Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

– Я не хочу скандала. Я мастер спорта по самбо. – японская борьба может не впечатлить. Хотя фильм «Гений дзюдо» наверное смотрели все. Пауза после моих слов тянется целую минуту. Противник тоже переваривает громкое заявление. А я мечтаю только об одном. Скорее бы появился участковый, тогда еще все это можно спустить на тормозах. Но кажется драке быть без вариантов. Противник ехидно смеется:

– Вот сейчас и проверю, что такое самбо и как с ним бороться. – и делает довольно резкий выпад левой мне в голову. Бьет без подготовки. Дистанция великовата, я успел чуть отклонился назад, удар не прошел. Но не достал всего на какой сантиметр. Резко, опасно и довольно профессионально. Противник явно подготовленный. Кто его знает где он в армии служил? Десант, морская пехота, разведка? По крайней мере пока он все делает правильно. Не прошел этот удар, готовит следующий. Понимает, я не простой фрукт. И теперь крутит обманный, отвлекающий левой, чтобы через мгновение выстрелить в глубоком выпаде правой. Левая нога противника скользнула вперед. Ловлю его на этом движении. Резко правой ногой подсекаю, продолжаю движение ногой вверх. От удара под пятку левая нога парня высоко оторвалась от земли. А он сам, крутнувшись на пол – оборота, валится на спину. У этого приема есть боевое продолжение. Моя правая после подсечки твердо встала на землю. А левая, как и корпус, пошла по окружности, против часовой стрелки. И должна достать голенью горло противника, который после подсечки прокрутился, и уже валится лицом на землю. По горлу жестоко, и только в настоящем бою. А я не собираюсь калечить человека. Потому моя пятка врезается чуть ниже, в ребра. И чтобы у товарища больше не было желания продолжать потеху, резко ребром правой ладони бью в плечо, ближе к основанию шеи. Я сделал все правильно, быстро и профессионально. Даже с определенным киношным эффектом. Нога то у парня подлетела выше головы. Он поднимается, почему то чахоточно закашливаясь. Хотя по дыхалке не получал. Левая рука висит плетью. Я спокоен, знаю все о противнике и его боевом потенциале. Расстояние между нами метр. Дистанция отличная, мое колоссальное преимущество. Дернется – добью броском через бедро. Приземлившись на спину, он тогда наверняка не встанет. Но тот к моей радости все понял, и массируя плечо уходит в темноту. Часть парней возвращается в зал, остальные за угол, за очередной стопочкой.

Меня встречает медленное танго и очень встревоженные глаза любимой. Я увлекаю ее в круг танцующих. Эх, сразу не догадался. Надо бы проставиться. Выкатить литр за прописку. Это же предусмотрено кодексом уличной жизни. Завтра лесорубы уезжают, так что оставлю выпивку на следующий их приезд. Ценная мысль запоздало проносится в голове. Обнимаю в танце любимую женщину, а думаю черт знает о чем. Пора домой, завтра мы с Катей собрались рано поутру на рыбалку. Тоже приобщимся к главному увлечению местного народа. Придем и сразу спать. Вот только думаю уснуть нам не удастся.

Катя поняла меня без слов. Танцы для нас закончились, уходим в темноту от весело светящегося крыльца клуба. Мы и так прилично задержались. Нам, как семейным людям, вообще нечего делать на таких вот танцульках. Но коли пришли, то станцуйте два – три танца и домой. Нечего отсвечивать перед свободной от семейных уз молодежью. Кстати, уснули мы сразу. Кате нельзя, деликатные дни, так что пару дней я на голодном пайке. И чтобы не было соблазна, она ложится в постель в пижаме.

Рыбалка удалась на славу. Конечно по моим меркам, а не местных товарищей – профессионалов. За два часа надергал пол-ведра пескариков и другой разной рыбной мелочи. Из всего этого получилась великолепная уха. Легкий ветерок с реки отгонял комаров. Так что день прошел комфортно. Я уже не жалею, что наше путешествие закончилось в этой деревне. Если бы не вчерашний инцидент, то все было бы просто великолепно. Вполне возможно, что эта стычка без последствий не останется. Что и говорить, а парняга у местных в вожачках числится. В авторитете был до вчерашнего дня.

