Текст книги "Во имя потерянных душ"

Так и не придя к окончательному мнению, Артём просто решил поговорить и расставить все точки.

Случай выпал во время привала, когда до границы со Слободой оставалась пара часов неспешного хода. В Школе Меченые расстались с торговым караваном и присоединились к группе жителей Ниженки, желающих переселиться поближе к Башне. Бойцов и охотников среди них не было, все тяготы охраны легли на плечи Сноходцев и оборотней. Поэтому чтобы избавиться от ненужных свидетелей, оказалось достаточно вместе с Катей уйти на разведку…

Минут десять шли молча. Изучали звериные следы, искали проявления магии и те изменения, что принесла с собой последняя Волна. К своему стыду Артём не знал с чего начать разговор. Наработанные на Земле шаблоны здесь не имели смысла, а новые, в силу объективных причин, не успели появиться. Катя же определённо о чём-то догадывалась, но помогать не спешила. Более того, старательно делала вид, что ничего особенного не происходит и о чём-то ворковала с сидящим у неё на плече додиком.

– Что со зверёнышем делать собираешься? Так и будешь с собой носить или сыну подаришь? – спросил, наконец, Артём, мысленно благодаря карманное чудище за подсказку.

– С Лапой? Ещё не решила. Он забавный и пользу приносит, – ответила Катя, угощая питомца местным аналогом богомола. Додик к подношению отнёсся благосклонно и поблагодарил хозяйку мелодичной трелью. – Хотя ты прав, командир, малыш скучает без меня, а это голубоглазое чудо умеет прекрасно поднимать настроение.

Подтверждая её слова, Лапа вдруг надулся как орех, с потешной важностью изобразил нечто вроде украинского гопака и звонко чирикнул. Представление немедленно было вознаграждено ещё одним насекомым.

– Вижу… – хмыкнул Артём. – Кстати, меня можно и по имени называть. А то эта официальщина уже напрягать начинает.

– Ох, но ты ведь… Артём… бываешь таким строгим начальником, аж мороз по коже. – Катя кокетливо повела плечиком.

– Просто я разделяю официальные и личные отношения. Во всяком случае стараюсь. – Артём недовольно дёрнул щекой. В голосе женщине слышалась неприкрытая ирония, и ему это не нравилось. – Ах да, насчёт Лапы… Я бы не советовал отдавать его ребёнку. Да и вообще держать при себе.

– Что так? – удивилась Катя. – Он не кусается, не царапается, очень чистоплотен и пахнет приятно. С чего такая немилость?

Артём едва сдержал вздох. Ну почему очевидные ему вещи другим надо объяснять?!

– Ты забыла, кто его тебе подарил?

– Один очень милый мальчик, – ответила Катя не без вызова и ехидно добавила: – Артём, не обижайся, но это выглядит как ревность.

Артём почувствовал, что у него заалели уши. Хорошо хоть под капюшоном не видно, иначе от стыда бы сгорел.

– Это-то здесь причём?! – ответил он чуть резче, чем требовалось. – Твоя мурлыкающая игрушка – подарок Зверолова. Самого сильного Зверолова Сосновска, предел способностей которого нам неизвестен. Кардинал может влиять на людей через сны, а что может Пётр? Кто знает, какие приказы он вложил в этого чёртова додика? Слушать разговоры и передавать их хозяину, воровать секреты, убивать?!

Артём заставил себя остановиться, мысленно проклиная длинный язык. За каким Хлоком ему понадобилось превращать флирт в диспут «о данайцах, дары приносящих»?!

– Ты параноик, – сказала Катя хмуро и подозрительно покосилась на притихшего додика. – Не забывай, твой Пётр – мальчишка, а ты лепишь из него монстра…

– Ой, да никого я не леплю. Всего лишь предостерегаю от возможных неприятностей и говорю, что сам бы сделал на твоём месте. Даже на своей правоте не настаиваю. – Артём вздохнул. – Считай, это были просто мысли вслух.

– Хороши мысли. – Катерина с возмущением покачала головой. – Не верю и не хочу верить ни единому слову! Это ж надо такое придумать: бедного Лапу назвать шпионом и убийцей. – Женщина погладила любимца по голове и тут же непоследовательно добавила: – А сыну отдавать его всё-таки не буду. На всякий случай.

