Текст книги "Афган, любовь и все остальное"

Дальше все четко по плану. Три секунды и мы за поворотом. Не газуя, довольно спокойно катим вдоль набережной, а вот и «Шкет» маячит у обочины. Черные шапочки на глаза. Машина встала и через две секунды тронулась. Пацан рулит в гараж на дальней окраине. И по идее должен проскочить, пока менты не ввели операцию «перехват – вулкан», при ней весь город за десять минут перекрывается. Но опять же, это теоретически, на окраины ментов не хватает.

Тусклый декабрь, серо и холодно. Мы с Сергеем на максимальном рывке несемся по льду заливчика на остров «Лебяжий». Там летом главный городской пляж, парк и танцплощадка, в общем, зона отдыха. А зимой тихо и пустынно, кому захочется гулять по берегу в жуткий мороз. Две с небольшим минуты и мы вырвались на берег, где сухопарый паренек, в такой же как и у нас вязанной черной шапочке на глаза, дежурит у своей «Казанки», подгазовывая мощным «Вихрем». Через минуту моторка несется вниз по течению. Хорошо, что наша река из-за быстрого течения очень поздно становится. Бывает, что только к середине января. Десять минут и мы уже далеко, несемся вдоль крутого, левого берега. Еще через пять минут причаливаем к разбитому причалу судоремонтного завода, удачно приватизированного, сменившего пять хозяев, обанкротившегося и так же удачно разворованного. Гриня придерживает лодку на течении и мы благополучно выбираемся на бетонный причал. Наш путь по снежной целине, между двух цехов, с выбитыми, как после бомбежки окнами, на такую же разбомбленную проходную. За которой начинается дорога, где нас подбирает микрик. Гриня сплавляется вниз по течению еще километров на пять, попутно выбрасывая в воду детали разобранного автомата. Выбрал прочную кромку льда, выбрался на лед и вытянул на него лодку, чтобы ее продырявить. Два десятка ножовых дырок, для гарантированного ухода ее на дно. В кустах на берегу припрятаны лыжи, а сам Гриня мастер спорта по биатлону. Так что ему не стоит большого труда сделать круг в двадцать километров и появиться в городе совсем с другой окраины, которая своим частным сектором почти упирается в лес. Все отлично, почти идеально, если не считать маленького прокола, которого я кстати и не заметил. Сергей, когда мы сели в лодку, и когда уже набрали скорость, сдернул с головы шапочку и вытер мокрый от пота лоб. И в этот момент оказался на полном обозрении. И кто знал, что нас снимает человек в очень мощный профессиональный фотоаппарат с громадным объективом.

Все легко и просто получается, если ты делом занимаешься профессионально, и не один день. Да ко всему этому не ограничен ни в средствах, ни в людях. А коли твоя голова все продумывает, рассчитывает и взвешивает на отлично, то результат будет закономерно положительный, как и в этом последнем деле. Вернее крайнем, нельзя в таких делах произносить слово последний, чтобы не накликать беду. Как ее накликали эти с севера, новоявленные лесопромышленники. Потребовалось всего чуть больше трех дней, чтобы препроводить их в мир потусторонний, задействовав с десяток машин, и чуть больше тридцати человек. Всего то надо было перекрыть ближайшие подступы к центру города, наблюдать, выжидая подходящий момент. И когда он наступил, все люди были в готовности, по-боевому. Получилось просто отлично. И не могло не получиться, ведь мы сторона нападающая. И в нашем распоряжении целый вал возможностей и маневров. А это, еще раз повторюсь, в довесок к хорошо работающей голове, не дало противнику ни малейшего шанса на спасение. Конечно, в любом деле существует масса случайностей, которые невозможно предусмотреть. Но и эти неожиданные проколы можно разрулить, имея желание и возможности. Кстати, эти самые случайности гораздо больше учат и закаляют, как и проверяют народ на вшивость. Как в песне Высоцкого, проверяются люди в горах, в трудностях, в экстремальных ситуациях. Вот и в этой нашей крайней акции без случайностей не обошлось. Так и хочется сказать последней. Но только в том плане, чтобы она и в самом деле была последней. Чтобы мы в последний раз пролили человеческую кровь, хоть и не совсем порядочных людей. Это прокол легко «закрыть», «убрав – зачистив» все отсвечивающиеся детали. А детали в этом случае есть ни что иное, как самые настоящие люди, человеки.