По этому поводу уже в понедельник состоялся разговор с председателем. Он лично пожаловал в гараж прямо с утра. И мои опасения не развеял.

– Ну что студент, все буйствуешь и хулиганишь? А еще семейный человек. Рассказывай, что у тебя там на танцульках приключилось.

– А можно подумать ты не знаешь?

– Знаю конечно, но от другой стороны, которая смотрит на это довольно предвзято. И их я понимаю. Приехал какой-то городской фраер, избил местного мужика ни за что, ни про что.

– Лесорубы подпили, загуляли. Всем хочется показать себя во всей красе. И вот один из них решил свой авторитет укрепить среди молодняка. Я его предупредил, что занимаюсь спортом, и довольно серьезно. Что и доказал на деле.

– Доказать то доказал. А вот себе жизнь осложнил. Этот товарищ все так просто не забудет. Дурной по жизни. Человеку за тридцать с гаком. Ни жены, ни детей, и все по танцулькам шарится.

– А что он конкретно мне может сделать?

– Многое. Кругом тайга. Глушь непроходимая. И почти в каждом дворе винтарь нелегальный имеется. Два года назад конфликт между двумя мужичками случился. Правда с мордобитием конкретным и грязными словесными оскорблениями. Через полгода победителя – героя нашли в тайге. Пуля ему все кишки вывернула.

– Убийцу нашли?

– Как его найдешь то? Если на убитого натолкнулись только через месяц, и то случайно. Когда трава через его кишки вывернутые проросла. Вот так правосудие в этих местах чинится.

– Все понятно. Мне такие крутые разборки ни к чему. Организуй места на самолет и мы отбудем домой.

– Это самое правильное решение. Но ты мне здесь пока нужен. Мои пенсионеры тобой не нахвалятся. И работящий, и уважительный. И поговорить с тобой интересно. Сам понимаешь, дармовая рабочая сила у любого руководителя в почете. Ты уедешь, а кто до осени будет гайки крутить?

– Хорошо. Буду гайки крутить, пока меня не пристрелят. Не хочется только молодую жену вдовой оставлять. Слушай, а может мне самому этого товарища порвать – покалечить конкретно? Чтобы у других даже мысли о мести не возникало. Я это могу без проблем устроить.

– С юмором у тебя в порядке. Это хорошо.

– А я не юморю. Ты же не знаешь сколько на мне крови людской. Я два с лишним года в Афгане под пулями ходил. Артиллерийская разведка.

– Еще не легче. Вот нашла коса камень. Ладно, пока работай. А я подумаю, как этот конфликт притушить.

– А нельзя власть привлечь, в лице участкового?

– Какой участковый? Этот детина двухметровый его лучший друг.

– Вот оно что. А я то думаю, куда этот милиционер подевался, когда дракой запахло. В общем надо мировую пить. Так и быть выставлю пару литров. Если ты конечно мне деньжонок подкинешь. Всего четвертной надо.

– Это самое правильное решение. Кстати, я наряд на отремонтированный трактор закрыл. Зайди после обеда в контору, получи свои семьдесят рубликов.

– А пенсионеры сколько огребли?

– Им по сотке. Они то специалисты, а ты мелочь необученная. – Сергей засмеялся – Все будет нормалек. Главное ты сам в бой не рвешься. Так сказать не демонстрируешь культ силы и крутости. Ну давай, трудись. А я пошел государственные дела править. – снова хохотнул весело.

– Скажи честно, большой начальник. А Катя интерес для местной больницы представляет?

– Отвечаю, как на духу. Даже больше чем ты. Правда польза от нее врачихе. Не было бы твоей Кати, квалифицированной медсестры, пришлось бы многоуважаемой Агнии Терентьевне самой уколы – процедуры проводить. А так она зад греет, и еще полставки получает за недостающего специалиста.

– Ну зачем ты так про врача. Она же людей лечит. В этом вашем медвежьем углу кто поможет больному?

– Расслабься. Если что более – менее серьезное, мы санитарный борт вызываем с полным комплектом врачей. А наша главврач, как она себя важно называет, в серьезных болезнях, мягко говоря, не шарит. Но это тема другая, не менее болезненная. – на том и расстались. Ну почему на моем солнышке всегда темное пятно появляется? Ну ни как без этого.

