молчал, наслаждаясь ее голосом.

Через сутки конкретно повезло, прямо на него вскочила небольшая косуля. А может и не косуля, а кабарга. Уж больно маленькая, всего то килограмм на десять. Патрон был в стволе, доля секунды взвести курок и выстрелить. Двадцать метров для усиленного патрона пустяк. Когда разделал тушку, то чистого мяса оказалось килограмм пять, не больше. Зажаривал его на костре до темно – коричневого цвета. Ел не останавливаясь, заряжая тело калориями на весь завтрашний переход. Хотя на завтра этого самого мяса было еще больше двух килограмм. Больше такой удачи за весь оставшийся путь не подвернулось так что вышел на трассу злой и голодный. А когда наконец на попутках добрался до города, до своей съемной квартиры, то решил окончательно и бесповоротно: с этой службой пора заканчивать. В управлении, куда явился на следующий день, никто не поинтересовался, где он отсутствовал целую неделю. Может и хватились бы, но только через месяц, ну ни как не раньше. И когда пятнадцатого декабря раздастся звонок и знакомый милый голос спросит его, Сергея Коржа, сердце забьется быстрее, а на душе станет тепло и радостно. Оказывается он не упустил свой счастливый шанс, а может совсем наоборот. И только время все расставит на свои места. Покажет кто есть кто в этой жизни. И он, майор Корж получит то, что заслужил. И вполне возможно, что заслужит он не имя праведного воина, честно отдавшего себя на служение Родине, а совсем наоборот. Ведь себя не обманешь, и он вполне отдает себе отчет, в какие дебри может завести милый женский голосок. И не надо клясть судьбу и прибедняться, ведь со службы не уволили и не уволят, без куска хлеба не оставят. Пенсию уже заработал, и в ближайшей перспективе очередное звание и какое – ни какое, а жилье. Пусть маленькое, пусть в северном сибирском городе, но свое. А это совсем и совсем не мало в нынешней не простой жизни. Так что он говорит себе предельно честно, если позовут, он свернет добровольно на незнакомую дорожку. И все, что случится на ней хорошее, будет только его единоличной заслугой. Но и в случае катастрофы, он будет винить только себя и никого другого. Так что выбор сделан, и он уже тянется к милому женскому голосу всеми фибрами души. Хотя ласкающий сердце и душу голосок, может принадлежать Бабе – Яге, с перспективой самых подлых намерений. Все понятно, все предельно ясно, но каждый человек, в том числе и он, Сергей Корж, надеется на лучшее. Искренне верит, что самое плохое произойдет с кем то другим, а не с ним лично. Так что вперед и с песней, под знамена, вернее в ряды и под крылышко совсем близкой неизвестности.

Одиннадцатое августа на дворе, а до дома еще больше трех сотен километров, и это по прямой. А по тайге прямо не получается. Но мы, в очередной раз отскочившие от края пропасти, снова потеряли страх и бдительность. И почти в открытую прем на юг, и снова налетаем на очередную преграду, которая оказалась покруче двух первых. Хотя нет, первая самая жуткая. Я до сих пор в ужасе просыпаюсь, когда мне сниться, что я связанный брошен в болото, и медленно – медленно тону в вязкой жижи. Случись такое, и я бы в слезах умолял лесника пристрелить меня.

Мы снова накликали на себя беду, не надо бы расслабляться. Коль есть в тайге разъезженная дорога, то по ней надо идти только ночью. Мы вошли в зону активного лесопользования и про это сразу не сообразили. В этом районе находятся больше десятка бригад лесорубов, которые работают как раз на наших главных врагов, одного из которых мы успешно ликвиднули. Теперь я и Егор – цель номер один для оставшихся. Возьми они нас, и будет доказано, кто встал на их пути. А сами лесорубы, замордованные нищетой мужики из местных деревень, без жалости готовы порвать любого, на кого укажут их нынешние хозяева. Тем более, когда эти самые хозяева щедро позолотят им ручки. Вернее вложат в эти мозолистые ладони диковинные зеленые денежки. То бишь североамериканские доллары, на которые в нынешней жизни все покупается и продается.