У майора ФСБ Романа Кириленко по службе ни перспектив, ни нужных знакомств, ни высокопоставленных родственников. В общем, никто за тебя словечко не замолвит, в карьерную обойму не вставит, при случае не подстрахует. А коли таковых нет и уже не будет, то надо самому научиться низко и часто кланяться, заодно облизывая начальственные задницы. В надежде, что это самое начальство заметит, оценит, и при удобном случае поощрит – наградит как званием, так и должностью. А если ты на это не способен, то тянуть тебе служебную лямку не останавливаясь ни на минуту. Будешь горбатить, как вол последний, а результаты твоей работы будут бессовестно присваивать другие, успешно – блатные. Кириленко и майором то стал только потому, что три года не вылазил из командировок в Чечню. Кто-то всего полгода отсидит в штабе, в каком то Гудермесе, и вернется в родной город с орденом и досрочным воинским званием. И вскоре, едва перевалив за тридцатилетний возраст, станет полковником при большой и денежной должности, и конечно, с перспективой генеральских погон. Все это Роман понимает отлично. Как и знает, что совсем скоро выскочит в отставку. Служба то козырная, и на нее очень умная и ушлая молодежь зубки точит. У одного бабушка прокурорша, у другого мамочка всю жизнь в горисполкоме прошивалась, у третьего дядя новый русский. Где уж тут выжить безродному. И не помогут награды, боевые раны и отличные служебные характеристики, которые, кстати, соответствуют действительности. На данный момент это все только красивая мишура, к реальной жизни отношения не имеющая. А коли так, то не грех и на себя поработать. Пока ты еще при деле, и пока в твоем кармане солидное служебное удостоверение.

Проанализировав криминальную обстановку в городе и в области, выделил наиболее перспективное направление своей, почти что, незаконной деятельности. И как раз очень благоприятный момент подкатил: война в лесной мафии. Воюющие стороны обменялись ударами, и уже понесли серьезные потери, после которых о перемирии не может быть и речи. Неожиданно в город прибыли руководители северного клана непонятно с какой целью. И если оказаться в нужном месте и в нужное время, то вполне возможно нагрести кое – какую информацию, которая возможно будет иметь определенную финансовую ценность. За этот год он просто обязан обеспечить себя финансово. Ходят упорные слухи, что начиная с весны, многие окажутся на вольных хлебах. Как у них говорят в народном хозяйстве. И он в том числе. А дальнейшая работа – перспектива в каком ни будь задроченном ЧОПе быком – охранником. Пехотой, которую без зазрения совести используют, подставляют и в конце концов которой легко жертвуют. И это его ну ни как не устраивает.

Роман взял отпуск за свой счет на неделю и бодро втянулся в личную операцию. Первые два дня прошли в плотной слежке. И где бы не находились бандиты, он всегда был от них на пределе видимости. Вел их профессионально, и кажется не «засветился». И выяснил, заодно, очень важный момент. Его коллеги совсем не интересовались залетными. Как не напрягался, а параллельной слежки своих собратьев по Конторе не обнаружил. Это просто отлично, ему не нужны конкуренты способные вмешаться, вспугнуть, предотвратить.

Сегодня третий день пребывания бандитов в городе. Вскоре они отбудут восвояси. И так уже долго проторчали на виду, в чужом городе. И сегодня надо их «вести» особенно тщательно. Вполне возможно, что городские за это время подготовили акцию возмездия.

Хоть Роман и был в полной боевой готовности, а начало пропустил. Все произошло очень рано, и как то обыденно. Ни рева автомобильных двигателей, ни горящей на асфальте резины ни звуков выстрелов, ни тем более взрывов. И что самое удивительное, в самом центре города. Все как в фильмах про чикагскую мафию.