К концу августа я стал в деревне своим. И это благодаря Кате. Ее улыбчивая доброжелательность действует бальзамом на души сельчан. Нас уже два раза приглашали на именины. А это серьезный показатель нашего статуса. И что самое удивительное, она всего после двух курсов мединститута знает очень много. Бабушки на нее нахвалиться не могут. Да и я после тех танцулек заимел авторитет. И активно включился в обучение местной молодежи основам японской борьбы. Пацаны сами ко мне обратились. Сначала те кто помоложе: восьмиклассники. Через неделю и старшие школьники. Теперь я заканчиваю работу на час раньше. И ровно в шестнадцать в одном из помещений клуба, оборудованном под борцовский зал, провожу двухчасовую тренировку. Обучаю ребят, как в армии. Ни каких скидок. Они должны выучить – освоить пять приемов. Ведь я скоро отбуду из этих мест. И им придется самостоятельно шлифовать спортивное мастерство. Система простая. Пять заинтересованных, способных ребят – пять приемов. Каждый изучает – шлифует свой до мельчайших тонкостей. Потом, когда будут заниматься самостоятельно, поделятся мастерством с другими. Все гениальное просто. Конечно, когда тренер рядом, обучение идет более эффективно. Но надо исходить из реалий. Что есть, то есть. Ведь и нас в армии натаскали в рукопашке за пару месяцев. Внушаю пацанам, как молитву. Если захотите, то всему научитесь. Главное, чтобы желание было сильным. Председатель обещает борцам: будут заниматься серьезно, закажет спортивный инвентарь. Кимоно конечно не обещает, а вот маты и борцовские куртки самбистов достанет точно.

Жизнь течет спокойно и предсказуемо. Вот уже и сентябрь катит по полной, а наше отбытие на Большую землю все висит в воздухе. Удивительно, но моя любимая совсем в город не рвется. А меня эта спокойная определенность начинает раздражать. Оказывается я дитя города и от этого никуда не деться. Красота дикой природы ни сколько не волнует. Смотрю на нее без замирания души. Пару раз рыбачил на удочку. Один раз сходил с председателем на сетевой, браконьерский лов. И этого мне достаточно, на рыбалку больше не тянет. Обещают взять на охоту. Но и это занятие представляю очень реально. Не вижу кайфа убивать безоружных животных. Которых мы люди, гораздо умнее. Да еще и при мощном оружии.

Каждый прошедший день похож на предыдущий. Все скрашивается застольями. То именины, то крестины, то праздник в календаре. Да и в обыденные дни мужички не прочь приложится к бутылке. Два раза появлялось остальное мужское население с лесоповала. И я, наученный горьким опытом, больше на танцульки не ходок. И Катя на этом не настаивает. Видно ее просветили местные дамы о правилах поведения замужней женщины. Во всем этом только одна отрада. Моя любимая жена, моя Катюша. К которой я привязываюсь с каждым днем все больше и больше. И в этом даже себе признаться боюсь. Ведь возвращаясь вечером домой, готов бежать. И сдерживает то, что в глазах местных я серьезный мужик. И какое счастье, когда переступаешь порог и видишь радостные глаза своей женщины. Какое счастье, что мы сейчас только для себя. Мы одни. Нас никто не отвлекает друг от друга. Ни что не мешает, ни что ни раздражает.

Я хотел было уже переговорить с Сергеем на счет мест в ближайшем самолете, как он сам пришел к нам в воскресенье с бутылкой коньяка и двух килограммовым окороком копченой свинины.

– Привет, вот так гость с утра пораньше. Кстати, сам к тебе на днях собирался.

– Здорово коллега. Что за дело?

– Да на счет самолета. Нам пора домой выбираться. К учебе надо подготовится.

– Вот и я по этому же поводу. Потому и не с пустыми руками. Просьба у меня. – а я уже догадываюсь о чем будет просить товарищ начальник. Катя, как настоящая хозяйка, порхает по кухне, накрывает стол. В руках у нее все горит. Нарезала салат из огурцов и помидор. Щедро посыпав по местному зеленым луком и укропом. Разложила на тарелке малосольные огурчики и маринованные грибочки. А на печи уже скворчит глазунья на восемь яиц, поджаренная на свином сале. Часть подарочного окорока идет на закуску. Режет сало тонкими ломтиками, почти просвечивающимися. Так здесь сало не режут. Сергей, чувствующий себя вроде бы как и не очень удобно, за причинную суету хозяевам в воскресный день, оправдывается:

– Да не надолго я. Кое что решу и потопаю. – я смеюсь.