Некоторое время шагали молча. Пока Артём не обнаружил крохотный родник, а рядом с ним остатки кострища. Впереди замаячила перспектива встречи с чужаками, и стало не до праздных разговоров. И пока не разобрались что к чему, общались сугубо по делу.

Однако на обратном пути Катя неожиданно спросила:

– Ты говорил про личные отношения… А разве они у нас есть?

Артём от неожиданности споткнулся и едва не свалился в кусты колючки. Женское умение выхватывать из всего разговора отдельные фразы и на их основе делать какие-то выводы всегда ставило его в тупик.

– Нет, – сказал он коротко. Немного помедлил и добавил: – Но это не значит, что я их не хочу.

Всё, слово сказано. И сразу стало как-то легче дышать. До Переноса он давно бы шутил и смеялся, развлекал даму весёлыми историями и виртуозно подводил её к нужной теме. Теперь так не получалось. Что-то в нём надломилось, куда-то ушла лёгкость бытия, пропала искромётная ирония и само желание развлекаться. Балагур Тёмка исчез, а ему на смену пришёл мрачный и злой Сноходец Артём.

– Ничего себе! – немного наигранно удивилась Катя. – Почти предложение руки и сердца.

– По другому не умею, – развёл руками Артём. – Ну, раз ты всё понимаешь, то хочется услышать твой ответ.

Катя придвинулась ближе и легонько сжала его запястье.

– Эх, Артём, Артём… даром, что руки в крови по локоть, а ведёшь себя как чистенький мальчик из приличной семьи. Небось, была бы возможность, ты бы костюм надел и цветы подарил.

От обвинения в излишней культурности и щепетильности Артём растерялся. Чего чего, а такого он не ждал.

– Не вижу в этом ничего криминального.

– Почему сразу криминального? Просто ты слишком любишь всё усложнять, живёшь прежними категориями, – сказала Катя и невесело улыбнулась: – А времена нынче совсем другие: сегодня ты есть, а завтра уже нет. Как на войне. И привязываться к кому-то одному опасно. Провели пару ночей вместе и разбежались довольные друг другом. Но тебя ведь это не устроит, правда? Тебе же чувства подавай. Иначе давно перетаскал бы к себе в койку всех окрестных девчонок. Да и ко мне бы гораздо раньше подкатил, а ты всё думал, гадал – чего да как.

– Спасибо, очень доходчиво, – Артём постарался, чтобы голос звучал ровно и отстранённо. – Так аргументировано меня ещё не отшивали.

– Ой, да ладно тебе. Отшила! Всего лишь расставила в нужных местах акценты. – Катя хрипло рассмеялась. – Во мне больше от воина, чем от верной подруги. Так что без обид, Артём. Останемся друзьями.

– О чём речь! – Артём пожал протянутую руку.

Несмотря на все слова, отказ оказался неожиданно обидным. Дома фразу «давай останемся друзьями» ему приходилось слышать всего раз или два. Помнится, он тогда плюнул и выкинул случившееся из головы. Когда вокруг полно девчонок, неудача с одной не означает ровным счётом ничего. Однако вокруг находился Сосновск, и балом здесь правили дремучие инстинкты. Для них поражение оставалось поражением везде и всегда, и не важно, где оно случилось – в бою, в тренировочном поединке или в личной жизни. Ты проиграл, и этим всё сказано. Хуже может быть только если вообще не вступить в битву. Что в общем-то с Артёмом и случилось, ведь его отбраковали на начальном этапе.

Опытному бойцу-виритнику известна всего одна реакция на раздражители – агрессия, и Артёму понадобилось немалое усилие воли, чтобы сохранять спокойствие и поддерживать нормальный разговор. Ни Катя, ни кто-нибудь другой ничего не заметили. Той же линии поведения он собирался придерживаться и после возвращения. Раз решили остаться друзьями, то так тому и быть…

В Башню караван прибыл к вечеру. Артём отвёл представителей переселенцев к Ласковину, заглянул на минутку к Захару и отправился прямиком в свою комнату. Сон – лучшее лекарство от нервов, и чем больше доза, тем лучше. Планами остальных, особенно Кати, он не интересовался.

