Текст книги "Запах анисовых яблок"

На следующий после сбора металлолома день Альберт пыхтел всё над тем же аппаратом с красными, синими огоньками – что-то в схеме не ладилось. Да и настроение было плохое. Паяльник не порхал, как дирижёрская палочка, гаечный ключ, как пропеллер, не мелькал.

За окном светило солнышко. Стоял роскошный тёплый день ранней осени. Весь город, конечно, был на стадионе, где «Ураган» бился в четвертьфинале.

Но после вчерашнего выступления Анаса на школьном дворе смотреть его выступление на футбольном поле не хотелось.

Альберт напрягал свою железную волю, но работа не шла. Тогда он решил передохнуть и включил радио… А там: «Мы ведём наш репортаж о встрече «Урагана» и «Гранита». Идёт второй тайм, «Ураган» беспрестанно атакует, но все его усилия разбиваются о неприступную защиту «Гранита». Даже лучший бомбардир хозяев поля Анас Гареев, играющий сегодня с первых минут, ничего не может поделать. Правда, он всегда забивал мяч на последних минутах… Но не будем опережать события. Подождём, посмотрим. Мяч у «Гранита», ребята медленно перепасовываются, явно ведут время. Но вот мяч перехватывает Анас Гареев, обводит одного, второго, но куда он? Странно… Удар – гол… Опять «девятка», но… в свои ворота. На трибунах недоумение. Гареев хватается за голову. Тренер заменяет его».

Альберт выключил радио.

– Этого и следовало ожидать!

Снова сел, взял паяльник. И только работа закипела, как в комнату вихрем ворвался Анас.

– Я погиб, я опозорен! Этот проклятый генератор твой!

– А что случилось? – спросил Альберт, будто ничего не знал.

– Что? Я гол в свои ворота запузырил. В «девятку». Вот что!

Анас сбивчиво рассказал, как он получил мяч, как перепутал ворота и как Калиткин даже не шелохнулся.

– Это всё твой дурацкий драндулет!

– Да что генератор-то! – рассердился Альберт. – Коль ты свои ворота от чужих отличить не можешь! В следующий раз с компасом на поле выходи.

– Смейся, смейся! Накрутил там что-то. Пошёл на поводу у Пупкиной, не понимаю, что ли?

– Что ты городишь, Анас?

– Другом ещё называешься.

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Альберт. – Да, да, да… Ты прав, я виноват. Забыл тебя предупредить о самодиверсификационных свойствах моего генератора.

– Чего, чего? Само-вер-ди-фи-фи…

– О самодиверсификации, – повторил Альберт. Но Анас это слово слышал впервые.

– Какой ещё самодиверсии? И точно – диверсант какой-то. В свои ворота, надо же!..

– Не кипятись, послушай, – сказал Альберт и коротко объяснил, что генератор имеет комбинированные самозапускающиеся цепи. И в данном случае запустилась цепь под кодовым названием ПЗБ. Что это значит? Это значит – пилюля от звёздной болезни.

– Шутишь, – обиделся Анас.

– Нисколько.

– Хороша пилюля. Прославил. Можно было и по-другому как-то.

Альберт возразил:

– Ты уже в крайней стадии находился. По-другому никак нельзя было.

– Врачеватель! Ты лучше скажи, как теперь быть?

Альберт посмотрел на друга и очень серьёзно, по-дружески сказал:

– Исправиться тебе надо, Анас.

Анас недовольно крякнул:

– Я-то исправился уже. Положение как, говорю, исправить?

– Объяснишься с командой, с классом. Повинись, занесло, мол, на повороте. Всё понял, осознал. И докажи на деле.

– Значит, ты ничего не подкручивал?

– Я же сказал.

– И буду по-прежнему забивать?

– Разумеется. Если, конечно, опять пилюля не потребуется.

– И будем, значит, выигрывать?

– Ну, это уж не от одного тебя зависит. Как вся команда сыграет… А теперь, если хочешь всё исправить, поторопись,  – посоветовал Альберт, заметив, что ему ещё поработать надо.

Такой вот серьёзный был у Анаса друг.

Дорого бы заплатил Анас за то, чтобы вернуть время вспять, хотя бы до забора с дырочкой от дупла, до злополучного разговора с классом. Ведь после этого разговора все неприятности – и окно дома разбил, и ПЗБ у генератора желаний сработала… Но время не физкультурная рулетка – не перемотаешь.

А как хорошо всё складывалось! Гузель, самая красивая девочка в школе, а может быть, и во всём городе, пригласила его на день рождения. И цветы преподнесла. Ему цветов в жизни никто не дарил. Его огромный портрет напечатали в газете. Даже грозная Валентина Павловна, классный руководитель, изменила к нему отношение, назвала его по имени, а то «Гареев да Гареев».