– Как не надолго, если с бутылкой пришел.

– Бутылка это так, для приличия. Ведь просить пришел. Вот накатим по стопочке и больше ни – ни. Дел много. Да и на рыбалку сегодня в ночь собираюсь. Если хочешь, давай со мной?

– Спасибо, что-то не хочется. Я не рыбак. Хотя рыбу люблю.

– Вот это жаль по настоящему. Будь ты рыбаком – охотником, мы с тобой на этом деле давно бы договорились.

– А без этого ни как?

– Боюсь, что нет. В наших медвежьих углах только промысловики уживаются. Остальные – прочие просто тянут лямку жизни, потихоньку спиваясь.

«Я уже догадался о чем речь пойдет.

«Вот и отлично. Меньше мне говорить – растолковывать. Давай по рюмке и к делу. – выпили. Катя, как и положено хозяйке, тоже пригубила. Хотела уйти, оставив нас вдвоем. Но Сергей остановил:

– Минуточку, Екатерина Борисовна. Не буду тянуть, скажу просто и от чистого сердца. Я ребята в вас очень сильно заинтересован, как руководитель. Очень прошу, останьтесь еще на месяц, до октября. Сам видишь сколько работы подвалило. Каждый день что-то ломается. Вот из тайги тралевщик прикантовали. Движок надо делать. А мои пенсионеры без тебя не сработают. Поработай месяц, пока наши с лесоповала не вернуться.

– У меня учеба. А если выгонят? Представляешь что будет?

– Не сгущай краски. Кто тебя выгонит? Кто посмеет? Ты афганец, действующий спортсмен. Краса и гордость института. В мое время наши спортсмены вообще чихали на учебу. И все прокатывало. А мы со своей стороны в институт позвоним, слово за тебя замолвим. Бумагу солидную напишем. Секретарь райкома подпись личную поставит. Все будет честь по чести. – не дожидаясь моего ответа, в разговор вступает Катя.

– Сергей, мы остаемся. Правда ведь, Дим? – и обнимает меня за шею. Ласково прижимается всем телом к моей спине. Коварный женский прием не оставляет мне выбора. Что я могу сказать в ответ? Председатель только засмеялся и встал:

– Ну вот и отлично. Я знал, что меня поймут и пойдут на встречу. Мощная штука – этот матриархат. Я тоже в долгу не останусь. И деньжат подкину немного, и дефицитных товаров. У нас тут завезли костюмы финские, высший класс. И как раз твой размер. На свадьбу не надо будет шить. Я как понимаю, расписаться вам – дело времени. Так ведь? – моя любимая засмущалась, глаза счастливые опустила. Сергей доволен, что в точку угодил.

– Ладно. Я пошел. Счастливо оставаться. Надумаешь про рыбалку, так подбегай. Я часов в шесть вечера снимусь. – вот так легко и просто решился вопрос о нашем дальнейшем пребывании в этой таежной глухомани. Я еще раз ощутил себя городским жителем, которому по фигу вся эта таежная, дикая красота. И который так соскучился по многолюдной суете городских улиц. Но самое неприятное в том, что Катя все решила, не советуясь со мной. И это уже второй раз. Начинает смахивать на систему. Любовь любовью, а уважение к друг другу – это уважение. Оно наверное посильнее любви будет. В долгой семейной жизни это пожалуй самое главное. И не откладывая на потом, сразу поднимаю болезненный вопрос:

– Катя, ты больше так не делай. Прежде чем такое сказать, надо элементарно посоветоваться. Ведь ты не одна. – моя женщина мгновенно замерла и напряглась. Видно представить себе не может, что я могу быть с ней не согласен.

– Прости меня, но я не понимаю в чем проблема? Наше путешествие продлилось еще на месяц. Нам так хорошо вместе. Или тебе плохо? Может я уже надоела? – вот оно чисто женское. Как может быть тебе плохо, если ей хорошо.