А зря! Потому как очень может быть, что тогда бы удалось избежать последующих неприятностей…

Ночь, на которую Артём возлагал такие надежды, облегчения не принесла. И виной тому стали небывалая жара и духота, превратившие простое пребывание в комнате в настоящую пытку. Даже в походе, на земле и камнях, в окружении тучи гнуса, спалось лучше, чем сейчас в Башне. Проснувшись в очередной раз мокрым от пота, Артём чертыхнулся и, быстро одевшись, выскочил на лестничную площадку.

Остро захотелось опрокинуть пару стаканов чего-нибудь освежающего. Выглянул на балкон, но там кто-то уже стоял и смолил жутко вонючую сигарету. Находиться рядом было выше его сил. Он бы так и вернулся обратно, в свою душную каморку, но вспомнились слова Захара о недавней придумке ребят из охраны. По словам приятеля, кто-то решил воспользоваться давней хитростью кочевников и их более поздних коллег-дальнобойщиков и соорудил на крыше оригинальную установку по охлаждению воды. Ничего особо сложного: наполняешь до краёв ведро из брезента, выставляешь его над крышей на длинном шесте и отсчитываешь пару часов. Захар клялся, что таким макаром получалось несколько кружек ледяной воды, от которой стыли зубы. Мол, ещё в древней Бухаре про этот способ знали и успешно использовали. Главное условие здесь – наличие ветра, пусть даже совсем слабенького.

Что ж, Артём созрел для того, чтобы проверить правдивость слов оборотня.

Крутить ручку подъёмника не хотелось, и он свернул к лестнице, мысленно радуясь тому, что в Башне не двадцать этажей. Иначе без электрических лифтов наверх по своей воле никто бы не поднимался. Особенно в жару.

Было ещё тёмно, но переключаться на ночное зрение Артём не стал. Он уже столько раз здесь ходил, что мог ориентироваться с закрытыми глазами. Ноги сами знали куда ступать, да так, что ни один камешек не скрипнет.

На стене между восьмым и девятым этажами какой-то умник намалевал танцующего человечка и сверху разлаписто накарябал «Мыкола!». Картинка получилась так себе, но Артёма очень заинтересовало, где безвестный художник достал флуоресцирующую краску. Дефицитная же вещь!

Так ничего и не придумав, он уже собрался было двигаться дальше, как уши уловили чей-то жаркий шёпот. Говорили двое – мужчина и женщина. Первый что-то рассказывал, вторая мелодично смеялась и изредка вставляла комментарии. В другой раз Артём обязательно постарался бы не мешать и побыстрее пройти мимо, но узнал голоса. Помимо воли он стрелой метнулся к закрытой двери и замер у неё, прислушиваясь.

Потому как на балконе беседовали Катя и Тагир.

– …Хватит говорю. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Пойдут слухи, ненужные разговоры, а оно нам надо? – В голосе Кати слышались нотки свободолюбивой кошки, своенравной и привыкшей оставлять последнее слово за собой. Начала фразы Артём не слышал, но смысл был понятен и так. Пояснения не требовались.

Во рту моментально разлилась едкая горечь, аж язык онемел, а сердце заколотилось как сумасшедшее. Артём едва сдержался, чтобы не шарахнуть кулаком об стену. Почему?! Почему?! Он бы спокойно отнёсся к увлечённости Кати кем угодно, хоть Серёгой Гулидовым. Но почему именно вечный враг Тагир?! Какого чёрта?!

Послышался звук поцелуя, и в грудь словно вонзили острый меч. Дыхание перехватило, горло сжало спазмом, а в глазах потемнело. Чёрного солнца тебе в небо, Тагир!!!

По большому счёту сама Катя здесь не имела значения, важен лишь факт её выбора. Вражда между Артёмом и помощником Кардинала тянулась слишком давно, чтобы соперничество из-за женщины не превратилось в нечто большее. Пробудившийся Зверь внутри Артёма зарычал от ненависти, остро захотелось кого-нибудь убить. Жестоко и своими руками. Последняя мысль несколько охладила пыл, и Артём постарался успокоиться. Прижался лбом к прохладному камню и задышал по методике, которой научил Волков.

