Текст книги "На переломе эпох. Том 2"

И тут неожиданно ворог дрогнул, теряя головы, заливая кровью мокрую, истоптанную копытами траву, блестящую под лучами недоброго степного половецкого солнца…

Наконец, всё закончилось. Поверженный враг бежал, ошеломлённый, истекая кровью, лежал изрубленный, трясся пленённый. Тимофеев как бы наблюдал за происходящим со стороны. Смотрел на степь, на воинов, на князя Владимира Мономаха.

– Почему же вы бежали? – князь посмотрел на пленного воина.

– Как же нам было не бежать, когда над вашими головами небесные воины рубили нам головы, разили стрелами, – трясущимся от ужаса голосом воскликнул тот.

И обратился Мономах к людям своим.

– Дьявол, ворог наш, побеждается тремя добрыми делами: покаянием, слезами и милостынею. Ради Бога, дети мои, не забывайте этих трех дел!

Послушайте же меня, и если не все примете, то хоть половину. Просите Бога о прощении грехов со слезами, и не только в церкви делайте это, но и, ложась в постель… Когда едете на коне, вместо того, чтобы думать бессмыслицу, повторяйте про себя «Господи, помилуй!». Эта молитва лучше всех… Главное же, не забывайте убогих и по силе, как можете, кормите их; сироту и вдову сами на суде по правде судите и не давайте их в обиду сильным… В разговоре не клянитесь ни Богом, ни крестом… Но когда вам придется целовать крест, давая клятву, то сначала подумайте хорошенько, можете ли вы ее сдержать, а, поклявшись, крепко держитесь клятвы, чтобы, нарушив ее, не погубить своей души. Пуще всего не имейте гордости ни в сердце вашем, ни в уме; ибо все смертны – сегодня живы, а завтра – в гробу. Все, что дал нам Бог, не наше, а только поручено на короткое время… Постарайтесь творить всякие добрые дела. Смерти, дети мои, не бойтесь ни от войны, ни от зверя, но творите свое дело, как даст вам Бог…[118]118
  В 1111 году Владимир Мономах (1053–1125)), внук Ярослава Мудрого (Прозван Мономахом по названию рода матери Марии – дочери византийского императора Константина Мономаха) совершил поход на половчан, терзающих Русь своими опустошительными набегами. Перед его началом произошло чудесное знамение, слух о котором разнесся по всем землям русским. Ночью 11 февраля возник вдруг над печерским монастырем огненный столб, он внезапно заколыхался; а потом вдруг поднялся к небу и, взяв направление к востоку, исчез. Это было истолковано, что смилостивился господь над землей нашей и дарует Мономаху победу над половцами.
  Русское войско подошло к реке Ворскле. Здесь Владимир Мономах сошел с коня и, повернувшись, низко поклонился русской земле:
  – Земля русская, клянусь тебе, что мы либо вернемся к тебе с победой, либо ляжем костьми!
  Помолившись с обильными слезами богу и приложившись к святому кресту, русские рати продолжили поход и на шестой неделе достигли Дона, на берегах которого находились главные зимовники – оседлые становища половецких орд.
  24 марта состоялась встреча с главными силами половцев. Их конные орды, вынырнувшие вдруг из-за излучины, закрыли весь горизонт. Приложившись к кресту, князья обещали друг другу стоять насмерть. По русскому обычаю воины перед битвой, несмотря на холод, раздевались, облекались в чистые рубахи; братались, обмениваясь нательными крестами.
  Вскоре обе рати – половецкая и русская – сошлись в жестокой сече, продолжавшейся до самого вечера. Наконец половцы были побеждены и отступили. Наутро же, в Вербное воскресенье, крикнул подскакавший гонец:
  – Все стяги ханские здесь, много их, как саранчи!
  – Выступим им навстречу без страха. Великий праздник сегодня – воскресенье Вербное, не может того быть, чтобы не помог нам господь! – обратился Мономах.
  Сеча, упорная, кровопролитная, беспощадная продолжалась весь день. Утомленные русичи уже едва могли сжимать в руках мечи, а свежие отряды половцев все прибывали. Поняв, что наступила решающая, переломная минута боя, Мономах выхватил из ножен меч и воскликнул:
  «Не подведите, братья! Посечем поганых!» – ударил на врага.
  Случилось невероятное – половцы дрогнули и побежали, нахлестывая коней. Позже схваченные степняки, попавшие в русский плен, говорили, что в тот миг, когда поскакали на них дружины, увидели они в воздухе светлых воинов, что, носясь над русскими полками, отражали стрелы и всюду оказывали им помощь. Именно этим светлым воинам и приписывали половцы победу над собой.
  «Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в воздухе с блестящим и страшным оружием и помогали вам!»
  Слух о подвигах Мономаховых, о геройстве всех князей русских скоро разнесся по всему свету, дойдя до самого Константинополя. Во всех летописях на все века остался запечатленным славный этот подвиг. И пока стоит Русь, а стоять она будет до скончания веков, – не забудут средь народов славянских освободителя своего и заступника Владимира Мономаха!
  Оставил после себя князь Владимир «Поучение» в назидание детям своим и потомкам. «Укреплять единство Руси, не губить душ христианских, защищать веру Православную, иметь страх божий в сердце».
  «О чём печалится душа моя? – пишет князь. – Не о том, что ходил с полками на хана половецкого, а о том, что ходил к Стародубу на Олега, к Минску на Глеба, к Владимиру на Ярослава».
  Терпение и любовь к ближнему, обуздание гордости – вот христианские заповеди, которые надо блюсти.