«Почему же всё так неожиданно изменилось? Что произошло? Отчего все шишки разом на мою бедную голову? А может быть, сам виноват? В меня поверили, а я… А я – надутый мыльный пузырь – вот кто я!» – думал Анас.

Ещё тот, принёсший ему позор, матч не закончился, а он уже был на стадионе. Каково же было удивление неотразимого бомбардира, когда он увидел на табло счёт 2:1 в пользу «Урагана».

Анас сел на скамеечку запасных, посмотрел украдкой на тренера. Взор Апаная Саитовича был устремлён на поле, он весь был там, в борьбе. При каждом остром моменте у ворот «Гранита» нога его подёргивалась. Казалось, он вот-вот вскочит и помчится на помощь своим подопечным. Но игра была уже, безусловно, выиграна. Ворота Калиткина были на большом амбарном замке.

Анас подумал, что тренер и не заметил его отсутствия. Но не тут-то было. Перед самым финальным свистком Апанай Саитович, не глядя на него, сказал:

– Где пропадал? А-а, стыдно стало! От стыда, дружок, не убежишь.

Анас хотел было начать покаянное объяснение, но Апанай Саитович благодушно перебил его. Очень строгий и очень добрый Апанай Саитович заговорил, по-прежнему не отрывая взгляда с поля:

– С кем не бывает, Анас! Кого слава не укачивала! Вот и забил в свои ворота. Здесь я сам, конечно, в первую очередь виноват. Недодумал… Футбол ведь – не только ноги, но и голова и сердце. Да и планировал я тебя, как обычно, минут за пять-десять до конца игры выпустить. Нет, чёрт попутал, решил с ходу матч сделать. Хороший урок наперёд.

Анас хотел спросить, будет ли он играть завтра, в полуфинале? Но не спросил. Совсем рядом на трибуне он увидел Гузель, и ему стало стыдно-стыдно.

Полуфинальную игру Альберт смотрел дома по телевизору. Гузель – на стадионе. Анас за игрой следил со скамеечки запасных.

В руках Альберта порхал, как дирижёрская палочка, паяльник, мелькал, как пропеллер, гаечный ключ. Телепередачу он больше слушал, чем смотрел. От работы не отвлекаться помогал ему и дотошный в пересказе событий комментатор. Вёл репортаж он азартно, точно решалась судьба мирового финала:

– Внимание, внимание! В полуфинале сегодня встречаются «Ураган» и «Буран» из Нижнесугробова. Что творится на поле! Ураган атак одной команды сменяется бураном атак другой. Открытый футбол! Да-а, в играх на приз «Кожаной бутсы» слабых не бывает! Стадион переполнен. Стадион рокочет и ходит волнами, как море в шторм.

– Море, море, море, – запел-замурлыкал Альберт. – Скоро наша машина будет окончательно готова. А что там на футбольном поле?

– А на футбольном поле, – ответил комментатор, – счёт 1:0 в пользу «Бурана». – Комментатор, как и футболисты, был в ударе. – Хозяева поля проигрывают и беспрестанно атакуют. Настоящий шторм. Но нет завершающего удара. Сегодня нет Анаса Гареева, лидера атак «Урагана». Правда, в прошлом матче он срезал мяч в свои ворота, но ведь в игре всякое бывает, на то она и игра. Во встрече с «Гранитом», на мой взгляд, мудрый Апанай Саитович поспешил его выпустить, а сегодня – такое впечатление, что совсем о нём позабыл. Хотя палочка-выручалочка Анас Гареев, как нам известно, обычно выручал на последних минутах. Но ведь до конца встречи уже всего ничего, каких-то пять минут. Неужели «Ураган» решил обойтись без Гареева? Напрасно, напрасно… Нет, дорогие товарищи, девочки и мальчики, папы и мамы, дедушки и бабушки, учителя и ученики, дорогие болельщики, вот и он – разминается у кромки поля. Под номером тринадцать. Тринадцать – несчастливое число, говорят. Но ведь для кого как.

– Наконец-то! – хлопнула в ладоши Гузель.

– Ты рада эгоисту? – спросила Пупкина, которая сидела рядом.

– Ох уж этот выскочка! – сказал редактор Калямов, который пришёл на матч в полной уверенности, что на сей раз строгий педагог Апанай Саитович обязательно оставит Гареева на бобах, то есть на скамейке запасных.

Но проницательный редактор Калямов ошибся. Двоечник Гареев, не достойный всеобщего обозрения, бегал преспокойненько по полю, находясь в центре внимания тысячи восторженных глаз, среди которых, между прочим, больше половины было детских. Гузель не хотела приходить на эту игру, хотя билет у неё был. Она об этом и родителям сказала, которые остались смотреть матч по телевизору. Не хотела, не хотела… Но ноги сами принесли её на стадион, и она, ещё вчера испепелившая в душе хвастунишку Анаса-ананаса, сегодня, позабывшись, всем сердцем болела за него.