В конце концов, чего он бесится?! Катерина приняла решение. Он проиграл по всем статьям, и теперь любая бурная реакция превратит его в посмешище. Раз так, надо прекратить буйствовать и вести себя как ни в чём не бывало. А для начала убраться отсюда подальше. Куда там он шёл, за водой? Вот туда и надо идти, а не слушать чужие разговоры…

Однако выполнить собственный совет не получилось. Пока он пытался побороть нахлынувшую ярость, Катя успела попрощаться с любовником и скрылась в коридоре. Ещё не стихло эхо её шагов, как дверь на лестницу открылась, и Артём оказался лицом к лицу со своим злейшим врагом.

– Ба, какие люди, – ядовито сказал Тагир, не выказав ни капли удивления. – Шпионишь, неудачник?

Неудачник?! Стихшая было злоба вспыхнула с новой силой. Катя и её отказ оказались окончательно забыты, осталась лишь ненависть к этому самовлюблённому мерзавцу.

– Да за кем тут шпионить-то? За лизоблюдом Кардинала, за нашим вечно вторым? – сказал Артём и постарался рассмеяться как можно обиднее.

И без того бледное лицо Тагира побелело ещё сильнее. Глаза превратились в узенькие щёлочки, сквозь которые выглянула Патала. Артём вдруг понял, что и он сам балансирует на границе Изнанки, а тень Серебрянки вовсю рвётся на свободу.

– Наш трусишка вновь подаёт голос? Интересно. Не боишься, что я сейчас прикажу охране заковать тебя в наручники и всыпать плетей? – процедил Тагир.

Артём растянул губы в усмешке.

– Охрана… Ну и кто у нас тогда трус, господин комендант? Может, ещё судом Конклава пригрозишь?

Повисла короткая пауза, в течение которой Тагир обдумывал какую-то мысль. И лишь придя к какому-то решению, продолжил:

– Понял, ты напрашиваешься на хорошую трёпку. И как это я сразу не догадался? – сказал он неожиданно спокойным и даже скучным голосом, затем демонстративно вздохнул. – Что ж, пойдём на крышу.

Артём мысленно отвесил себе подзатыльник за дурость и излишнюю горячность, к поединку с таким противником он точно не готов. Одно дело валять по полу бойцов-«нормалов» и совсем другое сражаться с коллегой-Меченым. Даже маги способны преподнести меньше сюрпризов, чем Сноходцы или Перевёртыши. Он же вздумал драться с лучшим учеником самого Кардинала. Ну не идиот ли?

– Крыша так крыша. Место ничем не хуже прочих, – ответил он с показным спокойствием. Слова сказаны, мосты сожжены, а потому к чёрту все сожаления. В бой надо вступать с ясной головой и холодным сердцем…

Наверх поднимались уже вдвоём – впереди Артём, следом Тагир. Он специально вызвался идти первым, чтобы уязвить любимчика Хмурого. Мол, на, бей в спину, потому как лицом к лицу у тебя нет ни шанса. И судя по злобному сопению за спиной, послание дошло до адресата. Артём же тем временем лихорадочно просчитывал стратегию боя.

В очередной раз он убеждался, насколько мал арсенал доступных ему приёмов и техник. Самое сильное его оружие – знаки Таугрим, мало того, что предназначены для манипулирования Изнанкой и её обитателями, так ещё и плату требуют немаленькую. А кровь не водица, её беречь надо. Паутина Снов наверняка известна Тагиру, да и с бухты-барахты её не призовёшь. Умение замедлять движения врага взглядом вообще бессмысленно, если твой противник Сноходец. Что остаётся? Ментальное противостояние и специфические умения для рукопашной. Всё, точка. С одной стороны вроде бы тоже немало, а с другой… вряд ли Тагир захочет доводить дело до поединка воли. Ещё со времён путешествия по миру зиккурата у него должны сохраниться воспоминания о возможностях Артёма, рисковать он не станет. Вот и получается, что тайным знаниям Тагира придётся противопоставить лишь умение драться.

И собственные мозги.

Перед самым выходом на чердак Артём сделал вид, что споткнулся, и незаметно зажал в кулаке небольшой камешек. Из организованного Волковым тренировочного боя с парой профи он вынес не только понимание важности стратегии и тактики, но и несколько новых хитростей. Грех ими не воспользоваться против более сильного противника.

Тагир не замедлил прокомментировать неуклюжесть «неудачника» и посоветовал «не распускать сопли», однако никакой видимой реакции на столь неуклюжие подначки не добился. Артём поймал нужную волну и полностью настроился на бой.