Так вот одиннадцатого августа мы вышли к стоянке лесорубов и наши неприятности начались. Ведь мы не знали, что еще вчера нас углядел мужичек – боровичок, промышляющий ружьишком дичь на стол бригады.

Три шатровые солдатские палатки и деревянный навес над артельным столом. И главное, в этом простом и суровом пейзаже, солдатская полевая кухня, над которой склонилась очень уж фигуристая бабенка – повариха. Мы бы скрытно прошли. нам бы хватило ума обойти стороной этот бивак, но в нос ударил запах горячей жратвы и мы полностью потеряли бдительность. Не пугая эту простую женщину, мы вышли на поляну спокойно. Единственное, что правда сделали, это натянули вязанные шапочки на самые глаза. Женщина не испугалась, смотрела больше с жалостью, чем с любопытством. Налила по миске наваристого борща, а к нему по краюхе хлеба. Глотали обжигаясь, хоть вроде и старались не торопиться. Потом в эти же алюминиевые миски бухнула по черпаку макарон на мясной подливке. Наш молчаливый обед закончился за десять минут, надо отваливать, не фиг долго светиться перед посторонними. Но не грех попытаться попросить еды в дорогу, ограбить, забрать продукты силой мы в принципе не могли. Нас встретили по человечески, по доброму и уйдем. Егор улыбнулся женщине:

– Не выделишь харчей на дорогу, хозяюшка? Наш путь далекий. – она молча вынесла из палатки круглый каравай черного хлеба, небольшой кусочек сала и две банки рыбных консервов: частик в томатном соусе всегда считался бросовой пищей. Если кем и уважался, то только выпивохами за баснословно низкую цену, всего тридцать четыре копейки за банку. Благословенные советские времена. Егора от еды видно развезло, он улыбается поварихе:

– Как звать то, милая? Будет момент, сочтемся. В долгу не останемся. – ответила коротко.

– Аксиньей родители нарекли.

– Хорошее имя, как у Шолохова «В Тихом Доне» – Егор еще шире заулыбался, а та смутилась, аж зарделась.

– Да не смущайтесь вы, я не в том смысле сказал про классика. Мне нравятся простые русские имена и фамилии. Меня вот Егором звать. – я дернул напарника за рукав. Мол знай, что где болтать, но тот и бровью не повел.

– Ты же ведь не скажешь своим Аксинья, что у тебя в гостях чужаки были? Кстати, лесорубы то не обижают? Одна же среди мужиков. – женщина снова зарделась и стала вся такой уютно – домашней.

– А почему это я скрывать должна? Ну накормила, и что с того? А обидеть кто меня посмеет? У меня два брата тут родных.

– Просто, нас ловят все кому не лень, начиная от милиции и заканчивая бандитами. А ты вот таких плохих людей подкармливаешь. Может и одежки какой подкинешь? Мы же не злодеи, ничего без спросу взять не можем. – Егор весело расхохотался, видя испуганные глаза женщины. – Ты случайно не замужем? Если нет, то сосватаю, если, конечно, из этой передряги живым выберусь. – сказал это уже серьезно, без всякой усмешки. Женщина ничего не ответила, молча прошла в палатку, вынесла еще кусочек сала и старую, но чистую телогрейку. Подала, не поднимая на Егора глаз. Тот взял все это как то суетливо, и то же, уперев глаза в землю, сказал, как поклялся:

– Теперь точно живым выберусь. У меня цель появилась к тебе вернуться. – развернулся и пошагал к лесу. Женщина смотрела вслед, как уходящему на войну мужу. Меня она не видела в этот момент. Егор найдет Аксинью, и уже зимой перевезет к себе в город. Она родит ему мальчика, а через год девочку.

Через минуту я догнал напарника: – Силен ты брат. В полчаса влюбил в себя женщину. Еще бы час проговорил, она бы нам весь артельный скарб отдала.

– Эта чужое не отдаст. Ей только свое не жалко. Светлый человек. Такая рядом – тебе спокойно и легко. Выберемся живыми, найду обязательно.