[Закрыть]

3.39 (89.12.10) А в это время в мире

Декабрь 1989 г

12 декабря 1989 года Москва. Открылся II съезд народных депутатов СССР. По докладу А. Н. Яковлева съезд осудил пакт Молотова-Риббентропа (1939 г.). Были осуждены также ввод советских войск в Афганистан и применение военной силы в Тбилиси 9 апреля 1989 года.

14 декабря умер академик Сахаров.

16 декабря 1989 года случилась Румынская революция. После массовых выступлений, 17 декабря армейские части Румынии открыли огонь по демонстрантам. Президент страны Чаушеску ввёл чрезвычайное положение. В Румынию спешно прибыл министр иностранных дел СССР Э. Шеварнадзе, сразу же после визита которого в Румынии, как по команде, произошла революция!

19 декабря 1989 года Компартия Литвы первой среди компартий союзных республик объявила на своем съезде о независимости от КПСС. В результате литовская компартия раскололась: меньшинство сформировало Коммунистическую партию Литвы на платформе КПСС. (В январе 1991 года ее лидеры попытаются вернуть власть в республике с помощью советских войск.)

19 декабря 1989 года США отправляют свои войска в Панаму с целью свержения власти генерала Норьеги.

22 декабря 1989 года в Румынии свергнут президент Чаушеску. Армейские подразделения переходят на сторону антиправительственных сил. Николае Чаушеску оказался единственным коммунистическим лидером Восточной Европы, который попытался удержать власть силой, с применением не только убеждения, но и огнестрельного оружия, вследствие чего погибло около 160 человек.

Беспорядки начались, как это и принято всеми правилами организаций подобных массовых протестных мероприятий, с безобидного митинга протеста против депортации из страны священника-венгра Ласло Текеша, выступавшего за сепаратное выделение в Румынии венгерского меньшинства.

В 10 утра 22 декабря Чаушеску ввел в стране военное положение, однако армейское командование отказало ему в поддержке. Министр обороны Виктор Станчулеску приказал войскам оставаться в казармах. Власть перешла в руки Фронта национального спасения.

Чаушеску и его жена Елена бежали из Бухареста на вертолете, но были вскоре арестованы.

22 декабря в ГДР пала Берлинская стена. И пошла церемония открытия Бранденбургских ворот.

(В послевоенный период, во времена Хрущёва, процесс раскручивания холодной войны вышел на особый виток, в меру ослабления «сталинский хватки» «хрущёвской оттепелью». Советское правительство неоднократно предлагало превратить Западный Берлин в «демилитаризованный вольный город». Но это требование категорично отвергалось западными державами. Более того, Западная Германия отказалась от торгового соглашения между обеими частями страны, что ГДР расценила как «экономическую войну».

Оба блока и оба германских государства наращивали свои вооружённые силы и активизировали пропаганду против противника. Власти ГДР жаловались на западные угрозы и «провокационные» нарушения границы страны, деятельность антикоммунистических групп. Они обвиняли агентов ФРГ в организации десятков актов саботажа и поджогах. Большое недовольство руководства и полиции Восточной Германии вызывала невозможность контролировать потоки людей, перемещавшихся через границу. В условиях, когда экономика Западной Германии активно развивалась за счёт американских средств, согласно плану Маршалла, Восточная Германия поднимала экономику через высокое напряжение всех сил, что побуждало тысячи людей мигрировать на Запад в поисках лучшей доли. (Что ж, враг хорошего – лучшее, рыба ищет где глубже, а человек – где лучше). В условиях обострения обстановки вокруг Берлина руководители стран ОВД приняли решение закрыть границу через строительство стены.