– Мне хорошо, просто отлично. Но пойми меня правильно. Ведь у меня и дома могут быть важные дела, которые не терпят отлагательства.

– Если неотложные дела, тогда уезжаем.

– Нет у меня неотложных дел, это к слову сказано.

– Значит я поступила неправильно? И что же я должна была делать?

– Элементарно посоветоваться со мной. Просто сказать товарищу председателю, что мы мол так сразу ответить не можем. Подумаем день – другой. Вот и все. – моя любимая готова взорваться. Как это так? Мы тут жизнью наслаждаемся, а я нос ворочу. Есть в ней что-то от любимой мамочки. И дай Бог, чтобы этого оказалось как можно меньше. Но опять же слава Богу, отцовский аналитический ум и своя природная чуткость взяли верх. Я в душе благодарю ее.

– Прости. Не подумала. В следующий раз так не сделаю. – что я могу сказать в ответ. Только обнять и поцеловать единственную, не наглядную. Ее легкое дыхание обжигает и через минуту мы оказываемся в постели. Мое сердце разрывается от любви и нежности. И я уже рад, что мы еще целый месяц будем принадлежать друг другу. Не отвлекаясь ни на какие бытовые мелочи и неудобства, которые нас ждут по прибытию домой. Я наверное счастливчик, если меня полюбила такая девушка.

Я уверен, разговор с председателем у нас будет, и еще не один. Что-то тут не так. Но пока не врубаюсь какой интерес он к нам имеет. Ведь если посмотреть на все не предвзято, то большой ценности мы как специалисты для этой деревни не представляем. Ну сделает пару уколов – капельниц сама главная врачиха. Больных то фактически нет. Катя в медпункте проводит не больше двух часов. Я как слесарь возможно и представляю интерес, но тоже не очень большой. Аврально – аварийных работ нет, а повседневная текучка при нужде может и подождать. Вообще-то нечего забивать себе голову. Все совсем скоро выяснится, ждать недолго. А пока расслабляемся и получаем удовольствие.

С начала сентября похолодало конкретно. По утрам прямо поздняя осень на дворе. И если я хожу на работу в ватнике, то Кате нужна как минимум осенняя курточка. И снова вопрос решает Сергей, показывая свои неограниченные возможности. Он приводит нас в промтоварный склад при магазине. Где Катя выбирает себе светло —бежевую курточку, а я черный костюм. Все это из Финляндии. И в этом оказывается нет ничего странного. Лес забирают финны на глубокую переработку. Они партнеры местного леспромхоза. Вот и подкидывают нашим лесорубам кое – что из дефицита. Просто и до дикости тупо. Продаем круглый лес, ума не хватает распилить его на доски. И на вырученные деньги покупаем в той же загранице машины – лесовозы, трактора и прочую технику. Что за уроды нами руководят? Как я их ненавидел в горах Афганистана. И на гражданке не лучше. Ну почему? Ведь ракеты запускаем в космос, и не хватает ума на элементарное, бытовое?

Время бежит незаметно, вот и заканчивается наша таежная эпопея. На седьмое октября запланирован прощальный ужин, а четырнадцатого мы улетим домой. Сегодня пятого октября, пришел в гости Сергей и снова с бутылкой коньяка. Я даже не предполагал какая тема серьезная в заначке осталась. Продолжение которой растянется на долгие годы, и прервется только со смертью последнего. Сергей получит свою законную пулю, став очень богатым и влиятельным бизнесменом. И как горько не сознавать, а выходит он поставил не на тех. То есть на нас. А пока мы разливаем коньяк по рюмкам, Катя суетится с закуской, одновременно приглядывая за жарящейся на печи картошкой. Моя любимая прямо прирожденная домохозяйка, у которой как говорится, все в руках горит. Жить бы нам поживать в этой деревеньке, да добра наживать. В окружении трех белобрысых пацанов и одной малышки с мамиными большими глазами. Но это сладкие мечты, которым не суждено сбыться. Я добровольно никогда не смогу жить в лесной глухомани. Скучаю по городской суете, хотя разлука длится всего ничего. И совсем не потому, что родился и вырос в городе. Эта размеренная и предсказуемая на годы вперед жизнь меня угнетает. А когда тебя не трогает красота природы, рыбалка и охота, то это житие – бытие не твой бизнес. Так думаю сейчас, а вот через какой-то десяток – другой лет, буду думать совсем иначе. Вспоминая нашу с Катей жизнь в «Прибрежном», как самое счастливое время. В которое к сожалению никогда уже не суждено вернуться.