Охранники появление коменданта и опального ученика Кардинала встретили настороженным молчанием. Один сунулся было доложить о том, что на вверенном объекте всё спокойно, но Тагир посоветовал ему заткнуться и не отсвечивать. Бойцов как ветром сдуло. Правда, Артём не сомневался, что сейчас все они приникли к окнам караулки, боясь упустить малейшие детали происходящего. Ещё ему показалось, что среди дозорных мелькнула фигура Партизана, но настаивать на этом он бы не стал. Могло и померещиться от нервного напряжения.

– Ты готов? – спросил Тагир ледяным тоном, останавливаясь в паре метров от ограждений. По пути он пинком сбил ведро, отчего его содержимое разлилось большой маслянистой лужей, в которой отразился мертвенный свет луны.

Вместо ответа Артём встал напротив, откинул капюшон и вдруг с чувством продекламировал:

 
Не спасёшься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право —
Самому выбирать свою смерть[4]4
  Здесь и далее процитированы стихотворения Н. С. Гумилёва.


[Закрыть].
 

– Прости, что?! – переспросил изрядно шокированный Тагир.

– Гумилёв, «Выбор». Хорошие стихи, рекомендую, – сказал Артём и, подавшись вперёд, рявкнул: – К бою!

Мрачноватое четверостишье окончательно вправило мозги, помогло загнать в самые глубины разума сомнения и страхи, притупить ненависть. Раз уж он вынужден биться с одним из сильнейших Сноходцев Сосновска, то должен иметь ясную голову и холодное сердце. Глупо проигрывать из-за разыгравшихся чувств.

Пока обескураженный Тагир принимал необычную на вид стойку, Артём сделал несколько шагов ему навстречу и щелчком «выстрелил» подобранным ранее камнем. Больше всего он боялся промахнуться, но тренированное тело не подвело – острый осколок известняка попал Тагиру точнёхонько в левую бровь. Парой миллиметров ниже, и виритник заработал бы шикарный бланш или того хуже, потерял глаз. Ерунда, конечно, но этого хватило, чтобы враг охнул, машинально прикрылся ладонью и забыл на секунду о погружении в транс.

Пора! Энергия адреналиновым взрывом выплеснулась в мышцы, и Артём стрелой понёсся к Тагиру. Только ветер в ушах засвистел. И не удивительно. Если он будет недостаточно быстр, то эффект от броска сведётся к нулю, и враг встретит его чем-нибудь смертельно опасным.

Любимчика Кардинала такая прыть хоть и смутила, но первые удары он успешно заблокировал и контратаковал сам. Артём чудом уберёг коленную чашечку от встречи со спецназовским ботинком Тагира, отклонил предплечьем прямой в челюсть и… едва не проморгал крюк в подреберье. Сжатые, звенящие от силы Паталы, пальцы погрузились бы в плоть как в воду, и на этом бой можно было бы считать завершённым. По причине невозможности продолжать схватку одной из сторон. Артём заметил угрозу в самый последний момент и отбил выпад ребром ладони.

Похоже это была любимая связка Тагира, и неудача с ней заметно того обескуражила, что в поединке такого уровня было непозволительной роскошью. Артём моментально почуял слабину – ещё больше сократил дистанцию и с размаху впечатал лоб в переносицу противника.

Тагира словно ударили дубинкой. Он нелепо взмахнул руками и отшатнулся, ошалело моргая. На серьёзную травму надеяться было глупо, максимум – перелом переносицы, да и то не факт. Гораздо важней, что враг на считанные мгновения потерял над собой контроль и уставился в лицо Лазовского мутным взглядом. Буквально приглашая атаковать.

И Артём не стал миндальничать. По возникшей между виритниками связи в разум Тагира ворвалась тень Серебрянки и принялась крушить ментальные щиты. Разъярённый Зверь рвался вперёд как танк, и не было силы, способной его остановить. Пришедший в себя недруг пытался сопротивляться, но бесполезно. Бессмысленно трепыхаться, когда стены крепости пали и осадные машины ломают ворота последней цитадели. Можно только продлевать агонию.

У Артёма уже мелькнула мысль предложить Тагиру сдаться, когда тот выкинул совершенно неожиданный фокус. Вместо того, чтобы укреплять защиту или наоборот хитро контратаковать, он вытолкнул их обоих дальше в Паталу. Будто это могло хоть что-то изменить.