– Женишься и оставишь криминальное ремесло на меня и Петровича. И будете вы жить долго и счастливо, и умрете в один день. Если, конечно, кого то прикончить не потребуется срочно. Как вот в этот раз.

– Хватит трепаться, у меня что-то сердце опять заныло. Тучи над нами сгущаются.

– Зря ты этой поварихе свою фамилию и точный адрес не назвал, тогда бы точно тучи в нас молнией ударили.

– Что-то и вправду расслабился. Глупость сморозил. – через два часа мы вышли на вырубленную делянку. Впереди таких залысин виделось до горизонта. Взяли снова восточнее, в чащобу. И вовремя, совсем недалеко услышали голоса

На нас устроили настоящий гон. Мужичонка – охотник еще прошлым вечером рассказал смотрящему о двух неизвестных с винтовкой. Тот созвонился с хозяевами и получил приказ: всех лесорубов снять с работы. Чужаков задержать немедленно. Приз в десять штук «зеленью» и по ящику водки на каждую бригаду. Наши враги сразу смекнули кто пробирается с севера на юг. И как говорится, месть стучит в их сердца. Вот нас и обложили, как волков, по всем правилам охотничьего искусства. Да и что было не обложить то, если в этом районе работало больше десятка лесорубных бригад, а это считай почти двести человек. И все они были задействованы в поиске, а это тебе не менты с солдатами срочниками. Тут народец таежный, мигом на наш след вышли и погнали по тайге в капкан, который где то впереди, по пути нашего следования. Мы снова уходим на север, путь на юг к дому перекрыт.

Нас бы может и раньше попытались взять, ведь пару раз сближались почти на сто метров. Но прицельный выстрел карабина всякий раз охлаждал пыл загонщиков. Будешь осторожничать, если пуля собьет с тебя кепку, или того хуже, разобьет цевье двустволки. Но патроны имеют свойство заканчиваться. А еще из тридцати, восемнадцать штук оказались напрочь отсыревшими. То ли когда мы в дождь попали, то ли лесник их не уберег. В общем карабин стал нам обузой и новым вещдоком. Пришлось его разобрать по деталям, как и нашу винтовку. Приклад разбили вдребезги, а ствол погнули, и надежно запрятали под ковром из мха.

Когда уперлись в чащобу непролазную между двумя сопками, смекнули, последний бой совсем близко. У нас еще и еда закончилась. Кстати, здорово выручила Аксинья своими немудреными харчами. Сегодня ночью возможен контакт с противником. Но это только в том случае, если столкнемся нос к носу, за просто так убивать лесорубов не будем. А эти простые мужики в наглую лезут на рожон. И если этот бой будет для нас последним, то извини – подвинься. Мы не рвемся в драку, но и легкой добычей быть не собираемся. Егор срубил тонкую березку, сделав из нее копье, примотав бечевкой к концу свой нож. Я своим не собираюсь пользоваться так, как никогда не умел. И только в крайнем случае выпущу его из рук. Метну в противника наверняка, если до него будет не больше пяти метров.

Но это все нам не пригодилось, мы уперлись в небольшую речку шириной всего метра в три, которая весело журчала и довольно быстро несла свои воды на север. Как раз туда, куда нас и гнали. Мы двинулись вниз по течению. Вода холодная, но не настолько, чтобы ее нельзя было терпеть. До темноты прошли километра три. И когда впереди блеснул огонь костра, поняли, впереди засада, и ее можно преодолеть только одним способом, о котором и подумать страшно. А речушка тем временем расширилась до пяти метров, и глубина выше колена.

– Слушай Егор, а может нам самим на эту засаду навалиться? Что это мы все прячемся и прячемся? Давай огрызнемся.

– Глупости говоришь. Ты что простых работяг «мочить» будешь? Нас за это по любому достанут, всю тайгу по метру пролопатят. И не братва, а милиция с армией. Шанс у нас единственный, это выбираться по тихой. На силовой контакт пойдем в крайнем случае.

– Не представляю. как в воду полезу.

– Захочешь жить – полезешь. Больше положительных эмоций. Внушай себе, что ты сильный и здоровый. и лишняя закалка только на пользу пойдет.