Кириленко увидел, как четыре человека на площади перед театром вдруг стали валиться на асфальт дружно и почти одновременно. Вот и потерял секунду на осмысление ситуации, но уже в следующее мгновение ухватил всю обстановку в целом. И сразу вцепился взглядом в серый «Жигуленок», который вроде как не спеша отъезжал от места массового убийства. То, что в нем те кто ему надо, он не сомневался. Левой рукой рулил, а правую с видеокамерой направил вслед неприметной машины. Справа его попытался прижать к обочине другой грязно – белый «Жигуль». Но он, сминая правое крыло и дверцу, оттиснул чужое прикрытие и вырвался на свободную среднюю полосу. Но опять же, потерял еще две секунды. И когда оказался на набережной, на бульваре «Космонавтов», до преследуемых было триста метров. Движение не плотное, а все равно не разгонишься. И когда до серых «Жигулей» осталось всего сто метров, он увидел как из него, почти на ходу, выскочили двое. Перемахнули парапет и по наклонным плитам набережной скатились на лед заливчика. Когда майор проделал этот же трюк, парочка приближалась к острову, до которого двести метров. Мозг мгновенно просчитал ситуацию, киллеры уйдут по реке. Дорога с острова длинная. Уходить по ней – ловушка стопроцентная. Наверняка, на берегу их ждет моторка. И чтобы хоть как то приблизится к противнику, Кириленко чуть изменил направление движения. Теперь он бежал под углом к реке, так сказать по течению. И выскочил к воде метров на пятьдесят ниже, отскочившей от берега моторки, на которую мгновенно нацелил камеру. Упал, замер, чтобы съемка прошла как можно четче. И тут удача улыбнулась ему на все тридцать два зуба. Именно улыбнулась, а не оскалилась, как собака дворовая на тяжелый пинок. Один из бандитов снял вязанную шапочку и вытер ее мокрое от пота лицо. Видно решил, что уже в полной безопасности. Ведь моторка просто летит к противоположному берегу, а до правого опасного больше сорока метров. И не просто вытерся, а еще и оглянулся прямо на объектив. Все отлично, все идеально, сегодня вечером он увеличит кадры. Сделает четкое фото опрометчиво подставившегося убийцы, а по ней найти человека – дело техники. Не такой уж у них и большой город, и в нем не так уж много бандитов. Да и знает в какой банде его искать. Помня, что его пытались остановить, фээсбэшник предпринял все меры предосторожности. Пистолет в кармане брюк, патрон в патроннике. Камеру под куртку, поближе к сердцу. У машины, которую бросил не закрытой, вроде ни кого. Все правильно. Зачем его «пасти», если убийцы благополучно скрылись. А видео камеру в его руке скорее всего не заметили. На место убийства он не поехал. Не фиг «светиться», там скорее всего идут крутые следственные мероприятия. Милиция, как всегда с опозданием, перекрыла город, кругом пробки. И непонятно, как в этой бестолковой суете они смогут кого то найти. Пока майор добирался до своего гаража, его ни разу не остановили, а он тоже на совсем не ярких «Жигулях».

Вечером, когда увеличил и отпечатал фотографии, чуть со стула не упал. С фотографии на него смотрел хороший знакомый, почти приятель по боевой работе в Чечне. Вот так номер. С одной стороны хорошо – не надо в архивах копаться, выясняя личность киллера. С другой непонятно, как вести себя с бывшим коллегой, с которым не раз и не два пересекался по боевой работе. По любому надо встретиться, а потом уже решать что к чему.

Справки навел быстро. Майор Корж на данный момент действующий сотрудник ФСБ. Служит на севере области, во втором по величине городе региона. Ну что же, надо звонить коллеге, договариваться о встрече. Жаль будет, если акцию провела Контора, тогда плакали его денежки. Опять останешься при своих интересах. Ничего, ждать не долго. И не дожидаясь утра, набрал личный номер телефона майора Коржа.

– Привет коллега. Не узнаешь? – секундная тишина в трубке.

– Как не узнать то. Привет Рома. Что случилось?

