Текст книги "На переломе эпох. Том 2"

3.11 (89.05.18) «Американ бой»

Здена, так и не дождавшись, пока «Магомед придёт к горе», сама отправилась к «Магомеду». Она села в поезд и приехала в Ружомберок. Мирослава, двоюродного брата Здены не было дома, а дядя Густав был занят чем-то сугубо своим. Так что она преспокойно развлекалась в одиночестве, скучающе рассматривая даль в окно, в размышлениях. На связь с Тимофеевым ей выйти пока не удалось. Одной ходить было несподручно, да и что подумают об одиноко шатающейся по вечернему городу в районе проживания советских военных девушке! Хлопнула дверь. Кто-то вошёл. Был слышен голос дяди Густава, разговаривающего любезно с нежданным гостем…

– Здена! – в дверях стоял Януш.

– Агой, Януш! Откуда ты? Почему здесь? – Здена улыбнулась.

– Я приехал на два дня. Потом мне назад в Прагу. Мне тут сказали, что ты здесь. Видели тут тебя на вокзале люди. И вот я здесь! Ты не рада?

– Рада, Януш! Как же!

– И яки твой поручник? Ты ведь здесь из-за него? – Януш, конечно, страдал мученически от этой как-то вдруг свалившейся на него трагедии всей его жизни в виде лейтенанта Тимофеева, но держался молодцом. – Снова заставляет тебя страдать?

Здена молчала, лишь как-то задумчиво посмотрела на Януша.

– Не нужна ты ему, – продолжал Януш, – он скоро уедет. А что с тобой!? Тебе нужно его забыть. На тебя уже и так все косо смотрят, как на гулящую. Кому ты здесь потом будешь нужна?

– А тебе что до этого? – Здена зыркнула в сторону Януша гневным взглядом пантеры.

– Ну-ну! Не серчай!.. А пойдем, если хочешь, сходим куда-нибудь? А-а?

Здена сперва продолжала смотреть не него исподлобья, но вскоре сменила гнев на милость.

– А, пойдем, – согласилась девушка, и добавила, – пойдем в «Савой»!

Ей было жаль Януша. И она не могла просто так его, старого друга, отшить. Да и в любом случае, не продолжать же сидеть здесь в четырёх стенах. Не за тем же она сюда прикатила! А так, кто его знает, а всё может быть!..

– Ладно, «Савой» так «Савой», – согласился Януш.

Молодые люди шли по улице. Её легкое голубое платье мягко опускалось по изящной фигуре. Темные волосы рассыпались по плечам. Януш украдкой вдыхал её волнительный аромат, всё же более увлечённый своими рассказами. Стрелка часов приближалась к половине десятого…

Уютный ресторанчик «Савой» был тем местом, куда частенько захаживали советские офицеры. И Здена в глубине души надеялась на возможность их случайной встречи.

(Не имея никакой возможности созваниваться с Владиславом, Здена могла обмениваться с ним лишь почтовыми посланиями через центральную почту города, типа «до востребования», которые чаще прочитывались им уже слишком поздно. Поэтому немалая роль отводилась «Его Величеству Случаю!»)

Идти вечером вот так с налёту одной в общагу ей было крайне стеснительно, неприлично, как-то, да тут ещё и Януш… Ян трепал ей всю дорогу о своих новых пражских друзьях и об их студенческих забавах, на грани от озорства до хулиганства и даже до антиправительственной деятельности…

– Поедем в Прагу вместе! Я тебе столько покажу! Я познакомлю тебя с моими друзьями! – у Януша горели глаза.

– Поедем, поедем, – соглашалась Здена.

Собственно, она мало ещё куда-то выезжала в своей юной жизни. Мало что видела за пределами зоны своего обитания. А как хотелось!

* * *

Бар «Савоя», сделанный из коричневых мебельных плит «ДСП», отражал в барных зеркалах «заморские вина», фужеры, наполняя пространство пьянящей атмосферой «загранки». Впрочем, это восприятие советского человека, для словаков же это была не «загранка», а самая настоящая Родина!

Здена крутила в руках бокал с кислым с горчинкой белым вином. Как вдруг почувствовала на себе косой взгляд сбоку от входа. Она повернулась. Что-то словно ударило ей в голову. Сердце забилось учащённо. Это был Владислав. «По граждане». Предчувствие ее не подвело! Радостно столкнувшись с ней взглядом, он перевёл глаза на Януша и, словно обжёгся. Насупился. Она было подскочила, но он демонстративно отвернулся, как обиженное дитя, сел за столик подальше. Тут же напротив него сел мужчина лет тридцати с залысинами, пришедший с ним вместе. Они о чём-то негромко говорили. Мужчина крутил в руках протянутый ему Владиславом «Зенит».