– Я уже внушил себе, что бреду по раскаленным камням Афгана. Вот только не потею, а все сильнее дрожу от холода.

– Хорош трепаться, готовимся к сплаву. – на подготовку ушло меньше часа. А что там готовиться то? Разделись до белья, остальную одежду упаковали в палатки, которые в свою очередь уложили в плотные целлофановые мешки. Главное, одежду сохранить сухой, чтобы после вынужденных водных процедур переодеться. Уложил, и получилась приличная по размеру подушка. Она, кстати, имеет плавучесть, так что не придется по дну пузом скрести. Остается самая малость: войти в речку и лечь в воду. Этот миг самый жуткий. Я и раньше то мерз постоянно, а тут ночное купание. Говорят, что когда в одежде лезешь в воду, то не так и холодно. Вынужден проверить на себе эту теорию. От этих жутких мыслей отвлекает напарник:

– Я первый. Ты вплотную за мной. Прижимаемся к левому берегу. Подплывем к засаде – оглядимся. Не думаю, что они на самом берегу сидят. Но готовимся к самому худшему. нож из рук не выпускай. Если что – нападаем. – у мешка с одеждой отличная плавучесть, плечи и голова на нем. Пока сплавляюсь не плохо, первый шок от холодной воды прошел. Сейчас, вроде, и не так холодно. Течение приличное, у костра на берегу мы оказались минут за семь. Он весело полыхает в пяти метрах от берега, около него трое в положении лежа. Яркий огонь наш помощник, со света в темноту не очень то наглядишься. Занырнул по самые глаза, притопил мешок до упора. Через мгновение погружаюсь в воду полностью и задерживаю дыхание. Даже под водой вижу яркие отблески костра. Еще через мгновение темнота. В этом месте речка на наше счастье поглубже, уже не всегда цепляю животом за дно. Досчитал до тридцати и вынырнул, с радостью дышу полной грудью. Впереди маячит голова Егора. отблесков костра уже не видно. Течение вроде как забурлило, и вода не кажется холодной, так что мы сплавляемся еще целый час. Вышли на берег, когда мышцы ног стало сводить от холода. Теперь, главное, согреться. Снимаем мокрое нательное и переодеваемся в сухое. Напрягаю все мышцы, чтобы разогнать кровь и немного согреться. После воды на воздухе кажется теплее. Сил нет разбивать палатку. Егор отдал мне ватник. Натянул его, сверху целлофановый мешок и палатку, и уже через минуту согрелся. засыпаю мгновенно. Ни какой охраны, ни каких дежурств, одно утешение: в правой руке у сердца нож. Единственное оружие. Холод и опасность притупили чувство голода, еды у нас ни крошки. Завтра это станет проблемой номер один.

Проснулись, когда солнце уже вовсю светило и грело. Везет же нам, столько дней в тайге и почти все время стоит теплая и сухая погода. Дождей было раз – два и обчелся. Пора начинать движение, но сил встать нет. Ничего не хочется, так бы и лежал, но Егор собирается. Делать нечего, тоже встаю.

Никогда не думал, что испытание голодом самое страшное. Оказывается я в, общем то, никогда не голодал. Даже в Афгане, в самой непроходной ситуации, всегда была горсть риса. Не варенного, сухого, но это все равно была еда. Вторые сутки мы ничего не едим. Брусники почему то мало, а черника уже отошла. Попадаются грузди, но их если не вымочить, можно отравиться. Еще сутки протянем, а что дальше? По карте ближайшая деревня километрах в сорока в сторону, на восток. А это нам совсем не по пути. Да и в каждой деревни участковый, у которого на нас ориентировка. Так что туда нам путь заказан. Удивительно, но и зверья мы не встречали. Хотя что нам зверье, оружия то нет. Ночь прошла в сплошном кошмаре. Снится еда, много еды. Просыпаюсь, глотаю вязкие слюни, в животе какие то рези.