А Сергей как раз об этом и ведет речь. После второй рюмки мы вышли во двор перекурить, образно говоря. Ведь оба не курим. Сели на лавочку. Я жду что скажет собеседник.

– Хочу поговорить с прицелом на светлое будущее.

– Говори. В чем проблема то?

– Проблемы ни какой. Все у меня тип-топ. Ты в курсе, что в стране намечаются глобальные перемены?

– В курсе.

– Даже так. И что ты скажешь по этому поводу?

– А что тут говорить – мусолить. Умные люди объединяются, сплачиваются. А можно сказать и по другому. В стаи сбиваются. Готовятся одним словом. Вот только к чему, я пока точно не знаю.

– Оставим глобальные вопросы. Это не нашего ума дело. А вот на частностях тормознемся. Наш район главный по лесозаготовке. Он самый большой по запасам деловой древесины. И если что в стране случится, а случится точно, то нам и карты в руки.

– А почему что-то должно случится?

– Умных людей в Москве не устраивает нынешняя власть. Денег то у московских товарищей пруд пруди, а тратить побаиваются. КГБ оно и в Африке КГБ. Чекисты до сих пор в силе. Вот эти самые москвичи тихушные и поставили главным придурка меченого. Который сейчас носится со своей перестройкой и плюрализмом. Не понимая что творит, что делает. Но опять же – это от нас далеко, и это не наша тема. Ты правильно сказал про сплочение масс. Если что в стране случится – перевернется, то преимущество будет у сильных и сплоченных. Главная задача встанет – не допустить варягов в наши богатые края. И эта задача уже успешно решается. На всех ключевых постах в районе свои люди. И тебе предлагаю влиться в наши ряды. Станешь со временем богатым человеком.

– Как ты это представляешь в деталях? Ладно я, переведусь на заочное. А как Катя? У них в меде нет заочного. Я с ней не расстанусь. А ей учиться еще целых три года. Так что это все пока для меня нереально.

– Ты не представляешь какие возможности у нас появятся совсем скоро. Мы и сейчас здесь хозяева жизни.

– Все представляю и отлично. Умные люди из обкома просветили.

– Да ты смотрю паренек крутой. С обкомовскими водишься.

– Зря иронизируешь. Давай отложим этот разговор на месяц – другой. Приезжай ко мне на ноябрьские праздники. Вот тогда все в деталях обсудим. Я тебя познакомлю с хорошими людьми. Они как раз твоего уровня. А я что? Пока никто. Можно сказать не при делах, на подхвате.

– Твои слова достойны уважения. Честная и реальная оценка. Не многие так откровенно о себе говорят. С такими задатками у тебя большое будущее. А приехать – легко. На недельку выбраться в город не проблема. Так что жди. На седьмое ноября не обещаю. Сам понимаешь, как начальник этого поселения не могу покинуть людей в самый главный праздник страны.

– Вот и отлично. Мне без разницы на праздники или после. С женой прилетай. Рестораны и театр организую.

– С женой вряд ли. Пусть дома сидит. До сих пор по Югам оттягивается. Уже октябрь, а она только в Москву прибыла.

– Дело твое: хозяин – барин. Думаю в будущем будем не только полезны друг другу, но и друзьями станем. – вернулись в дом, где Катя выставила на стол громадную чугунную сковородку с жареной картошкой на сале. Закусываем коньяк маринованными грибочками. От чего благородный напиток совсем не стал хуже. Вскоре он допит, картошка съедена. Катя убирает со стола, хитро поглядывая на гостя:

– Уважаемый товарищ председатель, а у меня к вам просьба будет. Совсем – совсем маленькая. – Сергей, расслабленный коньяком, реагирует добродушно и покровительственно. Он начальник, все в его власти. И он все сделает для красивой женщины. А как человек умный, смеясь сам озвучивает просьбу моей женушки:

– Если красавица желает еще раз посетить местный сельпо с черного хода, то не вопрос. Как раз на последнем судне завезли товар для лесорубов. – Катя смеется в ответ. И с кокетливой непосредственностью отвечает:

– Вы правы. Очень хочется окунуться в мир красивых вещей.