– Добре! – наконец произнёс мужчина, протянул Владу кроны и забрал себе фотоаппарат.

– Дякуем, – ответил Влад, отхлебнул с удовольствием пива и зло покосился в сторону Здены, которую сейчас считал изменщицей.

– Камарад, а помоги мне с теми девушками познакомиться, – после длинной пивной паузы произнес мужчина и кивнул в сторону столика, спрятанного за колонной, где сидело несколько симпатичных девушек.

– Это как я могу помочь-то? – недоуменно поднял на него глаза Тимофеев.

– Тебе ничего не треба делать. Английский ведаешь?

– Немного, а что?

– Я скажу, что ты – американец! Ты что-нибудь сказать сможешь?

– Да ни черта я не знаю, кроме «I love you» да немного из военной лексики, типа: «Who is your company commander?»[72]72
  Кто ваш командир роты?


[Закрыть] Или вот ещё: «How many tanks do you have in your military unit?»[73]73
  Сколько танков в вашей части?


[Закрыть].

– Ладно. Ничего. Ты молчи. Скажешь пару слов. И хватит.

– Я не могу, Франтишек, – Влад покосился на Здену, которая в эту минуту демонстративно для Влада глядела на Януша влажными маслинами своих глаз и нежно улыбалась, казалось, не обращая на Тимофеева ни малейшего внимания, мстя ему за его глупость. Влада передёрнуло снова. Буйное негодование наполнило его мозг и тупая юношеская жажда мести!

– Просим! – Франтишек посмотрел на него взглядом, полным надежды. – Ну, давай! Что тебе?!

– А! давай, – махнул рукой Влад и зыркнул снова на Здену.

– Добры дэн, я хочу зознамить вас со свою америски камарадом, – мужчина наклонился над столиком с девушками.

– Hello! – с выражением конфуза на лице выдавил из себя Влад и как-то по идиотски натянул «чисто американскую лыбу» зубов так в десять, больше напоминающую оскал. На большее он был просто не способен. Куда ему, славянину до настоящего разбитного улыбчивого «Американ боя»!

Тем не менее, уже через минуту Тимофеев сидел за столиком с любопытно уставившимися на него, как на чудо заморское, девушками, продолжая кидать из-за колонны косяки в сторону Здены.

– Вот видишь, какой этот твой тип, а ты мучаешься ещё! – сморщился Януш. – Хочешь, я ему всё прямо щас скажу!?

– Не хочу! – Здена понимала, что спровоцировала Влада и что тот также сейчас провоцирует её.

Ей было горько от происходящего. Ведь своей провокацией она лишь ждала его внимания и проявления любви, и ничего иного! Но дело приняло иной оборот. Они оба, как упрямые пилоты, шли друг на друга на таран, и никто первым не собирался отвернуть «штурвал» своего «МИГа»!!!

– А я всё равно скажу! – у Януша уже слегка заплетался язык от выпитого бéла ви́на. Он встал, обогнул столик, где молча сидел Тимофеев напротив девушек, только иногда выговаривая типа:

– Yes, no, how do you do. Он знал ещё десятка с два фраз, типа: «How many people do you have in your platoon?»[74]74
  Сколько человек в вашем взводе?


[Закрыть], «Are you from the infantry division number 3?»[75]75
  Вы из пехотной дивизии № 3?


[Закрыть] и тому подобное, пригодное лишь для допроса англоязычного военнопленного, нежели для общения с девушками. К счастью, ни одна из девушек совершенно не понимала по-áнглийски, и обрывистые иностранные фразы чужеземного молодого человека воспринимались ими как вполне убедительное свидетельство его заморского «американского происхождения». Как воду в пустыне, казалось, пили эти юные особы скудные загадочные áнглийские слова.

«Да, уж. В американском образе я становлюсь популярным!» – с удивлением для себя обнаружил, охмелённый ревностью, молодой советский офицер… Ему уже начинала нравиться эта, придуманная его словацким камарадом игра…

Подошедший Януш осекся, с удивлением для себя обнаружив в облике Тимофеева «нового американского камарада», по утверждению столика. Он упёрся взглядом в Тимофеева. Его волна негодования натолкнулась на совершенно неожиданный сценарий, полностью смешав ход его мысли, парализовав его план действий…

– Ты… ты… – он не находил слов, лишь кипел, как-то дёргаясь. Франтишек, всё это время активно повышавший свой статус в глазах девчонок под «дымовой завесой», которой служил для него «заморский гость», забеспокоился. Он вскочил и что-то зашипел непрошеному гостю на ухо.