– А должно случиться?

– Ну не знаю. Считай два года не виделись, и вдруг звонок по поздноте.

– Ты кстати где сейчас? У себя или у нас в городе?

– У вас.

– Ну и отлично. Давай завтра поутру где-нибудь пересечемся. Если ближе к вечеру, то можно и в кафешке посидеть, коньяком расслабиться. За боевую работу по стопке накатить.

– В принципе можно. Говори где и я подъеду.

– Я в отпуске, так что приезжай прямо ко мне в любое время. Можешь прямо сейчас. Адрес тот же. Надеюсь не забыл?

– Конечно нет. Завтра с утра появлюсь. Так что до встречи. – Сергей отключил телефон и тяжело задумался. Что-то в этом звонке не так. А что – непонятно. И сейчас это непонятное ну ни как не просчитать, нет абсолютно ни какой информации. Остается одно – ждать. Самое интересно, что со всеми коллегами, с кем воевал, всегда обменивались адресами и телефонами. И не с кем вот просто так не встречались, чтобы по рюмке выпить, за жизнь поговорить. Если пересекались, то только по работе. Не сентиментальные они люди. Война конечно сближает сильно, но в мирной обстановке, после пережитых опасностей, все встает на свои места. И снова каждый сам по себе. Так что с этим звонком не все так просто. Неужели что-то пошло не так в последней операции. Хотя с другой стороны, случись прокол, не стал бы коллега неофициально названивать среди ночи, и встречу у себя дома назначать. А вообще-то пора спать, утро вечера мудренее.

Спал он плохо, первый признак опасности. Сны какие то вязкие и не запоминающиеся. Вставал, пил воду и снова погружался в какой-то бред. И только звонок будильника прекратил эту бредятину. Пока мылся – брился, не отпускала мысль: что-то случилось из ряда вон выходящее. И чтобы настроиться на деловую волну, в течении сорока минут пытался медитировать. И полная неудача, слишком мозг захвачен непонятной информацией. Вернее полным ее отсутствием. Удивительно, но раньше такое с ним не случалось. Всегда, когда по крайней мере надо было, сохранял спокойствие и выдержку. Но на этот раз интуиция подсказывает смертельную опасность. А она, эта самая интуиция, взращённая годами на боевой работе, не обманет.

Живет Роман в центре города, в старом, еще сталинской постройке, доме. Третий этаж, стальная дверь замаскирована дешевым дерматином. Смотри ты в каком доме хату себе отхватил. Хотя что тут удивительного, он кадр местный. С детства, наверное, окружен кучей родственников и друзей. Все три комнаты раздельные. Из огромной прихожей, которая не меньше двадцати квадратных метров, прошли в зал. В громадной комнате кроме стола и четырех стульев ничего нет. Окна без штор навевают вспоминания о казарме. И Кириленко, заметив недоуменный взгляд Сергея, поясняет:

– Всего полгода как обменялся. Только ремонт сделал. На обстановку денег нет. Но есть надежда, что скоро они появятся. – улыбнулся широко и приветливо. Майор молчит. Теперь он уверен на все сто, что в бойне у театра они «наследили» конкретно. Что тут же и подтверждает боевой товарищ.

– Не буду ходит вокруг да около. Посмотри фотографии. – и протянул черный конверт. В нем семь фотографий. Первая сверху убойная. На ней он, майор Корж, собственной персоной, утирает лоб черной вязаной шапочкой после тяжелой и опасной работы. И остальные снимки не менее убойные, но они идут приложением – дополнением. На них и «Жигули» неприметные. Вот двое их покидают, бегут по льду заливчика. Вот они садятся в лодку. В, общем, сказать нечего, все понятно. Коллега предлагает ему выкупить компромат. Не зря намекнул на деньги, которые вот – вот должны у него появиться.

– Как боевому другу предлагаю, забирай по сходной цене. Это стоит всего сотню «зеленью». Сутки на размышление. Потом все пойдет в разработку. Все эти улики только у меня. Так сказать, проявил личную инициативу. И кажется, весьма удачно.