– А что конкретно желаете, мадам?

– Совсем не многое. То, что почти не пользуется спросом у местных женщин.

– Все понятно. – Сергей смеется, а я даже приблизительно не могу догадаться, что так заинтересовало мою любимую. Мне кажется нет на свете таких вещей, которыми не интересуются женщины. И лезу с вопросом:

– Вы меня прямо заинтриговали. Оба знаете, а я и близко не догадываюсь. – председатель в ответ смеется:

– Не грузись по мелочам. Поруководишь с мое, не в таких делах будешь разбираться. Как я понимаю, уважаемый Дмитрий батькович, ваша супруга заинтересовалась финским, женским бельем. Ведь так Екатерина Борисовна?

– Совершенно верно. Я бы многое приобрела. Все упирается в деньги. – это уже относится ко мне. Но опять в разговор вмешивается Сергей.

– С деньгами не проблема. Можете у меня занять до ноября. – это соблазнительное предложение не подходит. Моя женщина должна рассчитывать только на меня.

– Спасибо Сергей, но мы при деньгах. Нанесем урон магазину на двести рублей. Не большие для вас потери?

– Совсем нет. Этот товар у нас еще с прошлой навигации остался. Местные дамы считают глупостью на него деньги тратить. Дубленка или шуба мутоновая, вот это вещь. Дефицит страшенный. Только под запись и строго по очереди. А как только городская купит белья на большую сумму. Так и они сразу заинтересуются. И тоже себе кое что приобретут. Раз – два похвастаются мужьям, и спрячут на дно комода, как что-то неприличное. А чтобы не откладывать это в долгий ящик, подходи завтра за час до открытия магазина. Я Лизу сегодня предупрежу.

– Как то неудобно продавщицу за час до работы дергать. Может в течении дня?

– Ее есть за что напрягать. Семь лет на этом жирует. Не убудет. Я уже подумывал сменить подругу, да вот все руки не доходят. – теперь я смеюсь.

– А может она тоже определенное звено в очень деловой цепи? – Сергей отвечает серьезно:

– Вполне возможно. – Катя не понимает нас, и кажется этим сильно не заморачивается. У нее отличное настроение, все сложилось так удачно.

Сергей в который раз повторяет, словно молитву:

– Все у нас будет и совсем скоро. – а я его подначиваю, корчу из себя Фому неверующего:

– Ты предполагаешь, а Бог располагает. Вдруг так и останешься до конца дней своих председателем сельсовета. – отвечает так серьезно, что и у меня слегка на душе холодеет. Прямо какая-то безнадега в его словах.

– Я на это согласен с полным удовольствием. Спокойная жизнь, охота, рыбалка. Живи и наслаждайся. Да вот беда – не получится. Страна любимая в яму катится, и никто тормозить не собирается. Может кто-то и хочет, да возможности нет. А большинство еще и подталкивает. Кстати, тот же народ с его скотским равнодушием. Но людей то понять можно. Семьдесят лет их мордовали по черному. И сейчас чуть что уроют за пять минут. А вот кремль помойный что думает? Все беды от этих кремлевских уродов. Я панически боюсь в натуре. Ведь в стороне то не останусь. Уже не остался. Да и как останешься, если ума палата и дури немерено. И уже сейчас фактически в своем районе царь и Бог.

– Ну прямо царь и Бог?

– У нас команда во главе с первым. И уж поверь, все схвачено конкретно. По крайней мере чужаков сюда не пустим.

– Верю. Вот потому то и приезжай в гости, не затягивай. Я сейчас уверен – нас судьба свела.