Видя всю глупость своего положения, Тимофеев посмотрел на Здену.

– Да ладно, не американец я! – заявил вдруг он, не желая продолжать спектакль. Поднялся.

– Шо ты кцэш?[76]76
  Хочешь


[Закрыть] – он зло впился глазами в Януша.

Девушки за столиком оживились, прикрывая ладонями улыбки, они раскачивались от смеха взад-вперёд.

– Влад, препачь! – подошла Здена. – Я искала тебя. А ты!.. Это Януш, мой друг детства. И только!

– Зденка! Агой! – вдруг вскрикнула одна из сидящих за столиком.

– Агой, Сабина!

Девчонки подскочили, повизжали от восторженной встречи и вскоре Здена уже сидела в окружении других девчонок, охмуряемых только что Франтишеком под «американской завесой» Тимофеева, которые оживлённо знакомились с новой подругой.

Франтишек покрутился с минуту, досадно махнул рукой, выругался по-словацки и исчез. Недоуменные Влад и Януш сидели друг напротив друга. На их лицах были глупые ревнивые улыбки. Какое-то время они совсем не знали, как себя вести. Влад слышал, как бурно подруги обсуждали между собой недавний инцидент, смеялись, заставляя Влада то и дело краснеть. Януш принялся напевать какую-то студенческую песенку, размахивая кистью руки. Тимофеев согласился на роль «виночерпия». Так было проще найти себе нейтральное общественное применение, без особых усилий. Здена ему насмешливо улыбалась. И вскоре, под воздействием этой улыбки и вина, он окончательно сменил свой глупый ревнивый гнев на конфузную улыбку любящего наивного идиота, совершенно позабыв про существование Януша и недавнего театрального противостояния.

– Девочки! Можно к вам!? – Тимофеев вздрогнул от неожиданного возгласа из-за спины на чистом русском. Сзади двигался какой-то незнакомый долговязый лейтенант в форме.

«Очевидно, недавно прибыл сюда. Ещё только знакомится с окружающим миром и традициями, подобно младенцу», – подумал Тимофеев, но не проронил ни слова. Ему стало любопытно понаблюдать, как будет этот нагловатый летёха, проигнорировавший других мужчин, сидящих за столиком, себя вести, не догадываясь, что рядом находится его «боевой товарищ», а не сопливый словак, в окружении такого «малинника». Летёха подсел к светленькой девушке с края.

– Яко си бивашь?[77]77
  Как дела?


[Закрыть] – спросила его другая, с чёрными кучеряшками.

– Что? Что? Где я бывал?! Да где я только не бывал! Да и повидал немало, скажу тебе, девочка! – лейтенант распустил пальца перьями, выпустил облако «бывалого дыма», закинул ногу на ногу. Тимофеев давился про себя от смеха. До чего же смешной лейтенант! Глупый и самонадеянный! Девушки ему мило улыбались. Не так мило, как недавнему «американского гостю», но всё же… Это подбадривало летёху, вселяя в него необоснованные надежды. А он нёс какую-то ахинею всё больше и больше, в то самое время как официантка уже несла заказанное им «мартини» для всех девушек стола.

«А-а-а, что вам говорить! Всё равно ни черта не понимаете! – буркнул вдруг лейтенант и широко улыбнулся так, словно намекал. – Раз уж бастион так вот сразу лёг без боя, так что, не пора ли переходить к делу»…

Тимофеева этот лейтенант не только смешил, но и раздражал.

Он хотел было ему сказать, чтобы тот не тешил себя иллюзиями о легкодоступности местных девушек. Дабы он не путал их общительную открытость с их распутностью и не задавался от своей мнимой неотразимости. Но не стал вмешиваться до поры, пока всё, собственно, происходило вполне терпимо, вполне пристойно. Хай себе раскрутят юного нагловатого ловеласа на бокал-другой «заморского» напитка, финансовые возможности которого, равные первым лейтенантским «подъёмным», были ему хорошо известны, и Тимофеев хотел наказать самоуверенного новичка своим невмешательством. Лейтенант заказывал всё больше и больше, всё дороже и дороже, не прекращая «ломать» подруг, переключая своё внимание с одной на другую, несколько недоумевая от их странного поведения, когда кажется сама приплывшая в его руки рыбка, так же легко и непринуждённо выскользала. Что ж, словачки они такие. Улыбчивые, общительные и … независимые. Союзное правило «кто дэвушку ужинает, тот её и танцует» здесь не работало. Один может её привести на ужин или в бар, а уйдёт она с другим без зазрения совести или вообще одна. И никаких драк, никаких потасовок, никаких выяснений отношений. Брошенный словацкий паренёк, типа Януша, будет лишь рвать волосы, плакаться и ныть всем, кому ни попадя, а то надерётся себе, будет орать словацкие песни себе под нос, да или просто молча, ретируется. Наивные советские новички позволяли себя раскручивать по-полной, оставаясь, как обычно, при своих интересах. Что ж, запретный плод так же сладок, как и недосягаем! Хотя висит он тебе перед самым носом и, кажется, до безобразия доступен! В общем-то, лейтенант вёл себя вполне пристойно, вполне сносно и обычно для Союза. Но здесь его поведение ярко выбивалось из местных стандартов своей неоправданно щедрой наивной самонадеянностью.