С 3 по 5 августа 1961 года в Москве было проведено совещание первых секретарей правящих коммунистических партий государств ОВД, на котором лидер ГДР Ульбрихт настаивал на закрытии границы в Берлине. На сей раз, он получил поддержку со стороны союзников. 7 августа на заседании политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ – восточногерманская компартия) было принято решение о закрытии границы ГДР с Западным Берлином и ФРГ. Вскоре была возведена знаменитая Берлинская стена.)

Два года назад, 12 июня 1987 года Президент США Рональд Рейган, произнося речь у Бранденбургских ворот в честь 750-летия Берлина, призвал Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва снести Стену.

«Генеральный секретарь Горбачёв, если Вы ищете мир, если Вы ищете процветание для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы ищете либерализацию: приезжайте сюда! Господин Горбачёв, откройте эти ворота! Господин Горбачёв, разрушьте эту стену…».

Итак, 22 декабря 1989-го открылись для прохода Бранденбургские ворота, через которые была проведена граница между Восточным и Западным Берлином. Берлинская стена ещё стояла, но всего лишь как символ недавнего прошлого. Она была разбита, расписана многочисленными граффити, рисунками и надписями, берлинцы и посетители города старались унести на память кусочки, отбитые от некогда могущественного сооружения.

От падения берлинской стены Россия могла извлечь выгоду, однако тогдашние власти добровольно отказались от предложенных ФРГ 60 миллиардов долларов США для обустройства советских военных, выдвинув встречное предложение: хватит и 15 миллиардов. Но зачем же в четыре раза снижать сумму, которую тебе и так дают? Это не поддаётся никакой логике! Вероятно, кто-то задабривал Запад, вероятно, кто-то получал от этого личные выгоды. Более того, СССР имел право потребовать выплату так и недоплаченных репараций в сумме примерно 20 миллиардов долларов за причинённый в ходе Второй мировой войны ущерб стране гитлеровскими войсками, выплаты которых были остановлены уже в 1954 году. После чего наоборот, СССР безвозмездно выплатил ГДР около 25 миллиардов долларов на восстановление разрушенной войной промышленности, превысив, таким образом, сам размер недоплаченных репараций! 15 миллиардов долларов нам остались должны союзники: в Потсдаме они обещали выплатить СССР эту сумму за Западную Германию. Стоимость расходов, связанных непосредственно с выводом войск и переносом границ, вообще невозможно оценить.[119]119
  По материалам «АиФ в РБ» № 46 за 2009 г. стр.9.


[Закрыть]

25 декабря 1989 года Чаушеску и его жена Елена были скоропостижно расстреляны. Процедура расстрела была снята телекамерой и показана по всему миру, это было предупреждение остальным главам государств бывшего советского лагеря, чтобы не стремились вывести свои страны из-под влияния мирового капитала (МВФ).

Супруги Чаушеску не признали вину, уверяли, что сделали Румынию предметом зависти для всего мира.

Чаушеску, как и другим коммунистическим лидерам приклеили бирку «кровавый диктатор». Это оправдывало любые преступления в адрес его «режима», в том числе и сам расстрел. Что ж, «гуманизма» дирижёрам перестройки было не занимать!

Михаил Горбачев направил председателю Совета Фронта национального спасения Иону Илиеску послание: «Хочу заверить, что дружественный румынский народ встретит на путях обновления поддержку со стороны народов и руководства Советского Союза…»

26 декабря временное правительство Румынии вводит в стране свободную рыночную экономику.

А 28 декабрь 1989 года президентом Чехословакии избран драматург-диссидент Вацлав Гавел, который ещё в прошедшем январе арестовывался за «подстрекательство к беспорядкам». А председателем парламента – лидер «Пражской весны» 68 года – Александр Дубчек. Правда, Дубчек, всё же оставаясь сторонником построения «социализма с человеческим лицом», вероятно, будет слабо понимать новую «политику партии»… И спустя три года, 7 ноября 1992, года А. Дубчек скончается вследствие странной автомобильной катастрофы… После многолетней отработки версии заговора, дело по этой аварии всё же будет закрыто. Что ж, новые государственные лидеры, объединённые общей целью свержения власти, имели не одинаковые и даже противоположные убеждения. Так, Дубчек, проживший с семьёй с 25 по 38 годы в СССР, будучи активистом антифашистского подполья в годы войны и первым секретарём ЦК Коммунистической партии Чехословакии в 1968-м, до конца жизни не изменил своей вере в социализм. Что нельзя было сказать о бывшем драматурге-диссиденте Вацлаве Гавеле. В отличие от своего идеологического «предшественника» В. Гавел никогда не верил в социализм. Собственно, его и не отягощали никакие, оторванные от материи вещи. Главное для него было – вернуть свою собственность. А социализм, как таковой, был как раз основным для того препятствием. Но переходный период – есть переходный период. И сейчас в глазах всей страны и мира, «Пражская весна-68», где лидером был Александр Дубчек, воплощалась в «Бархатной революции-89» с Вацлавом Гавелом.