Пролетел месяц как мы вернулись домой. Снова учеба, тренировки и дача, ставшая почти родной. Вот только двух дней любви в неделю нам катастрофически мало. Ведь за три месяца совместной жизни привыкли друг к другу. У меня так сладко во сне замирает сердце, когда моя женщина замерзнув ночью, прижимается ко мне. Я привык что она всегда рядом: теплая, нежная и желанная. Но Катя категорически против съемной квартиры. У нее самый сложный курс. И она пока не может отвлекаться на семейную жизнь. Не идет речь и о свадьбе. Все потом, весной или осенью. Я не спорю, хотя мое мнение диаметрально противоположное. Да и что спорить, если я вижу, как Катя серьезно относится к учебе. Не то что я. И до весны всего ничего. А на лето уедем в знакомые таежные места. И снова целое лето будем вместе. Приезжал Сергей. Планировал на два дня, а задержался на десять. Я заработал благодарность Никитина, которая вылилась всего то в несколько слов. Мол молодец, серьезного компаньона нам нашел. И сказано это было так, что я даже немного загордился.

Мы с серьезным компаньоном посетили театр, на котором настояла Катя. И ресторан уже по моей инициативе. В котором Сергей увлекся пышногрудой официанткой, у которой наверное и заночует. На что моя любимая сурово посетовала, что он мол женатый человек. Как он так может. Я ей осторожно напомнил, что семьи бывают разные: счастливые и не очень. А мы так и не увидели жену нашего друга, которая все лето с большим гаком отдыхала на Югах вдали от супруга. Катя еще раз сердито глянула на Сергея, который в этот момент рассказывал что-то веселое официанткам, по хозяйски расположившись за их рабочим столом. А пышногрудая Лиза, искренне смеялась, и глядела на собеседника очень даже доброжелательно. Да и как ей по другому то смотреть на мужчину, у которого широкие плечи, рост за метр восемьдесят и благородное лицо римского патриция. Ее доброжелательность конечно имела дальнейшее продолжение, что очень даже расстраивало мою любимую. Ну как это так? Ну просто невозможно изменять жене. Ведь это непорядочно и в общем то предательство. А сейчас в ресторане, чтобы заручится поддержкой в этом вопросе, сжимает под столом мою руку. Сломив совсем не сильное сопротивление, извлекаю ее ладошку на свет, подношу к губам и нежно целую тонкие пальчики. Катя краснеет, испуганно оглядывается по сторонам. Но никому нет до нас дела. Все посетители гуляют, ведь вечер давно перевалил на вторую половину.

В марте месяце в городе Пенза будут проводиться соревнования на первенство России. Я на них заявлен от нашего города. Так что после Нового года начинаю усиленно тренироваться. Хотя и сейчас не сачкую. Четыре тренировки в неделю – это мой хлеб как тренера, и как действующего спортсмена.

Двенадцатое декабря 1986 года, если и не выбило меня из колеи, то очень сильно напрягло. Все началось с вызова в деканат. Где сам декан, молодой, но очень тучный, если не сказать толстый мужик, довольно испуганно передал мне блокнотный листок. На котором четким, буква к букве подчерком секретарши выведено: студенту Боровикову явиться двенадцатого декабря, в десять часов утра в Комитет Государственной Безопасности, в кабинет номер пятьдесят семь. Декан испуган, а секретарша, молодая и очень красивая особа, смотрит на меня почти с презрением. Как на предателя Родины. Мол докрутился. Вот и ответишь завтра по всей строгости закона нашего социалистического государства. Что и говорить, а на сердце холодок конкретный. Неизвестность угнетает. И как не волноваться, если рыльце конкретно в пушку. И у этого пушка нет срока давности. Помню еще по службе железную хватку особистов, когда меня трясли за два трофейных автомата, отданных афганцам за проводку через перевал. Но тогда мне было плевать почти на все. Моя жизнь там не дорого стоила. И я в наглую, глядя прямо в глаза капитану – особисту, вещал. Мол какие автоматы. Ничего не знаю. И интересно бы узнать какая это тварь дезу на меня слила. А если вы товарищ капитан такой умный и правильный, то разберитесь. Почему нам «вертушку» на ту сторону перевала не подогнали? Бросили фактически умирать. Не скажу же я ему, что благодаря этим двум трофейным стволам все для нас закончилось благополучно. А могло быть и наоборот. Ведь мы были на самом острие войны. И тот же капитан – особист про это острие очень даже хорошо понимал, потому наверное и не стал меня дожимать. Все мы люди.