– Ну, что, камарады! – лейтенант похлопал по плечу Януша. – Не станете возражать, если я уйду вот с этой? – он кивнул в сторону Здены, впервые вообще заметив факт того, что за столом есть и другие представители сильного пола.

Тимофеев покачал отрицательно головой.

– Да чё ты головой трясёшь? Ладно ты, не гони!

«Думает, все тут словаки, оттого-то и ведёт себя так самоуверенно. Видимо, кто-то уже рассказал ему о покладистой натуре последних. Как там говорят… «мужчины без отваги»…», – подумал Тимофеев. – В Союзе он был бы аккуратнее с незнакомыми-то парнями!..

– Не разумим, – лицо Януша вытянулось. Глаза беспокойно забегали с летёхи на Влада, на Здену, по кругу всего заведения…

Лейтенант поднялся, пытаясь пересесть поближе к темноволосой девушке с тёмно-карими глазами напротив, но споткнулся о нечаянно вытянутые ноги Яна и, культурно выругавшись, упёрся руками в стол, едва не разлив содержимое фужеров.

– Давай, братишка, вали отсюда. Поигрался и хватит, – вдруг неожиданно для летёхи на чистом русском заговорил один из мирно сидящих «словаков». Тот встрепенулся.

– Наш, что ли?

– Наш, наш. А тебе что, про сухой закон там и про то, что с иностранными гражданками знакомиться запрещено, ещё не довели? – Тимофеев почувствовал, что его уже задели за живое, а точнее – за самое сердце. И его ноздри раздулись.

– А-а-а-а, са-ам? Сам-то что здесь делаешь?! – заикаясь, едва выговорил тот.

«Вот тебе и раз. Свой здесь сидит. И ведь молчал всё время, слушал меня и прикидывался, что «неразумеет», сволочь», – волновался лейтенант. Нагловатая спесь его сразу поубавилась. Но агрессии, пожалуй, стало ещё больше. Как защитная реакция самца при виде достойного противника, кровь, полная алкоголя, вдруг резко ударила летёхе в голову. Глаза налились и вот он уже стал напоминать разъяренного бизона, буравящего Тимофеева своим бешеным взглядом. Всё как обычно в советском кабаке или на дискотеке, где царит лозунг «ни дня без драки»…

– Поговорим? – лейтенант кивнул головой в сторону выхода.

– Поговорить хочешь? Почему бы и нет, давай, поговорим, – Тимофеев начал было подниматься. Лицо Здены исказилось, и она схватила его за руку.

– Нет. Не надо. Не ходь!

Но Влад бережно отвёл её руку.

– Препачь, не бойся. Я скоро. Отправлю парня проспаться и всё.

По выражению их разъяренных лиц Здена понимала, что всё может быть гораздо хуже.

– Януш! – повернулась она в его сторону, ища поддержки.

– Нехай идут! – невозмутимо ответил тот.

Летёха мельком взглядом сверху окинул в окно освещённое крыльцо заведения, как бы выбирая местечко предстоящей «беседы», и вдруг выражение его лица сменилось на цепенящий ужас. У входа стоял УАЗик, грозно блестя лоснящейся зелёной поверхностью под ночным светом уличных фонарей! Облава! Какой-то штабной майор уже поднимался по ступенькам. Стряхнув оцепенение, летёха было машинально кинулся к выходу.

– Рассчитаться не хочешь? – крикнул ему вслед Тимофеев.

Тот не реагировал на окрик, однако отпрянул от входа, осознав бесперспективность «лобового» отступления, и рванул в туалет, расположенный здесь же. Просто рванул на себя ближайшую дверь и влетел внутрь. Взволнованные бурными странными действиями лейтенанта, официанты и сидящие за столиком недоуменно озирались.

– Что, прихватило? – едва выкрикнул ему вслед Тимофеев и тут же осекся. На пороге стоял майор Володькин, перетянутый портупеей, медленно окидывая взглядом коршуна зал реставрации.