Советские офицеры уже слышали немало о Вацлаве Гавеле как лидере всей местной «контры», этого западного активиста и подстрекателя, главного антисоветчика…

А 31 декабря 1989 года в СССР разрушен участок советско-иранской границы. Под Новый год в Нахичевани прошли массовые беспорядки, вследствие чего весь 164-километровый нахичеванский участок советско-иранской границы был разрушен. Тысячи азербайджанцев, воодушевлённых идеями «братания» со своими этническими соотечественниками в Иране, пересекли реку Аракс. Толпы уничтожали и крушили вышки, пограничные знаки, электросигнализацию. Корреспондент «Комсомольской правды» наблюдал, как погромщики «не только валили опоры инженерных сооружений, но и загружали поваленные столбы в свои машины». Таким образом, разрушение границы «по идеологическим мотивам» (невозможность общения с «родственниками» по ту строну границы) совмещалось с обыкновенным грабежом.

Следующей целью со стороны «Народного фронта» было сокрушение границы с близкой по крови, родственной Турцией, страной-членом НАТО. В тот же день в Стамбуле открылся первый в истории Всемирный конгресс азербайджанцев[120]120
  31 декабря был объявлен Днём солидарности азербайджанцев всего мира.


[Закрыть].

По сути этот совершенно не спонтанный Конгресс поддержал события в СССР и ясно подтвердил то, что все беспорядки в Нахичевани были чётко спланированы заранее при поддержке извне.

Хотя менее полувека назад эти же силы предприняли всё возможное, что бы объединение азербайджанцев на данных территориях при поддержке СССР не случилось!

Однако всё это не вызвало особого «демократического» восторга иранских пограничников, которые заняли оборону. Иранские пограничные комиссары заявили протест: советская сторона нарушает советско-иранский договор от 14 мая 1957 года. Иранский пограничный комиссар по Джульфинскому участку писал в те дни своему советскому коллеге:

«Господин погранкомиссар! С 4 декабря 1989 года ваши жители сосредоточились в районе пограничных знаков… разжигают костры, выступают с помощью громкоговорителей, выкрикивая оскорбительные лозунги в сторону Ирана, что является полнейшим нарушением требований о соблюдении режима границы между правительством СССР и Ирана».[121]121
  По материалам открытых интернет-источников


[Закрыть]

3.40 (89.12.12–31) Журналистка

Январь 1990 г. Хабаровск
На городских улицах

Несмотря на такие мощные потрясения в мире, советский Дальний Восток жил своей жизнью, следя за этими событиями по телевизору, как о чём-то далёком и неосязаемом. Отшумели новогодние фейерверки, отшипело шампанское в бокалах, обсыпалась хвоя с высохших ёлок, снесённых на мусорки, сданы батареи бутылок в пункты приёма стеклотары, дворники собрали последние хлопушечные тубы. Но местами всё ещё продолжали валяться цветные кружочки конфетти, то там, то там торчали из грязных сугробов жёлтые ёлочные палки с остатками хвои и поблёскивающим на них цветным «дождиком». Апельсины уже были, в основном, съедены, но жёлтая кожура ещё валялась местами на истоптанном снегу. Девяностый год вступил в свои права.

Тимофеев, с нотками грусти, всё же браво шагал в направлении комендатуры. Отпуск подошёл к концу и необходимо было отметить в «отпускном» своё убытие к месту прохождения службы. Он с удовольствием снова ощущал на себе подтянутую форму. Было приятно, особенно после бесформенной гражданской одёжки. Шинель плотно подчёркивала торс, слегка размахивая полами снизу, из-под которых чётко печатали по снегу блестящие, шитые под заказ сапоги. Голубая овчинная шапка «домиком», на модный сибирский манер, насунута на кончики ушей, вызывая удивление у любителей солдатских шапочных «пирожков» и «кирпичиков», не приемлемых для районов с крайне низкими температурами. Что ж, сибиряк сибиряка видит издалека!