– У меня нет таких денег.

– Возьми у тех кто за тобой стоит. Я их знаю. Они люди состоятельные. Что им какие то сто тысяч долларов. Пустяк, раз плюнуть. И пусть не мудрят с «зачисткой». Тебя уберут, уберут и их без суда и следствия. За своих мы не прощаем. Порвем однозначно. В этом вопросе я подстраховался.

– Выходит я еще свой – на что Роман смеется.

– А как иначе? Просто ты совершил ошибку. И тебе, как коллеге, предлагаю все решить чисто и мирно. Это самое лучшее решение вопроса. Ни тебе это объяснять.

– Почему только сутки?

– А что тянуть то? Все предельно ясно и просто. Отдам я все это начальству чуть позже, так те сразу спросят. Почему тянул? Может сам хотел на этом навариться? А сумма для твоих хозяев просто мизер, если захотят – сразу выложат. А на нет и суда нет. Прости, тут ничего личного. Чистая коммерция. Проигравший платит. Сегодня ты, завтра я. Мы сами творцы своей судьбы.

– Все понятно. Поехал я ситуацию разруливать. – а Кириленко, глядя прямо в глаза, невинно посоветовал:

– Ты человек благородный. Для тебя подставить своих – грех смертный. Так вот, настоятельно советую, стреляться не надо. И меня без денег оставишь, и на тебе эта цепочка не оборвется. Как только «северные» прибыли в город, их конкуренты и враги тоже не остались без присмотра. Все четко заснято – зафиксировано. Так что не сморозь глупость. – а товарищ проницательный, такая мысль мелькнула. Вот невезуха, первое дело на новой ниве и сразу прокол. Надо показать фотки Дмитрию. А он уже решит что к чему. Нет, лучше сначала к Галине. Его сладкая любовница сейчас на работе в своем крутом банке. Противно как то, напортачил и женщиной прикрываюсь. Нет, он не прячется, если надо – ответит своей жизнью. Просто еще раз хочется Галочку увидеть. Надо на всякий случай часик по городу покрутиться. Ведь на «хвост» сели коллеги, не самые последние профессионалы. Это он скорее чмо последнее. Так по глупому «засветиться» может только опер «зеленый».

Галина на месте, вся из себя цветущая и жизнерадостная. В платье, которое очень четко обрисовывает ее фигурку. И он уже имеет счастье обладать этой женщиной. И самое главное в чем уверен, он ей совсем не безразличен. Все идет по нарастающей и обещает закрепить их отношения, если и не на долгие годы, то на месяцы точно. Он то от нее никогда добровольно не оторвется. Единственное, что его пока напрягает, это высокое материальное положение женщины. Богатая и есть богатая. И он чувствует себя неуютно в роли бедного родственника, но это когда они вне постели.

Горячие губы, до безумия гладкие от французской помады и желанные до умопомрачения. Мгновенно вспыхивает желание, но рука касается фотографий и сразу наваливается действительность. Молча, ничего не объясняя, вынул эти проклятые фотки и разложил их на столе. Галине хватило пяти секунд, чтобы все понять. Подняла на него свои большие глаза, в которых вместе с теплотой и нежностью застыл вопрос. И он торопясь, начал говорить:

– Засветка конкретная. Меня вычислили. Надо весь этот материал показать Егору и Дмитрию. Возможна прослушка. Сделать это надо по тихой. За мной вроде «хвоста» не было, но подстраховаться не мешает. По большому счету провал конкретный.

– Я отправлю все это с курьером. Он же и сообщит, где вы с Димкой встретись. А пока выпей кофе и успокойся. Я, как понимаю, с тобой уже встретились. Передали все это и потребовали энную сумму. Кстати, во сколько они эти снимки оценили?

– Страшно и подумать. В сто тысяч долларов. – Галина отреагировала спокойно.

– Все правильно, это так и стоит. Пей кофе, отдыхай, а я пойду распоряжусь. Сколько у нас времени?