– Как тут, наши вас не беспокоят? – он посмотрел на стоявшую у входа официантку.

– Не, – хлопала глазами девушка.

– А кто-то из наших здесь вообще есть?

– Нэ вем.

– А были?

– Так, – она махнула рукой неопределённо то ли в сторону выхода, то ли туалета, то ли вообще в сторону части.

– Ясно! Опоздал! – майор посмотрел на туалетную дверь, на официантку, на полупустые столики и сел у входа прямо напротив опустившего голову Тимофеева, слегка прикрытого колонной.

– Едно пиво, просим, только побыстрее, – добавил он негромко официантке. Его глаза, как в замедленной съёмке, стали плавно подниматься на сидящую группку молодёжи. Тимофеев молниеносно притянул к себе Здену. Поцеловал: либо пронесёт, либо, если и пропадать, так с музыкой, по всем статьям сразу! Бедный Януш подскочил при виде целующихся. Стал предательски бегать вокруг стола, выкрикивая какие-то грубые слова. Майор крутил головой, вяло наблюдая за взволнованно бегающим парнем на фоне словацкой молодёжи. Януш, сделав несколько кругов, рванул мимо майора в туалет, потянул дверь и тут же столкнулся с прилипшим к туалетной двери летёхой.

– Б… Камарад! Снова ты! Куда лезешь! – ругнулся тот.

– Курва, пич… – выругался смачно Януш в ответ и выскочил на улицу, уходя прочь от этого дурдома!

Майор, услышав ругань, подскочил. Лицо лейтенанта побелело.

– Ага, товарищ лейтенант! – майор торжествовал, видя «добычу»! «Теперь будет что закусить на ужин», – словно думал его хищный мозг, – пьянствуем? Да?! – он уже предвкушал всё удовольствие от предстоящего «суда Линча» над желтопузым лейтенантом.

– Фамилия?

– Лейтенант Пасечник, – грустно доложил тот, понимая, что влип по «самые помидоры»…

– Просим, – неожиданно официантка опустила заказанный бокал с ароматным пивом на столик перед майором. Одновременно с этим лицо лейтенанта вытянулось. Он переводил осоловелый взгляд с пенного бокала на майора и обратно.

– А-а-а-а, вам, товарищ майор, что, можно, да-а? – лицо летёхи удивлённо вытянулось и ехидная улыбочка обозначилась там, где ещё секунду назад зияла чёрная брешь отчаяния.

Майор Володькин стал покрываться красными пятнами.

– Убирайся! Чтоб я тебя, лейтенант, больше не видел!

Лейтенант выскочил на улицу, снова забыв про расчет. За ним следом пошагал и майор, затем, зло посмотрев вслед удалявшемуся лейтенанту, вернулся, выпил почти залпом бокал пива, вытер ладонью рыжие усищи, выложил на стол несколько крон и вышел…

Владислав и Здена шли по улице. На душе было так же легко, как и в карманах. Весь счёт, включая не оплаченную залётным летёхой сумму, Тимофееву пришлось брать на себя. Хорошо хоть было чем, после продажи фотоаппарата, а то бы взяли бы его в заложники, вызвали б полицию, да сдали бы его командованию части на растерзание.

«Вот, верно говорят: не рой другому яму!» – корил себя Тимофеев…

Они шли, молча глядя друг другу в глаза.

– Жаль Януша, он такой хороший, – вдруг с грустинкой произнесла Здена, – он ведь мне как брат!

Тимофеев ничего не ответил, лишь сжал её холодные пальчики в своих тёплых ладонях.

Позади – острокрышая башня «Савоя». Они медленно шли по тускло освещённой улице. Небо было невыразительным, затянутым облаками, без точечек звёзд. Влажные камни мостовой под ногами. Её легкое голубое платье мягко опускалось по изящной фигуре. Темные волосы рассыпались по плечам, а он трепетно вдыхал её головокружительный аромат, держа её за кончики холодных пальчиков. Они медленно шли, держась за руки, смотрели друг другу в глаза, и не было никого и ничего вокруг, кроме божественного таинства слияния двух страстных душ…

На дворе стоял месяц май! Май! Полный целомудренного тепла и романтизма!

* * *

 
Весенний сад. В траве – перина.
На небе, в облаках – покой.
Цветы на яблонях, рябина.
И пчёл и ос, шмелей разбой.
Роса здесь в память туч рыданий,
и куча всяких нежных слов.
И нежных губ и душ смыканий,
лобзаний влажных и стихов!..
 

Автор В. Земша. 1982 г.

*Безглагольное подражание Фету.