Комендатура. Настоящее «осиное гнездо». Отсюда, как из улья, вылетают наряды патрулей. Здесь же, в «застенках» местной гауптвахты, томятся схваченные ими жертвы-нарушители общественного порядка, общевоинского устава и формы одежды. Тимофееву не раз самому приходилось быть в подобных заведениях «ловцом» на дежурстве, и всё же чаще приходилось быть «зверем». А что за зверь, который сам-то на ловца бежит!? Ловить его, собственно, было и не за что, но всё же какое-то неприятное чувство наполняло его изнутри при виде сего мрачного заведеньица.

Мимо прошёл какой-то курсант. Тимофеев с удивлением заметил, что из-под воротника его шинели выглядывало, прикрывая шею, офицерское кашне. Странно как-то! Они, в своё время не позволяли себе являться в комендатуру с таким вопиющим «неуставным атрибутом» в форме одежды!.. Но да-да-да! Он где-то слышал, что ещё год назад разрешили курсантам ношение этого шарфика! Да, меняются времена и нравы. Местами, вроде, и к лучшему. Только этим курсантам теперь даже и не понять чего им, в прошлом, стоил этот, теперь кажущийся обычным, атрибут!

Дежурный «кэп»[122]122
  Капитан


[Закрыть] посмотрел на вошедшего старлея, молча шлёпнул на отпускном печать.

– Всё! Ты с учёта снят! Слушай, дружище, ты из-за границы!? – утвердительно спросил он.

– Ну да.

– Просьба будет к тебе, сделаешь?

– Ну-у-у, смотря что, – нерешительно мялся Тимофеев, ожидая какую-нибудь заподляну, способную обделать съеденным вчера, остатки его отпускной свободы.

– Тут у нас журналистка из местной газеты, понимаешь ли….

– И что?

– Ну, у меня распоряжение свыше оказать ей содействие. Гласность, будь она так, а у нас словно «день открытых дверей».

Ей материальчик нужно, а мы ломай голову, где его взять, да ещё шоб себе же не во вред. Во задачка дня! Так ты забери её отсюда, шоб мы нормально работать могли. Навешай ей пойди лапши на уши. Тут за углом есть кафетерий. Какао выпьете с коржиками или там с чебуреками. Побалакаете о том, о сём. Тебе, поди, есть чё рассказать, не то, что нам тут! Вот ей и будет материальчик про загранку! И нам спокойно. А?

– Да мне-то особо что ей рассказать-то? – мялся старлей.

– Да не тушуйся ты! – капитан хлопнул его по плечу. – Девка что надо! – он сделал округлые движение руками перед своей грудью. – Ещё мож, закадришь её! – он с хитрецой подмигнул. – Ещё спасибки мне скажешь!

– Да ладно, я не тушуюсь, – Тимофеев сконфузился и махнул рукой, – где она?..

Кафетерий был полунаполнен людьми или, точнее, полупуст. Девушка в модных «бананах», широком свитере с подкатанными рукавами и начёсом, интригующе скрывающем так живо описанное капитаном девичье «достояние», стояла у высокого «кафетерного» столика. На мочках ушей у неё висели алые пластмассовые клипсы. На подоконнике лежал её пуховик. Тимофеев стоял рядом, грел руки о гранёный стакан с какао.

– У-ух, как тепло-о! Да вы тоже погрейтесь. Вон как замёрзли, аж нос красный, – он приветливо улыбнулся.

– Да! Холодно! Наверное, у вас в Чехословакии не так?

– У нас в Чехословакии? – усмехнулся офицер. – Это у них там, в Чехословакии!

– А-а! Ну да! У них там. А я думала, что вы уже, на третьем году службы будете больше «там», чем «здесь».

– А я не знаю, где я. Я и там, и здесь. Но Родина-то, всё равно, она здесь и нигде ещё!

– А я считаю, что Родина там, где человеку лучше, – парировала невозмутимо девушка.

– Тогда родиной для всех должна стать Америка, вы к этому клоните, да?

– Я так не сказала.

– Но именно это вы имели в виду, не так ли?

– Не стоит говорить за другого, что он имеет в виду. Я имела в виду лишь то, что социалистическая модель проиграла капиталистической. Как рыба стремится туда, где глубже, так человек туда, где лучше. И это вполне нормально. Вот и всё! Все свободные страны Европы сегодня объединяются вокруг лидеров.