– До завтра, до утра. – Галина ушла. А он откинулся в мягком кресле, налил кофе. Будущее рисовалось довольно мрачно. По всем законам логики его надо однозначно «убирать», без вариантов. И если такое случится, он воспримет это как должное. За свои ошибки надо отвечать. Другие люди не виноваты, что ты такой олух. Единственное, что надо попробовать получить прямо сейчас – это плотно прикоснуться к телу хозяйки этого кабинета. Если такое получиться, он на судьбу будет не в обиде.

Сергей извелся от ожидания. И было уже плевать на свою не совсем удачную жизнь. Он только хотел женщину, именно Галину. И почему то был уверен, что она ему не откажет: последнее желание приговоренного священно. Нельзя отказывать человеку, который без пяти минут покойник. А вообще-то это преувеличение. И очень легко можно из этой ситуации вывернуться. Какие бы свои не были, а они свои. И по большому счету его не бросят, по крайней мере ментовскую зону обеспечат. Хоть и за материальный интерес, а он то бандитов «завалил», которые и так вне закона. Но тогда придется сдать всех. Дать показания и на Дмитрия, и на Егора, а это в корне не приемлемо. Так что его жизнь на волоске. Он остается единственной ниточкой, потянув за которую можно распутать весь клубок. И Сергей уверен, что после простой физической близости будет легче принять все, что готовить ему судьба. Галина после разговора с главными тоже решит кто он для нее. Отработанный материал или что-то перспективное в истории ее любовных отношений.

Любимая госпожа банкирша появилась через двадцать минут. На ее лице спокойная улыбка уверенной в себе женщины.

– Вот адрес. – чиркнула на отрывном листке календаря и подала ему. – Возьмешь такси. Просили провериться получше. – и улыбнулась ласково, почти по домашнему. Задержал ее горячую ладошку, прижался к ней щекой. Не чувствуя сопротивления, подхватил любимую на руки и шагнул к дивану. Любовница поняла его, хоть и прошептала, но очень твердо.

– Нет, нет и нет. Я так не могу. Заедешь за мной после трех, и мы скроемся на даче до утра. Думаешь, я не хочу. – поцеловала горячо и жадно. Боже, он пластилин в ее руках, готов на все. И даже умереть без последнего к ней прикосновения, а это так хочется. Получив дозу любви, совсем не страшно покинуть этот белый свет. Уйти в безвозвратную тьму. Надо попробовать еще раз. Вдруг судьба и женщина к нему смилостивиться. И не отпуская женщину на пол, прошептал, касаясь губами ее щеки.

– А вдруг не вернусь? За такой прокол убирают однозначно. Я та самая ниточка, потянув за которую весь клубок распутают. – Галина решительно уперлась ему в грудь. И ничего не оставалось, как поставить ее на пол.

– Не городи глупости. – она снова была сильной и решительной женщиной. – Я тебя сегодня ночью так замучаю, что рад будешь вырваться. В Егоре я не уверена, а вот Димка на это не пойдет. Он до сих пор в меня влюблен. Я ему через пару минут еще раз позвоню.

Егор откинулся в кресле, закрыл глаза. С виду он спокоен, невозмутим. А я меряю шагами кухню и все ни как не могу успокоиться. В нашем домике на глухой окраине ни кого кроме нас нет. Вот – вот должен появиться майор Корж. И до его прихода надо решить, что с ним делать. Егор свое слово сказал и теперь дело за мной. А я все пытаюсь найти выход из тупика.

– Егор, почему мы не можем поступить по другому? – тот отвечает лениво, как бы нехотя. Поясняет, как последнему придурку, которому все надо все объяснять на пальцах.

– Если чекисты зацепили, то уже не отцепятся. Они нищие, как церковные мыши. Вот и будут «доить» нас все время, как последних лохов. А когда с нас взять уже будет нечего, посадят. Так что вариантов нет, надо убирать товарища.

– И как ты это себе представляешь?

– А что тут представлять то. Ствол у меня в кармане. Похороним со всеми почестями в огороде.

– И повесим на себя убийство майора ФСБ. За ним наверняка следят. Вот тогда мы точно на срок раскрутимся. За него нас вообще «порвать» могут без суда и следствия. А как тебе нравственная составляющая? Он же нам в тайге жизнь подарил.