Удача не оставляет сильных и упертых. Вот и нам счастье улыбнулось в виде оскаленной собачьей пасти. Четвероногий друг человека сам прибежал к нам. Свирепо лает и все норовит схватить Егора за руку. А тот, намотав на левую руку телогрейку, крутит рукавом перед собачьей мордой. чем вызывает прилив ярости у животного. Если в дикой тайге собака, значит где то рядом охотник или охотники. Нам любые встречи противопоказаны. а эта псина своим лаем всю тайгу на уши поставит. Надо с ней быстрее кончать. чем и занят Егор в данный момент. Надо помочь напарнику, а как не знаю. Собака наконец ухватила рукав телогрейки, заткнулась и тянет его на себя, упершись всеми четырьмя лапами. Мгновенный выпад и собачье горло перерезано. Она наверное и удивиться не успела, как дух испустила. Режущий удар был такой силы, что шея животного оказалось перерезанной больше чем на половину. Вот оно искусство владения ножом. Не в силах терпеть голод, мы тут же развели костер, хотя надо бы оглядеться и отойти подальше от места убийства.

Егор быстро и очень даже профессионально сдернул шкуру с лучшего друга человека и отрубил его задние ноги. Моя задача запечь эти мослы, очень похожие на бараньи. От запаха жаренного мяса кружится голова, я готов жевать его полусырым, и только чувство безопасности сдерживает. Еще не хватало какую ни будь заразу схватить от не прожаренного собачьего мяса.

Лесник Максим Зубарев слегка напрягся, когда его дворовый пес Бур не вернулся вечером домой. Ведь всегда, сколько бы он не носился по тайге, вечером был у своей будки. Собака пять лет изо дня в день прибегала домой, а вот сегодня не появилась. Что-то случилось, и очень уж неординарное. Видно придется заводить новую собаку, а пока надо напрячься и этой ночью глаз не смыкать. Вполне возможно, что бандиты с севера уже и сюда добрались. Завтра надо весь свой участок проверить, вплоть до восточного кордона. Все тропинки в южном направлении внимательно оглядеть.

Место, где его пес нашел смерть, Максим нашел сразу. Да и что там искать то, если на юг ведут всего две дорожки, вернее еле приметные тропки. Кроме них нигде не пройти, бурелом вокруг непроходимый. Небольшая полянка, где незнакомцы устроили пир горой. Вот место костра, кости и шкура Бура. Оглядел ее внимательно, убили ножом, следов пули нет. Интересно, как это почти дикая собака, которая из тайги не вылазила, подпустила к себе чужаков. Следы двух человек, сомнений нет, это те, кого разыскивают бандюки. И надо прямо сейчас позвонить им по спутниковому телефону, которым они его снабдили. И который, как штука очень дорогая, всегда при нем. Зубарев уже достал массивную трубку, включил питание и задумался. А стоит ли грех на себя брать? Что те бандиты, что эти. И какое ему дел до их кровавых разборок. Позвони сейчас, и этих двух точно перехватят и грохнут. Кругом тайга, а у них нет оружия. С ножом против винтовки сильно не навоюешь. Да и дошли они видно до ручки, если собаку схарчили. Отзвонишься, а это значит засветишься перед теми и этими. И кто знает какие могут быть последствия. Захотят найти, ни в какой тайге не спрячешься. Ведь по следу заставят идти его, Максима Зубарева, а это тоже чревато последствиями. Если они отмотали по глухой тайге полтыщи километров, то выходит, что таежники они стоящие, спецы одним словом. К таким не долго и самому попасть на мушку или нож, как попал его беспутный пес Бур. Так что извините дорогие товарищи бандиты, я ничего не видел и не слышал. И чем меньше я с вами знаюсь, тем это для меня лучше. И лесничий, улыбнувшись своим мудрым мыслям, убрал диковинный телефон в рюкзак.