– Страны могут объединяться до тех пор, пока им будет против кого это делать. Глобальное объединение невозможно при условии существования конкурентных экономик, конкуренции, как таковой. Товары в условиях перепроизводства, должны поступать на чужие рынки. Внешняя торговля уравновешивает внутренний дисбаланс стран, позволяет экспортировать «кризисные явления», ослабляя внутренний накал. Это позволяет, подобно холодильной установке, выносить ненужное тепло за пределы холодильной системы. Благодаря этому возможна концентрация материальных благ в отдельных «объединившихся» странах. Что будет немедленно утрачено, если произойдёт глобальное объединение. Именно поэтому всеобщее объединение никогда не случится. Такое объединение возможно исключительно при условии отсутствия конкурентной борьбы как внутри стран, так и между их экономиками. То есть это теоритически возможно исключительно при социалистической модели развития.

А как писал Ленин, социализм невозможен в одной, отдельно взятой стране. Поэтому-то он и проигрывает сейчас. К счастью для многих сегодня, но я очень сомневаюсь, что к счастью в долгосрочной перспективе.

– До долгосрочной перспективы никому нет дела, люди просто хотят немножко «позагнивать» по-капиталистически. Ведь они там, на Западе, так «загнили», что уже помогают всему миру. Гуманитарную помощь высылают. Что вы на это скажете?

– Гуманитарная помощь выглядит красиво лишь на первый взгляд, – старлей поморщился.

– Это отчего же? – девушка смотрела на молодого человека, как доктор смотрит на безнадёжно больного.

Тимофеев потёр лоб, словно стимулируя рождение аргументов. Вздохнул.

– Своей «гуманитаркой» они, шаг за шагом, затягивают петли на шеи получателей всё туже и туже.

– Да-а? Звучит как-то неубедительно.

– Не убедительно? Тем, кому они «помогают», уже никогда не стать нормальными промышленными странами.

– С чего бы это?

– Да с того, что это лишает их шанса развиваться, подсаживаясь на гуманитарку, словно на наркотик.

– Зачем им это?

– Да затем, что если страны, лежащие за рамками «европейского клуба», начнут сами зарабатывать и производить – «старому миру» станет слишком тесно. Рядовые американцы и европейцы наивно полагают, что их благоденствие – это их исключительная заслуга! Даже не осознавая того, что это благоденствие есть лишь результат «международного колониализма». А высокий уровень сервиса для широких слоёв европейцев – обычное следствие международного угнетения. А дабы их «чаша» не переполнялась – они начнут принимать некоторых в Европу на работы. Чтобы они развивали промышленность в Европе, а не у себя, чтобы давали дешёвый сервис для европейцев. Чтобы оплачивали европейский «социальный пакет» и «безбедную старость».

– Хм. Ну, ладно, – она обхватила руками тёплый гранёный стакан, – а как вы думаете, нужна ли, на ваш взгляд, в СССР профессиональная армия?

– Ну, вы знаете, в период, когда войну и мир разделяет один лишь шаг, каждый чётко осознаёт необходимость службы. А сейчас, когда люди больше не ощущают военную угрозу извне, им трудно внушить мысль служить два года, испытывать лишения. Отсюда бойкоты и уклонения от службы. Поэтому, разумеется, профессиональная армия могла бы стать отчасти решением этой проблемы. Хотя бы для младших командиров.

– А кто это такие, младшие командиры?

– Да это сержантский состав! – усмехнулся Тимофеев и откусил любимый песочный коржик, посыпанный жареным арахисом.

– Понятно. А скажите, зачем вообще нужна армия? Если только для обороны, то зачем в СССР накоплен такой мощный военный потенциал?

– Да вы коржик-то ешьте! – молодой человек направил палец в сторону второго загорелого коржика на тарелке.

– Спасибо, мне хватит какао, – девушка улыбнулась, – ну, так что вы ответите?

– Вообще, это не в моей компетенции комментировать такие вопросы! – ответил Тимофеев, аппетитно жуя свой коржик, который любил с детства. Девушка усмехнулась, но сдержала улыбку.

– Ну, имеете же вы личное мнение?

– Ну, хорошо. Попробую ответить. Разве это секрет, что наш военный бюджет значительно уступает военному бюджету США и НАТО, – он отложил то, что осталось от коржика на блюдце, вытер салфеткой уголки губ.

– Вы так думаете?

– Я ничего не думаю. Это известный факт. Аксиома, если хотите.