– Ну я его лично об этом не просил. Что ты Димон, все нагнетаешь? Его же никто не заставлял так подставляться. А коли прокололся – отвечай. Мы же не можем из-за одного человека всем своим благополучием рисковать.

– Да ничем мы не рискуем. По крайней мере ты. В лодке то я с ним был. Ты причастен косвенно. Петрович вообще не при делах, у него алиби железное: в больнице с инфарктом. Так что твоему благополучию ничего не грозит.

– В принципе согласен. А вот ответь мне честно, если тебя возьмут, что тогда? Поверь мне, ребята из ФСБ смогут разговорить любого. Вот только с мертвыми у них пока не получается, но это пока.

– Если я тебе поклянусь, что никого не сдам, ты мне поверишь?

– Тебе да. Но ты осознаешь, что это такое?

– Осознаю. Я не собираюсь по камерам париться. Поверь, если сможешь, мне эта жизнь не так уж и интересна.

– Верю брат. Влип ты со свей любовью неземной. Куда ни кинь, всюду клин. Вот и я глядя на тебя, по этой же скользкой дорожке потянулся.

– У тебя то что, у волка – одиночки? Супермена, не зависящего от обстоятельств.

– Сказки все это. Ты не представляешь как я тебе и Петровичу завидовал, когда вы к своим женушкам неслись, не оглядываясь. Тоже хотелось такого, неизведанного. Хотелось, чтобы и меня кто-то ждал. А ведь раньше считал вас придурками. Мол стреножили себя наглухо и маетесь от этого. А вот сегодня сам в таком же положении. Не хочу ни капельки рисковать.

– С тобой то что случилось? – смотрю на Егора во все глаза. Он и какие то любовные чувства в принципе несовместимы. Всегда спокойный и непоколебимый, как скала. Человек без нервов.

– Помнишь ту повариху в тайге? Так вот я ее отыскал. И не просто отыскал, она у меня живет. Не знаю, что со мной творится, но рисковать даже по мелочам не хочу. Представляешь, почти на люди не выходим. Боюсь, что сглазят.

– Во дела то. А как ты ее отыскал? Вроде никуда из города не отлучался.

– Галина помогла. Своих секюрити подключила. С Аксиньей сама говорила. В глухую Шалупаевку лично ездила, и убедила женщину в город приехать. Она месяц у меня жила, все приглядывалась. А вот когда в одной постели оказались, то тут уж я в плен попал. Представляешь, у меня с первой так. Я обычно, когда все эти дела постельные заканчиваю, то встаю и ухожу. И пока снова не захочется на своих любовниц смотреть не могу, не то что просто так общаться. А с ней лежал до утра, и все о жизни говорили. Ты смеяться будешь, а я в первый день ей руку и сердце предложил.

– Тут плакать надо, а не смеяться.

– Почему плакать?

– А потому. Несовместимы дела кровавые и высокие чувства.

– Ух ты. Да ты у нас философ.

– Я не философ. Это жизнь. Узнай моя Катя чем я занимаюсь, так она отшатнется от меня, как от прокаженного. Она слегка догадывалась, и сразу в наших отношениях трещина появилась. Для порядочных женщин наши дела жуть жуткая. И тебя твоя Аксинья сразу же бросит, как только узнает, что ты сегодня человека убил. Но я это просто предполагаю, может у тебя все и не так. Я же твою Аксинью совсем не знаю. Но по встрече там в тайге такое предполагается.

– Зараза, я примерно так же думаю.

– Ничего в этой жизни случайного не бывает. Так что завязываем с этими зачистками. Платим за майора деньги, но лишаем его бонуса, квартиры. А коли я с ним был, то передам деньги лично. Гляну на тех, кто нас так четко припечатал.

– Теперь я верю, что тебе жизнь не дорога.

– Не представляешь, как я тогда в тайге умереть хотел. Ведь сам себя счастья лишил.