Они играючи прошли Первую Пелену, и вокруг замелькали знакомые пейзажи мира снов. Артём начал лениво прикидывать как половчее разделаться со всё ещё трепыхающимся Тагиром, когда вдруг понял, что движение продолжается. Они погружались всё глубже и глубже, ко Второй Пелене. И чем ближе была граница новой реальности, тем труднее было ему бороться и тем активнее сопротивлялся соперник.

Тагир прошёл Вторую Пелену?! Или близок к этому?! Безмятежность, с которой Артём вступал в схватку, улетучилась точно дым. Ей на смену пришла злость и первые отголоски страха. Как можно было проморгать столь качественный скачок способностей врага?! Нет, прав Волков – если в башке пусто, то никакая сила не поможет!

Сконцентрировавшись на образе нуминги, Артём полностью принял облик своего Зверя и с яростным воем принялся терзать коварного соперника, который сейчас выглядел как полотнище белого света, увитое цепями. Погружение сначала замедлилось, а затем и вовсе остановилось. Похоже Тагир понял, что такими темпами до Второй Пелены может просто не дожить, и решил не затягивать с продолжением боя. Артём такое мог только приветствовать и принялся работать когтями и щупальцами с удвоенной силой.

Увы, козыри в рукаве любимчика Кардинала никак не кончались.

Вокруг Тагира возникла корона из разрядов, остро пахнуло озоном и почему-то разогретым металлом. Затем последовала вспышка, и… Артём оказался лицом к лицу с тройкой Росомах. Цепи, что характерно, валялись поодаль.

Где-то вдали раздалось издевательское карканье.

– Да что б ты сдох, урод!!! – заорал Артём, потеряв всякую выдержку.

Метнулся к Прозрачникам. Попробовал поймать одного, второго… бесполезно. Юркие твари легко ускользали от его лап и одна за другой возвращались в реальный мир. Артём, до крайности взбешённый, не удержался и плюнул в спину последней удирающей Росомахе сгустком какой-то непонятной субстанции. Тёмно-красная гадость попала Зверю Изнанки куда-то в район лопаток, вернее туда, где у нормального животного должны быть лопатки, заставив бедолагу исторгнуть какой-то совершенно дикий вопль и превратив его отступление в паническое бегство.

– Так-то лучше, – сказал Артём с мрачным удовлетворением и вывалился в реальный мир вслед за Тагиром. Сражение ещё не закончилось, и он очень надеялся, что последняя его выходка поумерит прыть коменданта Башни…

Впрочем, с таким же успехом он мог пожелать медальон Кардинала или луну с неба. Единственное, чего он добился – это привёл Тагира в состояние неконтролируемого бешенства.

– Ты покойник, Лазовский! Слышишь?! Покойник! – первое, что услышал Артём, как только открыл глаза. Тагир стоял на коленях перед лужей, тряс головой и орал.

– Да слышу я, слышу. Только кишка у тебя не лопнет от усердия, когда угрозу выполнять станешь?

– Не бойся, не лопнет, – прошипел Тагир, затем сунул левую руку в воду и посмотрел на противника. И почему-то торжествующе улыбнулся.

Краем глаза Артём поймал смутную знакомую тень, соскользнувшую с ладони Тагира и без плеска ушедшую в лужу. Нечто очень похожее на Росомаху. Подозревая подвох, дал себе зарок не смотреть в ту сторону ни при каких условиях и тут же его нарушил. Вспышка серебристого света заставила обратить на себя внимание и магнитом приковала взор. В глубине зеркала забурлил туман, началось мельтешение оранжевых искр, и словно тысячи щупалец выстрелили в сторону Артёма. Неведомый монстр с жадным ворчанием накрыл его сознание серой хмарью, принялся путать мысли, а затем и вовсе попробовал затянуть внутрь.

Фокус с зеркалами, которым Кардинал однажды обезоружил Захара, в исполнении Тагира был пусть не столь элегантен, но не менее эффективен. Подробности той давней истории рассказал приятель, и только благодаря этому Артём имел хоть какое-то представление о том, как надо действовать.