– Он не эгоист, – ответила Гузель старосте Пупкиной, – он просто ещё ребёнок. И ему нужна наша помощь.

– Ты хочешь сказать, что коллектив, что актив нашего класса не занимался его воспитанием?! – вспыхнула Пупкина.

– Ничего себе ребёнок! – хмыкнул Калямов. – Вчера этот ребёнок… Слышь, Гузель?

Но Гузель в ответ не промолвила больше ни слова. Она была поглощена событиями, развернувшимися на зелёной сцене.

Альберт ещё раз окинул взглядом своё помигивающее красными, синими огоньками детище и сложил инструмент.

– Готово! Теперь на день рождения к Гузельке пойдём, как говорится, без страха и упрёка.

Должно быть, не совсем понятно высказался наш конструктор: какая связь между генератором желаний и предстоящим днём рождения? Однако терпение, друзья, терпение.

А матч продолжался. Вернее, подходил к концу. Анас как угорелый, как бестолковый пёс за белкой, скачущей по макушкам деревьев, метался за мячом между рослых защитников «Бурана». Анас понимал, на карту поставлена не только судьба матча, команды, но и его личная судьба, точнее сказать – жизнь. Лишь забив мяч, он мог рассчитывать на реабилитацию в глазах команды, одноклассников, на внимание Гузель, которая вчера, как нож в сердце вонзила, ушла, не оглянувшись, точно он пустое место. Лучше быть двоечником презренным, балбесом, занозой всего класса, но только не пустым местом.

О, футбол! Ты драма, трагедия, комедия – ты жизнь человеческая! Жизнь, втиснутая в квадратик зелёного газона, в полтора витка стрелки по циферблату.

– Кончил дело, гуляй смело, – сказал Альберт и, прогулявшись по комнате, подсел к телевизору. – Ну, что там у нас?

– До конца игры осталось четыре минуты, – ответил комментатор. – Атакуют гости. Удар! Калиткин в фантастическом броске парирует мяч. Ай да Калиткин! Спас ворота от верного гола. Молоток! Извините, молодец! Но некогда раскланиваться, футбольное поле не сцена, Калиткин быстро выбрасывает мяч в поле. Отличный, по-яшински точный пас. С мячом Анас. Он продвигается вперёд, бьёт. Вратарь… Но что вратарь?! Чистая «девятка»! Волшебство!

– Никакого волшебства, – возразил Альберт.

Комментатор тем временем предложил «сверить часы».

– До финального свистка две минуты. Хватит ли их командам разобраться, кто же сегодня сильнее, или потребуется дополнительное время? Извините, мяч вновь у неудержимого Анаса Гареева. Ну же, бей! Нет, он не жадничает, пасует товарищу по команде… Удар… Штанга! Анас добивает… Го-о-ол! 2:1!

– Комментарии излишни, – прокомментировал Альберт, взглянув, как помигивают огоньки генератора желаний.

А телекомментатор, оказавшийся ярым болельщиком «Урагана», не унимался. Он на все лады расхваливал команду и особенно Анаса.

– Ещё полминуты, и «Ураган» в финале! – неистовствовал он. – Что такое? Анас перехватывает мяч у защитника и… И забивает третий гол!

– Но не в «девятку», – спокойно заметил Альберт и, дождавшись соловьиной трели судейского свистка, выключил телевизор.

Сначала после игры к Альберту заглянула Гузель. Но она у него долго не была, очень торопилась.

Скоро заявился и герой дня – Анас.

Друзья-сообщники или, точнее сказать, победители не обнялись на радостях, не расцеловались – они же не девчонки. Они стали боксировать.

– Наша взяла, Альберт! – бац в грудь.

– Поздравляю, Анас! – хлоп в ответ.

– Послезавтра финал! – бац в плечо.

– Ты просто отличный футболист! – хлоп в ответ, да так, что Анас не удержался на ногах и бухнулся на диван.

– Я отличный футболист? Это ж твой генератор сработал. И что ты с ним сделал? Три гола в одной игре!

– Третий-то гол не в «девятку» был.

– Третий уже не имел значения, – махнул рукой Анас и спросил: – Усовершенствовал, что ли?

Альберт улыбнулся:

– О генераторе желаний после. А теперь пошли к Гузельке на день рождения.

Прекрасное настроение мгновенно улетучилось, Анас нахмурился. Как он к ней может пойти после всего произошедшего, после того, как он расхвастался пуще самого паршивого зайца?! Была бы по-настоящему его заслуга в тех победных «девятках»… Зато расфордыбачился!