– Ладно, хорош сопли на кулак наматывать. Вот и наш штрафник приехал. Теперь это тема твоя, ты и разруливай. Я в стороне. Черт знает что, отдал свое счастье в чужие руки. – Егор кисло улыбнулся. В голове видно не укладывается, как это можно оставить в живых свидетеля. Успокаиваю его:

– Расслабься. Наша Галочка к этому майору очень большой личный интерес имеет. Знаешь, что она сказала? Если этот отморозок Егор решится на крайние меры, то во имя нашей платонической любви просит и заклинает одновременно сообщить ей сразу. Она немедленно сюда примчится. И разберется с нами по тяжелому. Кстати, доллары на выкуп ее.

– Да, неисповедимы пути твои, Господи. В, общем, я себе делаю алиби. Меня на день убийства «северных» в городе не было. Разбирайтесь, как хотите. Мое дело сторона.

Сергей сделал все по правилам. Проверился, два раза сменил такси. А в сам пригород, в глухой частный сектор добрался на попутке. Где, как в настоящей деревне, кривые улочки, запертые глухими, высокими заборами. Колодец, от которого только что отошла женщина с полными ведрами на коромысле. Все это ударило воспоминаниями о далеком детстве. Вот и нужный дом, самый крайний, особняком от всей улицы. За ним лес. Трехметровый забор, мощные двустворчатые ворота, в которые неприметно врезалась калитка. Постоял минутку, осматриваясь, на улице никого. В принципе, какой может быть «хвост», если расследование затеяно в частном порядке и для личного обогащения. Так то оно так, но как говорится обжегся на молоке, дуешь на воду. Еще раз оглядел мрачный деревенский пейзаж и нажал кнопку звонка. Что его ждет за этим воротами не знает никто. Вполне возможно, что и не выйдешь отсюда никогда.

Калитку в воротах открыл Дмитрий, подельник. Он противостоял ему в тайге и выиграл. Пообещав перестрелять с десяток молодых солдат, когда его будут брать. Вот и сейчас очередное противостояние. И все, что было до этого – не в счет, но улыбнулся ему парень вполне дружелюбно:

– Проходи, а то мы уже заждались. – двадцать с лишним метров по пустому широкому двору к дому. Собаки нет, что само по себе удивительно. Хотя почему удивительно? Явочное место, где бывает много незнакомцев. И незачем отсвечивать их пустопорожним лаем. В доме скорее всего нет постоянного хозяина, который бы усмирял четвероного друга, озверевшего от сидения на цепи. В этом дворе, окруженном высоким глухим забором, чувствуешь себя, как в клетке. Отличное место для ликвидации. Тут и дуплет из двенадцатого калибра хер кто услышит, не говоря уже о пистолетных хлопках. Хорош нагнетать всякую чушь. Кто будет «светить» надежную явочную квартиру. А вдруг он, Сергей Корж, с кем то из своих друзей – коллег поделился всеми этими криминальными деталями. Уж если и грохать, так подальше как от этого места, так и от города.

Под эти дохлые размышления, он переступил порог дома. В большой кухне за столом с чашкой кофе второй его знакомый. Тот самый белобрысый, которого он так четко держал на мушке. Он тут главный. Смотрит равнодушно. На приветствие только кивнул. Дмитрий более радушен.

– Располагайся, кофе наливай. – пять минут на кофейный ритуал. На то, чтобы мысли в порядок привести и начать не простой разговор. Наконец Дмитрий задает вопрос:

– Сколько просит твой коллега? – замирая от внушительности суммы, Сергей выдавливает:

– Сто тысяч долларов.

– Какие гарантии дает, что в будущем все это не высветится?

– Я с ним на эту тему еще не говорил. Решил, что с вами надо все обсудить.

– Сумма большая, но в общем то реальная. Короче, делаем так. Сейчас ты едешь в банк к Галине и забираешь деньги. Получишь доллары, мне позвони. К этому вымогателю вместе поедем, гляну кто нас так профессионально развел. Квартира твоя уходит в счет долга. Твой косяк. Если есть что сказать, говори. Лучше сразу все мутные вопросы осветить.