Преодолевая сопротивление зазеркальной твари, он закрутил пространство вокруг себя в непроницаемый кокон, добавил силы Изнанки и скрепил всё собственной волей. Сразу же стало легче – исчезло давление, вернулась ясность. И немедленно стало понятно насколько хрупка поймавшая Артёма ловушка. Липкая паутина, опутавшая разум, больше не казалась мелкоячеистой сетью, а управляющий ею монстр на деле превратился в бледное подобие Росомахи. Довольно расхохотавшись, Артём одним ментальным усилием сжёг пленившие его путы, развоплотил творение Тагира и вырвался на свободу.

Но вот свободу ли?

Первое, что ощутил Артём после возвращения в собственное тело, это страшную тяжесть в районе сердца. Оно словно попало в стальные тиски, каждый удар отдавался болью, и приходилось прикладывать усилие, чтобы сделать вздох. Следом пришло понимание, что он лежит на холодном бетоне, шею прижало колено Тагира, а чужая рука по самое запястье погружена в его грудь. Всё, finita la comedia[5]5
  Представление окончено (итал.), то есть всё кончено.


[Закрыть]! Дальше можно не трепыхаться.

– Чего ждёшь? Извиняй, но парламентёров у меня нет. Как, впрочем, и белого флага, – с огромным трудом прохрипел Артём. – Я проиграл.

– Вот чего-то подобного я и ждал, – проронил Тагир, убирая руку и медленно поднимаясь. К удовлетворению Артёма в его голосе слышалось напряжение. Победа далась любимчику Кардинала далеко не так легко, как тот думал поначалу. – Надеюсь, у тебя хватит ума не болтать на всех углах о возникшем между нами недоразумении? Хмурый за такое по головке не погладит.

– У меня-то хватит, а вот у них? – Артём перевернулся на бок и ткнул в сторону караулки. В каждом окне белели лица охранников. Можно было не сомневаться, что уже утром о драке будет знать вся Башня. Тагир в ответ лишь чертыхнулся и потопал к лестнице.

Артём тихо хмыкнул. Да, всем рты не заткнёшь. Нет у господина коменданта такой власти и не будет никогда. Сам он ощущал себя на удивление неплохо. Вкус у поражения оказался не столь горек, как бывало раньше. Потому что в этот раз бой шёл почти на равных, и они оба об этом знают. Да, пока Артём объективно слабее, но он жив, а значит, ещё всё можно исправить. И пусть сегодня Тагир празднует победу, завтра или скорей послезавтра всё может измениться.

Сзади послышались шаги, первые невольные зрители спешили поговорить с побеждённым. Впрочем, кажется Артём знал, кто тут такой нетерпеливый.

– Это уже третья драка с моим участием, свидетелем которой ты стал. Не правда ли, удивительно? – сказал он, медленно поднимаясь и поворачиваясь к Партизану.

– Может быть. – Сноходец вышел из темноты и встал рядом с Артёмом. – Мне удивительно другое. Для воина с твоим потенциалом ты слишком часто проигрываешь. Не находишь?

Артём безмятежно улыбнулся. Почему-то он ждал чего-то подобного и знал, что сказать в ответ.

– Очень верное замечание. А ты случаем не знаешь как это исправить?

– И снова может быть. – Партизан растянул губы в неживой улыбке. – Но только зачем мне это?

– Как я понимаю, пункт устава Конклава Бессмертных, обязующий его членов искать учеников, для тебя пустой звук? – спросил Артём.

– Я не член Конклава. И предпочитаю ценными знаниями не разбрасываться, – сказал Партизан с расстановкой.

– Прямо как Кардинал, – Артём фыркнул. – Но у меня есть чем оплатить услуги наставника. Тебе понравится.

– А это уже деловой разговор… ученик. – Партизан вежливо поклонился, развернулся к выходу с крыши и уже через плечо бросил: – Найдёшь меня утром, тогда и начнём, а сейчас спать. Уж больно непростая выдалась ночка.

И ушёл. У Артёма же возникло нехорошее предчувствие, что он скоро пожалеет об этой сделке. Сильно пожалеет. Он ещё не понимал в чём дело, но крылся в Партизане какой-то подвох, червоточина, И вполне возможно, что за сотрудничество с ним когда-нибудь придётся дорого заплатить.

Да и плевать. Ничто не даётся в этом мире даром, тем более Сила. А ради такого приза можно и рискнуть.