– Нет, Альберт, не пойду я.

Альберт схватил друга за руку и повлёк из комнаты.

– Нет, нет, – упёрся Анас, – не пойду. Со мной никто не разговаривает, меня никто не любит, я персона у них там какая-то нехорошая.

– А приглашение! Тебя же Гузель приглашала.

– Это когда было! – воскликнул Анас.

– Минуту назад, – спокойно сказал Альберт. – Минуту назад она заходила ко мне. Я сказал, что ты очень переживаешь и что сегодня ты уже совсем другой человек.

– А она что?

– Тоже переживает. За тебя.

– Серьёзно?

– Ещё как! Она сказала, что не могла в тебе ошибиться, что большой спортсмен не может быть маленьким челове-ком.

– Прямо так и сказала?

– Слово в слово.

– Ну, Альбе-ерт! Не знаю прямо. А подарок? Что мы ей подарим?

– Не волнуйся, – Альберт показал на большой свёрток в углу комнаты. – Я всё организовал.

– Ты организовал. А я? Что я-то? И голы ты за меня организовываешь, и подарок… Так не пойдёт. Схожу домой. У меня для именинницы тоже есть кое-что.

У Гузель дома собрался почти весь класс. Играла музыка, было весело. Подходили всё новые и новые гости.

Появился Калиткин. Он преподнёс имениннице красивую шкатулку, которую смастерил собственными руками.

– Поздравляю!

– Это тебя поздравлять надо, – ответила Гузель. – Так хорошо ты сегодня играл!

Ребята обступили Калиткина. Вратарь «Урагана» был одним из героев дня. Он рассказывал, как ему удавалось разгадывать хитроумные комбинации соперника и отражать пушечные удары в упор. Рассказывая, он один раз даже для наглядности бросился на мягкий диван.

Об Анасе никто вслух не вспоминал, пока Пупкина, вздохнув, не обмолвилась:

– Жаль, Анаса нет с нами. Не слишком ли строго мы с ним обошлись? А впереди финал.

– Сама же – нон грата, нон грата! – взорвался редактор стенгазеты огненный Калямов. – Я слова-то такого никогда не слышал.

Гости разом загалдели.

Гузель стала успокаивать ребят, она хотела раскрыть свой небольшой секрет…

Но тут на пороге появился Альберт с большим свёртком в руках и выглядывающим из-за спины Анасом, и хозяйке секрет свой рассказывать уже не было надобности.

Альберт развернул свёрток, и ребята увидели какой-то аппарат-агрегат, по облику которого никто не смог определить, что это такое. Лишь Анасу он был хорошо известен. Но Анас и виду не подал: пусть сам изобретатель объявит.

– Что же это такое? – не сдержал любопытства Каля-мов.

– Это, – сказал Альберт, – это робот по изготовлению морожено-пирожных изделий.

– Ка-а-ак? – чуть не выронил из рук свой подарок Анас.  – А мои голы в «девятку»?!

– Они и есть твои, – шепнул другу на ухо Альберт, пока ребята разглядывали его новое произведение. – Ты сам забивал.

– А генератор желаний?

– Для самовнушения. Короче, умеешь забивать, Анас, умеешь. Сам же говорил, что уверенности просто не хватает. Я и помог немного… Хорошо, хоть желание нормальное выбрал. А если б на Луну захотел?!

– Чего вы там шепчетесь? Неприлично это, – призвала к порядку Пупкина и спросила: – Робот этот твой, он что – для красоты или правда пирожные выдаёт?

– Правда, правда, – воскликнул Альберт. – Айдате на кухню, угощу всех пирожными, мороженым…

Когда Анас опомнился, рядом никого не было. Кроме Гузель.

Анас услышал, как гулко застучало его сердце. Судьба предоставила ему исключительную возможность объясниться: что он многое за эти дни понял, что сегодня он уже совсем другой человек и что ближе её и Альберта друзей у него нет и никогда не будет.

И он сказал:

– Гузель, понимаешь, понимаешь… Я принёс тебе подарок.

И вручил ей коробку с перламутровыми ракушками.

Вот такая история произошла в одной небольшой школе, в одном большом и дружном классе. Рассказав её, я пошёл включать телевизор, где должна была начаться трансляция интересного футбольного матча. Проходя мимо окна, я увидел вдруг Анаса и Гузель на улице. Открыл окно и окликнул:

– Анас, Гузель, «Кубок кубков» начинается, айдате смотреть!

Но они не услышали меня.

Они шли, раскрашенные маленькими радугами поливочной машины. Анас увлечённо рассказывал что-то, размахивая руками. Наверное, про футбол. Или про свои ракушки.