– Ну, ладно-ладно. А что вы думаете о сокращении вооружений?

– Если это и делать, то уж точно не в одностороннем порядке, как это происходит сегодня!

– А справедливо ли, что наши войска находятся в других социалистических странах? Для чего они там? – девушка наклонила голову набок, глядя на молодого человека испытующе.

– Снова вопрос не моей компетенции. Но лично я считаю так, что поскольку во всех соседних странах находятся американские военнослужащие, считающие СССР и другие социалистические страны своими вероятными противниками, то размещение здесь наших войск совершенно оправданно с военной точки зрения, – отрезал ладонью по воздуху офицер.

– А может, они, американцы, там находятся потому, что наши войска также находятся за границей?

– Вы думаете? Думаете, мы уйдём оттуда, и они уйдут со своих баз?

– А что. Может, так и будет?

– Чепуха! Как только мы уйдём, они тут же придут на наше место! НАТО двигалось, и будет двигаться на Восток! Это их главная геостратегическая стратегия!

– Ух, как не модно вы рассуждаете!

– А мне пофигу моды. Я головой думаю, а не модами! – Тимофеев начинал сердиться, снова взял пальцами недоеденный кусок коржика, стал нервно вертеть его.

– Вот вы говорили, что сейчас время мирное. Войну никто не ждёт. Так зачем тогда вообще нужна военная профессия? – девушка, наконец-то пригубила остывающий какао.

– Хм-м! – усмехнулся Тимофеев. – Зачем военные, говорите? Ну, смотрите сами, вы же умная девушка.

– Ну, смотрю!

– Ну, вот, – вытянул он ладонь, – мы сегодня слабы в экономическом плане. И если с нами до сих пор и считаются в мире, то только благодаря пока всё ещё сильной армии.

– Взаимовыгодные договора о сотрудничестве заключаются благодаря армии? Забавный ход мыслей!

– Смеётесь! Ну, неуж-то вы верите в бескорыстность? А потом, что значит понятие «мирное время». Ведь и само по себе слово «время» – величина непостоянная!.. Если в мирное время не иметь армию, в военное её возрождать будет уже слишком поздно.

– Хм! Ну а скажите, отличается ли служба в армии за границей от службы на Родине?

– Отличается.

– И в каком же смысле?

– В каком смысле? И в смысле комплектования частей и в смысле организации боевой подготовки, ведь там, на «переднем крае», боеспособность должна быть выше. Ну, есть разница и в моральном, конечно же, смысле. Мы там в социальной изоляции всё-таки.

– А вообще как вы считаете, государство справедливо вознаграждает военных за их труд?

– Неплохо, в целом. А так вы почитайте статьи, типа «полковник на раскладушке». Полагаю, у вас развеется старый миф об особой привилегированности военных. Ведь даже квартиры, у кого они есть – служебные. Это не на всю жизнь! Завтра «труба зовёт» и снова – вперёд с чемоданом в неизвестность! А знаете, попробую сделать маленький прогноз. Развернувшийся вывод войск ухудшит условия жизни военных. Ведь уже по первым шагам вывода стало ясно, что об офицерских семьях, их размещении беспокоиться некому. Когда-нибудь чаша терпения может переполниться.

– Чаша терпения? А вообще, какие цели вы преследовали, выбирая профессию военного? – женщина заглянула в список своих, заранее заготовленных вопросов.

Тимофеев задумался, зрачки его глаз поднялись, что-то ища в верхнем правом углу, восстанавливая визуальные воспоминания.

– Какие цели, говорите? Да никаких! В 16 лет человек полон надежд и благородных устремлений. Какие там цели! Кто в таком возрасте имеет чёткие представления о своём будущем? Лишь жажда романтики и желание стать настоящим мужчиной перевесило тогда во мне желание стать настоящим врачом.

– А что, врач разве не настоящий мужчина? – округлила глаза женщина.

– Да нет, конечно, мужчина. Но тогда, в 16 лет, эти понятия мне казались не вполне совместимы.

– Да уж! А что вы скажете про офицерские семьи?

– А что про них сказать?

– Ну, там плюсы и минусы? – девушка грустно посмотрела в свой опустевший стакан.

– Ещё какао? Или мож, чего ещё? – Тимофеев проявил внимание.

– Да, нет, спасибо. Мне хватит. Если вам нужно, то возьмите, я подожду.

– Да не-е. И мне хватит, – ответил он, глядя на немалую очередь к прилавку, – я, вообще-то, холост, но, думаю, у женатых должно быть постоянно обострённое чувство любви.