В роскошном дворце – теремке, сложенном из вековых лиственниц, катит не очень веселое застолье, больше похожее на поминки. Лица у всех присутствующих уж больно не веселые. А чему радоваться, если конкурент огрызнулся свинцом. Они потеряли своего старшего товарища, мудрого босса и очень авторитетного человека, правда в определенных кругах. По нему уже сороковины прошли, а расследование на ноле. Денег вбухали кучу, ментов и чекистов подпрягли, а толку как не было, так и нет. Надо что-то делать, а что непонятно. Кардинально, в темную решать вопрос не хочется. Присутствующие накатывают кристально – чистую «Финляндию», слушают невзрачного мужичонку: маленького и плешивого. Дорогой серый костюм на котором, лишь подчеркивает плебейское происхождение говорившего. Тот хоть и весь из себя ни какой, но видно авторитет среди присутствующих имеет, и не малый. Слушают внимательно, не перебивают.

– Этих двоих если не возьмем, ничего страшного. Мы знаем кто они. их в городе уже нет два месяца. И никто не знает куда подевались. Вывод напрашивается один: они у нас тут, в тайге. Мы конечно и дальше будем идти по следу, будем «пасти» их конкретно. Участковые в деревнях предупреждены, как и все лесные. Будет сигнал, сразу группа «гончаков» на вертолете выдвинется. Но опять повторяю, это на сегодня не главное. Я готовлю удар по их старшему. Убираем его, а потом уже и с этими двоими покончим. Вывернутся в тайге, так в городе никуда не денутся. Старшего уберем, и сразу зачисткой их лесных бригад займемся. Главная цель – это тайга. Она должна быть только наша и ничья больше. Нам в ней чужаков не надо.

– Не круто берешь, «Леший»? Это вообще-то беспредел без конкретных доказательств людей «мочить».

– Пока найдем доказательства, нас самих на тот свет переправят. Да и в случае чего за них мазу держать некому, они сами по себе. Не блатные, так себе, фраера беспонтовые. Я за «Захара» еще и их семьи вырезал бы подчистую, но оба без «хвостов». У молодого мамаша только, а на родителей грех руку поднимать.

– Ты говоришь они беспонтовые? А почему мы их поймать не можем? Эти беспонтовые нашего «Захара» и еще трех ребят в одночасье убрали. Может пока не стоит гнать волну? Деньги у нас есть, и не малые. Отстегнем ментам кусок пожирнее, пусть они официально это дело раскручивают. – говорил все время один, молодой парень атлетического сложения. Короткая спортивная стрижка, в расстегнутом вороте дорогой рубашки светятся полоски десантной голубой тельняшки. Плешивый спокойно возражает.

– Мы ментам уже наотстегивались, а результата как не было, так и нет. Чего ты трясешься Петюня? Круче нас за тыщу верст никого нет. Так что хватит разговоров. Я уже кое что для этого предпринял. мои люди шустрят в областном центре. Через недельку – другую все утрясу окончательно и команду фас дам. Все будет по уму, я лично этим занимаюсь. – присутствующим аргумент, что «Плешивый» все сделает сам, явно пришелся по душе. Так что против крутых мер в отношении конкурентов никто не возражал. С официальной частью закончили и перешли в сауну к холодному пиву и девочкам.

Сегодня уже третье сентября. До дому еще двести километров. По нехоженой тайге, передвигаясь скрытно, это для нас расстояние непреодолимое. Так думаю я, и топаю фактически на автомате. Только потому, что напарник идет вперед. Передвигаемся только ночью, чтобы исключить все возможные и невозможные проблемы. Случись что непредвиденное и сил вырваться просто не будет. После стольких мучений лохануться не имеем права.

Снова навалился голод. Собака давно съедена и мы перешли на бруснику и кедровые орехи. Хоть с орехами повезло, в этом году ранний урожай. Видно, из-за теплого лета.

Прорыв по ручью, ночное купание мне аукнулось аж на седьмой день. когда за последние двое суток мы отмотали почти тридцать километров. Мой иммунитет приказал долго жить и вылезла температура. Еще сутки было в общем то терпимо, а вот двенадцатого сентября температура скаканула за тридцать восемь, а может и больше, кто ее разберет, градусника то нет. У Егора в заначке оказались американские мультивитамины «Центрум». Таблетку с утра, и вроде могу передвигаться. Бредем уже и днем. Риск конечно большой, но другого выхода нет.