– Это почему же?

– Да жен своих почти не видят. А те словно в вечном бессрочном отпуске.

– Да-а? В отпуске?

– Да! С работёнкой в гарнизоне-то не разбежишься. Вот и сидят себе дома. А если вспомнить поговорку, что с милым и в шалаше рай, вот и получается полная семейная идиллия!

– А-а, так значит это минусы.

– Это были плюсы. О минусах говорить не стану!

– Хм… тогда последний вопрос: вы не разочарованы в своей профессии?

– Разочарован, но не столько в самой армии, сколько в существующем положении общества и, естественно, в армии – зеркале общества. При этом уверен в том, что именно в армии я могу принести максимальную пользу для своей Родины.

– А вы не думали остаться в Чехословакии? – наконец, неожиданно провокационным вопросом журналистка огрела гвардии старшего лейтенанта.

– Я не мечтаю стать иммигрантом, как бы мне там не нравилось.

– Почему? – девушка подняла брови.

– Как вам сказать?..

– Да как есть, так и говорите, – девушка не спускала с молодого человека своих пристальных разоблачающих карих глаз.

– Мне пару раз приходилось встречать иммигрантов. Несчастные люди.

– Разве?

– Конечно! Люди, лишившие себя собственной Родины добровольно. Чаще они, оправдывая перед самими собой свой выбор, кидают «дротики» в сторону своей бывшей страны. «Наши» у них – всегда грубые, и у нас всё только плохо, и это правило. За границей все – всегда любезные, и там всё только хорошо, и это тоже правило. А как мы судим о той же любезности? Ведь там мы – иностранцы. А к иностранцам и у нас всегда и везде, со времён «царя гороха», особое почтение, да ещё какое, что ни в одной стране мира такого, уверен, вы не найдёте! Кроме того, кто такие «наши», если не мы сами? Это мы и есть. От самого себя не убежишь. Веди сам себя, так, как ожидаешь от других, вот и не придётся бежать от «наших» за бугор. Я же сам от себя не бегу.

– Ладно, у меня теперь последний вопрос.

– А последний вопрос уже был! – расплылся в улыбке Тимофеев.

– Ну, это самый-самый последний. И он из другой области.

– Да? Ну и что же у вас за вопрос такой. Мне аж страшно уже стало! – он поёжился, передёрнув плечами.

– Вопрос и впрямь, очень страшный.

– Очень-очень? А может, не надо, а? – шутил офицер.

– Надо, Федя, надо! – отшутилась и девушка. – Так вот, что вы думаете про атомную энергетику? На фоне Чернобыльской катастрофы.

– Да уж. И впрямь страшный вопрос, – улыбка сошла с его лица, – отвечу просто: я против. Мы берем от нашей планеты все, что нам нужно. Порой действия человека приводят к необратимым процессам на Земле. Мы на пороге катастрофы, но пока земля не начала расходиться по швам лично под тобой, кажется, что это не про нас и у меня сейчас есть более важные проблемы. Нам ведь уже не обойтись без атомных станций? Мы все этим пользуемся. Только нам за все это и платить придется. Оглянитесь вокруг. У нас уже рак, как насморк, чуть ли не в каждой семье. Ледники, озоновая дыра – это где-то там далеко. А каждый думает: «Я в этом не виноват, я слишком маленький, чтобы своими действиями повлиять на процессы». Мы не хотим этого замечать, мы как бы не против сохранять природу, но в тоже время глубоко вникать нам недосуг. Ну да, потепление на планете! Тепло ведь, не холодно. Пока это беспокоит по большей степени ученых, которые занимаются изучением этих вопросов. Они пытаются объяснить человечеству, что мы на пороге глобальной катастрофы. А это должна быть главная задача правительств всех стран. Это должна быть главная проблема каждого из нас. У каждого есть личные важные дела, но скоро своими проблемами нам даже не будет возможности заниматься. Мы все просто погибнем.

– Ну что ж, спасибо, было действительно интересно с вами поговорить, – девушка потянулась за пуховиком.

Тимофеев надел шинель.

– До свидания или как там у вас, в Чехословакии, говорят?

– У них, в Чехословакии, – поправил старлей.

– Ну, да, у них.

– До виденья! – Тимофеев пожал хрупкую ладонь, протянутую девушкой.

Стемнело рано. Снег хрустел под сапогами блестящим глянцем в жёлтом свете фонарей. Он бодро и радостно шагал домой. В последний раз в этом отпуске. А кто знает, когда и где его самый «последний раз»!..